Текст книги "А и Б сидели на трубе…"

Глава 25. Поиски объяснения

Вокруг нее сгущались тучи, отец был занят поиском адвоката, а она этого как будто не замечала, ни в чем не участвовала и все решала одну проблему: любил ли ее Борис и любит ли теперь, и если да, то почему так поступает?

Например, она никак не могла уразуметь, почему он отказался лететь в Швейцарию. Должно же было найтись этому объяснение! И любящее сердце подсказывало ответ: он здесь ни при чем, он хороший, но его окружают нечистоплотные люди, и они постоянно что-то навязывают ему, толкают на бессмысленную жестокость. А вдруг у него помутилось сознание? А вдруг ему нужна помощь?

Арина должна была во что бы то ни стало найти выход.

Первым в списке тех, кто мог ее просветить, оказался психолог.

В тот момент своей жизни Арина была убеждена, что в помощи прежде всего нуждается не она, а Борис, и вместо того чтобы, например, спросить: как мне обрести опору? в чем может быть выход из моей ситуации? спрашивала: почему он так переменился?

Что может ответить психолог беременной женщине с растерянными глазами? Наверное, он должен сгустить краски и убедить ее в том, что ей абсолютно не о чем жалеть.

Человек, о котором она ему рассказала, скорее всего, страдает параноидально-маниакальной шизофренией, сообщил психолог. На бизнесе это никак не сказывается, а вот эмоциональная сфера у него затронута.

– Видимо, он имел в молодости неудачный опыт с женщиной, и этот опыт произвел на него болезненное впечатление. Скорее всего, были сложные отношения с матерью, и теперь он неосознанно ненавидит женщин и мстит им. Кажется, вы задели в нем что-то самое больное, это вызвало депрессивный стресс и превратило ваш образ в образ врага. Теперь он будет травить вас, чтобы отомстить за все перенесенные от женщин обиды. Такие люди свои недостатки часто приписывают другим. Например, вы говорили, что он обвинял вас в плохом отношении к людям. Вполне вероятно, что это его проблема. То же с детьми: он обвинял вас в невнимании к сыну, а на самом деле говорил о своем равнодушии к собственным детям. У него есть жадность к деньгам, но он приписывает ее вам. Не удивлюсь, если однажды вы узнаете, что он непроявленный алкоголик и наркоман.

– Да, в последнее время он чуть ли не каждый день… – согласилась Арина.

– Вот видите! Кроме того, я полагаю, что он сексуально невоздержан, в личных отношениях нечистоплотен и дисгармоничен, но за собой этого не замечает и приписывает все это вам.

Психолог явно испытывал вдохновение от жуткой картины, которую разворачивал перед ее глазами:

– С такими людьми никогда не знаешь, чего от них ожидать, где кончается любовь и начинается ненависть. Он может переиначить все в любой момент, поэтому даже если он захочет возобновления отношений, помните: это опасно! – Психолог посмотрел на Арину, и ей показалось, будто он гипнотизирует ее. – С ним вы рискуете сойти с ума или спиться, деградировать как личность. Убежден, самое лучшее для вас – чтобы он в вашей жизни больше никогда не появлялся.

– А как же ребенок? – спросила она потерянно.

– Вам следует все решения принимать самостоятельно, а главное – принять эту данность: вы должны быть готовы остаться одной.

– Но как же так? Что же мне делать? – голос Арины жалобно дрогнул.

Она никак не могла смириться с тем, что сильное, яркое и прекрасное чувство, которое она испытывала к Борису, останется невостребованным, что больше никогда она не испытает такого восторга и такого умиротворения, такого желания и такой нежности.

– Хотите, я проведу с вами несколько сеансов успокоительного гипноза? Очень эффективен лечебный сон и акупунктура по южнокитайской модели. Вот увидите, пройдет месяц, и вы окончательно успокоитесь.

Арина согласилась, но хватило ее ненадолго. В течение недели она ездила на процедуры, но никакого действия они на нее не оказывали, внутренний диалог с Борисом ни на минуту не затихал, и успокоиться она не могла.

Даже если предположить, что против нее сплетена интрига, что это чьи-то происки, – он, взрослый сорокапятилетний мужик, должен сам во всем разобраться. Ведь у них была любовь, они вместе мечтали о ребенке, а теперь, когда мечты стали реальностью, разве можно верить чьим-то словам и слухам? Почему он не хочет прийти и поговорить? И что такого можно о ней узнать, что могло бы бросить на нее тень? Предположим, служба безопасности прослушивала ее телефонные разговоры, но ведь Арина ничего такого не говорила, да и не было у нее от Бориса настоящих тайн. Предположим, ее разговоры можно сфальсифицировать, можно показать ему смонтированные кадры – техника ведь творит чудеса. Но почему он сразу во все верит, почему никогда не усомнится? А может, его сознание программируют, ведь дают же ему таблетки, после которых он бывает неадекватен, значит, другие таблетки могут подавлять его волю, навязывать ему какие-то состояния…

У Полины, с которой она говорила теперь каждый вечер, в отличие от Арины, не было сомнений.

– Как ты не понимаешь, мы ведь были близкими людьми, я знаю, какой он! – возмущалась Арина.

– Что ты знаешь?! Что он бывает хорошим? Но ведь и в самые счастливые времена он позволял себе разные выходки. А детей куда девать? Ты думала о том, сколько у него детей и почему он одних признал, а других нет, одним помогает, а о других и слышать не хочет? Представляешь, он даже не сможет их никогда собрать за одним столом, да и на его похоронах они не соберутся, потому что одни не знают про других, а кто-то не сможет ему простить такое к себе отношение…

– Он хороший, просто он запутался. А вдруг его ближайшие помощники следят за тем, чтобы у него не возникало сильных чувств, длительных отношений?.. Чуть у него с любимой женщиной размолвка – они ему хлоп на стол компромат…

– Сказка про доброго царя, который не ведает, что творят его слуги…

– Мне страшно. Я боюсь, и даже не знаю, за кого больше, за Бориса или за ребенка.

– А ты попробуй к гадалке пойти, – посоветовала Полина.

– Но это же грех! – возмутилась Арина.

– Грех – это если ты хочешь кого-то приворожить или что-нибудь в этом роде, вмешаться в чужую жизнь. А тебе хочется понять, что происходит. Что же в этом плохого?

Арина колебалась: в прежние времена она ни за что бы на такое не пошла, но тогда она была сильной, уверенной в себе женщиной, а теперь…

И потом, ей так важно было хоть что-нибудь узнать, разрешить сомнения, найти выход… Про одну гадалку ей много рассказывала приятельница. Арина раздобыла телефон, позвонила и договорилась о встрече.

Гадалка оказалась неопрятного вида старушкой. Когда Арина, опасливо оглядываясь в запущенной квартире, наконец прошла в комнату и села к столу, старушка вытащила из деревянного ларца ветхую колоду карт.

«Неужели вот на этих замусоленных картах она станет гадать сейчас на Бориса?» – удивилась Арина.

– Ты не смотри, золотко, что колода старая, – поймала гадалка ее взгляд. – Эти карты вещие, мне от бабки достались. Сдвинь-ка полколоды. – Арина послушалась, и гадалка начала ворковать: – Ягодка моя, дама моя трефовая, вернется он к тебе, не переживай, но только он у тебя психованный какой-то. А ребятеночек будет удивительный, и жизнь у него успешная, высоко взлетит соколик…

Потом гадалка предложила Арине кофе, а когда та выпила, велела перевернуть чашку, и стала смотреть, как кофейная гуща распределилась по стенкам чашки, и разгадывать эти ни о чем не говорящие Арине следы.

– Вижу вокруг короля женщину… и мужчину… Она творит какие-то обряды тайные, а этот чем-то его потчует, зельем каким, видать.

Странно, думала Арина, на дворе двадцать первый век, а у гадалок все как в Средневековье, и все, что происходит, они по старинке объясняют сглазом да колдовством.

А старуха продолжала:

– Козни строят лже-друзья, а он и не догадывается, верит. Есть у него враг, который может его уничтожить… Много женщин у него было, но они его чувства не затронули, а ты – затронула. Люди, которые рядом с ним, в тяжелый момент предадут… В глубине души он понимает, что все дурное исходит от него… В нем живет другой человек, который любит, когда о людях плохо говорят…

– Как же так?! – вслух поразилась Арина.

– Ягодка моя, ты можешь мне сейчас, в горести своей, не поверить, но он раскается и накажет тех людей, когда вскроется их обман.

Арина вздрогнула: неужели она еще может быть счастливой с человеком, который так с ней обошелся?!

А гадалка продолжала:

– Ты не бойся, рожай! И ждет тебя большая радость.

Денег гадалка не взяла, эта добрая женщина, пожалев беременную, просто-напросто наговорила ей всякого, чтобы как-то поддержать и успокоить.

По пути домой она заехала к остеопату: чем больше становился живот, тем сильнее болела спина. Красавица Рузанна несколькими легкими движениями сняла боль. Она знала историю Арины, очень сочувствовала ей и предложила обратиться к психогенетику.

– Уверена, он вам поможет. Правда, это дорого, но результат обязательно будет, сами увидите.

Арине терять было нечего, кроме денег, и она согласилась. Рузанна кому-то позвонила и протянула Арине адрес.

– Вы можете заехать прямо сегодня.

По написанному на листочке адресу Арина разыскала дом с внушительной рекламой на фасаде: «Центр психогенетики. Мы помогаем людям стать более счастливыми и избавиться от страхов».

«Это как раз то, что нужно», – подумала она, входя в офис.

Дама-психогенетик внимательно выслушала ее рассказ, а потом прочла трехчасовую лекцию, смысл которой сводился к следующему:

– В своей работе мы основываемся на методе американского психогенетика Тойча, который с 1993-го по 2004 год вел семинары в России. Я, и все остальные его последователи, вслед за моим учителем считаю, что каждый человек рожден и живет, чтобы расшифровать свой генетический код, и все встречи в нашей жизни не случайны, они даются, чтобы исправить ошибку, заложенную при рождении. Генетический код вашего Бориса состоит в том, что он обижен в утробе матери, поскольку от него отказался отец. И теперь он постоянно повторяет модель этой ситуации. Если не решит свою проблему, он придет к полному разрушению личности. Как утверждает Тойч, все проблемы в личной жизни – неразрешенные проблемы прошлых поколений, поэтому важно никого не осуждать, а помогать. И вы, – настаивала психогенетик, – должны помочь Борису, потому что он – жертва. Вы должны излучать позитив и вселенскую любовь и никогда никого не осуждать.

– Я постараюсь, – сказала обнадеженная Арина, которой уже трудно было сидеть так долго в одной и той же позе.

– До тех пор пока мы не скорректируем свой психогенетический код, мы его заложники, рабы. Вам необходимо писать аффирмации. Аффирмация – это множество раз повторяемый текст, который выражает ваши желания и работает по принципу замещения. Вы должны наполнить себя позитивными мыслями. Писать аффирмации вам следует ежедневно, не менее ста раз. Не используйте слово «могу» и будущее время. Пытайтесь рассказать обо всем своем роде до третьего колена. Разновидностью аффирмации может быть благодарность. Людей не следует осуждать, их надо хвалить, это духовный принцип процветания. Постарайтесь научиться нести в себе свет, быть светлой, и тогда к вам притянется свет, потому что свет притягивается только к свету.

Выложив за откровение десять тысяч рублей, Арина вышла от психогенетика окрыленной. Оказывается, все просто: Борис – жертва, а она будет писать аффирмации – и утверждать свет каждой фразой!

«Двадцать-тридцать аффирмаций в день, это много или мало?» – думала Арина и чувствовала, что уже начала излучать свет.

Дома она взяла у сына толстую тетрадку, раскрыла ее на первой, ослепительно белой странице и аккуратно вывела:

«Аффирмации».

А ниже, ровными строчками, на страницу стали ложиться слова:

«Я – не повторение моих предков, поэтому я не потеряю тех, кого люблю, и то, что я люблю, потому что я реализую свое право на любовь. Я – не повторение моих предков, поэтому я не потеряю тех, кого люблю, и то, что я люблю, потому что я реализую свое право на любовь. Я – не повторение моих предков, поэтому я не потеряю тех, кого люблю, и то, что я люблю, потому что я реализую свое право на любовь. Я – не повторение моих предков, поэтому я не потеряю тех, кого люблю, и то, что я люблю, потому что я реализую свое право на любовь…»

Сколько раз нужно написать эту фразу? Двадцать? А у нее уже не было сил! Cтрочки стали расползаться вкривь и вкось, и очень хотелось спать… Это ведь только одна аффирмация… Но даже теперь, не дописав, она видела положительный результат: ее сознание успокоилось, и мыслей не было никаких. И все же Арина, пересиливая себя, упорно продолжала: «Я не прежняя, и поэтому остаюсь там, где нахожусь, и побеждаю, и решаю любые задачи превосходно…» Арина еще не знала, что пока она писала аффирмации и излучала свет, ситуация становилась опасной для жизни.

Глава 26. Расплата

Пока Арина спасала Бориса от происков темных сил и исправляла психогенетический код, иски сыпались на нее и ее семью один за другим. Родители получили из суда копию искового заявления от одной строительной конторы по поводу неуплаты за якобы произведенный в их квартире ремонт, а Арсений получил иск на свою новую машину.

К иску о неуплате Ариной налогов прилагались сообщенные анонимом сведения о полученных ею в тот период гонорарах. В письме были перечислены не только денежные подарки Бориса, о которых могли знать в его окружении, но даже гонорар за тот концерт в Сочи, на который он возил ее на своем самолете и сумма которого была известна ему одному.

А спустя еще неделю, в самый разгар работы над исправлением психогенетического кода ее и Бориса, к Арине пришел почтальон и принес заказное письмо с уведомлением о вручении. В конверте лежала копия искового заявления на миллион долларов, якобы полученных ею наличными у человека, проживавшего в крохотном украинском городке. В иске говорилось, что в соответствии с якобы подписанным ею при заеме денег договором все споры сторон должны решаться по месту прописки истца и что именно туда, в суд города, название которого она никак не могла прочитать, он и обратился по истечении срока займа. Суд принял решение в пользу истца, и теперь Арине предлагалось незамедлительно выплатить искомую сумму.

Арина перестала спать. Она уже мысленно прощалась со своим уютным домом, обстановкой и даже личными вещами. Где она будет жить, где будут жить ее дети и откуда взять средства на их содержание? И если Бог допускает такое, значит, она за что-то наказана? Но за что?

Адвокат, которого нашел отец и который показался им обоим прекрасным профессионалом, разобравшись, против кого придется вести дело, предложил поискать другого защитника и честно признался, что за такие дела не берется.

– Я берегу свою репутацию, а тут… Знаете, некоторые коллеги прислушиваются к аргументам противной стороны, и…

– Вы хотите сказать, что они не оказывают содействия своим подзащитным? – догадалась Арина.

– Ну, видите ли, аргументы порой бывают столь сильны…

«Ну да, понятно, у нас нет таких денег. И службы безопасности тоже нет», – подумала она.

До родов оставалось совсем немного времени, и Арине нужно было поскорее определяться, где это произойдет. Чем больше она думала об этом, тем больше ей хотелось уехать на время из страны, чтобы обезопасить себя и ребенка. Да и желтая пресса потеряет ее из виду… Теперь она сомневалась буквально во всем, даже в том, что после всего ей удастся выжить. Что будет с детьми? Кто о них позаботится? Она гнала от себя эти мысли, но они возвращались снова и снова.

Родители ее неизменно поддерживали, каждый по-своему. Мама пыталась найти всему причины и объяснения, ее волновало, чтобы Арина извлекла из этой истории уроки и никогда больше никому не доверяла безоглядно. Отец тоже стоически держал удар, всегда находил для дочери ободряющие слова, постоянно с кем-то консультировался и никому не позволял говорить и думать, что выхода нет.

– Выход есть всегда, из любой ситуации, – говорил он. – Нужно только сориентироваться, где следует его искать.

Новые обстоятельства требовали серьезных трат. Оказалось, что судебная система действует как коммерческое предприятие. Любое обращение к официальному лицу, любой запрос требовали денег. Даже в случае, когда нужно было не покрывать преступника, а помочь человеку доказать свою невиновность. Ей пришлось встречаться с множеством мелких чиновников и просто каких-то темных людей, от которых якобы что-то зависело. И все они принимали важный вид, но в глаза не смотрели. Но если первые две такие встречи возымели действие, и Арине удалось несколько отдалить сроки рассмотрения дел в суде, чтобы успеть собрать необходимые документы, то потом деньги в конвертах передавались совершенно напрасно: снежный ком стремительно несся прямо на Арину и ее семью, и у них были все шансы оказаться под завалом.

Первым усомнился в случайности этих неудач отец.

– Ты уверена, что не говорила по телефону ничего лишнего? – спрашивал он Арину.

И та молча кивала: да, она уверена.

– А подруги? Ты обсуждала что-нибудь с подругами?.. Я вовсе ничего не утверждаю, – спохватывался он, увидев ее реакцию. – Но они могли поделиться с кем-то еще…

– Папа, мы не там ищем, это исключено, – спокойно отвечала Арина.

Она точно знала: исключено; они оба это знали.

– Я полагаю, что смысл всех преследований в конечном счете сводится к тому, чтобы вымотать вас эмоционально и заставить потратить на защиту как можно больше денег. И еще, конечно, воздействовать страхом… А вы уверены, что вас не слушают? – спросил тот самый адвокат, которого они наняли по рекомендации Семена.

Нет, они не были в этом уверены.

Друзья пытались помочь чем могли: находили людей, от которых что-то зависело, и еще тех, кто знал, в какой кабинет с какой бумажкой следует обращаться.

С одним из таких персонажей Арина встретилась поздно вечером, в машине с выключенными фарами. Он вел себя как Штирлиц. Предложил звать его как-нибудь условно, например Иван Иванычем, говорил очень тихо и постоянно озирался по сторонам.

– Я посвятил свою жизнь борьбе со злом и помощи униженным и оскорбленным, – еле слышно говорил он.

Дальше шли слова о коррупции и перечисление статей Уголовного кодекса, от которых ему довелось избавить своих необоснованно обвиненных клиентов. Арине стало понятно, что он большой дока в судебном производстве. Одно смущало: на вопрос о гонораре он ответил слишком неопределенно.

– Для меня это не главное, – прошептал он.

И эти слова напугали ее больше всего: денег у нее почти не оставалось, впрочем, сил – тоже.

Глава 27. «Прослушка»

Арина понимала, что аффирмациями и молитвами уже не обойдешься, нужно было действовать, и прежде всего – избавиться от прослушки, а в том, что она существует, она не сомневалась. Ей удалось найти выход на большого чина ФСБ в отставке, и с его помощью она вызвала специалистов, проверяющих дома на наличие, как они говорили, «спецтехники». Специалисты приехали на темных джипах, это были люди с незапоминающимися лицами, из тех, какие даже через минуту после того, как увидишь, не сможешь описать. При них были большие сумки, откуда быстро и ловко, как в кино, они извлекли наушники и миноискатели и обошли с ними весь дом. Потом специальной техникой проверили телефон.

Закончив работу, они сообщили, что в доме чисто.

– За спецтехникой надо следить, батарейки новые ставить, а поскольку несколько недель в доме никто чужой не появлялся, скорее всего, прослушка была наружная, инфракрасным лучом.

– Как это? – не поняла Арина.

– На большом расстоянии от дома стоит машина, направляет луч на стекло, и таким образом записывается все, о чем здесь говорят, – пояснил главный. – Боссу дают не полную распечатку, а дайджест, сконцентрированный смысл того, о чем говорили. При выжимке контекст теряется, – почему-то усмехнулся он, – и смысл разговоров при желании можно трактовать как угодно.

Бригада ушла, а главный остался и вместо пятисот, как договаривались, попросил две тысячи долларов. Арина расстроилась, но решила, что с такими людьми лучше не спорить.

Когда она вынесла деньги, главный спросил:

– А чем вы можете быть неугодны окружению какого-то босса?

Она решила, что терять ей нечего, предложила ему выпить с ней кофе и обо всем рассказала. Даже поделилась своими предположениями, что на Бориса воздействуют психогенным способом.

– Ну вот как вы на меня. Пришли резкие парни, два часа что-то в доме делали, а я даже лиц не помню, словно в гипнозе. И денег безропотно отдала в четыре раза больше, чем договаривались.

Главный на последнюю фразу не отреагировал, но сказал, что психогенный способ – самая прогрессивная и недорогая возможность влиять на подсознание.

– У спецслужб в работе с жирными денежными гусями есть специальная схема. С ними занимаются специалисты: гипнотическое воздействие и даже зомбирование подсознания, в результате которого включается программа самоликвидации. Человек начинает много пить, употреблять наркотики, наблюдается быстрое разрушение личности. Он спивается, сходит с ума, заканчивает жизнь самоубийством или заболевает неизлечимой болезнью, – в общем, самоустраняется. Процесс необратим, и никому не нужно пачкать руки. К моменту самоуничтожения объекта его денежки уже поделены и перераспределены. Малолетки и поющие балерины… я не вас имею в виду… – и он внимательно посмотрел на Арину, – не страшны, а вот взрослые умные и любящие женщины могут всему этому помешать. Вы могли затормозить их движение к цели. А их цель – полный контроль над объектом. Видимо, – он помедлил, – вы попали к самому началу разработки, когда еще можно было помешать. Если бы вы встретились с этим человеком годом позже, ничего подобного бы не произошло, кроме того, что вас могла постигнуть его участь. Так что скажите спасибо, что вас отстранили, и держитесь подальше. Если такие механизмы включены, лучше не стоять ни у кого на пути, – и он встал из-за стола. – Вот так я вижу вашу ситуацию, а две тысячи я с вас взял потому, что мне моих, как вы точно заметили, «резких» оглоедов кормить нужно. Спасибо за кофе. Когда рожаете?

– Через месяц.

– Ну, мужайтесь. И еще: я бы на вашем месте на этот месяц нанял охрану. Мало ли что…