Текст книги "Погребенная заживо. Джулия Легар"

Глава 11
Беседы со старожилами

Остров Эдисто, наши дни

Вернувшись с кладбища и припарковавшись около дома, я увидел Дженну. Она снова возилась на улице с цветами и что-то напевала себе под нос. Как всегда ярко одетая, она сильно выделялась на фоне окружающей ее зелени. Я подошел к ней и поздоровался.

– О, добрый день, Джек! – радостно поприветствовала она меня. – Я не видела вас за завтраком.

– Да, я сегодня выпил кофе по дороге к церкви, – смущенно ответил я, опустив тот момент, что попросту проспал завтрак, и, уже опаздывая на утреннюю службу, я решил не завтракать в доме, и поэтому довольствовался одним кофе.

– Церковь? – удивленно вскинула она свои густые черные брови. – Зачем вам понадобилась церковь? Вы пишете книгу о церквях? Кажется, Джеймс говорил мне, что вы интересуетесь историей Джулии Легар?

– Да, совершенно верно, я пишу книгу о Джулии Легар, о ее таинственной и странной смерти, поэтому я ездил побеседовать с пастором Кристианом Джулсом, но он не очень-то мне и помог. К сожалению, то, что он мне рассказал, я знал и без него. Вот теперь ума не приложу, что мне делать, в архиве данных мало, с кем бы я ни беседовал, все говорят, что это сказка, и что мне тут делать нечего.

Дженна внимательно слушала мой монолог, сочувственно качая головой, а потом вдруг неожиданно предложила, указывая на симпатичную скамейку, расположившуюся в тени под большим раскидистым деревом:

– Пойдемте, присядем.

Когда мы уселись, она немного помолчала, теребя в руках садовые перчатки, а потом вдруг спросила:

– А почему вы решили писать книгу именно о Джулии, ведь в мире, как мне кажется, есть более интересные истории, не так ли?

– Дженна, это мое не первое расследование, помимо своей журналистской деятельности, я занимаюсь тем, что расследую всякие запутанные дела. Я нашел эту легенду в архиве, в Нью-Йорке, и решил, что история интересная и таинственная, в ней много странностей и несовпадений. Я копаю все глубже и глубже, но это место все же не спешит открывать мне свои тайны, пока что мне чудовищно не везет.

– Не только вам… Многие пытались хоть что-то узнать, что тогда произошло, но все слышали одну и ту же историю и все, на этом точка. Многие мои постояльцы копались в этой истории, но все уезжали ни с чем.

– Скажите, Дженна, а что вы знаете о Джулии Легар?

– Я знаю только то, что эта история покрыта мраком, и, как мне кажется, кто-то не хочет, чтобы правда всплыла наружу. Будьте осторожнее, месье Арчер.

– Почему?

– Я скажу вам так, я не очень-то верю, что несчастный ребенок умер от болезни, все же медицина была неплохо развита, многие тогда болели лихорадкой, но ведь вылечивались, а семья Легар была к тому же довольно богатой, поэтому наверняка нашли средства для покупки необходимых лекарств. Моя покойная бабушка говорила, что эта история покрыта мраком, она считала в ней было много места для тайн и предательств, я не знаю, что она имела в виду, но нам с братом запрещалось даже думать об этой легенде.

– Значит, в свое время вы тоже интересовались этой легендой, почему?

– Скорее брат, а не я. Я, кстати, до сих пор верю в то, что рассказывали о появлении призрака Джулии в склепе.

– Думаете, ее дух не упокоился? И она, правда, там появляется? Или это все же выдумки?

– Конечно, не выдумки, склеп же до сих пор не закрыт, потому что как только его закрывают, кто-то снова его открывает!

– А что вы имели в виду, когда говорили, что ваш брат был больше заинтересован этой историей?

– Скажу вам по секрету, Джек, мой брат и его два друга раньше увлекались всякой мистикой, и они тоже вели свое расследование этой истории, они ставили даже какой-то эксперимент в склепе, но что-то там пошло не так, и они побоялись продолжать расследовать это дело. Я не знаю, что именно там случилось, он после этого какое-то время не разговаривал ни с кем. Закрывшись в своей комнате, он много читал, а потом, когда он снова вернулся к нормальной жизни, мы просто перестали его об этом спрашивать, боясь, что он снова замкнется. Я знаю только одно, после этого случая он отказался от своих исследований, и зажил вполне нормальной жизнью без мистики.

– Простите меня за такой бестактный вопрос, а он жив, ваш брат? Просто управляете домом вы одни, я и подумал… – смущенно стушевался я, понимая, что задаю довольно личный вопрос.

– Да, мой брат жив, он просто не любит все это, – она махнула рукой в сторону дома. – Он по жизни отшельник, живет один, весь в своих книгах, я приношу ему еду, газеты и новые книги, вот так он и живет. Этот дом еще давным-давно купили мои родители, до этого тут жила семья, она тоже у кого-то купила дом, он несколько раз перепродавался, но никто не хотел покупать его по причине того, что он достаточно большой, и требует постоянного ухода. А мой покойный отец сразу сделал из этого места отель, чтобы люди могли жить в более привычной для них, домашней, обстановке, вот так и родился наш семейный бизнес. Брат сразу отказался от управления домом, поэтому мне и пришлось взять все в свои руки, чтобы продолжить дело отца, но я не жалею, я люблю это место, поэтому очень берегу его.

– Вы – молодец, Дженна, – искренне восхитился я сильной женщиной. – А не могли бы вы дать мне адрес вашего брата? Мне очень хотелось бы побеседовать с ним.

– Да, конечно, он старик с причудами, но если вы хотите, то я позвоню ему и сообщу о вашем приезде. Не знаю, захочет ли он говорить о той истории, но попытать счастья, я думаю, вам стоит. Когда вы хотите поехать к нему?

– Я бы хотел сейчас, мне все равно нечем заняться сегодня, – ответил я.

– Хорошо, тогда пойду, позвоню ему, скажу, что вы приедете.

Дженна встала, и, бросив рабочие перчатки на скамейку, поспешила в дом. Спустя несколько минут, она вышла, держа в руках клочок бумаги.

– Вот тут адрес, и я схематично нацарапала карту проезда. Илай, мой брат, ждет вас, купите ему по дороге бутылочку скотча, он так станет более разговорчивым, – подмигнула мне Дженна, отдавая листок.

Я поблагодарил ее и отправился по записанному адресу. Найти дом ее брата не составило труда, женщина подробно нарисовала, как к нему проехать. Он находился в тридцати минутах езды от дома Дженны и представлял собой небольшой одноэтажный уютный домик, около которого находился аккуратно подстриженный газон, а узкая мощеная дорожка вела к самому крыльцу, на котором стояли в большом количестве цветы. С трудом верилось, что хозяин этого дома живет один. Так женственно выглядел его дом. Я без труда припарковался на другой стороне улицы, дабы машин было совсем не много, и, прихватив бутылочку скотча, купленного по дороге в местном магазине, отправился знакомиться с Илаем.

На мой стук долго никто не открывал, потом я увидел, что в окне, которое находилось справа от двери, зашевелились занавески – кто-то внимательно рассматривал меня. Я с трудом услышал, когда мужчина тихим голосом произнес:

– Кто там?

– Джек Арчер, – ответил я. – Я от Дженны.

Дверь сразу же распахнулась, и передо мной предстал пожилой мужчина, небольшого роста, очень похожий на сестру Выглядел он очень опрятно, я бы даже сказал празднично. На нем были хлопковые штаны с подтяжками, в красно-черную клетку, белая рубашка, и в тон штанов ярко-красная бабочка. Он был гладко выбрит и аккуратно подстрижен. В ответ на мое рукопожатие, он радушно улыбнулся:

– Добрый день, Джек!

– Добрый день, Илай. Я к вам не с пустыми руками, – сказал я, протягивая ему бутылку.

– О, старый добрый скотч, прекрасно, – воскликнул он. – Да вы не стойте на пороге, проходите!

Он пригласил меня в симпатичную гостиную, заваленную книгами. Все пространство комнаты занимали огромные стеллажи, шкафы, и все они были заполнены самыми разными книгами, с новыми цветными и яркими обложками, а так же и старой доброй классикой и научной литературой.

– Сейчас мы и выпьем за знакомство, – радостно потирал он руки.

– Извините, я за рулем, – огорчил я его. – Но вы можете выпить сам, а я не откажусь от стакана холодной воды, все никак не привыкну к вашему климату.

– Да… климат у нас тот еще – и жара, и влажность, – говорил он, наливая мне воды, а себе скотча.

– Я смотрю, вы любите читать? – сказал я, указывая на книги.

– Да, вот собирал всю свою жизнь, – застенчиво сказал Илай. – Никогда не мог пройти в магазине мимо заинтересовавшей меня книги, – скромно добавил он. Он пригласил меня на диван, и, усевшись напротив, в старое кресло, держа бокал в руке, спросил:

– Что вас привело ко мне, молодой человек?

– Я пишу книгу про историю Джулии Легар, – начал я. – И приехал на остров Эдисто собрать информацию.

По его лицу пробежала тень, и он нахмурился, что-то во взгляде его заставило меня насторожиться. Кажется, там был испуг, но точно я сказать не могу, потому что это длилось всего секунду-две не более.

– Много народу хочет узнать правду, но все уезжают ни с чем. Скажу вам честно, Джек, эта история не так проста, как кажется на первый взгляд.

– Ваша сестра рассказывала, что вы тоже исследовали эту легенду, и вообще так сказать были охотником за приведениями?

– Было дело в молодости. Много лет назад, я со своими двумя самыми близкими друзьями занимался тем, что исследовал старые, давно заброшенные места. Одним из таких мест и был склеп на нашем местном кладбище. Сначала мы ездили по другим городам, а потом решили обратить свой любопытный взгляд на собственные тайны, так сказать.

– Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.

Он немного помолчал, взор его как будто затуманился, и мне показалось, что его сейчас со мной тут нет, он там, в своей молодости. Не спеша он начал свой рассказ:

– Мы с детства слышали легенду о Джулии Легар, о том, что люди, живущие рядом с кладбищем, постоянно слышат из склепа странные, пугающие шорохи и звуки, но узнать причину этих звуков никто не решается. И мы с моими друзьями решили посетить это место, устроить, так сказать, там эксперимент. В роли человека, который должен был провести ночь в склепе, выбрали меня, два моих друга должны были быть снаружи, чтобы в случае чего выпустить меня наружу. Мне ничего не оставалось, как согласиться. Меня заперли в склепе, а друзья расположились неподалеку от него в палатке. Уговор был такой, что если я закричу, то они тут же выпускают меня.

Мы дождались, когда стемнело, и друзья меня закрыли в склепе. В качестве эксперимента я попытался открыть дверь самостоятельно, изнутри, как, судя по легенде, пробовала Джулия. Но куда там – мне, взрослому парню, это оказалось не по силам. Дверь была настолько тяжелая, что у меня не получилось даже просто приоткрыть ее: после нескольких тщетных попыток я оставил это дело, так ничего и не добившись. Одному открыть дверь было нереально. Я стоял в склепе, один, в кромешной тьме и понял, что придется мне провести тут ночь, как ни крути.

Так как мы часто с друзьями залазили в склепы, разрушенные старинные дома, меня трудно было чем-то серьезно напугать, но тогда, находясь в очень маленьком помещении, чувствуя вокруг себя огромное напряжение, которое я, как ни пытался, так и не смог объяснить, я ощущал всей своей кожей темноту, которая как будто поглощала меня, затягивала, мне становилось очень страшно. Окружающая атмосфера давила на меня, мне стало трудно дышать. Какое-то время я стоял, прислонившись к стене, но вдруг на меня навалилась такая усталость, что мне пришлось сползти вниз по стене и сесть на пол. Судя по моим электронным часам с подсветкой, прошло только пять минут, мне же казалось, что прошла целая вечность. Время для меня как будто остановилось.

Вдруг я уловил какой-то посторонний звук. Было ощущение, что кто-то скребется по стене, совсем рядом со мной. Я успокаивал себя тем, что это крысы. И спустя какое-то время успокоился. Звук постепенно стал затихать и потом совсем прекратился. Я вздохнул с облегчением. Но рано. Через некоторое время он снова повторился с удвоенной силой и стал постепенно нарастать, двигаясь к тому месту, где сидел я. Я отполз в самый дальний угол и зажал уши, чтобы не слышать уже оглушающего царапания, совсем близко от меня.

На секунду все стихло, а затем раздался душераздирающий крик, наполненный таким ужасом и болью, что кровь стыла в жилах. Я испуганно вжался в угол склепа, боясь пошевелится. Вдруг все стихло. Некоторое время стояла, как мне показалось, просто оглушающая тишина. Стук моего сердца, такой громкий, оглушал меня. Мне казалось, что его слышно на многие мили от склепа. Немного успокоившись, я с замиранием сердца услышал еще один звук. Когда я понял, что это, мурашки побежали по моему телу. Это был тихий плач. Я смог отчетливо различить всхлипывания девушки. Она как будто задыхалась, давясь слезами, и тихонько скреблась в дверь склепа. В этот момент, я вдруг почувствовал такую грусть, такую боль и отчаяние, что на миг забыл о своем страхе. Все ее страдания, как будто прошли через меня, отдались тупой болью в моем сердце. Мне стало так жаль эту девочку, что, черт возьми, я был готов встать и обнять ее там. Странно, но я вдруг почувствовал огромную вину за то, что случилось с ней. Я не знал, чувствует ли она, что я тут, видит ли меня, но сам того не ожидая вдруг произнес: «Джулия, милая, ты не одна, я с тобой»… И вдруг все прекратилось. Дальше сколько я не вслушивался, больше мне не удалось ничего услышать, и я стал засыпать. Я не знаю, долго ли проспал, но очнулся от громкого и сильного удара – кто-то выбил дверь склепа. Склеп наполнился серым предрассветным светом, и я понял, что начало светать. Значит, я проспал несколько часов. Я удивленно вышел наружу, не понимая, что открыло дверь склепа. Постояв немного и осмотрев склеп, я не нашел ничего такого, что указывало бы на то, что такое все же открыло склеп, но так как было еще достаточно темно, я решил осмотреть склеп позднее. А сейчас отправиться в палатку к своим друзьям. Заглянув внутрь, я видел, что они спокойно спят. Разбудив их, я рассказал о том, что случилось, и они выразили шок и недоумение, и клялись, что не открывали дверь. А присмотревшись ко мне, испуганно вскрикнули: все мое лицо было покрыто кровавыми полосами и пятнами, словно кто-то трогал содранными пальцами мое лицо, пока я спал. Один из моих друзей, схватив меня за руку, посмотрел на мои пальцы – они были чистыми, не считая пыли, которой я набрался в склепе. Не сговариваясь, мы быстро собрали вещи и покинули кладбище.

– Вот такая история, Джек, – закончил говорить он. – Мы с друзьями решили, что не станем пугать родителей и рассказывать кому-либо эту историю, да и нам бы особо и не поверили – слишком уж сказочно она выглядела, поэтому мы забыли о ней и больше никогда о ней не говорили. Какое-то время я ни с кем не общался, мне было трудно найти слова для разговора, я закрылся в своей комнате и большую часть времени читал, я тоннами глотал книги, с помощью них я убегал от настоящей реальности, ну а потом все вошло в свое обычное русло, но я всегда знал, что мне это не приснилось.

Я некоторое время молчал, потрясенный рассказом Илая. А потом спросил:

– Скажите, Илай, а вы не пробовали разыскать родственников Джулии?

– Бесполезно, все данные сгорели в архиве при пожаре, мы пытались узнать от старожилов эту информацию, но никто ничего не знал. Мы выяснили только то, что семья Легар в 1862 году продала плантацию и уехала отсюда, склеп забыли, и никто так и не посещал его больше.

– Совсем ничего не известно? – разочарованно спросил я.

– Да, боюсь вас огорчить, но это так, – пожал он плечами.

Ну вот, опять тупик. Это не совсем то, что я хотел услышать от старожила острова, но все же что-то. Я не знал, правду ли мне рассказывает Илай, но почему-то верил ему.

Поблагодарив его за интересный рассказ, я стал собираться, понимая, что не узнаю больше ничего интересного.

Я уже подходил к двери, как вдруг он тихим голосом спросил:

– Вы верите мне, Джек?

– Да, – не задумываясь, ответил я. И вышел за дверь.

Мой путь лежал домой: я решил посмотреть снимки на фотоаппарате, которые сделал в склепе. Подходя к дому, я увидел Джеймса, который читал газету, сидя на той же лавочке, где недавно сидели мы с Дженной.

– О, привет, Джек! – поприветствовал он меня. – Как продвигается ваше расследование?

– Не очень. Я ни насколько не продвинулся в нем. История не хочет открывать мне свои секреты, увы.

– Не отчаивайтесь, расскажите просто то, что узнали в своей книге, не все истории тянут на бестселлеры, Джек.

– Да, наверное, вы правы, – угрюмо кивнул я. – А как ваши успехи? Рисуете?

– О, да! Места здесь и правда живописные, они прекрасно вдохновляют меня.

– Очень рад за вас, пусть хоть кому-то повезет тут.

Немного поговорив с Джеймсом, я поднялся в свой номер, и, не раздеваясь, уселся на кровать и достал камеру. Я пролистал несколько снимков внешнего вида склепа, а когда добрался до внутреннего вида, то увидел то, что заставило мои руки задрожать и увеличить фото. Было плохо видно, но я сумел разглядеть кусочек красной ткани, которая лежала в самом углу помещения. Откуда она там? По виду она выглядела совсем свежей.

Как ни крути, придется лезть в склеп ночью, и не привлекая много внимая, все там осмотреть. Я решил не ужинать, а завалившись на кровать с книжкой, дождаться ночи.

Глава 12
Звуки, доносящиеся из склепа

Остров Эдисто, 1862 г.

Первой пришла в себя Элизабет. Она очнулась на руках мужа и зарыдала, все время повторяя имя своей младшей дочери.

– У меня просто не укладывается это в голове! – воскликнула Ханна. – Что же это такое? Как это возможно?

Анна стояла как вкопанная. Медленно посмотрев в проем склепа, она почувствовала, как смертельный холод разливается по ее жилам, как будто всю кровь в сосудах заменили ледяной водой. Она не хотела и просто не могла поверить в то, что маленькую сестру похоронили еще живой, а в том, что это было именно так, она даже не сомневалась.

– Этого просто не может быть! – снова и снова испуганно и чуть истерично повторяла она.

После открытия склепа на кладбище воцарилась полная тишина. Все с ужасом взирали на ту страшную находку, которая ожидала их там. Они прекрасно понимали, что именно случилось с ребенком, но никто не решался озвучить это вслух, казалось, что если они это скажут, то это станет правдой.

– Может это кто-то так пошутил, – робко предположила Мария, охрипшим голосом.

– Кто, приведения? – истерично засмеялась бабушка Ханна.

Все были в таком ужасе, что не могли даже пошевелиться. Это было просто ужасно, маленькая Джулия очнулась в склепе и умерла там уже по-настоящему.

– Так, нужно похоронить и Джулию, и Джозефа. Обсуждать происшествие будем потом! – первым взял себя в руки мистер Легар.

То, что происходило дальше, Анна видела сквозь туман непрекращающихся слез. Женщины рыдали, маму поддерживали за руки двое мужчин-родственников, казалось, что она вмиг постарела на двадцать лет. Сказать, что все были в шоке, значит не сказать ничего. Через некоторое время останки Джулии поместили обратно в склеп, там же похоронили дедушку Джозефа, тяжелую дверь запечатали, но все семейство было не в силах отправится домой.

С минуту Анна изучала склеп взглядом, а потом повернулась и побежала прочь. Ей хотелось быстрее покинуть это ужасное место. Она чувствовала себя маленькой, беспомощной девочкой, у которой выбили почву из-под ног. Она так погрузилась в свои мысли, что не сразу услышала, как кто-то настойчиво зовет ее по имени.

– Анна! – громко кричали позади девушки.

Анна остановилась и оглянулась. За ней бежала, запыхавшись, Мария.

– Анна, я кричала тебе всю дорогу, ты, что не слышала?

– Нет, прости, – ответила девушка, вытирая слезы.

Мария подбежала к ней и обняла ее. Ужас от происшедшего накрыл их с головой, сделав абсолютно беспомощными. Они так и стояли, плача навзрыд, не в силах справится с тем, что увидели несколько минут назад.

Элизабет сидела в своей комнате у камина. Ее прекрасные светлые волосы, обычно тщательно убранные в замысловатую прическу, растрепались и свисали неопрятными прядями. Лицо было зареванным, а обведенные кругами глаза покраснели. Обхватив колени, она раскачивалась взад-вперед, смотря перед собой пустым взглядом. Она никак не могла смириться с той мыслью, что ее маленькая Джулия, ее любимая дочка умерла такой страшной смертью.

– Этого не может быть, – только и повторяла она, смотря пустым взглядом. – Этого не может быть. Этого просто не может быть.

Мистер Легар стоял рядом с женой, держа ее за руки. Он старался не оставлять жену сейчас ни на минуту, он сам очень переживал, но старался быть сильным, для того, чтобы поддержать ее. Он точно так же как и она, отказывался верить в случившееся. Эта страшная новость просто не укладывалась у него в голове, почему они не поняли, что девочка жива? Как такое могло произойти?..

Он так задумался, что не заметил, как в комнату тихо зашли Ханна и еще один родственник семьи, двоюродный дедушка, брат Ханны, которого тоже звали Джозеф, как и покойного отца Питера, они тоже пришли поддержать Элизабет, понимая, что ей тяжелее всех сейчас. Ханна несла поднос с едой, она посчитала, что если принесет еду в комнату, то возможно Элизабет съест хоть кусочек из того, что она приготовила.

Джозеф уселся на кушетку, переводя взгляд с одного лица на другое. Питер расхаживал по комнате, погруженный в свои мрачные мысли.

– Как мы могли такое допустить?.. – снова и снова повторяла Элизабет. – Как?! Как?! Как?! – Она подняла голову и посмотрела полными слез глазами на Ханну. – Как мы могли такое допустить?! – вдруг закричала Элизабет. – Почему мы убили собственную дочь?!

Находящиеся в комнате члены семьи ничего ей не ответили, и она снова начала раскачиваться. «Как же мы могли это допустить? – снова и снова задавала один и тот же вопрос Элизабет сама себе».

Питер снова подошел к ее креслу и, взяв ее руки в свои, почувствовал, как сильно она дрожит. Его ладони были такими теплыми и действовали успокаивающе на нее.

– Элизабет, милая, может это какая-то ошибка? – обратился он к жене. – Она не могла быть живой, когда ее хоронили, мы же все видели ее.

Его родители молчали. Лицо Ханны выражало страх, горечь и недоумение, она не знала, что тут сказать, вчерашняя картина все еще стояла у нее перед глазами.

Дедушка Джозеф посмотрел на Элизабет, и сердце его сжалось от тоски. Его красивое лицо исказила гримаса боли. Джулия так была похожа на мать.

– Питер верит мне, – обратилась Элизабет к родителям мужа. – Он знает, что я невиновна в смерти дочери. А вы мне верите?

Вопрос был настолько неожиданным, что какое-то время все хранили молчание, но Элизабет прочитала ответ по глазам. «Они винят меня в смерти Джулии, – убедилась она. – Я все вижу по их глазам».

Джозеф Легар вышел из комнаты. Ханна отправилась следом, оставив поднос на кровати Элизабет. Они были смущены от того, что Элизабет так быстро прочитала их сомнения по глазам. Неужели так все очевидно, но ведь они и правда в какой-то степени обвиняли Элизабет, что та не сумела отличить мертвого ребенка от живого, ведь именно она в последний день была больше всего с дочерью.

Элизабет снова залилась слезами, продолжая раскачиваться взад-вперед.

– Успокойся, – прошептал Питер. – Успокойся, Элизабет. Никто не думает о том, что ты виновата. Слышишь, никто!

Он протянул ей платок. Она вытерла слезы и прошептала:

– Моя собственная дочь… Я же была с ней… Как я не смогла заметить, что она не умерла, как?! Теперь все считают меня виноватой…

– Для всех это слишком большой удар, нужно нам всем успокоиться, – сказал Питер. – Все мы успокоимся и тогда сможем рассуждать здраво. Не сейчас.

– Это так чудовищно, Питер, – теперь она даже не пыталась вытирать слезы, градом катившиеся из ее глаз. – Мы никогда не сможем это забыть. Никогда!

Она перестала раскачиваться и прямо посмотрела в глаза мужа. Он сжал ее ладони и сказал:

– Милая, нам и не нужно этого забывать, – мягко начал он. – Но нам нужно жить дальше, ради наших двух дочек. Ведь у них кроме нас никого нет. Мы всегда будем помнить Джулию, нашего ангелочка, но не стоит забывать Марию и Анну, им тоже тяжело.

Элизабет кивнула. Муж озвучил сейчас именно то, что она хотела услышать.

– Время все расставит по своим местам, мы обязательно переживем это, – убеждал ее мужчина. – Ты же знаешь, что ты ни в чем не виновата, даже доктор констатировал смерть девочки, так откуда тебе было знать, что она жива?

И он поцеловал ее дрожащие руки и сжал их в своих ладонях. Он был такой сильный, заботливый, Элизабет с жадностью внимала каждому его слову, все более убеждаясь, как сильно она его любит, и как ей повезло с мужем.

– Ты наверное прав… – прошептала она, вдруг почувствовав сильную усталость.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал он, и, взяв ее на руки, отнес на кровать. Когда он накрывал ее пледом, она уже спала.

В доме стояла тишина. Казалось, что траур не хотел покидать это место. Все были в ужасе. Обычно веселые семейные завтраки, обеды и ужины, сопровождаемые большим количеством шуток, теперь проходили в гнетущей тишине. Все молча ели и разбредались по разным местам, казалось, все боялись даже слово сказать об этой ужасной новости. После ужина Мария подошла к сидящей на веранде и читающей книгу Элизабет и тихим голосом спросила:

– Анна, ты не хочешь прогуляться со мной? Я больше ни минуты не хочу оставаться в доме.

Анна лишь молча, кивнула в ответ, глядя на сестру.

– Я хочу прогуляться до кладбища.

Только сейчас Анна заметила, что в руке Джулия сжимает большой букет ромашек.

– Джулия так любила эти цветы… Вчера мы убежали, толком не попрощавшись, поэтому давай сходим сейчас, положим цветы.

– Согласна, – сказала Анна, поднимаясь и откладывая книгу.

Они попросили запрячь для них коляску и поехали на кладбище.

Девушки быстро добрались до места и не спеша решили прогуляться пару кварталов. На улице смеркалось, мелкий дождь накрапывал, размывая горизонт. Постепенно дома кончились. По обеим сторонам дороги все чаще и чаще стали попадаться деревья, создавая дополнительный сумрак на дороге.

– Наверное, надо было взять с собой фонарь, – проговорила Джулия.

– Мы уже пришли, – откликнулась ее сестра, – не возвращаться же назад. Смотри, вот церковь, а вот и вход на кладбище.

Прямо перед ними появилась небольшая белоснежная церковь, а слева от нее – тропинка на кладбище. Вдалеке, словно призраки, светились надгробия могил. Мария остановилась и пригляделась.

– Надо было идти с утра, из-за этого дождя совсем стемнело, – вслух пробормотала Анна.

– Мы ненадолго, просто попрощаемся с сестрой – почти шепотом сказала Джулия. – Пойдем, трусишка, – и она взяла сестру под руку. – У нас мало времени – того и гляди окончательно стемнеет и тогда уж точно без фонаря нам будет не обойтись.

Они миновали церковный двор и свернули налево, пройдя через небольшую калитку. Легкое дуновение ветерка коснулась лица Анны, и она вздрогнула от неожиданности.

– Мне как-то не по себе, может, вернемся с утра? – прошептала она.

– Ты почему говоришь шепотом? – спросила Мария.

– Я… – она вымученно улыбнулась. – Ты права. Я не знаю, почему я стала говорить шепотом, наверно на меня так действуют кладбища.

– Наверное, – ответила Мария. Она, не останавливаясь, шла вглубь кладбища по извилистой тропинке, каменистой и заросшей сорняками. Склеп находился в самой глубине кладбища, поэтому прежде чем попасть туда, им необходимо было пройти все кладбище целиком.

Дождь закончился, и на смену ему пришел густой туман. Он покрывал землю, рваными клочками, и был густой, как молоко. Небольшой ветерок развеивал его, гоняя клочья тумана по кладбищу. Они тянулись от дорожки к могильным плитам, и, сопротивляясь ветру, обвивали их. Неожиданно, Мария почувствовала какой-то посторонний, незнакомый ей запах, тяжелый и неприятный. Она остановилась и принюхалась.

– Анна, ты тоже чувствуешь этот запах? Откуда он?

– Мэри, это же кладбище, а не сад с розами!

– Да, но раньше его не было, а тут вдруг взял и появился, странно как-то…

– Тебе просто показалось, ну или мало ли чем пахнет, пошли скорее дальше, мне тут, знаешь ли, все же неуютно.

Они, молча, пошли дальше, предпочитая не разговаривать сейчас. Им обоим казалось, что, находясь на кладбище, им лучше немного помолчать. Так, в полной тишине они дошли до склепа. Рядом с ним росли небольшие деревья, которые отбрасывали тень на него, и поэтому они сперва не заметили, что дверь открыта.

– Смотри! – воскликнула Анна, показывая на него. – Что это?!

Мария вгляделась в темноту и удивленно вскрикнула. Тяжелая дверь склепа, которую накануне закрывали четверо мужчин, была открыта. Они подошли ближе и удивленно переглянулись.

– Как такое может быть? Ее же закрывали вчера, я точно помню это, – удивленно воскликнула Мэри, трогая дверь и пытаясь ее закрыть сама. – Ох, тяжелая, боюсь нам вдвоем этого не сделать.

– Может вчера, мы забыли ее закрыть? Я плохо помню вчерашний день, поэтому не возьмусь утверждать, что дверь закрывалась.

– Анна, я точно помню, как папа и еще несколько мужчин закрывали ее! – ответила Мэри сестре. – Нужно зайти проверить внутрь, все ли там в порядке.

– Внутрь?! Сейчас?! Ты что, шутишь? – испуганно посмотрела на нее сестра, – Давай лучше вернемся домой и расскажем родителям, что произошло, а они сами все решат.

– Дорогая, ты старше меня, а такая трусишка, мы только посмотрим, все ли хорошо, и сразу отправимся домой, по дороге зайдем в церковь и попросим рабочих закрыть дверь, видимо, вчера в суматохе мы забыли это сделать, вот и все. Я не хочу снова тревожить маму, она и так в шоке.

– Хорошо, – неуверенно отозвалась Анна, испуганно всматриваясь в темный дверной проем, ей казалось, что сейчас появится привидение из ее историй, которыми она так любила пугать в детстве сестер. – Пойдем.

Девушки, держась за руки, неуверенно подошли к склепу. Внутри было не очень темно – там горела масляная лампа, которую оставляли после похорон.

– Стой тут, а я все проверю, – собралась с духом Анна, и зашла внутрь.

Она зашла и осмотрелась. Все было в порядке, все саркофаги на своих местах, ничего подозрительного. Она облегченно вздохнула и вышла.

– Там все в порядке! – сказала она сестре, напряженно ожидающей ее около выхода. – Видимо, и правда, вчера не закрыли дверь!

– Уф, хорошо, а то я уже прямо начала верить во всякую мистику, подожди, я сейчас положу цветы и пойдем.

Мэри зашла в склеп, положила ромашки на гроб Джулии, и они с сестрой отправились в церковь попросить помощи. Им повезло, пастор Джулс оказался на месте, он очень удивился, что склеп открыт, потому что совершенно точно помнил, что закрывал его. Но узнав, что в склепе все в порядке, она просто отправил с девушками своих рабочих, чтобы те закрыли дверь. Когда дверь была закрыта, сестры отправились домой.