Текст книги "Настольная книга поджигателя"

ЧАСТЬ 3

Я проснулся… по многим причинам.

Первая из них: мне было холодно. Подвал, в котором мы прятались, не отапливался, а тёплые летние ночи уже закончились. Пусть я спал в одежде и кутался в одеяло, это не слишком помогало.

Вторая: свет, падающий на лицо, через маленькие подвальные окна. Я будто специально лёг так, чтобы солнечный луч мог выжигать мне глаза.

И третья: громкий, надсадный кашель. Кашлял Пси, устроившийся на соседней кровати. Я повернулся, втянул холодный воздух, чтобы спросить, не собрался ли он умирать, но неожиданно закашлялся сам.

Кажется, вчера я вдохнул слишком много дыма. И теперь он пытался с кашлем выйти из моих лёгких, вырваться наружу. Грудная клетка ныла. Наверное, дыму не нравилось внутри меня, и он хотел разорвать мне лёгкие, сломать рёбра, порвать кожу и улететь в небо.

А ещё, судя по всему, я начинал бредить. Неутешительно.

Я повернулся на резкое движение сбоку. Пси сел на кровати, мрачно глядя в окно. В лучах света он выглядел более усталым и каким-то больным.

– Так долго дышать дымом через тонкую маску это очень плохая идея, – сказал он и несколько раз кашлянул снова. Я решил не отвечать и втягивать воздух небольшими порциями. Дыхание выровнялось. Кажется, дым внутри меня успокоился на время, но не успел я хоть немного обрадоваться, в виски будто воткнули по иголке.

Перекатившись на тонком матрасе и уткнувшись лицом в подушку, я сдавленно застонал. Я ничего не видел, но Пси должен был недоумённо посмотреть на меня.

– Ты там умирать не собираешься? – спросил он. Это было не смешно. Совсем.

– Я не собираюсь, но получиться может иначе, – из-за подушки это прозвучало глухо. Пси в ответ кашлянул ещё несколько раз.

Я пообещал себе, что больше никогда не буду дышать дымом. Нет, не в том смысле, что буду держаться от пожаров подальше, а что найду самый хороший респиратор. И буду носить его на каждый пожар. И не только на пожар – вообще снимать не буду.

Пока я думал об этом и старался игнорировать головную боль, щёлкнул замок и скрипнула дверь. Я даже не стал отрывать головы от подушки.

– Только не говори, что он уже мёртв, – раздался немного охрипший голос Стигмы. Неудивительно, вчера она кричала больше всех.

Интересно, что было с голосом Теты? Сколько чёрного дыма осело в её лёгких?

– В этом есть один плюс – морг близко, тащить далеко не придётся, – ответил Пси.

– Не смешно, – пробурчал я. – Можно подумать, вам лучше.

– Мне да. И сейчас тебе тоже будет.

Чья-то ладошка потянула меня за плечо, заставляя перевернуться. Свет ударил в глаза, боль сдавила виски, я зажмурился и только через несколько секунд смог встретиться взглядом с ней.

Её глаза были очень зелёными. Но не яркими, а тяжёлыми, тёмно-зелёными, как бутылочное стекло. А под глазами – такие же тёмные, только синие следы недосыпания.

Без волос, закрывавших лицо, Стигма казалась совершенно другим человеком. Я только сейчас рассмотрел её скулы, покрытые россыпью светлых родимых пятен. У неё уже были морщины – линии, прорезавшие лоб, но, несмотря на это, она выглядела даже младше меня. Я даже не был уверен, что между нами была хоть какая-то разница в возрасте.

Я задумался об этом, казалось, ненадолго, но Стигма толкнула меня в плечо:

– Пялиться будешь потом. Выпей это.

В руке у меня оказался пузырёк из тёмного стекла, с белой этикеткой. Я потряс его, внутри, как в коробке спичек что-то гремело. Таблетки.

В свободную руку Стигма сунула мне холодную бутылку молока.

– По две таблетки каждому. Через три часа – ещё две. Нам нужно вывести токсины.

– А поесть ты ничего не принесла? – подал голос Пси. Она посмотрела на него и усмехнулась.

– А какой смысл кормить вас сейчас, – насмешливо протянула она, – если вас этой же едой и вырвет?

Как вы понимаете, мы не просто так уделили столько внимания защите в предыдущих главах. Детям не зря говорят, что огонь не игрушка. Он очень красив, но так же очень опасен.

На пожаре Вы можете получить множество травм. Опустим не связанные с огнём напрямую, например, переломы и ушибы от того, что на вас упала прожжённая балка (хотя в данном случае только переломом ущерб может не ограничиться). Мы рассмотрим два основных вида опасностей: ожоги и отравление продуктами горения.

Пожалуйста, не пропускайте этот раздел. Помните, что оба вида травм могут привести к Вашей преждевременной смерти.

Мы сидели втроём на одной кровати: я, Пси и Стигма. Мы уже выпили по первой порции таблеток, поделили на троих молоко. Меня подташнивало, но иголки в висках пульсировали почти незаметно. Я надеялся, что всё же меня не придётся нести в этот морг, который близко. Что никого из нас не придётся.

– Ты тоже наглоталась дыма? – спросил я Стигму. Да, надо было привыкнуть, что эта худая девчонка с чёрными волосами, собранными в аккуратный хвост, серой футболке, под которой топорщилась связка амулетов, и тонких голубых штанах (которые она утащила из кладовки с униформой для медсестёр что ли?) – всё ещё Стигма.

Она кинула на меня недовольный взгляд.

– Мы, вообще-то, все там были. Или ты что-то пропустил?

Я даже не знаю, что ответил бы, если бы Пси не ввязался в разговор.

– Сти, ты можешь говорить тише? Голова болит кошмарно, – он поморщился. Хотя бы я был не один. – И вообще, для больной у тебя поразительно бодрый вид.

– Он не был таким во время утреннего подъёма!

– Не буду спорить, – Пси потёр лоб костяшкой пальца и откашлялся. – Когда всё это закончится?

Стигма пожала плечами.

– Я не специалист, хотя я много читала про отравления на пожарах. Очень плохо будет только пару дней.

– Пару дней, отлично, – ответил Пси. – За это время Дзет успеет спокойно сбежать из Дома и спрятаться где угодно, и мы больше не встретимся. А я очень хочу с ним встретиться, – добавил он. Это прозвучало… как угроза.

На меня снова накатило то чувство: я абсолютно не понимал, что происходит. А ещё на меня накатил приступ кашля, и мне пришлось пару минут провести согнувшись, вцепившись пальцами в свою пахнущую бензином футболку.

Стигма похлопала меня по спине. Легче не стало.

– Чего ты хочешь от Дзета? – наконец-то отдышавшись спросил я. – И зачем ему прятаться, с ним же ничего не могут связать? Все доказательства сгорели.

– О, ему очень нужно спрятаться, – протянула Стигма, напоследок хлопнув меня по плечу. – От нас.

– Мы очень хотим с ним поговорить, – подхватил Пси.

– Нам очень интересно, насколько много он нам врал.

– И что он успел сделать, пока мы делали за него всю грязную работу…

– Стойте! Я не понял! – абсолютно честно воскликнул я. – Кто кому врал?

Стигма с Пси переглянулись. Пси снова откашлялся и потёр виски.

– Как бы тебе сказать, Альф… – неуверенно начал он. – В общем, мы совсем не уверены, что за всё время, что мы были знакомы, Дзет хоть раз говорил нам правду.

– Полную правду, – добавила Стигма.

– А ещё больше мы сомневаемся, что он хоть немного интересовался огнём. Он скорее… знаешь, использовал нас для чего-то. Но мы ещё не уверены точно.

Повисла неловкая тишина. Я переводил взгляд с Пси на Стигму. С одной стороны, это всё звучало странно, неуместно и даже неумело. Будто я попал в какой-то заговор, или детективный роман, или в ещё какое-нибудь место, где всё запутано и непонятно, кому верить, кто лжёт, а кто просто несёт полнейший бред.

С другой стороны, любое слово в тот момент могло прозвучать как истина. Мы подожгли Дом Собраний, устроили взрыв, отравились, а сейчас прятались в подвале больницы, и пытались выкашлять дым из лёгких. Разве после всего этого, в такой странный для нас всех момент, они могли бы мне врать?

Со всех остальных сторон – я всё ещё ничего не понимал и нуждался в уточняющих вопросах.

– С чего вы… вообще что-то подобное взяли? – сказал я.

Наверное, это прозвучало слишком обвиняюще. Стигма сорвалась с места, и кровать жалобно скрипнула пружинами.

– Да, конечно, с чего мы вообще могли такое взять? Это же Дзет, он говорит только правду, а ещё он наливает тебе кофе, дарит книжки и рассказывает, какие все вокруг плохие, а ты – один из хороших! И, конечно, он не может быть неправ! Никогда, и ни за что! – она кричала на меня, как кричала вчера на Тету. Её глаза были широко распахнуты, она размахивала руками, будто пытаясь до меня дотянуться. – Это мы всё придумываем, потому что мы ненормальные, а он просто готов нам помочь. Всегда, только помочь!

– Подожди, я не это… – я не успел. Она стремительно развернулась, взмахнув хвостом волос.

– Попробуй хоть раз подумать своей головой, Альф, – бросила она, даже не посмотрев на меня. И, не сказав больше ничего, вылетела за дверь.

От хлопка створки задрожали стёкла. Я молчал, боясь, что ещё слово – и Пси тоже накричит на меня и сбежит. А я останусь один. Без общежития, куда можно вернуться. С агентами двух Отделов, желающих поймать меня. Это было пугающе.

Но теперь ведь была очередь Пси похлопать меня по спине.

– Не злись на неё. Ей просто нужно было выпустить напряжение, знаешь.

Я кивнул. Кому, как не Пси, было понимать несдержанных дамочек. Новый приступ кашля накрыл меня, но справившись с ним, я прохрипел:

– Ты хотя бы не собираешься убегать?

– Мне некуда бежать, – ответил он, поднимаясь с кровати. – Как и тебе. Раз уж мы застряли здесь, поговорим?

Я снова закашлялся. Пси подхватил: пару минут мы зажимали рты, судорожно втягивали воздух, хрипели, пока приступы не стихли. Я снова откинулся на подушки, чувствуя себя опустошённым. Пси забрался на свою кровать.

– Можно поговорить, – наконец-то смог сказать я. – Нет, нам даже нужно поговорить.

Пси не стал спорить.

Я снова уткнулся лбом в подушку: в такой позе тошнота почти не чувствовалась. И в темноте головная боль не слишком меня беспокоила.

– Расскажи мне, что вы знаете. Только нормально. Так, чтобы я понял, пожалуйста, – мне определённо пригодилась бы версия для слабоумных. Или хотя бы просто для тех, у кого вместо мозгов в голове клубился отравленный дым.

Я не видел, но знал, что Пси сейчас пожимает плечами. И он определённо не собирался на меня кричать, это уже радовало.

Он начал рассказывать, а я всё лежал, уткнувшись лицом в наволочку, и старался не упустить ни слова.

Начнём с отравления, потому что оно может оказаться незамеченным поначалу. Допустим, что Вы не приняли во внимание наши советы по поводу респираторов или хотя бы медицинских масок, или же случайно забыли о защите своих дыхательных органов, или произошла некая неожиданность, из тех, что время от времени случаются на пожарах.

Вам необязательно даже устраивать пожар. На деле отравиться дымом можно даже сидя у костра с друзьями. В этом вся суть – продукты горения могут убить почти незаметно.

Отравляющее действие обеспечивают: угарный газ, чрезмерно опасный для организма, и цианид водорода, который может убить даже в небольшом количестве. Цианид при горении выделяется из некоторых строительных материалов, и очень сложно узнать точно, рискуете ли вы надышаться им при пожаре.

Поэтому, помните, защита, защита и ещё раз зашита.

Дзет оказался совсем не хорошим и заслуживающим доверия человеком. После рассказа Пси, я даже сомневался, что можно было назвать его человеком, потому что черты ему приписывались совершенно бесчеловечные.

Судя по словам Пси, он был закоренелым преступником. Он воровал всё, до чего мог дотянуться, и всё, что ему нравилось. Ещё он был убийцей. Но, что самое худшее: совершать преступления и скрывать их следы он заставлял нас.

Возможно, я утрирую. Но тогда мой усталый и больной мозг всё так и понял.

– Почему он всегда сам выбирал места для поджогов? Просто показывал нам нужный дом на карте и говорил, что именно его можно сжечь? Чтобы никто не заметил, что он сделал в этом доме, – говорил Пси, останавливаясь после каждых нескольких фраз, чтобы откашляться.

– А почему он послал нас в тот дом, где… где мы подожгли кого-то? Он знал, что этот некто там прячется и хотел избавиться от него, – продолжал Пси, а я молчал или кашлял в подушку. – Он делал вид, что помогает нам. Что позволяет заниматься тем, что нам нравится. И он знал, что мы не откажемся, потому что не сможем, это ведь было сильнее нас. Это всегда сильнее нас, – он судорожно вздохнул. – И мы бы сделали почти всё, что он сказал, если бы это было связано с огнём. К тому же, нам ведь это так нравилось. Фото, книги, необходимость прятаться… Мы чувствовали себя особенными. А Дзет, он поддерживал иллюзию этого. А если мы пытались узнать правду, спрашивали его о чём-то прямо, он просто заговаривал нас красивыми фразами и уводил от темы.

Я всё ещё молчал. Я просто не знал, что можно ответить.

На несколько мгновений всё стихло. Потом я снова услышал скрип старой кровати, шорох одеяла.

– Альф? Ты в порядке?

Я не был в порядке.

– Да, нормально.

За последние несколько дней всё, что я знал, переворачивалось и летело кувырком в бездну. Я не понимал, кого стоит слушать.

– Просто думаю об этом.

Дзет мог врать мне. Тета могла врать мне тоже. Как и Пси со Стигмой, им ничего не стоило придумать эту историю вдвоём, а потом рассказывать её мне, чтобы использовать меня. Или просто поиздеваться, посмеяться над тем, как я легко им поверю.

Но верил ли я?

Я не знал. Но зато в моей голове родился нормальный и очень логичный вопрос:

– А откуда… откуда вы об этом знаете?

Пси снова вздохнул.

– Проблема в том, что мы не знаем точно. У нас есть только догадки и подозрения.

Мне всё-таки пришлось оторваться от подушки. Из-за резкого движения на меня снова напал приступ кашля, но едва справившись с ним, я прохрипел, глядя на Пси:

– Серьёзно? Догадки и подозрения, и только?!

Может, для Пси одних подозрений и было достаточно, но не для меня. Нет! Может, Дзет действительно был в чём-то виновен, может, он как-то и использовал нас, но мне нужно было знать точно. И к чертям все догадки! Наверное, все эти мысли отразились на моём лице, потому что Пси сказал:

– Мы знаем, как можно проверить. Хотя бы попытаться проверить.

Вопрос «И как?» тоже был очевиден, мне даже не пришлось высказывать его вслух, рискуя снова раскашляться. Пси продолжал говорить:

– Мы пытались заняться этим недавно, но знаешь, как-то были заняты. Вся эта беготня с агентами, а сейчас… – он, поморщившись, обвёл рукой больничный подвал. Ну, это звучало хотя бы логично. – Мы обязательно докажем это, все вместе. Но чуть позже. Через день другой.

– И чего мы ждём? – спросил я. – Он ведь может сбежать, сами говорили.

Пси кашлянул и недовольно посмотрел на меня. Кажется, он не понял сарказма.

– А ты сможешь сейчас встать с кровати и пойти искать доказательства? Давай, попробуй. Я посмотрю.

– Да я понял, – прохрипел я. Горло начало ныть. Кажется, мне пора было замолчать и не перенапрягаться. Снова уткнуться в подушку, и наконец позволить себе спокойно поспать.

Вот только мог ли я спать спокойно? Пси и Стигма – насколько безопасно было сейчас находиться рядом с ними? Как бы глупо это не было, я поделился своими мыслями с Пси. Он только пожал плечами.

– А ты можешь оказаться агентом Второго или кем похуже. Но я уже говорил – у нас нет выхода.

Я кивнул. Поспорить с этим было сложно. Остался один вопрос, который не давал мне покоя ещё с того момента, когда мы убегали от горящего Дома Собраний.

– Ты и Стигма… Почему вы вообще взяли меня с собой? Сам говорил, – я усмехнулся, – я могу быть кем угодно.

Он пожал плечами.

– От тебя тоже есть польза. К тому же, ты нас понимаешь. Вроде бы.

Что на это ответить, я не знал.

Стигма вернулась, когда солнце начало клониться к закату.

День мог бы показаться невероятно длинным и скучным, если бы не дым, которым мы отравились, и не таблетки. От всего этого мы чувствовали невероятную сонливость, к которой примешивалась слабость – я не мог даже заставить себя встать с кровати. Так что большую часть дня я проспал. Пси, кажется, тоже, по крайней мере, выныривая ненадолго из сна, я мог услышать его спокойное дыхание, временами прерывающееся кашлем.

Она снова вошла неожиданно, плотно закрыв за собой дверь. Её пижамные штаны были в грязных разводах и немного в пятнах крови.

– Тяжелый день? – спросил я, усаживаясь на кровати. Я надеялся, что она больше на меня не злится. К счастью, да, Стигма успела остыть.

– Тяжёлый был у того парня, который сломал руку так, что кость прорвала кожу. Это его кровь, – сказала она, показывая нам ещё одну бутылку молока. – Это ваш обед и ужин. Угощайтесь.

– Меня от него скоро затошнит, – пробурчал Пси.

– Хватит ныть, – ответила она, усаживаясь рядом с ним на кровать. – От всего остального тебя затошнит тоже. Кроме того, я не успела утащить с кухни что-то получше. Пейте таблетки.

Я кивнул, зевая. Попытался пригладить волосы, которые лезли в глаза. На мне всё ещё оставались пятна гари, запах бензина – все следы хорошего пожара. Я даже пожаловался на это вслух, а Стигма ответила:

– Я свожу вас в душ после комендантского часа, когда уйдут все, кроме дежурных. И поищу что-нибудь из формы.

– Спасибо, – ответил я, открывая молоко. Меня всё ещё подташнивало, но головная боль исчезла. Наверное, таблетки всё же помогли. Или я наглотался не так много дыма, и он уже покидал моё тело. Но я всё ещё не хотел вставать с кровати – даже с этой старой и сломанной больничной кровати, матрас на которой был уже настолько тонким, что я чувствовал телом все пружины сетки.

Пока я пил, кашлял и снова пил, Стигма с Пси перекинулись парой фраз, и теперь смотрели на меня. Я даже немного поёжился – ощущение было, что сейчас они, как Хет, начнут меня допрашивать.

Ну, почти так оно и получилось.

– Теперь ты нам веришь? – настороженно спросила Сти. Я замялся: хотелось ответить честно, но и так, чтобы она не обиделась.

– Я… я пока не знаю, – по крайней мере, это точно было честно. – Мне нужны доказательства, понимаешь.

Она резко встала с койки. Я подумал, что сейчас, она снова закричит, обожжёт меня взглядом своих слишком зелёных глаз, и убежит, хлопнув дверью, и всё повторится, так глупо, но она только ответила, очень спокойно.

– Нам тоже. Поэтому, как только нам станет лучше, мы пойдём за ними.

Я облегчённо вздохнул.

– Это когда? – спросил Пси, и потянулся за молоком.

– Надеюсь, послезавтра мы сможем. И я пойду, – она двинулась к двери. – Мне нужно ещё кое-что сделать, прежде чем я смогу вернуться.

Створка закрылась очень тихо. Пси отдал мне бутылку и пузырёк с таблетками.

– Видишь, – сказал он, – всё не так уж и плохо.

Сделаем неприятное допущение: Вы всё-таки вдохнули слишком много дыма и отравились. Как определить это? Воспользуйтесь списком симптомов.

При отравлении продуктами горения обычно ощущаются: слабость и тяжесть в голове и конечностях, головная боль, одышка, сонливость, шум в ушах, учащение пульса, боли в мышцах, ощущение «горения» в глотке и грудной клетке, и резкий, упорный кашель.

Отметим, что данные симптомы проявляются через несколько часов после отравления. Чем раньше Вы заметите их и начнёте лечение, тем безопаснее для Вас.

К сожалению, временами отравление достигает настолько тяжёлой степени, что лечение может и не помочь. При сильных отравлениях боли более резкие, появляются судороги. Смерть в таком случае наступает от того, что останавливается дыхание или не выдерживает сердце.

Надеемся, что мы смогли в полной мере показать всю возможную опасность долгого нахождения на пожаре без надлежащей защиты.

После, когда я стоял под горячим душем, а грязно-серый ручеёк воды утекал в слив, я пытался понять, когда и где ошибся.

Может, когда решил, что почти безумный план с поджогом Дома Собраний сработает?

Может, когда вступил в клуб Поджигателей, или как его ещё назвать, и познакомился со Стигмой и Тетой?

Может, когда начал привязываться к Дзету?

Или вообще, когда родился?

В любом случае, сказал я себе после, переодеваясь в удивительно чистую униформу, которую Стигма утащила с больничного склада (она была такой же, как та, которую выдавали нам в Доме, даже ткань одинаковая), я решил, что это не так уж и важно. Что произошло – произошло. Я не смог бы изменить ничего из того, что уже случилось, как бы ни хотел, даже как бы ни пытался.

Пройдя по выложенным бледно-синим кафелем больничным коридорам, на котором бликами отражался свет ламп, мы вернулись в подвал. Снова нужно было прятаться, мне стоило привыкнуть к этому: с момента, когда я бросил первую спичку в окно Дома Собраний, моя жизнь превратилась в бесконечные прятки.

Моя любимая куртка лежала у кровати, там, где я бросил её вчера. Я поднял её с пола, стряхнул грязь. Во внутреннем кармане я нашёл книгу, последнее, что я успел взять из библиотеки. Это была «Игра в классики» в мягкой обложке. Мне тогда очень понравилось описание на обложке, и я сунул книжку в карман.

А ещё от куртки пахло бензином.

Я не смог удержаться, несмотря на очередной приступ кашля. Я медленно опустился на колени у кровати, кашляя, задыхаясь, но всё же вжимаясь носом в жёсткую ткань и вдыхая этот запах.

И в тот момент, во всём бардаке, что творился вокруг – я снова был счастлив.

Прошло всего около недели, а розы успели потемнеть и окончательно засохнуть. Я потрогал пальцем один из шипов – он стал настолько хрупким, что сломался, не уколов меня.

Почему-то мне стало немного грустно.

Мы снова стояли в том палисаднике, где Тета жгла свой костёр, около дома, в котором Стигма и Пси что-то искали. Этим серым осенним утром мы собирались залезть в убежище, кто бы ни пытался нам помешать. По крайней мере, Стигма так говорила.

После пожара в Доме Собраний прошло три дня. Большую часть этих дней я проспал: таблетки, которые давала нам Стигма оказались со снотворным эффектом. Поэтому я или смотрел сны, или читал «Игру», перескакивая с одного куска текста на другой. Пси тоже спал, или пытался отнять у меня книгу, или вслух строил теории о том, чем сейчас занимаются Тета, Дзет, агенты, Гамма (тут теоризировать было скучно – она должна была или кричать на кого-то, или бить кого-то головой о стену), Фи… Я старался его слушать, но чаще засыпал под звук его голоса. Это правда было занудно.

На третий день после взрыва мы почти перестали кашлять. Голова уже не болела, я даже мог нормально есть то, что приносила нам Стигма. (это было питание для больных. после него я резко расхотел болеть и вообще находиться в больнице, но деваться было некуда.) Короче говоря, мы чувствовали, что готовы вылезти из подвала и пойти искать доказательства.

Стигма вела нас к убежищу окольными путями – снова оказываться около Дома не хотел никто. Нас могли заметить, узнать и сдать агентам, мне просто не хотелось видеть это место, а Пси боялся встретиться со своим братцем. Поэтому мы потратили почти час на дорогу, и вышли к тому самому палисаднику.

И сейчас мы стояли между засохших роз и смотрели на круг от костра.

Я втянул носом воздух, пытаясь почувствовать хоть какие-то остатки запаха. Не получилось – вместо этого я закашлялся, и Стигма кинула на меня недовольный взгляд.

– Давай потише, а? – бросила она. – И пошли уже.

Мы потянулись за ней. Я подумал, что, должно быть, все мы сейчас пытались выбросить из головы Тету.

Дверь в убежище была старой, грязной и пыльной, но замок я бы таким не назвал. У нас в общежитии на такой же двери стоял разболтанный, ржавый замок. Здесь о том, чтобы не пускать никого внутрь явно позаботились – я сомневался, что Пси, который говорил, что умеет пользоваться отмычками, сможет справиться с этим почти новым, блестящим металлом препятствием.

– Мы ведь не будем ломать дверь? – осторожно спросил я.

– Мы же не идиоты, Альф, – Стигма оттеснила меня от двери и полезла во внутренний карман своей форменной куртки. – Я утащила у Дзета ключи, и один мой знакомый мастер выточил копии. Я сказала ему, что это ключи от кухни и кладовок в больнице.

– А вы хорошо подготовились…

– Стараемся, – ответил мне Пси, пока Стигма искала нужный ключ. На связке их было около десятка, и она попробовала несколько похожих по форме на замочную скважину. С третьей попытки у неё получилось, дверь открылась, впуская нас внутрь.

Я зашел за Стигмой, а Пси задумчиво покачал створку.

– Петли смазаны, – сказал он. – За этим местом явно следят.

– Думаете, мы встретим здесь… кого-то? – спросил я.

Уточнять, кого, не было нужно. Стигма сразу же злобно оскалилась – она снова распустила волосы, и с глазами, закрытыми чёлкой, это выглядело особенно угрожающе.

– В этот раз я сломаю Тете что-нибудь, вот увидите.

Мы не стали спорить. Иначе Стигма, наверное, сломала бы что-нибудь нам.

Убежище было поразительно похоже на чердак в общежитии. Запыленный пол и коробки, ровными рядами выстроенные у стен, с непонятными закорючками, написанными на них.

– Это шифр? – спросил я у остальных. Пси пожал плечами.

– Может. А может какой-нибудь другой язык, мы не в курсе.

– Я их где-то видел… – сказал я, пытаясь вспомнить. Вот мы все в фотолаборатории, вот разговариваем о чём-то, а вот Дзет достаёт из кармана сложенный лист. – У Дзета на карте.

Пси и Стигма с интересом посмотрели на меня.

– Мы уже говорили, что было бы интересно посмотреть эти карты, знаешь. Его личные карты.

Я пожал плечами. Я всё ещё не был уверен в том, что Дзет виновен во всех вещах, о которых Сти и Пси мне говорили.

Мы начали заглядывать в коробки. Ничего особенно интересного я внутри не находил: баллоны с газом, бутылки с прозрачной жидкостью и без этикеток, которые могли быть наполнены чем угодно, пакеты с засушенными листьями. Так мы осмотрели всю первую комнату, в которую вела лестница. Теперь мы стояли перед выбором из нескольких запертых дверей.

Стигма подергала за ручку ближайшей, снова достала связку ключей и принялась подбирать нужный. Пси всё ещё копался в коробках.

– Как ты думаешь, зачем всё это, – я обвел руками комнату, – вообще нужно.

– Пока не знаю, – ответил он. – Но кажется, вот это, – он указал на пакеты с сушеной травой, – у нас запрещено. Потому что, скорее всего, это наркотики.

– А остальное тоже?

– Я не настолько хорошо разбираюсь во всём запрещённом, знаешь…

Щёлкнул замок. Стигма заглянула в приоткрывшуюся дверь.

– Вам надо это увидеть! – позвала она.

Мы прошли за ней во вторую комнату. Она была точной копией той, что я мыл в нашем убежище – ряды абсолютно одинаковых двухъярусных кроватей, тянущиеся от стены к стене, горящие слабым светом плафоны на потолке. Только одна из кроватей была разобрана, одеяло и простыня смяты. А на соседней лежал ком одежды. Чёрной, пахнущей бензином одежды.

Я вспомнил, как когда-то стоял на коленях и вдыхал этот запах с точно такого же чёрного кома. Казалось, это всё было так невероятно давно.

– Тета, – выдохнул я.

– Она пряталась именно здесь, да. Дзет, наверное, решил, что тут безопасно.

– Но он сказал мне, что сам не знает, где она… – я замолк. Пси и Стигма смотрели на меня, почти торжествующе. – Это ничего не доказывает ещё, – добавил я, чтобы стереть это выражение с их лиц.

Мы осмотрели кровати. Под одеждой нашли несколько коробков спичек – я забрал себе один, пару контейнеров с плёнкой и фотографии. Кажется, это были копии тех, что мы держали в лаборатории. Что сгорели вместе с читалкой и всем Домом Собраний.

Я достал фото из-под пахнущей бензином ткани. Цветные, такие яркие в тусклом свете ламп. Огонь, огонь и снова огонь. Может, Тета и не была хорошим фотографом, но пожары у неё отлично получались. Я снова не мог отвести взгляд от её фотографий, переплетений языков пламени, поднимающихся в небо. Пси заглядывал мне через плечо, я слышал его дыхание.

Нас прервал кашель Стигмы.

– Пошли дальше, – сказала она. – Нельзя тут задерживаться.

Я не мог не согласиться. Тусклый свет, низкий потолок и вообще замкнутое пространство меня… нервировали.

Мы вернулись в комнату с коробками, и Стигма закрыла дверь на замок. Подошла к соседней, снова принялась перебирать ключи на связке. Я смотрел на надписи на коробках, пытаясь понять, что они значат.

Третья дверь открылась. Пси нашёл на стене выключатель, и мы зашли внутрь. Это была совсем маленькая комната, мы все невольно сталкивались локтями. Вдоль одной из стен тянулась штанга с вешалками, полными одежды, по большей части чёрной униформы. В такой ходили почти все вокруг, включая и нас.

– Вроде, ничего… – сказала Стигма, перебирая вешалки.

И тут Пси схватил её за плечо, показывая в сторону двери наверху.

Кто-то открывал её снаружи.

Но оставим самые страшные последствия. Пусть Вы вовремя заметили симптомы, и можете начать бороться за свою жизнь или за жизнь товарища. Что стоит делать?

Если есть возможность, немедленно вызывайте скорую помощь. Возможно, Вам придётся объяснять врачам обстоятельства получения травмы, будьте готовы к этому и постарайтесь придумать реалистичную легенду заранее. Отметим, что вызвать врачей и доверить свою жизнь профессионалам это всегда самый лучший вариант. В больницах есть всё необходимое оборудование, и медики знают, что нужно делать.

Только если у Вас нет никакой возможности отправиться в больницу, возьмитесь за самолечение. Но помните, что последствия могут оказаться очень и очень тяжёлыми.

В одной книге я встретил очень интересное слово. Дежавю. Это когда какая-то ситуация в жизни повторяется почти идеально точно, насколько точно, что это кажется глупым и ненормальным.

Мы сейчас оказались в чёртовом дежавю! Мы стояли в гараже, воруя бензин, и кто-то открывал двери. Я прятался за шторой в Доме Собраний, и кто-то проходил совсем рядом.

Мы снова действовали синхронно: я закрывал дверь в комнатку, Стигма выключала свет, а Пси затаскивал нас всех в кучу одежды. Среагировать иначе, напасть, а не спрятаться нам даже в голову не пришло – всё произошло слишком неожиданно. Мы вжались в стену, снова толкаясь локтями. Тряпки были чёрными, всё вокруг было чёрным, я мог закрыть глаза, и ничего бы не изменилось.

За дверью кто-то шумел, кажется, перебирая коробки.

Мне кошмарно хотелось закашлять. Именно сейчас. Мне пришлось зажать себе рот и начать дышать медленно, ровно. Только бы не сбилось дыхание, и я не выдал всех нас.

Некто с грохотом уронил что-то на пол и тихо выругался. Голос был женским и незнакомым.

И на этом моменте меня захватило любопытство.

Пси говорил правду – терять нам всем было нечего. Так что я, почти не думая, подался вперёд, вылезая из кучи одежды. Пси попытался схватить меня за руку, но не успел. Я уже стоял у двери.

И, конечно, я не собирался её открывать. Я был не настолько сумасшедшим.

Я просто наклонился, заглядывая в замочную скважину.

Это снова была она. Дамочка в платье с необычным лицом. В тот момент я ещё заметил, что у неё маленькие руки, но длинные пальцы – она копалась ими в одной из коробок, будто искала что-то.