Текст книги "Джоана выбирает лагерь"

6. Вор и добрый пастор

На следующее утро в начале собрания поднялась мадам Жанвье и сказала:

– Когда мне было столько же лет, сколько вам сейчас, моя жизнь была очень печальной. Дома у нас часто слышались брань и крики. Иногда мои родители бросали даже друг в друга посуду и вазы! Мы с братом прятались в своей комнате, потому что родительский гнев страшно пугал нас. Несколько раз ссоры начинались ночью, и мы с братом плакали, закутавшись в одеяла… Однажды родители поссорились сильнее обычного и отец закричал:

– На этот раз с меня довольно! Я ухожу!

Он побросал в чемодан свои вещи и ушел, хлопнув дверью. Мама открыла окно и крикнула ему:

– Скатертью дорожка!

А мы, дети, плакали горючими слезами и звали его: «Папа, папа!» Но было слишком поздно, он ушел. Наша мать повернулась к нам и приказала:

– Прекратите плакать! Ваш отец – ничтожество!

Нужно было учиться жить втроем. Мама вновь пошла работать, а я осталась в доме за старшую. Мне доверили ключ от квартиры, и я вешала его себе на шею, чтобы не потерять. Мне было всего одиннадцать лет, и я должна была заботиться о младшем брате, готовить ему еду и заниматься с ним, как маленькая мама.

Нам было очень грустно, когда мы оставались одни в квартире! Каким пустым казался нам наш дом без родителей! Мой брат учился все хуже и хуже, и мама часто говорила мне: – Ты могла бы получше присматривать за братом! Я уже устала, ты хоть бы немного мне помогла!

Никогда я не слышала от нее ни одного ласкового слова. Мне так все надоело. В школе у меня не было подруг, я всегда оставалась одна. Другие девочки считали меня гордой. На самом же деле я была слишком подавлена, чтобы с кем-то общаться.

Такая жизнь длилась два года. Мама становилась все суровее с нами, но я часто видела ее покрасневшие глаза и понимала, что она находится в глубокой депрессии. А потом однажды…

В дверь позвонил мой отец! Он держал в руке огромный букет цветов и два пакета: магнитофон для меня и замечательную радиоуправляемую машинку для моего брата. Он не забыл нас, и даже помнил о наших интересах.

Мама была поражена, потом ею овладел гнев, и она принялась бранить его. Но вместо того чтобы кричать, как прежде, отец остановил ее нежной улыбкой. Мы смотрели на него круглыми от удивления глазами, будто перед нами был совсем другой человек. А он смотрел на нас с такой любовью и нежностью, как никогда раньше. Мы не могли понять, что произошло.

Отец рассказал нам, как после своего ухода он чувствовал себя таким несчастным, что впал в тяжелую депрессию и больше не мог работать. Во время пребывания в центре психологической реабилитации он услышал слова пастора о том, что Иисус может изменить его жизнь. Папа много плакал и говорил:

– Слишком поздно… Я все потерял… Жена и дети страдают по моей вине… Мне хочется умереть…

– Иисус может все исправить! – ответил пастор. – Не хотите ли вы прийти к Нему? Он явился, чтобы исцелять раненые сердца. Он поможет вам начать жизнь заново!

Много часов подряд они говорили о Библии и молились. Мой отец понял, что это его последний шанс, и принял Иисуса как своего Спасителя. Его сердце наполнилось огромной радостью. Он покинул центр реабилитации раньше, чем предполагалось, и вернулся к работе. А теперь он пришел, чтобы предложить маме ежемесячную материальную помощь и попросить у нее разрешения видеться с нами.

Сначала мама не поверила, потому что прежде он слишком часто ее разочаровывал. Но потом постепенно она вынуждена была признать, что папа действительно изменился. Он стал серьезным, на него можно было во всем положиться. Он начал приходить к нам все чаще, и однажды мама, покраснев, спросила у него:

– Жиль, ты не хочешь вернуться окончательно?

Папа вернулся домой. Он так долго молился об этом! Поскольку мои родители не разводились официально, никаких препятствий для папиного возвращения не было. Мы с братом были счастливы до безумия! Мы все приняли Господа. А могло ли быть иначе, если Он сотворил такое чудо в нашей семье?

Я благодарю Господа, что Он дал мне мужа пастора, – добавила мадам Жанвье, обернувшись к супругу. – Конечно, следовать за Господом не всегда легко, но когда я думаю о несчастных людях, которые не знают Иисуса, я хочу крикнуть им: «Придите к Нему, отдайте Ему свое сердце, и вы увидите, что жизнь с Господом – самая прекрасная!»

Мадам Жанвье села, ее глаза были полны слез. Поднялся ее муж и прочел:

Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить; Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком (Евангелие от Иоанна 10:10).

Несколько секунд он молча смотрел на детей, потом сказал:

– Есть два лагеря. Какой выберете вы? Лагерь Господа Иисуса, Который хочет дать вам жизнь с избытком, – или лагерь дьявола, который вор и пришел, чтобы украсть, убить и погубить? Есть люди, которые всегда жалуются, что им не везет. Но если они закрывают свое сердце от Иисуса– неудивительно, что в их жизни все так плохо!

Джоанна подскочила на месте. Ее отец постоянно говорит, что ему не везет… «А если бы папа пришел к Иисусу, все изменилось бы к лучшему? – подумала она и тут же спохватилась, стараясь противостоять призыву Господа всеми силами: —Что со мной? Я не позволю влиять на себя!» Однако потом, после собрания, в ее голове очень долго звучали слова мсье Жанвье: «Есть люди, которые всегда жалуются, что им не везет. Но если они закрывают свое сердце от Иисуса – неудивительно, что в их жизни все так плохо…»

7. Грегори

С тех пор как Джоанна приехала в лагерь, ее душу не переставали будоражить противоречивые чувства. Упрямство, Евангельская весть, доброта и приветливость христиан, плохое влияние Натали– все перемешалось в ее голове… Она не в силах была разобраться с собой, в ее сердце шла ожесточенная борьба.

«Не схожу ли я с ума?» – частенько думала девочка.

Джоанна всегда отличалась тяжелым характером, но в последние дни стала еще хуже… Она постоянно всем грубила, даже Натали, отчего две неразлучные подруги иногда ссорились – потом, правда, снова мирились.

У Джо всегда была одна проблема: ее фамилия! По-французски испанская фамилия Санчез звучит как Саншез, что дословно переводится: «без стула». И человеку, имеющему такую фамилию, следует быть готовым к тому, что двадцать раз на дню он будет слышать подобные шутки: «Эй, Без стула, ты сядешь на пол или останешься стоять?»

Джо любила посмеяться над другими, но терпеть не могла, когда смеялись над ней… В лагере в первое время над ней никто не издевался. Но вот как-то раз один светловолосый конопатый мальчишка одиннадцати лет избрал ее объектом своих насмешек. Всякий раз, проходя мимо Джо, он пускал в нее ядовитую стрелу: «Ты еще стоишь, Без стула? Хочешь, сядь мне на колени, Без стула» – и другие подобные колкости.

– Предупреждаю тебя, Грегори, прекрати свои глупые шутки, иначе пожалеешь! – кричала в ответ Джо, готовая броситься в атаку.

Но Грегори, видя ее реакцию, продолжал оттачивать свое мастерство, тем более что его поведение одобряли другие мальчишки, довольные, что им представился случай подразнить девочку. Это были незлобные шутки, но Джо нервничала все больше и больше, и, когда она услышала очередное: «Ну что, Без стула, ты будешь спать стоя?» – чаша ее терпения переполнилась. Джоанна набросилась на Грегори, сбив его с ног. Она щипала его и била кулаками, а радостные мальчишки принялись подбадривать дерущихся. Грегори был намного больше и сильнее Джо, но гнев позволил ей взять верх, и силы Грегори быстро иссякли. Когда Элоди и двое других воспитателей прибежали, чтобы разнять драчунов, Грегори был уже сплошь покрыт синяками, а его майка полностью разорвана. У Джо была разбита губа, а ее карие глаза метали гром и молнии.

– Тигрица, а не девчонка! – бросил неисправимый Грегори. – Если бы вместо глаз у нее были пистолеты, я погиб бы на месте!

Элоди почувствовала, что Джо дрожит от ярости, и крепко сжала ее руку, чтобы та вновь не набросилась на своего соперника.

– Оба отправляйтесь немедленно к мадемуазель Маршаль! – приказал один из воспитателей.

«Нет! Только не к тете Клер! Только не это!» – с ужасом подумала Джоанна. Но никто не спросил ее мнения. Несмотря на отчаянное сопротивление Джо, Элоди потащила ее в кабинет директрисы. Позади Джо, схваченный цепкими руками воспитателей, опустив голову, брел Грегори.

Когда вся компания появилась в кабинете, тетя Клер сразу же поняла, что произошло: ей достаточно было взглянуть на разбитую губу и свирепый вид Джоанны и на жалкий вид и разорванную майку Грегори.

– Итак… – строго произнесла она.

– Это из-за нее! – выпалил Грегори, указывая на Джоанну.

– Нет, он первый начал! – тотчас возразила Джоанна, испепеляя Грегори взглядом.

Тетя Клер терпеливо выслушала изложенную ей историю.

– В действительности, вы оба виноваты, – заключила она. – Ты, Грегори, в том, что изводишь других своими шутками. Ты не злой мальчик, но, выпуская подобного рода колкости, ты настраиваешь всех против себя… Аты, Джоанна, не должна набрасываться на людей и бить их, когда тебя обижают. Тебе необходимо впредь учиться владеть собой. Жестокость никогда не приводит ни к чему хорошему…

Тетя Клер внимательно смотрела на двух противников. Было видно, что она пытается найти правильное решение.

– Я заметила, что вокруг лагеря много мусора, – сказала она наконец. – Сегодня днем, вместо того чтобы играть с друзьями, каждый из вас возьмет мусорную корзину и все уберет. И горе вам обоим, если вы плохо выполните свою работу!

– Это из-за Грегори! – в бешенстве крикнула Джо. – Если бы он не насмехался надо мной, ничего и не произошло бы! Это он должен быть наказан, а не я!

И прежде чем тетя Клер успела что-либо предпринять, Джо вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью. Со слезами на глазах она устремилась в свою комнату. Она была в бешенстве. «Это несправедливо! Тетя Клер меня ненавидит! Я вообще не хотела сюда приезжать! Меня привезли силой!»

Джоанна злилась на весь белый свет… Она пулей влетела в комнату и, прежде чем упасть на кровать и разразиться слезами, швырнула первый попавшийся под руку предмет в открытое окно. Это была маленькая рамочка с фотографией, стоявшая на тумбочке Ким…

8. Слезы Ким

В тот день в шале было необычно тихо, потому что весь лагерь затеял грандиозную игру во дворе. Но в одной из комнат с дверью, украшенной эдельвейсами, распростершись на кровати, рыдала маленькая девочка. В своем кабинете, обхватив голову руками, молилась директриса. А если бы вы выглянули в окно, то заметили бы маленького светловолосого мальчика, шлепающего по грязи (все утро шел сильный дождь) и угрюмо собирающего мусор.

«Противная грязь, – думал он, стараясь схватить липкую обертку от конфеты. – Джоанна мне заплатит за это! Я из-за нее наказан, а она сама сбежала! Ну-ка, что это?»

И тут он увидел рамочку Ким, пребывавшую в таком плачевном состоянии, что трудно было представить, как она выглядела раньше. Рядом валялись осколки стекла, на фотографии темнели грязные пятна, а кожаный ободок полностью утратил форму… «Нужно отнести ее мадемуазель Маршаль! Как здесь могла оказаться такая красивая рамка?» Мальчик поднял голову и увидел, что находится как раз под окном «эдельвейсов».

Аккуратно очистив от грязи резиновые сапоги, Грегори вошел в шале и вручил драгоценную находку тете Клер. Как только она увидела рамочку, ее сердце сжалось от ужасной догадки. Она тепло поблагодарила Грегори, словно не произошло ничего страшного, но лишь только он повернулся к ней спиной, кинулась оттирать фотографию. Увы, грязь оставила несмываемые следы, и кожаный ободок был безнадежно испорчен.

«Бедная Ким, она будет потрясена! И бедная Джоанна… Что сказать ей?» – думала тетя Клер, глядя на фотографию хорошенькой маленькой кореянки с большими черными глазами. Если Ким повсюду возит с собой эту рамочку, значит, в ее глазах она представляет большую ценность… Какова будет ее реакция, когда она увидит, что случилось?

Когда Ким, румяная после веселых игр, вбежала в шале, она промчалась мимо мадемуазель Маршаль и мсье Жанвье, не обращая на них никакого внимания.

– Ким, подойди сюда, пожалуйста, – окликнула ее директриса.

Ким резко остановилась:

– Что случилось, мадемуазель?

– Пойдем со мной в мой кабинет!

Ким быстро вошла в кабинет в сопровождении мсье Жанвье. Она не догадывалась даже, что ее там ожидало. Но как только увидела остатки своей дорогой рамочки, она побледнела и спросила:

– Что произошло?

Мадемуазель Маршаль все ей рассказала. По щекам малышки покатились крупные слезинки.

– Эта рамочка – мое самое дорогое воспоминание, – объяснила Ким. – Когда мои родители подготовили документы на усыновление ребенка, то получили эту фотографию. Они купили самую красивую рамку, какую только смогли найти, и решили в день моего приезда сделать мне подарок. В аэропорт мой папа принес большую куклу, а мама – маленькую рамочку. Мне было тогда три с половиной года, и теперь я повсюду вожу ее с собой… – Затем Ким повернулась к мадемуазель Маршаль и заявила: – Я НИКОГДА НЕ ПРОЩУ ДЖОАННУ! Она мне заплатит за это!

Мадемуазель посмотрела маленькой девочке прямо в глаза и сказала:

– Ким, поверь, я сожалею о том, что произошло. Я постаралась очистить твою фотографию, а завтра отправлюсь в город и куплю тебе самую красивую рамку, которую только смогу найти. Более того, я побеседую с Джоанной, и надеюсь, что она извинится. Умоляю тебя, прости ее! Иначе как она сможет прийти к Иисусу? Знаешь, я каждый день молюсь за Джо с самого ее рождения. И если она находится здесь, в лагере, это поистине настоящее чудо! Подумай, что, в отличие от тебя, ей не посчастливилось иметь верующих родителей. Ее отправили сюда насильно. И если мы, христиане, не проявим к ней любви, мы еще больше оттолкнем ее от Господа. Ты понимаешь?

Мсье Жанвье открыл Евангелие от Матфея и сказал:

– Послушай, что велит Иисус.

А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного.

Твоя рамка была очень дорога тебе, Ким. Но она была всего лишь вещью. Душа Джоанны в тысячу раз ценнее! Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Даже если бы я и хотела, я никогда не смогла бы простить ее, – пробормотала Ким. – Я очень сильно сержусь на нее.

– Ким, попроси Господа даровать тебе победу. Мы помолимся за тебя.

Мсье Жанвье и мадемуазель Маршаль склонили головы и помолились Господу, чтобы Он благословил Ким и Джоанну и сделал их подругами. «Это уж слишком, – подумала Ким, с тяжелым сердцем слушая их молитву. – Подругой такой девочки? Да ни за что на свете!»

9. Кузнечик

Прошло несколько дней. Тетя Клер привела Джоанну в свой кабинет и объяснила, как сильно та обидела Ким. В ответ Джо не проронила ни слова и даже не взглянула на тетю. Она стояла с опущенной головой; в глубине души девочка сожалела о том, что сделала, но была слишком горда, чтобы признать это, и особенно перед своей тетей. Гордость не позволяла Джо принести извинения Ким, перед которой она чувствовала себя ужасно неловко. На следующий день после злосчастного происшествия тетя Клер отправилась в город и купила новую кожаную рамку, ничем не хуже той, которая была испорчена. Но грязные пятна, оставшиеся на фотографии, постоянно напоминали Джо о ее плохом поступке, и всякий раз, когда ее взгляд задерживался на ночном столике Ким, она испытывала чувство вины.

Ким не смогла простить Джо и все свободное время проводила с «фиалками», возвращаясь в свою комнату только на ночь. Джоанна же была с утра до вечера с Натали. Высокая блондинка продолжала над всеми насмехаться, отчего Джо иногда становилось не по себе. Но она не смела противоречить Натали и следовала за ней по пятам.

Несколько дней подряд лил сильный дождь, но вот однажды утром погода резко переменилась: яркое солнышко вновь засияло во всей своей красе на безоблачном небосклоне.

– Ну, что ж, теперь можно организовать пикник, – решила Клер Маршаль и попросила повара приготовить побольше сэндвичей. После завтрака она объявила программу, чем немало обрадовала детей, уставших от долгих занятий рукоделием и игр в помещении. Им хотелось глотка свежего воздуха. Поэтому все сразу кинулись собирать вещи: шляпы, дорожную обувь и фляжки с водой. После получаса веселой суеты лагерь в полном составе готов был отправиться в путь.

Пройдя несколько километров пешком по горной тропинке, петляющей между стройными, величественными соснами, путешественники остановились на залитой солнцем поляне. Дети ужасно проголодались, и, как только появился грузовичок повара, груженный разной едой, они встретили его с огромной радостью.

Сэндвичи были съедены до последней крошки. Такая же участь постигла бананы и пирожные.

– Обратно я поеду налегке! – смеясь, заметил повар.

После трапезы дети рассеялись по поляне. Девочки принялись собирать цветы, мальчики – бегать и играть в мяч. Повсюду слышались крики и смех.

Джоанна и Натали, как всегда, разместились в стороне от других, в тени огромных сосен.

– Посмотри на них! Резвятся как малыши! – пренебрежительно скривилась Натали.

Дети так громко кричали, что девочки не услышали тихого шороха за своей спиной…

– Все в порядке, ребята! – торжествующе заявил Грегори. Он запустил под майку Джо… кузнечика и, весело смеясь, кинулся наутек под ободряющие возгласы своих товарищей. Грегори не простил Джо и все время искал возможности отомстить ей.

Джо прыгала с ноги на ногу и пронзительно кричала, в то время как кузнечик барахтался под ее майкой, тщетно пытаясь выбраться наружу. Девочка была в ужасе. Дрожащими от страха губами она с трудом смогла произнести всего лишь несколько слов:

– Натали… помоги мне! Вытащи это насекомое, умоляю тебя!

Но жестокая Натали присоединилась к мальчишкам и перед лицом смертельно напуганной Джо разразилась звонким смехом. Никому не было жаль ее. Напротив, все очень веселились, а воспитатели, находившиеся на другом конце поляны, ничего не видели. Джо была в панике. Она продолжала скакать, желая избавиться от кузнечика, который все сильнее цеплялся лапками за ее одежду…

И вот откуда ни возьмись к Джо подскочила одна из девочек, задрала майку, схватила кузнечика и отбросила его в сторону. Джоанна, как ей показалось, очнулась после жуткого кошмара, а обернувшись к спасительнице, не поверила своим глазам.

– КИМ, это ты?

– Да, это я. Я находилась далеко, собирала цветы. Как только я увидела, что мальчишки подкрадываются к тебе, я сразу же поняла, что они что-то затевают. Я бежала со всех ног… Моя бедная Джо, это, наверно, было ужасно! Ты знаешь, я тоже страшно боюсь кузнечиков!

– Тогда как ты решилась взять его в руки?

– Это оказалось нетрудно. Мне достаточно было поставить себя на твое место! – сказала Ким, положив руку на плечо Джоанны.

Ким так сердилась на Джо! Что же изменило ее? Когда она увидела, что Джо попала в беду, вся ее обида исчезла как дым и Ким не мешкая бросилась на помощь. Она вспомнила о молитве мадемуазель Маршаль и мсье Жанвье и с улыбкой подумала: «Господь исполнил их просьбу. Кто знает, может, мы действительно станем подругами».

Джо опустила голову и пробормотала:

– Ким, ты сказала, что поставила меня на свое место… А ведь я когда-то не смогла поставить себя на твое…

– Джо, я думаю, что ты не хотела причинить мне зла, – ответила Ким. – Ты была так расстроена, что схватила первую вещь, попавшуюся под руку. Скажем, это было досадное недоразумение. Знаешь, я, как и ты, единственная дочь в семье, и я не привыкла, чтобы кто-то трогал мои вещи! Если бы у меня были младшие братья и сестры, я, возможно, относилась бы к этому иначе…

Джоанна с волнением смотрела на Ким. Сколько доброты было в этой маленькой девочке! Тогда как Джо старалась только посмеяться над ней и обидеть. Как сильно отличалась Ким от Натали, которая бросила свою подругу в минуту страшной опасности, когда Джо более всего нуждалась в ее помощи!

– Ким, прости меня. Я все время сожалела о том зле, которое причинила тебе. Проблема в том, что я очень гордая и вспыльчивая! Я действительно трудная девочка…

– Успокойся, Джоанна, не будем больше говорить об этом, – ответила Ким с милой улыбкой.

«Я никогда не забуду этот урок, – подумала маленькая кореянка. – Душа в тысячу раз дороже любой вещи! И моя запачканная фотография поможет мне помнить об этом…»

Когда пришло время возвращаться в шале, воспитатели начали собирать детей, и тут тетя Клер вдруг с изумлением заметила, что Ким и Джоанна идут вместе, взявшись за руки, и весело болтают. «Господь, Ты и правда чудесным образом отвечаешь на наши молитвы», – с благодарностью подумала она.