Текст книги "Папа не придёт"

Глава 23
Дамир

Не было и восьми, когда я, оставив машину на парковке для сотрудников, поднялся в отделение. Мимо туда-сюда ходили сонные медсёстры. Ждать я не стал, прошёл сразу к кабинету дежурного врача.

– Тяжёлая ночь? – спросил, отметив его мрачный вид.

Он мотнул головой, поморщился. Меня словно кто-то за горло схватил. Тонкой костлявой рукой, с похожими на крючки пальцами. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Сашка…

– Ночью девицу привезли. Двадцать лет, дура дурой! Эти байкеры, будь они прокляты! – процедил врач и, готов поспорить, едва удержался от того, чтобы сплюнуть под ноги. – Сам насмерть, а девчонку инвалидкой оставил на всю жизнь.

Он крепко, совсем не под стать своему виду, выругался. У меня отлегло от сердца. Да плевать и на байкера этого, и на безмозглую девицу. Всё, что было нужно мне, – чтобы мать моей дочери была жива и в порядке. И плевать я хотел на то, что это эгоизм в голом виде. Мой эгоизм вполне оправдывали две пары детских глаз, наполненных надеждой, что мама всё-таки придёт, что она вернётся к нам.

– Простите, – сухо бросил врач. – Не сдержался. За этот месяц уже вторая авария. В первой парень без ног остался, а тут… У меня у самого дочь восемнадцати лет.

– У меня две, – ответил я. – Им по шесть. Вчера они весь вечер просились к маме.

Мы встретились взглядами. Больше слов было не нужно.

– Состояние Александры всё ещё остаётся тяжёлым. Но ночь прошла относительно ровно.

– Относительно?

– Настолько, насколько это возможно. У вашей жены серьёзная травма и переохлаждение. Не ждите чуда. Оно и так уже случилось.

Мы прошли по коридору отделения. Врач зашёл со мной в палату, снял показания приборов и оставил нас с Сашей вдвоём, предупредив, что нервничать ей нельзя категорически. Стоило двери за ним закрыться, Саша открыла глаза.

– Так ты не спала, – заключил я.

– Не хочу ни с кем говорить.

– Со мной тоже?

Она промолчала. Но требовать, чтобы я убрался, не стала. Уже неплохо.

– Мать Кати звали Алина, – присаживаясь, сказал я сдержанно. – С чего ты взяла, что это твоя Арина?

– Вы же… – Она замолчала.

Выглядела Сашка немногим лучше вчерашнего, но во взгляде появилась осмысленность, а голос звучал чётче.

– Я видела вас вместе, Дамир. Не забывай. А Катя… Они с Машей ровесницы. И Катя такая… Так похожа на неё.

– Ни черта она на неё не похожа, – сказал я резко. – Алина была единственной женщиной кроме тебя, к которой я хоть что-то чувствовал. А эта истеричная дрянь… Тварь она. У неё на лице это всегда было написано – шлюха и тварь.

– Так что же ты тогда с ней связался?

Ответа у меня не было. Я рассматривал Сашку и снова чувствовал себя старым рыбаком из всем известной сказки. Только у разбитого корыта осталась не старуха, а я сам. У меня было всё, и я это разрушил. В моей жизни было две женщины, но одну я унизил и выгнал, а вторая пошла в расход.

Задумавшись, уставился на линию кардиограммы.

– Скажи, что всё не так, Мир, – вдруг тихо попросила Сашка. – Скажи, что это была ошибка, что ты не хотел. Что… Я не знаю. Соври, но скажи, что всё это случайность – то, что было у тебя с Ариной, твои слова, твоё сообщение. Просто скажи, а я поверю, – голос у неё стал очень тихим и задрожал.

Я опёрся локтями о колени и мотнул головой.

– Нет.

– Дамир…

– Нет, Саша. Это не было случайностью или ошибкой. Я сделал то, что хотел.

На глазах у неё выступили слёзы, губы дрогнули. Я поднял взгляд, но дотронуться не решился.

– Я хотел. Хотел поставить на всём крест и отрезать пути назад. И сказал я тебе тоже то, что хотел. Я должен был всё перечеркнуть.

– У тебя получилось, – ответила она, глядя мне в глаза. – Ты поставил крест и всё перечеркнул.

– Да.

Она отвернулась, и сразу же стало легче. Я рассматривал её профиль. Как же Маша похожа на неё. Хотя нет, не на неё – на нас.

– Чего я не хотел – это ребёнка от неё.

Саша снова повернула голову. Видно было, что шевелиться ей тяжело. Я всё-таки придвинул стул ближе и коснулся её плеча.

– В тот момент мне было всё равно – Арина, не Арина. Я должен был забыть тебя. А она просто подвернулась. Пришла ко мне и предложила себя. Она предложила – я взял. На неё мне всегда было плевать.

– Вряд ли она считает так же.

– Да какая разница, что она считает! – сказал с раздражением. – Может, хватит о ней? Девочки тебя ждут и…

– Это она увезла меня за город, – вдруг оборвала меня Саша. Её было уже почти не слышно, голова её тяжело лежала на подушке.

– Что? Что ты сказала?

– Той ночью… Я вышла от вас с Катей. Хотела… – Она закрыла глаза и умолкла.

Я всматривался в её ставшее серым лицо и знал – ей надо отдохнуть. Но оставить всё на потом не мог. Саша пролежала с минуту, облизнула губы. Я поднёс к её лицу стакан с водой, и она сделала несколько глотков. Буквально упала на подушку и снова шумно вздохнула.

– Я хотела поехать к Макару, – сказала быстро и сбивчиво. – Нормально поговорить. Когда подошла к машине, она окликнула меня. Ткнула нож под рёбра и заставила сесть в свою.

– Сука, – процедил я сквозь зубы. – Психопатка грёбаная.

Саша вдруг посмотрела на меня, не поднимая голову. Перехватила мою руку и тихонько сжала.

– Мир… – прошептала испуганно. – Когда мы учились в универе, она ходила к психологу. Потом… Потом вроде к психотерапевту.

– Это она ударила тебя?

– Да. И… И что, если это она убила твою жену? Она помешана на тебе. Она… Она считает, что ты должен быть её.

Сашка сжимала мою руку настолько сильно, насколько могла. Раз в пять слабее, чем Катя. Но в этот момент она была куда сильнее меня, а я в буквальном смысле захлёбывался навалившимся на меня.

Погладил Сашу по пальцам.

– Я со всем разберусь. – Погладил снова и попросил, включив диктофон на телефоне: – Скажи нашей дочери, что любишь её. И Катьке тоже, если, конечно, хочешь.

Саша вцепилась в меня потускневшим взглядом, коротко, рвано выдохнула. Я включил диктофон и кивком показал на него.

– Машуля… – Она кашлянула. – Машуль, мама любит тебя. Скоро мы с тобой увидимся. – Говоря, она не сводила взгляда с меня, я – с неё. – Катя… и с тобой тоже. Я… Я люблю вас обеих.

Она замолчала, и я убрал телефон.

– Я видел твой альбом. – Взял её руку и поцеловал пальцы. – Но об этом мы поговорим потом. Сейчас мне нужно найти твою подругу.

Саша не пошевелилась. Даже не вздрогнула, только глаза потемнели в одно мгновение.

– Не будешь отрицать, что она моя, надеюсь? – спросил жёстче, чем хотел.

Саша не сводила с меня взгляда. Я напрягся.

– Не буду, – наконец выдохнула она тихо. – Знаешь, Мир… Не буду. Даже хорошо, что ты теперь знаешь. Жизнь слишком непредсказуема. Ты – хороший отец. И если со мной…

– Прекрати, Саша, – остановил я с раздражением. – Ничего больше с тобой не случится. Твою бывшую подругу я из-под земли достану, если нужно будет. Она сядет надолго. Сгниёт за решёткой.

– Мир, – позвала она тихо. – А что, если она и мать Кати…

Я со свистом, резко, втянул воздух. Ничего не отвечая, смотрел Саше в глаза. Да, скорее всего, именно так. Алина умерла не своей смертью, в этом я уверен. Погибла при невыясненных обстоятельствах. Но у меня и мысли не было, что обстоятельства могут оказаться такими. Сколько себя помню, Макар был тем ещё ублюдком. Но что, если к смерти Алины он в самом деле непричастен?

В мрачной решимости я так и смотрел на Сашу, пока в кармане не брякнул телефон. Включил присланное няней видео. Досмотрел до конца и, улыбнувшись уголками губ, включил снова. Повернул телефон к Саше. Девочки сидели за столом перед тарелками и махали в камеру.

– Мамочка, я тебя очень сильно люблю, – сказала Маша.

– И я вас люблю, тётя Саша! – сразу же встряла Котёнок. – Мы очень хотим, чтобы вы быстрее вернулись к нам.

– Да, мам! Я очень тебя жду! Очень-очень! Даже очень-очень-очень-очень! Мам, пожалуйста, приходи поскорее.

– Мы вот так вас ждём и любим! – Катя развела в стороны руки. Настолько широко, что, наверное, смогла бы обхватить медведя.

Я слышал детские голоса – голоса своих дочерей, и сердце оттаивало. Почему в этой сволочной жизни чернуха и волшебство идут бок о бок?! Почему нельзя спустить во вселенский унитаз окружающее нас дерьмо и оставить только доброе и прекрасное?!

– Так, Маша, Катя, давайте теперь есть за Сашу кашу. По большой тарелке. Осилите?

– Кашу за Сашу, – нараспев повторила Катька и тихо засмеялась.

Голоса стихли, остался только звук гремящих о тарелки ложек. Видео закончилось. Убрав телефон, я посмотрел на бывшую жену. Улыбнулся. Её глаза были наполнены слезами. Стоило ей моргнуть, и слезинки побежали по щекам, а на губах появилась блёклая улыбка. Я вытер капельки.

– Прости меня, Саша. Прости за всё. Я был таким ослом… – Качнул головой.

– Да, ты был ослом. Что есть, то есть.

– Постараюсь исправиться. Чему-то ведь нас должны учить ошибки.

– Должны.

– Ты вернёшься ко мне?

Саша прерывисто вздохнула.

– Я не знаю, Дамир. Не уверена, что это…

– Ты вернёшься ко мне, Сашка. У нас с тобой две дочери.

– И что? Так бывает. Один раз не получилось, и…

Я снова прервал её.

– Ещё я люблю тебя. – Посмотрел в своё персональное тёплое голубое небо. – Люблю. До смерти. Или вопреки смерти – хрен сам пойму.

***

Только Дамир ушёл, я закрыла глаза и застонала.

– Слава богу, – прошептала сквозь утягивающую темноту. От слабости спина стала влажной, сил не осталось даже чтобы пошевелить пальцами.

Хорошо, что он узнал. В момент, когда я поняла, что Арина задумала, не осталось ничего кроме немого крика в душе – у тебя есть дочь, Дамир! Она твоя дочь! Ты должен понять, почувствовать!

Смутную надежду, что, если меня не станет, у Маши останется хотя бы отец, дарила выступающая связующим звеном мама. Кривая улыбка Арины стирала веру, но надежда всё-таки жила во мне. Он узнает, он обязательно узнает…

Проваливаясь в похожий на забытье сон, я прижала руки к груди. Вопреки всему: боли, жизни, смерти. Вопреки предательству. Я тоже люблю тебя, Дамир. Но нельзя войти в одну реку дважды. Только как же я устала повторять Маше, что папа не придёт…

На миг мне показалось, что Дамир вернулся. Как смогла открыть глаза – не знаю. Вышло само собой. Но рядом никого не было. Только едва ощутимый запах прошлого, того, что так и не сложилось в большое и важное. И сожаление, что он не вернулся.

– Папа придёт, – шепнула, представив дочь. – И не только папа. Мой… моя любовь. – Голос задрожал, горло сдавило слезами, выступившими так быстро, что я не успела их сдержать. Да и зачем?

– Люблю…

Дамир

По дороге домой я сделал несколько звонков. В башке не укладывалось, что баба, отношения с которой уложились в безвкусный половой акт на рабочем столе, свихнулась настолько, что убила Алину и едва не лишила меня Саши.

– Ты ж гадина, – процедил сквозь зубы и прибавил скорость.

С последним звонком механизм был запущен – долго эта стерва на свободе не проходит. Это же какой нужно быть отмороженной?!

Выйдя из машины возле дома, я щёлкнул зажигалкой. Дурная привычка появилась после развода с Сашей, и избавиться от неё я не пытался ни разу. Саше не нравился запах дыма, но раз Саши у меня не стало, зачем? Простоял несколько минут, пытаясь выгнать из головы тяжёлые мысли. К ним вернусь, когда дети лягут спать.

На площадке скрипнули качели. Задержавшийся после зимы холод сменился летним зноем за считаные дни, но ночи всё равно были холодные. Ничего, потеплеет, когда Сашка вернётся. Хоть пусть вьюга дует, всё равно с ней будет тепло.

Не успел я провернуть ключ, на пороге появилась няня.

– У вас телефон отключен, не смогла дозвониться, – сказала она и обернулась в сторону комнат.

Я услышал женский голос и с непониманием посмотрел на неё.

– Ваша знакомая приехала. Говорит, вы договаривались. Девочки её узнали, и я подумала…

Я не дослушал. Отшвырнул няньку с прохода и бросился в детскую. На глаза попалась маленькая плюшевая мышка. Интуиция сработала мгновенно – сунул в карман.

В детской, на уголке постели вполоборота ко мне сидела тощая брюнетка.

– Ты что тут делаешь? – рявкнул я, с трудом сдерживая порыв оттащить её от девчонок в то же мгновение. Да хрен знает, что у неё на уме!

Арина развернулась ко мне лицом. Длинными тонкими пальцами заправила за ухо прядь волос. На безымянном пальце красовалось обручальное кольцо, устремлённый на меня взгляд был наполнен недоумением.

– Как что? Я домой пришла. А ты где был? Мы же договорились, что позавтракаем вместе.

Что за бредни?! Девочки были напуганы и не понимали, что происходит. Я тоже ни черта не понимал. С чего нянька взяла, что они её узнали?! Разве что… Резко посмотрел на Арину. Выходит, она следила за всеми нами. Вот сука!

– Идите ко мне, малышки, – позвал детей. Но только девчонки хотели подойти, чокнутая стерва прижала их к себе с неожиданной силой.

– Они никуда не пойдут! – пылко возразила она. – Я соскучилась! Меня целую неделю не было! Я хочу побыть с ними!

– Тебе здесь не место, – сдерживаясь из последних сил, сухо ответил я. Но звать девочек больше не стал.

– Почему? Почему ты так говоришь, Мир? Я же твоя жена. – Арина показала руку с кольцом. – Я их мама. Я домой пришла, почему мне тут не место?

– Она… – Губы Маши вдруг искривились. – Она мне не мама. Я её только один раз видела. У меня другая мама!

– Заткнись! – зашипела Арина и, замахнувшись, отвесила Маше оплеуху. – Заткнись! Я твоя мать! Как ты смеешь такое говорить?!

Она было замахнулась снова, но я вовремя перехватил её руку и отбросил Арину к стене.

– Иди в угол, – сказал Маше. – И подумай над своим поведением.

Она плакала. Громко, захлёбываясь слезами, и смотрела на меня с непониманием.

– Иди в угол, – повторил я, глядя ей в глаза, и, достав из кармана мышку, три раза подряд нажал кнопку.

– На, – протянул Маше. – Чтобы скучно не было. Иди в угол, – сказал едва ли не по буквам. – Иди, Маша. – Секунду помолчал и добавил очень тихо: – Сделай так, как я говорю.

Она в последний раз надрывно всхлипнула.

Арина стояла посреди комнаты. Я осмотрел её с ног до головы и довольно хмыкнул.

– Ты за эту неделю похорошела ещё больше. – Достал телефон. – Можно я тебя поснимаю? Ты чертовски сексуальная.

– Конечно, я не против, – мурлыкнула она, забыв про детей.

Опять заправила за ухо прядку и отставила ногу в сторону. Я запустил съёмку. Показал ей, чтобы она повернулась вокруг себя.

– Скажи что-нибудь. У тебя и голос сексуальный. Подожди… Ты же не против сказать что-нибудь на камеру?

– Ну не знаю, – кокетливо протянула она. Потом улыбнулась так же, как улыбалась, когда я только вошёл. – Ладно, не против.

Поснимав её несколько секунд, я отложил телефон на тумбочку.

– Пап… – подала голос Катя. – Почему эта тётя говорит, что она наша мама?

– Давайте об этом потом. – И уже Арине: – Хочу побыть с тобой наедине.

Показал девочкам на дверь.

– Выйдите, обе. Идите к няне. Пусть она займёт вас чем-нибудь.

Катя было начала похныкивать, но Маша взяла её за руку. Уверен, она ничего не понимала. Только одно – нужно следовать инстинктам. Этим она сейчас немногим отличалась от меня. Я подтверждающе кивнул, и старшая сестра потянула за собой младшую.

– Пойдём. – Потянула сильнее, когда та упёрлась.

– Я не хочу.

– Катерина, выйди отсюда! – Арина опять изменилась буквально на глазах. – Тебе что сказано?! Что за паршивая девчонка?! Дамир, они совершенно разболтались!

– Ничего, мы это поправим.

Я дождался, когда девочки выйдут и прикрыл дверь. Сам подошёл к Арине и крепко взял за локти. Всмотрелся в лицо. Зрачки расширены, кожа холодная, руки подрагивают. Это была уже совсем не та Арина, какой я её помнил. Эта женщина была поистине безумна.

– Какого дьявола?! – Я сдавил её локти. Тряхнул с такой силой, что у неё мотнулась голова. – Говори!

Взгляд Арины вдруг стал жёстким и холодным, совершенно осмысленным. Едва не зарычав, я тряхнул её снова.

– Говори!

– Про что я должна говорить?! – прошипела она мне в лицо.

– Для начала про Алину. Мою жену. Помнишь такую?

Сразу же она стала безразличной, почти отстранённой. Повела плечами, дёрнула одним. Прошлась взглядом по комнате.

Я подумал, что она ничего не скажет. Увидит телефон – и всё. Но она словно даже не заметила его.

– Алина… Алина-Алина, – пропела она и выпятила нижнюю губу. – Это та недотёпа, которая забрала тебя у меня. – Опять пожала плечами. – Ты был явно не в себе, когда на ней женился. Но я помогла тебе. Никто не помог, а я помогла.

– Так это ты? Ты убила её?!

В этот момент я готов был сломать её тонкую шею. Или просто удавить. Слушать, как она сипит, смотреть на агонию и понимать, что тварь, отнявшая у Алинки жизнь, подыхает от моих рук.

– Я это ради тебя сделала. Ради нас, Дамир. А ты… Ты меня никогда не ценил.

– А Саша?

Она брезгливо фыркнула и с неожиданной силой стряхнула мои руки. Поймать её я не успел – тенью бросившись к противоположной стене, она зашипела уродливой кошкой.

– Эта тварь всегда переходила мне дорогу. Всегда! Мамина девочка! Хорошая такая, милая. Со своими голубыми глазками! Ненавижу её! – вдруг крикнула Арина. – Ненавижу! Всё было хорошо, а она… Прислала результаты своих анализов! Чуть всё не испортила! В тот день, помнишь?! Надо было прикончить её ещё тогда! А я пожалела, просто показала ей, что ты мой!

– Подожди. – Перебивать её не стоило, но мне надо было знать. – Так ты знала, что Саша беременна? Знала, и приехала ко мне в офис?

Её губы искривились.

– Знала! Твоя бывшая – тупая овца! Я же понимала, что она к тебе поедет. Её насквозь всегда было видно с её тупостью. Но я её опередила. Помнишь, какое на мне было бельё? Самое лучшее – для тебя. Для тебя всё должно быть лучшим. Я – для тебя. А ты спутался с этой… Она должна была сдохнуть! Она должна была сдохнуть! Я всё сделала, чтобы она сдохла! Почему она жива?! Ты должен был быть моим! Я лучше её! Лучше, слышишь?!

Она вдруг начала рыдать. Смешанные с тушью слёзы оставляли на её лице тёмные кляксы, а она ещё сильнее размазывала их.

– Я бы могла родить тебе детей, раз ты так хотел! Ты же любишь меня! Меня! – Она ударила в грудь кулаком. – Ты мой! У нас с тобой дети. Две замечательные девочки. А ты бросил меня и начал трахать её! Ты мой муж, а она знала это…

В коридоре стало шумно. Арина резко замолчала и, тяжело дыша, в панике уставилась на дверь. Метнулась было ко мне, но ворвавшиеся в комнату омоновцы оказались быстрее. Миг – и один из них завёл руки Арины за спину. Другой жёстко отвёл меня.

– Дамир Белозёров, – сразу же сказал я. – Я хозяин этой квартиры. Паспорт в кармане пиджака.

Третий из парней достал его и просмотрел. Кивнул напарнику, и тот, извинившись, отпустил меня.

– Уведите эту ненормальную.

Взяв телефон, я остановил запись.

– Вам позвонят, а пока держите её под присмотром. Она способна на всё. В прямом смысле.

Царящий в квартире хаос наконец сменился тишиной. В какой-то момент мне стало казаться, что я вообще остался один. Меня и без того потряхивало как никогда, а стоило пустить это в голову, кровь превратилась в талую воду с кусочками льда.

Не обращая внимания на появившуюся из детской няню, я прошёл к дочкам и закрыл за собой дверь. К чёрту всех!

Они сидели в уголке, рядом с огромным плюшевым тигром, и встревоженно жались друг к другу. Посмотрел на одну, на вторую и прижал к себе обеих. Сердце с силой забилось у горла. Втянул запах одной, поцеловал в висок другую и, обхватив Катькин затылок пятернёй, ткнулся носом в Машкин висок.

Всё закончилось. Только перед глазами до сих пор висела картинка – держащая их Арина. В тот момент она держала не моих детей – весь мой мир. И мир этот буквально раскачивался на тоненькой, грозящей вот-вот оборваться ниточке.

– Почему она говорила, что она наша мама? – жалобно спросила Маша.

Я осторожно дотронулся до её покрасневшей щёчки. И за это Арина тоже ответит.

– Потому что она сошла с ума. Забудьте. Вы её больше не увидите. Скоро придёт Саша. Настоящая мама.

– Она будет жить у нас? – спросила Катя.

Я отрицательно мотнул головой.

– Нет, не у нас. Мы будем жить все вместе. Папа, настоящая мама и их две дочки.

– Похоже на сказку, – вздохнула Катя.

– Это не сказка, – ответил я, приподняв её голову за подбородок. Отпустил девочек и сел перед ними на пол. – Всё будет по-настоящему. Как и должно быть.

Глава 24
Саша

Я не возразила, когда Дамир взял мою сумку. И когда положил её в багажник своего внедорожника. И когда поняла, что едем мы к нему, не возразила тоже, и это не было белым флагом. Он принимал решения, я не противилась. Сложно постоянно быть сильной. В делах, в глазах окружающих, не показывать слабость маме и даже дочери. Ещё сложнее оставаться сильной наедине с самой собой и тем более выслушивать восхищённые речи о том, чего я добилась за семь лет. Да, добилась. Только не потому, что сильная, а потому что права выбора у меня не оставалось. И права переложить принятие решений на кого-то – тоже. А теперь рядом был Дамир и, несмотря ни на что, я знала, что могу доверить ему Машу, себя и наши жизни.

– Я не хочу, чтобы девочки ходили в сад, – сказала я спустя несколько минут неловкого молчания. – Пока Арину не нашли…

– Её нашли. – Дамир быстро посмотрел на меня и вернул взгляд на дорогу. – Так что не беспокойся. У следствия есть доказательства её вины в смерти Алины и причастности к покушению на тебя.

В недоумении я ждала продолжения. За десять дней, что провела в больнице, Мир ни разу не упомянул о том, как идут поиски. Когда спрашивала сама, слышала только, что мне не нужно об этом беспокоиться. А теперь, оказывается, вот так.

– А почему ты мне ничего не сказал?

– Потому что тебе нельзя было волноваться.

– Мне и сейчас нельзя. – За считаные секунды он умудрился вывести меня из себя. – Моя бывшая подружка помешалась на тебе, выследила меня и чуть не убила. Ты думаешь, я не волновалась?! Да я каждый день только и думала, что ей ещё может взбрести в голову! А что, если бы она попыталась убить тебя?! Или с девочками что-нибудь сделать?!

Он снова повернулся ко мне, посмотрел быстро, но внимательно, цепко.

– Они болеют.

– Да… – Махнула рукой. О чём тут говорить?! – Не надо косить под дурака! – отрезала я и уставилась на дорогу.

Девочки действительно всё ещё болели. Так хотелось увидеть их, обнять! Но Дамир не привёз их ни разу. Вначале простуда, потом просто температура. Откуда только взялась?! Так и обменивались видео, потому что приезжал Дамир упорно в то время, когда Маша и Катя спали.

Уняв злость, я опять повернулась к Дамиру.

– А дальше что? Сколько продлится следствие?

– Ты знала, что у твоей подруги биполярное расстройство?

Я мотнула головой.

– Она ничего мне не говорила. Никогда. И что это значит?

– Это значит, что у неё расстройство психики. Так можно сказать, когда человек держит болезнь под контролем и принимает таблетки. А если нет, он, как твоя подружка, превращается в больного на голову.

Честно сказать, я была ошеломлена.

– Но… я никогда ничего такого не замечала, – ответила, тщетно пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло бы выдать расстройство психики. Ничего. – Да, у неё бывали перепады настроения, но чтобы так… Дамир, ты уверен?

– Уверен, – ответил он грубовато. – Она с пятнадцати лет стоит на учёте у психиатра. Только в какой-то момент твоя подруга решила, что препараты ей ни к чему.

– Не называй её моей подругой, – огрызнулась я, почувствовав себя ни с того ни с сего виноватой.

– А кто она?

– Скорее уж твоя любовница, чем моя подруга.

По его лицу заходили желваки, губы сжались, на шее выступила вена. Не нравится?

– Это было всего один раз. И я тебе уже всё объяснил.

– Факт остается фактом, Дамир, – тем же тоном ответила я.

Он недовольно глянул на меня. Я выпрямила плечи и упрямо посмотрела в его глаза. Потом отвернулась. В машине повисла тишина. Мы будто не несколькими фразами перебросились, а сошлись в схватке. Кто вышел победителем? Точно не я и не Дамир.

– Всё. – На колено мне опустилась большая ладонь. – Хватит о ней, Саш, – сказал Мир тихо. – Она и так отняла у нас много. Слишком много чести ссориться из-за неё.

Я посмотрела исподлобья. Прав он. Конечно, прав. Опустила ладонь поверх его и погладила по костяшкам, по надувшейся вене на тыльной стороне кисти.

– Я даже представить такого не могла, – призналась честно. – Вот вроде ходишь в кино, книги читаешь… Да те же новости смотришь, и всё кажется далёким. А в жизни такое бывает…

К глазам подступили слёзы. Оглядываясь на прожитое, я пыталась понять, где что пошло не так. И не могла.

– Ты всегда была слишком наивной. В этом твоя беда.

Я не ответила. На лобовое стекло прозрачными кляксами начали падать крупные капли дождя, и я смотрела, как они стекают вниз. Дамир включил дворники, но капли падали снова. Слишком наивна? Скорее всего, он прав. Но кому-то же нужно быть наивным.

– Это не помешало мне вырастить дочь. И стать той, кто я есть, – сказала будто бы в оправдание.

Он промолчал. Включил радио и опустил со своей стороны стекло. Щёлкнул зажигалкой. Я не возразила. У каждого есть право на слабости. И на ошибки. Главное, чтобы эти ошибки можно было исправить.

Поставив в коридоре сумку, Дамир приложил к губам палец и жестом показал, чтобы я раздевалась. Кроме туфель, собственно, снимать было нечего. Всё так же молча он позвал меня за собой, кивком указал на дверь кухни.

Я увидела девочек. Они сидели за кухонным столом и старательно рисовали что-то каждая в своём альбоме. Няня приоткрыла рот, но Мир дал ей знак, чтобы молчала. Первой очнулась Катя. Увидела нас и замерла. Всего на секунду, чтобы потом сорваться с места.

– Тётя Саша! – радостно воскликнула она, подбегая. – Тётя Саша! Ты вернулась!

– Мама! – бросилась ко мне Машка. – Мамочка!

Не успела я присесть, обе оказались у меня в руках.

– Мама…

– Тётя Саша…

Не помня себя, я прижимала обеих. Гладила, целовала, не различая, где моя дочь, а где Дамира. Где девочка, никогда не знавшая отца, а где та, что потеряла маму ещё до того, как успела осознанно полюбить её.

– Малышки… – Слёзы так и набегали на глаза. Переполненное чувствами сердце рвалось из груди.

На плечо опустилась ладонь. Я подняла голову и снизу вверх посмотрела на Дамира. Но не смогла выдавить ни слова.

Можно ли исправить наши ошибки?

– Я тебя люблю, – сказал он одними губами и, наклонившись, поцеловал меня в макушку. Подмигнул детям. – На сегодня ты свободна, – повелительным тоном обратился к няне. Дальше мы справимся. Соберись как можно быстрее. Я хочу побыть со своей семьёй.

***

Выделенная Дамиром для девочек комната была неприкосновенной. В прошлом я много раз предлагала сделать из неё нечто вроде уютного уголка, где мы могли бы посидеть возле электрического камина на раскиданных по полу подушках. Но он был непреклонен: к нему в любой момент могут приехать важные люди, и комната эта должна быть в идеальном состоянии. Сейчас же она напоминала… комнату, где обитают две шестилетние девочки. Простые девочки с самыми простыми желаниями.

– Мам, а та тётя больше не придёт сюда? – спросила Маша уже лёжа в постели.

– Какая ещё тётя?

– Ну та… Злая. С чёрными волосами и красными губами.

– Маша… – Катя потянула Машку за пижаму. – Папа же просил нас не говорить ничего.

– Та тётя назвала себя нашей мамой. Я не могу не сказать маме! А вдруг она снова придёт? – Дочь перевела взгляд на меня. – Мам, я ни на секундочку не согласилась, чтобы она была моей мамой. Она такая…

– Она Машу ударила, – пожаловалась Катя.

– Угу, – кивнула дочь. – Но мне уже совсем не больно. Я просто испугалась и поэтому заплакала.

– Она такая странная… Один раз она к нам в сад приходила, когда мы гуляли. Её не было, а потом она вдруг подошла.

– И конфеты нам дала.

– Но мы не взяли, – поспешила добавить Катя. – У чужих же нельзя брать.

Я слушала их, наперебой рассказывающих про «странную тётю», и чем яснее становилось, что случилось, тем труднее было глотать ставший густым воздух.

Арина была здесь. Наедине с детьми. Она говорила с ними, касалась их. Господи! И Дамир ничего мне об этом не сказал. Ни о том, что её поймали, ни о том, что поймали именно в этом доме. Он что, думал, я не узнаю?! Да какой бы наивной я ни была, это уже переходит все грани!

Едва девочки уснули, я бросилась в спальню. Мир сидел за ноутбуком. Подойдя, я резко захлопнула крышку, а потом, осатанелая от ярости, и вовсе сбросила компьютер с его колен.

– Ошалела?! – рыкнул он.

– Не ошалела! Это ты ошалел! Ты… – У меня не было подходящих слов.

С размаху я залепила ему по лицу с такой силой, что у самой заныла рука.

– Она была тут! Да как ты… Я доверила тебе дочь! А ты мне даже не сказал ничего!

– Саша… – Он встал и попытался поймать меня за плечи.

Я отступила.

– Саша?! Что Саша?! Думал, скажешь детям молчать, и я ничего не узнаю?

– Всё уже закончилось.

– Да ничего не закончилось! Чего я ещё не знаю?! Может, завтра выяснится, что у тебя всё-таки есть ещё один ребёнок?! От той же Арины! А что бы нет? Знаешь, Дамир, лучше бы я всё-таки вышла за Макара! – бросила в сердцах. – Он, по крайней мере, не врал мне. И для Маши он был бы хорошим отцом. А с тобой…

Внезапно он схватил меня за оба запястья. Резанул взглядом и швырнул на постель. Перед глазами поплыло, темноту сменили танцующие точки. Миг – и Дамир навис сверху. Опять схватил и прижал руки к подушке у головы.

– Хорошим отцом?! – процедил прямо в лицо. – Никто не будет ей отцом, кроме меня. И только попробуй! Узнаю, что она называет другого мужика папой…

– И что ты сделаешь?! – зашипела в ответ. – Заберёшь её у меня? Не выйдет, Мир. Не получится, хоть обплюйся угрозами! Ты даже сейчас не о дочери думаешь, а о себе. Ты вечно всё делаешь только для себя! Я наивная, говоришь?! А ты какой?! Циничный, самовлюблённый, дальновидный, когда дело тебя касается?! Какой, Мир?! Я прожила с тобой несколько лет, но так и не смогла этого понять! И за семь лет без тебя – тоже! Ничего не изменилось, Дамир! И мы с тобой тоже не изменились! Я думала, мы стали другими, но нет. Я всё такая же собачонка, выполняющая твои команды по щелчку пальцев, а ты самовлюблённый сукин сын. А мама ведь говорила… – Я заставила себя замолчать. Не хотелось признаваться даже себе, что она снова оказалась права. Стиснула зубы.

– И что же тебе говорила твоя мама?! – рявкнул он, не скрывая гнева. Его жаркое дыхание коснулось щёк, губ.

Я была зла и хотела плакать. Он лежал сверху, и я была обезоружена, беспомощна во всех смыслах. Только и могла плеваться словами, тогда как саму начинало трясти от его близости.

– Что я по граблям хожу. Почему я не выбрала Макара?! Почему опять ты?! – Это было уже отчаяние. – Почему вечно ты?!

Лицо Мира потемнело. Он усмехнулся и выпустил мои запястья, а ощущение было, что просто отшвырнул меня от себя.

– Почему? – Он поднялся, но от постели не отошёл. – Я тебе скажу, почему. Потому что, каким бы сукиным сыном я ни был, я люблю тебя.