Текст книги "Обязана быть его"

18

Стерев каплю вина со щеки, Демьян поднёс палец к губам.

– Хорошее вино, – голос его звучал обманчиво тихо. Слишком тихо и спокойно, с той самой потаённой угрозой, что таилась в нём самом.

Полностью пришедшее осознание того, что я сделала, буквально парализовало меня. Демьян расстегнул ещё одну пуговицу, за ней ещё одну до тех пор, пока полы его рубашки не оказались распахнутыми.  Всё ещё сжимая в пальцах тонкую ножку бокала, я подалась назад. Что я сделала? Если он…

– Демьян! – вскрикнула я, когда он одним резким выпадом схватил меня. Ужас буквально затапливал, дышать стало трудно.

Я прикрылась рукой, стала биться в попытке высвободиться, хотя понимала – бежать всё равно некуда.

– Ты хуже, чем вино, – перехватив вторую мою руку, он дёрнул меня на себя, и я впечаталась в его грудь.

Почувствовала твёрдость его тела. Пальцы его врезались в кожу, взгляд прожигал. Не знаю, чего я ждала: что он ударит меня, швырнёт об стену, на пол… Бокал выскользнул из ослабших пальцев и почти беззвучно ударился о покрытый ковром пол.

– Я не… – едва дыша, попыталась сказать я, но он не дал. Обхватил мою шею, слегка сжал, заставляя меня смотреть в глаза. Безотчётные, неконтролируемые воспоминания о прошлом заставляли дрожать, слова, брошенные мужем, удары…

– Чёртова девчонка, – рыкнул, сжимая мою шею сильнее. – Глаза стали совсем чёрными.

Свободной рукой я бессильно упиралась ему в грудь, но куда там! Из груди вырвался всхлип, …

– Взбалмошная… – процедил он, и, отпустив шею, резко намотал на ладонь волосы. – Глупая взбалмошная девчонка.

Дыхание его опалило мои губы, между лицами оставались какие-то сантиметры, и всё, что я видела: яростный огонь в черноте глаз, ожесточившиеся черты лица и…

Глухо зарычав, Демьян впился в мой рот. Ничего не соображая, я обмерла. В голове всё ещё билось ожидание чего-то страшного, сердце испуганно колотилось, разум отказывался подчиняться.

Пуховик упал к ногам, ладонь Демьяна прошлась по моей спине. Острое, неконтролируемое желание, столь же оглушительное, как и безотчётный страх, что я испытала до этого, пронзило меня.

Ни о чём больше не думая, я обхватила Демьяна за шею, застонала, отвечая ему, сама прижалась ближе. Вдыхала его запах, смешанный с ароматом вина, чувствовала выпирающий бугор его ширинки и понимала: не могу. Не могу остановить это, да и не хочу.

Не успевая за ним, я буквально захлёбывалась собственной несдержанностью, лихорадочно гладила Демьяна по плечам, сама не зная, что творю. Но знать я этого и не хотела. Впервые за долгое время я делала то, чего действительно желала, и не собиралась корить себя за это.

Порывисто сдёрнула с него рубашку и провела по плечам. Тяжело дыша, посмотрела ему в глаза, облизнула губы и тут же припала к шее, пробуя его на вкус. Вино…

Шумно выдохнув, Демьян опустил ладонь мне на ягодицы.

– Ты понимаешь, как сильно я хочу тебя? – голос прозвучал глухим рокотом.

– Я тоже хочу, – призналась честно.

Никогда прежде я не говорила подобного ни одному мужчине, но слова эти вырвались сами собой. Охватившее меня на миг смущение прошло, едва он, крепко держа за волосы, заставил меня поднять голову.

Я задрожала, но теперь не от страха, а от жара, что испытала, поймав его взгляд. Судорожно выдохнула, почувствовав, как он стягивает с меня штаны, как касается обнажённого бедра.  Одним резким движением он спустил мои трусики. Коснулся плоти, и всё это держа меня, не отводя взгляда, обжигая и плавя. И опять губы…

Постанывая, я ловила его поцелуи, касалась его груди. Врезалась спиной в стену и застонала, стоило ему, задрав мою шёлковую блузку, обхватить грудь.

Окончательно отпустив себя, я принялась расстёгивать ремень на его брюках. Голова кружилась, сознание стало далёким. Горящая, жаждущая его ласк, ведомая первобытными инстинктами, я растворилась в собственных ощущениях.

– Уверена, что потом не станешь обвинять меня? – уперевшись ладонью о стену возле моей головы, просипел Демьян.

Не успевшая опомниться, я не сразу поняла, о чём он. Снова его штучки? Но Демьян смотрел серьёзно. Пристальный взгляд, а в глазах опасная, затягивающая меня в бездну собственных желаний чернота.

Протяжно выдохнула, облизнула губы. Тело ныло, грудь была напряжённой, затвердевшие соски болели. Вся я была наполнена жаждой, желанием чувствовать его.

Задранная блузка опала, скользнув по животу, и даже это невесомое прикосновение едва не вызвало у меня стон. Продолжая смотреть на меня, Демьян выводил на моём бедре узоры.

– Уверена, – прошептала я. Выдохнула.

Он не торопился. Провёл выше, чуть приподнял блузку и опять спустился к бедру.

– Тебе идёт, – снова сиплый голос.

– Что идёт? – положила ладонь поверх его.

Он остановился, подождал несколько секунд и ответил, перехватив мою руку.

– Идёт быть откровенной с самой собой, – поднёс к губам и прикусил подушечку большого пальца.

Мелкими укусами прошёлся до запястья и впечатал ладонь в стену. Второй опять обхватил за шею и принялся целовать.

Остатки мыслей рассеялись, высвобождая наружу ту меня, которую я никогда не знала. Запустив ладонь под ремень его штанов, я дёрнула вниз. Потом – резинку белья. Дотронулась до большого твёрдого члена и, откинув голову, подставила губам Демьяна шею.

Он больше не держал мою руку – провёл до локтя и отпустил. Обхватил грудь, обвёл сосок.

– Демьян… – не удержавшись, застонала я.

Наклонившись, он обхватил сосок губами и втянул в рот. Приласкал языком и, выпустив, подул. Обхватил снова и снова выпустил, медленно поглаживая лобок, едва ощутимо проводя по влажной плоти.

– Да, – поцеловал в губы. Быстро, так, что я даже опомнится не успела.  – Такой тебе идёт быть куда больше.

Что ответить ему, я не нашлась. Да и какой в этом был смысл? Ни слов, ни разумных мыслей во мне не осталось. Этот мужчина… Кто он для меня? Ведь такие, как он, не для таких…

Сжав мои локти, он резко развернул меня лицом к стене. Опустил ладонь меж лопаток и прошёлся по позвоночнику до самых ягодиц.

– Вначале мы сделаем это так, Дарина, – склонившись, бархатным сиплым шёпотом проговорил он у моего уха.

Я задрожала. От звука его голоса, от его близости и от предвкушения. Член его упирался в меня, и мне хотелось… да, мне хотелось, чтобы он взял меня: просто взял. Хотелось хоть ненадолго почувствовать себя принадлежащей ему в этой страсти.

– Потом пойдём в спальню, – погладил по бедру и прижался плотнее. Головка члена упёрлась в меня.

Я застыла, желая его и внезапно напуганная собственной откровенностью. Мысль о том, что я творю, вспыхнула, возвращая меня в действительность, но стоило мне вновь услышать его голос, будущее, уже такое близкое, потеряло значение.

– Там я снова возьму тебя. – Проник в меня совсем немного и остановился. – Буду трогать тебя вот так, – ладонь на груди, сосок между пальцев. Вышел и проник снова. – Вот так, Дарина, – сжал сосок сильнее, покрутил его, обвёл. Ещё глубже в меня… – И вот так, – рука опустилась на мой живот, пальцы впились в бедро.

Вперёд и назад. Изнемогающая от желания, я заскребла ногтями о стену. Ещё недавно я дрожала от холода, шатаясь по питерским улицам, а теперь… Теперь я полыхала. Глупый мотылёк, полетевший на яркий свет…

– И ещё вот так, – обхватил грудь ладонью и сжал.

Коснулся губами плеча, а после шумно вдохнул у уха. Прикусил кожу на затылке и вошёл. Глубоко, резко, на всю длину, натягивая меня, бросая в ту самую чёрную бездну.

– А-а-а, – выдохнула я. И ещё раз, в такт его быстрым, резким толчкам.

Он двигался жёстко, не останавливаясь, не давая мне передышки, и я понимала – желание его ничуть не слабее моего собственного. Слышала тяжёлое, сиплое дыхание, гортанные стоны, чувствовала касания, а сама только и могла, что всхлипывать.

Вбиваясь в меня, он прошептал что-то сквозь зубы. Что-то неразборчивое и грубое, но разобрать слов я не могла. Только собственное имя, звучащее в этот момент по-новому, так, как раньше никогда не звучало.

– Да… – вбиваясь, рычал Терентьев. Быстрее, раз за разом. – Да…

Он раскачивал меня в своём ритме, отрезал пути к отступлению, лишал рассудка. Ноги подгибались, каждое его движение отдавалось во мне удовольствием. То, что я чувствовала здесь и сейчас было не похоже ни на что, даже на тот первый раз, когда я пришла к нему. Расслабившаяся, позволившая себе эти минуты, я подавалась к нему, ловила его, хватала ртом воздух.

– Демьян! – вскрикнула, когда он вошёл в меня с размаху.

Влажный звук соприкосновения наших тел разлетался по комнате, живот ныл. Огромный, он наполнял меня до предела, и это было так прекрасно, что на глазах выступали слёзы.   Отпустив моё бедро, он подхватил ногу под коленом, заставил меня распрямиться и снова втиснул в стену, удерживая, не давая упасть. Толчки ещё глубже, ещё резче.

– Господи… – захныкала я. Он был везде – его руки, губы, голос. Он забирал меня, наполнял меня жизнью.

– Ты меня с ума сводишь, – врезался в меня, и я почувствовала, как дрожь усилилась, горячим потоком прокатившись по телу. Изогнулась, насаживаясь на него.

Он приподнял мою ногу ещё выше, вошёл и почти вышел. Снова в меня. Снова…

– Демьян! – вскрикнула. – М-м-м…

Напряжение было невыносимым. Всё во мне стянулось. Между ног ныло, шея стала мокрой от испарины. Прижимаясь горячей щекой к стене, я задышала, смешивая каждый выдох со стоном. Стоять не было сил.

– Да-а-а… – Вбиваясь так жёстко, что от каждого движения я врезалась в стену, зарычал Демьян мне в шею. Прикусил кожу, потёрся и прикусил снова. Резко… ещё… – Да… – укус в скулу.

Ладонь его опустилась на моё горло, пальцы прошлись по пульсирующей венке. Ловя стон, он накрыл мой рот своим, проник языком. Стоило почувствовать его вкус, я задрожала. Желание, бешеное, невозможное, достигло предела.

– Дарина… – он вжался в меня так сильно, что я буквально слилась с ним. Тело к телу, кожа к коже. Дыхание, стук сердца: всё в одно.

Я ощутила его пульсацию внутри себя. Его выплёскивающееся желание.

Не отпуская, он тронул мой клитор. Несколько быстрых движений, срывая последние грани. Я забилась у него в руках. Оргазм оглушил, заставляя закричать.

Откинувшись на его плечо, я хватала ртом воздух и не могла надышаться. Волна за волной, виток за витком…

– Что ты сделал со мной? – застонала я. – Демьян…

– То, что и должен делать мужчина с такой женщиной, как ты, – он погладил меня по животу. Отпустил мою ногу, коснулся губами виска. – Делаю тебя своей.

Пробуждение моё походило на дежавю. Прикосновения к груди, к животу и…

– М-м-м… – застонала я, не открывая глаз.

Демьян погладил меня по ноге и вошёл глубже. Теперь он брал меня не спеша, почти что лениво, и я, сонная, вымотанная его натиском, постанывала, чувствуя, как меня снова охватывает возбуждение. Однажды я уже проснулась вот так, с ним, но тогда…

Отогнав подальше воспоминания, я отдалась во власть Демьяна. Подчинилась его рукам и губам. Даже в этой его неспешности было что-то такое… Лишающее воли, заставляющее послушно идти за ним.

Ладонь его с бедра переместилась на мою грудь.

– Да… Да, – протяжно выдохнула, понимая, что снова лечу в бездну, горю в пламени, что он разжёг во мне.

Так и не принявшая душ, я чувствовала себя грязной и в то же время мне было хорошо. По-настоящему хорошо. Он брал меня, не спрашивая, чего я хочу, безошибочно угадывал мои собственные желания прежде, чем я успевала понять их. Чуть быстрее и снова медленнее, глубже, ещё глубже… Пальцами по ореолу соска, поцелуй в шею. Ритм его постепенно ускорялся, движения становились резче. Только-только мне казалось, что большего удовольствия, чем я испытала там, у стены в гостиной и после, уже в спальне, быть не может. Но то, что он делал со мной сейчас…

Кончиками пальцев по груди и шее, по губам. И ритм… Его ритм во мне, отдающийся в биение моего сердца. Мокрая, я всхлипывала, понятия не имея, как он делает это. Почему именно он?! Почему всё моё существо откликается на него с такой готовностью?

– Не сдерживай себя, – в меня до упора.  – Не сдерживай себя, Дарина. Ты так прекрасна в своей чувственности, – прошептал он.

Остановился. Поцеловал меня за ухом и прихватил губами мочку. Прошёлся языком и только после подался назад, а затем снова в меня.

Говорить не было сил. Всё, что я могла – стонать, всхлипывать. Дрожь пробегала волна за волной, бёдра, живот, колени, грудь: всё ныло, наполненное томлением, а он продолжал немилосердно нежно и в то же время, не оставляя мне права выбора. И к своему ужасу я понимала, что здесь и сейчас право это мне не нужно, потому что он и так знал это. Знал куда лучше, чем знала я. Он знал моё тело, а я…

– Пожалуйста… – горячо зашептала, облизнула губы и откинула голову ему на плечо. – Пожалуйста, ещё…

Ладонь его накрыла мой лобок, пальцы запорхали по влажной плоти, по клитору. Дыхание моё превратилось в сплошные несдержанные стоны. Демьян покусывал мой затылок, брал меня, ласкал. Тёплая волна, вторая…

Чувствуя приближение финала, я кусала губы. Он тоже чувствовал. Чувствовал и входил в меня всё быстрее, резче. Пальцы в ритм толчкам. Жаркое дыхание мне в затылок, его негромкие стоны.

– М-м-м… – застонала и тут же выдохнула через рот. Сбивчиво, пытаясь ухватиться за размытые грани сознания. Но куда там…

На несколько секунд тело моё сковало напряжение. А после… Спазм за спазмом меня накрыло удовольствием. Не таким острым, как в гостиной и после, но долгим. Я куда-то летела, проваливалась, а он снова и снова толкался в меня, продляя оргазм.

– Да, девочка… – ткнулся в затылок, пульсируя во мне. – Да-ри-на… – медленно, растягивая имя, всё ещё гладя меня между ног.

Неосознанно я накрыла его ладонь своей, прижимая ближе. Лежала, прижатая к нему, наполненная им, расслабленная и обессиленная. Этого я хотела? Разве этого? Меня охватил страх, но стоило Демьяну сжать мои пальцы, страх испарился, будто он забрал его себе.

Обхватив Демьян повернул меня к себе лицом. Член его выскользнул из меня, и на мгновение мне стало пусто. До тех пор, пока я не почувствовала касание его пальцев к лицу, к губам.

– Ты взбалмошная и глупая, – тихо сказал он. – Но это не меняет того, что ты прекрасна, Дарина.

– Глупая? – переспросила я.

В комнате было темно, лишь тусклый свет горящего над кроватью ночника разбавлял ночную мглу. Демьян чуть заметно усмехнулся.

– Именно, – провёл по моей нижней губе ещё раз. – Из всего, что я сказал тебе, ты услышала лишь это. Разве не глупо?

В мыслях у меня стоял туман. Всё ещё не пришедшая в себя, я едва могла думать. Глупая… Наверное, в самом деле глупая.

– Сколько времени? – спросила через прошедшую в тишине минуту. Приподнялась на руках и, убрав с лица волосы, посмотрела в окно.

Сколько я проспала? Темно было ещё тогда, когда я вышла из ресторана, а теперь…

Ничего не ответив, Демьян взял с тумбочки мобильный. Все это время он поглаживал меня по боку, по рёбрам, по бедру, и почему-то его «глупая» вовсе не казалось обидным, хотя после всего произошедшего вечером именно таким быть было и должно.

– Скоро час, – отозвался он.

– Господи… – я поспешила откинуть одеяло. Где мои вещи? Кажется, часть осталась в гостиной. Или все…

Торопливо поднялась. Ноги едва держали меня, живот ныл, между бёдер было влажно.

– Ты куда? – Демьян тоже поднялся и, ничуть не стесняясь наготы, подошёл ко мне. Бог… Бог или Дьявол…

– Мне нужно домой, – глянула в сторону двери. – Соня…

– Останься, – он придержал меня за локоть. В темноте глаза его блестели чернотой. Дьявол… Да, Дьявол, вот кто он!

– Мне нужно домой, – возразила я поспешно. Попыталась обойти его, но он опять остановил.

– Останься, Дарина, – повторил сдержанно, тихо.

Я начинала раздражаться. И без того забывшаяся, позволившая себе многое, хотела было возразить, но он добавил ещё тише:

– Пожалуйста.

Это «пожалуйста» не было просьбой, но и приказом оно тоже не было. Я стояла рядом с ним, такая же нагая, пахнущая сексом.

– Я не могу, – проговорила, отведя взгляд. – Мне нужно домой. Света будет беспокоиться, да и завтрак для Сони…

– О завтраке не волнуйся, – Демьян продолжал удерживать меня за руку. – И обо всём остальном тоже, Дарина. Запомни, когда ты со мной, тебе не нужно ни о чём беспокоиться.

Я смотрела на него, он на меня. Слова опять куда-то подевались.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – по-прежнему тихо. – Поверь, я редко кого-то о чём-то прошу. Но тебя прошу: останься, Дарина.

Я заколебалась. Прекрасно понимала, что сказанное им правда и не знала, что делать. Света, Соня…

– Мне нужно позвонить Свете, – неуверенно ответила. – Если она…

– Не стоит её беспокоить, – он выпустил мой локоть. – Я уже дал указания Егору. Он обо всём позаботился.

Я молчала. Молчала и понимала, что он снова не оставил мне выбора. Вернее… Выбор у меня был, но… Соня уже спит, Света тоже.

– Только до утра, – отвела взгляд. – Только  до утра.

– Хорошо, – он дотронулся до талии. Притянул меня к себе, провёл пальцами по волосам. Я всё же не выдержала, посмотрела на него. – Но это будет только утром. А пока предлагаю принять душ.

19

Проснулась я одна. Демьяна рядом не было, вокруг стояла тишина, и на секунду мне показалось, что одна я не только в постели, но и во всей квартире. Но стоило подумать об этом, как я уловила какой-то шум. Со стоном потянулась, понимая, что с удовольствием полежала бы еще с полчаса, но позволила себе только пару минут.

Эта ночь с Демьяном… Как бы ни гнала от себя мысли о нём, как бы ни пыталась убедить в том, что он мне безразличен, пришла пора признать – это не так. Так хорошо, как с ним сегодня, мне не было никогда. И дело не только в том, что с ним я смогла испытать, удовольствие, неведомое мне прежде, почувствовать себя желанной. Нет. Ночью, лёжа в постели с Демьяном, я понимала, что рядом с ним мне спокойно.

Уставшая, уснула я очень быстро и до самого утра проспала без всяких снов, чего со мной уже давно не было. Будто бы он одним своим присутствием смог отогнать все тревоги, вселить в меня уверенность и ощущение внутреннего спокойствия, в котором я так нуждалась. Это было так странно… Так незнакомо мне, так не похоже на всё, что было в моей жизни прежде.

Нехотя поднявшись, я надела тяжёлый, доходящий мне до самых щиколоток халат Демьяна, который он дал вчера после душа. Приподняла ворот и, повинуясь желанию, потёрлась щекой и сделала глубокий вдох.

В глубине квартиры снова что-то звякнуло, и я напомнила себе, что забываться не стоит. Небо уже окрасилось дымчато-серым, ночная темнота сменилась рассветной дымкой. Утро…

Стоя у плиты, Демьян с сосредоточенным, серьёзным видом взбивал что-то в большой стеклянной миске. В одних лишь домашних штанах, с перекинутым через плечо полотенцем, выглядел он так… так, что от желания прикоснуться к нему, у меня закололо в кончиках пальцев.

Сделала было шаг к нему и снова остановилась. Что, если он сочтёт это ненужным, лишним? Вчера он попросил остаться, но…

– Дарина, – Демьян бросил на меня взгляд. – Надеюсь, ты ешь по утрам?

Отбросив сомнения, я подошла ближе и скользнула ладонью по его боку, по животу. Обняла, прижалась к нему и, закрыв глаза, поцеловала между лопаток. Мне стоило держаться отстранённо, стоило помнить, что он не для меня, о вчерашнем унижении в «Бархате». Но как, если… если он такой?!.

– Ем, – выдохнула, отстранившись.

Поймала на себе его внимательный взгляд и почувствовала неловкость.

– Мне нравятся женщины, которые едят по утрам, – не успела я отойти, он поймал меня за руку и потянул на себя. Взгляд его был всё таким же внимательным. – Доброе утро, – обхватил мой затылок и слегка сжал волосы. – Доброе утро, Дарина.

Я ждала, что он поцелует меня, что просто отпустит, но он не спешил. Глядя мне в глаза, мягко помассировал затылок, опустил руку ниже и провёл двумя пальцами сзади по шее. Вверх и снова вниз. По телу у меня побежали мурашки. Снова он почти ничего не делал, а я…

– Доброе.

Я отступила, понимая, что ещё немного и просто не смогу сделать этого.

На разделочном столе лежал кусок сыра, сковорода уже стояла на плите. Как ни в чём не бывало, Демьян снова принялся взбивать яйца с молоком. По кухне разносился ритмичный звук ударяющегося о стекло миски венчика. И даже в этом чувствовалось что-то такое… Самодостаточное. Здесь, на кухне, готовящий завтрак, он выглядел абсолютно естественно, но исходящее от него ощущение опасности было всё таким же осязаемым, как и прежде.

Простояв несколько секунд, я отошла к столу и присела на ближайший стул. На сковороде что-то зашипело, по кухне разлился щекочущий ноздри аромат мяса. Желудок жалобно заныл, напоминая, как давно я не позволяла себе ничего подобного.

– Омлет с копчёной индейкой и сыром, – накрыв сковороду крышкой, сказал Демьян. Опёрся о столешницу.

Я промолчала. Как я ни пыталась держать себя в форме, Эдуард неустанно указывал мне на недостатки. Бёдра, ягодицы…

– Займись своим задом, наконец, – сказал он как-то, одеваясь на работу.

Я сидела на постели и прикрывалась одеялом, отходя после быстрого, как всегда не принёсшего мне ничего, кроме ощущения собственной уязвимости секса. За время беременности я действительно набрала несколько лишних килограммов, но в течении года скинула их. Каждый день начинался с того, что я вставала на весы, а потом, переделав всё по дому, занималась на тренажёре до тех пор, пока грудная Соня не начинала требовать к себе внимания. Вернулась в прежний вес, скинула ещё немного сверху, но Эдуард всё равно оставался недоволен. Если бы он увидел, что я ем омлет с сыром и копчёной индейкой…

– Что-то не так? – спросил Демьян.

Я вздохнула и отрицательно качнула головой, но Демьяну этого было недостаточно. Судя по его позе, по взгляду, по молчанию, он ждал пояснений и вытягивать их из меня намерен не был. Не потому, что не собирался давить на меня, а потому что этого его молчания было более чем достаточно.

– И часто ты готовишь? – не собираясь ничего ему объяснять, спросила я. Аромат витал просто божественный. Демьян включил кофемашину, и та, загудев, заглушила исходящее от плиты шипение. – Мне казалось, у тебя на это нет времени.

– Сегодня воскресенье, – Демьян перевернул индейку, а после вылил в сковороду содержимое миски.

С перекинутым через плечо полотенцем, босой, он выглядел куда мужественнее любого из всех знакомых мне мужчин. Любого из мужчин, с которыми я когда-либо сталкивалась.

Только теперь я осмотрела кухню: современная техника, большой двустворчатый холодильник, удобный кухонный гарнитур, сделанный, вне сомнений, на заказ.

– Значит, ты готовишь по воскресеньям? – я невольно улыбнулась. – А в остальные дни? Заказываешь или у тебя есть свита обслуживающего персонала?

– Не только, – сказал Демьян очень сдержанно. Поставил миску в раковину. Забрал готовый кофе и отдал чашку мне. – У меня нет свиты обслуживающего персонала. Если тебе действительно интересно, два раза в неделю квартиру убирает горничная. На этом всё. – Кофемашина снова загудела. – Если я что-то могу делать сам, Дарина, я делаю это. По крайней мере тогда, когда у меня есть на это время. Я не люблю посторонних людей в своём доме.

Я чувствовала себя котёнком, которого ткнули носом в лужу. Сама не знаю, откуда взялось это ощущение. За всё время нашей совместной жизни Эдуард ни разу не приготовил мне завтрак. Да и обед с ужином он для меня ни разу не приготовил… Называл это грязной работой и не уставал повторять, что его дело – зарабатывать, моё – обслуживать его. Потому что, если у мужчины есть деньги, его должны обслуживать. Кто – приходящий персонал или собственная жена – не важно.

– Не любишь посторонних в своём доме? – я отпила кофе. Старалась не выдать себя, собственных мыслей. Эдуард в прошлом. В прошлом… – И всё же вчера ты приказал своему человеку привезти меня.

– Да, – он подошёл и встал напротив, на расстоянии метра. – Именно это я и сделал.

Меня охватило странное, тревожное предчувствие. Я вдруг поняла, что дальше будет что-то такое… К чему я не готова. Не готова, даже если прежде мне казалось иначе.

– Если ты не забыла, я обещал сообщить тебе, когда решу, чего хочу от тебя.

Кофемашина затихла. Его слова прозвучали слишком громко, хотя говорил он как всегда.

– Так ты принял решение?

Волнение вдруг усилилось. Меня злила его самоуверенность, но то самое волнение, что непрошено вспыхнуло во мне, деть я никуда не могла.

– Да, Дарина.

Вопреки желанию со стуком поставить чашку на стол, встать и молча уйти, я осталась сидеть на месте. Вскинула голову и так же молча, как Демьян только что, стала ждать продолжения.

– Я хочу, чтобы ты была со мной, – просто сказал он.

Это не было предложением попробовать что-то построить, равно как и просьбой это тоже не было. Он просто решил. Решил, что ему нужно, мне же оставалось принять это. Могла ли я отказаться? Возможно, стоило попробовать. Стоило, чтоб его, попробовать хотя бы для того, чтобы он не думал, будто я собираюсь беспрекословно подчиняться ему, его желаниям. Что он не сможет вот так запросто распоряжаться мной. Стоило… Но делать этого я не стала. Потому что вдруг поняла – мне хочется попытаться. Что, если всё-таки… Что, если я действительно интересна ему? Что, если у нас действительно что-нибудь получится?

– С тобой? – переспросила я, отпив кофе. Снова обхватила чашку ладонями.

Омлет в сковородке фыркнул, и Демьян, проверив его, выключил плиту.

– Да, Дарина, – положил нарезанный тонкими ломтиками сыр и снова накрыл крышкой. – И ещё… Мне бы хотелось снять для вас с Соней квартиру.

– Нет, – резко сказала я и добавила уже спокойнее: – Этого точно не нужно. – Он опять смотрел на меня, ожидая продолжения. На этот раз уходить от ответа я не стала. – Я не хочу быть полностью зависимой от тебя, Демьян.

Поставила чашку на стол и, встав, подошла к раковине. Открыла шкафчик с посудой. Как я и предполагала, тарелки рядком стояли в сушилке, и я достала две: светло-бежевые, керамические. Вернулась к столу.

– Один раз я уже прошла через это, больше не хочу. К тому же, тебе не кажется, что ты торопишь события? – расставив тарелки, я посмотрела на Демьяна и сказала тихо: – Меня не устроит, Демьян, если для тебя значение будут иметь только твои решения. Хочу, чтобы ты это понимал.

Подойдя, он обнял меня со спины. Ладонь его прошлась по талии, опустилась на бедро.

– Я услышал тебя.

Обхватив обеими руками, он прижал меня к себе и, погладив по животу, поцеловал в скулу. Я встретила его поцелуй, обернувшись, обхватила за шею и ответила. После ночи внутри всё ещё немного ныло, но в теле чувствовалась такая лёгкость, что мне казалось, будто я парю в облаках.

Демьян обхватил мой подбородок, поцелуй стал настойчивее, яростнее. Он снова брал меня. Ласкал мой язык, проникал глубоко, лишая меня возможности дышать. Я чувствовала привкус утреннего кофе, его будоражащий запах, его власть надо мной, которой я всё ещё пыталась сопротивляться.

Прикусив мою губу, он шумно выдохнул и было отступил, но тут же снова сгрёб меня и принялся целовать: голодно, грубо, ещё настойчивее. Он сминал меня, ладони его были повсюду: на лопатках, на пояснице, на ягодицах. Глубокий, несдержанный поцелуй, влажный и бескомпромиссный, не оставляющий мне никаких шансов.

– Чёрт… – резко отстранившись, он отвернулся.

Снова посмотрел на меня, и я ощутила новый прилив жара.

Должно быть, в первый раз я видела его таким: несдержанным, позволившим себе немного больше обычного. Черты его лица стали чётче, жёстче, во взгляде читалось неприкрытое желание. Я как-то само собой коснулась губ, и взгляд его метнулся к моим пальцам. Снова в глаза.

– Ты могла бы остаться, – он отвернулся к плите и, сняв крышку, резче обычного отложил её.

– Я ещё вчера сказала тебе, что останусь только до утра, – будто оправдываясь, отозвалась я.

Хотела ли я остаться? Наверное… Да, хотела. Но знала, что не сделаю этого. Вчера Соня и так уснула без меня, и я корила себя за это, пусть даже и знала, что заскучать Светка ей не даст.

– Мне нужно к дочери, – добавила уже увереннее. – Да и ты… Неужели у тебя так много свободного времени?

– Не много, – он уже взял себя в руки. Подошёл к столу и принялся раскладывать завтрак. – Несколько часов.

– У тебя бывают выходные?

Я присела за стол. Посмотрела на стоящую передо мной тарелку. Омлет выглядел так же аппетитно, как и пах. Взяв вилку, я наколола кусочек курицы и, положив в рот, вопросительно посмотрела на Демьяна.

Он тоже уселся за стол.

– Бывают, – отпил кофе.

Молчание тянулось чуть дольше, чем могло бы. Я смутилась. Почувствовала, как к щекам приливает румянец, но постаралась ничем не выдать неловкости.

– Я запускаю новую линейку продукции, – наконец продолжил он и принялся за еду.

Эдуард всегда требовал, чтобы к любому приёму пищи стол был сервирован по всем правилам: нож, салфетки, стакан с водой, к которой он, как правило, даже не притрагивался. Демьян же довольствовался одной вилкой, и я против воли украдкой наблюдала за ним. Это было так странно… Всё связанное с ним было странно и незнакомо мне.

– Что за линейка? – вопрос слетел с губ сам собой, но я вдруг поняла, что мне действительно интересно.

Демьян посмотрел на меня, и мне показалось, что ему важно знать, спрашиваю ли я просто так или потому что правда хочу знать. Между нами повисло лёгкое напряжение. Несмотря на принятое им решение, он всё ещё изучал меня, и я понимала это.

– Линия натуральной косметики для мам и детей, – сказал серьёзно, но я заметила появившуюся в уголках его губ улыбку. – Для детей от трёх лет и женщин до сорока.

– Ясно, – тоже улыбнулась и, поддев вилкой кусок омлета, приподняла. Расплавленный сыр ниточками потянулся следом, и я неловко отправила кусочек в рот. Поймала взгляд Демьяна и снова почувствовала смущение.

– Моя прабабушка была итальянкой, – сказал он, не сводя с меня взгляда. – В Италии ценят еду. Когда женщина ест, это красиво, Дарина. Тебе не стоит смущаться. Это действительно красиво.

От его слов я смутилась ещё больше. Вилка дрогнула в пальцах, грудь на пару секунд сдавило, но прошло это быстро.

Ничего не сказав, я поддела ещё кусочек омлета. Красиво… Если бы подобное сказал кто-то другой, я бы, наверное, сочла слова лицемерием или глупостью. Если бы это сказал кто-то другой. Но не Демьян Терентьев.

– Вечером я буду в «Бархате», – Демьян прервал повисшую тишину. – Надир предупредит тебя. Но на всякий случай говорю тебе заранее, чтобы потом ты не нашла поводов в чём-нибудь меня обвинить.

– Хочешь, чтобы я поработала твоей личной официанткой? – положила вилку рядом с тарелкой.

Утро было слишком хорошим, чтобы начинать его с разговора о вчерашнем, но откладывать тоже было нельзя. Воспоминания о том, что он сделал, резанули по живому, напомнив и о встрече с «давней знакомой», и о моём собственном унижении. Судя по тому, как посмотрел на меня Демьян, он подумал об этом же.