Текст книги "Разрушительная игра"

Глава 5
Рис

«Все будет хорошо» – значит, полная задница.

Слова Бриджит, произнесенные месяц назад с такой уверенностью, прилетели ей же по голове и, соответственно, мне. Осмотрев место проведения концерта, я категорически запретил ей посещать выступление, проходившее на каком-то сомнительном складе – его давно следовало закрыть за нарушение тысячи и одного правила техники безопасности. Достаточно одного сильного порыва ветра, и оно рухнет.

Но Бриджит нарушила мой приказ и улизнула посреди ночи, чтобы посетить этот чертов концерт, после чего ее похитили.

Да-да. Черт подери, похищена наемником – он схватил ее и Аву прямо посреди улицы.

Меня взбесил даже не концерт. Если бы Бриджит настояла на посещении, я бы отправился с ней, потому что она клиентка. Я не мог физически помешать ей исполнить желаемое.

Нет, меня взбесил тот факт, что она действовала тайком – инцидента с похищением можно было бы избежать, если бы она меня не обманывала.

Я глянул в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Бриджит на месте. Как бы я ни сердился, вид сидящей на заднем сиденье принцессы – избитой, но живой – немного ослабил ледяной ужас, охвативший меня с того момента, как я проснулся и понял, что ее нет.

К счастью, несколько недель назад мне хватило ума установить в ее телефон секретный чип, и он привел меня в Филадельфию, где я обнаружил их с Авой связанными и в лапах наемного убийцы. Ситуация стала последствием длинной, грязной истории, включавшей в себя Алекса Волкова, его психопата-дядю, похитившего Аву в качестве рычага давления на племянника, и долгие годы секретов и мести.

Честно говоря, на эту драму мне было насрать. Меня волновало только одно – вытащить оттуда Бриджит в целости и сохранности, и я это сделал, пусть и для того, чтобы прикончить ее собственными руками.

– Ава останется у нас на ночь, – Бриджит погладила волосы подруги, встревоженно нахмурив брови, – я не хочу оставлять ее в одиночестве.

Ава свернулась калачиком у Бриджит на коленях – ее рыдания поутихли, но все равно заставляли меня содрогаться. Я понятия не имел, что делать с плачущими людьми – особенно теми, чей уже бывший парень признался, что лгал на протяжении всех отношений ради мести человеку, которого считал убийцей своей семьи. И это только краткая версия произошедшего.

Дерьмовая история, но Алекс Волков всегда был немного безумен в духе: «Если я не в настроении, то могу тебя и прикончить». По крайней мере, все остались живы… за исключением его дяди и наемника.

– Хорошо.

Слово срикошетило по машине, как пуля.

Бриджит вздрогнула, и у меня в животе слабо зашевелилось чувство вины. Этого не хватило, чтобы заглушить мой гнев, но хватило, чтобы я чувствовал себя засранцем, когда остановился перед ее домом. Она побывала в настоящем аду, и следовало дать ей отоспаться после событий последних двадцати часов, прежде чем предъявлять претензии.

Ключевое слово – «следовало». Меня никогда особо не волновало, что мне следует делать. Важно, что сделать нужно, а мне нужно было заставить Бриджит понять, что она не может нарушать мои правила. Они, черт возьми, предназначены для ее защиты, а если с ней что-нибудь случится…

Меня снова охватил ужас.

Мы зашли в дом, и я дождался, пока Ава уйдет в комнату Бриджит, прежде чем кивнуть головой направо.

– На кухню. Сейчас же.

Бриджит обхватила себя руками. Меня охватила очередная вспышка ярости, когда я увидел израненную, покрасневшую от веревок кожу на ее запястьях.

Если бы наемник остался жив, я бы порезал его сам и растянул бы это удовольствие гораздо сильнее, чем Алекс.

Она зашла на кухню и принялась делать чай, упорно избегая моего взгляда.

– Все нормально, – тихо сказала она. – Я в порядке.

На виске запульсировала вена.

– Ты в порядке, – повторил я. Это прозвучало, как рычание.

Нас разделяли полтора метра: я в дверях, со сжатыми кулаками по бокам, а Бриджит у раковины, обхватив руками кружку – на бледном лице сияли огромные глаза. Ее обычное царственное спокойствие исчезло, испарилось под напором событий последних суток, и я заметил легкую дрожь в плечах.

– Я совершила ошибку, но…

– Ошибку? – Я почувствовал, как по венам побежал огонь. – Ошибка – это перепутать классную комнату. Ошибка – это забыть запереть дверь, уходя из дома. А не оказаться похищенной и едва не убитой психом, потому что ты ускользнула тайком, как школьница. По-моему, это больше чем ошибка.

Мой голос становился громче с каждым словом, пока я не сорвался на крик. Раньше я никогда не терял самообладания перед клиентом, но Бриджит обладала странной способностью пробуждать во мне все эмоции – хорошие и плохие.

– Поверь, я не хотела оказаться похищенной. – В глазах Бриджит вспыхнуло слабое пламя. – На концерте было абсолютно безопасно, несмотря на твои слова. Все случилось уже после… – Она глубоко вздохнула. – Целью была не я. Целью была Ава, а я оказалась рядом. Подобное может случиться в любой момент.

Вена на моем виске запульсировала сильнее.

– Нет. Не могло. – Я подошел к ней, с мрачным удовольствием заметив, как ее глаза расширились от страха. Хорошо. Она должна меня бояться, потому что сейчас я устрою ей сладкую жизнь. – И знаешь почему?

Бриджит мудро предпочла не отвечать. С каждым моим шагом она пятилась назад, пока не прижалась спиной к стене, сжимая кружку побелевшими пальцами.

– Потому что я был бы рядом, – прошипел я. – Мне абсолютно плевать, кто был целью: ты, Ава или чертова важная птица. Если я был бы рядом, то обезвредил бы засранца прежде, чем он успел ко мне прикоснуться. – Это было не пустое бахвальство, а правда. Я не просто так был самым востребованным агентом «Харпер Секьюрити». – Что я сказал тебе при первом знакомстве?

Бриджит не отвечала.

Что. Я. Тебе. Сказал?

Я уперся предплечьем в стену над ее головой, а ладонью – рядом с ее лицом, и она оказалась в ловушке. Мы были так близко друг к другу, что я почувствовал аромат ее духов – нечто легкое и пьянящее, как цветы в летний день, – и увидел темное колечко вокруг ее зрачков. Раньше я никогда не видел подобных глаз, таких глубоких и синих, словно глубина океана. Такие глаза могли завлечь и затянуть под воду прежде, чем ты успеешь сообразить, что происходит.

Тот факт, что я обращал внимание на такие глупости в худший день собственной карьеры, только разозлил меня еще сильнее.

– Делать, как ты говоришь. – Ее шепот прозвучал чуть оборонительно.

– Именно. Ты не сделала и чуть не погибла из-за этого. – Если бы я не появился там в тот момент… Кровь кипела в жилах. Там был Алекс, но этот ублюдок вполне мог и застрелить Бриджит, а не спасти. – Ты знаешь, что могло… – Я осекся. Я снова кричал. Я сжал челюсти и заставил себя сделать глубокий вздох. – Знаю, ты считаешь меня надоедливым параноиком, но я запрещаю тебе некоторые вещи не с целью тебя помучить, принцесса. Я хочу защитить тебя, но если ты продолжишь перечить мне на каждом шагу, то можешь прикончить и себя, и близких. Ты этого добиваешься?

– Нет.

Бриджит по-прежнему говорила с вызовом, но я заметил подозрительный блеск в ее глазах и легкое дрожание подбородка.

Метод кнута сработал, и ей он был нужен.

Тем не менее дальше я заговорил мягче.

– Ты должна доверять мне. Прекрати воспринимать все в штыки и, черт подери, не сбегай за моей спиной. В следующий раз сначала поговори со мной.

– Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить, все заканчивается ссорой и разговор ни к чему не приводит. – Бриджит пристально посмотрела на меня, предлагая поспорить. Я не стал. Я привык все делать по-своему и обычно бывал прав. – Доверие может быть только обоюдным. Ты тайно установил в мой телефон чип…

– И правильно сделал, иначе ты, возможно, уже была бы мертва, – прорычал я.

Она поджала губы, и я невольно перевел взгляд на них. Пухлые, розовые и способные на большую дерзость, чем можно ожидать от чопорной и правильной принцессы. Впрочем, у нее внутри не скрывалось ничего чопорного и правильного… Как и в мыслях, проносящихся в моей голове.

Максимально неподходящее время для любых мыслей, хоть отдаленно связанных с сексом. Ради всего святого, ее похитили меньше сорока восьми часов назад! Но для меня адреналин и возбуждение всегда шли рука об руку, и, честно говоря, она заводила меня практически постоянно. Я хотел ее, даже когда на нее злился.

Мой член набух, а руки снова сжались в кулаки. Я охранял самых красивых женщин планеты – кинозвезд, супермоделей, наследниц, многие из которых ясно давали понять, что с удовольствием подчинятся моим приказам как в спальне, так и за ее пределами, – но никогда не принимал их предложений. Никогда не испытывал желания.

И разумеется, в итоге я возжелал единственную женщину, которая скорее предпочла бы сжечь меня живьем, чем ко мне прикоснуться.

– Ты сказал, я должна доверять тебе. Как это возможно, если ты сам мне не доверяешь? – Бриджит перешла на деловой тон – я слышал его на многочисленных публичных мероприятиях, где ее сопровождал.

Этот тон раздражал до невозможности. Лучше бы она огрызнулась на меня, чем обращалась как с каким-то чертовым незнакомцем, от которого нужно поскорее избавиться.

– Предлагаю компромисс. Убери чип, и я буду делать все, как ты скажешь, если дело касается безопасности. – Бриджит пристально на меня уставилась. – Обещаю.

Просто невероятно. Она провинилась и еще торгуется.

И я даже подумывал сказать «да».

– Почему я должен тебе верить?

Я резко выдохнул, и по ее телу прокатилась легкая дрожь. Я ясно видел ее соски сквозь тонкий черный шелк платья. Твердые, словно камушки, молящие о моем прикосновении. Возможно, причиной был холод – толстые стены и окна с двойным остеклением не могли полностью защитить от сквозняка, – но, судя по раскрасневшимся щекам Бриджит, не только я ощущал напряжение между нами.

Мои ноздри раздулись. Я по-прежнему был тверд как скала и ненавидел себя за это. Ненавидел ее за подобное искушение. Ненавидел себя за недостаток самообладания, когда дело касалось Бриджит.

– Я не нарушаю обещаний, мистер Ларсен. – Бриджит упорно звала меня по фамилии, а я упорно называл ее принцессой. Мы оба раздражались, но никто не отступал первым. И в этом – все наши отношения. – Договорились?

Я почувствовал, как что-то запульсировало в плотно сжатых челюстях. Один. Два. Три.

Первым побуждением было ответить «Черта с два». Чип – единственная причина, почему она еще жива. Но в тот момент мы оказались ближе к перемирию, чем когда-либо прежде, и, хотя я прекрасно исполнял роль плохого полицейского, я предпочел бы работать со сговорчивой Бриджит, а не дышать ей в затылок каждый день.

– Прекрасно, – выдавил я. – Начнем с испытательного срока. Четыре месяца. Ты выполняешь свою часть сделки, и я отступаю. А если нет, я прикую тебя к себе наручниками, и ты даже помочиться спокойно не сможешь. Ясно?

Она сжала губы еще сильнее, но спорить не стала.

– Четырехмесячный испытательный срок. Прекрасно. – Она поколебалась, затем добавила: – И еще…

Уму непостижимо.

– Ты, наверное, шутишь.

Ее щеки покраснели.

– Не рассказывай никому о случившемся. Особенно дворцу.

– Ты просишь меня солгать.

Мне следовало записывать каждый инцидент с клиентом и передавать Кристиану. Последнему, кто не… Скажем так, он пожалел о своем решении. Сильно пожалел.

– Не солгать, а умолчать, – поправила меня Бриджит. – Сам подумай. Если мой дедушка узнает о случившемся, тебя уволят, и твоя репутация будет испорчена.

Обращение к моему эго. Хорошая попытка, принцесса.

– Моя репутация как-нибудь переживет. – Я поднял бровь. – Я думал, ты будешь счастлива от меня избавиться.

Румянец на ее щеках усилился.

– Знаешь, говорят – знакомый черт лучше незнакомого.

– Хм.

Не считая периодического вежливого общения, мы друг друга терпеть не могли, несмотря на мой твердый член и ее твердые соски. Похоть похотью, но если мы продолжим в том же духе, то просто убьем друг друга. Не говоря уже о нарушении всевозможных правил, если сохранить в секрете случившееся в Филадельфии. Я обязан сообщить обо всем Кристиану и предоставить ему общение с дворцом. Он лучше разбирается в этом дипломатическом дерьме.

Но мысль о том, чтобы уйти от Бриджит и больше никогда ее не видеть, вызвала странный приступ дискомфорта. При всей невыносимости она была одной из моих самых интересных клиенток. Умных, добрых, неизбалованных и титулованных.

– Вряд ли просьба имеет хоть малейшее отношение к тому факту, что ты больше никогда не сможешь свободно вздохнуть, едва король узнает о произошедшем. – Мое дыхание щекотало ухо Бриджит, и ее снова пронзила дрожь. – Да, принцесса?

Для второго кандидата в очереди на трон она обладала изрядной свободой действий. Но если король Эдуард узнает, что кто-то похитил его драгоценную внучку, он посадит ее под замок.

Бриджит с трудом сглотнула:

– Какая разница? В конце концов, мы хотим одного и того же. Сохранить статус-кво. Ты сохраняешь репутацию, я сохраняю свободу.

Сохранить статус-кво? Едва ли.

Было бы так легко поддаться ревущей в венах страсти, намотать ее волосы на кулак и узнать, сколько жара скрывается за этой холодной внешностью. Она хотела этого так же сильно, как я. Я слышал это в прерывистом дыхании, видел в ее взгляде, чувствовал, как ее тело слегка подалось мне навстречу.

Очевидно, не только мне вскружили голову гнев и адреналин.

Думай головой, Ларсен. Не головкой.

Я закрыл глаза и заставил себя мысленно сосчитать до пяти. Открыв их снова, я столкнулся со взглядом Бриджит.

Серые тучи против голубого неба.

– Договорились. Но если ты нарушишь условия или опять станешь действовать втайне от меня… – мой тон понизился до зловещего и полного невысказанных угроз, – ты на собственном горьком опыте узнаешь, к чему может привести сделка с дьяволом.

Глава 6
Бриджит

Первый месяц проверки

– Да ты шутишь. – Я вытащила черный жилет из упаковки, держа его двумя пальцами, словно грязное белье.

Рис потягивал кофе, не отрывая взгляда от газеты.

– Я никогда не шучу насчет безопасности.

– Это пуленепробиваемый жилет.

– Я в курсе. Я его купил.

Вдох. Выдох.

– Мистер Ларсен, пожалуйста, объясните, зачем мне пуленепробиваемый жилет. Где мне его носить? На занятиях? На следующей волонтерской смене?

– Чтобы защитить тебя от пуль, и да. Если хочешь.

Я почувствовала, как под глазом дернулся мускул. Мы заключили сделку месяц назад, и я получила свое. Я все испортила. Мне не следовало тайно убегать с Авой, но она так переживала из-за проблем с Алексом, что мне захотелось ее поддержать.

И пришлось за это ответить, причем по-крупному.

История с похищением круто изменила мои некогда радужные взгляды на личную безопасность, и я пообещала себе действовать более ответственно. Мне жутко не хотелось признавать правоту Риса – большую часть времени он был высокомерным засранцем, – но он каждый день рисковал ради меня жизнью. А еще, похоже, намеревался заставить меня отступиться от сделки, предлагая возмутительные условия.

Например, долбаный пуленепробиваемый жилет.

– Я купил его на всякий случай, – мягко сказал Рис. – Но раз уж ты предложила, надо будет протестировать его в следующий раз, когда будешь на публике.

Убери чип, и я буду делать все, как ты скажешь, если дело касается безопасности. Обещаю.

Я стиснула зубы. Рис убрал чип, и я не нарушала обещаний.

– Хорошо. – В голове вспыхнула лампочка, и на моем лице медленно расплылась улыбка. – Я надену его сейчас.

Он поднял наконец голову, и его лицо потемнело от недоверия из-за подозрительно легкой капитуляции.

– Куда отправимся?

– По магазинам.

Если Рис что-то и ненавидел, так это ходить со мной по магазинам. Стереотипная мужская слабость, и я намеревалась использовать ее по полной.

Моя улыбка стала шире, в то время как его лицо помрачнело еще сильнее.

Будет весело.

Час спустя мы прибыли в «Хейзелбург молл», четырехэтажную мекку шопинга, где я могла вдоволь помучить Риса. К счастью, была зима, и большую часть жилета получилось спрятать под толстым свитером и пальто.

По словам Риса, он купил мне облегченную версию, но жилет все равно был жарким, тяжелым и неудобным. Я почти пожалела о плане мести, но свирепое лицо Риса оправдывало все… Пока не случилась катастрофа.

Я примеряла одежду в десятом по счету бутике, когда вдруг застряла в платье. Я случайно ошиблась размером, и неумолимая ткань впилась в ребра, удерживая руки над головой. Я ничего не видела и едва могла пошевелиться.

– Черт.

Я ругалась редко, но ситуация не оставляла выбора. Одним из моих постоянных иррациональных страхов было застрять в одежде посреди магазина.

– Что случилось? – подал голос Рис, стоявший снаружи. – Все в порядке?

– Да. – Я обхватила платье по бокам и снова попыталась его задрать, но тщетно. – Все хорошо.

Через десять минут я вспотела и начала задыхаться от напряжения и нехватки воздуха, а руки болели из-за неудобной позы.

Черт, черт, черт.

– Что, черт подери, там происходит? – раздраженно крикнул Рис через дверь. – Ты слишком долго.

Выбора не оставалось. Нужно было обращаться за помощью.

– Ты не мог бы позвать продавца? Мне нужна помощь… э-э… с одеждой.

Последовала долгая пауза.

– Ты застряла.

Пламя смущения лизнуло кожу.

– Просто кого-нибудь позови. Пожалуйста.

– Не могу. Одна сотрудница ушла на обед, а у другой – очередь из шести человек на кассе. – Разумеется, Рис отслеживал все передвижения, пока меня ждал. – Я помогу.

Если бы я могла видеть собственное отражение, то точно встретилась бы глазами с гримасой ужаса.

– Нет. Тебе нельзя!

– Почему?

– Потому что я… – Полуголая. Беспомощная. – В неподобающем виде.

– Я уже видел полуголых женщин, принцесса. Либо впусти меня, и я вытащу тебя из передряги, либо сиди смирно ближайший час, ведь именно столько времени понадобится кассиру, чтобы разобраться с очередью в выходной. Они движутся медленнее черепахи под морфием.

Вселенная ненавидит меня. Без сомнений.

– Ладно, – выдавила я. Пламя смущения разгоралось все жарче. – Входи.

На дверце раздевалки не было замка, и секунду спустя Рис заполнил собой крошечное пространство кабинки. Даже если бы я не услышала, как он вошел, я бы почувствовала. Его мощная энергетика ощущалась в каждой молекуле воздуха, и они начинали вибрировать в унисон.

Грубый. Мужественный. Мощный.

Я затаила дыхание, когда он приблизился, мягко ступая по линолеуму. Для человека столь крупной комплекции он двигался с грацией пантеры.

Платье прикрывало грудь, но мои кружевные трусы были полностью открыты, и я старалась не думать, что видит Рис. Он остановился так близко, что я почувствовала исходящее от его тела тепло и чистый, мыльный аромат.

Воздух гудел от напряжения и тишины, когда он взялся за подол платья над моей головой и потянул. Ткань скользнула вверх на полсантиметра и опять застряла – я вздрогнула, когда она впилась в новый участок кожи.

– Я попробую снизу, – сказал Рис отстраненным, сдержанным голосом.

Снизу. Значит, ему придется прикасаться к моей обнаженной коже.

– Хорошо, – слово прозвучало более хрипло, чем мне хотелось бы.

Я напряглась всем телом, когда он положил ладони мне на ребра. Быстро провел большими пальцами по натертому участку, где платье впивалось в кожу, а потом просунул пальцы под ткань и ее потянул вверх.

Я больше не могла задерживать дыхание.

Я выдохнула, и моя грудь поднялась, словно пытаясь глубже погрузиться в грубые, теплые руки Риса. В тишине дыхание звучало до неловкости громко.

Рис замер. Платье уже наполовину задралось мне на плечи – достаточно, чтобы продемонстрировать грудь в бюстгальтере.

– Успокой дыхание, принцесса, или ничего не выйдет, – сказал он чуть более напряженно, чем минуту назад.

Кожу опалил жар, но я справилась с дыханием, и он продолжил.

Еще сантиметр… еще… и я свободна.

В ноздри ударил свежий воздух, и я заморгала, заново привыкая к свету после двадцатиминутного плена в платье.

Я сжимала пальцами ткань, лицо пылало от смущения и облегчения.

– Спасибо. – Я не знала, что еще сказать.

Рис отступил назад с каменным лицом. Вместо ответа мужчина взял пуленепробиваемый жилет и футболку, которую я носила под ним, и поманил меня пальцем.

– Иди сюда.

– Я могу надеть их сама.

И снова никакого ответа.

Я вздохнула и подошла к нему. Я слишком устала, чтобы спорить, и не стала сопротивляться, когда он натянул на меня футболку, а затем и жилет. Я наблюдала за ним через зеркало – он поправлял жилет и бретельки, добиваясь идеальной посадки. Я по-прежнему держала перед собой платье, прикрывая им нижнее белье.

Впрочем, беспокоиться не следовало. Рис проявлял ко мне не больше интереса, чем к пластмассовому манекену.

Как ни странно, я почувствовала укол раздражения.

Рис закончил с жилетом, и я уже хотела отойти, когда его пальцы железной хваткой сомкнулись на моих бицепсах. Огромные руки обхватывали их с легкостью.

Он встретился со мной взглядом в зеркале и опустил голову – его губы оказались возле моего уха.

Сердце бешено застучало, и я крепче сжала платье.

– Не думай, что я не понял, чем ты занималась весь день. – Дыхание Риса пронеслось по коже зловещим предупреждением. – На этот раз я поддался, принцесса, но я не люблю игры. К счастью для тебя, ты прошла проверку. – Он скользнул ладонями вверх и остановился на плечах, оставив на них пылающие следы. – Тебе следует научиться послушно следовать указаниям. Мне плевать, если ты считаешь мое поведение глупым. Секундная задержка может сыграть решающую роль, когда речь идет о жизни и смерти. Я говорю пригнуться, и ты пригибаешься. Я говорю надеть пуленепробиваемый жилет на чертов пляж, и ты надеваешь. Ясно?

Я продолжала сжимать платье.

– Жилет был проверкой, чтобы узнать, соглашусь ли я его надеть? Это так… коварно. – Целый день, потраченный впустую на дурацкую проверку. Меня наполнило негодование. – Ненавижу, когда ты делаешь подобные вещи.

Губы Риса тронула мрачная ухмылка.

– Лучше ты будешь ненавидеть меня живого, чем любить мертвого. – Он отпустил мои плечи. – Одевайся. Мы уходим.

Дверь за ним захлопнулась.

Наконец я могла снова вздохнуть спокойно, но не могла остановить эхо его слов в моей голове.

Лучше ты будешь ненавидеть меня живого, чем любить мертвого.

Проблема в том, что я не испытывала к нему ненависти. Я ненавидела его правила и ограничения, но не ненавидела его самого.

А хотела бы ненавидеть.

Жизнь была бы гораздо проще.

Третий месяц проверки

– Я не смогу пойти.

– Что значит не сможешь? – Изумление Джулс просочилось даже сквозь трубку. – Мы ждали фестиваль со второго курса. Мы даже наряды подобрали, чтобы они сочетались. Стелла арендовала машину! Мы можем погибнуть по дороге, потому что она ужасно водит…

– Я все слышу! – раздался крик Стеллы на заднем плане.

– …но права есть только у нее.

– Знаю. – Я мрачно глянула на Риса, который сидел на диване и точил нож, словно псих. – Один телохранитель счел мероприятие небезопасным.

Мы с подругами хотели посетить музыкальный фестиваль в Рокбери много лет, и теперь мне приходилось его пропускать.

– И что? Все равно езжай. Он работает на тебя, а не наоборот.

Мне бы очень хотелось, но у нашей сделки еще длился испытательный срок, и опасения Риса нельзя было назвать полностью необоснованными. Рокбери проходил в палаточном лагере, в полутора часах езды от Нью-Йорка, и каждый год что-то неизбежно происходило: пожар, пьяная массовая драка, паническая давка. А еще в этом году во время фестиваля обещали грозу, а значит, вероятнее всего, кемпинг превратится в гигантскую грязевую яму, но мои подруги все равно решили рискнуть.

– Прости, Джулс, в другой раз.

Джулс вздохнула:

– Скажи своему мужчине, что он чертовски горяч, но полный зануда.

– Он не мой мужчина. Он мой телохранитель.

Я понизила голос, но мне показалось, Рис на миллисекунду замер, прежде чем продолжить точить нож.

– Тем хуже. Он управляет твоей жизнью, а ты ни хрена не получаешь.

– Джулс.

– Ты знаешь, что это правда. – Еще один вздох. – Хорошо, я поняла. Мы будем скучать, но наверстаем упущенное, когда вернемся.

– Звучит неплохо.

Я повесила трубку и опустилась в кресло, охваченная страхом пропустить все самое интересное. Я купила билеты на фестиваль несколько месяцев назад, до того, как Рис начал на меня работать, а теперь пришлось продать их случайному младшекурснику.

– Надеюсь, ты счастлив, – сказала я многозначительно.

Он не ответил.

За последние три месяца мы с Рисом научились лучше взаимодействовать, но временами мне по-прежнему хотелось запустить в него учебником. Как сейчас.

Однако на следующие выходные, когда наступил день фестиваля, я проснулась и испытала одно из величайших потрясений в жизни.

Утром я зашла в гостиную и обнаружила, что комната преобразилась. Мебель сдвинули в сторону, а на пол набросали гору подушек с принтами в стиле бохо. Кофейный столик ломился от закусок и напитков, а на экране шла трансляция фестиваля Рокбери в режиме реального времени. Вишенкой на торте стала палатка, украшенная гирляндами лампочек – точно такая же, как установленные на территории фестиваля.

Рис сидел на диване, теперь вплотную прижатом к стене возле окна, и хмуро пялился в телефон.

– Что… – Я потерла глаза. Нет, мне все это определенно не снилось. Палатка, закуски – все наяву. – Что это?

– Домашний фестиваль, – проворчал он.

– Ты все это устроил. – Я не задала вопрос, а скорее выразила недоверие.

– Неохотно и с чужой помощью. – Рис поднял взгляд. – Твоя рыжая подруга опасна.

Разумеется. Все встает на свои места. Видимо, подруги расстроились, что я пропускаю фестиваль, и подготовили, так сказать, утешительную вечеринку. Но кое-что не сходилось.

– Они уехали прошлым вечером.

– Они завезли все заранее, пока ты принимала душ.

Хм, а это уже вполне правдоподобно. Я принимаю душ подолгу.

Успокоенная и довольная, я схватила чипсы, конфеты и газировку, забралась в палатку с подушками и принялась смотреть по телевизору сеты любимых групп. Благодаря прекрасному качеству звука и изображения я почти чувствовала себя там.

Честно говоря, так было даже комфортнее, чем на настоящем фестивале, но мне не хватало компании, с которой можно разделить веселье.

Через час я нерешительно высунула голову из палатки.

– Мистер Ларсен. Может, присоединишься? Тут полно еды.

Он все еще сидел на диване, насупленный, как медведь, который проснулся не на той стороне пещеры.

– Нет, спасибо.

– Давай. – Я махнула рукой. – Не заставляй меня сидеть в одиночестве. Это же грустно.

Губы Риса растянулись в легкую ухмылку, и он поднялся с места:

– Только потому, что ты послушалась и не пошла на фестиваль.

Теперь нахмурилась я:

– Ты будто собаку дрессируешь.

– Большинство вещей в жизни похожи на дрессировку собаки.

– Неправда.

– Придешь на работу – получишь зарплату. Будешь ухаживать за девушкой – потрахаешься. Будешь учиться – получишь хорошие оценки. Действие и награда. Так устроено общество.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он был прав.

– Никто уже не использует слово «ухаживать», – пробормотала я. Я ненавидела, когда он был прав.

Его ухмылка стала на миллиметр шире.

Рис не помещался в палатку и поэтому устроился рядышком на полу. Несмотря на уговоры, он так и не притронулся к еде, предоставляя мне разбираться с закусками самостоятельно.

Еще через час я объелась сахаром и углеводами до легкой тошноты, а Рис, казалось, вот-вот заснет от скуки.

– Я смотрю, ты не фанат электронной музыки. – Я потянулась и поморщилась. Последняя пачка чипсов с солью и уксусом была лишней.

– Звучит как фальшивая реклама «Маунтин Дью».

Я чуть не поперхнулась водой.

– Вполне справедливо. – Я вытерла рот салфеткой, не в силах спрятать улыбку. Рис был таким серьезным, что я радовалась всякий раз, когда его каменная маска трескалась. – Тогда ответь. Если тебе не нравится электроника, то что нравится?

– Я особо не слушаю музыку.

– Хобби? – упорствовала я. – У тебя должно быть хобби.

Он не ответил, но короткая вспышка тревоги во взгляде сказала мне все необходимое.

– У тебя оно и правда есть! – Я так мало знала о Рисе вне работы, что хваталась за любую информацию, как изголодавшийся зверь. – Какое? Дай угадаю: вязание. Нет, наблюдение за птицами. Нет, косплей.

Я выбирала самые случайные, неподходящие Рису увлечения, какие только могла придумать.

– Нет.

– Коллекционирование марок? Йога? Покемоны…

– Если я скажу, ты заткнешься? – раздраженно процедил он.

Я ответила блаженной улыбкой:

– Возможно.

Рис долго сомневался, а потом сказал:

– Иногда я рисую.

Из всех вариантов, что я ожидала услышать, это не входило даже в первую сотню.

– Что именно? Наверное, кучу бронированной техники и охранных сигнализаций, – поддразнила я. – И возможно, немецкую овчарку, когда хочется чего-нибудь теплого и пушистого.

Он фыркнул:

– Помимо овчарки, звучит невыносимо скучно.

Я открыла рот, но он поднял руку:

– Не бери в голову.

Я закрыла рот, но улыбка осталась.

– Как ты начал рисовать?

– Мне предложил психотерапевт. Сказал, поможет справиться с моей проблемой. И мне понравилось. – Он пожал плечами. – Терапия закончилась, а рисование осталось.

Я снова удивилась: у него был психотерапевт, и он свободно об этом рассказывал. Большинство людей не признались бы так легко.

Хотя это вполне логично. Он прослужил в армии десять лет. И наверняка пережил немало тяжелых моментов.

– Посттравматическое расстройство? – мягко спросила я.

Рис быстро кивнул:

– Комплексное.

Он не стал вдаваться в подробности, и я не стала настаивать. Слишком личный вопрос.

– Ты меня расстроил. – Я сменила тему, почувствовав, что он снова начал замыкаться. – Я правда надеялась на косплей. Из тебя вышел бы отличный Тор, только с темными волосами.

– Ты уже второй раз пытаешься стащить с меня футболку, принцесса. Осторожнее, или я подумаю, что ты хочешь меня соблазнить.

Мое лицо запылало.

– Я не пытаюсь стащить с тебя футболку. Тор даже не… – Я осеклась, когда Рис издал низкий смешок. – Ты издеваешься.

– Когда ты злишься, твое лицо напоминает клубнику.

Домашний фестиваль в сочетании со словами Риса «твое лицо напоминает клубнику» создавали впечатление, будто я проснулась в альтернативном измерении.

– Я не похожа на клубнику, – заявила я со всем достоинством, на какое была способна. – И я, по крайней мере, не отказываюсь от операции.

Густые темные брови Риса недоуменно нахмурились.

– Твой вечно угрюмый вид, – уточнила я. – Хороший пластический хирург с этим поможет.

Мои слова на секунду повисли в воздухе, а потом Рис потряс меня до глубины души. Он рассмеялся.

Я услышала настоящий смех, а не легкий смешок, как в Эльдорре. Рис прищурил глаза, и вокруг них появились слабые морщинки, которые почему-то казались мне сексуальными, а его зубы сверкнули белизной на фоне загорелой кожи.