Текст книги "Разрушительная игра"

Глава 13
Бриджит

Следующие недели выдались кошмарными, и не только из-за болезни и ран – затишье в рабочем графике освободило кучу времени для переживаний по поводу отречения Николая.

Я стану королевой. Может, не завтра и не через месяц, но однажды, а однажды – это в любом случае слишком скоро.

Я поднесла бокал к губам и уставилась в ночное небо. Со дня моего разговора с Николаем прошло три недели.

Сотрясение прошло, и я давно оправилась от простуды. Запястье по-прежнему приходилось беречь, но в остальном я снова пришла в форму – а значит, мне приходилось посещать бесконечные собрания и обсуждать, как и когда объявить об отречении, как справиться с общественной реакцией, как спланировать мой переезд обратно в Эльдорру, и миллион других вопросов, от которых голова шла кругом.

В то утро моя семья, Маркус и я договорились сделать официальное объявление через месяц. Вернее, договорились все остальные, а я согласилась, потому что другого выбора не было.

Один месяц. Остался месяц свободы – и все.

Я собиралась сделать еще один глоток, но дверь на крышу со скрипом отворилась. Я выпрямилась и изумленно раскрыла рот, когда из-за нее появился Рис. Судя по его бровям, он удивился не меньше моего.

– Что ты здесь делаешь? – спросили мы одновременно.

Я фыркнула:

– Мистер Ларсен, я дома. Только я могу задавать этот вопрос.

– Не думал, что кто-то сюда ходит.

Он присел рядом, и я старалась не замечать, как приятно от него пахнет – аромат мыла в сочетании с его собственным запахом. Чистым, простым, мужественным.

Мы были на крыше одной из северных башен дворца, куда можно попасть только из служебного коридора возле кухни. По сравнению с большой крышей и ее террасным садом эта казалась ничтожной – тут едва хватало места для двух стульев. Но именно поэтому мне здесь нравилось. Мое тайное убежище, куда я убегала, когда хотела подумать и спрятаться от посторонних глаз.

Я допила остатки вина и потянулась к бутылке у ног, но поняла, что она пуста. Я редко столько пила, но нужно было как-то облегчить тревогу, нависшую надо мной в последнее время, словно черное облако.

– Только я. Об этом месте почти никто не знает, – сказала я. – Как ты его нашел?

– Я найду что угодно. – Рис ухмыльнулся, и я наморщила нос от его высокомерия. – У меня есть чертежи дворца, принцесса. Я знаю здесь каждый закоулок. Это моя…

– Работа, – закончила я. – Знаю. Можешь не повторять.

То же самое он сказал в кабинете доктора Хаузен. Сама не знаю, почему это так меня раздражало. Возможно, мне на мгновение показалось, что его беспокойство выходит за рамки профессиональных обязанностей. И возможно, на мгновение я могла поклясться, что сама этого хочу. Хочу, чтобы он заботился обо мне не как о клиентке.

Губы Риса изогнулись, прежде чем его взгляд переместился на мой лоб.

– Как синяк?

– Проходит, слава богу. – В том месте, где я стукнулась о ветку, еще оставалась небольшая ссадина, но она выглядела лучше, чем ярко-фиолетовый синяк. – И уже не болит.

– Хорошо. – Он осторожно провел по синяку пальцами, и мое дыхание сбилось. Рис никогда не прикасался ко мне без необходимости, но сейчас необходимости не было. Значит, он этого хотел. – Будь осторожнее, принцесса.

– Ты уже говорил.

– Я буду повторять это, пока не вобью тебе в голову.

– Поверь. Эта информация уже в моей голове. Как иначе, если ты продолжаешь меня пилить?

Несмотря на ворчание, я находила в его недовольстве странное утешение. В мире, где все менялось так быстро, Рис чудесным образом оставался самим собой, и я хотела, чтобы так было всегда.

Его рука еще на мгновение задержалась на моем лбу, прежде чем он отстранился, и в мои легкие вернулся кислород.

– Итак. – Рис откинулся назад и убрал руки за голову. Потом спросил, не глядя на меня: – Кого ты обычно сюда приводишь?

– Что? – Я недоуменно склонила голову набок. Я никогда никого сюда не приводила.

– Два стула. – Он кивнул на мой, потом на свой. – Для кого второй? – Его тон был небрежным, но за ним скрывались сильные эмоции.

– Ни для кого. Здесь два стула, потому что… – Я запнулась. – Не знаю. Наверное, я надеялась, что когда-нибудь найду человека, которого захочу сюда привести.

Глупые романтические мечты, как мы с таинственным парнем пробираемся сюда, чтобы целоваться, смеяться и болтать всю ночь, но шансы на это таяли с каждой минутой.

– Хм. – Рис помолчал секунду, потом спросил: – Хочешь, я уйду?

– Что?

Я как заезженная пластинка. Возможно, из-за травмы головы повредился мозг – прежде я никогда не была такой бестолковой.

– Похоже, здесь твое секретное место. Не знал, что вторгаюсь, когда пришел, – угрюмо сказал он.

Что-то теплое прокатилось по моему животу.

– Ты не мешаешь, – заверила я. – Останься. Пожалуйста. Я рада компании.

– Хорошо.

И он остался.

Я не смогла сдержать улыбки. Не думала, что мне понравится с кем-то делить это место, но присутствие Риса было мне приятно. Он не стремился заполнить тишину ненужной светской беседой, и его присутствие успокаивало, хоть и немного раздражало. Когда он рядом, я в безопасности.

Я вытянула ноги и случайно опрокинула пустую бутылку из-под вина, которая покатилась по полу к Рису. Мы одновременно наклонились ее поднять, и наши пальцы на секунду соприкоснулись.

Нет, даже не на секунду. На долю секунды. Но этого оказалось достаточно, чтобы по руке и по позвоночнику пробежал ток.

Я отдернула руку, и кожу обжег жар, когда он взял бутылку и поставил ее с другой стороны стула, подальше от наших ног.

Мимолетное прикосновение показалось неприличным, будто мы совершили нечто запретное. Смешно. Мы даже не хотели. Это была случайность.

Ты слишком много думаешь.

Из-за облаков выглянула часть луны, и по башне разлился свет, озарив лицо Риса. Оно казалось мрачнее, чем минуту назад.

Тем не менее он был прекрасен. Не как идеальная скульптура античного бога, а как он сам, простой и беззастенчиво мужественный. Темная щетина, маленький шрам на брови, стальные глаза…

Внутри все перевернулось – я изо всех сил старалась не думать об уединенности этого места. Мы можем делать что угодно, и никто не узнает.

Никто, кроме нас.

– Слышал, на следующей неделе мы уезжаем, – сказал Рис. Мне показалось, его голос прозвучал напряженно, будто он тоже противился чему-то, что не мог полностью контролировать.

– Да. – Я надеялась, мой голос дрожал не так сильно, как мне казалось. – Состояние дедушки стабилизировалось, и нужно завершить дела в Нью-Йорке, прежде чем я перееду сюда.

Я осознала свою ошибку прежде, чем слова слетели с губ.

Я еще не рассказывала Рису об отречении Николая, а значит, он не знал о моих планах вернуться в Атенберг. Навсегда.

Рис замер.

– Переедешь? – Он говорил спокойно, но в глазах собиралась буря. – Сюда?

Я тяжело сглотнула:

– Да.

– Ты не говорила мне об этом, принцесса. – Голос все еще спокоен, но все еще опасен, как затишье перед бурей. – Наверное, и мне стоит быть в курсе.

– Решение не окончательное, но план таков. Я… хочу быть ближе к дедушке.

Отчасти это было правдой. Он хорошо восстановился, и за ним круглосуточно наблюдали специалисты, но я все равно беспокоилась и хотела быть рядом. Впрочем, как кронпринцессе, мне следовало вернуться в Атенберг и для обучения. Я уже отстала на десятилетия.

Ноздри Риса раздулись.

– Когда ты собиралась мне сказать?

– Скоро, – прошептала я.

Дворец держал отречение Николая в строгом секрете, и я не могла говорить о нем до официального объявления. Я могла бы и раньше сообщить Рису, что возвращаюсь в Эльдорру под предлогом болезни дедушки, но мне хотелось как можно дольше притворяться, что все нормально.

Глупо, но в последнее время я неважно соображала и не могла объяснить собственные действия.

В глазах Риса что-то мелькнуло. Если бы я его не знала, подумала бы, что ему больно.

– Что ж, теперь ты наконец сможешь от меня избавиться, – невозмутимо сказал он, но его лицо словно окаменело. – В понедельник я поговорю с боссом, и начнем оформлять документы для увольнения.

Увольнения.

Мое дыхание, мое сердце. Замерли.

– Ты уйдешь?

– Здесь я тебе не нужен. У тебя есть королевская охрана. Я подам в отставку, или дворец расторгнет контракт. Финал один.

Эта мысль не приходила мне в голову, но он был прав. Дворец нанял Риса, чтобы не отрывать членов Королевской гвардии от семей, пока я жила в США. Теперь, когда я возвращаюсь, наемник больше не нужен.

– Но я…

Ты мне нужен.

Да, мы с Рисом поладили не сразу, но теперь я не могла представить жизни без него.

Похищение. Выпускной. Болезнь дедушки. Десятки поездок, сотни событий, тысячи крошечных мгновений – например, когда я заболела, он заказал мне куриный суп, или, когда я оставила дома куртку, он одолжил мне свою.

Он прошел со мной через все.

– Значит, все. – Я сморгнула боль в глазах. – У нас остался месяц, а потом ты просто… уйдешь.

Глаза Риса потемнели до черноты, а на подбородке дернулся мускул.

– Не переживай, принцесса. Может, твоим телохранителем снова станет Бут. Как в старые добрые времена.

Меня вдруг охватила необъяснимая злость. На Риса, на его небрежный тон, на ситуацию в целом.

– Может быть, – выпалила я. – Жду не дождусь. Он был лучшим из моих телохранителей.

Удар ниже пояса – и, судя по тому, как замер Рис, точно в цель.

– Отлично. Значит, все от этого только выиграют, – сказал он ледяным, сдержанным тоном. Встал и пошел к выходу, не оглядываясь.

За ним захлопнулась дверь, и я подпрыгнула.

Боль в глазах усиливалась, и наконец по щеке скатилась слеза. Я сердито ее вытерла.

У меня не было причин плакать. Я много раз меняла телохранителей и привыкла прощаться с людьми. Мы с Рисом проработали не так долго. Бут провел со мной четыре года, и я не плакала, когда он ушел.

Упала еще одна слеза. Я вытерла и ее.

Принцессы не плачут. В голове раздался строгий голос Элин.

Она права.

Я не проведу последний месяц свободы, страдая по Рису Ларсену. Мы вернемся в Нью-Йорк, я улажу дела и буду наслаждаться каждой минутой оставшегося времени как простая принцесса, а не будущая королева.

К черту приличия и протокол. Если я когда-нибудь и смогу пожить в свое удовольствие, то именно сейчас.

Рис имеет что-то против? Его проблемы.

Глава 14
Рис

3 недели спустя

У людей бывают дерьмовые дни или дерьмовые недели. У меня выдался дерьмовый месяц.

Наши с Бриджит отношения охладели с тех пор, как она сообщила о возвращении в Эльдорру, и мне ужасно не нравилось, что мы проводим так последние дни вместе.

Последние дни вместе.

От этой мысли сжалось сердце, но я заставил себя не отвлекаться и сосредоточился на поставленной задаче. Я по-прежнему охранял ее жизнь. У нас оставалась неделя в Нью-Йорке. Потом я сопровождаю ее обратно в Атенберг, где должен был провести еще неделю, пока не передам дела новому охраннику.

Мы еще не знали, кто придет мне на смену, но я его заранее ненавидел… Пусть и не так сильно, как парня, с которым сейчас танцевала Бриджит.

Мы были в ВИП-зале «Борджиа», в модном ночном клубе в центре Манхэттена, и Бриджит обнимала смазливого засранца, который весь вечер на нее пялился. Я узнал его – Винсент Хауз, сын владельца фирмы по производству электроники и известный бабник, проводивший большую часть времени пьянствуя на вечеринках и обеспечивая городских наркоторговцев наличкой. Они с Бриджит посещали несколько общих мероприятий.

Но прежде я никогда не хотел оторвать ему руки.

Хватало одного взгляда, чтобы понять, какие мысли крутятся в его голове – ничего общего с танцами. По крайней мере, в вертикальном положении.

Моя кровь закипела, когда Бриджит рассмеялась над словами Винсента. Он точно не мог сказать ничего остроумного даже под угрозой лишения наследства, но Бриджит тоже была пьяна. Она выпила уже два коктейля и пять шотов (я считал) – и ее щеки так горели от алкоголя, что румянец было видно с другого конца зала.

Ее блестящее серебряное платье едва прикрывало задницу, а убийственные туфли на каблуках превращали из просто высокой девушки в амазонку. Взлохмаченные золотистые волосы, длинные ноги, сияющая от пота кожа – она была великолепна. Но не была собой.

Обычная Бриджит никогда бы не надела такое платье – просто потому, что это не в ее стиле, – но с той ночи на крыше она вела себя странно. Менее сдержанно, более дико и легкомысленно.

Показательный пример: Винсент Хауз. Парень ей не нравился. Она сама однажды это сказала, а сейчас так и льнула к нему.

Он притянул ее ближе, скользнул рукой по спине и обхватил задницу.

Не успев толком сообразить, что делаю, я пробился через танцпол и так сильно сжал плечо Винсента, что тот вздрогнул и отстранился от Бриджит.

– Я могу вам помочь?

В его тоне звучало презрение – он оглядел меня и явно не впечатлился отсутствием дизайнерской одежды и модных аксессуаров.

Каков засранец. Может, удар кулаком в лицо произведет на него большее впечатление?

– Да. – Я оскалился, изобразив подобие улыбки. – Убери от нее руки, пока я не убрал их за тебя.

– Ты кто, твою мать, такой, чтобы мне указывать? – усмехнулся Винсент.

Человек, который собирается превратить твое лицо в месиво.

Прежде чем я успел ответить, вмешалась Бриджит.

– Никто. – Она сердито уставилась на меня. – Я в порядке. Возвращайся на пост.

Черта с два.

Если бы Бриджит не была моей клиенткой, я бы затащил ее в уборную, нагнул и отшлепал по заднице за дерзкий тон.

Но я лишь бросил на нее мрачный взгляд, стараясь держать себя в руках.

Она хочет повеселиться? Ладно. Хочет холодно со мной общаться? Ладно. Но только через мой труп она свяжется с чертовым Винсентом Хаузом. Парень наверняка кишит половыми инфекциями.

Взгляд Винсента перебегал то на меня, то на нее, и наконец его осенило.

– Ты телохранитель! – Он щелкнул пальцами. – Чувак, так бы и сказал. Не волнуйся. – Он обнял Бриджит за талию и с ухмылкой притянул к себе. – Я хорошо о ней позабочусь.

К черту удары по лицу. Теперь я хотел выбить ему все зубы.

К сожалению, это бы спровоцировало скандал, а первое правило телохранителей, как говорила Бриджит, – не провоцировать скандалов. И я сделал кое-что получше. Сжал его плечо сильнее, пока не услышал сквозь музыку слабый хруст.

Винсент взвизгнул и отпустил Бриджит, его лицо исказилось от боли.

– Какого хрена, чувак?

– Разве я не сказал убрать руки? – спросил я спокойно.

– Бриджит, кто это такой? – прошипел Хауз. – Уволь его!

Я проигнорировал его и повернулся к Бриджит.

– Пора идти, ваше высочество. – Мы привлекали внимание, чего мне совершенно не хотелось, но черта с два я позволю этому ублюдку ею воспользоваться. – Вам завтра рано вставать.

На самом деле нет. Я предложил ей повод, но она им не воспользовалась.

– Отличная идея. – Бриджит проигнорировала мой предостерегающий взгляд и положила руку Винсенту на грудь. У меня под воротником сердитым барабанным боем застучал пульс. – Я уйду с Винсентом. До утра ты свободен.

– Слышал? – Винсент вывернулся из моей хватки и сделал шаг за спину Бриджит. Трус. – Проваливай. Я привезу ее утром.

Его похотливый взгляд пробежал по груди и голым ногам Бриджит.

В его голове не осталось ни крупицы серого вещества. Иначе он бы уже уносил ноги.

– Нет. Ты сделаешь кое-что другое. – Я говорил дружелюбно. Непринужденно. Но под вежливостью скрывалось острое как бритва, стальное лезвие. – Развернешься, уйдешь и больше никогда не заговоришь с ней, не прикоснешься и даже не посмотришь в ее сторону. Считайте это первым и последним предупреждением, мистер Хауз.

Я знал его имя. Он знал, что я знаю. И если бы он оказался достаточно глуп, чтобы проигнорировать мое предупреждение, я бы его выследил и скормил ему его собственные яйца.

Лицо Винсента побагровело.

– Ты мне угрожаешь?

Я навис над ним, наслаждаясь страхом, промелькнувшим в глазах:

– Да.

– Не слушай его, – процедила Бриджит сквозь зубы. – Он не знает, что несет.

Винсент сделал еще шаг назад, источая ненависть, но страх в его глазах остался.

– Плевать. Хватит с меня этого дерьма.

Он бросился прочь и растворился в толпе пьяных тусовщиков.

Бриджит повернулась ко мне:

– В чем твоя проблема?

– В том, что ты ведешь себя как пьяная, избалованная девка, – огрызнулся я. – Так надралась, что ничего не соображаешь.

– Я прекрасно знаю, что делаю. – Ее взгляд был полон огня и непокорности, и внутри меня запылало пламя. Я не знал, почему меня так заводит ее гнев. Возможно, потому, что в эти редкие мгновения я видел ее, а не маску, которую она показывала миру. – Я развлекаюсь и уйду отсюда с парнем. Ты меня не остановишь.

Я холодно улыбнулся:

– Ты права. Ты уйдешь с парнем. Со мной.

– Нет. – Бриджит скрестила руки на груди.

– У тебя два варианта. – Я наклонился так близко, что почувствовал запах ее духов. – Можешь уйти со мной, как взрослая, или я перекину тебя через плечо и унесу, как ребенка. Что выбираешь, принцесса?

Сегодня вечером разозлилась не только она.

Я злился, потому что последние полчаса она позволяла какому-то прилипчивому ублюдку себя лапать. Злился, потому что мы ссорились, хотя нам оставалось провести вместе всего две недели. Но больше всего я злился из-за того, как сильно ее хотел, хотя и не мог получить.

Ее скорое возвращение в Эльдорру напомнило о том, что наши отношения – временные. Так было всегда, но не настолько бросалось в глаза.

В конце концов, она принцесса, а я наемный работник, который больше не нужен.

Высокие скулы Бриджит порозовели.

– Ты не посмеешь.

– Проверь.

– Вы забываете, кто здесь главный, мистер Ларсен.

Температура моей улыбки упала еще на десять градусов.

– Хочешь проверить свою теорию?

Бриджит поджала губы. На секунду я подумал, что она останется просто мне назло. Затем, не сказав ни слова и даже на меня не взглянув, она направилась к выходу. Я последовал за ней с таким мрачным видом, что местные тусовщики разлетались передо мной, как стеклянные шарики из детской игры.

Мы сели в первое попавшееся такси и вернулись к таунхаусу Бриджит – едва машина остановилась, Бриджит выпрыгнула и помчалась к входной двери. Я расплатился с водителем и догнал ее за четыре шага.

Мы зашли в дом, наши шаги эхом отдавались от деревянного пола. Когда мы поднялись на второй этаж, Бриджит прошмыгнула в спальню и попыталась захлопнуть дверь у меня перед носом, но я успел просунуть руку.

– Нам нужно поговорить, – сказал я.

– Не хочу. Ты уже испортил мне вечер. Теперь оставь меня в покое.

– Нет, пока ты не скажешь, какого черта творится. – Я впился в нее взглядом, пытаясь понять, что происходит в ее прекрасной голове. – Ты ведешь себя странно уже несколько недель. Что-то не так.

– Все в порядке. – Бриджит оставила попытки скрыться от меня в комнате и отпустила дверь. Я остался на пороге. Стоял и ждал. – Мне двадцать три года, мистер Ларсен. В двадцать три люди тусуются, пьют и спят с парнями.

На моем подбородке дернулся мускул.

– Но делают все это не так, как ты с момента нашего возвращения в Нью-Йорк.

Слава богу, это касалось не парней, а тусовок и выпивки.

– Может, я устала жить, как следует, и хочу пожить, как могла бы. – Бриджит сняла украшения и положила на комод. – Мой дедушка чуть не умер. Стоял, а через секунду рухнул. Кто сказал, что со мной не случится того же?

В ее словах была доля правды, но не более. Я знал каждую ее интонацию, значение каждого движения. Она что-то недоговаривала.

– Значит, ты решила провести свои потенциальные последние мгновения с чертовым Винсентом Хаузом? – усмехнулся я.

– Ты его даже не знаешь.

– Я знаю достаточно.

– Да ладно. – Бриджит повернулась ко мне, в ее глазах сверкнула ярость и какая-то бесконечная печаль. – Каждый раз, стоит мне улыбнуться мужчине, ты бросаешься наперерез, словно медведь. Почему, мистер Ларсен? Ведь в первую встречу вы четко дали понять, что не вмешиваетесь в личную жизнь клиентов.

Я не ответил, но чувствовал, как пульсирует мой подбородок. Тик. Тик. Тик. Бомба, готовая взорваться и разрушить наши привычные жизни.

– Возможно… – Бриджит с задумчивым видом сделала шаг в мою сторону. Ошибка номер один. – Ты хочешь оказаться на их месте. – Она улыбнулась, но взгляд оставался тревожным. – Вы хотите меня, мистер Ларсен? Принцесса и телохранитель. Отличная история для приятелей.

Ошибка номер два.

– А вы хотите замолчать, ваше высочество, – мягко сказал я. – И впредь вести себя предельно осторожно.

– Почему? – Бриджит сделала ко мне еще один шаг и еще, пока не оказалась совсем близко. – Я тебя не боюсь. Все боятся, а я – нет. – Она положила руку мне на грудь.

Ошибка номер три.

Она не успела даже ахнуть, когда я развернул ее и наклонил над комодом – одной рукой схватил за подбородок и запрокинул голову, а другую сомкнул на горле. Мой член вжался в ее задницу, твердый и сердитый.

Я был на грани весь вечер. Черт возьми, да я был на грани уже два года! Как только Бриджит фон Ашеберг вошла в мою жизнь, начался обратный отсчет до моей гибели – и, возможно, все полетит к черту именно сегодня.

– А следовало бы, принцесса. Хочешь знать почему? – прорычал я. – Потому что ты права. Я тебя хочу. Но не целоваться и не заниматься с тобой любовью. Я хочу тебя трахнуть. Наказать за то, что говоришь дерзости и позволяешь другому мужчине к себе прикасаться. Хочу задрать это чертово платьишко и проникнуть в тебя так сильно, что ты несколько дней не сможешь ходить. Я хочу всего этого, хоть и не могу получить. Но если ты не перестанешь так на меня смотреть… – Я крепче сжал ее подбородок и горло. Она смотрела на меня через зеркало, ее рот приоткрылся, а глаза потемнели от страсти. – Я возьму все равно.

Это были резкие, горькие слова, наполненные похотью и гневом. Они должны были отпугнуть ее, но Бриджит совсем не казалась напуганной. Она казалась возбужденной.

– Так сделай это, – сказала она. Я замер, моя рука сжалась вокруг ее горла, а член угрожал пробурить в штанах дыру. – Трахни меня, как только что обещал.