Текст книги "Я подарю тебе крылья"

– Еще? – Она честно пыталась в это поверить. Удавалось с трудом. – Так зачем ты продаешь свой шикарный дом? Ты же видишь, как живут люди, а у тебя есть все.

– Не все, – тут же вставил он, – не все меряется квартирами и машинами, Оливия. Есть вещи, без которых большой дом кажется пустым, а деньги – просто бумага.

– Назови мне хоть одну такую вещь, Даниэль? – Она повысила от возмущения свой голос.

– Семья.

Оливия задумалась над его причиной продажи дома, сжимая цветы на груди. Их шипы больно кололи кожу.

– Семья – вопрос времени. Сегодня ее нет, а завтра есть. Продавать такой дом только потому, что тебе грустно в нем, глупо. Мой совет, – она повернулась к нему, смотря в глаза, которые солнце превратило в латте, – если захочешь продать дом, приезжай сюда и посмотри на это, – она кивнула в сторону дома, – уверена, твоя жена не захочет жить так.

Он улыбнулся, пристально наблюдая за ней. Поучающая Оливия Паркер просто еще не поняла, что такое одиночество.

– У меня на первом месте работа, Оливия. Если раньше я задумывался о семье и детях, то теперь все в прошлом. Мой дом – небо, а на земле можно иметь что-то типа этого, – теперь он кивнул в сторону дома, – все равно мы редко бываем здесь.

– Глупый, – произнесла она и пошла к подъезду, дверь которого была закрыта на домофон, что порадовало. Возможно, этот подъезд изредка навещают индийские тусовщики.

Даниэль не стал отвечать ей. Каждый останется при своем мнении. Он все равно продаст свой дом.

Мелани открыла им, и, зайдя в подъезд, Оливия старалась не смотреть по сторонам, поднимаясь по лестнице. Наконец, минуя последнюю ступеньку, они оказались возле двери, которая тут же со скрипом открылась, и на пороге появилась улыбающаяся подруга.

– Ура! Ты приехала домой! – крикнула она и открыла дверь шире, пропуская их.

Оливия прошла в квартиру, где сразу встретилась с Гербертом и попыталась было сконцентрироваться на его лице, но решила уделить больше внимания жилищу. Кивнув ему, она зашла в гостиную, где из мебели обнаружила только диван, стоящий возле большого окна. Старые стены с облупившейся краской заставили ее грустно вздохнуть. Хотелось убежать отсюда, но, пересилив это желание, она спросила:

– Где моя комната?

Мелани прошла через гостиную и указала на дверь:

– Вот.

Она открыла, запуская будущую хозяйку, и Оливии захотелось плакать – комната была малюсеньких размеров, а большая кровать занимала все ее пространство. Лишь небольшой двухстворчатый шкаф уместился возле стены.

– Зачем в такой маленькой комнате такая большая кровать?

– А что тебе еще надо? – Шелковый голос позади нее заставил обернуться.

– Явно не кровать таких размеров. Можно поставить стол, стул. Хотя они вряд ли сюда влезут, – грустно вздохнула девушка.

– Большая кровать – это круто, – произнесла Мелани, – ты еще скажешь мне спасибо.

Даниэль улыбаясь посмотрел на нее. Его забавляла вся эта ситуация, и он не понимал Оливию.

– Какая проблема в размере кровати?

– По ней можно ходить.

– Ну так ходи, – он поставил коробку на кровать и сел рядом, проверяя ее мягкость. Места действительно было мало. – У меня тоже большая кровать, даже больше этой.

Он пытался подбодрить девушку, видя, как та боком к нему прошла и села рядом.

Его кровать была гораздо мягче. И она не занимала всю комнату. Оливия прекрасно помнила это.

– Ладно, – прошептала девушка, оглядывая комнату. Стены светлые, это радовало. Повесить шторы, и будет почти как дома. При желании можно сделать из этой дыры дом по своему вкусу. Пара больших цветов в горшках на полу в гостиной и телевизор…

Она посмотрела на розы и порадовалась, что они у нее есть. И хоть столика не было, она решила поставить их на подоконник. С ними стало немного веселей.

– Тебе не нравится? – загрустила Мелани. – Я так старалась, но ты же знаешь, что найти подходящую квартиру за такую стоимость в Дубае просто нереально.

Оливия встала и аккуратно прошла к подруге, пытаясь не задеть шкаф и Даниэля.

– Главное, есть крыша и пол, так ведь? Остальное сделаем сами.

Оливия боялась спросить про недоделки в квартире, потому что была абсолютно уверена в том, что они есть.

Даниэль встал с кровати и сразу наткнулся на шкаф, это его позабавило. Он понял, что створки будет тяжело открыть – кровать мешала. Но это уже не его проблемы. Свою работу он выполнил, помог перевезти вещи, на этом его помощь закончилась.

– Пожалуй, я пойду.

Он услышал, как Мелани простонала, закрывая глаза руками, а Оливия удивленно на нее посмотрела:

– Что?

– У тебя в комнате нет света.

– Как нет? – Оливия уставилась на подругу, думая, что это шутка. Но та кивнула, указывая на выключатель в комнате – тот еле держался в стене. – Вот черт! И ты только сейчас об этом говоришь? Как я буду жить без света?

Она перевела молящий взгляд на Даниэля, который старался этого не видеть и не слышать. Он вообще уже должен быть дома.

– Что вы так на меня смотрите? Я пилот, а не электрик, – развернувшись, он уже было направился к двери, как тихий голос сзади его остановил:

– Я тебя не просила. Кое-что в электричестве я понимаю и сделаю сама. Спасибо, что помог с вещами.

Он выдохнул, лбом прислоняясь к дверному косяку. С тех пор, как он встретил Оливию Паркер, ему не было покоя.

Глава 27

Оливия разбирала коробки, пока Даниэль возился с выключателем. Слава богу, в его машине нашлись необходимые инструменты. Периодически он переводил взгляд на девушку, держа в зубах отвертку или соединяя провода.

Свет внезапно включился и ослепил девушку.

– Готово. – Он вновь выключил его, кидая отвертку в ящик с инструментами.

– Спасибо, – тихо сказала Оливия, злясь на Мелани и ее Призрака. В голове не укладывалось – как можно любить мужчину, который не имеет лица, голоса и рук.

Она сидела на кровати возле открытой коробки, вытаскивая оттуда все, что накидала с утра. А может, лучше оставить все в коробке? Куда поставить духи, если нет прикроватной тумбочки? Отчаявшись, Оливия буквально легла на эту коробку. Но смех Даниэля заставил ее поднять голову и посмотреть на него. Ему смешно, наверное, он наслаждается этой минутой. Она вытащила первое, что попалось под руку, и кинула в него. Поймав вещь на лету, он рассмеялся еще сильнее – в руках капитан держал ее бюстгальтер.

– Боже, – покраснев, но поблагодарив бога за то, что Даниэль выключил свет, она выхватила из его рук белье, – я не это хотела кинуть.

Мелани приоткрыла дверь и просунула голову в щель:

– Как ваши дела?

Даниэль тут же нажал на выключатель, и свет вновь озарил комнату и стоящую на кровати Оливию с бюстгальтером в руке. Она тут же кинула его обратно в коробку.

– Все отлично, – ответил он.

– А у нас проблемы с сантехникой. У Герберта ничего не получается, вода хлещет в разные стороны, боюсь, мы затопим соседей…

Оливия закатила глаза, садясь на кровать:

– Что в этой квартире работает?

Даниэль открыл дверь шире, и Мелани чуть не упала в комнату. Он молча прошел мимо в направлении ванной к терпящему бедствие Герберту. Выругавшись про себя и вспомнив, что он пилот, а не сантехник, все-таки пошел на помощь.

Девушки побежали за ним, ожидая чего-то страшного – наводнения или всемирного потопа. И он не заставил себя ждать.

Даниэль сменил державшего кран насквозь промокшего Герберта, крепко зажал руками место, откуда хлестала вода, и она наконец прекратила течь.

– Оливия, – позвал он и посмотрел на девушку через отражение в зеркале, – помоги мне. Перекрой кран.

Его просьба вызвала бурю смятения и неуверенности, но Оливия смогла взять себя в руки и подчинилась, аккуратно ступая в сырую ванную комнату.

– Что перекрыть? – Она схватилась за его руки, которые сжимали кран, давя на них еще сильнее.

Даниэль засмеялся и этим вызвал новую волну ее гнева.

– Что ты делаешь?

– Не знаю, – буркнула она, – держу твои руки.

– Зачем? Ты можешь просто перекрыть вентиль внизу трубы?

Оливия тут же отпустила его руки и нагнулась в поисках вентиля. Вода была повсюду, девушка ползала на коленях по полу, все сильнее промокая.

– Нашла! – Оливия повернула вентиль, и Даниэль смог убрать руки с крана.

– Отлично, – произнес он, нагибаясь к ней под раковину и встречаясь взглядом. От всего этого ужаса он даже забыл, какого цвета ее глаза. Она закусила губу в ожидании его гнева или хотя бы недовольства, но капитан молчал, уставившись на нее, уже забыв и про кран, и про воду.

– Скажи хоть что-нибудь, – прошептала Оливия.

– Проклинаю тот день, когда впервые увидел тебя. – Это единственное, что пришло ему в голову.

– Взаимно, – сквозь зубы прошипела она.

За несколько часов в квартире стюардесс Даниэль устал больше, чем от рейса в двенадцать часов. Теперь он возился со смесителем, пытаясь его снять. Возле на коленях ползала Оливия, вытирая тряпками всю воду, что успела натечь. Ее одежда активно помогала: полностью сырые джинсы и мокрая полупрозрачная футболка разжигали в нем бешенство. Он предпочел бы не видеть этого и не давать волю своей безумной фантазии, которая работала против его сознания.

Их взгляды временами пересекались, но слов не находилось.

Промокшая насквозь Оливия встала с колен, тыльной стороной ладони вытирая со лба капельки воды, стекающей с волос. На какой-то момент Даниэль даже забыл, зачем его руки вообще держат этот чертов смеситель. Оливия Паркер стала наваждением. Мокрая футболка не скрывала изгибов тела. С таким же успехом она могла бы ее снять, и ничего не изменилось бы. Нет, изменилось. Тогда он прижал бы ее к стене…

– Дьявол, – выругался он и отвернулся от девушки.

Оливия даже не сразу поняла, что разозлило его в этот раз. Но что бы там ни было – ее это тоже раздражало. Ее раздражало, что он рядом, ее раздражали его глаза, ее раздражало даже то, что он побрился. Но особенно ее раздражало, что он не Призрак.

Выскочив из ванной, Оливия тут же столкнулась с Мелани, которую явно забавляла эта ситуация. Улыбка на ее лице разозлила подругу. Ей ужасно хотелось высказать Мел все, что она думает про ее мужчину, который, судя по всему, валялся на кровати в комнате.

– Твой парень может хоть что-то сделать самостоятельно? – Оливию выводило из себя то, что чинить все должен Даниэль. Она три часа назад могла с ним распрощаться и выдохнуть. Находясь с капитаном в замкнутом пространстве, она понимала, что воздуха на двоих мало. – Где этот бездельник?

Повышенный тон и воинственная поза подруги слегка напугали Мел. Но что она могла сделать?

– Он устал и спит.

– Устал? – чуть не задохнулась Оливия от переполнявшего ее возмущения. Сейчас она взяла бы веник и выгнала Герберта прочь. – А почему ты не устала? Почему я не устала? Почему Даниэль не устал? Ведь на нем нагрузка в сотни раз больше.

– Ты можешь говорить тише? Он услышит, – приложила палец к губам Мел.

– Кто? – недовольно переспросила Оливия.

– Герберт.

В голове не укладывалось – они ругаются. Из-за парня! А когда-то жили вдвоем и прекрасно ладили. Всего один человек, лица которого Оливия толком не помнила, смог все изменить.

– Я понимаю, – произнесла Мелани, – ты защищаешь Даниэля. Но и ты пойми – Герберту очень тяжело дается работа стюардом. И он совсем не разбирается в сантехнике.

– Я защищаю Даниэля? – возмутилась Оливия, сжав руки в кулаки. – Я защищаю себя от него! – Наконец она сказала это.

В голове творилась полная неразбериха. Шокированная своими же словами и видя не менее шокированную подругу, Оливия проскочила к себе в комнату, плотно закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Она не хотела больше никого видеть, боясь убить Призрака, накричать на Мел и… обнять Даниэля.

Быстро переодевшись в сухое, Оливия села на кровать и выдохнула, казалось, весь воздух из легких. Так в ее голове мыслей стало меньше. Но ей хотелось, чтобы их не было вообще. Накричав на Мел, она просто выплеснула эмоции, сковывающие ее весь вечер. Но причина не в Мел. И не в Призраке, хотя он все так же ее раздражал. Причина даже не в Даниэле, который помогал, стараясь привести их жилье в порядок. Причина в ней самой. Его глаза, то, как он смотрел на нее… Черт, ей нравилось, как он смотрел: с вожделением, страстью, влечением. Она ненавидела себя за то, что наслаждалась этим взглядом. И за то, что хотела не только касаний его взгляда, она хотела большего. Черт, она хотела Даниэля Фернандеса, и это ее пугало.

Мысли завели ее в тупик. Она легла на кровать, раскинув руки в стороны, пытаясь сконцентрироваться на желтоватом от старости потолке, и видела лишь звезды, мерцающие при выключенном свете на борту самолета рейса 2-1-6. Тут же послышался шелковый голос, обращающийся к пассажирам, так нежно касающийся ее слуха, проходя, как нервный импульс, через все тело… Как она могла дать этому голосу проникнуть так глубоко в себя?

Сколько она так пролежала, глядя на звезды? Несколько минут, а может, несколько часов. Время перестало быть важным. Важным стало осознание своей слабости. И, поднявшись с кровати, она продолжала думать, анализируя последние недели своей жизни, приходя только к одному выводу – она так просто не сдастся. Пока она летает на этом гигантском лайнере, никто и ничто не посмеет препятствовать ей: ни его голос, ни его взгляд, ни ее замершее сердце. Просто надо держаться от своего капитана подальше. Как можно дальше. Возненавидеть его еще сильнее.

Девушка вышла в гостиную. Потеряв счет времени, она слегка растерялась от царившей в квартире тишины.

– Оливия.

Голос подруги нарушил пустоту, и Оливия поняла, что они одни. Мелани вышла из кухни с пиццей в руках.

– Где Даниэль? – Это был единственный вопрос, волнующий ее.

– Ушел. Починил кран и ушел. – Девушка откусила кусок. – Мы подумали, ты пошла спать, и не стали тебя будить.

Без него дышалось легче. Расслабившись, Оливия села на диван, откинувшись на спинку.

– Прости, что накричала на тебя. Я просто устала.

Мелани присела рядом, протягивая ей пиццу, и девушка улыбнулась, забирая кусок.

– Я не обижаюсь, Лив. Я все понимаю.

Но Оливия была более чем уверена, что ничего она не понимает, но объяснять не хотелось. Ничего ведь не изменилось.

Сидя на диване, без телевизора, в пустой квартире, они ели пиццу, которая казалась самой вкусной из всех, что они когда-либо пробовали. Они смеялись, вспоминая месяцы, проведенные в колледже бортпроводников. Все осталось так же: они вдвоем, едят пиццу и смеются.

– Когда у вас рейс? – спросила Оливия. – Я говорю, что вы мне мешаете, – улыбнулась. Призрака она толком еще не видела, а с Мел они отлично ладили. Прекрасная все же идея – поселиться вместе.

– Завтра днем в Барселону.

Оливия положила кусок пиццы обратно в коробку.

– Сколько вы там пробудете?

– Ночь в гостинице, у «Arabia Airlines», видимо, в этом вся фишка. – Мелани вскочила на диван, размахивая руками. – Летишь, летишь, летишь, потом быстро ночуешь и снова летишь, летишь, летишь…

Оливия засмеялась.

– Загоняют они нас и наших пилотов. – Мел спрыгнула с дивана и снова села. – Герберту не нравится так работать, – она понизила голос специально, чтобы он случайно не услышал ее, – он устает от бесконечных перелетов.

– Может, это просто не его профессия?

– Лучше пусть летает, я без него не смогу, Лив, – пожала плечами Мел.

Оливии не понравились ее слова. Ей не нравился Герберт, не нравилось, что он лодырь, теперь еще это его «не нравится так работать». В нем ее устраивало только одно – его не было видно и слышно.

На следующий день, проводив Мел и Призрака в рейс, Оливия пошла по магазинам в поисках чего-нибудь полезного для квартиры. Рассматривала мебель, любуясь ею со стороны – она еще не могла себе позволить купить ее. Остановив свой взгляд на шторах, она решила начать с них.

В квартире без Мел стало пусто и тихо, появилось много времени для размышлений, но девушка усердно старалась не поддаваться соблазну, заставляя себя заниматься делами.

Когда она включала свет или воду, ее мысли возвращались в тот вечер. Даниэль оставил инструменты в ее комнате, и где-то глубоко в душе она надеялась, что он не заедет за ними. Она вынесла их к входной двери на тот случай, если он все-таки придет. Но он не пришел.

Даниэль и Марк шли по терминалу аэропорта на, казалось бы, обычное предполетное собрание. Только сейчас все было по-другому. Для Даниэля это был крайний брифинг перед большой паузой в работе.

– Счастливчик, – произнес Марк, – я теперь думаю тоже уйти в отпуск. Кого поставят на твое место?

– На первое время капитана Дюпре, – улыбнулся Даниэль и посмотрел в окно на стоящий у терминала самолет. Его самолет. Месяц отпуска – это слишком много. Даниэль никогда столько не брал. Но сейчас это единственный выход. Еще два месяца учебы – это чтобы наверняка избавиться от желания воплотить в реальность всю ту страсть, что он позволил себе выдумать за эти два дня. – Дьявол!

Марк даже вздрогнул.

– У тебя проблемы?

У него была только одна проблема – он сам. Его желание утраивалось, когда он находился рядом с Оливией. Единственный выход – держаться от нее как можно дальше. Аликанте – лучший способ очистить мозги от сильнодействующего яда.

– Нет, – улыбнулся Даниэль и вошел в брифинг-комнату, где собралась уже половина экипажа. Пройдя к главному столу, он положил фуражку и папку с данными полета и сел, стараясь не смотреть на присутствующих и занять себя бумагами, но Келси начала засыпать его вопросами:

– Даниэль, ты бросаешь нас на три месяца? Что будет с нами? Нам сократят полеты? Нас раскидают по другим экипажам?

На секунду ему стало их жаль, неизвестность – самый сложный враг.

– Мы говорили об этом с руководством, – наконец он посмотрел на присутствующих в комнате, не увидев среди них Оливию, и тут же тихий голос в дверях заставил отвлечься.

– Простите, – Оливия проскочила в комнату и села за последний столик, стараясь не встречаться взглядом с Даниэлем.

План А: игнорировать его. Делать вид, что капитан абсолютно ей безразличен. Она подперла рукой подбородок, как в школе, когда скучно сидеть на уроке, и уставилась на дверь.

– Так что решило руководство? – Вопрос Келси заставил Даниэля вернуться к ответу, который он напрочь забыл, провожая взглядом Оливию Паркер.

– Что решило руководство? – задумчиво повторил он, теперь злясь на Оливию за то, что так глупо его отвлекла. Женщин нельзя выпускать на поле сражений – мужчины начнут убивать сами себя. – Было решено оставить рейс 2-1-6 в полном составе под руководством капитана Дюпре. С вами Марк, – он перевел взгляд на второго пилота, – я надеюсь, за три месяца ничего не изменится.

Он мечтал только об одном изменении: по выходе из отпуска не обнаружить англичанку в своем экипаже.

Услышав имя капитана Дюпре, Оливия машинально перевела взгляд на Даниэля. Капитан Дюпре – тот самый, с которым они перегоняли самолеты из Гамбурга, «пилот со стажем», отлично, старик с сединой.

– В крайнем случае вам дадут другого пилота. Но рейс оставят. Они мне обещали, – закончил он говорить о наболевшем и тут же перешел к сегодняшнему полету.

Вот теперь план А работал в полной мере, Оливия рассматривала лампы на потолке, стены в кабинете, искала изъяны на полу и столе, лишь бы не встречаться взглядом со своим капитаном. Но, услышав голос Келси, она тут же включила свое внимание. Старшая бортпроводница раздавала рабочие зоны в салоне, и Оливии опять выпал первый салон.

– Можно в хвосте? – Она подняла руку, привлекая внимание Келси. – Меня укачивает в начале самолета.

– Но в хвосте качает больше, – удивилась та, и Оливия стиснула зубы.

– На «А380» центр приложения сил впереди самолета, то есть меньше качает в начале салона, – недовольно произнес Даниэль, и Оливия тут же перевела взгляд на него. Капитан складывал документы на столе, даже не смотря в сторону бортпроводников.

Кто и где работает – не его дело, этим занимаются Келси и Джуан. Но он не мог промолчать, ведь англичанка явно лгала. Скорее всего, ей было это известно, она придумывала причину, чтобы не входить в кабину к пилотам. Хотя Даниэль не был против такой позиции.

Он мельком посмотрел на девушку и встал со своего места, надевая зеленый жилет.

– Тогда я ставлю тебя в середину салона, Оливия, – произнесла Келси, – там точно не укачает.

Оливия удовлетворенно кивнула и, схватив чемодан, быстро пошла к выходу. Пройдя по длинному коридору, она вышла в зал вылета, почти налетев на большой рекламный щит авиакомпании «Arabia Airlines», стоящий у стойки регистрации пассажиров.

– О боже… – прошептала девушка.

На фоне нового «Эйрбаса» она и Даниэль среди огней самолета улыбались, смотря друг другу в глаза. Она помнила этот момент. Она прекрасно помнила, как фотограф просил пройтись рядом с самолетом, а они шли и смеялись, подшучивая друг над другом. Сейчас это было воспоминанием, запечатленным на пленку, выставленным на всеобщее обозрение. Авиакомпания «Arabia Airlines» рекламировала дружеское отношение среди экипажа, но, помня тот момент, Оливия не видела ничего дружеского. Уже тогда в ее глазах присутствовал блеск и желание. Она видела его сейчас и надеялась, что больше никто не заметит.

Решив рассмотреть взгляд Даниэля, девушка приблизилась к плакату. Капитан «Arabia Airlines», молодой, красивый, статный мужчина с внешностью бога дарил ей улыбку, смотря прямо в глаза. Она так и не смогла определить, что скрывается в его взгляде. Но вчера он был другим, и Даниэль не улыбался.

– Надеюсь, к нашему возвращению это уберут, – шелк обволок ее слух, и Оливия обернулась, встречаясь с настоящим Даниэлем. Он подошел так тихо, что испугал ее.

– Если не уберут, сожгу лично, – прошептала она, хотя думала о другом. Этот плакат был чарующим, завораживающим, противоречащим всем канонам ислама и, что странно, самой авиакомпании «Arabia Airlines», которая была против отношений на борту. И тем не менее Мухаммед дал согласие на такую вольность – капитан и стюардесса улыбаются друг другу. Надпись сверху: «Все лучшее мы дарим вам». Но она не подходила к снимку.

– Я бы назвала: «Все лучшее – это пережитое плохое». – Оливия вспомнила Гамбург и купание в холодном бассейне, страх от полета на высоте сто футов с резким разворотом.

– Все лучшее – это забытое старое. – Даниэль мечтал потерять память в отпуске и никогда больше не вспоминать эту девушку.

Он обошел Оливию и направился к выходу, слыша голоса своего экипажа у себя за спиной. Теперь и они увидели рекламный плакат и активно его комментировали. Но он не хотел слушать, удаляясь все дальше и дальше, пока голос Оливии не остановил его:

– Вчера не успела сказать тебе спасибо, ты так быстро ушел.

– Быстро? – усмехнулся он и пошел дальше. – Еще часа два возился с твоим краном.

– Я уснула, – солгала девушка. – Спасибо.

– Пожалуйста.

– Ты забыл свои инструменты.

– Оставь их себе.

Капитан говорил сухо, казалось, его голос превратился в скрежет металла. Оно и к лучшему. Отдалиться от Даниэля было просто необходимо.

Они ступили на борт самолета и пошли в разные стороны.