Текст книги "Депрессия. Как вырваться из черной дыры"

Что такое психическое здоровье

Сколько раз вы мечтали о том, чтобы вернуться в свое «преддепрессивное» эмоциональное состояние? Вернуться не ценой ежедневного приема горсти таблеток, постоянной сонливости, ощущения металлической каски, надетой на голову, убитого на корню сексуального желания, а по-настоящему, чтобы без помощи медикаментов можно было смеяться при просмотре комедий, не отравлять своим понурым видом жизнь окружающим, выполнять элементарную работу за час, а не за неделю. Но если вы думаете, что это и есть психическое здоровье, то вы ошибаетесь.

Конечно, на фоне вашего сегодняшнего состояния и то, что было до депрессии, кажется несбыточной мечтой и чем-то совершенно недосягаемым, но вспомните, разве до болезни вам не приходилось испытывать немотивированную тревогу, эмоционально реагировать на какие-то мелочи и потом жалеть о своем поведении, бояться публичных выступлений и избегать шумных вечеринок? Депрессия – болезнь очень неприятная, но она дает вам шанс пересмотреть свою жизнь, убеждения и ценности, выкорчевать эмоциональные якоря, засевшие где-то очень глубоко в подсознании, снять внушенные кем-то блоки и ограничения, освободиться от телесных и ментальных зажимов, вернуть себе способность чувствовать так, как вы чувствовали в детстве, когда и краски были ярче, и еда вкуснее, а каждый новый день нес массу новых позитивных впечатлений.

Не останавливайтесь на том, что врачи называют «ремиссией», не соглашайтесь провести остаток жизни на «поддерживающей дозировке» антидепрессантов, это не настоящая жизнь, вы вправе требовать большего.

Так что же такое психическое здоровье?

Еще раз хочу напомнить, я не претендую на научность изложения и допускаю, что мое видение некоторых аспектов проблемы может отличаться от общепринятой в настоящее время медицинской парадигмы. Но у меня есть моральное право на свою точку зрения, в конце концов, все эти тома медицинских исследований, горы таблеток и десятки часов, проведенных в кресле у психотерапевта не дали мне того результата, к которому я смог прийти самостоятельно.

Антидепрессанты и психотерапия смогли привести меня в относительно стабильное состояние, то есть я мог выходить на работу, с некоторой, весьма небольшой, степенью эффективности выполнять свои служебные обязанности, поддерживать какие-то минимально необходимые социальные отношения с друзьями и коллегами. На максимальной для меня терапевтической дозировке препаратов у меня прошли панические атаки, что было уже большим облегчением, повысилось настроение, прошла бессонница. Но какой ценой!

Мне хотелось спать весь день, ни о какой продуктивной работе и речи быть не могло, я прибавил 10 килограммов в весе, перестал заниматься спортом, не испытывал никакого сексуального влечения. Долгое время я был уверен, что я обречен на такое существование до конца своих дней, и внутренне уже примирился с этим.

После того как я начал заниматься медитативными практиками, о чем я напишу в подробностях ниже, оптимизма у меня прибавилось, мне удалось снизить дозу антидепрессантов вдвое от максимального уровня, в какой-то момент я даже полностью отказался от их приема. Но, к сожалению, продлилось такое состояние всего лишь пару месяцев, первый же стресс на работе вогнал меня обратно в глубокую депрессию.

Но даже на пике своего эмоционального подъема я понимал, что выздоровлением это назвать сложно. Настроение у меня было крайне нестабильным, я остро реагировал на малейшую стрессовую ситуацию, плохо спал.

И вот только сейчас я понимаю, что такое настоящее эмоциональное здоровье. Это совершенно не означает постоянного отличного настроения и отсутствия каких-либо тревог и волнений. Такое состояние тоже относится к патологическим и в психиатрии называется «гиперманиакальным». Возможно, вам приходилось встречать в жизни таких людей, я был знаком с двумя, и оба почему-то были научными работниками. Они могли говорить и работать часами, чуть ли не сутками, никогда не уставали и никогда никого не слушали, вечно пребывали в каком-то приподнято-эйфоричном состоянии. В то же время жизнь окружающих они превращали в ад, общаться, а тем более жить с такими людьми совершенно невыносимо, и сами они редко бывают счастливы и успешны. Не думаю, что это то, к чему стоит стремиться.

Под психическим здоровьем я понимаю нечто совершенно иное. Человек здоров, если при отсутствии какого-либо внешнего воздействия его эмоциональное состояние стабильно, он чувствует себя уравновешенно, с небольшим отклонением в сторону позитива, он спокоен, но энергичен и собран, способен сконцентрироваться на выполнении задачи и в то же время получать удовлетворение от своей деятельности.

Человек должен получать удовлетворение от самого процесса, чем бы он ни занимался, вернуть себе вкус жизни, возможность чувствовать, ощущать мир так, как это было возможно в детстве. Все мы понимаем, что та детская яркость и свежесть ощущений утрачена, и миримся с этим. Но так быть не должно. Чтобы исправить такое положение вещей, нам нужно в первую очередь понять, почему так происходит, обнаружить причины, вызывающие этот феномен утраты части себя. О них мы и поговорим в следующей главе.

Причины депрессии

Не вдаваясь в подробности, интересные лишь специалистам, все причины депрессии можно разделить на две группы: реактивные и эндогенные. Сразу скажу, что это очень упрощенная классификация, которую можно дополнить депрессией пожилых людей, алкогольной и наркотической депрессией и некоторыми другими. Но тем не менее в основе своей она верна и для целей нашего изложения вполне достаточна.

Реактивные депрессии вызваны какой-либо внешней травмирующей ситуацией, такой как смерть близкого человека, потеря рабочего места, расставание с любимым(ой). Эндогенные депрессии имеют в своей основе генетическую предрасположенность и вызваны нарушением обмена особых веществ головного мозга – нейромедиаторов. Нейромедиаторы отвечают за передачу нервного импульса, за правильное формирование и согласованную работу процессов торможения и возбуждения в головном мозге.

В действительности обе эти причины взаимосвязаны, очевидно, что разные люди могут по-разному реагировать на одну и ту же травмирующую ситуацию. У человека с изначально низким уровнем нейромедиаторов шансов заполучить депрессию больше, чем у более удачливого в этом отношении индивидуума. В то же время, если создать гипотетическую ситуацию с отсутствием всех внешних травмирующих раздражителей, есть большая вероятность, что человек даже с очень отягощенной наследственностью никогда не узнает, что такое депрессия.

Итак, вне зависимости от причины, вызвавшей депрессивное состояние, ее биохимической основой является нарушение обмена медиаторов головного мозга, а именно серотонина, норадреналина и дофамина.

Почему это важно знать?

Потому, что медикаментозная терапия депрессии основана на выравнивании этого дисбаланса, и следует понимать, как именно проявляется недостаток того или иного медиатора, чтобы правильно подбирать препарат для проведения лечения. Достаточно редко можно встретить заболевание, при котором обмен всех трех медиаторов нарушается в равной степени, как и не существует идеального антидепрессанта, в одинаковой степени воздействующего на обмен всех указанных проводников нервного импульса.

При недостатке серотонина может развиться тревожная депрессия, при которой к пониженному настроению примешивается беспричинная тревога, беспокойство по малозначительным поводам. Дефицит норадреналина проявляет себя недостатком энергии, упадком сил, повышенной утомляемостью, дофамин же отвечает за получение человеком удовольствия от чего-либо, и, соответственно, при нарушении его обмена возникает агедония (утрата чувства удовольствия), еда кажется невкусной, шутки несмешными, чтение неинтересным.

Какие именно препараты воздействуют на баланс этих нейромедиаторов, будет рассказано в главе «Антидепрессанты», сейчас же достаточно просто запомнить эту информацию и прислушаться к своим ощущениям, попытаться понять, какие симптомы у вас выражены в бо́льшей степени.

Очень важно понимать также следующее. Внешние причины депрессии не всегда лежат на поверхности, не всегда могут быть осознаны человеком. В этом отношении иногда употребляемый термин «беспричинная депрессия» является не совсем корректным, правильнее было бы сказать «депрессия, причины которой не осознаются». На практике это означает существование психического материала, вытесненного в подсознание человека, травмирующей ситуации из далекого прошлого, возможно из раннего детства. Психика человека в таком возрасте не является окончательно сформированной и достаточно устойчивой, то, что взрослому человеку представляется пустяком, для ребенка может иметь масштаб вселенской катастрофы. Ребенок просто не в состоянии существовать при наличии такой ситуации, и тогда срабатывает защитный механизм психики, вызывающий вытеснение и внешнее забывание травмирующего эпизода.

Я намеренно пишу «внешнее», поскольку на самом деле ситуация никуда не делась, она так и осталась неразрешенной, подавленная психическая энергия продолжает существовать в подсознании и бомбардировать оттуда психику взрослого человека, влиять на его поступки, убеждения, восприятие тех или иных жизненных ситуаций.

Чтобы разобраться в этом, легче всего себе представить психоаналитическую модель устройства психики человека, состоящую из трех частей: сознания, предсознательного и бессознательного. Сознание представляет собой набор мыслей, ощущений, переживаний человека, находящихся в его восприятии здесь и сейчас. К области предсознательного относится опыт, который хоть и не осознается в данную минуту, но может восстановиться, перейти в сознание либо спонтанно, либо под влиянием внешнего воздействия. Бессознательное представляет собой вместилище инстинктов, существующих по принципу получения удовольствия и являющихся источником психических сил и энергий человека. Такое разделение психики не присутствует в ребенке изначально, а появляется по мере его социализации, воспитания, обучения нормам поведения, принятым в обществе.

То есть ребенку объясняют, что какие-то его желания являются неприемлемыми и даже постыдными, в результате со временем у него вырабатывается внутренний цензор, своего рода совесть, которая следит за недопущением и отвержением подобных устремлений. Но инстинктивные побуждения очень сильны, и так просто от них отказаться не получается, в результате в психике человека происходит постоянная борьба между требованиями общества и собственными желаниями. Каждый душевный акт и человеческий поступок, по Фрейду, является результатом этой борьбы.

Такая борьба может измотать психику и лишить человека возможности существовать в социуме, для недопущения этого психикой вырабатывается ряд защитных механизмов, призванных оградить сознание от разрушительного действия первобытных импульсов. К ним относятся подавление, отвергание, вытеснение, сублимация, проекция, рационализация. Наличие этих защитных механизмов обеспечивает сохраненность психики в устойчивом состоянии, поддерживание целостности и идентичности индивидуума, в условиях постоянного конфликта психологических установок.

Нас в данном случае интересует механизм подавления. Он заключается в насильственном изгнании из сознания беспокоящего человека воспоминания, вызывающего тревогу, страх, напряжение. Это воспоминание отправляется в кладовую бессознательного и в идеале, если оно не очень сильно эмоционально заряжено, больше не должно причинять человеку значительного беспокойства, находя себе выходы посредством каких-либо безобидных привычек, паттернов поведения, мысленных установок.

Но в некоторых случаях травмирующая ситуация оказывает настолько сильное эмоциональное воздействие на ребенка, что продолжает себя манифестировать в виде внешне немотивированной тревоги и печали. Именно в таких случаях пациент не может идентифицировать источник своего страдания и говорит о «беспричинной» депрессии.

Но встречается и другая ситуация. Причина депрессии будто бы лежит на поверхности и связана с каким-то конкретным эпизодом из недавнего прошлого или настоящего. Со временем травматическая ситуация разрешается, казалось бы, вместе с ней должна уйти и депрессия, но очень часто этого не происходит.

Причина в том, что осознаваемая ситуация из настоящего служит своего рода ассоциативным триггером и задевает душевные струны, связанные с похожим прошлым негативным опытом, вытесненным в бессознательное. Скажем, получив на работе нагоняй от начальника, человек страдает не только от самого этого факта, но еще и от мучительной неосознаваемой тоски, которая может быть вызвана простым сходством цвета галстука руководителя и отца пациента, ударившего его в детстве за какую-то провинность.

В результате человек может сменить место работы, полностью изменить свои сегодняшние обстоятельства, но лучше ему не становится. Этот небольшой конфликтный эпизод послужил лишь толчком, триггером, поднявшим мутный осадок со дна его бессознательного. Со временем, возможно, этот осадок и уляжется, но с большой долей вероятности можно предсказать повторение депрессивного эпизода, если человек еще раз окажется в подобной ситуации в будущем. А теперь представьте, сколько подавленной боли накоплено нами за всю нашу жизнь, и вы поймете, что фактически все мы ходим по минному полю, ежедневно рискуя своим душевным покоем.

Как с этим бороться? Есть несколько принципиальных подходов: можно подавлять в себе мучительные воспоминания приемом психотропных препаратов, отсекая при этом часть себя и продолжая нагнетать давление в кипящем котле своего бессознательного, можно проработать свои сегодняшние проблемы с психотерапевтом и научиться с этими проблемами жить, а можно постараться выплеснуть из себя накопленную боль и обрести истинное освобождение, а вместе с ним и целостность своей личности.

Нет необходимости говорить, что последний путь является единственно верным.

Есть ли у вас депрессия?

Многим кажется, что депрессия это плохое настроение. Это представление конечно же неверно, если вы живой человек, то у вас неминуемы периоды эмоционального спада и подъема. Депрессия начинается тогда, когда вы утрачиваете способность с такими спадами справляться. Если на здорового человека накричит начальник, настроение у него наверняка испортится, это совершенно нормально. Такой человек побудет какое-то время в плохом настроении, но потом неизбежно от него отвлечется, проработает этот негатив на бессознательном уровне и будет жить дальше. Возможны ситуации, когда «осадок» все же останется надолго (как с этим справляться, я расскажу ниже), но тем не менее этот эпизод не будет отравлять всю дальнейшую жизнь здорового человека.

При депрессии все происходит иначе. Самыми общими признаками ее наличия являются беспричинное плохое настроение, утрата способности получать удовольствие от жизни и повышенная утомляемость в течение не менее двух недель. Под беспричинностью здесь имеется в виду отсутствие ежедневного травматизирующего фактора, вызывающего эмоциональный спад. Это не значит, что если вам нагрубили в автобусе, то у вас есть причина впадать в меланхолию на ближайшие две недели.

Следует также иметь в виду, что депрессия может быть маскированной, то есть проявляться не посредством плохого настроения, а какими-либо соматическими факторами, расстройствами на уровне органов и систем организма. Такая депрессия неприятна еще и тем, что плохо диагностируется. Это именно то, что произошло в моем случае, полгода меня лечили от чего угодно, но только не от депрессии. За эти шесть месяцев я успел пройти курсы лечения от недостаточности функции щитовидной железы, гастроэзофагиального (желудочно-пищеводного) рефлюкса, эрозии желудка, синдрома раздраженного кишечника, хронического миокардита, лямблиоза и ряда других заболеваний.

К счастью, существуют достаточно объективные методы диагностики депрессии. Для оценки наличия и степени тяжести этого заболевания специалистами используются несколько шкал, таких как шкала Гамильтона, Бека или Готланда. Все они представляют собой набор вопросов, на каждый из которых возможны несколько вариантов ответов, оценивающихся разным количеством баллов. Считается, что оценку должен производить психиатр, и это правильно. Специалисту всегда легче объективно оценить достоверность ваших ответов, разъяснить непонятные моменты, задать наводящие вопросы.

В то же время, если вы подозреваете у себя наличие депрессивного расстройства и считаете, что способны самостоятельно ответить на вопросы максимально честно, имеет смысл самого себя протестировать, прежде чем бежать сломя голову к психиатру. Отрицательный ответ не всегда может быть верным, в случае самостоятельного прохождения теста, но положительный является достаточным поводом для визита к специалисту.

Для самостоятельной работы более других подходит шкала Занга.

Шкала Занга для самооценки депрессии (ZDRS)

Шкала Занга для самооценки депрессии (The Zung self-rating depression scale) была впервые опубликована в Великобритании и в последующем получила международное признание. Она разработана на основе диагностических критериев депрессии и результатов опроса пациентов с этим расстройством. Оценка тяжести депрессии по ней проводится на основе самооценки пациента. Шкала содержит 20 вопросов, на каждый из которых обследуемый дает ответ по частоте возникновения у него того или иного признака, ранжированной в четырех градациях: «редко», «иногда», «часто» и «большую часть времени или постоянно».

Методика применения: перед началом процедуры обследуемого необходимо ознакомить с методикой работы со шкалой. Шкала заполняется самим обследуемым, и при ее заполнении специалист не принимает участия. Время, необходимое для заполнения, занимает несколько минут.

По результатам ответов на все 20 пунктов определяется суммарный балл.

Оценка результатов по шкале Занга для самооценки депрессии

При анализе результатов оценка проводится по факторам, содержащим группы симптомов, отражающих чувство душевной опустошенности, расстройство настроения, общие соматические симптомы, специфические соматические симптомы, симптомы психомоторных нарушений, суицидальные мысли, раздражительность и нерешительность.

Помимо использования для клинической диагностики депрессии и наблюдения клинической динамики пациентов, шкала Занга также применяется при проведении эпидемиологических исследований и клинических испытаний антидепрессантов и других лекарственных средств.

Валидность шкалы подтверждена клиническими данными. Установлена сравнительная валидность с другими шкалами, в частности шкалой Гамильтона и опросником Бека.

Чувствительность шкалы подтверждена сравнением результатов тестирования пациентов с депрессивным и недепрессивным состоянием, а также групп пациентов, различающихся по полу, возрасту, расовой принадлежности, уровню образования и социальному положению.

Прочитайте внимательно, пожалуйста, каждое утверждение в левом столбце таблицы и отметьте ответы, наиболее соответствующие вашему состоянию за последние 7 дней

ПОДСЧЕТ БАЛЛОВ ПО ШКАЛЕ ЗАНГА ДЛЯ САМООЦЕНКИ ДЕПРЕССИИ И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ

ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ ПО ШКАЛЕ ЗАНГА ДЛЯ САМООЦЕНКИ ДЕПРЕССИИ

20-49 – норма

50-59 – легкое депрессивное расстройство

60-69 – депрессивное расстройство средней степени тяжести

70-80 – депрессивное расстройство тяжелой степени

Как следует из теста, если вы набрали 50 и более баллов, стоит обратиться к специалисту.

Как все начиналось

Анализируя сейчас свое прошлое, пытаясь найти причины возникновения депрессии, я понимаю, что нет какой-то одной травмирующей ситуации, которая привела к развитию болезни. Несомненно, огромную роль сыграли мои детские переживания. Я был достаточно слабым физически и болезненным ребенком, и, хотя я до сих пор не до конца осознаю всего того, что пугало и травмировало меня в глубоком прошлом, интенсивный курс терапии, который я прошел в Центре доктора Янова в Лос-Анджелесе и месяцы практики моего метода убедили меня в том, что корни проблемы растут из детства.

В то же время, в полном соответствии с причинами возникновения депрессии, изложенными в одной из предшествующих глав, в моем сознании присутствовала масса вполне осознанных травмирующих эпизодов из менее далекого прошлого и даже настоящего. Все это напряжение нарастало как снежный ком и не находило себе выхода, в конце концов психика должна была не выдержать такого давления и сломаться. Именно это и произошло в августе 2002 года.

В то время я только перенес заболевание гриппом и все еще находился в восстановительном периоде, был ослаблен физически, остаточные явления продолжали себя манифестировать. Так получилось, что в этот же период я находился под воздействием хронического стресса, связанного с проблемами на работе и сложными отношениями со своей девушкой. Проблемы не разрешались на протяжении уже нескольких месяцев, и если на сложности рабочего порядка я объективно не мог оказать сколь-нибудь значимого воздействия, то решения проблем в личной жизни не находилось благодаря тем блокам, убеждениям, зашоренности, если угодно, которые существовали в моем сознании на тот момент времени. Весь этот ментальный хлам накапливался десятилетиями и не давал мне спокойно дышать и взвешенно анализировать возникающие жизненные ситуации.

В одно прекрасное утро я проснулся и с удивлением обнаружил, что мое сердце бьется чаще, чем обычно, причем безо всякой физической или интеллектуальной нагрузки. Не обратив на это особого внимания, я отправился на работу, к концу рабочего дня к сердцебиению прибавилась выраженная одышка. Так продолжалось несколько дней, но по-настоящему я забеспокоился, когда у меня начались ежедневные всплески и падения температуры тела, ни с чем очевидным не связанные и не следующие никакому устойчивому шаблону.

Мое врачебное образование сыграло со мной злую шутку. Эмоциональная сфера в то время у меня еще не была затронута, и я искал причину плохого самочувствия в чем угодно, кроме депрессивного расстройства. К третьей неделе мое состояние стало серьезно меня беспокоить, у меня развивалась выраженная астения, я очень быстро уставал и не мог сконцентрироваться на выполнении любой, даже самой несложной работы.

Поход к терапевту и общее обследование не выявили никаких отклонений от нормы, кроме учащенного сердцебиения. Возникло подозрение на миокардит, которое было отклонено после специального инструментального обследования. Следующим этапом стало исключение гормональных нарушений, развернутый анализ выявил слегка пониженный уровень гормонов щитовидной железы, и начался следующий этап моей эпопеи.

По рекомендации эндокринолога я начал прием тироксина, основного продукта деятельности щитовидной железы, с регулярным проведением анализов крови и контролем уровня гормонов. Надо сказать, что процесс это не быстрый и еще месяц мы потратили на то, чтобы исправить то минимальное нарушение, которое было у меня обнаружено. Излишне говорить, что никаких результатов это не дало.

Поскольку я не получал адекватного лечения, мое состояние продолжало ухудшаться, теперь к нему прибавились расстройства пищеварительной системы. Первым возникла стабильная изжога, после приема практически любой пищи, она быстро привела к развитию болей в желудке и возникновению эрозии желудочной стенки. В дополнение к гормонам щитовидной железы, я стал принимать препараты для снижения кислотности желудочного сока и прошел курс лечения антибиотиками для эрадикации Helicobacter pilory, бактерии, вызывающей язву желудка.

Стоило мне залечить одно проявление болезни, как она находила себе выход в чем-то другом, теперь мне пришлось бороться с гастроэзофагиальным рефлюксом, крайне неприятным заболеванием, проявляющимся забросом непереваренной пищи и желудочного сока из желудка в пищевод. Еще целая серия обследований, безуспешная медикаментозная терапия и предложенное хирургическое вмешательство, направленное на сужение диаметра желудочно-пищеводного клапана. Все это на фоне непрекращающегося ухудшения общего самочувствия.

Я понимал, что операция ничего не решит и не избавит меня от мучений. Необходимо было найти первопричину болезни, и я отправился в Лондон, на обследование в Cromwell Hospital, одну из лучших частных больниц Великобритании. К этому времени я выглядел настолько подавленно, что, к чести моего терапевта, ему не пришлось изматывать меня многочисленными и ненужными тестами. Первым делом, посмотрев на мои гормональные анализы и проведя внешнее обследование, он сразу заявил, что с моей щитовидной железой все в полном порядке, и посоветовал немедленно выкинуть все мои таблетки от гипотиреоза.

Затем, подробно меня расспросив о симптомах болезни и эффекте от получаемого лечения (вернее, его отсутствия), он первым произнес роковое слово: «Депрессия». В других обстоятельствах меня бы подобный диагноз крайне расстроил, но я был настолько к тому времени измучен, что был ему даже рад. Что угодно, лишь бы хоть какая-то определенность и правильно назначенное лечение. Я еще не подозревал, что ждет меня впереди. Болел я к этому времени уже около шести месяцев.