Текст книги "Оконце в Навь"

Деревенские жители встретили гостей радушно. При юноше и девице не оказалось денег. Чем платить за еду и кров? Балалайка и неуемный талант барда в очередной раз пришли на выручку. Юлий старался и горло не берег. Звонкое пение лилось неразлучно с веселенькой игрой. Лада тоже не могла остаться в стороне: то пританцовывала, зазывая тёмнодушников, то изображала мимикой и жестами героев из былин, то хлопала в ладоши, когда Юлий переходил на бескручинные потешки. Девица подпевала барду: она выучила песню о волшебной печке, которая сама умела печь пироги. Людям выступление нравилось: в просторной избе собрались полдеревни от мала до велика. Старшие сидели на лавках, а остальные кучковались рядом. Даже Кощею подчас слышался голос юноши и радостный пробирающий смех.

Пение Юлия покоряло сердца, но и Ладе удалось завоевать внимание и разделить успех барда. К девице подошел воодушевленный живописец и попросил, почти упрашивая, написать ее портрет. До того ему приглянулась белокурая красавица с фиалковыми глазами, что живописец не мог не запечатлеть ее лик. Лада застыла перед ним в позе, наблюдая за потоком творчества, а Юлий перешел к более спокойным песням.

Кощей стоял у дороги со скрещенными руками, припав плечом на шершавый ствол липы. Моросил мелкий дождь, вызывая дымку. Однако, она не мешала колдуну наблюдать за деревенской жизнью и оживленным скоплением тёмнодушников в одной из изб, откуда доносилось пение. Ближе к ночи старосты деревни – супружеская пара весьма солидного возраста, разогнали народ по домам, накормили гостей и уложили их спать в двух горенках. Гасли лучины в домах, деревня постепенно погружалась во тьму. Кощей увидел, как за калитку вышел мужичок в нагольном кожухе мехом внутрь и валяной шапке, сдвинутой набекрень. Незнакомец тянул за собой сани, нагруженные всякой поклажей, накрытой полотнищем ткани от непогоды. Мужичок ступил на дорогу, вытер нос о рукав кожуха, достал из кармана монеты, разложил их на ладони и принялся считать. Он ворчал и выговаривал что-то нелестное. Один из платков, прячущий самую верхушку на санях, внезапно зашевелился. Мужичок рявкнул на него и вернулся к счету, а в ответ донеслось едкое шипение. Заподозрив неладное, Кощей подошел к незнакомцу.

– Тьфу ты! Подкрался, словно нечистая сила! – мужичок испугался неожиданного появления беловолосого человека. – Чего средь ночи бродишь?

– Своих спутников дожидаюсь, – с неохотой ответил Бессмертный, поглядывая на продолговатые очертания предмета, скрываемого под платком.

– А-а-а, так эти двое, потешник и плясунья, твои? Окаянные. Весь люд вокруг себя скликали и денежек выручить не дают. Мне с ними не потягаться, – пожаловался мужичок и сунул монеты в карман.

Кощей не мог оставить тёмнодушника. Среди поклажи находился кто-то живой, в неволе. Услышав голос навьего царя, оно заскреблось и зашипело. Мужичок не выдержал и раздраженно пнул по саням, припугнув неведомое существо. Бессмертный решил узнать, кто томится под платком.

– В клетке маленькая гнусная пакостница. Выскочила из камышей и набросилась на меня во время привала, хотела в воду утащить. Да я не лыком шит. Отбился и связал эту гадину, – охотно поведал мужичок, подогревая интерес колдуна. – Показать ее за монету?

– Могу расплатиться мантией, больше нечем, – не раздумывая, предложил Кощей, щелкнул застежкой и вручил черное одеяние мужичку, не отводя беспокойного взгляда от колышущегося платка.

Незнакомец покрутил в руках мантию, поднес ее к лицу и осмотрел оценивающим прищуром.

– Что это за ткань? Выглядит роскошно, и влага ее не берет. Какая редкая вещица, – нахваливал тёмнодушник.

– Берешь мантию или нет? – терпение исчерпало себя, и Кощей сжал рукоять меча.

Незнакомец согласился без всяких возражений и сдернул платок. Навий царь увидел возвышавшуюся над поклажей клетку. В ней сидела маленькая горбатая нечисть с черными взъерошенными волосами и лицом, похожим на человеческое, но с жуткой пастью через всю голову. Шишига выглядела болезненно: хвост был оторван почти у самого основания, обе пары конечностей, похожие на ласты с коготками, были покрыты шрамами, а тельце исхудало так, что кожа свисала с боков, словно балахон. Шишига жалобно втягивала воздух продолговатыми носовыми отверстиями и смотрела на навьего царя уцелевшим глазом, похожим на мокрый речной камешек.

– Неприятная, правда? Рожа кулака просит, – молвил тёмнодушник, по-прежнему рассматривая мантию.

Его слова попали Бессмертному прямо в сердце и заставили вспыхнуть ненавистью. К горлу колдуна подступила дурнота от осознания того, что нечисть находится в неволе с осени, если не раньше. Кощей с обманчивой любезностью предложил мужичку примерить мантию, которая пришлась тому по нраву. Тёмнодушник расположил одеяние на плечах, щелкнул застежкой и покружил вокруг себя, наблюдая за тем, как на угольную поверхность ложится изморось. Мужичок услышал звон – Кощей вытащил меч из ножен. Вечно острый клинок пронесся со свистом, словно вихрь. Навершие в виде черепушки стукнуло человека по голове. Мантия стала полой и, сложившись, пала ниц, а валяная шапка покатилась по дорожной грязи. Навий царь поднял одеяние, а под ним показалась уродливая жаба. Кощей освободил нечисть, сломав прутья клетки. Шишига робко спрыгнула на снег, в молчаливой благодарности посмотрела на спасителя и поковыляла в лес. Жаба ежилась и тревожно моргала. Кощей не замечал ее: колдовство свершилось, наказание было справедливо. Позже Бессмертный оттащил сани с поклажей в Дремучий лес. Все следы происшествия колдун замел. Жаба куда-то делась. Может, ускакала к избам, либо удавилась?

Наутро Юлий и Лада покинули деревню. Они выглядели отдохнувшими. Кощей ждал их у дороги, преисполненный желанием отправиться в путь. Бард рассказал, что старосты отплатили за выступление и позволили пополнить запасы еды в дорогу. Лада поделилась впечатлениями о горенке, в которой ночевала. Маленькая комнатка отличалась уютным окошком под потолком. Засыпая, девица смотрела на ясное небо сквозь редкую пожухлую листву, качавшуюся на ветвях.

Кощей заметил за спиной Юлия лук и колчан с двумя десятками стрел. Причем, это была не просто гибкая палка с тетивой, а сложносоставное оружие с обмоткой из бересты и бычьих сухожилий, сделанное из двух видов дерева: хорошо работающей на растяжение березы и выдерживающего большое усилие на сгиб можжевельника. Рукоять усиливали накладки. Тетива лука была выполнена из тонко скрученного шнурка сыромятной кожи, перевитой для прочности шелковой нитью. Кощей не мог не спросить, как юноша получил такое оружие. Юлий признался, что обменял на него свою балалайку. Оказалось, он умел отменно стрелять, хотя никогда не хвастал этим.

– Отдал балалайку? С этой чудесной новости и надо было начинать, – с издевкой подтрунивал Бессмертный, сытый по горло бряцаньем.

Однако, навьего царя одолевали сомнения. Кто в здравом уме обменяет новенький добротный лук на изрядно пользованный музыкальный инструмент? Бард и сам жаловался на то, что балалайка дает последние выступления. Мол, ее бы смазать, пройтись шкуркой да заменить струны. Кощей на стал надавливать на юношу и допытывать тонкости обмена, считая его решение мудрым: лучник в отряде полезнее барда, особенно, когда речь заходит об опасных странствиях. Юлий умолчал о том, что помимо балалайки отдал две берестяные торбочки с колдовской пылью.

⠀

Два дня спустя путники дошли до суземья. Широкое поле разделяла глубокая межа. Местная почва не была плодородной, и ни одна травинка не могла прорасти в ней. Не задерживаясь, таял снег, ведь когда-то здесь бушевал огонь Змея Горыныча, старшего сына Чернобога, и земля еще помнила разрушительный жар. В поле тянулась узенькая и едва различимая тропинка, проложенная людьми и даже нечистью. На вершину горы попадали те, кто исполнил просьбу Нагай-птицы. Однако, чтобы войти в Явь, нужно было коснуться священного камня. Алатырь не отвечал тёмнодушникам, потому что они были привязаны к Нави. Кощей был уверен в том, что его спутница не является обычным человеком, но не исключал непредвиденного поворота событий.

– Если Алатырь не впустит Ладу в мир живых, мы иначе извлечем пользу из похода. Я слышал, что на вершине находится реликвия, – продолжал навий царь. – Возьмем ее, а потом будем искать лазейки в Явь.

– Ты бывал там раньше? – уточнила девица.

– На вершине? Нет. Мой отец подарил священную гору Змею. Я не желал биться с братом, поэтому Пик не интересовал меня, – Кощей тяжело вздохнул, жалея о нехватке сведений, как и о том, что ведет людей в неизвестность.

Впереди возвышался покатый холм. Ступая по тропинке, путники взобрались на него, после чего увидели развилку из трех дорог. Перед ней лежал вещий камень, поросший темным мхом. Надпись на нем гласила:

 
К Пику три ведут пути.
Коль выбрал ты, то до конца иди.
Решай с умом, где сможешь ты пройти.
Налево пойдешь – испытания навлечешь.
Прямо пойдешь – смерть повстречаешь.
Направо пойдешь – разум потеряешь.
 

Путники переглянулись, и у каждого в глазах возник немой вопрос: какую дорогу выбрать? Кощей предположил, что прямой путь самый короткий и потому более опасный. Юлий возразил ему, с упреком напомнив, что он и Лада не обладают бессмертием.

– Что же делать? – упавшим голосом молвил бард.

– Сидеть и лясы точить, – обиделся колдун. – Можем подождать, пока сюда не придет какой-нибудь тёмнодушник, чтобы довериться его выбору.

Разумеется, предложение было несерьезным. Слова навьего царя не таили выпада в сторону юноши. Скорее, Кощею претила мысль, что он, по мнению Юлия, не относится к своим спутникам с должной заботой. Лада высказалась: она выбрала бы самый безвредный путь, избегая риска. Бессмертный словно опустил девицу с небес на землю. «Мы находимся во владениях Горыныча, – сказал колдун. – Тут нет безопасных дорог». Обсуждение ни к чему не приводило. Тогда Юлий придумал способ, как разрешить спор. Он вытащил стрелу из колчана и начертил на сырой земле треугольник, подписал его вершины и встал в середку. Юноша сказал, что покружится с закрытыми глазами, а затем вслепую укажет направление. Он хотел довериться случаю.

Кощей и Лада выразили согласие. Бард сдвинул шапку. Он чуть не упал, потеряв равновесие, но удержался и сделал еще несколько оборотов. Затем Юлий остановился и вытянул руку с поднятым пальцем, указывавшим на один из путей.

Сюжетная развилка «Вещий камень»:

ГЛАВА 5. Налево пойдешь – испытания навлечешь.

ГЛАВА 6. Прямо пойдешь – смерть повстречаешь.

ГЛАВА 7. Направо пойдешь – разум потеряешь.

ГЛАВА 5

Юлий открыл глаза. «Налево пойдешь – испытания навлечешь», – прочитал он и почесал репу. Каждому из находившихся у вещего камня людей хотелось бы знать, какие испытания им уготовлены. Но ни ответа, ни даже самого крохотного намека не было, и оставалось лишь гадать и двигаться дальше.

Удивительно, но как только трое выбрали путь и свернули налево, далече впереди нарисовалась гора, вершина которой терялась в пасмурных облаках. Словно нарочно, Пик не являлся взору до тех пор, пока путники не оставили вещий камень за своими спинами. Дорога, по которой следовали Кощей, Юлий и Лада, была заколдована. С каждым шагом окружение менялось. Вот, спустя четверть часа, вместо выжженного поля возник лес до небес. Золотые маковки деревьев скрывали синеватый вал Пика, из-за чего ориентироваться в этом месте было невозможно. Юлий глянул через плечо и обратил всеобщее внимание на исчезавшую тропинку. «Коль выбрал ты, то до конца иди». Вернуться к вещему камню уже не получится.

Долго ли, коротко ли, а путники оказались у округлой землянки. Ее свод был сделан из чьих-то продолговатых ребер и покрыт дерном. Рядом со своим жилищем, на вырванном с корнем и поваленном дереве, расположилось существо, отличавшееся высоким ростом. Великан был косматым, с медью в волосах, впавшими глазами и выдающимся носом на пол-лица. Сидел он в одних портках, показывая вьющиеся на груди кольца волос, и с жаром верстал дубье. Заметив гостей, исполин цокнул языком.

– Почему к Пику всегда идут хилые коротышки? – с досадой спросил он у золотых маковок, отложил груз и принялся разминать плечи. – Слушайте, искатели приключений, если хоть один из вас докажет, что сильнее меня, я дам дорогу к моему брату. А если не сдюжите, я щелкну пальцами, и вы мигом окажетесь у суземья. Но в этом случае вы не достигнете заветной горы. Уяснили?

Тропинка обрывалась у землянки. Кощей, Юлий и Лада должны были бросить вызов великану и преуспеть в его испытании. Бессмертный не щеголял чином навьего царя: в этом заколдованном месте существовал особый порядок, не допускавший подкупа и громких обещаний.

Исполин встал. Он с басовитым и насмешливым хихиканьем оглядел гостей, которые мялись в ожидании и были чуть выше его колен. Затем он подошел к жилищу, занял устойчивую позицию и захватил широкими ладонями огромный каменный валун, лежавший у входа. Силач сделал глубокий вдох и оторвал валун от земли, подтянул к груди, подержал немного и положил. Отряхнув руки, великан сказал, что дает час на подготовку и перевернул песочные часы.

– Кто может противопоставить такую силу? – бушуя от возмущения, шепотом спросила Лада, как только исполин отошел на достаточное расстояние.

– Нечисть, но точно не люди, – снисходительно ответил Кощей.

Путники задумались. Самым сильным из них оставался навий царь, но ему подобный трюк был не по зубам. Великан занимался выравниванием дубья, не обращая внимания на гостей. Косматая нечисть не намеревалась беспокоить их, пока сыпется песок.

– Может, ну его, это испытание? Давай сразимся с исполином, – заговорщически предложил Юлий, отчего глаза девицы сделались большими от удивления. – Как одолеем его, так он и признает нашу силу.

– Я уже обдумал этот вариант, и он плох, – совершенно серьезно сказал колдун, наклонившись к юноше. – Тут нет погибших тёмнодушников, мне не воспользоваться некромантией. Биться придется вдвоем, а еще защищать Ладу. Допустим, ты неожиданно нападешь. Выстрелишь, а дальше? Мы не знаем противника. Может быть, у него толстая кожа, об этом не задумывался? Если все-таки сразим великана, то с чего ты решил, что нам покажется дорога? Нечисть в любой момент может щелкнуть пальцами, и тогда мы упустим возможность дойти до Пика.

Юлий потупил взгляд. Он напоминал ребенка, которого отчитал взрослый. Но тут заступилась Лада, и в ее словах присутствовало здравое зерно. Девица подметила, что раз поблизости нет усопших, значит, не случалось смертей: все путники либо выдерживали испытание, либо возвращались к суземью. Возможно, местному обитателю убийство было не по нраву.

Великан верстал дубье и задорно посвистывал. С каждой минутой его настроение улучшалось. Силач не боялся показывать незнакомцам спину. Без его магии они не пройдут дальше, а любой, кто сойдет с пути, заплутает на веки вечные.

Оставалось не так много времени, как вдруг юношу осенило. Он достал из своей сумы черновики, куда записывал мысли, сочиняя песни, потешки и прочее. На один лист Юлий насыпал горсть камешков, поднятых с земли, затем скомкал его и поместил на следующем листе, который тоже измял. Когда Юлий закончил, у него в руках оказался бумажный ком. Бард взял берестяную торбочку и откупорил ее, вспоминая, как ворожил Колобок. «Колдовская пыль, лети! Огромный камень возведи!» – молвил Юлий и высыпал белый порошок. Пыль въелась в бумагу. Ком задрожал, словно в нем бесновался нечистый дух. Вскоре перед юношей появился камень размером с мельничные жернова, затмевавший валун исполина. На поверхности проступали письмена Рифмоплёта, но издалека их сложно было разглядеть.

– Ну что? Будем состязаться или мне щелкнуть пальцами? – послышался голос по истечении часа, и нечисть подошла к путникам.

Великан наблюдал следующую картину. Белокурая незнакомка встала у огромного валуна, расставила ноги по ширине плеч, сделала несколько медленных вдохов и выдохов, подражая силачу. Исполин наклонил голову и с ухмылкой следил за девицей, ожидая провала и не догадываясь, что вес этого громоздкого камня был равен охапке скомканных бумажных листов. Лада положила ладони на гладкую сероватую поверхность и намеренно напрягла руки. Она всем видом изображала натуги, вызванные тяжестью валуна. Предмет испытания плавно оторвался от земли. Из-за волнения лицо девицы залилось румянцем. Вдобавок, на нем появилась страдальческая гримаса, да такая, что великан поверил в обман. Даже Юлий и Кощей покосились друг на друга, беспокоясь за свою спутницу.

– Видишь, наш народ не так жидковат против вашего, – молвил бард с восторгом, как только Лада освободила руки.

Великан хлопнул себя по коленям и довольно захохотал. Он недооценил путников и не ожидал, что столь хрупкое создание сумеет поднять такую тяжесть. Кощей победоносно улыбнулся, заметив, как угас состязательный пыл исполина. Великан подошел к своему жилищу, встал спиной к землянке и посмотрел в чащу леса. Затем он что-то пробормотал и подул. Дыхание с шумом пронеслось по золотым маковкам, и показалась дорога. Исполин помахал путникам вослед.

⠀

Постепенно лес перешел на одну сторону дороги, а по другую, до самого горизонта, расстилались поля с желтой травой. Виднелось небольшое поселение, к небу тянулись узкие струйки дыма, бродили высокие фигуры. Без всякого сомнения, там жили великаны. Тропинка отказывалась сворачивать к ним и уводила все дальше и дальше, пока не прижалась в упор к очередной одинокой землянке. В метрах двадцати, под примитивным навесом, находились тюки с соломой, связки прутьев и охапка лозы. Здесь же расположился пень, сидя на котором мастер занимался ремеслом плетения. Юлий огляделся, увидел лыко и мочало. Интерес Лады вызвала плетеная домашняя утварь. Кощей, не отвлекаясь на предметы окружения, позвал хозяина землянки. Появился великан. Он был похож на брата: косматый и носатый, а еще с огромной, колючей и медной, с частой проседью, бородой, отчего-то свалявшейся набок. В широкой ладони исполина утопала миска, и из нее валил ароматный дым.

– Что за диво? Неужто моего младшего братишку побороли? – великан сощурился в изумлении и низко наклонился, чтобы смерить каждого человека взглядом. – Я-то сильнее его. Давайте живенько посостязаемся, коли пришли, а то обед стынет.

Великан поставил миску с горячей похлебкой на пень и скрылся в землянке. Когда он вернулся, то держал в руке запеченную картофелину, покрытую сажей. По человеческим меркам корнеплод был крупным, но в ладони исполина он помещался целиком: можно было спрятать его, обхватив пальцами. Великан велел незнакомцам громко вести счет. Он сделал замах, выбрал момент и бросил картофелину под облака. Погода стояла безветренная. Корнеплод провел в полете и падении долгое время и приземлился где-то в поле. Юлий прекратил счет. Прищуриваясь, великан попытался найти предмет состязания, но оставил эту затею. Он по-хозяйски вошел в землянку и принес другую картофелину.

– Вот и выясним, кто кому нос утрет, – сказал исполин и упер руки в боки. – Пускай кто-нибудь из вас повторит бросок. Если корнеплод дольше продержится в воздухе, победа за вами. А коли не превзойдете меня в силе, щелкну пальцами и отправлю вас восвояси. Окажетесь у суземья целехонькими, но профукаете дорогу к Пику. Даю час на подготовку.

Великан перевернул песочные часы, ушел к навесу, где хранились материалы для плетения, поднял миску, взял ложку, сел на пень и начал с аппетитом причмокивать. Кощей, Юлий и Лада встали кругом, и первым делом прозвучала жалоба от барда.

– Леший его побери! Почему опять испытание на силу? Исполинам больше нечем похвалиться? – сетовал юноша.

– А чего ты, голубчик, хотел от вещего камня? – колол в ответ Бессмертный. – Ждал испытание на сочинение самого нелепого стишка? Или битву шутов гороховых?

Юлий кивнул в одобрении и улыбнулся, но сделал это надменно, чтобы насолить навьему царю. Лада мягко положила ладонь каждому спутнику на плечо, чтобы успокоить их и направить энергию в нужное русло. Девица предложила воспользоваться колдовской пылью. Юлий пояснил, что порошок берет за основу исходный материал и временно придает ему новый облик. Пыль была бесполезна в данной ситуации, потому что не могла отправить предмет в долгий полет. Бессмертный в очередной раз столкнулся с отсутствием людских костей и душ, а без них некроманту оставалось лишь куковать.

Песочные крупинки с шуршанием сыпались в нижнюю часть часов. Великан пообедал и довольно погладил себя по животу, с мечтательным видом наблюдая за жизнью поселения. Думал думушку Кощей, глядя на перепачканную черной сажей картофелину, а потом обратился к спутникам:

– Я превращусь в ворона, – наконец сообщил он равнодушным голосом, будто бы говорил не об уникальной способности, а о чем-то обыденном. – Юлий, ты подкинешь меня в небо вместе с корнеплодом так высоко, насколько сможешь. После этого я расправлю крылья и полечу.

– Ты – что сделаешь? – юноша потерял дар речи.

– Пойдешь к великану один, чтобы мое отсутствие не вызвало подозрений. Исполин постоянно щурит глаза, у него слабое зрение. Полагаю, оно притупилось за долгие годы кропотливого ремесла. Его недуг подсобит нам, – продолжал Кощей, не обращая внимания на изумление барда.

Люди обговорили тонкости плана. Песок еще сыпался, но они решили действовать незамедлительно. Навий царь закружил вокруг себя и вскинул руками. Вслед за колдовским потоком взлетели полы мантии. Бессмертный повторил движение. Черное одеяние укутало и поглотило его. Кощей уменьшился до птичьих размеров, обзавелся клювом, опереньем и крыльями. Ворон вприпрыжку подошел к барду.

Великан смачно зевнул и поднялся с пня, а Юлий тут как тут. Он держал в руках картофелину вместе с вороном, вцепившимся когтями в корнеплод. Кощей ловко прятал голову. Издали его смоляное оперенье ничем не отличалось от сажи. Великан дал команду и начал вести счет. Бард утихомирил волнение, замахнулся и изо всех сил подбросил черный ком. Когда тот достиг своей наивысшей точки, Юлий оглушительно ахнул и отвлек исполина, обратив его внимание на «искусные плетеные изделия, какие только славить, возвеличивать да на лучших ярмарках продавать!» В тот миг птица расправила крылья и устремилась ввысь. Великан поднял голову, наблюдая за отдалявшимся расплывчатым пятном. Корнеплод находился в небе достаточно долго.

– Вишь ты. Утерли-таки мне нос, – нечисть примерила поражение, пламенея ушами.

Великан увидел, как перепачканный сажей ком упал в лес. Юлий с задором запел. Исполину подумалось, что тёмнодушник приободряет его. В действительности Юлий мастерски отвлекал нечисть, пока не подошли Кощей и Лада. Бессмертный выглядел вяло. Девица держалась рядом и была готова подставить плечо или поддержать того за локоть.

– Что ж, это безусловная победа. Не часто коротышкам вроде вас удается обойти меня и братишку, – отозвался с похвалой великан без нотки огорчения. – Я бы открыл вам дорогу к Пику, но, поскольку вас трое, то и испытаний должно быть столько же. Ступайте к моей сестрице. Она даст вам последнее задание.

С этими словами исполин подошел к деревьям, пролопотал нечто нераздельное и подул. Волшебное дыхание сорвалось с уст и со свистом пронеслось по ветвям так, что на землю посыпали золотые листья. Перед путниками появилась дорога, уводящая в чащу леса. Они пошли по ней, и Лада оглянулась. Она ожидала увидеть исполина, трудившегося над очередным изделием, но вместо него выстроились хороводы деревьев. Кощей попросил девицу не отставать, а еще кое-что рассказал. Когда он находился в небе, то столкнулся с необычным туманом и понял, что упускает землянку из виду. Тогда ворон устремился вниз и долетел до земли, хотя этот маневр отнял многие силы.

⠀

Дорога привела к высокой городьбе из валежника, на которой сушилась одежда. Мимо пробежал мальчик, росточком с Ладу. Ребенок тянул за собой игрушку – настоящую человеческую телегу. Увидев незнакомцев, он бросил веревку и помчался к матери. В считанные секунды появилась обеспокоенная женщина с дитем на руках. Она была высокая и пышная, с взвинченной копной волос, вьющихся медными кольцами. Великаншу облачал многослойный свободный наряд, а еще передник, похожий на мешок.

– Приветствуем тебя! – Юлий задействовал обаяние. – Мы держим путь к Пику.

– Несомненно. Куда же еще вам обращать свои стопы и направлять шаги? Никак мои братцы захворали, раз вы тут околачиваетесь. Надо бы проведать этих недотеп, – нечисть легко подбросила мальчишку, удобнее устроив его на своей руке, и велела идти за ней.

Путники оказались на задворках жилища, где хранились старые вещи. Великанша благосклонно улыбнулась, показав щель между передними зубами, и опустила ребенка на землю. Мальчишка ускакал к землянке, откуда вернулся с полой глиняной игрушкой. То и дело раздавался булькающий свист и детский смех. Женщина нашла прохудившийся горшок, перевернула его и повесила на торчащий сук, а затем отошла и запела. Она долго держала одну ноту. Голос усилился и пронесся мощной невидимой волной, оставившей трещину на горшке. Качнувшись, тот развалился на черепки.

– Вот мое испытание. Докажите, что обладаете голосом, способным превзойти мой по мощи, и тогда я пущу вас к заветной горе. Если не сдюжите, то…

– То ты щелкнешь пальцами и отправишь нас к суземью. Попал в яблочко?

Великанша с улыбкой кивнула барду. Она предоставила путникам час на раздумья и приготовления, а еще разрешила пользоваться любым старьем. «Беда какая-то. Опять проба силы», – приуныл Юлий. Навий царь не стал ехидничать в ответ. Оставшись в своей компании, люди перво-наперво осмотрели хлам, но не обнаружили ничего достойного внимания. Затем они вспомнили о колдовской пыли, но даже богатая фантазия юноши не нашла ей применения. Погостная магия по-прежнему отпадала. Птицей Кощей стать не мог: он обессилел на предыдущем испытании и пока не восстановился. Да и чем в данной ситуации поможет ворон?

Люди не заметили, как пролетел час. Великанша вернулась к путникам, а они так и не придумали план действий. Ребенок плелся за мамой, потом убежал. Нечисть встала в ожидании, наблюдая за незнакомцами, суетливо шушукавшимися меж собой. Женщина подчеркнуто подняла руку и приготовилась щелкнуть пальцами.

– Эй-ой, подожди! – Юлий прервал ее и шепотом обратился к Ладе: – Спой что-нибудь, – второпях скомандовал он, – а мы попытаемся найти выход из положения.

Одолеваемая неумной дрожью, девица подошла к великанше. Она знала одну песню, которую выучила недавно: о волшебной печке. Лада понимала, что необходимо потянуть время, и рассказала историю написания песни, сочиняя на ходу. Нечисть охотно слушала. Затем девица запела:

– Печка моя ду-у-ушенька, печка моя ма-а-атушка, твоя заслонка кру-у-угленька, твои белены кра-а-аешки! Жаром печка как вздохнет, пирогов нам испечет и накормит на здоровье весь порядочный народ! Деткам сладкие, с изюмом, остальным как повезет: с мясом, с творогом, с картошкой! Сверху – маслице иль мед! Ах, печка моя ду-у-ушенька, печка моя ма-а-атушка…

Юлий и Кощей стояли поодаль. «Осталось два куплета и припев. Что же делать, что делать?» – мучился бард. Бессмертный холодно ответил, что можно вернуться к суземью, мол, на Алатырь-камне мир клином не сошелся. «Ты, царь наш, никак белены объелся? Готов признать поражение после стольких трудов?» – уперся Юлий. От напряжения у юноши задергался глаз. Перед Ладой стояла глиняная крынка. Время поджимало: юноша достал лук. Кощей спросил, что задумал его спутник. «Тихонько выстрелю и подстрою все так, будто бы Лада разбила посудину своим голосом», – ответил Юлий, но тут же отказался от этой идеи. Во-первых, он мог задеть девицу и ранить ее. А во-вторых, стрела с легкостью уличит обман, и тогда великанша щелкнет пальцами. Юноша спрятал оружие, посмотрел под ноги и заметил камешек. Если метнуть его с должной силой и сноровкой, крынка разобьется. Юлий поднял находку. Покатывая камешек между пальцами, он готовился к броску. На последнем куплете юноша сделал замах, но навий царь внезапно схватил его руку крепким, почти костяным хватом, и кивком указал на землю у Лады. Из комковатой почвы пробивался маленький полевой одуванчик. Прямо на глазах он вытянул стебелек, раскинул пару листочков, раскрыл желтенький цветочек и повернулся к девице, словно к солнышку. Навь отозвалась на ее переживания.

Девица исполнила песню. Кощей подошел к нечисти и обратил ее внимание на цветок. Великанша лишь ломала и разрушала, но голос Лады обладал большей силой, ибо направлял саму жизнь. Такое заключение сделал Бессмертный, рассуждая о появлении одуванчика. Цветок произвел благоприятное впечатление на женщину. Позвав сына, она присела и легонько коснулась желтенького чуда. Юлий переволновался. Он все еще перекатывал камешек и наблюдал за всеми. Беспокойство отступило, когда великанша прошептала колдовские слова и подула, являя путь. Люди пошли по дороге. Они с улыбкой вспоминали эти нелегкие испытания.

Лес расступился, и перед путниками предстала величественная гора. Ее отлогость покрывал мрачный сосновый лес и оголялся ближе к середине, а сбоку и до самой подошвы виднелся прямой, как скала, утес. Облака прятали вершину, уплывая вдаль. Кощей, Юлий и Лада встали в одну линию, любуясь Пиком. Даже воздух показался им более прозрачным и хладным. Они оглянулись, а лес пропал: ни одного деревца с золотыми маковками! Зато расстилалось выжженное поле. Где-то там, под покатым холмом, на развилке трех дорог лежал вещий камень, поросший темным мхом.

ДАЛЕЕ: ГЛАВА 8