Текст книги "Знак Скорпиона"

Помимо этого Милославская не оставляла надежды выйти на убийцу другим образом. Она хотела задать несколько вопросов матери Олега, Сизовой. Дозвониться до клиентки не составило труда. Дарья Владимировна с энтузиазмом восприняла идею Яны о встрече, только предложив, чтобы Милославская сама подъехала к ней домой в то время, когда ей будет удобно. Этот вариант Яне Борисовне казался также наиболее удачным, так как она желала, заодно встретиться и с соседкой, чтобы уточнить некоторые факты. Записав адрес, Яна повесила трубку и ненадолго задумалась. Откладывать встречу не имело смысла, поэтому она решительно принялась одеваться.

Несколько официальный шелковый костюм, в котором Яна разыгрывала журналистку, прекрасно подходил и для этой встречи. Перед клиенткой предстанет деловая женщина, которой Милославская, в принципе, и являлась.

Негодующая Джемма, осталась караулить дом, а Яна открыла калитку и отправилась ловить машину.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Меньше чем через двадцать минут Милославская уже подходила к дому, названному Сизовой. Это оказалось многоэтажное здание на улице Некрасова, неподалеку от центра города. Три новеньких высотных дома, похожих друг на друга как две капли воды, и один большой пятиэтажный дом старой постройки образовали ухоженный дворик, со множеством не так уж и давно посаженных деревьев и спортивной площадкой. Во дворе было чистенько и уютно. Людей почти не было, только лишь несколько мамаш или нянечек выгуливали в песочнице своих голосистых детишек, время от времени поднимавших страшный крик из-за какой-нибудь игрушки, кроме того три пацана постарше гоняли на площадке мяч, да, видимо, водитель сидел в припаркованной у подъезда машине, скорее всего ожидая своего хозяина или хозяйку.

Яна прошла между домами и отправилась к нужному ей подъезду. Как и упоминал Руденко, железная дверь была оборудована новейшей модификацией замка, домофона, включающего видеокамеру, передающую изображение посетителя в ту квартиру, куда прозвучал звонок.

Яна уже было протянула руку, как подъездная дверь открылась и из него, низко опустив голову, вышла женщина, несмотря на жару одетая во все черное.

– Анна, – через мгновение воскликнула Милославская, обрадованная столь неожиданной удачной встрече.

Воронцова вздрогнула и подняла голову. Испуг, написанный на ее лице, через мгновение сменила вежливая улыбка.

– Вы ко мне? – несколько неуверенно произнесла она.

– Ну да, – Яна не стала уточнять, что прежде она собиралась побеседовать с Сизовой. Милославская опасалась, что в таком случае не успеет задать несколько вопросов соседке. Поэтому она проговорила: – А вы на машине или пешком идете? Мне надо кое-что узнать у вас, я могу, чтобы не задерживать, составить компанию по пути.

Воронцова заколебалась. Энтузиазма по поводу неожиданного сопровождающего не наблюдалось. Яна понимала, что действует довольно-таки бестактно, но ей стало интересно, случаен ли был тот страх, что она успела прочитать на лице соседки или та не желала, чтобы именно Милославская узнала, куда она направляется.

– Да нет, – Анна украдкой бросила взгляд на часы, делая вид что просто поправляет волосы. Улыбка, фальшь которой прямо-таки коробила Яну, вновь появилась на губах собеседницы. – Я просто собиралась добежать до магазинчика, но если вы хотите поговорить…

– Нет-нет, я не желаю вас ставить в затруднительное положение. – теперь Яна была сама любезность. – Если вам надо в магазин, то мы вполне можем поговорить по дороге туда. Я вас не задержу, всего лишь несколько вопросов, а потом загляну к Сизовым.

– Что вы, – Анна, казалось, взяла себя в руки, развернувшись, она вновь направилась назад, к лифтам, приглашая жестом Милославскую следовать за ней. – Я отправлюсь туда позже, а сейчас мы можем поговорить.

Яна шагала за ней, чувствуя некоторое удовлетворение. Теперь ей было ясно, что Анна во что бы то ни стало хотела избавиться от новой знакомой, принимаемой ею за дальнюю родственницу Сизовой, в то же время не дав понять, куда именно Воронцова отправляется.

Оказавшись у Анны дома Яна огляделась. Квартира не только роскошно и дорого отделана, но и обстановка подобрана со вкусом, в едином, очень женственном стиле. С первого взгляда можно было понять, что мужчины вряд ли надолго попадают в этот чистенький и уютный женский мирок. Воронцова проводила Анну в гостиную, выдержанную в бело-голубых тонах.

Женщины расположились в мягких низких креслах, стоящих около журнального столика. Яна заметила, что хозяйка квартиры так нервничала, мечтая поскорее избавиться от неожиданной посетительницы, что даже не предложила ей никаких напитков. Яна упорно делала вид, как будто не замечает данного нетерпения. Конечно, она понимала, что вполне может ошибаться и Воронцова просто встречается с мужчиной, о чем не желает никого оповещать. Но ведь Анна – свободная вдова, а Сизовы – не ее родственники и не опекуны, следящие за ее моралью и нравственностью.

– Понимаете ли, – решила открыть карты Яна, – все дело в том, что я – сыщик-экстрасенс и ваша соседка, Дарья Владимировна, попросила меня разузнать о смерти сына, можно ли считать это убийством и кто именно причастен к данной трагедии.

Воронцова молчала. Ее взгляд скользил по комнате, старательно не встречаясь с внимательными глазами собеседницы. Яна неопределено продолжила:

– Вы бы очень нам помогли, все-таки знаете Олега, видели его так часто, общались с его родителями, друзьями.

– Ну что вы, на самом деле я так мало знаю о Сизовых, Олег всегда был очень скрытным мальчиком, – голос Анны становился все более и более уверенным. – извините, но боюсь ничем не смогу вам помочь.

– Но я и не прошу от вас много, – очаровательно улыбнулась Яна. – Лишь несколько вопросов. Например, скажите, на кладбище вы упоминали о девушке, которую Сизовы хотели бы видеть супругой сына. Кто она?

– А, – Анна смущенно потянулась к пепельнице, и сигаретам, лежащим на столе, как бы желая выиграть время, Яне казалось, что этой женщине, порой напоминающей наивного эмоционального ребенка, чьи чувства сразу ясно написаны на лице, с трудом удавалось лгать, поэтому она и стремится оттянуть мгновение, когда придется отвечать на вопросы посетительницы – не хотите ли тоже закурить?

– Спасибо.

Яна достала свои сигареты. Несколько секунд в комнате царила тишина. Затем Анна неуверенным голосом продолжила:

– Я не помню фамилии и даже имени этой девочки. Просто Даша как-то в разговоре упомянула. Я с ней никогда не виделась. Вам лучше спросить у самой Сизовой.

– Ну что ж, – Яна не стала докапываться, как же женщина тогда узнала эту обесцвеченную блондинку на кладбище, когда представила ее Милославской, как не состоявшуюся невесту. Она понимала, что Анна неискрена, поэтому поймать ее на лжи было не сложно. Яне было интересно, что именно, связанное с ней и ее соседями пытается скрыть Воронцова. Поэтому она сделала вид, что перевела разговор на другое:

– Олег часто приводил домой девушек?

– Нет, – Анна смотрела насторожено.

– А, значит о его похождениях вам рассказывала Даша, его мама или он сам?

– Да нет, – Воронцова пожала плечами. Она никак не могла понять, куда же именно клонит Яна. По всей видимости, богатого бизнесмена, являвшегося когда-то супругом Анны, в момент встречи с тогда еще юной девушкой привлекли отнюдь не ее безграничные умственные способности, а лишь внешние данные этого наивного очаровательного ребенка. Милославская даже немного сочувствовала Воронцовой.

Простая и, по всей видимости, добрая, обаятельная женщина была лишена эгоцентризма и самодовольства, которые при ее наивности и не способности быстро соображать сделало бы общение с ней затруднительным. Милославская, еще при общении в первый раз сделавшая выводы о том, что особым умом собеседница не отличается, удивлялась, как это, по словам Руденко, ей удалось уехать из Москвы после смерти мужа и вывезти при этом оставшиеся от него деньги в количестве, достаточном, чтобы купить такую квартиру. Яна понимала, что на богатую и весьма наивную вдову, скорее всего, сразу же должны были накинуться мошенники или даже просто бандиты. Но сейчас не это было главное. Милославская не сомневалась, что такого недалекого собеседника она безо всякого труда может поймать в ловушку, на его же собственной лжи, поэтому продолжала:

– Но вы же, помните, во время прошлой нашей встречи говорили, что Олег, как бы это сказать, общался со множеством девушек, часто их менял? Откуда же вам стало это известно?

Воронцова опустила глаза и после непродолжительного молчания проговорила:

– Я слышала. У нас есть общие знакомые, ну вы сами понимаете. слухи всегда ходят…

– То есть среди ваших знакомых велись об этом разговоры, – уточнила Милославская, отлично понимающая, что женщина лжет.

– Д-да. И сам Олег упоминал, что девушки ему на шею так и вешаются – привлекательный, обеспеченный, умный, – тут в голову Анне пришла новая мысль и она уверенно продолжила: – Кроме того, Даша, его мама часто рассказывала, что Олег чуть не каждый вечер отправляется куда-нибудь с девушкой.

В соседней комнате раздался мелодичный звук. Анна быстро вскочила на ноги. Судя по тому, как легко она это сделала, поднимаясь с низкого кресла, Яна поняла, что ни одна мыщца ее тела на протяжении разговора не была расслаблена.

– Извините, я подойду к телефону, – с облегчением в голосе проговорила Воронцова. Она изо всех сил пыталась изобразить радушие, но что-то мешало ее свободному общению с Яной.

Анна ушла к телефону, плотно прикрыв за собой дверь, так что узнать, с кем она разговаривает у Яны не было никакой возможности. Осмотрев внимательным взглядом комнату, Милославская поднялась на ноги и подошла к изящным резным полочкам из карельской березы, расположенным у окна.

На этих полках были расставлены со вкусом подобранные и установленные красивые экзотичные комнатные растения и необычные безделушки. Яна с интересом разглядывала изящные статуэтки из яшмы, когда неожиданно заметила за ними скромно стоящую в уголке раковину. Как завороженная, Милославская уставилась на находку. Она пыталась уверить себя, что это не может быть раковина из видения, мало ли раковин на свете. Но четко запечатлевшийся в памяти образ невольно подталкивал к мысли, что чудо совершилось, именно эту раковину она уже видела.

Прислушавшись, не идет ли хозяйка, Яна осторожно раздвинула статуэтки и извлекла большую ракушку. Крупная, безупречно отполированная, она сияла нежным перламутром, словно скрывая в своей глубине розовую зарю. Тот же самый оттенок, а кроме того крошечный скол на краешке, напоминающий месяц с вытянутым рогом, ясно говорили о том, что именно эту ракушку видела Яна при содействии карт.

Расслышав приближающиеся шаги, Милославская в мгновение ока вернула раковину на место и сделала вид, что любуется цветами.

– Какое очаровательное растение, – проговорила Яна при появлении хозяйки, указывая на крупный цветок с разлапистыми глянцевыми темно-зелеными резными листьями, напоминающими следы лап необычного животного.

– А, – голос Анны заметно потеплел. – Это монстера. Она прекрасно выглядит, не правда ли? Я увлекаюсь комнатными растениями.

Яна обернулась: подошедшая почти бесшумно Анна с мечтательной улыбкой смотрела на свои растения.

– У вас красивые волосы, – медленно проговорила Яна. – Такой удивительный оттенок. Вы не красите их?

– Нет, – с некоторой гордостью проговорила Анна, королевским жестом поправляя прическу. – Это мой настоящий цвет. Покойный муж также всегда восхищался ими.

– А муж был рыжеволосым, не так ли? Это в него пошла ваша дочка?

Анна удивленно посмотрела на Яну:

– Почему это? Он был блондином. А Машутка рыженькая в бабушку, волосы точно такого же цвета.

Яна почувствовала, как замерло ее сердце. Шанс приблизиться к разгадке был велик. Теперь она была почти что убеждена в том, что именно дочь Воронцовой связывала тем или иным образом Александра Тихонова с погибшим Олегом.

– Она была красивой девочкой, – невинно продолжала Яна. – Я вам так сочувствую.

– Да, очень красивой, – глаза Анны влажно заблестели и она отвернулась, чтобы не показать постороннему человеку собственных переживаний. – После ее гибели я хотела сама умереть, меня поддерживала только подруга. Именно она помогла мне выжить.

– Да, Тихонова Лилия замечательная женщина, провокационно спокойно проговорила Яна.

– Конечно, – Через мгновение Анна побагровела. Она поняла, что совершила непростительную ошибку, увлекшись и тут же проговорила: – Нет! Я не понимаю о ком вы говорите! Что вы имеете в виду? Не знаю никакой Тихоновой.

Анна забегала по комнате в волнении, а затем проговорила:

– Мне позвонили – я срочно должна уйти на несколько минут. Быть может вы подождете меня здесь? Или побудете пока у Сизовой Дарьи? Я скоро вернусь.

Яна поняла, что женщина специально предлагает ей остаться, опасаясь, что Милославская последует за ней следом. Именно поэтому с таким страхом и недоверием смотрят на нее красивые глаза со слегка размазавшейся тушью. Но Милославская не решила дождаться Анну в ее квартире. Она подозревала, что открытия на этом не закончены.

– Сейчас придет прислуга, засуетилась Анна. На ее лице проступило явное облегчение. Она подаст вам напитки.

Яна усмехнулась, У Анны не хватило сообразительности обставить все так, чтобы неожиданная гостья не договаривала про себя завершение фразы: «прислуга присмотрит за тем, чтобы ты не совала свой нос куда не надо и не стащила чего-нибудь».

Яна торжествующе улыбнулась. Все сошлось, карты не подвели, а Воронцова даже не осознала, что она дала в руки Милославской бесценную информацию. Яна не сомневалась: женщина, если и не причастна к убийству, то уж точно знает что-то важное.

Анна быстро унеслась, предварительно позна4омив гостью с молчаливой угрюмой на вид темноволосой женщиной. Та, по-видимому не зная, как себя держать в подобном обществе и четко выполняя инструкции хозяйки спросила не нужно ли Яне чего, а затем уселась на стул с туповато-отсутствующим выражением на лице.

Через минуту Милославская решила приступить к активным действиям. Ей хотелось раздобыть фотографию девочки, поэтому она попросила у прислуживающей женщины охлажденную минеральную воду. Как Яна и предполагала, та вышла на кухню. В то же мгновение Милославская рванулась к аккуратному маленькому секретеру красного дерева на резных ножках. Не успела она к нему прикоснуться, как из коридора послышалось странное мягкое шуршание. Яна, не зная, чего ожидать, застыла. Между тем дверь медленно приоткрылась и перед Милославской предстала полная седоволосая пожилая женщина, сидящая на коляске для инвалидов. Старушка сохранила, если не остатки былой красоты, то хотя бы представительность и даже некоторую элегантность. Ноги старушки были укутаны легким покрывалом. На губах ее сияла вежливая улыбка.

– Здравствуйте, – приветливо проговорила она. – Вы к Анечке? А я ее мама.

Улыбка пожилой женщины была по-детски светлой, сияющей и безмятежной. Она легко, управляя коляской с помощью специального пульта на ручке, развернулась и въехала в комнату к Яне, взяв у подошедшей служанки стакан с водой, чтобы передать его Яне и отослав ту на кухню жестом.

Милославская обрадовалась этому неожиданному источнику информации. Она сразу поняла, что открытость и доброжелательность Анна унаследовала от матери. Вот только Воронцова явно боялась проронить лишнее слова, а ее мать не чувствовала никакого подвоха.

– Я по поводу вашей покойной внучки, – не вдаваясь в подробности проговорила Яна. Анна сейчас вернется, а пока, может вы мне позволите задать несколько вопросов. Я из социальной службы.

Милославская выжидательно смотрела на женщину. В это же время она осторожно извлекла из кармана заранее заготовленную для воздействия на Анну карту «Внушение». Положив на нее руку и не отрывая взгляда от широко раскрытых глаз старушки про себя проговаривала: «Ты откровенна со мной. Я внушаю тебе доверие и всю информацию ты выдаешь без каких-либо затруднений…»

Яна видела, как взгляд пожилой женщины стал каким-то отстраненным, затуманенным. Между тем тепло, исходящее от карты обжигало руку. Яна медленно и четко проговорила:

– Ваша внучка, Маша общалась с соседом, Сизовым Олегом, не так ли?

Женщина завороженно кивнула, подтверждая, не отрывая взгляда от глаз Яны.

– Какие отношения их связывали?

С замиранием сердца Яна ждала ответ на свой вопрос. Через несколько секунд томительного молчания старушка медленно пробормотала:

– Машутка была влюблена в него. Она лишь о соседе и думала, постоянно за ним следила, о нем говорила.

Слабый, как будто надтреснутый голос прозвенел в томительной тишине комнаты, в которой сразу вдруг стало душно.

– А он приучил детку к этой отраве, к наркотикам. Анечка чего только ни делала, чтобы наказать его. Ей уж и Лиля, подружка, помогала. И в милицию они ходили, и в газеты писали – все зря, разве найдешь на них управу.

Старушка сощурилась и посмотрела на Яну лукавым взглядом, затем, оглядевшись, не подслушивает ли кто, подманила жестом ее поближе и зашептала:

– Они-то думают, раз я старая, то ничего не вижу, не слышу и не соображаю. А я ведь и ноженьки-то потеряла недавно, после смерти Машутки отказали.

Слезинка скатилась по старческой морщинистой щеке.

– Я первая и заметила, что со внучкой не ладно. Не глупенькая, ведь, телевизор смотрю и про наркотики слышу. Только вот поверить в это долго не могла. Все думала, что внучка приболела. Хорошая она была девочка, вспыльчивая только очень. Увлекалась всем сразу.

Возможно, Яна почерпнула бы еще какую-нибудь информацию, но в этот момент вернулась раскрасневшаяся Анна. Видимо она очень торопилась. Заскочив в комнату женщина недовольно нахмурилась и резко проговорила:

– Мама?! Что ты тут делаешь? Извини, но у меня сейчас серьезный разговор с Яной Борисовной, а тебе уже давно пора отдыхать.

Старушка только пожала плечами, вежливо распрощалась с Яной и удалилась из комнаты. Между тем Анна присела в кресло и холодно проговорила:

– Все что я вам могла сказать, уже сказано. Я считаю, что на этом разговор можно завершить.

Яна, насмешливо глядя на женщину, поинтересовалась:

– Что, именно это вам посоветовала сейчас Лилия?

Анна покраснела, как нашкодившая девчонка и опустила глаза. Удар попал в цель. Яна продолжила:

– Я думаю, что она также порекомендовала вам не скрывать знакомство, не так ли? Иначе сам факт, что вы скрываете эту информацию способен выдать вас.

– Мне не чего скрывать, – решительно проговорила Анна. Глаза ее светились такой уверенностью, что на мгновение Яна даже заколебалась, сомневаясь, а причастна ли она к убийству. Женщина казалась слишком недалекой и простой, чтобы так умело лгать, не выдав себя ни одним движением, ни одним жестом. Ведь Яна была не только очень чувствительна по отношению к эмоциональному настрою собеседника, но и обладала некоторыми психологическими познаниями. В частности она помнила, что лгущий человек выдает себя именно жестами, слишком уж честными взглядами прямо в лицо, дрогнувшим голосом. Но хотя Анна казалась Яне в данный момент откровенной и правдивой, сомнения Милославской все же остались. Поэтому она продолжила.

– Думаю, вы понимаете, что в милиции заинтересуются той информацией, которую я могу им предоставить. Вы можете выбрать – хотите ли вы отвечать на вопросы милиционеров и следователя, или предпочтете откровенно поговорить со мной. Вы сказали, что ни в чем не виноваты? В таком случае наш разговор вам не в чем не повредит, зато полностью прояснит ситуацию и поможет обнаружить настоящего убийцу. Ведь я и так уже многое знаю, хочу лишь кое-что уточнить.

Анна на минуту замолчала, обдумывая предложение. Казалось, она колебалась. Взгляд на дверь подсказал яне, что женщина мечтает посоветоваться со своей подругой. Видимо, Анна во всем и всегда привыкла полагаться на кого-то, а не принимать решения самостоятельно. В конце концов логичные доводы Яны и нежелание общаться с милицией победили.

– Что бы вы хотели узнать?

– О вашей дочке. Просто расскажите мне о ее смерти, о том, в каких отношениях она была со покойными Олегом и Сашей Тихоновым. Мне уже известно, что девочка увлеклась им. Он воспользовался ее привязанностью, чтобы приучить к наркотикам?

– Да. Ему денег хотелось, заработать на несчастье нашем мечтал. Я-то ни о чем и не догадывалась, когда она просила у меня на прогулки с подружками, на новые покупки, а потом вещи стали из дома исчезать, – Анна горько усмехнулась. Отчаяние и ни чем не сдерживаемая боль были написаны на ее лице.

– К каким наркотикам он ее приучил?

– Героин. Сначала она нюхала, а затем стала колоться.

– Затем девочка познакомила с этой стороной жизни Сашу, не так ли?

– Да. Они с детства общались, все время были вместе. Мы с Лилей даже мечтали и шутили все время, что когда они вырастут, то непременно сыграем свадьбу. Сашенька-то с ранних лет Маше во всем подчинялся и все ее прихоти исполнял. Послушный мальчик был, а моя Машутка – сорви-голова, все время в какие-то приключения попадала.

– И как же они умерли?

– Когда мы обо всем узнали, Лиля помогла устроить детей в специальную клинику. Мы в то время и не подозревали, что наркотиками снабжает их Олег. Через месяц кто-то неизвестно каким образом передал в больницу наркотики. Оказалось, что доза была слишком велика и Саша погиб. А Машутка в реабилитационном центре, узнав об этом, покончила с собой.

Сухое повествование о прошедших событиях явно не легко давалось женщине. Она даже не поднимала глаз с застывшими в них слезами.

– Если девочка умерла, то как именно вы узнали, что именно Олег снабжал ее наркотиками?

– Ее дневник, – неохотно проговорила Анна. Она вела дневник, в который записывала все: свои страдания из-за того, что Олег чуть не каждый день гуляет с новой девушкой, из-за его насмешливо-пренебрежительного отношения и мимоходом брошенных слов.

– А где сейчас этот дневник?

– Нет его, – категорично и даже с некоторым облегчением отрезала Анна. – Я его уничтожила! Никто больше не имеет права заглядывать в мысли и переживания моей девочки.

– А теперь, надеюсь, вопросы закончились. Все что только могла, я рассказала. Надеюсь, это убедило вас, что ни я, ни Лиля не имеем отношение к смерти Олега. Подобное предположение просто абсурдно!

«Чего же ты тогда так испугалась, даже побежала советоваться с подругой», – подумала Яна, но не стала высказывать это вслух. Вместо этого она распрощалась с Анной и ушла.

Идти домой к Сизовым ей уже не хотелось. Яна нашла расположенный рядом с домом телефон-автомат и отменила встречу с Дарьей Владимировной, сославшись на неотложные дела, связанные с расследованием.

Милославская понимала, что дело еще не доведено до конца, кто именно был убийцей она не знала, известен лишь мотив соседки. Но в душе ее непреодолимо росло противодействие; такого желания, охотничьего азарта, что порой пробуждался в ней, подстегивая и поддерживая тот пыл, с которым Яна расследовала очередное преступление, уже не было.

Милославская понимала, что закон должен быть превыше всего, нельзя отнимать жизнь у кого бы то ни было, но видеть эту убитую горем мать, пытавшую отомстить за своего ребенка в тюрьме она не хотела. Сложнейшая и удивительно неприятнейшая диллема стояла в данный момент перед ней: Бросить расследование, отказаться от него Яна уже не могла, но и продолжать не так уж сильно ей хотелось.

Она задумчиво шагала по проспекту. Совершенно бессознательно, влекомая только лишь инстинктом самосохранения, погруженная в размышления Яна старалась идти по теневой стороне. Несмотря на то, что день уже клонился к вечеру, жара стояла невыносимая. Застывший в неподвижности горячий воздух, казалось, можно было резать ножом, он застывал в легких, затрудняя дыхание. Даже легкого ветерка не было заметно. Люди, идущие навстречу Яне, выглядели изможденными и усталыми из-за этой слишком рано наступившей жары. Даже летние сумерки были столь же мучительными, жаркими и тягучими, а уж под лучами палящего солнца на прогретом пыльном асфальте находиться было почти невозможно.

Яна сама не осознавала, куда именно она отправляется, пока не оказалась на улице Чехова. Эта тихая улочка казалась ей наиболее перспективной. Милославская пыталась во чтобы то ни стало, пока еще оставалось время, отыскать тот дворик, где, судя по ее видению, должно было произойти убийство. Для начала она внимательно осмотрелась. К тому выводу, что дворик, виденный ею в темноте, находится где-то в центре, Яна пришла из-за того, что на высоком здании переливалась неоновым светом реклама. Конечно, это еще ничего не гарантировало, но все же больше шансов у нее было обнаружить подобную рекламу где-то в центре, чем в заброшенных окраинах, где и фонарей днем с огнем не найдешь.

Поиски нужного двора оказались делом хлопотным и неприятным. Сперва Яна отыскала девятиэтажку с рекламной вывеской. Затем определила, из каких дворов с двухэтажными домами этот дом виден. Зайдя в первый двор, она не обнаружила ничего, кроме помойки, обрамленной мусором, издающей непревзойденный исконно российский аромат. В этой помойке с деловым видом копался бомж. Кроме сломанной скамейки больше ничего интересного в этом дворе не было.

Следующий пустынный почему-то дворик порадовал Милославскую двумя маленькими собачонками, злобно рычащими друг на друга. Заметив появление Яны они забыли про вражду и совместными усилиями принялись облаивать женщину, подступая к ней все ближе. К счастью, этот дворик также не имел никакого отношения к привидевшемуся Яне, так что она поспешно, но сохраняя достоинство удалилась.

Еще несколько дворов, подвергшихся подобному обследованию не удовлетворили ее требованиям. Милославская уже было начала приходить в отчаяние. Конечно, она прекрасно понимала: ее затея была почти что безнадежной. Мало ли дворов в Тарасове, с двухэтажными купеческими особняками и стоящими рядом девятиэтажными новостройками. Но все же позволить убийству произойти она никак не могла. Отправляться же в милицию, пусть даже и не к постороннему человеку, а к давно знакомому и доверяющему ей Руденко с информацией, что неведомо где и неведомо когда произойдет убийство было столь же нелепо и бессмысленно. Именно поэтому Яна упорно шагала по улицам, осматривая все новые и новые дворы, натыкаясь на очередные подозрительные взгляды сидящих там старушек или мамаш с детьми.