Текст книги "Если бы ты был(-а) на моём месте. Часть 2"

Восьмая глава

– Доброе утро. – Осторожно протянул тонкий женский голос. Услышав его, я не шевельнулась, предпочтя притвориться спящей, надеясь, что рано или поздно меня оставят в покое. – Просыпайся. – Чуть громче и настойчивее повторил жалобный голос.

Открыв глаза, я сделала глубокий вдох, мгновенно отдавшийся острой болью в нижних ребрах.

– Ауч.

– А ты забавная. – Незамедлительно отреагировала девушка на изданный мною звук, заметно развеселившись. Я потёрла глаза, повернув голову в сторону, увидев стоящую надо мной Анну. Она с широкой улыбкой смотрела в ответ, что выглядело несколько пугающе, поэтому преодолев боль, держа спину ровно, я сумела сесть, избежав резкой боли. Воспользовавшись освободившимся пространством, Анна присела рядом, вновь уставившись на меня, точно я была частью какой-то персональной развлекательной программы для неё. Живот полоснуло новым приступом боли. Игнорируя подобострастный взгляд безумной девушки, я прощупала карманы в поисках таблеток. Они оказались на кровати, выпав во время сна. Схватив блистер цепкими пальцами, я с грустным вздохом отсчитала две пилюли, оставив на дне одну единственную последнюю таблетку.

– Ты знаешь, что пить так много эти препараты нельзя? – Прищурилась Анна, наклонив голову, читая название на блистере. Глядя на девушку, я убрала пачку в карман, закинув обе пилюли в рот, проглотив их, почувствовав горький привкус, который исчез через пару секунд.

– Я не могу без них. – Коротко объяснила я, разглядывая костюм девушки, немного сгорбившись, не сумев безболезненно вдохнуть.

– Почему? – Искренне удивившись, Анна отзеркалила мою позу, словно пытаясь понять самостоятельно. Она выглядела безобидно, точно маленький ребенок, который только что попал в большой мир, задавая вопросы обо всем, что видел. На её лице был грим: выбеленное лицо, нанесенный в тон кожи Реджинальда, подведенные глаза и брови и ярко-красные губы. Она могла бы затеряться среди прочих последователей Реджинальда, если бы не её распахнутые глаза со слегка безумным взглядом и постоянная взвинченность, которой были лишены солдаты Бруно. Девушка молча подперла подбородок рукой в ожидании ответа. Я рассмотрела её костюм, по-видимому, состоящий из одних лишь блестящих пайеток: пёстрый лиф-корсет и разноцветные шорты. Ранее Анна на постоянной основе носила обычные джемпера и брюки, чуть реже – юбки, и теперь было необычно наблюдать её в новом смелом амплуа, где казалось, совершенно не осталось места для скучных и блёклых вещей. Девушка начала болтать ногой, и я опустила взгляд на её обувь – блестящие туфли на высоком каблуке с ремешком на щиколотке, выглядящие не очень удобно для постоянного передвижения по лестницам четырехэтажного здания, где мы находились, но очень эффектные и подходящие новому образу. – Почему ты не можешь без своих таблеток? – Вновь повторила вопрос Анна, на этот раз уточнив. Я слабо улыбнулась вымученной улыбкой, вспомнив, как Реджинальд раздражался односложным вопросам, прося формулировать их точнее.

– Мне больно. – Показалось, что этого ответа было достаточно, но девушка лишь нахмурилась, опустив взгляд на мой живот.

– Это из-за сломанного ребра?

– С чего ты взяла, что оно сломано? – Я прикоснулась к ушибленным местам, игнорируя новый приступ боли, который стал чуть приглушеннее под действием таблеток. Анна молча пожала плечами, с беззаботной улыбкой наблюдая за моими руками. Недоверяюще поглядывая на девушку, я начала ощупывать ребра сквозь ткань водолазки. Кости оказались на местах. Девушка явно ошибалась, и я немного расслабилась, повторно проверив, убедившись, что ребра не выпирали, оставаясь там, где они должны были находиться.

Неожиданно Анна подпрыгнула на месте, издав какой-то восторженный звук, и вскочила с кровати, слегка задев локтём. Прикосновение отдалось резкой сильной болью, от которой я тут же согнулась пополам, прижав обе руки к ушибленным местам, скривившись и стиснув губы до онемения.

– У меня есть идея. – Не обращая на меня никакого внимания, радостно воскликнула девушка, убегая к выходу. – Тебе понравится, я обещаю!

Вприпрыжку она выбежала из комнаты, которую я мысленно уже успела окрестить своим временным убежищем. Я следом вскочила на ноги, стремительно подорвавшись к двери, хватаясь за деревянный косяк, чтобы не упасть.

– Стой, ты куда? – Выглянула в коридор, наблюдая за уходящей Анной. Она даже не повернула голову и проворно сбежала по лестнице вниз, громко ударяя каблуками по деревянным половицам ступенек. Я вздохнула, подумав, что девушка была сама себе на уме.

Вернувшись обратно в комнату, я увидела ранее незамеченный предмет. Насколько Анна была сумасшедшей, настолько она была и самой разумной из всех, кого я встречала. На кровати аккуратной стопкой лежал комплект свежей одежды, явно предназначенный для меня. Мысленно поблагодарив девушку за заботу, я подошла ближе и взяла вещи в руки. Одежда не была моей, по стилю напоминая скорее прежний стиль одежды самой Анны: коричневая кожаная куртка, чёрные брюки, тонкая летняя бордовая водолазка. Это были цвета прежней Анны, и теперь они стали моими на некоторое время.

Переодевшись в свежие вещи, я оставила свои, сложив их в такую же аккуратную стопку, положив рядом с кожаной курткой, не решившись её надевать. Меня всегда больше привлекали пиджаки и костюмы и их сдержанный, немного строгий торжественный вид, который всегда можно было разнообразить, выбрав яркий цвет ткани.

Выбравшись из комнаты, я стала озираться по сторонам, крадущимся шагом направившись туда, куда так недавно убежала Анна. В коридоре никого не оказалось. Дом, который совершенно не был похож на музей, если бы не многочисленные пометки и справки на висящих картинах на стенах и стоящих предметах мебели, мог показаться совсем пустым, но до слуха доносились приглушенные шаги с первых этажей, едва различимые голоса и какие-то другие посторонние звуки. Коридор заканчивался закрытыми дверями и лестницей, ведущей вверх и вниз. Голоса звучали откуда-то снизу, поэтому, положив руку на перила, я стала медленно спускаться. Преодолев второй этаж, а затем и первый, я, оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, ступила на ступеньки лестницы, ведущие в подвал, откуда доносились приглушенные голоса. Они затихли, как только я ступила на последнюю ступень.

То, что это был необычный дом, я поняла ранее, но пустое небольшое подвальное помещение с голыми кирпичными стенами в кровавых разводах ввело в смятение на несколько долгих секунд. Я словно очутилась на съёмочной площадке плохого, но очень правдоподобного фильма ужасов. Вдоль левой стены стояли двое человек, одетых в серую униформу, точно работники какого-то специального подразделения секретного учреждения, но по их несмелым взглядам в мою сторону, я поняла, что они были лишь обычными последователями Реджинальда, его рабочей силой, которую всегда можно было пустить в расход и не пожалеть об этом. На эту жестокую мысль меня натолкнули пятна крови на стене, которые отмывали фанатики, продолжая бросать осторожные взгляды. Они молчали, выполняя рутинную работу, а я не стала задавать бессмысленные вопросы, подумав, что в любом случае они не смогут найти на них нужные мне ответы. У противоположной от меня стены нашлась неприметная решёточная дверь, которую я не увидела в первую минуту пребывания в подвале. Она была закрыта, но я всё равно двинулась к ней, рассматривая ближе. Сквозь прутья решетки был виден пустой коридор и очередная лестница. Сверху лил теплый, приятный свет. Я различила едва уловимый тонкий голос Анны, доносящийся откуда-то сверху. Девушка напевала весёлую мелодию, становясь тише, удаляясь. Подёргав решётку, которая осталась на прежнем месте, я обратила внимание на фанатиков, съежившихся от громких звуков дребезжания железных прутьев, разрезавших умиротворенную тишину. Уловив на себе их трусливо-разозленные взгляды, я вернулась к лестнице, решив убраться подальше от неприятного места и подняться на самый верхний, четвёртый этаж.

Едва поднявшись, я встретилась с закрытой дверью, которая буквально была пропитана стойким ароматом розы, коры дубы и чего-то приятно-притягательного. Повернув ручку, я надеялась отворить дверь и увидеть Реджинальда, но, к моему разочарованию, ручка даже не поддалась. Постучав несколько раз по деревянной поверхности, я прислушалась. За дверью стояла абсолютная тишина.

Вернувшись обратно, в свой коридор, я прогулялась до противоположного конца и наткнулась на очередную лестницу. Она была узкой и спрятанной от посторонних глаз, и вела только вниз, поэтому я отправилась на нижний этаж, решив, что изучить обстановку вокруг не будет лишним. Лестница привела прямиком в гостиную на первом этаже, миновав второй, к двум диванам и камину с рядом стоящей статуей. Над гипсом кружил молодой мужчина, придающий статуе схожий образ с Реджинальдом. На лице фанатика был нанесен лёгкий грим, тонирующий кожу в более светлый оттенок и серые тени на глазах, придающие немного болезненный вид. Гостиная, как и весь первый этаж, пустовала и лишь на подлокотнике одного из диванов, ближе к выходу, сидела одинокая девушка. Она взобралась на мягкую обивку с ногами, испачкав ткань дивана в пыли. В её руках был нож, который она точила, создавая чёткий ритмичный скользящий звук. Плотный слой грима, скрывающий лицо и покрывающий часть тёмных волос, не позволял рассмотреть её, и единственное, что я была способна увидеть, это то, как сосредоточенно она смотрела на меня, выполняя свои механические движения. Я отвела взгляд, ещё раз мельком рассмотрев помещение и не найдя ничего интересного и полезного, повернулась обратно, направившись к лестнице, намереваясь подняться в комнату своего временного убежища.

Приоткрыв дверь в нужное помещение, я остановилась на пороге, опустив голову, задумавшись. Дом был полупуст, до слуха постоянно доносились приглушенные голоса фанатиков и едва различимая джазовая мелодия, точно исходящая от самих стен здания. Я закрыла дверь, повернувшись, быстро зашагав к лестнице. Ребра немного защемило от боли, из-за чего пришлось снизить шаг, потянувшись в карман за последней таблеткой. Я вновь оказалась у закрытой двери, в которую успел въесться стойкий одеколон Реджинальда. Распаковав зелёную пилюлю, поднесла её ближе, рассматривая. Боль в ребрах стремительно возвращалась, не давая сделать глубокий вдох. Мне были необходимы лекарства, а достать их казалось возможным, только выйдя за пределы здания. Будучи физически ослабленной, я понимала, что без оружия становилась лёгкой мишенью для любого бродяги или случайного воришки. Вложив таблетку в рот, я смяла металлическую упаковку, рассматривая деревянную дверь. Петли, удерживающие дверное полотно, заманчиво отражали мягкий свет, точно намекая своим видом о возможности вскрытия посредством их выкручивания. Где-то в памяти всплыл эпизод, как в подростковом возрасте я оказалась случайно запертой в ванной комнате в доме школьных друзей. На тот момент я не отличалась излишней сообразительностью или физической силой, поэтому спас меня какой-то парень из старших классов, запросто сняв дверь с петель подручным инструментом – столовым прибором. Он был пьян и не очень хорошо разбирался в мелких механизмах, тем не менее, сумел прикрутить дверь на место, вновь заперев её. В тот вечер я оказалась не только спасена глуповатым симпатичным парнем, но и получила наглядный урок по вскрытию дверей.

Я задумчиво крутила блистер в руках, присматриваясь к механизму, ожидая, когда обезболивающее начнёт действовать. Дернув за дверную ручку, убедившись, что она точно была заперта, я поднялась на носочки, подперев дверь, вставив металлическую упаковку от таблеток между механизмами петель. Действия мгновенно отдались болью в ребрах, отчего слегка потемнело в глазах, но меня это нисколько не остановило. Немного помедлив и передохнув пару секунд, я продолжила аккуратно поддевать петли и, глубоко вдохнув, навалилась на дверь. Механизм проскрипел, неохотно поддаваясь. Я сильнее надавила на дверь, взваливая часть её веса на себя. Ещё раз скрипнув, дверное полотно покосилось в сторону, открывая щель, в которую с некоторым трудом, но можно было пролезть. Блистер остался торчать в петле, застряв там намертво, пока дверь продолжала криво висеть, оставляя проход открытым.

Внутри оказалось просторно: весь четвёртый этаж занимало одно целое пространство. Парфюм Реджинальда ощущался здесь чётче; он постепенно становился привычным, въедаясь во всё, что находилось поблизости. Я оглядела пространство, визуально разделенное на две чёткие секции: для отдыха и работы.

Рабочее место было обустроено так, что сразу становилось понятно, что оно принадлежало Реджинальду: крупный стол, водружённый невообразимым количеством всевозможных карт и схем; несколько мониторов и радиоприёмников, соединенных общими проводами, напоминая какое-то электрическое чудовище Франкенштейна; высокая полка со всевозможным оружием, лежащим и стоящим ровно, словно на витрине; и широкое зеркало, висящее на стене в полный рост. Место отдыха выглядело несколько скромнее, огороженное высокой книжной полкой, за которой стояла явно хозяйская кровать, перетащенная с другого этажа, напоминая внешним видом комфортную гостиничную мебель, и находился вместительный гардеробный шкаф. В помещении было всего два окна, но даже их было достаточно для проникновения солнечного света. Я обошла всё помещение, задержавшись у выключенных мониторов. Они находились в спящем режиме, поэтому немного подкрутив кнопки на радиоприёмниках, я нажала на пусковую кнопку, включив всё устройство. Мониторы по-прежнему остались выключенными, но появился звук. Это было шипение, какое возникало в старых автомобилях, когда сбивалась радиостанция, поэтому я присела перед приёмниками и начала осторожно подкручивать кнопки, улавливая звуки. Настроившись на музыкальную станцию, я вдруг услышала чёткий голос Морриса, который тут же исчез, и стала активнее подкручивать кнопки, отыскивая полицейскую волну. Наткнувшись на нужную станцию, я прибавила громкость, поднявшись на ноги, вслушиваясь в голоса полицейских, передающих о городских происшествиях, и стала прохаживаться по комнате, осматривая некоторые предметы.

– …Как понял? Пять тридцать восемь, повторяю, нужна скорая помощь на *** сквер. Пять сорок два, повторяю, произошла авария на *** сквер.

Я подошла к шкафу с одеждой, распахнув дверцы гардероба, с интересом разглядывая яркие костюмы. Это был шкаф с одеждой для театральных постановок, нежели для повседневного ношения. Приглядевшись к единственному чёрному пиджаку, который на первый взгляд показался самым не выделяющимся на фоне других, я подтянула его ближе, следом убрав обратно, наткнувшись на укороченные края и мантию, приделанную к плечам.

– Внимание, пять тридцать восемь на Сайман-стрит, нужна скорая помощь, повторяю, пять тридцать восемь. Фргхх. Срочно. Пять шестьдесят один. Департамент полиции Блэкхоулла. Повторяю, замечен подозрительный транспорт у департамента полиции Блэкхоулла. Фргхх. Пять тридцать восемь на *** сквер, повторяю, нужна скорая помощь на *** сквер.

Прислушавшись, я оперлась на дверцу шкафа, почувствовав кольнувшую боль в боку. Обезболивающее действовало, ненавязчиво напоминая о необходимости добычи новых лекарств. Выдохнув, я вновь посмотрела на висящую одежду, выискивая что-то похожее на портупею или набедренный ремень для ношения оружия. Ничего из этого в шкафу не обнаружилось. В радиоприемнике послышались помехи. Я закрыла гардероб, вернувшись к электронному прибору, рассматривая его.

– Срочно. Нужно подкрепление в департамент полиции Блэкхоулла. Вооруженное нападение. Замечен особо опасный преступник. Внимание! Пять тринадцать! Повторяю, пять тринадцать! Слышны выстрелы! Пять пятьдесят четыре!

Продолжая слушать поступающее сообщение, я двинулась к стойке с оружием, соображая так быстро, что сама еле поспевала за собственными мыслями, хватая пистолет, примеряя его. Оружие оказалось тяжеловатым. Помехи в приемнике усилились.

– Внимание, говорит комиссар полиции, Уильям Моррис. Пять два. Принимаю всю ответственность на себя. Отмена всех сообщений. В здании слишком опасно. Я отзываю подмогу. Пять тридцать два, в здании слишком опасно. Фргхх…

Услышав голос Морриса, я ринулась к приемнику, обхватив его одной рукой, сжимая грузный пистолет в другой.

– Ну же, Билл, не глупи. Вызывай подмогу, идиот. – В полголоса стала уговаривать бездушную технику, напряженно ожидая, когда исчезнут помехи, заглушившие голос мужчины. Шипящие звуки не прекращались, постоянно перебиваясь с одного сообщения на другое. Радиоприемник точно сошел с ума, передавая лишь отрывки слов офицеров. Скорая помощь срочно понадобилась сразу в трёх разных местах. Я подошла к рабочему столу, взглядом отыскивая карту города, которая точно должна была быть у Реджинальда под рукой. Приёмник затих на пару секунд и вновь разразился шипением. Отыскав карту, схватила рядом лежащий карандаш, обозначив места, куда нужна была помощь. В голове что-то не складывалось, и я выкинула карандаш, вернувшись к стенду с оружием. Ушибленные ребра легко кольнуло, вновь напоминая о том, что действие обезболивающего вскоре закончится.

Отложив неподходящее, тяжелое, неудобное оружие на место, взяла другое. Пистолет комфортно лег в ладонь. Патронник оказался полным. Я поглядывала на карту, лежащую на столе, продолжая слушать отрывки слов с просьбой выслать кареты скорой помощи. Все три улицы находились недалеко от департамента полиции, они не имели ничего общего между собой, но мне казалось, что это не было случайным совпадением. Нападающие действовали точно по времени, все вызовы поступили разом, будто специально подстроив так, чтобы службы растерялись от внезапной точечной атаки. В центре всего находился департамент полиции во главе с Биллом Моррисом, который так слепо отозвал подмогу. Как только я сложила факты вместе, меня мгновенно осенило.

Это было открытием грандиозного шоу. Обещанным Карнавалом Ужаса. И Билл Моррис несомненно должен был стать его частью.

Шипение исчезло; я повернула голову в сторону радиоприемника. Выстрелы, так резко раздавшиеся среди тишины, заставили меня вздрогнуть от неожиданности. Лёгкое покалывание в боку мгновенно исчезло, как только я услышала выстрелы на фоне, которые быстро прервались, вырубив всю полицейскую волну. Радиоприёмник зашипел, окончательно выключаясь.

Времени, чтобы тщательно всё продумать, не было. Мозги словно отключились, полностью уступив движениям. Отсчёт пошёл на минуты.

Проникнуть в здание департамента полиции оказалось довольно просто. Улица пустовала. Желающих как-то помешать на пути не возникло. Прямо над входом в здание висел плакат с короткой надписью, победно развеивающийся на ветру, приглашающий зайти внутрь. Потёкшие слова были выведены алым цветом, и я сомневалась, что это была краска. Едва ступив на порог, я вытащила пистолет и перевела его в боевую готовность. У поста охраны лежали двое. Подбежав к ним крадущимся шагом, я встряхнула людей по плечам и проверила пульс, попутно поглядывая по сторонам. Оба офицера оказались мертвы. Из глубины здания послышались редкие выстрелы, точно завершающие штрихи кровавой картины. Просторное помещение, в котором размещались сразу несколько рабочих столов, начинающееся следом после поста охраны, было перевернуто вверх дном и разграблено. На стене прямо напротив входа красовалось свежее, ещё не успевшее высохнуть, граффити-надпись, составляющее слово Сюрприз Буквы были разноцветными, но лишь кроваво-красные гласные оставляли за собой подтёки, стекающие вниз по стенам. Припомнив, что видела подобную подпись, оставленную несколько лет назад на холодильнике, я отмела всякие сомнения – напавшим на департамент полиции однозначно был Роджер, и он напрямую заявлял о своём возвращении. Повсюду валялись бумаги, документы, испачканные листы. Столы были перевернуты, стулья сломаны и собраны в одну непривлекательную кучу. Заметив под очередным столом чьи-то ноги, я окинула быстрым внимательным взглядом и другие рабочие места. В боку резко кольнуло, из-за чего из груди вырвался порывистый вдох, предвещающий скорую боль в рёбрах в полной мере через пару минут. Я двинулась в сторону кабинета Морриса, осторожно перебегая с одного скрытого места в другое. Мыслей практически не возникало, я была полностью сконцентрирована на одном – Билл должен выжить. Его нужно было спасти: он был любимцем горожан Блэкхоулла и негласным символом надёжности и справедливости, пусть я с этим и не была согласна. Он связывал собой все слои населения, умело находя язык с каждым, и потому был ценен. Билл нужен был живым.

Присев у очередного перевернутого стола, я огляделась, прижав одну руку к ноющим ребрам. Впереди был длинный коридор, в котором я разглядела закрытую дверь в кабинет Морриса. Недалеко от меня находились камеры для заключенных, они пустовали, оставаясь распахнутыми настежь. Обернувшись, я вновь обежала пристальным взглядом перевернутые рабочие столы, задерживаясь на горке стульев, которая была собрана явно с какой-то целью. Внезапно среди многочисленных деревянных ножек мебели, я заметила виднеющиеся руку и часть головы со светлыми русыми волосами. Это был Моррис. Ощутив прилив сил от внезапной радости от обнаруженного Билла, я заторопилась к нему, подбегая и оглядывая. Визуально он не был ранен. Моррис лежал лицом вниз, сжимая в руке табельное оружие. Подумав, что его, скорее всего, ударили по голове, лишив сознания, я присела на корточки, проверяя пульс на шее. Нижние ребра тут же скрутило тупой болью, от которой я едва поморщилась, тяжело вдохнув, отгоняя неприятные ощущения. Билл не шевелился, его пульс слабо прощупывался, а дыхание было редким. Я встряхнула его, стараясь привести в чувства, но попытка не увенчалась успехом. Тогда, держа пистолет одной рукой, я перевернула мужчину на спину. Это действие мгновенно отдалось лёгким потемнением в глазах и резанувшей болью в ребрах. Переведя дыхание, я подтянула Билла ближе, закидывая его руку себе на плечо. Пистолет мешался, и, обернувшись и оценив ситуацию, я поняла, что помещение было пустым, и оставила оружие на полу, хватая Морриса уже обеими руками, приподнимая его. Колени задрожали от тяжести взваленного тела, и на гнущихся ногах я сделала пару шагов к выходу, чувствуя, как ушибленные места начало неимоверно жечь, а голова закружилась. Опустившись на пол, я зажмурилась на несколько секунд, почувствовав, как сама едва не лишилась сознания. В ушах громко шумело. Билл не шевелился, и я удобнее подтянула его за руку, пытаясь вновь приподнять.

У входа мелькнула чья-то тень. Заметив её краем глаза, я едва приподнялась, отпустив Морриса, посмотрев на входящего человека.

– Элиот. – Обрадовалась я, тихо позвав мужчину, заставив обратить на себя внимание. Он повернул голову на звук и направился в мою сторону. Остановившись в паре шагов, Лоуренс нахмурился, молча удивленно разглядывая обстановку вокруг. Я подтянула Билла ближе к себе, выдохнув и облегченно улыбнувшись другу. – Ты не представляешь, как ты вовремя. Помоги поднять Морриса, он ужасно тяжёлый.

Вновь предприняв попытку приподнять Билла, я опустилась на пол, выдохнув, склонив голову, скинув бессознательного мужчину. Элиот словно завис, не двигаясь, продолжая наблюдать с изумлением. Рёбра жгло от непрекращающейся боли. Переведя дыхание, я подняла глаза на мужчину, тут же судорожно сглотнув, посмотрев за его спину. К нам медленно приближался Роджер, скалясь, показательно держа пистолет на весу. Он приложил указательный палец к растянутым в улыбке губам, бесшумно шагая к Элиоту. Не отводя взгляда от Бруно, я судорожно ощупывала пол в поисках пистолета.

– Элиот, обернись. – Не выдержала я, испуганно вдохнув, скривившись от резкой боли в боку. Лоуренс не сдвинулся с места. Его взгляд был рассредоточен в пространстве, словно он глубоко задумался. Роджер подобрался ближе и резко выпрыгнул вперёд, закинув руку с пистолетом на плечо Элиоту.

– Бу! – Воскликнул Бруно прямо в ухо даже не шелохнувшемуся мужчине. От неожиданности я отпрянула назад, прижав руку к ушибленному животу, закусив губу от боли. Сердце бешено колотилось, пока я смотрела на Роджера, который лишь крепче обнял Элиота. – Чего зависли? – Поинтересовался он, заглядывая в лицо Лоуренсу.

– Ты должен был её убить. – Медленно повернул голову Элиот, раздраженно посмотрев на скалящегося парня. Услышав безразличный и слегка усталый тон, я не поверила своим ушам, потрясенно наблюдая за людьми. Лоуренс стряхнул руку Роджера со своего плеча и ловко выхватил пистолет из-под пиджака, направив его на меня. – Ты её убьёшь или это сделать мне? – Он не сводил с меня глаз, рассерженно выдыхая через приоткрытый рот.

– Элиот. – Мой голос прозвучал тихо. Я неверяще смотрела на Лоуренса, стараясь дышать ровно, чувствуя громкую пульсацию собственного сердца уже где-то в ушах. – Мы же друзья.

– Друзья? – Широко улыбнулся мужчина, щёлкнув предохранителем. Улыбка с его лица резко исчезла. – Дружить могут двое. Третий всегда лишний. – Его лицо дернулось в обозленной гримасе. – Ты забрала моего лучшего друга. – Сквозь зубы зло выдохнул он.

Роджер, молча наблюдавший за сценой, выпятил нижнюю губу, кивнув головой, хмыкнув.

– Ревность. – Коротко произнёс он с видом эксперта, переведя взгляд с Элиота на меня. Мужчина незамедлительном вспыхнул в новом приступе злости.

– Это не ревность! – Лоуренс опустил пистолет вниз, обернувшись к Роджеру. – Людовик всегда поддерживал меня. Он – единственный, кто помог мне разобраться со всем, когда я начал сходить с ума. Людовик помог мне стать тем, кто я есть. Настоящим Я! – Яростно ткнул в грудь Элиот, глядя на Роджера, который отвёл взгляд в сторону, устало закатив глаза. Пока они не обращали на меня внимания, я нашла взглядом пистолет, лежащий в трёх футах, и медленно потянулась к оружию, игнорируя очередной нарастающий приступ боли в боку. Лоуренс резко дернул пистолетом вверх, наставив дуло на меня. – Даже не вздумай. – Он повернул голову, с заметным раздражением посмотрев в глаза. Тяжело дыша через рот, я подняла руки вверх в безоружном жесте, заметив краем глаза, как сильно они тряслись. Дрожание не было обусловлено страхом, это была какая-то защитная реакция организма, которую я не могла прекратить. – Рад, что тебе страшно, Софи. – Обратил внимание на дрожь Лоуренс, успокоившись, почувствовав власть над ситуацией. – Ты никогда не воспринимала меня всерьез, надсмехаясь надо мной, а теперь дрожишь, когда я держу тебя на мушке.

– Я никогда не смеялась над тобой, Элиот. Мы были друзьями.

– Ключевое слово – были. – Подтвердил он, кивнув. Его рука с пистолетом, наставленным на меня, едва шевельнулась. Лоуренс стал прицеливаться, наводя дуло пистолета то чуть выше, в голову, то чуть ниже, в грудь. Я следила за его движениями, боясь пропустить момент, когда он нажмёт на спусковой крючок. Где-то внутри теплилась надежда на то, что Билл, лежащий рядом, внезапно очнётся и вскочит в боевой готовности. Спустя ещё секунду, я поняла, что это теплилась в груди не надежда на чудо, а рёбра, которые пекло от боли. Бруно вдруг издал какой-то слишком радостный возглас.

– У меня появилась замечательная идея. – Роджер хохотнул. Его глаза вспыхнули во внезапном восторге. Он улыбнулся, ступив ближе к Элиоту, привлекая его внимание. – В кабинете патологоанатома я видел крайне интересные инструменты.

Элиот заинтересованно повернул голову к Бруно, задумавшись.

– Предлагаешь разделиться?

– Ты займешься Билли-Вилли, а я опробую хирургические скальпели. – Роджер перевёл взгляд на меня, криво улыбнувшись, слегка сощурившись. – Поиграем в доктора? – В его глазах вспыхнули безумные огоньки. Я часто заморгала, чувствуя нарастающую боль в боку, заставившую едва съежиться, безоружно держа руки перед собой. Элиот, окинув меня внимательным взглядом, кивнул, посмотрев на Бруно.

– Она – твоя.

Роджер бодрым шагом подошёл ближе, остановившись, и резко дёрнул вверх за руку. В глазах потемнело от боли, и, зажмурившись, я часто заморгала, фокусируя зрение. Оказавшись уже в кабинете Изи Джонсон, я испуганно завертела головой по сторонам, сообразив, что отключилась на пару минут, бездумно следуя за Бруно. Он стоял у высокого шкафа, копаясь в полках с инструментами. Я едва держалась на ногах, разглядывая кабинет, в котором словно прошёл ураган, снесший всё на своем пути. Следов Изи нигде не было, и я подумала, что девушка могла успеть убежать или спрятаться в первые минуты нападения на департамент. Роджер обернулся, хитро посмотрев, улыбнувшись. Он спрятал одну руку за спину, шагнув в мою сторону. Я не двигалась с места, предпочитая не делать резких движений, чувствуя пульсацию в нижних ребрах. Бруно подошёл вплотную, заглядывая в глаза.

– Давно мы не были так близки, не считая вчерашнего. – Он усмехнулся, выдохнув в лицо. – Я скучал.

– Ты хотел убить меня.

– Прости, был слишком рад тебя видеть. – Согласился Роджер, улыбнувшись. Он отодвинулся, окинув критическим взглядом сверху-вниз, после чего взмахнул рукой, показав, что прятал за спиной. Я проследила взглядом, рассмотрев в зажатых пальцах тонкий скальпель. Неожиданно Бруно обхватил за талию, замахнувшись рукой со скальпелем. В глазах потемнело от боли в рёбрах, и я зажмурилась, согнувшись. Задержав дыхание на несколько секунд, не сумев нормально вдохнуть, я вновь открыла глаза, делая осторожный, пробный вдох. Роджер стоял в шаге от меня, нахмурившись, молча наблюдая. Я опасливо выпрямилась, чувствуя раздражение кожи в ушибленных местах от соприкосновения с тканью водолазки.

– Ты ранена? – Скривился Роджер. – О, нет! – Он отбросил скальпель в сторону, картинно прижав обе руки к груди, будто получив удар. – Так неинтересно. – Разочарованно протянул Бруно. Я опустила глаза, выравнивая дыхание, молча посмотрев в сторону валяющегося скальпеля. Роджер раздраженно выдохнул, после чего приблизился, окинув внимательным взглядом. – Где?

Я непонимающе уставилась на него, качнув головой.

– Покажи, где ты ранена. – Нетерпеливо объяснил он, деланно вздохнув.

Пару секунд я неотрывно смотрела в его глаза, пытаясь понять, чего он добивался. Роджер смотрел в ответ, едва сощурившись. Где-то в голове мелькнула мысль, что когда он вновь двинется, чтобы нанести смертельный удар тем же скальпелем или любым другим оружием, я не смогу дать отпор, чувствуя вину за выпущенную пулю на крыше того злополучного здания. Не вытерпев пристального взгляда, я отвела глаза, почувствовав, что ещё немного и призналась бы вслух в своих чувствах. Бруно издал смешок.