Текст книги "12 путешествий по Ленинградской области. Путеводитель"

Дорога жизни

Возложение цветов к мемориалу «Ладожский курган»

Фото пресс-службы губернатора Ленинградской области

① Памятный знак «Регулировщица»

② Мемориальный комплекс «Цветок жизни»

③ Мемориал «Балтийские крылья»

④ Музей-усадьба «Приютино»

⑤ Мемориальный комплекс «Румболовская гора»

⑥ Часовня храма Спаса Нерукотворного Образа

⑦ Мемориал «Катюша».

⑧ Ириновский дуб

⑨ Монумент «Разорванное кольцо»

⑩ Музей «Дорога жизни» в пос. Коккорево

⑪ Музей «Дорога жизни» в пос. Осиновец

Как добраться

В путешествие по Дороге жизни лучше всего отправляться на автомобиле или с организованной экскурсией.

Отдельно можно посетить усадьбу Приютино.

До Приютино можно доехать на электричке с Финляндского вокзала до станции Бернгардовка (направление – Ладожское озеро).

На маршрутном такси № 430 от  «Ладожский вокзал», № 530 от  «Площадь Ленина».

На автомобиле: по Рябовскому шоссе до развилки на Всеволожск (въезд в Приютино слева за синим металлическим забором, указателя на шоссе нет).

До Ладожского озера

На электричке: с Финляндского вокзала до станции «Ладожское озеро».

Непокоренная земля

Исторический факт: Санкт-Петербург – Петроград – Ленинград – один из немногих крупных городов в мире, который никогда не был захвачен вражескими войсками.

Однако во время Великой Отечественной войны Ленинград оказался на грани жизни и смерти. Гитлеровцы 8 сентября 1941 года захватили Шлиссельбург и вышли к Ладожскому озеру. С севера город окружили финские войска. Таким образом противник отрезал мегаполис от «большой земли».

Впрочем, все попытки захватить Ленинград успеха не имели. Враг нес большие потери и всякий раз вынужден был отступать. Тогда фашистские войска прибегли к «проверенному» еще с древних времен способу – осаде.

В Берлине была принята секретная директива, в которой, в частности, говорилось:

«Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей».

Именно 8 сентября считается началом 872-дневной блокады, которую чаще называют 900-дневной. Это без преувеличения, пожалуй, самая героическая эпопея всей Второй мировой войны, поскольку в ней наиактивнейшее участие приняли не только регулярные части Красной армии, военно-морского флота, но и гражданское население.

На день начала блокады в Ленинграде находилось почти 3 млн жителей и беженцев с оккупированных территорий.

В условиях блокады необходимо было наладить снабжение горожан продовольствием, топливом, сырьем для предприятий. Одновременно начать эвакуацию мирных жителей и раненных.

Оставался только один путь – через Ладожское озеро, а по суше – по узкому коридору, не захваченному врагом. В кратчайшие сроки под обстрелами и авианалетами удалось развернуть уникальную транспортную операцию, продолжавшуюся все дни блокады. По своей грандиозности она является одной из самых масштабных за весь период существования человечества. В историю путь транспортировки людей и грузов вошел под названием Дорога жизни.

45 километров

Сухопутный участок Дороги жизни от Ленинграда до Ладожского озера составляет 45 км. В 1967–1968 годах на всем протяжении этого пути установили памятные километровые столбы. Таким образом было положено начало созданию мемориального комплекса, увековечившего в камне и бронзе подвиг ленинградцев.

Дорога жизни является памятником Всемирного наследия ЮНЕСКО.

А начинается Дорога жизни на съезде с Кольцевой автодороги (КАД) на Рябовское шоссе – на участке между 101-м и 102-м километрами внешнего радиуса (39-й и 40-й км внутреннего радиуса).

Сразу за съездом с КАД – 1-й километр Дороги жизни. Рябовское шоссе, собственно, уже и есть Дорога жизни. В город она шла к Финляндскому вокзалу, из города – к Ладожскому озеру.

Любопытно, что этот тракт известен еще с XVIII века. Некий прапорщик Н. Соколов в 1792 году, описывая мызу и деревянную дачу в деревне Морья баронессы Фридрикс, вдовы придворного банкира, отмечал:

«От оного домика проведена через лес прямая и широкая дорога даже до Охты… Кто желает видеть Ладожское озеро, тот из С.-Петербурга скоро может доехать до деревни Морьи по короткой и ровной дороге».

Памятный столб Дороги жизни

Фото пресс-службы губернатора Ленинградской области

Вдоль тракта также идет железная дорога. Сначала она была узкоколейная, а к 1925 году ее переоборудовали на широкую колею. Эта дорога возила в выходные ленинградцев на дачи и в зоны отдыха на Ладожское озеро. Одновременно она обслуживала торфоразработки, которые велись в этом районе с середины XIX века.

Для транспортировки большого количества грузов ни автомобильная, ни железная дорога не использовались. Да и по самому Ладожскому озеру, крупнейшему в Европе и известному своей строптивостью, активное судоходство не велось. На южном побережье не было даже подходящих причалов. Еще в петровские времена начали рыть каналы вдоль южного побережья. Именно по ним – Староладожскому и Новоладожскому каналам в Ленинград шли баржи с грузами. Однако каналы гитлеровцы захватили в первые месяцы войны.

Мало кто знал до войны, что второстепенное направление станет жизненно важной транспортной артерией, по сути, спасающей город на Неве. А полуторатонные грузовики на автомобильной дороге, маломерный флот на Ладоге и небольшие составы, некогда обслуживавшие дачников и торфозаготовки, – единственной надеждой для миллионов людей, оказавшихся на грани жизни и смерти.

Блокадные хроники

Один из блокадных журналистов Абрам Буров через четверть века после войны задумал выпустить книгу, в которой собрал хронику тех героических лет: начиная с 22 июня 1941 года и вплоть до 27 января 1944 года – дня полного освобождения города от вражеской осады, который принято называть Днем ленинградской победы.

Абрам Буров создал не художественное произведение. Он старался избегать каких-либо, даже малейших, авторских оценок. Только даты, только голые цифры и факты, взятые из документов, газет, официальных докладов. Через десять лет после начала работы вышла книга «Блокада день за днем», которая бесстрастно, но оттого еще более ярко демонстрировала, через что пришлось пройти ленинградцам в годы страшных испытаний.

Удивительно, но такая честная, беспристрастная книга вызвала подлинный гнев партийного руководства Ленинграда.

«С какой стати этот Буров взялся писать летопись блокады?» – кричали функционеры обкома. Они хотели видеть в авторах не скромного журналиста, а фигуры знаковые, известные в стране.

Буров подготовил расширенный вариант книги, но при жизни ее выпустить автору так и не удалось. Сначала не давали, а в начале лукавых 1990-х набор книги и вовсе рассыпали… Спустя 20 лет известный петербургский писатель и издатель Александр Житинский отыскал сына Абрама Бурова – Павла. Вместе с ним восстановили гранки и рукописи журналиста. Так вновь появилась полная версия книги, которую удалось издать в 2011 году. Автор этих строк участвовал в переиздании книги.

Для ленинградцев-блокадников каждый день был борьбой не только с врагом, но и борьбой за существование. Жители понимали – пока живы они, жив город.

В отличие от многих других прифронтовых городов Второй мировой войны и Великой Отечественной в Ленинграде темой номер один были ни вражеские обстрелы, ни бомбежки и опасность вражеского прорыва. Темой № 1 в Ленинграде стояла проблема голода.

Ежедневно огромное количество грузов перемещалось в сторону блокированного Ленинграда. В обратном направлении транспорт вывозил жителей в эвакуацию.

Согласно свидетельствам книги «Блокада день за днем» еще 30 августа Государственный Комитет Обороны принял постановление «О транспортировке грузов для Ленинграда».

А вот что мы читаем в хронике за 9 сентября 1941 года:

«Поток грузов, которые направляются осажденному Ленинграду из глубины страны, возрастает. Приняв эти грузы от железнодорожников, водники Ладоги должны перевозить их на западный берег. Но здесь нет портов, сколько-нибудь пригодных для разгрузки судов. Сегодня Военный совет фронта принял решение о строительстве порта в бухте Осиновец. В короткий срок строителям предстоит проделать огромную работу, связанную с углублением дна, возведением четырех причальных пирсов, прокладкой ветки к основной железнодорожной магистрали».

Работу приходилось вести под обстрелами и бомбардировками врага.

Но и Ладога постоянно демонстрировала свой жестокий нрав. Вот запись от 17 сентября 1941 года: «Разыгравшийся на Ладоге шторм разбил две баржи, направлявшихся из Новой Ладоги в Осиновец. Одна из них везла красноармейцев, другая – боеприпасы… В этот же день из-за десятибалльного шторма на озере терпели бедствие и другие суда, в частности, пароходы «Ульяновск», «Козельск», «Мичурин». И тут же сухая сноска автора: «за пять дней – с 14 по 18 сентября 1941 года – только в Осиновце штормом разбило 12 барж».

Штормы все больше и больше мешали навигации, обеспечивающей город. Запись за 23 октября:

«Начавшаяся полоса осенних штормов окончательно прервала судоходство по Ладожскому озеру. В этот день шесть барж с грузом для Ленинграда оказались выброшенными на берег».

Но самое страшное началось, когда Ладога стала замерзать и суда из-за льда не могли преодолеть озеро. 14 ноября появляется запись:

«Вчера было принято решение о строительстве ледовой дороги, а уже сегодня к Ладожскому озеру выехала оперативная группа… И хотя, по данным воздушной разведки, на Ладоге появился лед, пешие разведчики увидели только водную гладь».

15 ноября 1941 года на Ладоге полностью прекратилась навигация. Прекратилась и доставка в Ленинград продуктов водным путем.

С этого дня все сообщения в блокадной хронике начинают не со сводок с фронта, не с отчетов о налетах и обстрелах. День ото дня записи начинаются с одной и той же фразы: «На Ладоге ведется усиленная ледовая разведка», «Снова проверка ладожского льда»…

Наконец после обработки и систематизации разведывательных данных о ледовой обстановке на Ладожском озере найдено единственно возможное направление трассы для связи Ленинграда с Большой землей – от мыса Осиновец к островам Малый и Большой Зеленцы и далее на Кобону и Лаврово.

Принято решение открыть ледовую трассу 22 ноября.

А запас продуктов в Ленинграде, и без того скудный, быстро тает.

Запись от 20 ноября: «В Ленинграде проведено еще одно, пятое по счету, снижение норм выдачи хлеба. На рабочую карточку теперь будет выдаваться 250, а на все остальные – по 125 граммов хлеба в сутки».

И вот наступило долгожданное в блокированном городе 22 ноября. Буров отмечает в своей хронике: «Проведенная накануне разведка ледовой дороги закончилась успешно и 22 ноября, уже в сумерках, на лед сошло 60 автомашин с санями на прицепах. Колонна ленинградских автомобилистов шла в Кобону за хлебом».

Транспортный ледовый конвейер постепенно налаживался. Все еще опасно было выезжать на лед. В отчете за 24 ноября записано: «Несколько машин затонуло». Но хлебные караваны уже пошли в голодающий город.

Между тем, гитлеровцы, которые до этого считали, что транспортировка грузов по льду невозможна, поняли, что ошиблись. Начались яростные атаки на ледовую дорогу и Осиновец.

И вот победное сообщение от 22 декабря 1941 года:

«Наконец-то обнадеживающая весть с ледовой дороги! 22 декабря в Ленинград доставлено 705 тонн продовольствия. Сколь значительна эта цифра, можно судить по такому сравнению: с начала работы трассы по 1 декабря, то есть почти за десять дней, по ледовой дороге завезено в город 800 тонн продовольствия. А тут за один день 705 тонн!»

И как результат запись от 25 декабря:

«Давно уже в Ленинграде не было такой всеобщей радости. Повышены хлебные нормы! Рабочим прибавили по 100 граммов, и отныне они будут получать по 350 граммов хлеба в сутки. Служащим, иждивенцам и детям причитается не по 125 граммов, а по 200».

Давайте и мы проедем по легендарной Дороге жизни.

Сразу на съезде с КАД – отметка 1-го километра Дороги жизни. И первый памятник – ① регулировщице. На белом постаменте – барельеф с изображением девушки с точеной фигуркой в ушанке и поднятой рукой с флажком. На заднем плане – несущиеся полуторки.

Рядом с монументом – памятный знак «1 километр» Дороги жизни и зенитное орудие, которое охраняло трассу от авианалетов.

Памятный знак «Регулировщица»

Фото Артемия Аграфенина

Девушки-регулировщицы стояли вдоль всего пути следования колон автомобилей в пределах видимости друг друга. В целях безопасности трассу не освещали, и единственным ориентиром были эти совсем молоденькие направляющие.

У героини памятника регулировщице на Дороге жизни есть свой прообраз – это Вера Ивановна Рогова, с сотнями других своих подруг пронесшая вахту на протяжении всех дней блокады.

А вот у самого монумента – непростая судьба. Его установили к 40-летию Победы в 1985 году. Но во время строительства КАД, как деликатно написано в документах, «памятник был утрачен». Только через пять лет его удалось восстановить. Вера Ивановна присутствовала на открытии возрожденного монумента. Сама она к созданному образу относится достаточно критично. Девушки выполняли тяжелейшую работу и, хотя водители грузовиков видели в них настоящих богинь, до модельной внешности им было далеко.

Как рассказывала Вера Ивановна, из-за ветра и сырости, а зимой еще и от стужи, губы постоянно трескались и гноились, отмороженные щеки покрывала короста. Девушки старались надеть на себя все, что хоть чуточку могло согреть – тулупы, валенки, под ушанки повязывали платки. Это не соответствовало уставу, но начальство такие вольности, разумеется, позволяло. Единственное в чем не было никаких поблажек – это в выполнении боевого задания – стоять на своем посту. Стоять, несмотря ни на что – на бомбежки, обстрелы. Пока шел транспорт, даже на землю броситься девушки не имели права. А когда рядом разрывались бомбы, перемещались вплотную к краю воронок. И не потому что «снаряд дважды в одну воронку не попадает», а для того, чтобы предостеречь водителей об опасности на пути.

На «полуторках» автомобилях ГАЗ-АА за дни блокады перевезли огромное количество грузов и эвакуировали почти 1 млн 200 тыс. ленинградцев.

Дальше – у отметки 3-й километр Дороги жизни – еще один мемориальный комплекс. Он виден издалека – монумент необычной формы сразу привлекает внимание. Высоко над трассой возвышается 2 каменный белый цветок, на лепестках которого написано: «Пусть всегда будет солнце» и изображен рисунок улыбающегося мальчишки.

Этот необычный монумент высотой 15 метров открыт в 1968 году.

В 1970-м около него была высажена роща из 900 берез, каждое дерево символизирует один из дней блокады.

Через березовую рощу от Цветка жизни можно пройти к траурному кургану.

В 1975 году на кургане мемориал дополнили бетонные плиты с записями из дневника юной блокадницы Тани Савичевой.

Этот мемориал обладает особой силой эмоционального воздействия, поскольку рассказывает о судьбах детей в годы блокады.

Мемориальный комплекс «Цветок жизни»

Фото Артемия Аграфенина

Решение об эвакуации ленинградцев было принято еще в первые дни войны. Но жители города не хотели его покидать. Они не верили, что враг даже приблизится к его границам.

С начала войны ленинградцы работали практически без выходных, организуя субботники и воскресники, оставаясь на своих рабочих местах и после смены. Они выполняли производственные нормы на 200, а то и 300 процентов.

Одновременно усиленно укрепляли рубежи своего любимого города, рыли окопы, устанавливали противотанковые ежи, оборудовали доты и дзоты.

А когда возникла опасность, что придется сражаться и на улицах, укреплять стали каждый дом.

Вот одна из записей Абрама Бурова от 3 сентября:

«…подсчитано, что силой населения и войск в городских зданиях оборудовано 17 тысяч амбразур. На самых опасных направлениях построены доты и дзоты, баррикады и много других оборонительных сооружений».

Наравне со взрослыми трудились, сражались и дети. Кроме рытья окоп, создания оборонительных сооружений в самом городе, юные ленинградцы шли в госпитали, на заводы, помогали в уборке улиц, вступали в отряды противовоздушной обороны.

Абрам Буров приводит строки из дневника Володи Мантулы:

«Часто приходится бегать по тревоге на пост. Дежурю сейчас на крыше своего корпуса… На мне лежит обязанность тушить или сбрасывать бомбы с крыши, что я и делаю, как только они начинают падать».

29 октября 1941 года Ленгорисполком провел первую церемонию награждения граждан, проявивших особые заслуги во время ликвидации последствий обстрелов и бомбардировок. Среди награжденных встречаем и имена школьников: Виктор Куропат, Валентин Чадров, Юрий Гамелайнен, Евгений Гладков и др.

Но город хотел жить привычной жизнью. Несмотря на фронтовую обстановку, вещало радио, выходили газеты, работали библиотеки и кинотеатры, театры представляли новые спектакли, в концертных залах выступали известные артисты. Предполагалось, что с 1 сентября 1941 года начнется и очередной учебный год. За парты должны были сесть 201 тысяча школьников, оставшихся в Ленинграде. Однако тяжелые бои не позволили приступить к занятиям ни 1 сентября, ни 1 октября. Уроки начались лишь 27 октября в 103 школах из 408 существовавших до войны. За парты сели 60 тысяч учеников 1–6 классов. С 3 ноября к ним присоединились 30 тысяч учеников 7–10 классов.

В тяжелые дни декабря 1941-го и января 1942-го, чтобы как-то поддержать силы школьников после уроков, начали выдавать по тарелке белкового дрожжевого супа, а на десерт маленькую баночку фруктового желе. Это не только подкармливало детей, но стимулировало их посещать занятия.

В 1942 году для всех детей провели новогодние елки. Однако после новогодних каникул из-за большой смертности от голода многие школы все-таки закрылись.

Смерть от обстрелов и бомбежек, холод, но прежде всего голод – косили людей.

Одним из символов ленинградской стойкости стал дневник двенадцатилетней школьницы Тани Савичевой. В нем всего девять страниц, но сколько боли в каждой из них. Таня, сама на грани смерти от голода, фиксировала самое важное, что происходило вокруг нее. И это самое главное – самое страшное, что может быть: смерть близких.

Дневник Тани Савичевой был предъявлен на Нюрнбергском процессе, как свидетельство по обвинению национал-социализма. В наши дни дневник Тани Савичевой выставлен в государственном музее истории Санкт-Петербурга (в особняке Румянцева в экспозиции «Ленинград в годы Великой Отечественной войны»), а его копия – в экспозиции мемориала «Пискаревское кладбище».

Записи Тани выбиты на плитах мемориала «Цветок жизни» на Дороге жизни.

«28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12 часов утра».

«Бабушка умерла 25 января 1942-го, в 3 часа дня».

«Лёка умер 17 марта в 5 часов утра».

«Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи».

«Дядя Лёша 10 мая в 4 часа дня».

«Мама – 13 мая в 7.30 утра».

«Савичевы умерли».

«Умерли все».

«Осталась одна Таня».

Траурный курган «Дневник Тани Савичевой»

Фото Артемия Аграфенина

Таня Савичева жила на Васильевском острове в большой семье, в которой росли пятеро детей. Она была младшей дочкой, всеми любимой. Танин папа умер рано, но мама хорошая портниха ленинградского Дома моды хорошо зарабатывала и ни в чем детям не отказывала. Лето 1941 года семья собиралась провести в деревне под Гдовом, но уехать успел только старший брат Миша. Война изменила планы, и семья осталась в Ленинграде. Мать шила форму для бойцов, брат Лёка трудился строгальщиком в Адмиралтействе, сестра Женя точила корпуса для мин, Нина участвовала в строительных работах. Два дяди – Василий и Алексей несли службу в ПВО. Таня тоже участвовала в тушении пожаров, рыла траншеи.

Женя умерла прямо на заводе – работала по две смены, сдавала кровь, сил не хватило… Скоро отвезли на Пискаревское кладбище и бабушку – сердце не выдержало. В книге «История Адмиралтейского завода» есть такие строки:

«Леонид Савичев работал очень старательно, хотя и был истощен. Однажды он не пришел на смену – в цех сообщили, что он умер…».

Саму Таню Савичеву, потерявшую сознание от голода, обнаружили служащие санитарных команд и вместе с другими истощенными детьми эвакуировали в поселок Шатки, ныне Нижегородской области. Местные жители несли маленьким ленинградцам еду, заботились о них. Большинство окрепли и встали на ноги. Но Таня Савичева не поправилась. Нервные потрясения, голод и холод сделали свое дело – 1 июля 1944 года ее не стало.

Таня так и не узнала, что ее строки: «Савичевы умерли», крупно выведенные на листке бумаги, оказались не точны. Ее сестра Нина, потерявшая сознание от голода на строительных работах, была эвакуирована и пережила войну. Именно она, вернувшаяся в 1945-м в родной город, среди осколков стекла и штукатурки обнаружила в своей квартире Танин дневник. Уехавший в Гдов брат Михаил, тоже вернулся в Ленинград. На оккупированной территории он попал в партизанский отряд, потом воевал на фронте.

Среди берез на аллее установлены стелы, увековечивающие юных героев-защитников Ленинграда. Вот слова, высеченные на этих монументах:

«В годы блокады свыше 18 тысяч школьников вместе со взрослыми работали на заводах и фабриках, на полях совхозов и в подсобных хозяйствах».

«Около двух тысяч ленинградских пионеров были награждены медалью „Партизану Отечественной войны“».

«Более 15 тысяч пионеров и школьников награждены медалью „За оборону Ленинграда“».

Известный поэт и журналист Юрий Воронов, сам в детстве переживший блокаду, написал прекрасное стихотворение, в котором есть запоминающиеся строки:

 
«Нам в сорок третьем
Выдали медали,
И только в сорок пятом –
Паспорта».
 

Мало в мире найдется мест, где наравне со взрослыми сражались с врагом дети. Сражались не единичные героические Гавроши. А все. Буквально все и каждый.

Вот почему священна память о блокаде на берегах Невы. Она коснулась каждого, кто считает этот город для себя родным. Эта память стала генетическим кодом, теперь передающимся от поколения к поколению.

Березовая роща

Фото Артемия Аграфенина