Текст книги "Атрионка. Сердце хамелеона"

– Одну секунду! – и вновь повернулся ко мне: – У тебя все в порядке? Хорошо. Тогда завтра увидимся. Надеюсь, мы управимся до коронации.

Ну вот, и дедушка туда же. Жаль, непонятно, связано ли его «управимся» с тем, которое имела в виду моя мама. Оставалось верить, что завтра все это выяснится. И топать в обеденный зал в одиночестве. То есть вслед за весело гомонящими участниками концерта, успевшими уйти далеко вперед. Время ужина приближалось, да и проголодались все.

Вот только, добравшись до конца коридора, я поняла, что не очень понимаю, куда именно идти. То ли свернуть и пройти через анфиладу комнат, то ли подняться по лестнице. Или же вообще по ней спуститься нужно?

Прислушалась к затихающим голосам. Вроде бы наверху звучат.

Туда и отправилась. Помедлила на первом пролете, заглянув в расходящиеся в стороны безлюдные коридоры, решила, что обедали мы выше, и поднялась еще на один этаж. Голоса пропали, и я совсем растерялась. Хотела уже вернуться обратно, но все же услышала неразборчивую речь, идущую из глубины помещения у меня за спиной.

Обрадовалась, естественно. Если это и не мои коллеги, то наверняка тот, кто поможет мне в столовую попасть. И пошла на звук, отыскивая его источник.

– А мне глубоко шеклаково, что ты об этом думаешь! Прими как есть и перестань истерить. Забыла, что беременная?

Мои шаги становились медленней, женский голос – громче:

– Нет, я унижаться не буду. Решила – значит решила… Да, я пошла на принцип. И что с того? Даже если… Как? Ты шутишь? Откуда?.. Нет! Я не позволю! Нельзя же так!

Последние слова были сказаны с таким волнением, что мне стало не по себе. Наверняка эта незнакомка сильно переживает. А когда распахнулась дверь совсем рядом с тем местом, где я остановилась, я поняла, насколько сильно. В коридор выскочила взбудораженная брюнетка. Дыхание частое, черные глаза сверкают, руки сжаты в кулаки…

Бросив на меня негодующий взгляд, она рванула было по коридору, но остановилась и обернулась, присматриваясь внимательнее.

– Заблудилась? – резко выдохнула, моментально определив причину моего появления. – Ясна! – раздраженно позвала через настенное переговорное устройство, к которому приложила ладонь. – Почему гости без присмотра? Безобразие, не дворец, а проходной двор! – зашипела сердито и чуть более спокойно бросила мне: – Подожди, тебя проводят.

Больше ничего не сказала и ждать не стала, продолжив путь, который из-за меня прервала. Я же, послушно ожидая распорядительницу, неотрывно следила за крепко сложенной женской фигурой в темно-синем длинном платье с эффектными открытыми плечами. Вот она какая, восемнадцатая Маргарита.

Спустя пять минут в королевском парке

Марго стремительно удалялась от дворца, желая оказаться в глубине парковой зоны, подальше от всевидящих глаз и вездесущих ушей. Она бы бежала, да только привлекать внимание опасно. А так можно было надеяться, что ее прогулку спишут на желание сбросить нервное напряжение перед коронацией. Королева-мать ведь так и не объявила официально о своем решении.

Наконец добравшись до безопасного места, прислонилась спиной к колонне, поддерживающей широкий вазон. Осмотрелась, убеждаясь, что рядом действительно никого нет, и, осторожно вытащив из щели под каменным украшением тонкую пластину, присоединила ее к коммуникатору.

– Светлана, – позвала негромко.

Почти минуту ответа не было. Женщина начала нервничать, однако повторно вызывать абонента не торопилась. И с облегчением выдохнула, когда в наушнике раздалось спокойное:

– Что случилось, Марь?

– У тебя все в порядке? Тихо?

– Тише не бывает. А что?

– Бросай все. А еще лучше – уничтожь. Уходи сама и девочек отпусти на все четыре стороны. Немедленно. Конфедералы арестовали поставщика рэда. Закрыли кафе. Теперь ищут производство. Мне Анна проговорилась.

– Почему Маргарита не сообщила сама?

– Она под колпаком. Ее обвиняют в нарушении соглашения с Конфедерацией. Это только я вне подозрений.

– И решила сделать доброе дело?

– Светлана, ты же знаешь, как я тебе благодарна за все…

– Знаю, не дура. Думаешь, если я останусь на свободе, у тебя будет возможность с ним встретиться?

– Да! – едва ли не выкрикнула Марь. Вовремя приглушила голос, продолжая: – У тебя есть маячок и система оповещения. Прошу, забери их. Когда «Агран» прилетит в установленный срок, мы выйдем с ними на связь. Я улечу с Терры.

– Ол-Чес тебя не возьмет. Он будет в ярости, потому что не получит рэда.

– Это мои проблемы, – упрямо процедила Марь. – Я договорюсь.

– Хм… – Сомнение в голосе Светланы было явным. – Хотя, конечно, может и взять. Забрал же эту девочку, Рианну, чтобы выдать замуж за своего сына. Кстати, как она? Все еще на Земле?

– Нет, на Терре, во дворце. На концерте петь будет.

– Ух! На концерте? Вечером? Может, даже я успею, раз уж тут все… Марь, а ты уверена в сведениях? Если я уничтожу производство и склады, назад пути не будет.

– Да, уверена. Конфедералы пойдут до конца, они всю Терру перероют, чтобы производство найти. Но с чего у тебя сомнения? Мне казалось, ты обрадуешься. Сама же хотела все бросить, говорила, что если бы не старая договоренность с моей матерью, давно бы перестала заниматься шеклаком. И я тебе обещала, что помогу. Так все и происходит. Теперь либо тебя арестуют с поличным, на месте, и тогда ты погубишь не только свою жизнь, но и мою, либо мы обе будем счастливы, каждая так, как хочет. Решайся, Светлана, время пришло.

Утро встретило меня прохладой, стекающей в приоткрытую створку окна, традиционной розочкой бордового цвета, лежащей рядом на подушке, и сообщением, доставленным вчера поздно вечером, а сейчас услужливо раскрывшимся на маленьком экранчике вильюта.

«Рианна, любимая, как же рано ты легла… Устала на репетиции наверняка. Заглянул в твою комнату, но ты так сладко спала, что я не стал будить. Сделаю это утром. Целую нежно. Дмитрий».

Не считая нужным сдерживать своей радости, я широко улыбнулась, лениво потянулась, распластываясь на гладком бледно-сиреневом белье, и перебрала лепестки цветка, наслаждаясь ароматом, напоминающим мне о Земле и землянине, ставшем таким близким! Настолько близким, что скрывать от него что-либо категорически не хотелось. Однако и пугать тоже. Как хорошо, что сегодня должны появиться родители и брат. Можно познакомить с ними Дмитрия, на реакцию посмотреть и решить, каким способом ввести его в курс трансформаций.

Осторожный стук, и мое сердечко бешено заколотилось, а организм среагировал так резко, что я даже не поняла, как у двери оказалась. Рванула на себя и…

– Рианна! – Громкий вопль оглушил, а бросившееся на меня тело едва не сбило с ног, заставив пошатнуться и отступить вглубь комнаты. – Ты не представляешь, что тут творится! Нас бабушка все же пригласила! Мы тоже на празднике во дворце будем! Я еще вчера хотела тебя найти, но не получилось. Сначала бабушка меня допрашивала, потом мама просила ее не оставлять. А еще я слышала, как дедушка Натан говорил бабушке Маргарите, что она дура ревнивая, что только полная идиотка могла из-за надуманной обиды и амбиций подставить свою дочь. И что если она не возьмет всю вину на себя, то больше не увидит ни его, ни Анны, ни меня. Бабушка тоже злилась, кричала, что он бесчувственный чурбан и эгоист, которому никогда не было никакого дела до того, что она его любит. А дедушка возмутился, сказав, что она сама от него отказалась, когда решила остаться королевой. В общем, сначала они долго ругались, а потом целовались. Фу-у-у….

Оксана скривилась и помотала головой. Я же лишь улыбнулась ее непосредственности, горячности и привычной осведомленности. Потому что знала, как изобретательно кузина подходит к последнему.

Хоть и ждала я вовсе не ее, а все равно было приятно и новости узнать, и об изменениях в своей жизни рассказать. Оксана же была пока единственной, с кем я могла поделиться своими чувствами.

– Влюбилась все же, – выслушав, вздохнула девчушка, посмотрев на меня с сочувствием. – Говорила я тебе, будь осторожнее! Глупостей хоть не наделали?

Она с таким выразительным подозрением скосила глаза на мой живот, что я не выдержала и рассмеялась. А когда Оксана, подмигнув, выскочила за дверь, мне пришлось объяснять причину веселости заинтригованному Дмитрию, как раз в этот момент заглянувшему в комнату. Вот только он почему-то расстроился:

– Я надеялся тебя разбудить…

– У тебя еще будет возможность это сделать.

– Когда именно? – провокационно выдохнул землянин, обнимая меня и прижимаясь губами к коже за ушком.

– Скоро, – засмеялась я, уворачиваясь, потому что было необычайно щекотно. Не получилось. То есть получилось, но иное – теперь его губы томительно медленно путешествовали по лицу, заставляя меня задыхаться и терять терпение. А потом – забыть обо всем. И даже не сразу обратить внимание на вызывной сигнал вильюта. Если бы Дмитрий не прекратил меня целовать, я бы так и не поняла, что же так настойчиво вибрирует на запястье.

С трудом сосредоточилась на пришедшем сообщении и восторженно ойкнула. Дедушка все же выполнил свое обещание.

– Ты можешь привезти сюда Гелию! – радостно сообщила напрягшемуся мужчине.

– Точно? – не поверил он, а увидев разрешение, удивился: – Ну надо же…

– Давай ты прямо сейчас поедешь, – принялась уговаривать я. – Успеешь вернуться до обеда. Как раз мои родители появятся и Ал-Риф… – заговорщически понизила голос.

– А как же ты? – Дмитрий явно не хотел оставлять меня одну.

– Переоденусь, позавтракаю и буду ждать, – успокоила я его.

Видимо, очень уверенно это сделала. Убедила. Теперь осталось лишь выполнить то, что сама же запланировала. Правда, с небольшими коррективами. Внести их пришлось не по моей инициативе, а потому как Надежда после завтрака нежданно и приказным тоном распорядилась выйти на репетицию. Уже на ту самую сцену, которую, как выяснилось, не только возвели за ночь, но и украсили. Яркая, броская, она словно ждала нас. Точно так, как ждали гостей праздника расставленные на площади симпатичные невысокие скамейки.

Народу во дворце стало больше. Это вчера он казался необитаемым, а сегодня его коридоры были похожи на оживленные улицы. Нарядно одетые люди куда-то спешили или, наоборот, шли неторопливо, останавливаясь и разговаривая друг с другом. Платья, костюмы, перчатки, шляпы, прически и… маски! Такого разнообразия я не ожидала. Они имитировали самые невероятные вещи. Раскинувших крылья земных птиц, ощетинившееся острыми лучами местное светило, струящиеся со лба на щеки потоки воды, нарисованный на коже жуткий и одновременно веселый оскал до ушей, покрытое сине-зелеными чешуйками лицо… атриона?!

От неожиданности я даже споткнулась на ровном месте.

– Маскарад объявили, – засмеялась Гарэтта, подхватив меня под руку, по-своему расценив мое изумление. – Нам тоже надо масками обзавестись. Здесь есть специальный магазин. Пойдем?

С моей способностью трансформироваться мне этот аксессуар точно не нужен, но все же я решила не рисковать. В итоге в свою комнату вернулась с трофеем – симпатичной тканевой полумаской, закрывающей не все лицо, а только его низ, оставляя открытыми глаза. Такую защиту носили террианки, когда атрионов в их городе было много. Теперь, во время праздника, она была едва ли не самым популярным вариантом маски. По крайней мере, в магазине их моделей продавалось больше всего.

Стоя у зеркала в наряде, который еще на Земле специально купила для выступления, я не удержалась и примерила «защиту». Сетчатая черная ткань идеально подходила к темно-зеленому бархату платья, расшитому стразами. Мрачной одежда не выглядела, наоборот, смотрелась загадочно, завораживающе…

– Изумительно, – продолжил мою мысль громкий женский голос, и я, лишь вскользь бросив взгляд на появившиеся в отражении фигуры, метнулась к двери.

– Мама! Папа!.. Ой, братик! Дедушка!

Сначала я пыталась обнять их всех вместе, потом все же оставила невыполнимую задачу. Эффективнее было сделать это по очереди, да не по одному разу, – эмоции от встречи никак не желали утихомириваться. И не только у меня. Вскоре комната наполнилась запахами, которые террианская маска почти полностью убирала, несмотря на то, что даже не прилегала плотно к коже. А вот у мамы и дедушки масок не было, зато наверняка имелись фильтры, потому что на своеобразные ароматы они внимания совсем не обращали.

– Да, дочка, удивила ты меня, – первым пришел в себя папа. Искоса посмотрев на маму и брата, поправился: – Нас всех. Ты столько выдержала, так много узнала и сильно изменилась…

– А кто в этом виноват? – воскликнула я шутливо-потрясенно. – Это же вы отправили меня на «Агран»! Кстати, вы его нашли?

– Нашли, – смешливо фыркнула мама, намекающе глянув на диван.

Папа, заметив этот взгляд, тут же подхватил ее под локоть, чтобы помочь сесть. Опустился рядом, но ничего не сказал, хотя наверняка беспокоился. Дедушка, подмигнув мне, занял свободное кресло, а брат предпочел остаться на ногах. Лишь отошел к окну и оперся бедром о подоконник. На меня он старался не смотреть, видимо, так и не решил, как относиться к смене облика.

– Когда ты на связь перестала выходить, мы сразу заподозрили неладное. Но все же ждали, – продолжила мама. – А когда срок прошел, а «Агран» так и не появился, мы попытались его засечь. К сожалению, мои возможности были ограниченны, а твое колечко не отзывалось. Как и Декс. Я тогда не понимала почему. Узнала, когда со мной на связь вышел кое-кто…

В ее голосе появились многозначительные нотки, и этот «кое-кто» не выдержал:

– Помощь важна, даже когда от нее отказываются.

Глаза дедушки так выразительно впились в лицо моего отца, что я сразу поняла – тот воспринял появление землян с крайним неодобрением. Но мама изменила его позицию, о чем и сообщила:

– Земные крейсеры, получив ориентировку, быстрее обнаружили нужный нам объект. И задержали. Ол-Чес отказался что-либо объяснять. Даже узнав, что ты жива и мы просим всего лишь помочь найти место приземления, где он обменивал рэд на льер, своей позиции не изменил. В общем, сотрудничать не стал.

– Его семья тоже неохотно шла на контакт, – продолжил папа. – Нам старались помочь единицы. Но они не были ни гайдами, ни майнерами, соответственно, главного – маршрута, не знали.

– Тогда я предложил сделку, – снова заговорил дедушка. – Помощь в расследовании в обмен на право свободного пребывания в космическом пространстве, контролируемом Конфедерацией. И приглашение на праздник для желающих его посетить. – В его голосе звучало нескрываемое удовлетворение. Оно и понятно, ведь атрионы на условия согласились.

– Так вы нашли производство? – не выдержала я, маскируя нетерпением свое беспокойство.

Светлана Марьевна мне нравилась, и очень не хотелось узнать, что и она пострадала.

– Нашли, – вздохнула мама. – Думали, быстро управимся, но потребовалась уйма времени. Лишь под утро вышли на него, и то лишь потому, что служба спутникового наблюдения сообщила о начавшемся пожаре в одном из незаселенных районов. Когда мы прибыли, от складов и производственных помещений остались только угольки. И никого из тех, кто там жил и работал.

– М-да…

Я не успела определиться, радоваться этому сообщению или продолжать волноваться. А все потому, что на вильют пришло сообщение Дмитрия с вопросом, можно ли зайти в гости, и это разом изменило как направление моих мыслей, так и положение в пространстве. Я подскочила, заработав изрядную порцию любопытных взглядов.

– У меня тоже есть что вам рассказать, но лучше сначала покажу. То есть он сам покажется. Вы уж, пожалуйста, не волнуйтесь сильно. И еще будет маленький сюрприз. Вернее, целых два.

Я торопилась, потому и говорила сумбурно. Едва успела до того, как раздался деликатный стук.

– Это Дмитрий, – представила шагнувшего в комнату землянина и крепко взяла его за руку, чтобы проще было решиться на признание. – Он мне очень помог. Сначала был хорошим другом, а теперь мы пара, потому что встречаемся. И его сестра, Гелия. Вы с ней знакомы, хоть и не виделись давно.

Ее я специально второй представила, чтобы хоть немного уменьшить шок папы от понимания, что мой избранник – не атрион. Поступила, безусловно, правильно, ведь едва родительница увидела девушку, как внимание к Дмитрию потускнело за ее ахами-охами. Теперь мама радостно расспрашивала присевшую рядом с ней на диван Гелию, которой папа уступил свое место. Мне даже показалось, что он намеренно это сделал, чтобы иметь возможность подойти к нам и остановиться напротив.

– Ис-Лаш ВерДер.

– Дмитрий Лисовский.

– Благодарю за помощь моей дочери.

– Я действовал от чистого сердца.

– Приятно это слышать. Мы переживали за дочь.

– Отлично вас понимаю.

Они обменивались сухими, официальными фразами, и от этого мне становилось не по себе. Нет, понятно, я не ждала, что папа примет Дмитрия как родного, но все же рассчитывала на большую… теплоту, что ли.

Посмотрела на брата и еще сильнее расстроилась. Ал и вовсе на Гелию не смотрел. Отвернулся к окну, словно там было что-то невероятно интересное, словно присутствие девушки его совсем не волнует. Она же стопроцентно стеснялась его рассматривать и уж тем более не рискнула бы к нему обратиться.

М-да… Кажется, я упустила из виду как специфику общения незнакомых друг с другом мужчин, так и ненормальный тип демонстрации отношения друг к другу влюбленных особей. Стоп! А дедушка почему никак себя не проявляет? Словно и нет его. Может, ушел незаметно? Обернулась и растерялась окончательно. Нет, он по-прежнему сидел в кресле, но в напряженной позе, вцепившись в подлокотники, словно готовый сорваться с места. Глаза буквально впились в пару «Дмитрий – папа», неотрывно отслеживая малейшее движение, а уши наверняка с той же чуткостью ловили сказанные слова.

– Рия благодаря вам стала гражданкой Конфедерации?

– Нет, она сама все для этого сделала.

– В получении гражданства была острая необходимость?

– Были важны устойчивый статус в социуме и работа.

– Надеюсь, это временно и обратимо.

В общем, поняла я, нужно действовать, причем срочно, пока ситуация еще управляемая. На мгновение замешкалась, решая, с чего начать, и шагнула к брату. Подцепила его под локоть, почувствовав, как Ал вздрогнул всем телом, потянула на себя, заставив наклониться, – все же он выше на полторы головы, и прошептала на ухо:

– Гелия тебя до сих пор любит. И очень боится, что ты ее забыл.

Может, это и неэтично – выдавать чужие секреты, зато действенно. И оправдывается пользой для тех, кто эти самые секреты насоздавал. Вон сколько сразу эмоций полыхнуло во взгляде посмотревшего на меня Ала. Изумление, неверие, радость… Похоже, отразились они не только в глазах, потому что папа запнулся на полуслове, не договорив фразы, и беспокойно окликнул:

– Ал? Ты в порядке?

– Да. – Брат встрепенулся. – Спасибо! – Негромко меня поблагодарив, решительно шагнул он к дивану, где мама, среагировав на вопрос папы, тоже замолчала и теперь вопросительно смотрела на сына, который протянул руку замершей от неожиданной смены его поведения землянке. – Мама, прости. Нам поговорить нужно. Мы немного погуляем. Гелия?

– Да… Конечно…

Даже я, хоть и в стороне стояла, видела, как дрожит бледно-розовая рука, которую девушка неуверенно положила на зеленую ладонь. Да и голос срывался. Наверняка в душе у Гелии спокойствия не было, и я надеялась, что брат найдет правильные слова. Если он считал, что у его мечты нет будущего, и все равно думал о ней столько лет, то теперь, увидев перспективы, точно сделает все, чтобы ее не потерять.

– Вот так, Лаш. А ты меня убеждал, что это «детское увлечение», – округлив глаза, ошарашенно прокомментировала мама, когда дверь за парой закрылась. – Зря я поверила… Рия! – спохватилась она, впиваясь в меня требовательным взором. – Гелия хоть не замужем? А то ведь проблемы не разгребем!

– Уже нет. Она в разводе, – улыбнулась я.

– А опекун кто? То есть кто у нас бывший муж? С ним можно будет нормально договориться? – тут же потребовала ясности родительница. Удивительно, столько лет прожила не на Земле, а прекрасно помнит всю специфику отношений. Сразу ухватила главное.

– Право на опекунство возвращено Олегу, – подал голос дедушка. – Бывшего мужа Гелии лишили гражданства за поставки на Терру нелегальных веществ.

– Очаровательно, – подняла глаза к потолку мама.

Правда, мне так и осталось непонятно, что именно она имела в виду. Но выяснять не стала. Потому что увидела растерянный, можно даже сказать, потерянный, взгляд Дмитрия, а мне его душевное состояние сейчас точно важнее, чем логика родительницы.

– Надеюсь, простите, нам с Дмитрием тоже погулять нужно… – начала было, но мама моментально среагировала, даже быстрей, чем папа, который тоже собрался что-то сказать.

– Зачем гулять? Это же твоя комната. Это мы тут лишние. Свалились тебе на голову, увлеклись разговорами, а сами еще не обустроились. И не обедали. И коронация уже скоро! А тебе на концерт настроиться нужно и лучше всех выступить! Я хочу тобой гордиться! Мы все этого хотим. Так что продолжим знакомство и пообщаемся завтра. Кто в курсе, где нас поселили? – перевела требовательный взгляд с дедушки на папу.

Никто с ней спорить не стал. Дедушка тактично переместился к двери, папа помог встать, ведь мама, охая и обхватив руками объемный животик, с невероятным трудом поднялась на ноги. И мне показалось, что она специально это сделала! Привлекала к себе внимание, не позволяя отцу сконцентрироваться на мужчине, который остался со мной.

Дверь за гостями закрылась, а Дмитрий по-прежнему стоял, задумчиво покусывая нижнюю губу, настолько сильны были впечатления от встречи.

– Прости, что не сказала, – повинилась я.

– Что?

От звука моего голоса мужчина вздрогнул и посмотрел так, словно не понимает, о чем я говорю. Пришлось объяснять:

– Не сказала про Гелию и Ала. Про их чувства.

– А… Я удивлен, конечно, но в принципе… можно было ожидать. Она ждала встреч… Неохотно вышла замуж… И поздно. Да.

Говорил он о сестре, но думал определенно о чем-то ином. И в том, что предметом размышлений был облик моего отца и брата, я ни на мгновение не усомнилась.

– Все не так, как ты ожидал? Тебе неприятно видеть таких…

Как ни старалась, а голос все равно дрогнул. Обидно стало, больно, даже слезы невольно навернулись на глаза.

– Нет-нет, не в этом дело, – спохватился Дмитрий. Я моментально оказалась в его объятиях, таких тесных и заботливых. Он гладил мои волосы, целовал макушку, обжигал дыханием кожу на висках и объяснял. Вернее, пытался объяснить, продолжая путаться и сбиваться: – Внешность нормальная. Необычная, не более… Важна не она сама, а то, как… то есть откуда… Я не понимаю.

Его волнение росло, а мне так и оставались неясными причины.

– Прости, Рианна, мне нужно выяснить кое-что. Убедиться. И подумать немного. Я зайду за тобой перед коронацией.

Подарив мне еще один поцелуй в лоб, Дмитрий исчез, оставив в недоумении и растерянности. Теперь я смотрела в никуда, не понимая, как мне быть и что дальше делать. Я ведь хотела измениться и ему свой облик показать, но не успела, он сбежал… Какое странное поведение. Что-то Дмитрия взбудоражило. Но что? Разговор с отцом? Надеюсь, все вскоре прояснится.

Так. Ладно. Дмитрий занят, родители тоже. А я? Мне чем все это время заниматься? Разве что пообедать пораньше, раз уж есть возможность. Ну и погулять по парку заодно.

Значит, во-первых. Переодеться. Не идти же в бальном платье? Это я только на репетицию вынужденно его надела, потому как Надежда приказала явиться при полном параде, а для обеденного зала вполне сойдет нейтральное серебристое платье, лаконичное и менее объемное.

Дальше, во-вторых. Мне меньше всего сейчас хочется расспросов Гарэтты или кого-либо еще. Маска в этом смысле не поможет… Может, пойти в атрионском облике? Таких «имитаций» сейчас по дворцу гуляет немало. На меня точно внимания не обратят и уж тем более не узнают.

Хорошая мысль. Так и поступлю.

Сосредоточилась, закрывая глаза. Глубоко вдохнула, втягивая в себя будоражащие сознание запахи, все еще витающие в воздухе. Ваниль, клубника и мята… Отец всегда проявлял нежные чувства к маме, а теперь еще и волнение за ребенка прибавилось. Горьковатый, пряный, похожий на дымный аромат, поверх которого легла цитрусовая волна… Это брат фонил, когда боялся разочароваться, а потом обрел надежду.

Открыла глаза, подняла к лицу руки, рассматривая чешуйчатый узор сине-зеленой кожи. Развернулась к зеркалу, буквально впиваясь газами в себя иную. Ставшие серебристыми радужки, плотными спиралями скрутившиеся волосы, удлинившиеся ресницы, бледные точки готовых раскрыться флуоресцентных пор. Такой забытый облик… Привычный и необычный одновременно. Все же я непростительно долго им пренебрегала!

Волнение, с которым я шагнула за порог комнаты, было запредельным. Наверняка, не имей обитатели дворца защиты, они были бы наповал сражены той эмоциональной волной, которую у меня при всем желании не получалось сдержать. Однако люди проходили мимо совершенно спокойно. И те, кто предпочел образ сборщиц шеклака, и те, кто изображал атрионов… Я даже успокоилась немного. В столовой присела за одноместный столик, заказала кашку и коктейль, запоздало, но все же вспомнив, что жевать-то мне нечем. Мысленно посмеялась над своей памятью, которая очень избирательно подошла к процессу ностальгии по исходному телу. Закончив трапезу, спустилась по лестнице в главный холл и по боковому коридору вышла в парк.

Неторопливо прогуливаясь среди растительности, которая обрамляла посыпанные мелким гравием дорожки, я наслаждалась яркими полуденными лучами местной звезды – Солнца. Кожа, закрытая тканью платья, трепетала в нетерпении, пульсировала, недвусмысленно намекая: пора бы уже принять световую ванну! Я столько дней лишала себя этой возможности! Пусть земной облик и не требовал энергетической зарядки, но атрионский просто не мыслил существования без нее.

Понимая, что место для процедур крайне неудачное, я терпела, терпела, терпела… Однако игнорировать потребности тела становилось все труднее, а потом и мысль тревожная мелькнула, что, не пополнив энергетический ресурс, я могу и с трансформацией проблемы получить. А мне еще выступать…

Осмотрелась и рванула в направлении самых высоких кустов и самой низкой плотности местного населения. Отыскала укромное местечко, хорошо освещенное и закрытое от чужих глаз. Стянула с плеч ткань, досадуя, что она не имеет той эластичности, которая мне нужна. Пришлось расстегнуть платье почти до талии, а от этого одежда категорически отказалась держаться в пределах земных норм, оголяя те части тела, которые люди предпочитали друг от друга тщательно скрывать. Люди, но не атрионы. Потому и я решительно отбросила несвойственные моему облику предрассудки. Раскинула руки, разворачиваясь навстречу таким ласковым лучам, и зажмурилась от удовольствия. Да-а-а… Ощущение непередаваемое. И даже то, что я предпочла бы излучение более сильное, жесткое, не портило наслаждения.

Повернулась к солнышку спиной, меняя положение. Глаза приоткрыла, осматривая свое убежище, – а вдруг как в эти минуты сюда кто пожаловал? Никого не обнаружив, успокоилась. Прислушалась к тихому шелесту листиков, далекому скрипу камешков под подошвами гуляющих людей, и едва слышно начала напевать. Потребность делать это была так же сильна, как и загорать.

Вот честно, я делала это тихо! Очень тихо! Поэтому никак не ожидала, что привлеку чье-то внимание. И уж тем более не думала, что этим «кем-то» окажется… атрион. Настоящий! Не примитивная имитация, хотя одежда на нем и была обычная, человеческая – простые черные брюки и белая рубашка. Такие многие здесь носили.

Высокий, с волосами кофейного цвета, взрослый мужчина – может, чуть моложе Ал-Рифа, но вроде старше Ми-Лара. Мне он был совсем незнаком. Не из моей семьи, точно. Значит… с «Аграна»? Я ведь не со всей семьей Ол-Чеса общалась, а этот атрион, вероятно, один из тех, кто согласился сотрудничать и потому получил приглашение посетить праздник.

– Простите, я помешал, – замешкавшись, все же извинился он.

Однако голос звучал странно, волнующе, словно играл струнами, туго натянутыми в моей груди. Рождал безумные вибрации, заставляя прикладывать немало усилий, чтобы дышать. Глаза, такие же серебристые, как и у меня, лучились нескрываемым изумлением, практически осязаемо скользя взглядом по моему лицу и груди, а воздух между нами моментально заполнился влечением, окутал симпатией, заискрил потребностью приблизиться, коснуться.

И даже то, что мужчина отступил на шаг, пытаясь снизить интенсивность эмоционального фона, не помогло. Тело, отзываясь на его присутствие, трепетало, рвалось навстречу. Я задыхалась, судорожно натягивая ткань платья на плечи и вздрагивая от окатывающих меня волн притяжения к тому, кого видела первый раз в жизни.

Вот оно. То, о чем предупреждал брат, скрывая свои чувства к Гелии. То, о чем с нежностью говорил папа, лаская взглядом маму. То, чего мне не хватало во время свиданий с Ми-Ларом. Но ведь это… это ужасно! Я Дмитрия люблю! А как можно любить двоих? Вернее, любить одного и страстно желать при этом совсем другого?! Никак! Рия, Рия, надо действовать! Разорвать зрительный контакт, заставить себя перестать чувствовать, забыть и… бежать!

Именно это и сделала, проскользнув мимо незнакомца. По дорожке, ведущей к замку, пронеслась метеором, игнорируя удивленные взгляды людей. Буквально взлетела по лестнице, вот только вместо того, чтобы спрятаться в своих покоях, остановилась у двери напротив.

– Дмитрий, открой, пожалуйста! – едва ли не выкрикнула, поняв, что ни на мой стук, ни на сигнал оповещения никто не отзывается. Его там нет?

Отступила, чувствуя, как тает моя решимость. Я ведь землянину атрионкой показаться хотела. Принял бы, не принял… Мое сердце, по крайней мере, перестанет рваться на части, потому что разуму придется смириться с его выбором. А теперь вновь захлестнули сомнения – правильным ли будет такой поступок?

Услышав далекие шаги, метнулась к себе. Постояла, прижавшись затылком к плотному материалу, успокаиваясь и заставляя себя мыслить разумно. Получалось плохо. Эмоции затапливали, окутывали, не позволяя этого сделать. А когда я трансформировалась, решив, что в земном облике будет проще, то едва не задохнулась от обрушившегося на мой нос коктейля запахов.

Решительно распахнула створки окна, позволяя чистому воздуху уничтожить следы паники. Скинула и засунула в отсек для стирки платье, потому как ткань насквозь пропиталась всем тем, что я испытывала. Принюхалась к коже, скривилась и полезла в ванну. Отмываться.

Прохладные струи вернули мне самообладание. Воспоминания о встрече стали иными, не столь яркими, потеряли остроту и катастрофичность. Вернулась критичность мышления, а с ней и чувства к землянину, погребенные под лавиной влечения к атриону. Нежность, которую мне дарил Дмитрий. Забота. Понимание. Доверие. Страсть, которую так тщательно сдерживал, понимая, что проявлять ее рано. Могу ли я от этого отказаться?