Текст книги "Непогрешимая Россия"

Власов не идейный борец за свободу, а предатель по натуре, он всегда стремился быть на стороне более сильного. В 1942 году он предал Сталина, в 1945 – Гитлера.

Германский маяк светил расистским светом, но отношения национал-социалистического режима с пресловутой нордической расой оставались не совсем ясными. Жан Мабир, тоже «нордически озабоченный», уроженец французской Нормандии, объяснял в статье «Фашистский тупик» (1963), почему он не фашист, в частности, так: «Я считаю, что понятие свободы – фундаментальное понятие, труднодоступное для не нордических народов». «Можно утверждать, что традиционное чувство индивидуальной свободы, столь заметное в странах Северной Европы, по сути своей противоположно фашизму, и что гитлеровское движение со своей римской концепцией централизованного государства было подлинной изменой тому наследию, на которое оно претендовало»[80]80
  Mabire, Jean. La torche et le glaive. Libres Opinions. – P., 1994. – P. 80.


[Закрыть].

Ж. Мабир, как и Ницше, считал римским имперское начало, – что оно на самом деле республиканское, оба они не понимали, поэтому Мабир и хвастался тем, что понимание свободы достижимо только для нордических людей. ГансФ. К. Гюнтер пытался выявить у древних римлян нордический тип, но, увы – над Римом долго властвовали круглоголовые «жирные этруски», они и после свержения этрусских царей долго задавали тон среди патрициев, а плебеи были смесью нордической и средиземноморской рас. Римские легионеры были мелковаты ростом, что и приходилось учитывать в битвах с нордическими кельтами и германцами, о чём писали Цезарь и Тацит.

Ж. Мабир упрекал Гитлера в том, что он был националистом, а не расистом, оставался австрийским пангерманистом, а не стал нордическим европейцем [81]81
  Ibid. – P. 112.


[Закрыть]. То же самое он писал и в своей книге «Туле», отмечая неспособность Гитлера вести поистине мировую политику, – он слишком долго жил в Вене, в Центральной Европе, душой и телом принадлежал движению австрийских пангерманистов, из рядов которого вышел, и по сути хотел лишь восстановить Священную Римскую Империю германской нации, в то время как Общество «Туле», по словам Мабира, «хотело собрать вместе нордических людей всех стран, уроженцев мифической Гипербореи, и основать новую религию»[82]82
  Mabire, Jean. Thule. Edition du Trident. – P., 1986. – P. 257.


[Закрыть]. Ну и какую религию они могут основать на столь узкой, как говорил Амодрюз, расовой основе? А вот Ленин её основал – это признавал тот же Мабир [83]83
  Mabire, Jean. La tourche et le glaive. – P. 87.


[Закрыть].

Дриё предъявлял Гитлеру те же претензии, что и Мабир: «Национал-социалистический Рейх напрягается, но, по-прежнему, никаких признаков европейского социализма… только чисто немецкая реакция», – писал он в своем дневнике 27 июля 1944 года. И 29 июля: «Гитлер думает только о Германии… показал свою полную неспособность видеть что-либо за пределами Германии». И тогда Дриё «обратил свой взгляд к Москве».

Но почему же потом погас и русский маяк? Правда, не бесследно, он успел зажечь новый маяк в Китае, но Китай это самодовлеющая, центростремительная страна, он направляет свет своего маяка больше вовнутрь, чем наружу. Россия без маяка и сама развалилась, а Китай занял её место в качестве второй, если уже не первой мировой державы. Правда, прошло ещё мало времени. Советская власть в России кончилась на семьдесят четвёртом году своего существования, доживет ли КНР до этого возраста, посмотрим.

Сталин насмешливо говорил своим соратникам: «Что без меня будете делать? Сожрут вас империалисты!» И как в воду глядел – сожрали. И Сталин тоже умер на семьдесят четвёртом году, – вот вам ещё «красный оккультизм».

Может ли снова зажечься русский маяк? Тут всё будет зависеть от циклов, а с ними большая путаница.

Моя теория исторических циклов известна уже давно – манифест «Слово нации» появился в 1970 году – но недостаточно широко, придётся вкратце повторить. Продолжительность цикла – 2000 лет. Он делится на четыре периода по 500 лет – я называю их «квадрантами». Античной цикл длился с 1500 года до нашей эры до 500 года нашей эры (границы, разумеется, приблизительные), наш цикл соответственно начинается там, где кончился предыдущий, и предположительно продлится до 2500 года. В античном цикле было пять основных игроков: Персия, Афины, Спарта, Македония и Рим, – в нашем цикле им соответствуют Россия, Франция, Германия и США. Первый квадрант – это время первичных государственных образований: в античном цикле – Микенский период, в нашем – Империя Карла Великого и Киевская Русь; второй квадрант – время феодальной раздробленности; третий – кульминация цикла, в античности – время от греко-персидских войн до создания Римской империи, в нашем – от Реформации до окончания Второй мировой войны. Сейчас мы живем в эпоху, аналогичную той, когда в античный мир пришла новая мировая религия. Ну, а последний квадрант это время неотвратимого упадка.

Я говорю только о «западных» циклах. В Китае, Индии, семитском мире действуют свои, они, конечно, есть, но я их не знаю, не занимался ими.

Но и в «западном» цикле есть одно отклонение от правила, и оно касается как раз России.

Персидский цикл, с которым сравнивается русский, оказывается «урезанным». После первичного государственного образования, Мидийского царства, сразу начинается кульминационная эпоха, второй квадрант выпадает. В России же до недавних пор всё шло по правилам, но можно было предположить, что у неё будет отрезан последний квадрант. И крах, который наша страна потерпела в конце прошлого века, тому подтверждение.

Новая мировая религия возникнет в Западной Европе, скорее всего, в Италии, и на её основе и образуется «европейская нация», подобно тому как на базе христианства, образовался по Шпенглеру, византийский этнос, – только тогда Греция достигла подлинного единства, а до того её единство обеспечивалось только силой Рима, как сегодня единство Европы обеспечивается только силой США. Россию же ждёт иная судьба, вернее, не ждёт, мы её уже дождались, только мы этого ещё не осознали.

Я уже отметил, когда сравнивал эпоху Римской империи с советским периодом русской истории, что ход политических событий не совпадал с развитием идеологии – Рим кончил тем, что пришёл к новой религии, Советская Россия с неё начала.

А теперь сравним конец Персидской империи с концом Советского Союза. В обоих случаях имело место перенапряжение от мировой политики. В начале VII века персидские войска стояли у стен Константинополя, взяли Иерусалим, захватили Египет и дошли до Нигера, а к середине того же века империя пала под ударами арабов, которые принесли с собой новую религию. В сферу влияния СССР при Брежневе, несмотря на развал социалистической системы, отпадение от неё Югославии, Албании, Румынии и КНДР, ещё входили Вьетнам, Лаос и Камбоджа, Афганистан и Южный Йемен, Эфиопия, Ангола и Мозамбик, Куба и Гренада, не говоря о тех, кто ещё оставался в Варшавском блоке.

Если аналог России в античном мире это Персия, то почему мы всё время говорим о Риме? Начнем с того, что с римской историей, притом только с имперской её эпохой, сравнивался только один период в русской истории, с 1917-го по 1991 год. А римляне, воюя с Парфией, во II веке, дважды захватывали Месопотамию вместе со столицей Парфии Ктесифоном – может быть, они и занесли в Иран римское начало?

Но только временно. Персия снова стала Персией, Россия снова стала Россией. И это чудесное превращение произошло с нашей страной не в 1991 году, а ещё при Сталине.

Д. Андреев, русский Данте, автор «Розы мира», как узник сталинских лагерей ненавидел Сталина, это ненависть затемняла его видения. Сталин казался ему исчадием ада, и он много чего нагородил, пытаясь понять, а точнее придумать, чьим воплощением он был. В работе «Не Богом единым…» я возражал ему, придерживаясь персидского цикла: «Даже наша социалистическая революция имела аналог в истории древнего Ирана в виде движения маздакитов в конце V века н. э., названного по имени его руководителя, зороастрийского священника Маздака. Движение это имело успех благодаря поддержке шаха Кавада (488–531), но затем шах увидел в нём угрозу для себя и решил с ним покончить. Первоначально он устроил религиозный диспут, а за ним в 528–529 гг. последовало избиение маздакитов».

У нас тоже в двадцатых годах сначала проводились внутрипартийные дискуссии, а потом партийные кадры стали истреблять уже без всяких дискуссий. И занимался этим человек, чей псевдоним «Коба» очень похож на вышеупомянутого шаха, вариант произношения имени которого «Кавад».

Если Сталин это новый шах Кавад, то Ленин тогда кто? Маздак? Да не так всё просто. Тут надо учитывать и сжатие персидского цикла во времени, да ещё Мохаммед мешается, арабское завоевание. Такие люди, как Ленин, рождаются раз в тысячелетие, и его сравнение с Мохаммедом, как уже говорилось, тоже напрашивается. Но есть ещё закон межциклической компенсации: удача какого-то начала в одной инкарнации оборачивается его неудачей в другом цикле и наоборот.

И ещё в интервью журналу «Атеней» (2002, № 3–4) я говорил о циклическом реванше. Я рассматривал победу христианства как духовный реванш предыдущего, семитского цикла, в его в борьбе против пришедшего ему на смену античного цикла, и высказал гипотезу, что теперь античной цикл возьмет реванш и породит религию, которая придет на смену христианству. Как я теперь понимаю, это предсказание касалось только Западной Европы. Персия держалась дольше Рима и семитский реванш в ней был осуществлён руками Мохаммеда – в этом и заключалась его миссия.

Дальнейшая судьба Ирана не даёт нам никаких подсказок относительно судеб России. Иран выпал из числа «основных игроков» мировой истории. И России может выпасть, если не осознает суть своей истории и свою миссию в мире.

Циклический реванш – это преодоление христианства. Западной Европе только предстоит это сделать, а Россия это уже сделала в 1917 году, отбросив не только христианство, но и всё библейское наследие, так называемые авраамические религии, и христианство, и мусульманство, и иудаизм. Россия дала и Европе и всему миру альтернативу. В середине пятидесятых годов мне попался на глаза список самых публикуемых в мире книг. Первые два места занимали Библия и произведения Ленина. Ленин вовсе не был вторым воплощением Мохаммеда, он был и Анти-Мохаммед, и Анти-Христос и Анти-Моисей. И то, что он появился ровно через 1300 лет после Мохаммеда – это не повторение, а противостояние.

Сталин, как и шах Кавад, вывел страну из революционного виража, который один только мог вывести страну за пределы цикла, сделать выразительницей подлинно-римского, республиканского, а не лже-римского, имперского начала, и вернул её на привычную монархическою колею, вернул в цикл, который близился к краху. Такое государственное устройство очень неустойчиво, оно похоже на пирамиду, стоящую вверх ногами. Всё ставится в зависимость от одного человека, отсюда и сталинское «Без меня пропадете», и нынешнее: «Нет Путина – нет России». А надо сделать так, чтобы Россия была независимо от того, есть Путин или нет.

Для этого необходимо оживить революционную традицию. Речь идет не о том, чтобы звать людей на баррикады, а о том, чтобы вспомнить эту традицию во всей её полноте, а не на узкоколейке «марксизма-ленинизма», вспомнить всё то, что во время монопольного господства этого «единственно верного» учения считалось ересью.

Первой из наших «ересей» было русское народничество или русский национальный социализм. Оно, как и христианский Бог, имело три лица. Родоначальником его был Герцен, который считал, что «разумное и свободное развитие русского народного быта совпадает со стремлениями западного социализма»[84]84
  Герцен, А. И. Сочинения. – Т. 5. – С. 161.


[Закрыть], что Русь «в основе… коммунистический народ»[85]85
  Герцен, А. И. Сочинения. – Т. 6. – С. 395.


[Закрыть]. Зиждилось это убеждение на идеализации сельской общины, но уже Бакунин преодолел это заблуждение и резко критиковал Герцена и Огарёва. «Вы все готовы простить государству… лишь бы оно оставило неприкосновенным ваше мистическое святая святых: великорусскую общину, от которой… с мистической верою и теоретической страстью вы ждете спасения». Вы «запнулись за русскую избу, которая сама запнулась, да и сто Пт века в китайской неподвижности…» «Почему эта община, от которой вы ожидаете таких чудес в будущем, в продолжение десяти веков прошедшего существования не произвела из себя ничего, кроме самого печального или гнусного рабства?» «От того ли, что в ней самой нет начала развития и движения? Да, пожалуй, и так.

В ней нет свободы, а без свободы, вестимо, никакое общественное движение немыслимо»[86]86
  Пирумова, Н. М. Бакунин. Жизнь и деятельность. – М., 1966. – С. 94–95.


[Закрыть].

И Бакунин говорил ещё, напомню: «Социализм без свободы это рабство и скотство». Но идеализация общины сохранялась ещё долго, и у народовольцев она сочеталась с верой в «народ» вообще, они стремились к тому, чтобы народ смог выразить свою волю, потому их партия и называлась «Народная воля». Для них voxpopuli был vox Dei [87]87
  Voxpopuli vox Dei («Глас народа – глас Божий», лат.). – Прим. ред.


[Закрыть], и даже если будущее Учредительное собрание решит восстановить монархию, они готовы были подчиниться этому решению. Подобные взгляды впоследствии очень едко, но верно высмеивал В. Парето: «Режим, при котором “народ” непосредственно выражал бы свою “волю”, даже если допустить, что эта “воля” у него есть… такая организация общества возможна только в благих пожеланиях теоретиков и не встречается в реальном мире»[88]88
  Парето, В. Компендиум… – С. 972.


[Закрыть]. Парето считал ошибочным взгляд на народ как на однородную массу, в то время как он неоднороден[89]89
  Указ. соч. – С. 592.


[Закрыть].

Большевики такого священного трепета перед Учредительным собранием не испытывали и обошлись с ним, как известно, весьма невежливо. Его и надо было разогнать. Эсеры, идейные наследники народовольцев, ныли, что Ленин украл их «Декрет о земле», а Ленин только посмеивался: хороша же партия, которую надо выгнать из правительства, чтобы осуществить её программу! И на Учредительном собрании правые эсеры отказались утвердить этот свой проект. Большевиков поддержали только левые эсеры во главе с Марией Спиридоновой, которую большевики предложили сделать председателем Учредительного собрания.

Но первородным грехом марксистов был взгляд сверху вниз на крестьянство, интересы которого выражали эсеры, пока не вошли в блок с буржуазными партиями. «Для коммунистов… всякое крестьянство есть реакция», – подчеркивал еще Бакунин[90]90
  Бакунин, М. Полное собрание сочинений. – Т. 2. – С. 180.


[Закрыть]. Завопят: ложь! Ленин, наоборот, выдвигал лозунг демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Да, выдвигал, но одно дело лозунги, другое – практика.

Ленин ошибочно предполагал, что в деревне классового врага можно определить столь же чётко, как и в городе: как пролетариат противостоял буржуазии, так и крестьянство можно противопоставить «кулаку». Но в деревне столь четкого размежевания не было, всё сплелось вместе через переходные ступени, и, разжигая там «классовую борьбу», приходилось резать по живому. Ленин потом сетовал, что удары, предназначавшиеся кулаку, наносились сплошь и рядом по середняку, – да потому и наносились, что не учитывалось вышеупомянутое переплетение. И в ответ на эту политику по стране прокатилась волна крестьянских восстаний против большевиков.

У нас давно уже было принято сваливать недооценку крестьянства на Троцкого. Ну, конечно, что этот еврей мог понимать в сельском хозяйстве! Однако именно Троцкий ещё в феврале 1920 года предложил отказаться от продразверстки и перейти на продналог, разрешив свободу торговли. Ленин его высмеял, обозвал «фритрэдером», ЦК план Троцкого не поддержал. Результат – новая волна крестьянских восстаний, и дождались Кронштадта, чтобы решиться сделать то, что давно надо было сделать.

И Сталин, когда приступил в 1929 году к «раскулачиванию», проводил ту же ошибочную политику и таким же ошибочными методами. В стране снова создалась напряженная ситуация, и опять пришлось давать задний ход и сваливать всё на «головокружение от успехов» у местных властей.

В результате этих экспериментов сельское хозяйство перестало быть одной из основ экономики и превратилось в её уязвимое место, и, «покорствуя райкомовским бичам, рабство тощее влачилось» в совхозы и на овощные базы. И это называлось экономикой!

Вторым лицом русского народничества был Бакунин. Он тоже идеализировал народ, но с другой стороны. Помня о великих крестьянских войнах, о Болотникове, Разине и Пугачева, он считал народ готовым к восстанию в любой момент, но народ, как великолепно пародировал Достоевский, от Смоленска до Ташкента вовсе не ждал с нетерпением студента, чтобы восстать.

Ввиду пассивности народа пришлось думать и решать за него. И явилось третье лицо русского народничества, русский бланкист Ткачёв. Среди русских революционеров того времени он, как уже говорилось, популярностью не пользовался, но его метод применил Ленин – и победил. И в победе именно этого метода заключались и триумф, и трагедия нашей революции.

Кстати, Ткачёв был не одинок. После того, как вожди «Народной Воли» А. Михайлов, Квятковский, Желябов и другие погибли на виселицах и в тюрьмах, с упованиями на Учредительное Собрание было покончено, и на те же позиции, что и Ткачёв, встал Л. Тихомиров, которого Александр Михайлов в своем «Завещании» называл главной теоретической силой партии и призывал всячески беречь – это место из «Завещания» Михайлова часто опускалось в советских изданиях, поскольку Тихомиров потом стал «ренегатом», а его теоретические способности принижались (меня же удивило только, как разбитая партия могла рассчитывать на захват власти). Но дело в том, что продолжала существовать военная организация «Народной Воли», и после 1 марта 1881 года оставшиеся в живых руководители партии, Л. Тихомиров и М. Ошанина, стали ориентироваться на «военных» как на главную силу заговора с целью захвата власти. Усилиями В. Фигнер, А. Корбы и других военная организация «Народной Воли» приобрела общероссийский характер. В 1882 году в 41 городе существовало более пятидесяти военных народовольческих кружков, в которые входило несколько сот офицеров[91]91
  «Народная воля» и «Черный передел». – Лениздат, 1989. – С. 23.


[Закрыть]. Всё погубило предательство Дегаева.

Только такая партия, какую создал Ленин, могла победить, но победила она только потому, что имела такого вождя как Ленин. И позорно окончила она своё существование в 1991 году именно потому, что оставалось в том же виде, в каком её создал Ленин, только возглавлял её не величайший человек в русской истории, а козёл-провокатор, но руководство продолжало послушно следовали за ним, как панургово стадо.

Можно даже с уверенностью сказать, что, если бы Ленин в 1917 году не вернулся в Россию, не было бы и Октябрьской революции. В своей «Истории русской революции» (Берлин, 1931–1993) Троцкий ставил этот вопрос чисто теоретически и отвечал на него двусмысленно. «Как пошло бы развитие революции, если б Ленин не доехал до России в апреле 1917 года?.. Можно ли, однако, сказать с уверенностью, что партия и без него нашла бы свою дорогу? Мы бы не решились это утверждать ни в каком случае. Фактор времени тут решает, а задним числом трудно взглянуть на часы истории… Роль личности выступает здесь поистине в гигантских масштабах».[92]92
  Троцкий, Л.Д. К истории русской революции. – С. 332.


[Закрыть]

Это он писал на публику, а наедине с собой не скромничал. Вот запись из его дневника от 25 марта 1935 года: «Если бы в Петербурге не было ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции» [93]93
  Указ. соч. – С. 28.


[Закрыть].

Ну, себя он приплел зря, Октябрьская революция произошла бы и без него. А вот без Ленина – нет.

Меньшевик Суханов (Гиммер) представлял себе тогдашнюю ситуацию так: «Гениальный Ленин был историческим авторитетом… Кроме Ленина, в партии не было никого и ничего. Несколько крупных генералов – без Ленина – нечто, как несколько необъятных планет без Солнца»[94]94
  Указ. соч. – С. 325.


[Закрыть]. Суханов оставлял в стороне Троцкого, который тогда ещё не был членом партии, но Бухарин позже откровенно признавал: «По сравнению с Лениным мы все нули, и Троцкий тоже – он, хоть и большой – тоже нуль». Всё это говорится не ради пустопорожних рассуждений на тему «что было бы, если бы…», а только для того, чтобы подчеркнуть вышеупомянутую роль личности в истории. Христиане думают, что великих людей посылает божественное Провидение, хотя христианствующий Запад вряд ли зачислит в эту категорию Гитлера, а ведь тоже, несомненно, великий человек – он склонен, скорее, считать его воплощением Дьявола – вот вам уже две «высшие инстанции». Древние верили в Рок, который сильнее даже богов, пьеса Б. Шоу о Наполеоне называется «Человек Судьбы», но что такое Судьба? В индуизме, буддизме и джайнизме есть более точное понятие Кармы, но она предполагает веру в реинкарнации, другие религии в них не верят, ну и что? Это не предмет веры, а просто одна из закономерностей мироздания, такая же, как закон сохранения энергии. Христиане раньше не верили, что Земля круглая, ислам до сих пор запрещает в это верить, И. Прокопенко в своей «территории ввода в заблуждение» рекламирует идиотов, которые верят, что Земля плоская, ну и что? Земля от этого перестала быть круглой?

У христиан принято ссылаться на авторитет апостола Павла: «Несть власти, аще не от Бога». В романе Шолохова «Тихий Дон» дед Гришака убеждает Григория Мелехова, что нельзя восставать против Советской власти, потому что она «хучь и антихристова, а всё равно от Бога». Но Татьяна Грачева в своей книге «Когда власть не от Бога» (Рязань, «Зерна», 2010) осмелилась подвергнуть критике традиционный перевод, она предлагает другой вариант: «Если власть не от Бога, это не власть». Слово «аще» имеет и значение «если»: «Аще не Господь хранит дом, всуе бдит стрегий». С безвестной Татьяной Грачевой могут не соглашаться, но и такой православный авторитет, как Иосиф Волоцкий, считал богоугодным делом убийство царя-ерети-ка. Это помазанника-то Божия! Значит, и в самом деле, не всякая власть от Бога, она может быть и от другой «высшей инстанции». Да сколько же их?!

Православные фанатики могут сколько угодно обзывать Ленина Антихристом, но они знают только две «высшие инстанции», а их гораздо больше, и Ленин в примитивную христианскую дихотомию не укладывается.

Даниилу Андрееву в его видениях Верховные Религии представились в виде пирамид разных цветов. Таких пирамид пять, и шестой и не будет. Это христианство, иудаизм, индуизм, буддизм и что было неожиданностью для Андреева, – зороастризм. А вот ислама среди них не было[95]95
  Андреев, Д. Роза мира. – М.: Прометей, 1991. – С. 74–75.


[Закрыть].

Почему, он объяснил очень путано. Будто бы Мухаммед был послан (кем?) для очищения христианства, но дал себя увлечь (кому?) идеей создания новой религии. Он и создал её, но, поскольку она оказалась не прогрессивной сравнительно с учением Христа, а регрессивной, она не дала ничего нового, потому её и нет среди пяти пирамид. И Д. Андреев лишь туманно намекает, что Мухаммед явился в тот исторический момент, когда Дьяволом было уже подготовлено появление на исторической арене подлинного лжепророка[96]96
  Указ. соч. – С. 117–118.


[Закрыть].

Данте изъяснялся более прямо. У него в адском городе Дит высятся мечети («Ад», VIII, 71) – сразу понятно, чья религия ислам. А Магомета и Али он засунул в Ад как сеятелей раздоров. («Ад», XXVII, 31–42). И сунниты, и шииты могут потребовать запрета «Божественной комедии» за оскорбление их религиозных чувств. О Ленине же Д. Андреев написал, что его «личная монада оставалось незатронутой… и его человеческий образ, его характер неизбежно отражал в какой-то мере свет это монады» [97]97
  Указ. соч. – С. 217.


[Закрыть].

Раз уж дошло дело до монад, настало время пояснить также, из наличия каких разных реальностей я исхожу. Впервые я изложил эту систему в работе «Не Богом единым…» (2007 г.), но потом неоднократно исправлял её и дополнял.

Христиане верят, что после смерти бесплотные души либо ловят кайф в раю, либо мучаются в аду. Как они могут мучиться, если они бесплотные? Данте, расходясь с Фомой Аквинским, объяснял это, вкладывая свои слова в уста древнеримского поэта Стация:

 
Душа спешит из тела прочь, но в ней
И бренное, и вечное таится.
 

(«Чистилище», XXV, 80–81)

 
…ближний воздух принимает вид,
В какой ею, воздействуя, приводит
Душа, которая внутри стоит[98]98
  Указ. соч. – С. 94–96.


[Закрыть].
…новый облик вслед за духом бродит…
У нас владеют речью и смеются.
Нам свойственны и плач, и вздох, и стон[99]99
  Указ. соч. – С. 99, 103–104.


[Закрыть].
 

Одна из шести ортодоксальных систем индуизма, санкхья, отрицает существование единого Бога-Творца по той причине, что мир полон зла. Согласно этой системе, существуют две вечные, совершенно разные субстанции. Одна из них – чисто духовные, бездеятельные, неизменные индивидуальные души (пуруша), другая – бездуховная, но активная праматерия (пракрити).

Примерно так же представляют себе мироздание джайны. Они отрицают существование Бога, правящего миром. Вселенная не управляется никаким Высшим Существом, нет и вечной Мировой Души. Джайны считают мир вечным и непреходящим. Но у них тоже субстанции делятся на духовные и бездуховные. Духовные субстанции это бесконечное множество индивидуальных душ, бездуховные – материя, пространство и время.

В обоих случаях, как и в христианстве, предполагается наличие чисто духовной субстанции. Необходимую поправку внес Джордано Бруно. Он использовал гностический термин «монада», определяя её как физический и одновременно психический элемент действительности. Такое же определение давал немецкий философ эпохи III Рейха Эрнст Крик: «Монада, в отличие от материального атома, это духовная сущность, но обладающая телом». Учение о монадах наиболее полно развил Лейбниц, а в прошлом веке – его последователи, французские философы Ж. Делёз и Ф. Гуаттарм, но мы сейчас не будем углубляться в эти дебри.

Ю. Эвола в своём фундаментальном труде «Бунт против современного мира» описал «два пути в потусторонний мир», опираясь на Упанишады, в которых говорится о пути богов (дева-яна) и пути предков (питри-яна). Оба эти пути можно рассматривать как вечные, только тот, кто идёт по первому, не возвращается, а тот, кто идет по второму, – возвращается. «Другим путем идут те, кто фактически не продолжает жить, а постепенно растворяется в пределах, в “тотемах”, которые одни только не умирают». «Представление о личностном, бессознательном состоянии большинства мертвых, как в греческом Аиде, мы встречаем и у ассиро-вавилонских народов. Отсюда же мрачный Шеол евреев». Судьба тех, кто идет этим путем, – «растворение, утрата личного сознания, личиночное существование или круговорот реинкарнации»[100]100
  Evola, J. Revolte gegen die moderne Welt. – Vilsbiburg, Arun, 1993. – S.
  79, 83-


[Закрыть].

Эти два пути ведут в два разных мира, вместе с нашим их получается уже три. Один из них, «мир душ», я называю мир монад, личность в нём находится в состоянии нирваны. Этот буддийский термин сплошь и рядом понимается и толкуется неверно. Это вовсе не посмертное угасание, и Ницше напряжённо думал, что «получит блаженство в ней ум безнадежно-бессильный». Нирвана это состояние полной гармонии разума, воли и чувств, Будда достиг его при жизни и добровольно вышел из него, несмотря на провокации злого духа Мары. Примеру Будды следуют и бодхисаттвы махаянистического буддизма – они могут войти в нирвану, но предпочитают пойти другим путем. Только в состояние нирваны личность обладает свободой воли и может выйти из него, но, выйдя из него, она её теряет и на других уровнях уже не имеет, так что Лютер был прав в своём споре с Эразмом Роттердамским, написав трактат «О рабстве воли».

Третий мир Эвола называл миром «тотемов», я предпочитаю называть его миром «архетипов», используя термин, введенный К. Г. Юнгом для определения «коллективного бессознательного». Это мир слепой воли Шопенгауэра, но не Мировой Воли, а отдельных волевых сгустков. И воплощаются, переходя из него в наш мир, не только отдельные личности, но и целые архетипы, чем и объясняется повторяемость составляющих в разных исторических циклах.

Странно, что когда я описал эту работу в 2007 году, я совершенно забыл о своей же собственной работе «Время и бессмертие», написанной ещё в 1972 году, в которой говорилось о разных измерениях времени. Мигель Серрано в 1973 году написал работу «Ницше и вечное возвращение» на ту же тему, но я тогда ещё не слышал имени Серрано. Я ссылался на авторитеты Больцмана и Фейнмана, Серрано – на того же Фейнмана, Эддингтона и Доббса.

Переход человека из нашего мира в иной мир это переход в иное время, он осуществляется в нулевом времени. Если человек остаётся в нём, он обретает состояние нирваны (первый путь), если же он переходит в мир архетипов, он попадает во встречное, обратное время, и его состояние становится бессознательным, потому что его память при этом переходе стирается[101]101
  Грюнбаум, А. Философские проблемы пространства и времени. – М., 1969. – С. 250.


[Закрыть]. Делается это в чаянии будущих реинкарнаций. Представляете себе, какой сумбур царил бы в памяти человека, если бы он помнил свои предыдущие жизни. Недостаточно чистым стиранием объясняются многие случаи сумасшествия и раздвоения личности. Рассказы Будды о его прошлых воплощениях – выдумки его суеверных слушателей, он в разговоре с ними вообще избегал метафизических тем и «бесполезных» вопросов, вроде «Вечен мир или не вечен? Конечен он или бесконечен? Смертен человек или бессмертен? Или и то, и другое одновременно?» Последним довольствовался бы Гегель, но не Будда. Он не мог объяснить ученикам то, чего они не могли понять. Метафизика это то, что находится за пределами физики, правильнее говорить о «полифизике» – физика присутствует во всех мирах, но они существуют в разных измерениях времени. Д. Андреев писал о монаде Ленина и о том, что он отражал её свет. В 2007 году, исходя из одномерно материалистического мировоззрения Ленина, я пришёл к ошибочному выводу, что у Ленина были порваны связи с его монадой, и он представлял собой сброшенный монадой балласт. Это было совершенно неверно. Свой «балласт», то есть непропорционально увеличившуюся при нарушении внутренней гармонии материальную часть, монады сбрасывают, куда попало, а Ленин явился именно там, где должен был явиться, подобно целенаправленно сброшенному десантнику.

В жизни личностей такого масштаба не бывает «случайностей», и ничто не может помешать выполнению ими такой миссии, в их судьбе не бывает никаких «если бы», хотя Д. Веннер рекомендовал метод «хронии» (по аналогии с «утопией») как своего рода умственную гимнастику, и считал даже полезными рассуждения на тему «что было бы, если бы» монаха Лютера убили разбойники, а ефрейтор Гитлер не выжил бы после отравления газом. По-моему, это никакая не «гимнастика» а просто какой-то умственный онанизм. Часто подобные размышления имеют под собой политическую подоплеку. Либералы вздыхают: «Ах, как хорошо было бы, если бы не было Октябрьской революции!» А вот была. И не могла не быть. Поклонники Гитлера сетуют: «Ах, как жаль, что Япония не вцепилась в спину Советскому Союзу в 1941 году! Он бы тогда не устоял!» А вот не вцепилась! А вот устоял! И не вцепилась, в частности, потому что Сталин искусно рассорил Японию с Германией, заключив пакт с Гитлером в разгар боев на Халхин-Голе. А у японцев хорошая память и очень высокие понятия о чести.