Текст книги "Непогрешимая Россия"

М. Горький выражал ту же мысль в более грубой и язвительной форме, он видел в России «государство, сложившееся случайно, чуть ли не механически усилиями варягов, татар, остзейских немцев и околоточных надзирателей». Варяги были морскими разбойниками, не очень-то расположенными к государственному строительству. «Призвание варягов» – монархическая легенда, поэма Лермонтова «Последний сын вольности», о «последнем вольном славянине» Вадиме, павшем в битве с Рюриком, была под запретом до революции 1905 года во имя поддержания этой легенды. О том, какой погром устроил в 1204 году в Киеве другой Рюрик, уже упоминалось, – вот какую государственность создавали варяжские завоеватели и их потомки. Скандинавы были воплощением такого же хищного «демонического» архетипа, что и монголы. Костомаров давал такую же характеристику северному русскому типу, но необходимо учитывать необъективность Костомарова, его украинофильство. Демонические черты были занесены в Россию хищным монгольским архетипом. Россия не «нуждалась в других народах», как думал Герцен, хищные народы вторгались в Россию и становились в ней господствующим слоем. Земледельцы всегда проигрывали кочевникам, на смену которым позже пришли торгаши. При Петре I Россию наводнили немцы, в 1917 году – евреи, позже их оттеснили грузины… Прекрасный символический образ есть у Блока в поэме «Возмездие»:

 
Россия – мать, как птица, тужит
О детях; но ее судьба,
Чтоб их терзали ястреба.
 

«Ястреба» – это хищные архетипы. Но Россия не только «тужила», она умела и давать отпор. И увидев такую Россию «буревестник революции» Горький испугался. И примечательно, что, обвиняя Ленина в том, что он продолжает традицию, идущую от Ивана Грозного до Николая II, Горький одновременно узрел в действиях Ленина «Нечаевско-Бакунинский анархизм»[125]125
  Горький, М. Несвоевременные мысли. – С. 76.


[Закрыть]: «Ленин вводит в России социалистический строй по методу Нечаева – “на всех парах через болото”»[126]126
  Указ. соч. – С. 83.


[Закрыть]. «Вожди взбунтовавшихся мещан… проводят в жизнь нищенские идеи Прудона, но не Маркса, развивают Пугачёвщину, а не социализм»[127]127
  Указ. соч. – С. 90.


[Закрыть]. «Если я вижу, что политика советской власти “глубоко национальна”… а национализм большевистской политики выражается именно “в равнении на бедственность и ничтожество”, – я обязан с горечью признать… большевизм – национальное несчастье»[128]128
  Указ. соч. – С. 127.


[Закрыть]. Даже так!

Горького, как и гагар из его же «Песни о Буревестнике», пугал «гром ударов» революции; Блока они, наоборот, вдохновили на написание «Двенадцати». Но летом 1918 года Блок замолчал, сочтя, что Октябрьская революция кончилась, а Горький, наоборот, снова сблизился с Лениным.

Парадокс тех лет заключается в том, что Октябрьскую революцию делали национальной именно интернациональные установки Ленина, тогда как те, кто стоял на узко национальных позициях, объективно действовали против интересов нации. Подлинно самостоятельной Россию сделал выход из мировой капиталистической системы и противостояние ей. Когда Россия вернулась в неё в 1991 году, она сразу же утратила самостоятельность, и снова обрести её в полной мере она сможет лишь тогда, когда вернется на путь Ленина.

Почему Октябрьская революция стала национальной необходимостью, очень чётко показал Ф. Нестеров. К концу XVIII века Россия стремительным взлетом обогнала по основным экономическим показателям другие страны Европы, за исключением Нидерландов, оставив позади себя даже Францию. Французский историк Левек писал: «Русские настолько даровиты, что они справляются и превзойдут в смысле индустрии другие народы, если они когда-нибудь получат свободу». На Западе в ту эпоху господствовало убеждение, что торговля Европы с Россией нужнее первой, чем второй[129]129
  Нестеров, Ф. Связь времен. – С. 146–147.


[Закрыть].

Чтобы сохранить свой статус великой державы после победы в Отечественной войне, Россия должна была решить задачу промышленного переворота. Но наступил Николаевский период застоя, Россия ползла вперед черепашьими шагами. Она превратилась всего лишь в тень военной державы.

Эпоху «великих реформ» Александра II очень любят восхвалять наши либералы и клянут злодеев-народовольцев: царя убили! А его и надо было убить хотя бы за то, что он отдал Аляску американцам, а Курилы – японцам, это и сегодня выходит нашей стране боком. А «злодеи-народовольцы» осудили убийство президента США Гарфильда в том же 1881 году: к террору приходится прибегать при отсутствии политических свобод, при демократии он преступен.

При Александре II, открывает правду Ф. Нестеров, к военной отсталости добавлялась экономическая, а, следовательно, и политическая зависимость. Россия Екатерины II не была ни отсталой, ни зависимой; Россия Николая I было уже отсталой, но ещё была фактически независимой; Россия Александра II, пытаясь избавиться от отсталости при помощи иностранного капитала, с каждым шагом всё сильнее запутывается в расставленных сетях; при Николае II России уже лежит, связанная по рукам и ногам, под ножом англо-французского Шейлока, который получает свой «фунт мяса». Россия оплачивает пушечным мясом займы, предоставленные царизму на подавление революции 1905–1907 годов. «Круг истории замкнулся: самодержавие из защитника России, из представителя её национального суверенитета превратилось в орудие её порабощения иностранным капиталом»[130]130
  Указ. соч. – С. 151.


[Закрыть].

Ленин в письме ЦК в сентябре 1917 года торопил с восстанием, потому что оно необходимо для «спасения революции и для спасения от “сепаратного” раздела России империалистами обеих коалиций» [131]131
  Ленин, В. И. Полное собрание сочинений. – Т. 34. – С. 245–246.


[Закрыть].

После второй Отечественной войны мы пережили брежневский застой, потом августовскую контрреволюцию 1991 года, а теперь Россия опять движется черепашьими шагами. Нам рассказывают сказки о каком-то «рывке», но при нынешней системе никакой рывок заведомо невозможен.

«России не быть под Антантой!» – восклицал Маяковский в своём «Левом марше». Вышедшая из войны революционная Россия не захотела быть под ней в 1917 году, побежденная Германия – в 1933-м. Наметилась общность целей, но немцы объявили себя единственными «арийцами», а Блок ещё во время брестских переговоров записал в своём дневнике 11 января 1918 года: «Тычь, тычь в карту, рвань немецкая, подлый буржуй. Артачься, Англия и Франция. Мы свою историческую миссию выполним». «Если вы… нашу революцию погубите, значит, вы уже не арийцы больше. И мы широко откроем ворота на Восток. Мы на вас смотрим глазами арийцев, пока у вас было лицо. А на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся азиатами, и на вас прольётся Восток.

Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя, так изолгавшийся, – уже не ариец.

Мы – варвары? Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое варвары. И наш жестокий ответ, страшный ответ – будет единственно достойным человека». «Мы выполним свою историческую миссию… вскрыть Правду. Последние арийцы – мы»[132]132
  А. Блок, А. Белый. Диалог поэтов… – С. 642; Блок, А. Собрание сочинений. – Т. 7. – С. 317–318.


[Закрыть].

Блок провидел противостояние России и Европы в целом, как у Н. Я. Данилевского. Тогда такого противостояния не было, мы увидели его сто лет спустя, в 2014 году, когда на Россию ополчился весь так называемый «белый мир» (хотя сверхдержаву этого мира тогда возглавлял черный президент) и пришлось открыть ворота на Восток, «прикинуться» азиатами, хотя наши правители предпочли бы, конечно, целоваться с меркелями.

До сих пор либеральная мразь льет грязь на Ленина, дескать, он заключил Брестский мир, «отрабатывая немецкие деньги». У Ленина просто не было другого выхода, воевать было некому, старая армия развалилась, новую ещё не создали. Ленину пришлось преодолевать сильное сопротивление «левых коммунистов», он даже пригрозил уходом из правительства и из ЦК. Но он твердо верил в германскую революцию, ошибался только в оценке её шансов на победу. Когда Ленин 3(16) апреля 1917 года прибыл в Петроград, он произнес, как рассказывает Н.Суханов, такую речь уже на вокзале: «Дорогие товарищи, солдаты, матросы и рабочие. Я счастлив приветствовать в вашем лице победившую русскую революцию, приветствовать вас, как передовой отряд всемирной пролетарской армии… Недалёк час, когда по призыву нашего товарища Карла Либкнехта народы обратят оружие против своих эксплуататоров-капиталистов… Русская революция, совершенная вами, открыла новую эпоху. Да здравствует всемирная социалистическая революция!»[133]133
  Волкогонов, Д. Триумф и трагедия. – М.: АПН, 1989. – Кн. I. – Ч. 1. – С. 66.


[Закрыть]

Революция в Германии, как и рассчитывал Ленин, произошла, и Брестский договор можно было спокойно выкинуть на помойку. В романе А. Н. Толстого «Хождение по мукам» Рощин смотрят на убегающие с Украины немецкие войска и думает: «А Брест-то вышел боком!» Либеральные тупицы до сих пор этого не поняли, да и не хотят понимать, реальная история их не интересует, им важно только дать ей свое тенденциозное толкование.

По-своему толковал Ленина и Троцкий. По его словам, Ленин не раз повторял, что европейская революция будет иметь несравненно большее значение для судеб человечества, чем революция в остальной России[134]134
  Троцкий, Л. Д. К истории русской революции. – С. 337.


[Закрыть]. Будет ли она? Троцкий, рассказывая о своих спорах с Лениным во время переговоров о заключении Брестского мира, цитирует слова Ленина: «Германская революции неизмеримо важнее нашей. Но когда она придёт? Неизвестно. А сейчас нет ничего более важного на свете, чем наша революция. Её надо обезопасить во что бы то ни стало»[135]135
  Троцкий, Л. Моя жизнь. – М.: Прозаик, 2014. – С. 314.


[Закрыть]. Герцен в своё время констатировал: «Европа показала удивительную неспособность к социальному перевороту», и в 1923 году она снова показала эту свою неспособность, подтвердив правоту Герцена, но Ленин тогда уже вообще утратил способность понимать происходящее в мире. Но Троцкий думал, что СССР без европейской революции вообще не выжить.

Самой сильной стороной Ленина было его умение проанализировать конкретную ситуацию и сделать точный вывод, что в данной ситуации возможно, а что нет. Правда, Ленин сам признавал, что учился этому искусству у реакционера М. О. Меньшикова, чем, наверное, очень удивлял правоверных коммунистов, точно так же, как удивил однажды своё окружение Гитлер, когда заявил, прочтя «Мою жизнь» Троцкого: «Меня эта книга многому научила, и вас она может научить».

Кто бы нам сегодня дал такой анализ? Повторять сегодня формулы «времен колчаковских и врангелева Крыму» бессмысленно, радикальным образом изменились и классовая структура общества, и этнический состав населения страны. Смешно надеяться, что такой анализ сможет дать Зюганов с его «исчерпанным лимитом на революции»: он давно прирос задом к думскому креслу, на хрен ему нужна революция, он явно предпочитает севрюжину с хреном.

Сегодня налицо не только апатия после лихих девяностых годов, явление, подмеченное Раковским, к этому добавляется необратимое биологическое вырождение народа в соответствии с законами цикла, никакими призывами волну не поднять, ничто в полюшке не колышется. Когда-то славяне «убаюкивались своими песнями», сегодня их активно убаюкивают перманентными «шоу». Однако силы есть, и очень мощные, только особого рода.

С. Маркедонов, сотрудник вашингтонского Центра международных и стратегических исследований, напечатал в газете «Аргументы недели» (27 января 2011 г.) статью «Северокавказский терроризм: вызов и поиск адекватного ответа». В ней он констатировал «политическую и идеологическую неготовность российской власти к эффективному ответу на этот страшный вызов». Антироссийские выступления на Северном Кавказе проходят теперь под знаменем радикального исламизма. Идеология «чистого ислама» обращена к надэтническим универсалистским и элитарным ценностям – это своего рода «зелёный коммунизм».

Гони природу в дверь, она влезет в окно. Выплеснутый в 1991 году вместе с водой ребёнок выжил, возмужал, и выступает теперь не под красным, а под зеленым знаменем.

В 1917 году революцию совершил рабочий класс. Теперь, как заявил С. Степашин, когда он ещё возглавлял Счётную палату, большинство рабочего класса составляют гастарбайтеры. Ну а кто у нас, в основном эти гастарбайтеры, знают все.

Татарский писатель Фирдус Девбаш описал в статье «Российской ислам на развилке истории» («Аргументы недели», 5 мая 2011 г.) ситуацию в Поволжье. В среде татаро-башкирской молодёжи стремительно распространяются религиозные настроения, и добровольцы из этих республик воюет в Афганистане и в Ираке. Власти в противовес этому всячески поддерживают так называемый традиционный ислам, не утруждая себя анализом ситуации, а эта ситуация выходит из-под контроля и начинает угрожать самому существованию Российской Федерации.

Ф. Девбаш пытается втолковать неразумным властям, что между умеренным и радикальным исламом нет глубокой пропасти, деление это всегда условное (и правительства Западной Европы проявляет полную беспомощность в борьбе с исламским терроризмом, противопоставляя ему несуществующий в природе «умеренный» ислам). Огромные средства, которые выделяются у нас на поддержку «умеренного» ислама, просто идут на пропаганду и распространение этой религии и способствуют исламизации населения.

Саудовская Аравия уже лет сорок, а то и больше, вынашивает планы восстановления Казанского и Астраханского ханств. Астраханская область, кстати, единственная из русских областей, где инородцев больше, чем русских. Татарстан и Башкирия могут, как кривой мусульманский ятаган, рассечь Россию надвое. Хуже того: может возродиться и Сибирское ханство. «Комсомольская правда» рассказала недавно, что происходит в областях, где расположены главные нефтегазовые месторождения, основные источники бюджетных доходов. Эти области наводнены мигрантами из Средней Азии – они могут стать солдатами мусульманской армии, а офицеров поставит Северный Кавказ. И не надо будет даже ничего взрывать: есть специалисты, которые прекрасно знают, где и что надо отключить, чтобы на несколько лет парализовать экономику России.

В качестве лидера мусульман всея Руси позиционирует себя Рамзан Кадыров. Несколько лет тому назад в Грозном состоялся грандиозный митинг против карикатур на Пророка. Чтобы изобразить мирное существование религий в России, на трибуну выпустили одного из православных иерархов, но толпа заглушила его выступление криками: «Аллах акбар!»

Шах Кавад, который был древнегреческим прообразом Сталина, умер в 531 году. Через сто лет после его смерти Персию завоевали мусульмане. Не грозит и России то же через сто лет после смерти Сталина?

История повторяется, но в ней, как уже говорилось, действует ли закон компенсации. Персидский маяк погас, не оставив следа. В России, ещё до окончания её цикла, зажёгся маяк, который передал эстафету Китаю. Для евразийцев Россия была лишь филиалом империи Чингисхана, а она взяла да и принесла свой свет в бывшую империю Чингисхана. Однако, новый архетип, возникший в России, в ней не удержался, из доминантного превратился в рецессивный, а в Китае он остаётся доминантным, и Китай сегодня – главный маяк. А Китай живёт по своим циклам и, выйдя на мировую арену, он может поломать «западные» циклы.

Наполеон предупреждал: «Китай это спящий гигант. Не будите его – проснувшись, он начнёт ворочать Вселенной». Но проснулся Китай не в 1949 году, а ещё в середине XIX века.

Доминик Веннер сравнивал настроения, возобладавшие в Европе после 1945 года, со смятением умов в Китае, стране с цивилизацией, которая существовала многие тысячелетия и вполне могла соперничать с европейской, после Опиумных войн и i860 года, когда франко-британские интервенты взяли Пекин и разграбили императорский дворец. Россия, кстати, именно тогда присоединила Приморье.

«Травма была колоссальной. В первый раз за свою долгую историю Китай усомнился в себе и в своей цивилизации. Новые поколения пришли к убеждению, что причиной упадка была традиция.

Чтобы провести модернизацию и вновь обрести могущество, надо было отбросить ценности предков и принять западные ценности, включая коммунизм. Это было причиной серии революций вплоть до кровавых безумств маоизма»[136]136
  Venner, Dominique. Le choe de 1’Histoire. Via Romana. – Versailles, 2011. – Pp. 99-100.


[Закрыть].

Не Веннеру было судить о событиях в истории Китая, он только и делал, что перечитывал и пересказывал Гомера, на чём и зациклился, горизонт у него был слишком узкий и ограничивался Западной Европой, даже славянский мир выпадал из его поля зрения, а вспомним, что Герцен писал о славянах: они глубоко и полно устраивают мысль других народов, оставайтесь самими собой. Ещё больше оснований сказать то же самое о китайцах.

Первая Опиумная война закончилась в 1842 году. А в 1843 году на юге Китая начал свою революционную деятельность будущий вождь и идеолог крестьянской войны Хун Сюцюань. Он проповедовал новое религиозное учение, ряд положений которого он заимствовал у христианских миссионеров, и объявил себя младшим братом Христа. Что это было – разрыв с традицией? Да ничего подобного. В день его рождения, 11 января 1851 года было официально объявлено о начале всеобщего восстания с целью свержения маньчжурской династии и провозглашено создание «Тайпин тяньго» – «Небесного государства великого благоденствия». С этого времени повстанцев стали называть тайпинами, но сам этот термин появился еще в первые века нашей эры. «Тайпин цзин» («Канон Великого Равновесия») – один из наиболее ранних даосских текстов. Именно он лёг в основу идеологии восстание желтых повязок, нанесшего в 184 году сокрушительный удар по империи Хань. Восстание было подавлено, но идеи «Тайпин цзиня» «продолжали жить, неоднократно проявляясь в новых народных восстаниях и войнах вплоть до новейшего времени»[137]137
  Торчинов, Е.А. Даоизм. «Дао-Дэ Цзин». – СПб.: Азбука-классика, 2004. – С. 114–115,120-121.


[Закрыть].

Именно восстание тайпинов послужило предлогом для Второй опиумной войны, в подавлении этого восстания в 1865 году приняли участие регулярные вооруженные силы Англии, Франции и США.

А знаменитое движение, которое на Западе называли «восстанием боксёров», потому что на его знамени был изображён кулак, оно уже никак не было разрывом с традицией. Его возглавило тайное религиозно-мистическое общества «Ихэцюань» («Кулак, поднятый во имя мира и справедливости»), а его целью было изгнание из Китая «заморских дьяволов». Члены этого общества изучали особые приёмы кулачного боя, которым тоже придавался мистический смысл. И это восстание было подавлено в 1900 году коалицией восьми держав, в том числе и России, а Владимир Соловьев, весь такой христианнейший, дальше некуда, опозорился перед смертью, восславив командующего объединенной армии карателей, германского фельдмаршала Вальдерзее, как «нового Зигфрида». Через 14 лет с этими «новыми зигфридами» России пришлось воевать.

И первым из трех принципов вождя китайской революции Сунь Ятсена был национализм, превращение Китая в подлинно независимое государство.

А Мао Цзэдуна, который в 1927 году возглавил крестьянское восстание в своей родной провинции Хунань, Коминтерн, которым тогда руководил Бухарин, в первое время не признавал за коммуниста, его считали чем-то вроде китайского батьки Махно.

Мао Цзэдун стал во главе партии в 1935 году. Но уже во время войны, в сентябре 1942 года он обвинял других членов руководства в догматизме, в механическом перенесении опыта марксизма-ленинизма без учета китайской действительности[138]138
  Владимиров, П. Особый район Китая. 1942–1945. – М., 1974. – С. 83.


[Закрыть].

И Китай проявил свою самобытность, рассорившись с СССР после визгливой кампании по разоблачению культа личности. Китай не последовал нашему дурному примеру, и портрет личности, которая тоже немало натворила за время своего правления, до сих пор красуется на главной площади Пекина. История – это сосуд, в нём нельзя делать дыры. Ф. Нестеров только мечтал о связи времен, а у нас история какая-то бессвязная, дискретная, не сосуд, а решето. Каждый новый период отрицает предыдущий. Церковные иерархии до сих пор убеждают невежественную паству, что славяне до принятия христианства «живяху звериным обычаем», в то время как язычник Святослав создал державу, которая по тем временам вполне могла считаться мировой. С установлением самодержавия под запрет попало само слово «вече» В либретто оперы Римского-Корсакова «Псковитянка» цензура потребовала заменить это слово на «несанкционированный митинг». Пётр I ликвидировал патриаршество, низвел церковь на уровень одного из министерств, потребовалось революция, чтобы восстановить патриаршество, но церковь до сих пор продолжает клясть революцию. Большевики-интернационалисты отменили всё русское прошлое, кроме бунтовского, а сегодня «демократы» мажут черной краской весь так называемый советский период русской истории. И Горький ещё задался вопросом: «Почему мы, Русь – несчастнее других?»[139]139
  Горький, М. Несвоевременные мысли. – С. 144.


[Закрыть]Да вот поэтому.

Сегодня Судьба снова сводит нас с Китаем и даёт России последний шанс. У нас долгое время смотрели на Китай свысока, с позиций «старшего брата», это было одной из причин конфликта шестидесятых годов, а либеральная интеллигенция подливала масла в огонь, стравливала СССР и Китай, пользуясь возможностью безнаказанно облаивать хоть каких-нибудь коммунистов, если своих пока нельзя, так китайских. И сегодня в статьях о развитии российско-китайских экономических отношений авторы этих статей с прискорбием отмечают, что тупые российские чиновники и бизнесмены продолжает смотреть на китайцев свысока, как на «азиатов», и тем портят эти отношения. Между тем, Китай теперь может смотреть на Россию свысока, имея на то основания, поскольку один годовой прирост его ВВП равен всему ВВП России, которая с её потугами доказать, что она всё ещё остается мировой державой, похожа с её нынешний экономикой на рыцаря, который выезжает на турнир в блестящих доспехах, на дохлой кляче. Кстати, об «азиатах». Канадский антрополог Ф. Раштон, который предрекал распад США, доказывал, что IQ монголоидов выше, чем IQ европейцев. Не кочевников, конечно, он имел в виду, а таких монголоидов как японцы, китайцы, корейцы.

Сегодняшняя ШОС ещё не тот союз «земледельческих» цивилизаций в их борьбе с кочевыми и торгашескими цивилизациями, который предрекал Н.Федоров, а очень нестойкая эфемерная сеть, в основе которой лежат частично экономические, частично сиюминутные политические интересы, но между Россией и Китаем больше нет той идейной общности, какая была в те времена, когда пели песню «Москва – Пекин», и в православие Китай, вопреки мечтаниям Фёдорова, не обратится, но у него были и более здравые мысли.

Он указывал на культ предков как на единственную истинную религию[140]140
  Семенова, С. Г. Николай Федорович Федоров ⁄⁄ Альманах «Прометей». Т. 11. 2-е изд. – М.: Молодая гвардия, 1977. – С. 92.


[Закрыть]. Видя в Китае главного союзника России в будущем, Н. Федоров считал необходимым обновление православия посредством ввода в него культа предков, который играет столь важную роль в конфуцианстве, а слова «предки» и «боги» были для Фёдорова синонимами[141]141
  Laruelle, М. Op. cit. – Р. 140.


[Закрыть].

Кстати, «ками», боги японской национальной религии, синтоизма, это тоже предки, души многих смертных людей, особенно тех, кто пожертвовал собой, сражаясь за свою Родину[142]142
  Redings from World Religions. – N.Y.: “Fawsett”, 1959. – P. 44.


[Закрыть].

У М. Булгакова – а это автор не только мерзейшего «Собачьего сердца», но и бессмертных произведений – в романе «Белая гвардия» есть такой очень важный эпизод. Алексей Турбин видит во сне убитого и попавшего в рай вахмистра Жилина, и тот рассказывает ему, что в раю есть хоромы, предназначенные «для большевиков с Перекопу». Турбин в 1918 году ещё ничего не знает про Перекоп, Жилин ему объясняет: «В двадцатом году болыпевиков-то, когда брали Перекоп, видимо-невидимо положили». Турбин не верит: не пустят большевиков в рай. Жилин объясняет ему, ссылаясь на разговор с самим Богом.

«– Как же так, говорю, Господи, попы-то твои говорят, что большевики в ад попадут?.. Они в тебя не верят, а ты им вишь какие казармы взбодрил».

«– Ну не верят, говорит, что ж поделаешь. Пущай. Ведь мне-то от этого ни жарко, ни холодно… мне от вашей веры ни прибыли, ни убытку. Один верит, другой не верит, а поступки вас у всех одинаковые: сейчас друг друга за глотку, а что касается казарм, Жилин, то тут так надо понимать, все вы у меня, Жилин, одинаковые, – в поле брани убиенные».

«– Попы-то», – я говорю… Тут он и рукой махнул:

«– Ты мне, говорит, Жилин, про попов лучше и не напоминай. Ума не приложу, что мне с ними делать. То есть таких дураков, как ваши попы, нету других на свете. По секрету скажу тебе, Жилин, срам, а не попы».

Они не только глупы. Можно ли представить себе что-либо более гнусное, чем недавнее заявление одного из православных иерархов, что на войне погибали одни безбожники? Миллионы комсомольцев, погибших за Родину, были воспитаны в духе атеизма, они не знали никакого Бога. Японцы возводят погибших за Родину в ранг богов, русский священнослужитель в своём православном самодовольстве оплевывает их могилы. Чего стоит религия, в иерархии которой могут занимать столь высокие места подобные моральные уроды?

Наша история «дискретна» именно из-за такого отношения к предкам. Недавно на шествие «Бессмертный полк» депутат Никонов, внук Молотова, вышел с портретом своего деда, так «демократы» на него накинулись: Как можно! Пакт с Риббентропом! Они забыли, что Молотов объявил народу о начале войны, что Молотов был заместителем Сталина в Государственном Комитете Обороны. У этого сброда нет предков, не будет у него и потомков!

Главной идеей Н.Федорова было воскрешение предков. При этом у него обнаруживаются два подхода к этой проблеме. Первый из них связан с собиранием рассеянных частиц вещества праха умерших и сложением их в тела на основе «познания и управления всеми молекулами и атомами внешнего мира». Тут православный Фёдоров мыслил как вульгарный материалист («Организм – машина, и сознание относится к нему, как желчь к печени; соберите машину, и сознание возвратится к ней»). Но у Фёдорова были также интуиции совсем другого рода. Возможность воскрешения он связывал с сознанием психофизиологической природы человека, которая раскрывается в веренице его предков. Воскрешение у Фёдорова всегда мыслилось в родственном, тесно наследственно связанном ряду – сын воскрешает отца, отец – своего отца и так далее. Возможности научного воскрешения упирались у него в раскрытие тайн наследственности. Для этого, по сути, требовалась всеобщая рентгенограмма генетического кода человечества. Таким образом, другой путь воскрешения пролегал у него через открытие законов наследственности и управление ею[143]143
  Семенова, С. Г. Николай Федорович Федоров… С. 90–91.


[Закрыть].

Некоторые русские марксисты чувствовали, что их квази-религии не хватает метафизического измерения, чтобы перестать быть «квази». Отсюда так называемое богоискательство. Особенно далеко зашел по этому пути Луначарский. После того как он вместе с Богдановым дал Маху предпочтение перед Марксом, Луначарский начал сочинять собственную религию. Сочувствовавший богостроительству М. Горький создал в 1909 году на своей вилле на Капри партийную школу, а потом литературную группу «Вперед». В этих играх принимали участие такие известные деятели партии как Покровский, Менжинский, Мануильский, Лядов (Мандельштам) и др.

В этот период М. Горький написал повесть «Исповедь». Ленин и Троцкий, разумеется, больше ценили его «Мать», а «Исповедь» Троцкий считал «слабой»[144]144
  Троцкий, Л. Портреты революционеров. – М.: Московский рабочий, 1991. – С. 258.


[Закрыть]. Зато А.Блок в статье «Народ и интеллигенция» (1908)[145]145
  А. Блок, А. Белый. Диалог поэтов… – С. 387-396.


[Закрыть] наоборот, назвал «бледной» (и справедливо!) именно «Мать», а «Исповедь» поставил в один ряд с лучшими произведениями Горького.

А. Блок защищал Горького от некоего Г. Баронова, который обвинял писателя в «демотеизме», т. е. обожествлении народа. Баронов ставил Горького на одну доску с Луначарским, а Блок его поправлял: «В своих подходах к делу, в размахе души, в бессознательном – он бесконечно дальше и выше Луначарского. Горький – русский художник, и Луначарский – теоретик социал-демократии – несоизмеримые величины». «Вслед за русской литературой Горький отказывается проповедовать; он только смятенно ищет. Если бы Горький говорил о найденном Боге, совсем иначе звучал бы его голос». Но герой повести «Исповедь» странник Иона говорит именно о богостроительстве, а не о богоискательстве: «Люди делятся на два племени: одни – вечные богоискатели, другие – навсегда рабы… стремления ко власти над первыми и надо всей землей. Захватили они эту власть и ею утверждают бытие Бога вне человека, Бога – врага людей». «Богостроители – это суть народушко! Неисчислимый мировой народ?! Великомученик велий, чем все, церковью прославленные, сей бо еси Бог, творяй чудеса! Народушко бессмертный, его же духу верую, его силу исповедую; он есть начало жизни единое и несомненное; он отец всех богов бывших и будущих!» «Демотеизм» в чистом виде. Иона не ищет, он уже нашел. А вот уже не странник, а передовой рабочий Михайла. Он объявляет злейшим врагом человека его «Я» и тоже делит людей на две категории: «У рабов никогда не было Бога, они обоготворили человеческий закон, извне внушенный им, и вовеки не будет Бога у рабов, ибо он возникает в пламени… сознания духовного родства каждого со всеми!.. В целом ты найдешь бессмертие, в одиночестве же – неизбежное рабство и тьма».

Для Михайлы народ – «едино истинный храм Бога живого», и он уверен, что знает «единый и верный путь ко всеобщему слиянию ради великого дела – всемирного богоустройства ради!»

Опять богостроительство, опять демотеизм. Причём речь идет не о конкретном народе, а о человечестве – и этой фикцией, абстракцией хотят подменить другую фикцию – Бога.

Верующие в эту новую фикцию укрепляли в других веру в мировую революцию, которая не состоялась и не могла состояться – не там искали Бога наши богоискатели!

Сегодня одна мысль о воскресении предков внушает не восторг, а ужас – Земля и так трещит от перенаселенности – куда ещё предков воскрешать! В Китае даже принимались меры по снижению рождаемости.

Н. Федоров думал, что эту проблему можно решить с помощью освоения Космоса. Эту мечту он укрепил и в своём молодом ученике К. Циолковском. Но энтузиазм шестидесятых годов, когда пели, что «караваны ракет помчат нас вперед от звезды до звезды», быстро угас и уступил место скепсису: а может ли человек улететь далеко от земли и жить за её пределами? Американцы вроде побывали на Луне, но есть сомнения: а действительно ли они там были или это всего лишь голливудская постановка? С тех пор прошло полвека, никто этот подвиг не повторил, и, чем больше времени проходит, тем сильней сомнения: а был ли «подвиг»? И возможен ли он вообще?

Н. Федоров понимал воскрешение одномерно, он не постиг сущность культа предков, которым увлекался, а она в том, что культ предков, их обожествление и есть их воскрешение. Те, кто ушёл по пути предков, ведут, как учил Эвола, «личиночное» бессознательное состояние, – культ предков выводит их из этого состояния, они вновь обретают сознание, просыпаются, когда их вспоминают, как герои пьесы Метерлинка «Синяя птица».

Вместе с сознанием возвращаются и ощущения. В. Маяковский в потрясающем финале поэмы «Про это» умолял «товарища химика» воскресить его, – он был знаком с учением Фёдорова через художника В. Чекрыгина, братья которого были расстреляны вместе с русским фашистом А. Ганиным, другом Есенина. И Блок, и Маяковский, и Есенин любили «плоть», бесплотный загробный мир их не устраивал.