Текст книги "Неоновый ад"

– Я продолжу, – тихо произносит Акихиро Сатоши на японском. – Начну с ответа на ваш вопрос, господин Гамбиев. Мы также столкнулись с несколькими техническими сложностями в процессе разработки искусственного интеллекта, но, смею вас уверить, что уже на следующей неделе вы получите дальнейшие инструкции для полноценной интеграции. Как и вы, мистер Спенсер. За основу разрабатываемого искусственного интеллекта была взята предыдущая версия, «Йокен-ся». Так как интеллект будет иметь весьма ограниченный функционал, такой как управление станцией, принятие и обработка данных, мы должны быть уверены в том, что его решения не будут вредить архиву данных. Мы должны сделать так, чтобы по отношению к будущему архиву данных искусственный интеллект соблюдал первый закон робототехники, что в данном случае является нетривиальной задачей. Наши специалисты добились определённого прогресса в этой области. Мои помощники традиционно вышлют отчёты о проделанных тестах к концу квартала, но какую-то интеграционную информацию мы предоставим, как я сказал ранее, на следующей неделе.

– Благодарю вас, сяцо, – говорит Спенсер. – Мы будем ждать. Господин Торрес, удалось ли вам в полной мере погрузиться в детали проекта «Вавилон» и есть ли у вас на руках информация по разработке биологической оболочки?

– Да, господин Спенсер, – отвечает Торрес и поднимается. – У нас сейчас не самые простые времена с учётом кончины президента Перри, тем не менее я находился на связи с ним до самого конца и курировал данное направление лично. Прошу включить нашу презентацию.

Изображение станции на голографическом экране меняется на изображение нескольких документов и модель человека с множеством подписанных различными терминами точек.

– На данный момент разработка автономного биологического контейнера для проекта «Вавилон» реализована на сорок один процент. Мы столкнулись с рядом сложностей по воссозданию цепи ДНК в новой модели-носителе, в связи с чем были вынуждены откатиться на два этапа назад, к модельному проектированию.

– Означает ли это увеличение сроков разработки? – спрашивает Гамбиев.

– Вероятно, – отвечает Торрес. – Но этому есть объяснение. Дело в том, что, в отличие от модели работы с уже существующим носителем, как в случае, например, с контрактами носителей, оцифрованный разум человека помещается уже в подготовленную биологическую оболочку. Да, существует небольшой процент отторжения телом новых электрических импульсов, но импланты в семидесяти процентах случаев данную задачу решают. Здесь же мы говорим об абсолютно новом, чистом, ранее не имеющем мышечной и рефлекторной памяти носителе. Причём в промышленных масштабах. Мы достигли прорывных результатов с точки зрения выращивания биологической оболочки одного возраста, двадцать восемь лет и три месяца, оцифрованный разум, помещённый в такую оболочку, чувствует себя комфортно, отлично реагирует на раздражители, его физические показатели на должном уровне. Но мы с вами говорим о том, что нам необходимо разработать разную возрастную категорию носителя. У стариков точно не будет проблем поместить свой конструкт в более молодое тело, способное быстро регенерировать ткани и размножаться, но мы говорим и о детях. Сложно представить, каким будет психологический удар для десятилетнего ребёнка, помещённого в двадцатилетний носитель. В связи с этим сроки разработки могут затянуться, так как на решение данной задачи нам понадобится время.

– Это весомый аргумент, господин Торрес, – говорит Ричард Спенсер, – тем не менее мы уже потратили несколько миллиардов криптодолларов на проект, да и затраты «Евромедицины» исчисляются суммами с семью нулями. Вы можете примерно оценить перспективу сдвига сроков?

– Уверяю вас, что корпорация «Евромедицина» заинтересована в соблюдении сроков не меньше вашего, господин Спенсер. Если нам удастся оперативно справиться с возникшими трудностями, мы сможем реализовать производство биологических носителей в крупных масштабах и изменить рынок. Представьте только, что стоимость контракта носителя уменьшится втрое, услуга станет доступной для среднего класса населения Земли, продажи возрастут в двенадцать-пятнадцать раз, по самым скромным подсчётам. Это выгода для всех нас. Потому мы заинтересованы как можно скорей закончить разработку.

– Тем не менее, господин Торрес? – не отпускает Спенсер.

– Три-четыре квартала. Это реальные сроки, с учётом того, что все причастные к проекту сейчас работают в две смены, семь дней в неделю.

– Год – это приемлемый для переноса срок, – подытоживает Гамбиев. – Тем более что вы решаете глобальную задачу и есть шанс управиться раньше.

– Да, господин Гамбиев, это так.

– Если вы рассмотрите возможность привлечения наших биологов, возможно, удастся соблюсти сроки, – предлагает Сатоши.

– Благодарю вас, сяцо. Не сочтите за неуважение, но «Евромедицина» выполняет задачи в срок. Здесь же совершенно другая ситуация. Мы вершим историю, потому ямы на дороге – это норма для такого масштабного проекта. От лица корпорации я благодарю вас за предложение, и в случае необходимости мы обратимся к вашим светлым умам.

Сатоши отклоняется в кресле, потеряв интерес к словам Торреса ещё в начале его благодарственной речи.

Босковиц ёрзает в кресле на втором ряду, наклоняется к Джеку Спенсеру и шепчет:

– Это может быть ещё один плюс.

Джек, не поворачивая головы, кивает.

– Что ж, я искренне надеюсь, что гении из «Евромедицины» смогут решить все поставленные задачи оперативно, – произносит Ричард Спенсер и складывает руки за спиной. – Однако это задача. Как и хранение биологических контейнеров, как и обработка данных искусственным интеллектом «Сатоши», как и технические характеристики при строительстве станции, как и объём передаваемой на сервера даты. Здесь, в «Спенстех», мы взяли на себя ответственность провести исследование и оценку рисков, так как совсем скоро проект «Вавилон» выйдет на финальную стадию. Все мы потратили много сил и средств для того, чтобы реализовать проект, потому, по нашему мнению, есть решение, которое позволит нам оставаться в заявленных сроках и отчасти, повторюсь, отчасти решить ряд задач, – Ричард поворачивается к сыну. – Джек, прошу ознакомить присутствующих с проделанной вашим отделом работой.

Джек, почувствовав на себе взгляды всех присутствующих, поднимается с места, подходит к краю чёрного стола, встаёт вполоборота, чтобы его лицо видели и люди, собравшиеся в зале, и президенты. Перед глазами появляется Кейтлин Саммерс, улыбчивая, красивая, с блестящими глазами. Они сидят в ресторане, Джек рассказывает ей некоторые поверхностные детали проекта, она слушает его с интересом, слегка улыбается.

– У тебя всё получится, – поддержала она его в тот вечер. – А если будешь нервничать, представь, что они все голые.

Её смех вселил в Джека Спенсера уверенность, он и сам не знает, почему. Вдохновил его. Но представлять президентов корпорации обнажёнными всё-таки не решился.

– Леди и джентльмены, господа президенты. Меня зовут Джек Спенсер, я руковожу отделом исследований и аналитики в корпорации «Спенстех». Наша задача – находить все возможные риски, анализировать их и прорабатывать решения. Мистер Спенсер обратился к нам с просьбой оценить текущее положение проекта «Вавилон» и максимально увеличить эффективность процессов. Мы исследовали всю документацию, прилагаемую к проекту, а также доступную информацию в киберпространстве. Сегодня вы лично, господа президенты, говорили о технических сложностях, связанных с проектом, но я уверен, что данные сложности возникли не из-за отсутствия компетенции ваших сотрудников. Первая и самая основная причина, из-за которой сроки могут быть затянуты – это объём обрабатываемой информации. Здесь, в «Спенстех», мы столкнулись с одной двадцатой потенциального массива данных для обработки. Население планеты сейчас насчитывает около семнадцати миллиардов человек, мы пониманием, что обработать и оцифровать каждого – задача объёмная и сложная. Вторым важным вопросом, которым мы задались – этическая сторона. Мы говорим о полноценной цифровизации населения планеты на добровольной основе, но стоит ли нам оцифровывать, например, постояльцев тюрьмы Хастон?

Присутствующие в зале переглядываются.

– Мы не задавались данным вопросом, потому как думали о более глобальных задачах, – продолжает Джек. – И это нормально. Но дьявол, как известно, кроется в деталях. Включите мою презентацию, пожалуйста.

В зале зажигается голограмма – досье на Джека Спенсера со всеми его характеристиками и цифрой восемьдесят семь процентов.

– Перед вами разработка корпорации «Спенстех», система социального мониторинга, «Спенсрейт». «Спенсрейт» обрабатывает данные, получаемые из всех открытых источников, включая киберпространство, архив данных администрации города, то есть полиция, медицинские учреждения, пожарные и другие базы данных, видеокамеры города и прочее-прочее. Получив запрос на конкретного пользователя, система проверяет всю доступную информацию о нём и составляет рейтинг, основанный на нескольких десятках характеристик. Данная система позволяет выявить проблемных граждан Ампир-сити, опасных людей, тех, кто потенциально может оказать вред другим или самому городу. По сути, это система, которая позволит определить тех, кто потенциально опасен для цифровизации.

Джек смотрит в зал, встречает смешанные эмоции на лицах, но в основном люди заинтересованы. Президенты внимательно слушают доклад.

– Я не буду сейчас говорить о задачах «Евромедицины», так как биология не мой конёк, но скажу о задачах остальных. Необязательно увеличивать количество серверов, чтобы уложиться в сроки, необязательно увеличивать пропускную способность информационного потока. Достаточно сегментировать данные и дозированно отправлять их на сервера. Понять, кого нужно оцифровать в первую очередь. Кто эти умы, которые могут нам понадобиться для выстраивания нового мира? Представьте себе, что у вас на руках будет информация о каждом, кто на добровольной основе согласится на обработку персональных данных. Вы сможете исключить человеческий фактор при оценке той или иной кандидатуры и собрать в «Вавилоне» сливки общества. Лучших инженеров, медиков, полицейских, учителей, строителей, хакеров, управленцев. Лучших. По меньшей мере половина из семнадцати миллиардов отсеется. Зато мы будем видеть цифровые копии тех, кто реально достоин присутствовать на станции.

Джек поворачивается к президентам корпораций.

– Плюс нельзя забывать и об экономическом потенциале системы. Я не говорю сейчас о внедрении в независимые города или страны. Я говорю о «Вавилоне». Предположим, что некто Ленни Босковиц в студенческие годы купил упаковку стимулятора на чёрном рынке. Это нехорошо, Ленни! Твой рейтинг будет снижен, так как записи о том, как тебя сцапали копы, сохранились по сей день. Но Ленни исправился, встал на путь истинный и сейчас является достойным членом общества. И Ленни хотел бы подправить рейтинг, чтобы его светлый ум был оцифрован в «Вавилон» и постоянно обновлялся. За небольшую сумму денег.

По залу раздаются одобрительные смешки.

– Но, если серьёзно, в нашем мире полно тех, кто захочет этот мир уничтожить снова. Наша основная мотивация по внедрению системы социального рейтинга, в первую очередь, связана с тем, что сейчас мы живём среди людей, которые хотят этот мир уничтожить. Они управляют странами, коалициями, развивают коррупцию только потому, что в пятом классе психолог, составляющий психологический портрет, ошибся. Некоторые из этих безумцев не просто хотят, а могут уничтожить наш мир. Поэтому появился «Вавилон». И поэтому мы должны чётко понимать, кто будут те люди, которые выстроят новую реальность.

– Ваша речь не лишена смысла, мистер Спенсер, – говорит Энрике Торрес. – Но этический вопрос слишком велик. Кто дал нам право решать, кто достоин, а кто нет? Ведь фактически, отказав человеку в цифровизации, мы потенциально обрекаем его на гибель. Чем это отличается от геноцида? Мы помним времена, когда люди решили, что одна раса должна превосходить другую.

Капля пота скатывается по спине Джека Спенсера.

– Господин Торрес, при всём моём уважении, ваш пример неуместен. Для системы мониторинга не существует рас, гражданств и цвета кожи. Для системы существует набор характеристик, каждая из которых заполняется от одного до ста процентов. Разница в том, что в те времена, о которых вы говорите, решение принимал человек. Здесь решение принимает система. Более того, если мы понимаем, что случай спорный, всегда можно проверить кандидата очно. Можно узнать, в чём заключался его проступок, может быть, он исправился. Я согласен, что сегментация – это плохо, но в то же время я задам вам вопрос, господин Торрес. Что, если при глобальной цифровизации в «Вавилон» попадёт человек, который захочет устроить геноцид в будущем, когда конструкты уже будут перенесены в биологическую оболочку?

Торрес не отвечает.

– Я позволю себе привести один пример из прошлого, – продолжает Джек.

В зале синим неоном засветилась проекция крупного мегаполиса в плохом разрешении. Слева от города появляется фотография мужчины с уставшими глазами, полными отчаяния.

– Город, который вы видите перед собой – Нью-Роуз. Построенный ещё до войны, объявивший о своей независимости немногим ранее Ампир-сити, он был первопроходцем в становлении понимания такого определения, как «независимый город». Корпорация «Малкольм Индастриз», благодаря которой на побережье Калифорнии родился этот мегаполис, позиционировала себя как новаторы, в чём была доля правды, но в то же время они были монополистами, что отчасти и сгубило их. Около восьмидесяти лет назад умы «Малкольм Индастриз» задались вопросом внедрения искусственного интеллекта в рутинный обиход жизни, то, что нам сейчас кажется абсолютной обыденностью, но тогда… Тогда это было нововведение, будоражившее умы. Человек на фотографии, предположительно Леви Макнамара, выдающийся учёный, аналитик, проектировщик. Именно Леви Макнамара задался вопросом, что будет, если искин выйдет из-под контроля и примет решение, что человек является лишним параметром в его алгоритме. Тогда, согласно данным в киберпространстве, и была произведена первая цифровизация. Леви Макнамара разработал методику, позволяющую создать тысячи цифровых копий Нью-Роуз, и заложил специальную последовательность событий, благодаря которой истинная копия должна сохраниться для последующего восстановления. Я предполагаю, что Макнамара не задавался вопросом биологических носителей, чёрт, он наверняка не знал, удастся ли ему реализовать задуманный план, но в киберпространстве есть информация о том, что истинная копия где-то хранится и по сей день. Проанализировав этот кейс, мы пришли к выводу, что Леви Макнамара совершил ошибку. Создал бесчисленное количество бэкапов, возможно, не потому, что не продумал всё до конца, а возможно, потому что его поджимало время и ресурсов на сегментацию не было. Сегментацию тех, кто в будущем смог бы восстановить корпорацию «Малкольм Индастриз» и почивший Нью-Роуз. Мы знаем, чем закончилась эта история в итоге. Макнамара оказался прав, искин, который был неразумно внедрён в жизнь, уничтожал Нью-Роуз фут за футом. Правительству США пришлось оградить границы города чёрным заслоном в киберпространстве и нанести несколько точечных ракетных ударов по городу в реальности. Многие не выжили. Некоторые предполагают, что атака на Нью-Роуз стала одной из причин начала гражданской войны после.

Сегментация.

Селекция.

Можно ли было спасти Нью-Роуз? Мы никогда не узнаем, история не знает сослагательных наклонений. Но мы можем брать исторический опыт и, основываясь на нём, реализовывать наш план более корректно.

Джек делает паузу, смотрит на заинтересованные лица президентов. Ричард Спенсер массирует большим и средним пальцем руки виски, ими же протирает глаза, поднимается с места.

– Мы должны думать на годы вперёд, коллеги, – говорит он. – В погоне за глобальной идеей мы забываем о рисках, которые неизбежны. Я вношу предложение по интеграции системы социального рейтинга в проект «Вавилон». Только добровольная основа, но необходимый фактор, если человек решит оцифроваться для последующего восстановления.

– Я помню тот день, – Акихиро Сатоши медленным движением поворачивает голову в сторону Джека. – Я был чуть старше вас. Все новостные каналы рассказывали о том, как американское правительство бомбит собственный город. Сакура-сити сталкивался с нападками правительства Японии не раз, как и Первоград. Быть независимым городом в то время означало быть бельмом на глазу у правительства страны, на территории которого расположен город. Я не верю в историю с искусственным интеллектом, нарушившим первое правило робототехники, мистер Спенсер. Легенда об уничтоженном рае на земле кажется прекрасной, но именно правительство США повинно в разрушении процветающего города. Нью-Роуз мешал им, как и Ампир-сити, как и мой родной город, как и Первоград. Вы основываетесь на истории, но реальных подтверждений этого исторического периода, кроме нескольких конспирологических теорий, не существует. Рассказанное вами – отговорка правительства вашей страны.

Сатоши опирается руками на стол, медленно поднимается с места.

– Но при этом в ваших словах, молодой человек, есть доля здравого смысла, – продолжает он. – Мы должны быть избирательны в тех персоналиях, которые будут восстанавливать мир при необходимости. Монетизация проекта подразумевает возможность покупки места в «Вавилоне». Прогнившие коррумпированные люди с деньгами будут мечтать попасть туда за любую цену, все они мечтают о бессмертии. Мы не боги. Согласитесь, что этот вопрос может выйти за пределы этических норм.

– То, что мы делаем сейчас, уже выходит за пределы этических норм, – резко отзывается Гамбиев. – Мы уже возомнили себя богами, сяцо, строим рай на земле, которой ещё нет. Но я согласен с парнем. Как-то за двадцать два века мы допустили полную раздробленность нашего мира, абсолютную поляризацию. И этот мир трещит по швам, может рухнуть в любой момент. Первоград, «Норд» и я лично выступаем за внедрение системы.

– Предстоит огромная работа, – слышится голос Энрике Торреса. – Не поймите неправильно, но «Евромедицине» гораздо проще уладить вопрос о добровольном предоставлении информации. На территории Содружества Европейских Государств нет независимых городов, правительство работает с нами в одной упряжке уже несколько десятилетий. Согласится ли правительство ваших стран предоставлять системе всю необходимую информацию?

– Это и не нужно, – слышится низкий голос в углу конференц-зала.

Огромная тёмная фигура поднимается с места, медленным шагом, вея властью, выходит на свет. Габриэль Абду, мэр независимого города Ампир-сити, спускается к президиуму, встаёт возле Джека Спенсера.

– Если человек захочет оказаться в «Вавилоне», он должен будет подать заявку и подробную, заверенную правительственными органами информацию о себе в одном из представительств управляемых вами корпораций. Всё просто, как дважды два. Мы, дамы и господа, не просто строим светлое будущее, мы получаем в руки мощнейший рычаг давления.

Президенты переглядываются.

– Что ж, – продолжает Абду, – я так полагаю, возражений по внедрению системы социального мониторинга в проект «Вавилон» нет?

4

– Браво, просто браво! – воодушевлённо кричит Ленни Босковиц за столиком в ресторане «Луи». – Ты уделал всех! Чёрт, у меня встал, серьёзно, братан, у меня встал!

– Завязывай, Ленни, ты распугаешь всех присутствующих, – смущённо улыбается Джек Спенсер, еле сдерживая смех.

– Да и чёрт с ними! Пусть знают, что Джеки Спенсер – мужик с огромными титановыми яйцами. Скажи честно, ты верил в успех?

– Честно? – Джек задумался. – Вполне, почему нет?

– Да ладно?

– Ну да, мы всё подготовили, грамотно обосновали, мы фактически сэкономили проекту миллиарды. Абду планирует реализовать «Спенсрейт» в Ампир-сити в следующем году, использовать социальный рейтинг на благо города, выявлять потенциально опасных индивидов.

– Я тебя умоляю, Джеки, рейтинг будут использовать в банках, чтобы казна Ампир-сити знала, кому можно выдавать деньги, а кому нет.

– Какая нам разница? – Джек пожимает плечами. – В «Спенстех» польются деньги, а мы с тобой получим жирные годовые бонусы.

– Не откажусь!

Ленни накручивает на вилку спагетти в томатном соусе и быстрым движением отправляет в рот. Капелька соуса предательски падает на белоснежную рубашку.

– Чёрт! Официант! Официант! Можно салфетку?

– Боже правый, Ленни!

– Что? – искренне спрашивает Босковиц и наматывает на вилку ещё одну порцию спагетти. – Как старик? Говорил с тобой?

– Да, он подошёл ко мне после встречи, перед тем как они с Гамбиевым решили вспомнить молодость и ужрались на яхте отца.

– Ну, не томи! – Босковиц смотрит на Джека Спенсера щенячьими глазами.

– Он доволен. И тобой тоже, я не забыл тебя упомянуть.

– Спасибо, дружище.

– Не знаю, мне кажется, с ним что-то не так. Он выглядел отрешённым, словно всё это ему не нужно. Пару раз он говорил, что подумывает об уходе на покой, что «Вавилон» станет его лебединой песней.

– Чувак, он имеет на это полное право. Столько лет управлять конгломератом любой устанет.

– Не знаю, – Джек отламывает кусочек багета и собирает соус песто на тарелке. – Ты видел Сатоши? Еле ходит, при этом чёрта с два кому отдаст власть. Я слышал, что его сынки вовсю поджимают папочку. А он ни в какую.

– А я слышал, – Босковиц наклоняется к Джеку, снижает голос, – что он болен. Причём какой-то неведомой хернёй. Осложнения после эпидемии NOVA. Говорят, что он каждый день проходит какие-то процедуры, которые одновременно и продлевают ему жизнь, и убивают. Как химиотерапия, только жёстче. В разы.

– Откуда ты это берёшь?

– У меня свои связи, – Босковиц откидывается на стуле. – Официант! Мать твою. Официант! Салфетки! А?

– Даже если и так, смена власти в «Сатоши» – это то, о чём я точно не хочу знать подробностей. У меня всё равно мурашки по телу от старика Акихиро.

Мимо их столика проносится официант, абсолютно проигнорировав очередную просьбу Ленни о салфетке.

– Он специально! Нет, Джеки, клянусь могилой бабушки, он специально выводит меня из себя, – Босковиц показывает средний палец отдаляющейся спине официанта. – А что до Сатоши. Не знаю. Их строй отличается от нашего, но в этом тоже что-то есть. Они чтят своих пожилых, соблюдают порядок, иногда мне кажется, что нам бы не помешало взять некоторые хорошие тенденции у них и внедрить у нас.

– Не уверен, Ленни. Не могу припомнить ни одной хорошей, как ты выразился, тенденции с их стороны.

– Почему мне кажется, что ты так говоришь, только потому что твоя новая пассия – носитель «Сатоши»?

Джек игнорирует язвительный вопрос Босковица. Корпорат отламывает ещё один кусочек багета, подбирает оставшийся соус на тарелке, потом поднимается и смотрит на Ленни. Круглая физиономия Босковица расплывается, картинка становится слегка размытой. Джек жмурит глаза, еле заметно мотает головой, пытается сбросить с себя некомфортное состояние. Показатели глазных имплантов сообщают, что он в норме, но он не чувствует себя в норме. Открыв глаза, он видит удивлённого Ленни Босковица, выражение лица которого отчётливо спрашивает, что не так.

– Ужин с тебя, – улыбается Джек и выходит из ресторана.

5

Дорога домой для Джека Спенсера сливается в единый неоновый поток. «Диабло» корпората выжимает восемьдесят миль, виляет на дороге между зазевавшимися водителями на светофорах. Он не обращает на них внимания, не обращает внимания на капли дождя на лобовом стекле, отражающие разноцветную палитру ночного города. Образы перед глазами меняются, словно кто-то переставляет кадры диафильма. Отец, который смотрит с гордостью на сына после его выступления на одной из важнейших встреч по проекту «Вавилон», его благодарные слова. Гамбиев, с отеческой улыбкой приглашает Джека обязательно посетить Первоград. Кейтлин Саммерс, красивая, нежная, волнистые волосы забраны в хвост, чтобы подчеркнуть элегантные черты лица. Ленни Босковиц, удивлённый, немного обескураженный поведением Джека после ужина. Картинки меняются, сливаются, создают единый образ его жизни. Сегодня он и вправду показал себя на высоте, как предсказывала Кейтлин, но что-то скребёт в его груди. Лёгкая тревога, необъяснимая пустота, вызванная усталостью.

Он заезжает в подземный паркинг, паркует автомобиль в трёх дюймах от восточной стены, вешает пиджак на руку, идёт к лифту. Девушка с серебряной кожей и голубыми волосами рассказывает о мировых новостях с экрана телевизора в лифте, звука нет, Джек пробегается глазами по субтитрам. Ничего, что бы его заинтересовало. Очередная попытка переворота на Гавайях, президент Штатов Восточного Побережья приехал с дипломатическим визитом в Лос-Анджелес, «Рамси Интертейнмент» запускают новый проект в киберпространстве. Лифт останавливается, двери открываются, корпорат выходит к своим апартаментам. В квартире пусто, в воздухе веет чувством одиночества. Там, за витринным окном Ампир-сити, живёт другой, ночной жизнью, частью которой Джек Спенсер не является. Он никогда не бродил по улицам Мид-Эйкрэйд ночью, никогда не сталкивался с попрошайками Ист-Сайда. Эта другая жизнь его родного города его не интересует.

Он бросает пиджак на спинку дивана, достаёт из небольшой барной стойки бутылку синтезированного джина, из холодильника баночку тоника с лёгкой горчинкой. Смешивает, делает глоток. В окне неподалёку пролетает вереница городских летательных аппаратов, мигающих красными и белыми огоньками на днище. Джек садится на диван, достаёт смартфон, находит номер Кейтлин, нажимает на круглый значок видеозвонка. Она отвечает спустя два гудка. Точно такая, какую он сохранил в своей памяти, какую представлял перед собранием и по дороге домой за рулём нового «Диабло». Волосы, забранные назад, подчёркивают элегантные черты лица.

– Привет, красавчик, как прошёл твой день? – спрашивает она с улыбкой на влажных губах.

– Я скучал, Кейт, весь день думал о тебе. Всё прошло выше всяких похвал.

– Не сомневалась.

– Какие планы на выходные?

– Зависит от того, что вы предложите, мистер Спенсер.

– Как насчёт пикника?

– Пикника? – удивляется Кейт. – В Ампир-сити всего несколько парков, и в каждом из них я была. Придумай что-нибудь поинтересней, ковбой.

– А кто сказал про Ампир-сити?

– У-у-у, – протягивает девушка. – Я заинтригована. Окей, на выходных я в твоём распоряжении.

– Договорились, целую тебя.

Она исчезает с экрана смартфона. Джек делает ещё один глоток джина с тоником, осматривает апартаменты. Навязчивая мысль вновь пронзает его электрическим разрядом по нейронным имплантам. Он поднимается с дивана, подходит к старому заделанному под дуб книжному шкафу, достаёт книгу, открывает первую попавшуюся страницу.

«Итак, в своё первое настоящее космическое путешествие он улетал на многие миллионы миль световых лет от дома…»