Текст книги "Статус Руси в XIII–XVI веках. Тюрки или монголы? Иго или противостояние?"

Основными теоретиками евразийства были князь Николай Сергеевич Трубецкой (1890–1938 гг.), автор книги «Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока» (Берлин, 1925 г.) и Пётр Николаевич Савицкий (1895–1972 гг.), автор труда «Геополитические заметки по русской истории» (Прага, 1927 г.), Георгий Владимирович Вернадский (1887–1973 гг.) – крупнейший российский историк зарубежья, примкнул к евразийцам вскоре после создания их объединения, во время войны (1941–1945 гг.) освободился от евразийских предубеждений, но никогда полностью от их идей не отказывался.

П.Н. Савицкий так сформировал «третий путь» для России – Евразии: «Прежде всего укажем следующее: без «татарщины» не было бы России… в бытии до татарской Руси был элемент неустойчивости, склонность к деградации, которая ни к чему иному, как чужеземному игу, привести не могла. Велико счастье Руси, что в тот момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам, и никому другому. Татары – «нейтральная» культурная среда, принимавшая «всяческих богов» и терпевшая «любые культуры», пала на Русь как наказанье Божье, но не замутила чистоты национального творчества. Если бы Русь досталась туркам, её испытание было бы многажды труднее и доля – горше. Если бы её взял Запад, он вынул бы из неё душу… Россия – наследница Великих Ханов, продолжательница дела Чингиса и Тимура, объединительница Азии» (из статьи Савицкого П.Н. «Степь и оседлость», Мир России – Евразия: Антология, Москва, 1995 г.).

Князь Н.С. Трубецкой на этот счет высказался также прямолинейно: «Россия подлинная, Россия историческая, древняя, не выдуманная славянская или варяжско-славянская, а настоящая русско-туранская Россия-Евразия, преемница великого наследия Чингисхана». Эту мысль российского князя целиком и полностью подтверждает современный американский исследователь-чингизовед Д. Уэзерфорд.

Г.В. Вернадский соглашался, что монгольское нашествие было катастрофой для России, но он настаивал на том, что необходимо отметить и компенсирующие позитивные последствия татарского вторжения: они объединили Степь, дезорганизованную прежде, сфокусировали российскую историю на юг и на восток, преподали русским княжествам монгольские идеи управления, экономики и политики, при них усилилась православная церковь, дали возможность в дальнейшем создать единое централизованное государство с хорошо оснащенной армией.

К числу «евразийцев», без сомнения, с полным правом может быть причислен и доктор Эренжен Хара-Даван, профессор Белградского университета, выходец из России, ойрат по национальности, закончил военно-медицинскую Академию и Казанский университет. Его книгу «Чингисхан как полководец и его наследие» (1929 г.) следует отнести к числу одного из первых исследований по определению истинно творческого военного гения Чингисхана. Следует только заметить, что в своем исследовании Хара-Даван использовал труд военного историка генерала М.И. Иванина «О военных исследованиях и завоеваниях монголо-татар при Чингизхане и Тамерлане», изданного в Санкт-Петербурге в 1875 году. И если средневековые авторы изображали Чингисхана как типичного мусульманского деспота, «кровожадным восточным завоевателем», то Хара-Даван увидел в нем черты свободного от национальных предрассудков, гениального мыслителя, полководца, дипломата, государственного строителя нового типа, умевшего видеть и оценивать каждого человека не по происхождению, а по поступкам, по профессиональной пригодности данного лица и его соответствия известным нравственным требованиям.

Доктор Эренжени Хара-Даван умер в Белграде в 1942 году.

Великий евразиец Лев Николаевич Гумилёв (1912–1992 гг.), чьё имя носит столичный Евразийский университет (г. Астана), «очистил облик Чингисхана, столь грубо искажённый современниками и позднейшими историческими и антиисторическими писателями, не впадая в апологетическое восхваление питомца чистейших вод Онона, сказал о нём беспристрастную правду». Сам Л.Н. Гумилёв писал: «Существует ходячее мнение, что кочевники – дикари, уничтожавшие культурные города и безжалостно истреблявшие осёдлое население. Действительно, в театре военных действий разрушения происходили как всегда и везде на войне, но дело было не в осёдлости или культуре. Древние города Уйгурии – Турфан, Харашар, Куча, Кашгар, Яркенд и Хотан – не пострадали, а баснословно разбогатели. Самарканд был жестоко разорён еще до вторжения монголов тюркскими наёмниками хорезмшаха Мухаммада в 1212 г., Газна – 1215 г., а Тбилиси – теми же войсками Джелал ад-Дина в 1225 г., и тогда же ими же разорена Грузия. Монголы шли по руинам. Ясно, что истинный преступник скрыт от суда истории, а деяния его приписаны тому, кто не умел защищаться от клеветы и, видимо, даже не пред полагал, что его можно в чём-то обвинить».

Попутно скажем относительно разрушения русских городов: Рязань была полностью разрушена в 1208 г. суздальским князем Всеволодом Большое Гнездо, а Киев – в 1203 г. Рюриком Ростиславичем, смоленским князем: «Сотворили великое зло, которое не было от крещения в Русской земле» («От Руси до России»).

На любой войне жертвы были всегда. Например, как расценивать поступок английского короля Ричарда Львиное Сердце, когда он в 1192 году во время 3-го крестового похода отдал приказ о казни двух тысяч мусульманскихзаложников? Или чем объяснить атомные взрывы в Хиросиме и Нагасаки в августе 1945 года, когда в одно мгновение погибли сотни тысяч мирных жителей?

Вернадский дал объективный доброжелательный отзыв о научном исследовании советского востоковеда, археолога, философа и историка средневековой Внутренней Азии Л.Н. Гумилёва.

Умалчивание в русских летописях самого факта завоевания Руси татарами Л.Н. Гумилев назвал «черной легендой». И для разъяснения этого периода из истории средневековой Руси московское издательство «Айрис-Пресс» в 2004 году выпустило в свет одноименную книгу с эпиграфом самого Гумилева, который написал: «…поиском начала, происхождения «черной легенды» о несимпатичности народов Руси и Монголии, сливавшихся для средневековых западноевропейцев в нечто целое, посвящена наша работа. Эта работа похожа на диагноз грандиозной болезни – заблуждения, унесшего много жизней и народившего много ненужного и бессмысленного горя».

Логическое мышление и выводы Гумилева безупречны. Последующие исследования ученых-историков подтвердили правоту идей Гумилева. Но в книге Л.Н. Гумилева отсутствует материальная доказательная база: кто такие пришлые на Русь татары и откуда они взялись; и были ли на самом деле в ту эпоху этнические монголы?

Все эти пробелы, археологическую и иную доказательную базу я в своей книге постараюсь предъявить любопытному читателю. Конкретные вещественные исторические доказательства с их переводом.

12. Советские востоковеды.

Б.Д. Греков (1882–1953 гг.) – академик АН СССР (1935 г.). А.Ю. Якубовский. Их совместный труд «Золотая Орда и её падение». Первое издание 1937 года, второе – 1950 г. (дополненное). Это одна из главных работ по истории Золотой Орды, как в период её могущества (при Узбек-хане), так и при её распаде в период междоусобной феодальной войны. Обстоятельно в ней отражено и взаимоотношение ханов Золотой Орды с Русью.

М.Г. Сафаргалиев. «Распад Золотой Орды» (Саранск, 1960 г.). По словам самого автора, перед ним поставлена задача «освещения истории распада Золотой Орды на новые феодальные объединения и образование новых ханств на развалинах Джучиевого улуса». И не только деятельность ханов Золотой Орды – в книге отражена история Кок Орды, анализируются путевые записки европейских путешественников и последующих историков. Это одна из лучших работ по истории Золотой Орды, где обстоятельно изложено о правлении чингизидов в бывшем Джучиевом улусе.

Н.А. Баскаков. «Русские фамилии тюркского происхождения», изд-во «Мишель», Москва, 1992 г.

Подробный историко-этимологический анализ известных 300 русских фамилий. Как метко заметил А.С. Пушкин, «мы ленивы и не любопытны». Привыкли видеть и слышать всякие явления как обычное, естественное, не вдаваясь в объяснение их происхождения. Но, оказывается, даже беглый взгляд и самый минимальный анализ открывает нам доселе неизвестное ярким и интересным событием, обогащает нашу память и побуждает к собственному любопытству.

Подобное ощущение чувствуешь при прочтении указанной книги. Это наша история. «Взаимодействие славянских и тюркских языков на протяжении всей истории этих народов было настолько продолжительным и интенсивным, что оставили глубокие следы во всех областях лексики этих языков…», нравов и обычаев в повседневной жизни. Некий симбиоз народов, когда вследствие сложившихся условий, постепенно меняется их менталитет.

Создается новое обогащенное человеческое общество. Читаешь и приходишь в изумление – как же была искажена наша ангажированная история. Ведь это же люди, составляющие цвет и гордость русской нации. И они тюркского происхождения! Невероятно, но факт. Так было и остается с нами до скончания века.

Книга Булата Рахимзянова «Москва и татарский мир: сотрудничество и противостояние в эпоху перемен, XV–XVII вв.», изд-во «Евразия», Санкт-Петербург, 2016 г. Современное научное издание. Актуальность и новизна этой замечательной книги очевидна. «Цель книги – характерными штрихами обозначить вовлеченность Москвы в сложную систему взаимосвязей позднезолотоордынских государств XV–XVII вв.» успешно достигнута. Рассматриваемые вопросы четко отражены в указанных хронологических рамках. Широко представлены убедительные доказательства и первичные архивные документы. Указаны научные труды зарубежных и отечественных исследователей по затронутой проблеме.

А так как я почти двадцать лет самостоятельно занимаюсь изучением русско-татарских взаимоотношений в XV–XVII веках, то для меня указанная книга была искомым новогодним подарком. Именно то, что подтверждает мою мысль, только в более широком аспекте.

К первым публицистам о средневековой Руси, в первую очередь, следует отнести дипломата Священной Римской империи Сигизмунда Гербершнейта (1486–1566), который дважды посетил Московию: в 1516–1518 и в 1526–1527 годах. Его «Записки о Московии» актуальны и в наши времена. И что очень важно: современные историки не могут найти, из каких летописей, из каких источников брал сведения австрийский дипломат. По словам автора, ему все сведения любезно предоставляли работники посольства, служащие приказов, что он «опирался на согласные сведения многих». Приведенные им данные ныне в российских летописях отсутствуют.

Значит, какая-то часть летописей из архивов исчезла, или намеренно позднее, в XVII–XVIII веках, произведена чистка летописей. Тем и важны сведения Сигизмунда Герберштейна. Сам автор писал: «Я очень прошу всех, кто будет держать в руках мою работу, как она есть, благосклонно принять и прочитать её с пользой для себя, применить мой многотрудный опыт, ибо я писал это ради общей пользы, пусть худо, но правдиво».

Что касается описания «монголов Чингисхана», то существенный вклад по исследованию указанной проблемы внесли следующие западные историки: Рене Груссе (1885–1952), Жан-Поль Ру, Гарольд Лэмб, Джон Мэн, Стенли Лен-Пуль, Моррис Россаби, Джек Уэзерфорд, Чарльз Дж. Галперин, А.М. Хазанов. Их трудами я пользовался в своей работе весьма плодотворно.

«Тысяча лет из истории татар», Казань, 2003 г. Эдуард Паркер. Академические ученые-историки считают труд Э. Паркера по истории кочевых племен Восточной Азии доброкачественным источником. Начиная с геродотовских времен (V в. до н. э.) и до начала XIII века нашей эры, т. е. за семнадцать столетий, английский историк проанализировал и описал историографическую картину жизни и обычаев номадов на территории современной Монголии и окрестных земель.

Евразийские степи севернее Великой Китайской стены Э. Паркер (1849–1926) называет Татарией. А свою уникальную книгу так и назвал «Тысяча лет из истории Татар». Многочисленных кочевых племен, в зависимости от их географического месторасположения и хронологии, перечисляет с академической аккуратностью под их именами, давая иногда краткую справку, обоснование названия племён и имён их предводителей.

Отмечая общность кочевников, их одинаковый образ жизни, автор пишет: «Их обычай есть свежее мясо и пить молоко своих табунов и стад, которые передвигаются в поисках пастбищ, соответственно временам года. Каждый мужчина является искусным лучником и в мирное время жизнь становится весьма легкой и счастливой. Основы государства просты: отношения между правителем и народом подходящи и надежны. Администрация государства действует так же, как и отдельный человек.

И нигде на территории современной Монголии исследователь Э. Паркер кочующих племён под названием «монгол» не обнаруживает. Только на стр. 137, указанного издания, историк замечает, что в нижнем течении р. Амур в лесах жили племена мунгва, или мунгу, которые разводили свиней и занимались охотой и рыболовством, в этот период они находились под властью племен ширви, т. е. якобы монголов. Вот и всё объяснение британского историка относительно монголов.

Здесь непременно следует заметить, что книгу Э. Паркера «Тысяча лет из истории татар» впервые перевел на русский язык доктор химических наук, профессор Вил Мирзаянов. А ранее он перевел с английского на татарский язык шедевр исторической науки книгу Бориса Ишболдина «Очерки из истории татар». Как горячий патриот своей родины, профессор удивляется индифферентностью татарских историков и правительства о невнимательности к западным историкам, которые существенно заполнили пробел по истории татарского народа. Вот и приходится ему, проживающему в США, профессору химии переводить исторические книги. На своем сайте ifa.tatar.info/pubs/wilmir_001_langrus.html профессор комментирует, что Э. Паркер в своей книге «широко пользовался классическим трудом крупнейшего историка 18 века Э. Гиббона «Падение и распад Римской Империи» в шести томах, где он подробно описывает историю скифов, которых он рассматривает как татар без всяких оговорок.

Профессор Вил Мирзаянов пишет, что «…признание этого факта о том, что «народ гиенну, скифы, гунны и тюрки были различными ступенями развития одних и тех же племен», является не научным (давно доказанным), а политическим вопросом».

Далее перечислять кого-либо из современных чингисхановедов нет необходимости: всех не перечислишь, а неупомянутые обидятся. Но наиболее значимых историков следует упомянуть.

Бухатулы Базылхан (1932–2012 гг.). Видный алтаист, тюрколог и монголовед. Основатель сравнительного исследования казахского и монгольского языков. Доктор филологических наук (1993 г.), профессор (1995 г.). Заслуженный деятель науки Монголии (2008 г.). Б. Базылхан был одним из первых казахских ученых, которые изучали Орхонские древнетюркские письменные памятники в Монголии, и заложил основу монгольской тюркологии. Он участвовал в 1968–1988 гг. в Советско-Монгольских и других историко-культурных экспедициях (совместно с С.Г. Кляшторным и др.) и опубликовал многие научные статьи. В 1975 г. Б. Базылхан в городе Алматы защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата филологических наук, и в 1993 г. защитил ученую степень доктора филологических наук. По данной проблеме Б. Базылханом опубликовано 11 монографий, в т. ч.: «Сравнительно-историческая грамматика казахских и монгольских языков» (1973 г.), два словаря «Казахско-монгольский словарь (30 тыс. слов, 1997 г.)», «Монгольско-казахский словарь (40 тыс. слов, 1984 г.)» и др. труды.

Б. Базылхан является автором учебного пособия «Монгольский язык (для казахских школ Монголии)» и соавтором учебников для ВУЗов Монголии: «Современный монгольский язык». Профессор Бухатулы Базылхан предполагает, что «в период Чингисхана тюрки и монголы между собой разговаривали на одном понятном им среднетюркском диалекте».

Т.И. Султанов – петербургский профессор, автор более десятка научно-популярных книг по истории Казахстана и чингисхановедению, а количество опубликованных им научных статей на русском, казахском, английском и французском языках превышает сотни. Т.И. Султанова по праву называют одним из основных современных ученых по казахстанскому востоковедению, «воссоздал «во плоти и крови» историю политической элиты правителей-чингизидов, которые в течение нескольких столетий во многом определяли судьбу всего казахского народа.

Юрченко А.Г. – исследователь-чингисхановед, автор книги «Историческая география политического мифа. Образ Чингисхана в мировой литературе XIII–XV вв.», издательство «Евразия», Санкт-Петербург, 2006 г. Автор впервые выполнил подробный и тщательный анализ сорока девяти исторических источников XIII–XV веков, которые считаются первоисточниками по монгольской эпохе, раскрыл механизмы формирования политических мифов о Чингисхане и роль китайских, арабских, персидских и армянских историков в формировании мифов «Покорителя Вселенной» по своим религиозным системам координат. «Иными словами, все попытки нарисовать объективный портрет Чингисхана, с опорой на ограниченную группу источников, заведомо обречены на неудачу. Выход, если он есть, заключается в следующем: необходимо собрать корпус мифов, структурировать его и выделить несколько устойчивых групп. Тогда, о какой бы деятельности Чингисхана ни шла речь, будь то организация армии, введение новых законов или уничтожение городов, у нас будет надежный критерий, указывающий, с позиции какой группы оценивается явление.

Информация имеет значение только при условии, что известен источник (статус наблюдателя, его цель и сверхзадача). События наделяет смыслом автор» – отметил Юрченко. И конечно, как было отмечено в начале нашего повествования, к числу основных источников по изучению эпохи Золотой Орды следует отнести альманах международных исследователей-историков «Золотая Орда в мировой истории» (г. Казань, 2016 г.).

Отрадно отметить, к 100-летию со дня рождения Л.Н. Гумилева доктор исторических наук, профессор Е.Б. Сыдыков издал глубоко аналитическую книгу о тюркологических изысканиях широко известного ученого-историка «Лев Гумилев и тюркское возрождение», г. Астана, 2012 г. В своей книге профессор, ссылаясь на тюркоязычие древних степняков-кочевников, привел убедительные аргументы и факты на отсутствие в обращении монгольского языка в эпоху Чингисхана.

К новаторам-историкам исследования кочевой цивилизации следует причислить и казахстанцев Мухтара Магауина, Каната Серикпаева, Булата Кыстыубаева, Марата Жандыбаева, Балтабека Умирьяева, Хасен Кожа-Ахмета, Марлена Зиманова и других. А ваш покорный слуга свою книгу «Тюрки или монголы?» выпускал шесть раз.

Глава II
Лес и степь

«Русский народ мог хозяйственно освоить территорию Евразии лишь потому, что наряду с земледелием он всегда занимался посредничеством между лесными промыслами и степным скотоводством»

Г.В. Вернадский (1887–1973)

Вначале о лесе

Значение леса как кормильца и спасителя русского человека не только в раннем средневековье, но и в период становления капитализма в России образно и исторически достоверно выразил известный русский писатель Леонид Леонов в своем художественном романе «Русский лес» (1953 г.).

«Было бы неблагодарностью не назвать и лес в числе воспитателей и немногочисленных покровителей нашего народа. Точно также, как степь воспитала в наших дедах тягу к вольности и богатырским утехам в поединках, лес научил их осторожности, наблюдательности, трудолюбию и той тяжкой упорной поступи, какою русские всегда шли к поставленной цели. Мы выросли в лесу, и, пожалуй, ни одна из стихий родной природы не сказалась в такой степени на бытовом укладе наших предков. Дерево является сырьем, годным к немедленному употреблению, и любой кусок заточенного железа, насаженный на рукоять, превращал его в ценности первобытного существования. Еще круглее будет сказать, что лес встречал русского человека при появлении на свет и безотлучно провожал его через все возрастные этапы: зыбка младенца и первая обувка, орех и земляника, кубарь, банный веник и балалайка, лучина на девичьих посиделках и расписная свадебная дуга, даровые пасеки и бобровые гоны, рыбацкая шняка или воинский струг, гриб и ладан, посох странника, долбленная колода мертвеца и, наконец, крест на устланной ельником могиле. Вот перечень изначальных же русских товаров, изнанка тогдашней цивилизации: луб и тёс, брус и желоб, ободье и мочало, уголь и лыко, смола и поташ. Но из того же леса текли побарышные дары: пахучие валдайские рогожи, цветастые рязанские санки и холмогорские сундуки на тюленевой подкладке, мёд и воск, соболь и черная лисица для византийских щеголей.

…Итак, лес кормил, одевал, грел нас, русских… Со временем, когда из материнского вулкана Азии, пополам с суховеями и саранчой, хлынет на Русь раскаленная человеческая лава, лес встанет первой преградой на её пути. Не было у нас иного заслона от бесчинных кровопроливцев, по слову летописца, кроме воли народа к обороне да непроходимой чащи лесной, служившей западнею для врага. Там, на рубежах лесостепи, подымутся начальные сооружения древнерусской фортификации – набитые землей и обшитые лафетной тесницей террасы, из-за которых так удобно целиться в осатанелую, гарцующую на коне мишень, – затекшие смолой надолбы за рвами, ладные осторожки и детинцы, что с начала четырнадцатого века станут зваться кремлями, и, наконец, доныне сохранившиеся засеки – раскинутая на сотни километров цепь великолепных дубрав с положенными навзничь деревьями впереди, грозными волноломами для наступающей конницы.

…Таким образом, складывается образ леса, как живого существа, чрезвычайно благожелательного и деятельного на пользу нашего народа. Он никогда не помнил обиды от русских, даже когда его заставляли потесниться с помощью не слишком деликатных средств. Давно пора бы воздать ему хвалу, какой заслуживает этот милый дед, старинный приятель нашего детства, насмерть, стоящий воин и безотказный поставщик сырья, кормилец рек и хранитель урожаев.

Настоящая ода во славу русского леса, кормильца и защитника древних русичей. Пришлых кочевников бескрайних привольных степей лес отпугивал своей непонятной массой, темнотой, непроходимостью. Лес для кочевника был совершенно чуждой средой, непригодной для жилья степного человека. Он был им не нужен.

В свое время славист В.А. Пархоменко в своей статье «Следы половецкого этноса в летописях» (1940 г.) писал, что идея извечной принципиальной борьбы Руси со Степью явно искусственного и надуманного происхождения. Скорее всего, это художественное, образное восприятие, весьма далекое от исторической реальности.

По-моему, исследователь В. Пархоменко прав. В природе происходит все взаимосвязано. Продукты леса необходимы для производства продуктов в степи, как и наоборот, продукты степи помогают выживанию в окружении леса. Одно дополняет другое. Каждый природный ландшафт хорош сам по себе, в каждом своя жизнь непохожая на жизнь в других природных условиях. Всегда и везде человек научился максимально использовать в свою пользу окружающие природные возможности. Искусственное изменение условий жизни в одном природном поясе на другие чревато вообще её существованию. В истории человечества никто подобными экспериментами не занимался, тем более в XIII веке.

Что касается Руси, то она никогда не интересовала Золотую Орду с точки зрения приращения территории. Природные и растительные особенности географического пояса, где располагались русские земли, не соответствовали привычным нормам ведения кочевого хозяйства.

Согласно С.М. Соловьеву, основу русской истории составляет борьба леса со степью. В «Начертании русской истории» Г.В. Вернадского это и концепция, и яркий образ. Так, Киевская Русь создается на пересечении леса со степью – именно на их границах возникает Киев (как и Булгар, столица волжских болгар). Столь же характерно и местоположение Сарая – граница степи и пустыни. Соответственно, включение Руси в состав Золотой Орды является победой степи над лесом. Московская Русь несет победу леса над степью, а имперский период – объединение леса и степи.

Конечно, упомянутая здесь версия уважаемых историков нуждается в неких уточнениях, так как ход исторического процесса на Руси протекал не столь четко по указанному регламенту. Жизнь гораздо разнообразнее и многое зависит от разного рода случайностей и сложившихся обстоятельств. Но в целом, указанный сценарий существовал. Поэтому историк Вернадский свою историческую книгу так и подразделяет по периодам борьбы леса со степью. Причем не унижает достоинство противников и славу победителей.

Помощь русским князьям не означала желания татар присоединить их земли. И без русских княжеств татарские владения были огромны, а государство богато и сильно.

Дело было в том, что русские князья давно соединили свою судьбу с Великой Степью, начиная с хазар, печенегов и кыпчаков. Татары же считали, что лучше, если на западной границе Золотой Орды будут вассальные русские княжества, чем после порабощения Руси европейцами у татарских границ будут стоять войска рыцарей-крестоносцев.

Что представлял собой российский ландшафт в то время? Непроходимые леса и болота. Зимой глубина снега достигала полметра. Для татар совершенно непригодная территория. Где пасти их тучные стада? Во время тебенёвки (зимний выпас скота) татарские лошади добывали сами себе подножный корм, разгребая снег копытом при глубине снега 10–15 см. Не более. Глубокий снег приводил к бескормице, к падежу скота. Кочевник привык видеть свои пасущиеся стада в степи по всему обозримому горизонту. А темный лес ему ни к чему. У них другой хозяйственный уклад. Русская земля их не интересовала. Но кто же откажется от получения дани от своих вассалов?

Некоторые фрагменты из нашествия Батыя на Русь

Вот что сообщает Лаврентьевская летопись о разграблении Киева в 1202 году смоленским князем Рюриком Ростиславичем: «Взят бысть Киев Рюриком и всею Половецкою землею, и сотворися велико зло на Рустей земли, якого же не было от крещения над Киевом… Не токмо одно Подолье взята и пожегоша, но и Гору взята, и митрополью святую Софью, и Десятиньную святую Богородицу разграбиша, и монастыри все. И иконы поимаша, и кресты честные, и сосуды священныя, и ризы. А что чернец и черниц, и попов, и попадей, и киян, и жены их, и дщери, и сыны, то все ведоша и поплеменница в вежи своя».

Все это с достаточной ясностью показывает, что в деле разорения Киева, которое принято целиком приписывать татарам, значительная часть должна быть отнесена на счет своих же князей, проявивших больше вандализма, чем ордынцы, ибо грабили они и разрушали не чужие, а свои собственные национальные святыни и бесценные памятники русской старины.

Так что, по куче пепла и грудам развалин трудно определить чьё это варварство: князя Рюрика с его половецкими союзниками или татар?

После взятия стольного города Северо-Восточной Руси Владимира, как писал Н.М. Карамзин: «Татары разделились: одни пошли к волжскому Городцу и костромскому Галичу, другие к Ростову и Ярославлю, уже нигде не встречая важного сопротивления». А еще раньше, перед штурмом Владимира, часть своего войска Бату направил к Суздалю.

Видимо, продовольственная проблема постоянно тяготела над армией – прокормить свыше 40 тысяч коней и более 15 тысяч солдат, сосредоточенных в одном месте, задача трудновыполнимая. Да и, главное, Бату убедился, что русские города можно брать гораздо меньшими силами. И эти четыре самостоятельные воинские подразделения, руководимые чингизидами, успешно справились с поставленной задачей. За один февраль месяц они взяли, кроме слобод и погостов, четырнадцать городов великого княжения – Переяславль, Юрьев, Дмитров, – то есть опустошили их, убивая или пленяя жителей. Относительно пленения жителей, доказательств нет. Лишняя обуза. Кому их продавать? В указанное время у татар были другие цели.

Далее, корифей отечественной истории повествует: «Уже Батый находился в 100 верстах от Новагорода, где плоды цветущей долговременной торговли могли обещать ему богатую добычу; но вдруг – испуганный, как вероятно, лесами и болотами сего края, – к радостному изумлению тамошних жителей, обратился назад к Козельску».

Относительно разделения армии Бату-хана на несколько самостоятельных частей, говорит факт штурма города Козельска монгольскими войсками. Рашид ад-Дин об этом событии повествует следующим образом: «На этом переходе Бату подошел к городу Козельску и, осаждая его в течение двух месяцев, не мог овладеть им. Потом прибыли Кадан и Бури и взяли его в три дня. Тогда они расположились в домах и отдохнули».

Два месяца безрезультатно осаждал Бату город-крепость. Разумеется, после первого неудачного штурма своими силами, Бату понял – надо готовиться к длительной осаде. Ему необходимо было ждать помощи. А за это время успеть подготовить штурмовые орудия, лестницы, камнеметы и другие приспособления.

А что же делал в это время черниговский князь Михаил, когда семь недель безрезультатно топтались у стен города малочисленные монгольские войска? Судя по результатам, ровным счетом – ничего. О какой военной помощи другим русским княжествам можно вести речь, если твой город осаждает противник, а хозяин княжества сидит дома и «ждет у моря погоды». Прав был Л.Н. Гумилев – единой Руси в то время не было. Были слабые, независимые друг от друга, отдельные княжества, главным принципом жизни которых было: «Сё-моё, а то моё же!»

Да и о какой славянской солидарности или просто о соседской взаимопомощи можно вести речь, если взаимная вражда и пренебрежение друг к другу в различных княжествах переросли в область духовной и религиозной нетерпимости. Да, к большому сожалению, так оно и было. Например, икона «Чудо от иконы «Знамение»» (битва новгородцев с суздальцами в 1170 г.) запечатлела нападение суздальских войск Андрея Боголюбского на новгородцев и его позорное поражение благодаря чудотворному воздействию Богородицы, которая навела тьму на полки неприятеля и обратила их в бегство.

И вот новгородские монахи, служители Церкви, спустя 300 лет, в середине XV века не смогли простить святотатский проступок суздальского князя Андрея, прозванного на его родине Боголюбским, что отразили его богоотступнические деяние на своей иконе.

В советский период икона называлась «Битва новгородцев с суздальцами». Иконописец разбивает поле иконы на фризы, с тем, чтобы последовательно изложить исторический факт. Вверху – новгородцы молятся иконе «Знамение», а затем переносят её на крепостные стены, как свою защитницу. В среднем ряду представлены переговоры между новгородцами и суздальцами и начало битвы, когда стрелы суздальцев летят на обороняющихся, в т. ч. и на икону. В нижнем ряду – новгородцам помогает ангел и их победа над суздальцами.