Текст книги "Инфантил"

Глава 11 Вулкан взорвался

«Нередко в кратерах существуют озёра жидкой лавы. Если магма вязкая, то образуются купола выжимания, которые закупоривают жерло, подобно „пробке“, что приводит к сильнейшим взрывным извержениям, когда поток газов буквально вышибает „пробку“ из жерла».

Википедия

Тело Ирины во сне источало жар каждой порой, и я быстро привык к ощущению «горячей сковородки» на груди. Жар исчез, и я проснулся. Ирина взобралась на меня в «костюме для загара» – трусиках-веревочках на темном слегка размякшем от сна теле.

– Ирина, ты не принцесса.

Вместо ответа девушка лизнула кожу на груди, дотянулась до шеи, еще подтянулась и потеребила губами мочку уха.

– Ты не принцесса, – повторил я и попытался обнять, но Ирина ласково и решительно развела руки в стороны и вновь затеребила губами ухо. – Принцесса почувствовала горошину через дюжину матрацев и столько же перин, а ты из ночи в ночь спишь на предмете гораздо крупнее и тверже горошины. Предложения, возражения?

– Зато не соскальзываю, – пробормотала Ирина, покрепче сжала бедрами возбужденный «предмет» и добавила. – Ты на президента похож; одно лицо, только моложе.

– Это ты когда заметила? – неуместность замечания рассмешила до слез.

Девушка полежала неподвижно, видимо, в раздумье – обижаться или отомстить – и неторопливо задвигалась, зашевелилась; губами, языком, кончиками пальцев, трогая в разных местах; и тело отвечало взрывами-вспышками, пока не заполыхало фейерверком. Попытки поучаствовать в процессе твердо пресекались. Тело рвалось к обладанию, по коже пробегали волны непроизвольной дрожи.

– Я хочу на скалу, – шепнула Ирина.

– Нет.

– Хочу на скалу.

– Скала принадлежит Марине, не могу отдать чужое.

– На-ска-лу! – Ирина долгим движением провела кончиками пальцев от мочки уха до колен, и тело, отвечая, выгнулось дугой, не в силах освободиться от скопившегося напряжения.

Дружище и спаситель мозг ухватился за слово и заставил открыть глаза и уши. Я быстро сел и осмотрелся. Глубокая темнота, которая бывает поздним вечером или утром перед зарей, – и совершеннейшая тишина. Вулкан, накопив энергию, молчал. Похоже, мы с ним перевозбудились одновременно, и, если я еще мог направить рвущий тело потенциал в позитивное русло, например, попытаться спасти друзей-островитян; от вулкана человеколюбия ждать не приходилось, – «сливай воду».

– Быстро одевайся.

Костер едва тлел: растерявшие почву под ногами, забывшие об опасности островитяне перестали следить за огнем. Торопливо раздул-разжег пламя, подбросил сухих веточек. Упираясь ногами в песок, натащил на огонь ветвистое сухое дерево… Кое-как осветил лагерь. Уставшие от себя, друг друга и обильного ужина искатели личного счастья никак не хотели просыпаться.

– Черт побери; теть Валь, где твоя жердина? Вытяни качка вдоль спины.

Игорь, успешно отбивавший все попытки бужения, вскочил и агрессивно двинулся вперед:

– Ты кто такой? Раскомандовался.

Я усмехнулся, а теть Валя буквально выполнила распоряжение, приложив богатыря точно вдоль позвоночника дрючком, и начала ругать успокоившегося Игорька за сломанную палку. Качок устыдился и сам вручил женщине новую жердь, подлиннее и потолще.

– Федора нет, – спохватилась Лора.

Земля под ногами дрогнула, небо над вулканом осветилось, ахнул взрыв, и навстречу звездам полетел с воющим свистом огненный сгусток.

– Здесь Федя, – Артур за углы вытащил из-за шатра одеяло, на котором, свернувшись калачиком, спал Федор.

Более громкий взрыв вытолкнул новый сгусток, потом в небо пошел третий, четвертый. Камни взлетали почти вертикально и падали в море, пока по ту сторону острова. Взрывы набирали темп, непрерывный свист «резал» уши; и, отвечая на дрожь земли, кипел и пенился, быстро «съедая» береговую черту острова, океан.

Событие, к которому неустанно готовились, обрушилось, сейчас пошучу, как снег на голову. Вдруг выяснилось отсутствие шестов и подобий весел, изготовленных в первый день «золотыми руками» Степан Сергеича.

– Думала, дрова, – простодушно объяснила Валя.

К счастью, Игорь перед лицом опасности перестал изображать из себя брутального «мачо» и по-мужски спокойно и молча наломал полтора десятка удобных жердин. Артур озаботился рыбалкой с плота и бесконечно перекладывал с места на место удочку:

– В океане соленой воды не хочу умереть от жаждЫ, – срифмовал поэт мимоходом, а я на секунду возгордился, моя тема: пару дней тому, рассказал, как добывать воду из свежепойманой морской рыбы.

Пока собирались, вокруг плота размыло песок, но сооружение еще не всплыло. К счастью, рассвет не опоздал, и появилась возможность как-то ориентироваться.

– С Богом, – раскачали плот, вымывая остатки песка. – Грузимся. Раз, два, три,… где Ирина?

Девушка стояла под пальмой на еще не смытой метровой кромке бывшего пляжа и грустно смотрела на отплывающий ковчег.

– Твою мать! – я редко ругаюсь. Добежал до берега по колено в воде, возвращался уже по пояс; когда догнал плот, волны хлестали Ирину по щекам. – Хватайся за плот.

Девушка недоуменно приоткрыла глаза и прижалась плотнее. Поднял повыше и забросил, Марина подхватила меня за руку и втащила «тварь до пары», как «остроумно» прокомментировал поэт.

– Спасла, теперь мой, – громко засмеялась Марина, глядя на Ирину. Моя принцесса глухо, из глубины заворчала и начала приподниматься.

– Брэк. Всем сидеть. Выгребаемся на течение и любуемся вулканом.

Вулкан провожал огненной потехой невиданной мощи. Выстреливал пламя всех цветов спектра и широчайшую палитру разноцветных дымов. На фоне вспышек проявлялся и скрывался в дыму холм «Женская грудь» со «Скалой поцелуев» на вершине. Я тронул Марину за руку и тут же подскочил от болезненного щипка Ирининых ногтей. Мир рушится. Может быть, нам жить осталось пол часа… Никогда не пойму женщин.

Течение подхватило, и при свете дня отчетливо проявилась мутноватая дорожка в сторону дымной полосы над островом-полумесяцем.

– Ложимся и держимся изо всех сил, – в гудящем воздухе к гулу добавились шумные подземные вздохи и шорохи, и мозг услужливо шепнул: «Лови неприятности». Фейерверк прекратился, как по мановению, а через минуту грянул взрыв, и острова не стало.

Плот оставался на поверхности воды и проваливался вместе с ней так быстро, что закладывало уши от перепада давления; а вокруг бывшего острова поднимался водяной вал и, набирая скорость, стремительно расходился во все стороны. Мы успели отплыть километра три, но сейчас катились с водяной горы обратно.

– Эпицентр, – приподняв голову сказал Степан Сергеевич, и впервые слова мудрого дачника показались мне неуместными.

В нашем положении плюсы превосходили минусы, но умещались на острие ножа: успели убежать от взрыва и землетрясения; волна зародившегося цунами прошла под нами, не набрав силу и скорость; но в глубине океана уже шла обратная, заполняя освободившееся пространство, потому что природа, мать ее, не терпит пустоты…

Плот стремительно поднимался, и наше движение к острову замедлилось. Над бывшим вулканом взметнулся километровый столб воды, завис на минуту, пронзаемый лучами всходящего солнца, и обрушился вниз градом крупных капель, гася и разбивая волны. Плот продолжал качаться вниз-вверх, но благодаря течению, шел в правильном направлении.

Успокаивающиеся островитяне обживались на плоту. Ирина команду «одеться» выполнила наполовину: натянула «бермуды», но осталась «топлес». Я протянул майку, но девушка накинула одежку на спину и завязала рукава узлом под подбородком, став еще соблазнительнее. Опасность отступила, и мозг запаниковал, теряя контроль над телом.

Вернулось неистраченное возбуждение. Вопрос, куда его приспособить на плоту, разве, грести как веслом для скорости, или отталкиваться, как шестом, если глубина позволяет. Ирина, стоя на коленях, сладко потянулась, а я торопливо отвернулся. Экипаж ковчега, кусая губы и вздрагивая плечами, заинтересованно рассматривал пустую гладь Атлантического океана. Все замечающая теть… просто Валя сочувственно шевельнула губами – «сухостой».

Я сидел на корме и, глядя на оставшуюся на месте острова тающую дымку, завидовал вулкану, истратившему накопленное за неделю возбуждение на невиданный оргазм.

Глава 12 На плоту

Я сказал бы на смертном одре собравшимся «проводить» поклонникам, родственникам и ученикам: «Да, я не получил материального, но духовно приблизился к состоянию Бога». Разочарованные родственники ушли бы сразу, а поклонники и ученики… Опять умирать в одиночестве.

Неизвестный поэт

Плот держал хорошо, но кренился влево, смещался от фарватера течения и терял скорость.

– Изольда-лапочка, пересядь поближе к центру.

– Не могу, – девушка значительно глянула в сторону Лоры и процитировала, – по методике морского спа необходимо держать стопы ног в соленой теплой воде не менее трех часов в день.

– Ради красоты и стройности чего ни сделаешь, – я показал на два быстро догоняющих плот акульих плавника, – но твои нижние «двести» рискуют стать ближе к земле как раз на высоту стоп.

Раздался счетверенный визг, и плот опасно закачался: оказывается «методику морского спа» отрабатывали четыре дамы из пяти и Степан Сергеич.

Очистившееся от дыма солнышко припекало, и практичный Степан Сергеич предложил устроить навес. Укрепив вертикально шесты, натянули парашютные одеяла «домиком», и теть Валя восхитилась:

– Практичная штука – парашют: и одеяла тебе, и простыни, и навес.

– И повесится, в случае чего, – неожиданно грубо вмешался молчальник Федор, но Валя не смутилась.

– … и веревка бельевая. Вернемся домой, куплю себе парашют.

– А давайте акулу поймаем и съедим… всю, – предложила критикесса Лора. – Артур, забрось удочку.

– Я писать хочу, – громко объявила Изольда, – но стесняюсь.

– Мальчики направо, девочки – налево, – вспомнила команду из детства Марина, протрубила на губах бодрую мелодию и прокричала на весь океан. – Оле-оле-оле-оле! Все на оправку.

По моим прикидкам течение несло нас уже часов шесть, и пора бы показаться острову-полумесяцу. Осторожно пробрался вперед, отодвинул в сторону Степан Сергеича.

– Хорошо плывем, – поделился настроением дачник, – Вот только воды на час осталось.

– Скоро должны добраться.

– Земля, капитан, – выкрикнула Марина, и я в очередной раз залюбовался красотой облитой солнцем крупной девушки. Марина твердо стояла на носу ковчега, как морская богиня, смело и радостно смотрела вперед; хотелось встать рядом и быть таким же сильным и красивым.

– Мальчики и девушки, – пришло время открыть братьям-островитянам правду о нашем положении. – Мальчики и девушки, должен сообщить пренеприятное известие.

– К нам едет ревизор, – сверкнул знанием классики Артур.

– Не знаю, всех ли удивлю, – я глянул на Ирину и Федю, – но мы не на Сейшелах, как обещала тур-фирма, а в Бермудском треугольнике.

– Типа, где корабли и самолеты пропадают? – Игорь торопливо поворачивал лысую голову на толстой шее, высматривая пропавшие без вести корабли и самолеты.

– А разница какая? – удивилась Валя. – Обещали юг и счастье, и все дали. – Валя окатила Изольду холодным взглядом и нежно притянула к груди голову Степан Сергеича. – Такая легкость в теле, как у бабочки.

– Батерфляй, – скрипучим голосом отозвался Федор. – Бабочки имеют привычку упархивать, сейчас это называется «динамо».

– Не в тему, – с примиряющей интонацией возразил Степан Сергеич. – Раньше перечислить свои желания не мог, а подумал, прикинул, взгрустнул и понял, что душевного тепла и душевного уюта, пожалуй и хватит для счастья. – Дачник густо закраснел от своей искренности и близости Валиной груди.

Федор насупился. Изольда гордо вскинула оба подбородка. Марина грустно улыбнулась океану, а Ирина, незаметно пробравшись вперед, прижалась к моей спине и по-кошачьи мягко заурчала.

– Кокосы, бананы, Сейшелы, Бермуды. Андрюха-братан, не будь занудой, – неожиданно срифмовал Артур и притиснул к груди Изольду. – Я вот понял на острове, расти надо: постоянно, неуклонно к горним высям; помнить о своей планке и каждое утро по миллиметрику, по шажку подталкивать ее вверх.

– У поэтов два пути, – разъяснила Лора. – Либо диссидент и Нобелевская премия, либо в придворные проститутки, добираться до алькова короля. Работа у поэтов такая. Вроде бы надо осудить, но как осуждать за призвание?

– А третьего пути нет?

– Быть поэтом по жизни, а стихов можно и не создавать, – Лора повернулась ко мне, засмеялась и вдруг прижалась своим не дотягивающим до первого размера бюстом, обхватила руками. – Не ревнуй, Марина, – это братско-сестринское.

– А меня уже и в расчет не берут, – неожиданно подала дрожащий от негодования голосок Ирина, – мол, никто и звать никак.

– Ты атрибут, – Лора еще разок нежно приложила упругий бюстик к моей груди и нехотя отодвинулась. – Атрибут, муза, вдохновение для поэта, радостно таскающего на руках бесполезный груз.

– Пожалуй, брошу стихи сочинять, – выдохнул, прервав напряженную паузу Артур; и команда освобождено задвигалась, благодарно поглядывая на поэта, то ли за отказ от надоевших за неделю литературных упражнений, то ли за отвлечение начинающей «закипать» Ирины от опасной ссоры на плоту.

– А я стану чемпионом по борьбе и, наоборот, сочиню стих, – стукнул себя по широчайшей грудной клетке качок Игорь. – Будет сплав силы и интеллекта: «Перебираясь с берега на плот, в бушующие волны не уронил девицу я,» – как?

– Отпад, – Лора веселилась вовсю, – но девушку в бушующие волны «не уронил» Андрей, а не ты…

– Я расту, – Игорь гордо задрал подбородок, – и в следующий раз обязательно доставлю даму на плот.

– Наш человек, – весело резюмировала Лора; подняв кулак, показала международный жест «но пасаран», и начала усаживаться на коленях Игоря в позу «лотос».

– А почему «девушки и мальчики»? – воодушевленный наличием на коленях красотки, «буром попер» качок Игорь. – Типа, мы не доросли?

Только бунта на корабле не хватало. Я невольно глянул вверх, где у приличных каравелл нависают над палубой реи с болтающимися на веревках мятежниками, перевел взгляд на Валю и выразительно усмехнулся:

– Настоящие мужики до смерти мальчишки. Бывает и седина на висках, и тело в ранах, а пахнет свежий ветер в лицо, – и запело сердце.

Игорь проследил мой взгляд, задержался на трехметровой жердине и поспешил согласиться:

– Это да… это вот.

«Настоящие мужики» отнеслись к моим словам серьезно: расправили плечи и заблестели глазами; даже Федор, с начала плавания мостившийся к середине плота, выпрямился и выпятил «цыплячью» грудь.

До острова не более полумили. Солнце, огненным шаром висящее над головой, высвечивало за прибоем пятерых «Джи-ай» – солдат-америкосов.

– Кто шпрехает по английски?

– Англичане, – впервые остроумно пошутил Артур, – и американцы.

– Йес, – бодро подтвердила Марина.

– Хаю дую ду, – солидно изрек не знающий иностранных языков Степан Сергеич.

– Вери вел, – стыдливо призналась Изольда.

– Дую спик инглиш, – заикаясь от волнения, с интонацией приветствия выговорил Федор.

– Гуд монинг, – внесла лепту Валя и простодушно объяснила. – Хозяин, у которого кухарила, с похмелья так здравкался.

– Богатый лексический запас, – высокомерно пропела Лора, – если попросите достаточно вежливо, помогу в общении.

Дальше случилось неожиданное: качок Игорь взял девушку за талию, аккуратно макнул в океан и снова посадил на свои колени в позу «лотос». Народ помолчал изумленно, а потом разразился хохотом. К чести умницы Лоры, девушка заливалась громче всех.

Игорь молодца. За одни сутки второй мужской поступок. Растет на глазах парень. Лучшая половина команды оценила, одобрила и посматривала на качка с искренней симпатией.

– Игорек, что у тебя?

– Да вот, научили, – смутился Игорь, – уважать других, значит, уважать себя, – как бы это запомнить?

– Отвлеклись, – я выдержал паузу, давая время досмеяться самым смешливым: Марине и Вале. – Нас вовлекли в непонятную игру, о которой сейчас поведает Федор, если не хочет, чтобы акулы отхватили нижние конечности по самую… нижнюю же часть тыла.

Федор напрягся и молчал, но, когда в его глубоко посаженные глазки внимательно посмотрела Валя, выдохнул и «спекся»:

– Я только наблюдаю за Ириной и докладываю.

– Самое время. Передавай: «Форс-мажор». Мы у острова-полумесяца», и попробуй только импровизировать! – Федор отзвонился, и я выбросил мобилу в океан. – А миллиард?

– Мельком слышал, а точно не знаю. Очень большие люди, с деньгами.

– Спасибо, просветил. Ирина? Молчание – знак… Скармливать такую красотку акулам негуманно, хотя и хочется.

– Бесчеловечно, – поддержал Степан Сергеич. – Женская красота – народное достояние, не имеем права разбрасываться. Наверняка, олигархи наши жируют. Твари. Я двадцать лет в ПВО закрывал Российское небо голой грудью, а они бабло рубили, и ракеты вероятному противнику сбывали за бесценок. Предатели. Теперь с жиру бесятся.

– Прав, Сергеич. Жажда хватать и неутолимый голод – движущие чувства Российских олигархов. Они всегда в процессе, с молитвой: «Не дай мне насытиться!»

– Эти олигархи маскируются иногда под обычных непримечательных граждан, – привнес свои «две копейки» Игорь. – Водит гад носком ботинка по песку, типа, я не я, и лошадь, вроде как, не моя, а сам схему подлючую в голове складывает и готовится «обуть» широкую общественность.

– Те еще придурки-алигаторы, – подперев пальцем щеку, пригорюнилась Валя. – Мой двух кобелей держал. Одного сам выгуливал, а второй меня по городу на веревке беспорядочно таскал, а то разляжется на газон и ни взад ни вперед. Я ему: «Дружок, вставай, поднимайся…»

– Иногда поднять дружка трудновато, – стряхнув дрему, солидно перебил-поддержал Степан Сергеевич и очень удивился всеобщему веселью.

– К военным майорам это не относится, – сквозь смех отозвалась Валя, – у них дружки бодрые.

– Глас народа – глас Божий, – я переключил внимание от смущенного дачника. – Еще версии есть?

– Мистическая, – поднял руку поэт Артур. – Временной провал, свойственный аномальным зонам типа Бермуд или Тибета, из-за которого наш громадный дым не смогли заметить ни спутники, ни самолеты… категорически.

– Рифма неожиданная, а версия хреновая и укладывается в предположения Степан Сергеича. Люди с большими деньгами, легко проплатили невмешательство спасателей. Нравственность пасует перед ворованными деньгами русских нуворишей.

– И ударение в этом слове теперь правильнее ставить на втором слоге, – поддержала Лора, – «нувОришей» – от слова «вор».

– Плохо, когда не из чего выбирать, – мне пришлось прервать лингвистический экскурс. – Идем к острову и ждем негра в голубом вертолете-самолете-лисапете. Наша задача, добраться до тур-фирмы в Пуэрто-Рико и улететь на Родину.

– А еще версии есть? – невинно потупилась Лора и торопливо обхватила качка за шею. Народ понимающе улыбнулся.

– В рамках заявленной «о развлечении Российских олигархов» – людей без чувства ложного гуманизма – есть множество способов нашего устранения: от банального, ловля акул и крокодилов «на живца», до продажи рабами на плантации кофе и какао.

– Давно хотел посмотреть кофейное дерево, – поделился мечтой Степан Сергеич.

– Молчи уж, дачник, – одернула мудрая Валя, – делать что?

– Постараемся потянуть время и не делать глупостей.

– Глупость – это ум, идущий другим путем, – солидно объяснил Игорь, и критикеса на его коленях заерзала, но не возразила, видимо, пока купаться не хотела.

– Желательно, просто дождаться негра в вертолете и улететь; но, если придется драться, напоминаю, самое уязвимое место у мужиков – пах.

– Чуть не забыли за неделю, где он у вас находится, – схохмила Валя. – Спасибо, Степан Сергеич напомнил.

На этот раз Степан Сергеич закраснел до дачного буряка и принялся внимательно разглядывать небо над Бермудским треугольником, видимо, прикидывал, сможет ли прикрыть такое пространство «голой грудью». Федор, придерживаясь руками, добрался до края плота:

– Жизнь – кино… хреново поставленное.

– Убираем палатку и причаливаем. Как только войдем в прибой, прыгаем в воду и тянем ковчег на сушу. Не кисни, Федор, будь рядом и учись бескорыстно улыбаться жизни. Кроме меня никто не научит: мало нас таких.

Глава 13 В чужом пиру

Когда стороны готовы к войне,

она не может не начаться. Человечество

никогда не позволяло ржаветь заряженному ружью.

Мир аксиом

С попутной волной вытянули плот и остановились, рассматривая странных «джи-ай» – солдат-америкосов.

– Чего-то не хватает в красавунах, – шепнул кадровый вояка Степан Сергеич. – жирноваты, рыхловаты, угловаты, прически не по уставу, – не вояки. Позади тебя, кадровый.

– Вижу, потому и не поворачиваюсь, – я сдвинул бандану на самые глаза. – Серега, лучший школьный враг. Служил в органах на охране лиц. Спецподготовка и прочее; если сразу не вырубим, всех уделает. Ждем пока.

Никогда бы не согласился командовать женским батальоном, отказался бы от роты, взвода, отделения. Одной женщиной, и то не укомандуешь. Приказывать бесполезно: женщина ушами любит, а слушает сердцем. Критикесса Лора прямиком протопала к высокому солдафону:

– Ну, здравствуй, дорогой, – и залепила парню звонкую пощечину.

«Джи-ай» хрюкнул и коротко ткнул Лору кулаком в челюсть, девушка вспахала прибрежную гальку начисто отмытыми океаном полуштанами «бермудами». Моя команда рванулась вперед; трое «джи-ай» бросились навстречу. Шансов у вояк не было. Неостановимым тараном промчались «двести-сто шестьдесят-двести» Изольды; как мельница, молотила красивыми большими руками девушка-лошадь Марина; на упражнения с шестом уютной женщины Вали смотреть было страшновато.

Я, не разгибаясь «из-под себя», сделал выпад шестом, – попал под правое ребро Сереге и свалил парня с ног. Серега мгновенно перевернулся на живот, но сверху уже сидел качок Игорь. Умница. Один раз показали, и сразу запомнил: изо всех сил тянул двумя руками стопу поверженного противника.

– Только не отпускай, – крикнул, пробегая к Лориному обидчику; с разбега ткнул головой в живот и поддернул ноги.

Меня легче убить, чем разозлить, но сейчас легче было убить, чем удержать от убийства. Вдавил костяшки пальцев в горло высокого и тут же «словил» удар ногой в челюсть. Глянул вверх и ослабил нажим.

– Гад, гад, – критикеса Лора, переступая, как футболист на тренировке, поочередно долбила ногами в кроссовках: меня – левой, высокого – правой.

Убийство потеряло актуальность и смысл. Пришло время спасать врагов от женской ярости.

– Артур, стропы еще остались?

Крепко связали четверых и оставшимися «упаковали» «лучшего школьного врага».

– Здорово. Серега, – я присел рядом, с наслаждением вытянул ноги. – Честно наворованное бабло на развлечения тратишь?… Лучше бы дорогу на малую родину отремонтировал, да приезжал по ней мать-старушку проведать. Теть Вера все глаза проглядела, сынулю высматривая.

– Ты покойник, – коротко ответил Серега и отвернулся.

– Он так он, – равнодушно согласился я с Серегиным определением. – Негр наш летит. Марина, помаши ему простыней. Лора, а ты с чего завелась?

– Извини, Андрюш, – успокаиваясь, ответила критикесса. – Моей дочурки папаня.

– Счастливым был союз?

– Пока не узнал, что готова променять творческую свободу на брак и материнство.

– Взрослые мужчины часто прячутся от большого чувства, предполагающего обязанности, трату времени, сил и денег, и сбегают, зато каждая встреча бывших радует выяснением отношений.

– И ты попал «под раздачу» – влез в семейную разборку, сам виноват.

– Супруги скандалом иногда развлекаются, у других прелюдия к сексу, а тут я… некстати. Самозабвенно дравшиеся, разом объединились против внешнего врага?

– Где-то так, – улыбнулась Лора.

– Теперь ты на правильном пути: от любви, которая жизнь рушит, надо избавляться, и тратить счастье освобождения на поиски счастливой любви

– Наверное, он хотел бы встретить тебя с цветами, а нас с хлебом и солью, – грустно пошутила Марина.

– Не поняли друг друга, – рассмеялась Лора. – Все войны от этого.

– Самый большой дефицит на земле – это дефицит здравого смысла. Перетащим пленных в тень, чтобы не сварились на жаре, – я оглянулся на плот, на котором так и осталась зрителем битвы Ирина.

Девушка пристально смотрела на кудрявого блондина. Мозг злорадно хмыкнул и на пальцах одной руки изобразил международный неприличный жест: «В суете, забываешь думать, парень. Нота бене – „обрати внимание, запомни хорошо“ – не только у тебя среди пленных есть знакомые.» «Не наглей, – ответил я. – В конце концов, не я у тебя, а ты у меня. Поройся среди старых файлов: где-то я видел этого лощеного джентльмена». «В инете, – незамедлительно отозвался, приятно удивив, мозг. – Нефть, газ, геологоразведка, – в десятке Российских миллиардеров».

Самолет приводнился, подрулил почти к самому берегу и, развернувшись, подрабатывал мотором против набегающих волн. Второй пилот, стюард и негр в одном лице, спрыгнул в море, не щадя белоснежных брюк и торопливо помчался к нашим пленным. Хотел развязать кудрявого блондина, но тот отрицательно качнул головой и что-то приказал. Главный определился.

Я подхватил на руки Ирину, и по колени в воде понес к самолету. Негр фальшиво обнажил два ряда белоснежных зубов, по которым и отмахнула правой Ирина. Торопясь предотвратить рецедив избиения женщины с последующей дракой, пнул стюарда в голень, заставив скорчиться от боли.

Гигант мог бы одним ударом впечатать меня в борт самолета, но лишь кисло улыбнулся, демонстрируя силу и авторитет американских денег в руках русских олигархов.

Игра продолжалась.