Текст книги "СМЕРШ против бандеровцев"

Листовки лжи

Летом 1944 года в отдел КР СМЕРШ 4-й танковой армии 1-го Украинского фронта оперативник привез мешок, набитый бумагами.

– Что это у тебя за архивы, – удивленно, с улыбкой поинтересовался начальник отдела.

– Тиражированная очередная листовка лжи, – ответил капитан. – Насобирали на поле брани. Полно их и по селам.

Это был образец большой лжи, приготовленный на гитлеровско-геббельсовской идеологической кухне, повара которой следовали в русле рекомендаций фюрера: чем больше ложь, тем больше ей верят.

Речь шла о берлинской листовке под названием:

«Приказ Л. Берии и К Жукова о высылке в отдаленные края Союза ССР всех украинцев, проживавших под властью немецких оккупантов».

Фашисты разбрасывали эти листовки за линией фронта и в прифронтовой полосе. Читали их и военнослужащие, и гражданское население Украины. Некоторые задумались, готовясь к возможному переселению, считая, что Сталин, как победитель в этой войне, способен и на эту жестокость.

Бандерорвское руководство старалось всеми силами своей пропаганды вдолбить в сознание галицийского населения неизбежность такого акта со стороны советской власти.

Однако большинство соотечественников разгадало очередное коварство фашистов и не поддалось на их уловки. Трудно было представить, что можно и как можно было переселить Украину с ее многомиллионным населением.

Командование 1-м Украинским фронтом и Военный совет фронта попросило руководство Управления КР СМЕРШ фронта сделать все возможное, чтобы эта глупость не омрачила сознание местного населения, особенно Западной Украины. Поэтому были выделены команды солдат по сбору этой макулатуры и ее уничтожению. По словам очевидцев этого события, часто горели костры с вселенской ложью Гитлера и Геббельса.

Следует отметить, что на период появления этой фальшивки в 1944 году в рядах Красной армии находилось свыше 25 % украинцев. Исходя из этого, получалось, что сама мысль о переселении украинцев была бы явной диверсией, подрывающей боеспособность Красной армии и флота, а также жизненные устои общесоюзного государства.

А что фактически происходило в это время на территории оккупированной немцами Украины?

Руководство СССР напрягало последние силы, чтобы мобилизовать страну на завершение разгрома врага. В декабре 1943 года оно даже учредило орден Богдана Хмельницкого, награждение которым способствовало упрочению славянского братства и укреплению дружбы многонационального государства.

«И другое, – как писал великий патриот-славянофил, профессор Георгий Сергеевич Ткаченко, – вслед за победоносным завершением битвы под Курском и Белгородом из Поволжья на Украину стали перегонять гурты скота, спасенного в 1941 году украинскими патриотами от захвата и истребления гитлеровскими оккупантами».

Это был тот скот, представлявший собственность колхозов и совхозов Украины, который с конца 1941 по 1944 год находился на прокорме в Поволжье. Органы советской власти и население региона, несмотря на тяжелейшие годы военного лихолетья, сумели сберечь многочисленные стада, на деле доказали свою любовь и уважение к братскому украинскому народу. Заметим, что пастухами, а затем и погонщиками гуртов скота, возвращаемого в Украину, были украинцы, т. е. те люди, которых в соответствии с упомянутым «Приказом» надлежало отправить в Сибирь.

Очередная утка Гитлера провалилась, как с шагреневой неизбежностью сжималось оперативное пространство Третьего рейха, в результате ударов обретшей второе дыхание Красной армии.

Скоро и население Западной Украины поняло, что это большая ложь. Отправляли на восток только тех, кто запятнал себя сотрудничеством с нацистами, на ком была кровь соотечественников. Со временем многие возвратились назад на малую родину, а некоторые прижились в Сибири и стали величать себя с гордостью сибиряками.

СМЕРШ и Н.Ф. Ватутин

Причастность бандеровцев к покушению и смерти командующего 1-м Украинским фронтом (УФ) генерала армии Николая Федоровича Ватутина неоспорима. Но автор обратил внимание на разночтения некоторых, легко пишущих об этом трагедийном событии, что вызывает вопросы.

Как известно, командующий 1-м УФ генерал армии Н.Ф. Ватутин был смертельно ранен 29 февраля 1944 года не фашистами, а бойцами бандеровской УПА*. Следует отметить, что сам факт ранения советского полководца украинскими националистами почему-то скрывался в Советском Союзе почти 20 лет. Кстати, мартиролог командующих фронтов за период Великой Отечественной войны таков: один командующий фронтом был убит немцами – Черняховский в 1945 году под Кенигсбергом, Кирпонос застрелился в 1941 году под Киевом, а Павлов был «разоблачен» Мехлисом и расстрелян по приказу Сталина тоже в 1941 году.

Но вернемся к описанию трагедии, случившейся с Н.Ф. Ватутиным и людьми, причастными к судьбе генерала, и теми, кто был в стороне от них.

В статье «Национальный герой – Николай Федорович Ватутин» авторы А. Войцеховский и Н. Зазулин утверждают:

«29 февраля 1944 года Н.Ф. Ватутин выехал в Ровно в штаб 13-й армии. Поработав там со штабными документами, он в тот же день в сопровождении небольшой группы офицеров и десяти автоматчиков направился в штаб 60-й армии в Славуту. При подъезде к селу Милятин Гощанского района эскорт штабных автомашин подвергся нападению находившихся в засаде бандеровцев. Головная машина, принявшая на себя первый удар, оказалась подбитой. Из следовавших за ней четырех других автомашин выскочили автоматчики и открыли огонь по бандитам.

В эти критические минуты сопровождавшие Н.Ф. Ватутина член Военного совета К.В. Крайнюков и другие ответственные лица предложили командующему покинуть обстреливаемую зону и увезти с собой штабную документацию. Однако Н.Ф. Ватутин решил иначе. Он отправил штабные документы с одним из офицеров по назначению, а сам взял в руки оружие. В разгар боя Н.Ф. Ватутин был тяжело ранен. Полководца сначала доставили в Ровно. А оттуда в Киев. За его жизнь боролись высококвалифицированные врачи. Но, несмотря на все принятые меры, спасти жизнь отважного генерала не удалось, 15 апреля 1944 года Н.Ф. Ватутин скончался.

Следствием, проведенным Ровенским областным управлением госбезопасности, установлено, что в засаде под Милятином, где был смертельно ранен Ватутин, находилась сотня УПА*, возглавляемая бандглаварем по кличке Мадьяр.

Эта сотня совершала нападения на подразделения советских войск, двигавшиеся в сторону фронта, а также на советских патриотов на территории Гощанского и Острожского районов Ровенской области.

Последнюю точку в этой истории поставил Ровенский областной суд, рассмотревший в 1960 году уголовное дело по обвинению Трусика Ивана, входившего в банду Мадьяра, и шестерых его сообщников, обвинявшихся в терроризме и бандитизме.

Суд, заслушав признания подсудимых и показания многочисленных свидетелей, признал Трусика и его сообщников виновными во всех предъявленных обвинениях и осудил пятерых из них к высшей мере наказания, а двоих – к длительным срокам заключения…»

Кто такой Мадьяр из статьи не ясно, но мы видим героический подвиг Ватутина, взявшего оружие в руки. А может, надо было срочно разворачивать машины и уходить из зоны огня, а не ввязываться в бой? На это ответа нет.

Послушаем пояснения Г.К. Жукова событий, свидетелями которых он не был. В первой части книги «Воспоминания и размышления» 1969 года издания читаем:

«Н.Ф. Ватутин объезжал войска 60-й армии. Впереди ехала охрана. Ватутин был во второй машине со своим адъютантом и стрелком, а за ним на некотором удалении шли две машины Н.С. Хрущева… Они попали под обстрел… бандеровцев. Н.Ф. Ватутин выскочил из машины, вместе со стрелками стал прикрывать (???) отход других машин. Во время перестрелки Николай Федорович был ранен в бедро».

Но во второй части того же издания две машины Хрущева загадочно улетучились. Получается, что если в колонне был Хрущев, то он сбежал с поля боя. В дальнейшем этот эпизод исчез в публикациях. Что это – ложь или забывчивость?

И еще: как могла позволить охрана командующего принять его в качестве стрелка в свою цепь по прикрытию отходящих машин. Логично было бы срочно эвакуировать генерала в тыл. Но, по всей вероятности, навредила паника.

Во втором издании «Воспоминаний и размышлений» (1975 г.) это событие уже излагается по-другому:

«Генерал армии Н.Ф. Ватутин и член Военного совета фронта генерал-майор К.В. Крайнюков 29 февраля в 16 часов 30 минут в сопровождении охраны в количестве 8 человек выехали из штаба 13-й армии (район города Ровно) в 60-ю армию (район города Славута) по маршруту Ровно – Гоща – Славута.

В 19 часов 40 минут Николай Федорович и сопровождавшие его лица, подъехав к северной окраине села Милятын, увидели толпу людей примерно 250–300 человек и одновременно услышали одиночные выстрелы, раздавшиеся из этой толпы.

По указанию Н.Ф. Ватутина машины остановились, чтобы выяснить, что случилось. Внезапно по машинам был открыт ружейный огонь из окон домов. Это были бандеровцы. Н.Ф. Ватутин и охранявшие его лица выскочили из машин, и Николай Федорович был ранен в ногу.

Быстро повернув одну из автомашин, три бойца подхватили Н.Ф. Ватутина, положили его в машину и, захватив с собой документы, направились в сторону Ровно. С ними же уехал и КВ. Крайнюков».

А вот что писал К.В. Крайнюков в своей книге «Оружие особого рода»:

«…Коротая время в разговорах, мы ехали по Ровенскому шоссе в Славуту, в штаб 60-й армии. Заметив проселочную дорогу, Н.Ф. Ватутин сказал:

– А зачем нам, собственно, делать крюк по шоссе? Этот проселок тоже ведет в Славуту. Здесь всего каких-нибудь двадцать пять километров. Черняховский, наверное, заждался нас. Давайте не будем делать объезд через Новоград-Волынский.

Мы свернули… И вдруг послышалась стрельба. Машина с охраной, въехавшая было в село Милятин, быстро дала задний ход. Порученец командующего полковник Н.И. Семиков взволнованно выкрикнул:

– Там бандеровская засада! Бандиты обстреляли машину и теперь наступают на нас.

– Все к бою! – выйдя из машины, скомандовал Ватутин и первым лег в солдатскую цепь… Во время перестрелки генерал армии Н.Ф. Ватутин был тяжело ранен. Мы бросились к командующему и положили его в уцелевший газик. Под обстрелом врага открытая машина проехала немного и остановилась. Видимо, был поврежден мотор. Тогда мы понесли Николая Федоровича на руках, спеша доставить его в укрытие. А охрана продолжала вести бой.

Навстречу нам показались сани с парой лошадей. Мы остановили возницу и положили в сани командующего… Тронулись в путь по направлению к Ровенскому шоссе… В одной из хат… нашли военного врача. Он оказал Николаю Федоровичу первую помощь. Затем снова двинулись в путь и вскоре встретили машины с пехотой, высланные нам на выручку командующим 13-й армии…

Колонну замыкала санитарная машина. На ней Николай Федорович был доставлен в Ровно, где ему тотчас сделали операцию…»

Следующим документом К.В. Крайнюкова, вслед за докладом по ВЧ, явилась его докладная записка Сталину, направленная шифром из штаба 13-й армии.

Сталин при телефонном разговоре якобы заметил:

– В вашем распоряжении имеется такая огромная масса войск, а вы беспечно разъезжаете по фронту, не взяв даже надежной охраны. Так не годится!

В докладной записке говорилось:

«Товарищу Сталину

Докладываю о происшествии с генералом армии тов. Ватутиным в составе четырех машин и с личной охраной в количестве 10 человек: в 18:50 при въезде в северную окраину д. Милятин, что 18 км южнее Гоща, подверглись нападению бандитов численностью 300–350 человек.

При перестрелке тов. Ватутин был ранен. Все меры по вывозу раненого тов. Ватутина из района нападения приняты.

Характер ранения: сквозное пулевое правого бедра с переломом кости.

По предварительному заключению хирурга 13-й армии, ранение относится к категории тяжелых, требуется лечение минимум два месяца.

К оказанию медпомощи привлечены все лучшие силы. На 3:00 1.3.44 года состояние здоровья тов. Ватутина удовлетворительное.

Находится в 506-м армейском госпитале в г. Ровно. Врачи настаивают в течение суток не трогать, а 2.3.44 года обязательно эвакуировать самолетом “Дуглас” в Москву.

Член Военного совета 1-го Укр. фронта

генерал-майор Крайнюков.

№ 156 1.3.44 года.

7:00»

Нарком внутренних дел УССР В. Рясной направил заместителю НКВД СССР В. Чернышеву шифротелеграмму. В ней он констатировал, что «нападающих было 30–40 человек». Охрана «энергично отстреливалась», но «бандитам удалось окружить одну машину, в которой находилось три человека, и в ходе перестрелки последние были убиты».

Говорилось о зачистке войск НКВД, в ходе которой за 20 дней проведено «65 чекистско-войсковых операций, стоивших жизни 1129 бандитам».

Водитель Н.Ф. Ватутина Александр Данилович Кабанов, проживавший до недавнего времени в Киеве, утверждал, что когда начался обстрел, то он заприметил сарай у дороги и предложил командующему пересидеть там шквал огня. Он согласился, и они побежали. Ватутин вдруг упал – оказалось, он был ранен в ногу. Вместе с бойцом охраны Иваном Коваленко они донесли его до сарая, перевязали ногу и потом эвакуировали на «додже» в Ровно в общей колонне.

6 марта 1944 года начальник УКР СМЕРШ 1 – го Украинского фронта генерал-майор Н.А. Осетров после доклада В.С. Абакумову направил члену Военного совета фронта Н.С. Хрущеву докладную записку с результатами расследования этого ЧП. В ней говорилось:

«…29 февраля 1944 тогда примерно в 19:00, в нас. пункте Милятин Острожского района бандгруппа численностью 100–120 человек обстреляла машину командующего Первого Укр. фронта генерала армии т. Ватутина и машины, его сопровождавшие, вследствие чего тяжело ранен в ногу генерал армии Ватутин.

29 февраля 1944 года, закончив работу в штабе 13-й армии в 16:30 Ватутин выехал в район расположения штаба 60-й армии в гор. Славута…

Несмотря на позднее время и наличие по маршрут/ Гоща – Милятин – Славута вооруженных банд, что Военному совет/13-й армии было известно из сообщений отдела СМЕРШ той же армии, генерал-лейтенант Пухов и генерал-майор Козлов для сопровождения командующего фронтом тов. Ватутина не направили дополнительной охраны и не предложили бронированных средств передвижения.

Полковник Семиков знал, что часть охраны Военного совета фронта направлена по другому маршруту, также не предложил Военному совету 13-й армии усилить имеющуюся охрану.

Кроме этого, Военный совет 13-й армии о передвижении командующего фронтом из гор. Ровно в гор. Славута не поставил в известность отдел КР СМЕРШ.

В результате беспечности в охране командующего фронтом тов. Ватутина, не подозревая о наличии вооруженной банды, его и вместе с ним следовавшие машины въехали в село Милятин, где и были произведены обстрел и ранение тов. Ватутина.

Необходимо отметить, что Военный совет фронта также систематически был информирован о наличии активно действующих бандгрупп на участке 13-й армии, и члены Военного совета фронта лично были предупреждены о принятии мер предосторожности при поездках в части 13-й армии.

По показаниям помощника оперативного отдела штаба фронта майора Белошицкого, сопровождавшего Военный совет, установлено, что во время вынужденной остановки машин Военного совета в трех километрах от села Милятин майор Белошицкий услыхал впереди пулеметную стрельбу, однако об этом никому не доложил, а лишь предупредил личную охрану командующего о готовности.

По его же показаниям, при въезде машин на окраину села Милятин Белошицкий на расстоянии 800–900 метров заметил большую группу людей, но продолжал ехать, не доложив об этом командующему и, находясь, таким образом, от банды на расстоянии 150–200 метров.

Следует отметить, что сопровождавшая командующего личная охрана и шоферы вели себя достойно и мужественно, за исключением Моноселидзе, шофера члена Военного совета тов. Крайнюкова, который во время обстрела проявил трусость, угнал машину и участия в отражении нападения не принимал.

Моноселидзе задержан и в отношении него ведется следствие…»

По указанию руководителя УКР СМЕРШ фронта генерал-майора Н.А. Осетрова в Милятин была срочно направлена опергруппа из 60 человек. В результате их работы разбежались и бандиты, и мирное население. Но один из бандитов был схвачен. Им оказался 20-летний Григорий Ундир. Он и рассказал, как его сотня напала на Ватутина:

«…29 февраля 1944 года бандой Зеленого в количестве 80–90 человек было совершено нападение на группу автомашин, в одной из которых ехал командующий 1 – м Украинским фронтом генерал армии Ватутин.

Указанное нападение было совершено при следующих обстоятельствах: утром 29 февраля с.г. бандгруппа в количестве 80–90 человек во главе с Зеленым вышла из села Дубенцы в засаду в район Милятино – Сиянцы, где по полученным от высланной Зеленым разведки данным двигался обоз из 12 подвод.

Когда обоз поравнялся с находившейся в засаде бандгруппой, по нему был открыт огонь. Завязалась перестрелка с охраняющими обоз красноармейцами. В ходе боя красноармейцам на шести подводах удалось скрыться в направлении села Садки, а остальные шесть повозок, из них четыре с боеприпасами, были захвачены бандитами. Во время боя был убит один красноармеец.

В то время когда бандитами еще преследовались бежавшие подводы, из села Милятин показалась грузовая автомашина, которая была обстреляна, а находившиеся на ней военнослужащие бросили автомашину и бежали.

Через некоторое время, уже перед вечером, на дороге из села Тессова показались четыре автомашины, из них три легковые. Зеленым была организована в районе Милятинских хуторов засада, и когда машины начали подъезжать к находившимся в засаде бандитам, по ним был открыт сильный огонь.

После этого три автомашины развернулись и пошли обратно, а следовавшая первой автомашина была выведена из строя и оставалась на месте…»

Но это не вся правда. Как показал бывший командующий группой УПА* Тютюнник – Федор Воробец, он же Верещака, нападение на Ватутина произошло в районе действий сотни Деркача, и сделали это группки СБ ОУН* сел Михальковцы и Сиянцы Острожского района Ровенской области.

Воробец часто организовывал операции, переоблачившись в форму советских военнослужащих. Но и сам стал жертвой переодетых в ОУН* сотрудников госбезопасности 15 января 1946 года.

А вот версия ветерана УПА* Евгения Басюка – Черноморца. Операцию против Ватутина провел уголовный отдел полевой жандармерии УПА*, так называемой «повстанческой милиции», численностью 30 человек под командованием Трояна – Примака. Когда появились машины Ватутина, они занимались разгрузкой захваченных подвод армейского обоза. По въезжающим в село машинам открыли огонь спонтанно, а значит, не было никакой засады.

* * *

Следует заметить, что расследованием обстоятельств этого трагического ЧП занимались Управление и отделы военной КР СМЕРШ, а также спецотряд «Тайга», являвшийся разведгруппой НКГБ СССР. Работу «таежников» лично контролировал генерал-лейтенант П.А. Судоплатов. Чекистам удалось найти место базирования сотни Зеленого. В бандеровском отряде насчитывалось примерно полсотни человек. На вооружении имелось 20 автоматов, до 30 ручных пулеметов, десять станковых пулеметов и 76-мм пушка. Отряд был окружен в ходе чекистско-войсковой операции и почти полностью уничтожен.

Кроме того, контрразведчики дополнительно установили, что дорогу между селами Сеянцы и Милятино «держала боевка СБ ОУН*» из с. Колесники Гощанского района под командованием Феодосия Павлюка. Туда же были подтянуты боевки СБ ОУН* Черкеса и Жука. По данным «таежников», в отряде Черкеса находился «видный немец». Вполне вероятно, что это был инструктор.

Дело в том, что в ходе операций против ОУН* советские органы госбезопасности захватили около 300 офицеров абвера и СД. Сотрудники СМЕРШа установили, что в одной из банд в районе Милятино был снайпер венгр, поражающий цель с нескольких сотен метров. Мог и он стрелять в командующего, если было бы светло.

А вообще в расследовании гибели Ватутина было много противоречий, недосказанностей, умолчаний и элементарной лжи. До сих пор специалисты не могут сделать однозначного толкования.

Автор попробовал суммировать эти недоговоренности в форме постановки вопросов.

– Почему до сих пор существует путаница в количестве машин колонны командующего?

– Как при февральской темени в 19:00 можно было посчитать бандитов?

– Почему член Военного совета фронта генерал Крайнюков доложил Сталину, что свернули на проселочную дорогу по указанию Ватутина, тогда как личный водитель командующего Кабанов утверждает, что ехали по заранее оговоренному маршруту?

– Если был оговоренный маршрут, то он визировался только одним человеком – Жуковым, который находился в это время в Новограде-Волынском и в связи с этим, почему он в своих мемуарах не говорит об этом и часто путается?

– Если отвергать эту версию, тогда почему первая машина не проскочила поворот на проселочную дорогу, и вся колонну последовала за ней прямо в село Милятин?

– Почему Г.К. Жуков упоминает в колонне Хрущева как первого члена Военного совета, а потом опускает этот факт? Что это, забывчивость или оплошность тех, кто писали его мемуары?

– Почему в Киевском госпитале главный военный хирург Н. Бурденко пришел к выводу, что ранение не так опасно и интенсивное лечение позволит Ватутину вернуться в строй, однако генералу армии отняли конечность якобы из-за заражения крови, и это в стерильных условиях? Ему, действительно, с каждым днем становилось легче.

– Почему для сопровождения командующего самым мощным фронтом, каким был 1-й Украинский, не выделили бронетехнику и подразделение автоматчиков?

– Почему не использовали пенициллин для лечения раненого? Со слов мстительного Хрущева, на его применение не дал добро Сталин, считавший, что этот препарат, сделанный в США, якобы может быть зараженным. Ну, здесь очередной ком грязи в сторону Верховного главнокомандующего…

– Почему почти 20 лет молчали в СССР об обстоятельствах гибели генерала армии?

Много еще есть вопросов… Думаю, на них ответят со временем наши историки.

17 апреля 1944 года в Киеве прошли похороны Н.Ф. Ватутина. У гроба сына вместе с его товарищами по оружию стояла в белом платочке мать талантливого полководца Вера Ефимовна. Эта мужественная русская женщина в феврале и марте 44-го года получила извещение о гибели на фронте двух сыновей – Афанасия Федоровича и Семена Федоровича. И вот теперь – третий сын. Она тихо плакала, часто повторяла одно и то же: «Умер ты, сын мой, за жизнь других. Они не забудут тебя! Коля, сокол мой ненаглядный!»

Забывают, а некоторые и вовсе забыли о таких, как он, борцах с фашизмом на моей родине – Украине. Необандеровцы уже требуют снести памятник, убрать останки героя из могилы. Но этого не видать тем, кто не хочет смириться со своим поражением в 45-м. Большинство украинцев другого мнения!

Ну а что касается объективных данных о гибели командующего фронтом, то их пока мало и они противоречивы.

Не случайно дочь генерала армии Н.Ф. Ватутина – Елена Ватутина, проживающая в настоящее время в Праге, не верит в официальную версию гибели родителя до сих пор. Она ждет момента, когда в России скажут, как на самом деле погиб ее отец.