Текст книги "Боевая подготовка СМЕРШа"

* * *

Кто из нас в молодые годы не восхищался кинотрилогией «Путь в Сатурн», «Сатурн» почти не виден» и «Конец «Сатурна». Сценарии этих фильмов не высосаны, как говорится, из пальца, не взяты с потолка. В них отражены реальные события, связанные с разведывательной деятельностью агента советской военной контрразведки Александра Ивановича Козлова.

Он был внедрен в подразделение военной разведки Третьего рейха – абверкоманду-103 и действовал с июля 1943 по апрель 1945 года. Он настолько искусно играл свою роль «приверженца и адепта нового порядка» и «исполнительного сотрудника», что дослужился до должности начальника учебной части разведцентра и звания капитана вермахта.

Ему удалось передать информацию на 127 агентов, подготовленных в Катынской разведшколе, и подробно осветить деятельность абверкоманды-103.

Есть смысл привести выдержку из официальной справки о его деятельности в тылу врага:

«…с июля 1943 года по апрель 1945 года по заданию органов безопасности находился в немецкой разведшколе, сначала преподавателем, а затем начальником учебной части. Используя свое служебное положение, перевербовал 7 немецких агентов, 6 из которых прибыли по паролю, данному Козловым, в органы госбезопасности.

Козловым проводилась также работа по отчислению из школы немецких агентов, которые были наиболее преданы немецкому командованию.

Возвратившись в июне 1945 года в Советский Союз, Козлов представил в органы госбезопасности подробный отчет о деятельности разведшколы. В дальнейшем проживал в Ставропольском крае, оказывал помощь органам госбезопасности. Им было опознано 12 немецких агентов».

И таких малоизвестных героев, внедренных ВКР в спецслужбы гитлеровской Германии, было достаточно, чтобы написать о них книги или сценарий для честных фильмов. Всех и все описать в этой книге по понятным причинам нет возможности, но стоит упомянуть наиболее видных героев-за-фронтовиков, что называется, «глаз и ушей» СМЕРШа в логове врага: П.И. Прядко, И.Г. Данилов, А.И. Козлов, А.С. Соболев, П.М. Голокоз, К.С. Богданов, А.С. Скоробагатов и многих других.

Подводя итог этой линии работы СМЕРШа, нужно отметить, что за линией фронта, в тылу у противника, действовало более двух тысяч оперативно-чекистских групп, в том числе и военные контрразведчики. Они вели активную разведку и сообщали в Москву важные сведения. За время войны от них поступило более 4000 важных сообщений, из которых 2500 докладывались лично И.В. Сталину.

СМЕРШ – суровый страж секретов

Одной из важных задач органов военной контрразведки в армии всегда считалась защита имеющихся секретов и сохранение в тайне планов командования. Тайна – всегда неведомая страна, но та тайна, что вышла на явь, – это уже не тайна.

Органы СМЕРШа через агентуру и доверенных лиц оберегали секреты и вскрывали факты разглашения режимных сведений болтунами и разгильдяями в армейской среде. Жесткая позиция военных контрразведчиков в отношении нарушителей режима секретности диктовалась суровой боевой обстановкой, так как эти сведения, ставшие достоянием противника, приводили к срыву намеченной операции и оборачивались тысячами загубленных жизней.

Поэтому СМЕРШ в армии считали суровым стражем военно-штабных тайн и секретов. В тех случаях, когда в системе обеспечения сохранности секретов возникали сбои, сотрудники военной контрразведки СМЕРШа действовали решительно и быстро. Они не оглядывались на недовольство высоких должностных лиц и даже их окрики, а доводили информацию до своего руководства и вышестоящего командования.

Даже в тех случаях, когда нарушения режима секретности были незначительными, неумышленными и не приводили к тяжким последствиям, сотрудники СМЕРШа не шли на компромиссы. Такой сор из избы нужно было выносить для острастки других, поэтому просьбы отдельных командиров замять дело, загладить вину, как правило, отвергались.

Уроки горячих сезонов – лета и осени сорок первого, когда растерянность, нераспорядительность, шапкозакидательство одного командира оборачивались гибелью тысяч солдат и офицеров.

Примером острой реакции органов военной контрразведки на несоблюдение режима секретности может служить такой факт. Во время жарких боев летом 1943 года на Курской дуге начальник штаба 31-го танкового корпуса подполковник Гандыбин, пытаясь предотвратить захват немцами штабной документации, приказал заведующему делопроизводством секретной части лейтенанту Мельникову вывезти ее в расположение новых позиций, в частности, второго эшелона обороны.

8 июля 1943 года штабная колонна, в которой двигался офицер, попала под авиационный налет неприятеля. В суматохе бомбежки он потерял планшет с важными документами, в том числе с приказом Ставки Верховного главнокомандования, и об этом не доложил командованию. Гандыбин, в свою очередь, исполнение приказа подчиненным не проконтролировал. К счастью, документы, утраченные лейтенантом, к фашистам не попали. Их случайно обнаружил один из негласных источников полка и передал в отдел контрразведки СМЕРШ 1 – й танковой армии.

В течение суток сотрудниками контрразведки вместе с командованием было проведено расследование, в ходе которого стали известны все обстоятельства происшествия.

Командование армии, несмотря на то что не наступило тяжких последствий, сняло с должности лейтенанта Мельникова. Начальник Управления КР СМЕРШ Воронежского фронта генерал-майор Н. Осетров проявил принципиальность и о факте временной утраты секретных документов и результатах расследования 14 июля 1943 года доложил своему непосредственному начальнику докладной запиской такого содержания:

«Совершенно секретно

Начальнику ГУКР НКО СМЕРШ СССР

Комиссару госбезопасности 2-го ранга В. Абакумову

Содержание: «О результатах проведенного расследования по факту утери секретных документов 31-го танкового корпуса».

12 июля 1943 года в отдел контрразведки СМЕРШ 1-й танковой армии были доставлены совершенно секретные документы штаба 31-го ТК, найденные в районе боевых действий у дер. Зоринские дворы.

Среди документов были:

1. Приказ Ставки Верховного главнокомандования № 0296…

(дальше шло перечисление других документов. – Прим. авт.)

Произведенным расследованием установлено, что виновным в утере совершенно секретных документов оказался завделопро-изводством секретной части штаба 31-го ТК лейтенант интендантской службы Мельников…

14 июля 1943 года Мельников был арестован. При личном обыске у него обнаружено и изъято 10 неотправленных пакетов, находившихся у него с 8 июля 1943 года, среди них весьма срочные в адрес начальника штаба 1 – й танковой армии.

Начальник Управления контрразведки

НКО СМЕРШ Воронежского фронта

Осетров

21 июля 1943 г.».

Во фронтовых условиях, когда за военными секретами охотилась вражеская агентура и штабные документы могли уничтожить снаряды, мины и бомбы в ходе боевых действий, сотрудники органов военной контрразведки внимательно отслеживали состояние режима секретности в войсках.

Для «сторожевой» цели вербовалась агентура, способная замечать любые нарушения в работе с секретными документами и фиксировать повышенный интерес к ним со стороны посторонних лиц.

По рассказам известного сотрудника военной контрразведки СМЕРШа генерал-майора в отставке Л.Г. Иванова, армейским чекистам приходилось вникать в тонкие оперативные вопросы, постоянно вести работу по сохранению скрытого управления войсками (СУВ), по недопущению утечек секретов по любым каналам, по укреплению воинской дисциплины и пр.

* * *

Не менее важным направлением в защите секретов агентурным прикрытием со стороны сотрудников СМЕРШа считалась перлюстрация корреспонденции военнослужащих. О ней в современной литературе написано очень мало то ли от стыдливости признания, что заглядывали «в чужие письма со спины», то ли от нежелания делиться добытой таким способом конкретной информацией.

Но чтобы читатель был более информирован о вопросах военной цензуры в годы войны и живо представил характер этой работы военных контрразведчиков, есть смысл привести текст специального сообщения Особого отдела Западного фронта о результатах просмотра корреспонденции с 25 по 30 октября 1941 года.

6 ноября 1941 г. Совершенно секретно

ЧЛЕНУ ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАПАДНОГО ФРОНТА

тов. БУЛГАНИНУ

Из просмотренных документов по ППС 527 установлено, что отдельные военнослужащие частей Красной Армии разглашают военную тайну. Так, например:

«Положение не очень благополучно. Не знаю, увидимся ли мы с Вами. Мы находимся около Москвы в километрах 50, а немец от нас в километрах 10, так что самолеты нам покою не дают, бомбят нашу деревню, а отступать больше ни на шагу назад, только вперед. Мы немца победили бы, только авиации нашей мало летает, а немецкой летает много».

(Из письма Дворникова С.И., стройвзвод, отдельный батальон связи)

«Наш батальон связи, как первый на передовой линии, но я теперь вижу стон бойцов, убитых бойцов и командиров и все время на холоде, и все время на выходе, т. е. на линии.

Особой таскаешь телефонный аппарат, когда противогаз, гранаты, бутылки с горючим для поджога танков…

На сегодняшний день я вижу только с минуты на минуту смерть, гул от самолетов, бомбят, из орудий, а которые бойцы попадут в плен, то фин берет винтовку и еще пришибет, а нашему бойцу говорит: «Русь, русь иди домой» и обязательно к ним в тыл, из тыла уйти все равно можно. А бывает так – пройдет русский боец с полкилометра, то по нему будут стрелять. Русские жители не стали эвакуироваться из населенного пункта, они говорят: «Куда мы будем эвакуироваться, пусть убивают на своей родине…» Харчи очень плохие бывают, когда идешь на выход».

(Из письма Горбунова У.И., отдельный батальон связи, 3 рота)

«Теперь сообщу о том, что я пережил, в особенности со 2-го октября и по настоящее врем. Первое – с 2-го числа на нашем направлении противник начал наступление, бомбил два дня, а 3 числа захватил нас врасплох своими танками и разбил все наши машины и окружил нас со всех сторон…

Мы бежали в тыл трое суток, голодные и не спавши. Перенес и теперь переношу большие трудности и что будет дальше, не знаю, останусь жив или нет».

(Из письма Медведева. 856 оншр – отдельная кабельношестовая рота. – Прим. авт.)

«Мы находимся сейчас в худших условиях. Когда жили от фронта в 60 км, не знали ничего. Теперь видим голод и холод. Враг нас рассеял по всему Западному фронту и выбирался я ровно 13 дней, прошел более 400 км лесам и болотами. Долго жить не приходится, все равно помирать, что там, то здесь. Под Москвой, наверное, придется помереть, далее не уйти».

(Из письма Орехова И., обе (отдельный батальон связи. – Прим. авт.), 2 рота).

«Каждую минуту ждем смерти сверху и снизу. Мои товарищи, которые со мной приехали на фронт, жизнь свою покончили, как раз попали под бомбежку т разбило всю мою машину».

(Из письма Смирновой В.С. – ППС (полевая почтовая станция) 527).

«Наш полк весь разбит. На нас напали врасплох германцы, мы кинулись кто в чем, чтобы успеть выскочить, тот остался жив, нас из 250 осталось только 28. Вот мы были в г. Кирове, вот его забрали, теперь мы уже двигаемся к Туле, все разбиты. Подразделение формируется, но мы пока ещё не хотим формироваться, как сформируют, так погонят на фронт».

(Из письма Чулкова К.Ф. – 907 обс).

«Но самое страшное – это отступление, в котором никакого нет порядка. Это страшнее фронта и мы отступали почти до самой Десны. Пришлось выходить два раза из окружения и из этого осталось пока одно – это я жив, не имею ранения. Не знаю, что будет дальше. Из нашего 6-на осталось чел. 30. Немец больше воюет авиацией, танками и автоматическим оружием, здорово бьет минометами. Сейчас я нахожусь около гор. Подольска, под Москвой, ждем направления, куда – не знаю. Настроение не плохое, но уже надоела эта волокита с войной».

(Из письма Васивцева Г.А. – в/ч 456/1).

«Живу я сейчас очень плохо, обмундирование зимнее не дают, а в летнем, сам знаешь, как в настоящее время ходить очень холодно. Комиссар говорит, что скоро дадут, а это скоро. Возможно, протянется целый год…Кормяттоже незавидно, одним словом можно сказать плохо».

(Из письма Манаева В.А. – 907 обс.)

«Мне стало трудно жить, холод, сырость, а спим в лесу, одежда легкая, зимнюю все еще не дают. Сейчас сильные дожди идут, ездить плохо и опасно стало, часто охотится Гитлер на движущиеся колонны. И еще сообщаю, что у нас новости – много помирает от спирта, напьется и помрет».

Из письма Костюк – 573 оаб (отдельный автобатальон. – Прим. авт.), первая рота

«Всякая живая мысль и искусство кажутся миром далеких сновидений, какой-то чужой жизнью, чуть ли не посторонней. Настроение мое, с одной стороны, неважное, а другой, какое-то успокаивающее. Никак (не) смириться стой распущенностью, расхлябанностью, недисциплинированностью, которые царят среди рядовых командиров при штабе. Компания разношерстная, грубая, неряшливая до безобразия и исключительно узкошкурная».

(Из письма Гграсимовой Ю.П. – ППС 527)

Вышеизложенное сообщаю для Вашего сведения.

НАЧАЛЬНИК ОСОБОГО ОТДЕЛА НКВД ЗАПАДНОГО ФРОНТА

КОМИССАР 3-ГО РАНГА БЕЛЯНОВ

В вышеизложенном тексте соблюдены орфография и лексикон исполнителей писем. Эти письма раскрывают ту сложность обстановки, которая сложилась для Красной армии и всего советского народа в первые месяцы войны.

Ловля на живца

Говорят, у каждого времени есть свои песни, свои герои, свое оружие. Так, во время Второй мировой войны спецслужбы воюющих государств освоили новую сферу противоборства – радиоэфир. Одним из новых векторов в деятельности и нашей военной контрразведки стали радиоигры с разведкой противника.

Что для этого нужно? Во-первых, захватить на своей территории вражеского агента с коротковолновой приемо-передающей рацией, во-вторых, склонить его к честной работе и, в-третьих, подготовить для противника ложную информацию – дезинформацию, а потом, в-четвертых, ждать «гостей запрошенных».

Не раз доводилось слышать от ветеранов СМЕРШа, что такую войну в эфире они сравнивали с рыбалкой и называли ее – «ловлей на живца».

Немецкая контрразведка активно пользовалась этим оружием против спецслужб СССР и его союзников по антигитлеровской коалиции. Так, арестованный органами ГУКР СМЕРШ в мае 1945 года бывший начальник немецкой военной контрразведки (абвер-3) генерал-лейтенант Франц фон Бентивеньи на допросе рассказал об удачно проведенной операции против англичан в Голландии в ходе радиоигры. По его словам, «…в конце 1942 года в Голландии было арестовано десять английских разведчиков, державших радиосвязь с Лондоном. Пять радистов были перевербованы, а на остальных пяти точках работали немецкие радисты, изучившие «почерк» англичан. Эта радиоигра продолжалась в течение всего 1943 года.

В ходе нее было арестовано большое количество английских агентов и захвачено много сброшенного с самолетов вооружения, которого хватило бы на оснащение целой дивизии…»

Советская контрразведка начала «войну в эфире» с немецкими спецслужбами в 1942 году. Первое время на Лубянке эту работу вели сразу несколько подразделений: 4-е Управление под руководством П.А. Судоплатова, 1-й (немецкий) отдел 2-го Управления, возглавляемый П.П. Тимофеевым, в составе которого функционировало специальное отделение по радиоиграм под руководством Н.М. Ендакова, а также территориальные органы НКВД СССР.

С весны 1943 года все радиоигры, кроме игр «Монастырь», «Курьеры» и «Березино», оставленных в 4-м Управлении, были переданы в ведение Главного управления контрразведки СМЕРШ НКО СССР. В новом ведомстве эта работа проводилась 3-м отделом под руководством полковника Владимира Яковлевича Барышникова. На протяжении всей войны сценаристами «радиоспектаклей» были опытные оперативные сотрудники Д.П. Тарасов, ГФ. Григоренко, И.П. Лебедев и другие.

Цель радиоигр была одна – парализовать работу развед-подразделений противника, прежде всего абвера и «Цеппелина».

Продвижение стратегической дезинформации в немецкие разведцентры сотрудники 3-го отдела проводили в тесном контакте с руководством Генштаба РККА в лице А.М. Василевского, А.И. Антонова, С.М. Штеменко, а также начальника Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба ВС СССР.

В это время были мастерски проведены операции в эфире под кодовыми названиями: «Лесники», «Загадка», «Борисов», «Контролеры», «Опыт», «Находка», «Тайник», «Дуэт», «Патриоты», «Фисгармония», «Подрывники», «Туман», «Десант», «Тростники», «Арийцы», «Разгром», «Двина», «Янус», «Узел», «Развод», «Бурса», «Явка», «Танкист» и мн. другие.

Интересна была по замыслу и продуктивна по результатам радиоигра «Опыт», начатая в мае 1943 года. Передачи велись от имени трех агентов немецкой разведки через портативную коротковолновую радиостанцию. Абверовские агенты, заброшенные в район Курской дуги, имели задание – выяснить, действительно ли советское командование серьезно готовится к оборонительным боям, что дезинформацией через возможности СМЕРШа доходило до руководства вермахта. Поэтому главной целью «Опыта» было подтверждение правильности переданных по другим каналам связи о стремлении частей Центрального фронта встать в оборону.

Через каждые два-три дня по указанию Генерального штаба Красной армии передавались радиограммы, содержащие выгодную для советской стороны информацию. В ней указывалось, что в сторону фронта двигаются бдительно охраняемые эшелоны с накатником для блиндажей, бронеколпаками, эскарпами, колючей проволокой и другими строительными материалами, необходимыми для обороны. В районах ближнего тыла местные граждане роют противотанковые рвы и окопы и строят доты. Но о сосредоточении конкретных войск и боевой техники в передаваемых материалах говорилось скупо.

Вся эта информация была «перекачана» противнику по заданию Генштаба в течение двадцати дней. Основная задача радиоигры была выполнена, а потом решили сбавить активность и подождать, как противник отнесется к полученной «важной информации».

И вот абвергруппа заговорила:

«Павлу. Желательны сведения об артиллерийских позициях западнее Новосиля, в районе слияния рек Неруч и Зуша. Центр».

С учетом того что радиостанция по поставленным задачам своей агентуре находилась в более чем ста пятидесяти километрах от Новосиля, военная контрразведка радировала:

«Центру. В нашем районе Новосиля нет. На разведку вышли напарники. Я остался на месте. До их возвращения буду сообщать только метеосводки. Павел».

Надо было выстроить легенду о невозвращении посланных на разведку агентов и, естественно, попросить помощи – прислать продукты и деньги. 4 августа радисту пришел ответ:

«Павлу. Помощь пришлем, точный срок сообщим позднее. Почему не сообщаете о передвижении войск и важных военных событиях в вашем районе? Ждем срочных сведений. Центр».

С ответом военные контрразведчики не задержались:

«Центру. Наши люди до сих пор не вернулись, ходил их разыскивать, но безрезультатно. Работать одному очень трудно. Денег нет. Живу плохо. Жду от вас совета и помощи. Павел».

Абверовцы тоже не задержались с ответом и уже через три дня радировали:

«Павлу. Срочно. Готовим курьера, придет по последнему адресу, а пока давайте военные сводки, надеемся на активизацию работы. Центр».

Через двое суток на явочной квартире оперативные сотрудники СМЕРШа арестовали агента-связника, некоего Подкопытова, который был должен установить связь с радистом, передать ему 106 тысяч рублей, новые фиктивные документы, батареи для радиостанции, продовольствие и остаться в его распоряжении для ведения разведки.

На совещании начальник Управления контрразведки СМЕРШа фронта генерал-майор Вадис Александр Анатольевич подчеркнул оперативному работнику, ведущему радиоигру, капитану Стрюкову:

– Прибытие, причем срочное, к нам связника свидетельствует о том, что противник заинтересован в продолжении дальнейшей работы радиостанции «Опыт». Нам ни в коем случае сейчас нельзя проколоться. Работа должна быть тонкая, хорошо выверенная. Прошу это иметь в виду при дальнейшем планировании

– Александр Анатольевич, все мы делаем по плану, соизмеряя наши конкретные шаги с оперативной обстановкой. При осложнениях будем советоваться с вами.

– Ну тогда можно быть спокойным, хотя помните, что лекарства действуют медленнее, чем болезни, – заметил генерал.

– Я понял вашу философию.

– Прекрасно…

А в это время происходили активные наступательные действия Красной армии. В районы кровопролитных сражений направлялись людские резервы и боевая техника. Не передавать очевидной информации было уже нельзя. Военные чекисты приняли решение изредка направлять незначительную информацию, но объяснить скупость ее объективными обстоятельствами. 11 августа ушло сообщение, что радист курьера не встретил. Немцы срочно направили шифрованную телеграмму такого содержания:

«Павлу. Курьер завтра будет у вас, у хозяйки. Пароль – «привет от доктора». Курьер будет с вами работать с успехом. Центр».

Возникла проблема – радист долго не передавал сведений о войсках, что могло вызвать подозрение о его вынужденной работе под диктовку советской контрразведки. С учетом этого надо было организовать встречу курьера с самим радистом. Однако этот вариант отвергло руководство СМЕРШа. Роль радиста поручили исполнить Стрюкову.

Операция была на контроле начальника 3-го отдела ГУКР СМЕРШ полковника В.Я. Барышникова. Он позвонил по «ВЧ» генералу Вадису:

– Александр Анатольевич, а если курьером окажется агент, лично знающий радиста, тогда что? – возмущался Барышников.

– Не думаю, не такие уж важные фигуры наши «подопытные»… Во всяком случае оперативный работник не растеряется, найдет выход. Мы этот вариант тоже прорабатываем.

– Ладно, пусть действует, но на всякий случай прикройте его надежно.

– Это само собой, сделаем обязательно, Владимир Яковлевич, все будет в порядке.

* * *

…В село Березовские Выселки, где был подставной адрес для курьера, выехали шесть военных контрразведчиков – два офицера и четверо солдат отдельного батальона управления контрразведки СМЕРШа. Стрюков облачился в одежду радиста, а один из бойцов – в форму сержанта, играя роль напарника. Остальные прикрывали подходы к дому.

В 11 часов 25 минут 24 августа 1943 года капитану доложили, что в направлении к дому Кудрявцевой идет неизвестный в форме старшего сержанта. Стрюков как бы случайно вышел из дома и стал наблюдать. Поравнявшись с калиткой, неизвестный спросил:

– Это дом колхозницы Кудрявцевой?

– Да, – последовал ответ.

– Привет от доктора, – улыбнулся незнакомец.

Капитан пригласил гостя в дом, сыграл роль обрадованного радиста, расспросил об обстановке и, получив ответы на поставленные вопросы, успокоился.

Курьер назвался Матвеевым и рассказал, что выброшен на парашюте в ночь на 23 августа вместе с напарником. Мешка с грузом, сброшенного отдельно, к сожалению, не нашли.

– А почему напарник не пришел? – спросил чекист.

– Я сделал это для страховки. Так советовал наш шеф – капитан Фурман, мол, один должен идти по адресу, а другой страховать.

– Что ж получается, Фурман не верит нам?

– Нет, этого он не говорил. Сказал, что обстановка в вашем районе сложная, а поэтому надо быть осторожным, – поспешил успокоить радиста курьер.

– Это правильно, в нашем деле осторожность – мать родная. А что же вы должны дальше делать после выполнения этого задания? – поинтересовался капитан.

– Мне приказал Фурман остаться с вами, помогая в сборе сведений, а напарник должен сразу же вернуться обратно.

– Это очень хорошо, что вы останетесь и будете помогать. Ну а теперь пошли за напарником, незачем там ему прятаться, да и деньги с документами нужны. Они у него?

– Да, именно он отвечает за финансы.

Когда они вдвоем пришли к месту укрытия напарника, Матвеев свистнул, и из кустов вышел крепыш – военный в форме сержанта с вещевым мешком и автоматом ППШ.

– Выходи смелей, Серега, все в порядке, – подбодрил его Матвеев.

Возвратившись с агентами абвера в дом, капитан продолжал разыгрывать роль человека, соскучившегося по своим товарищам. После того как все перекусили и попили чай, под предлогом устройства на ночлег «гостей» направили в разные квартиры, где их уже ждали смершевцы и быстро повязали.

У прибывших курьеров было изъято: семьдесят пять тысяч рублей; чистые бланки командировочных предписаний с печатью «АХО штаба 13-й армии»; двадцать чистых бланков продовольственных аттестатов с печатью «АХО штаба 13-й армии»; пятнадцать чистых бланков продовольственных аттестатов с печатью «Оперативная группа минометных частей Западного фронта Ставки Верховного главнокомандования»; двадцать командировочных предписаний с печатью и штампом «!» № отдельного батальона связи.

Пакет с грузом, в котором находились батареи к рации, обмундирование и продукты, найти не удалось.

25 и 27 августа 1943 года немцам были отправлены две радиограммы:

«Центру. Два курьера прибыли. Груз, сброшенный с самолета без парашюта, потеряли. Втроем идем на поиски. Павел».

«Центру. Посылки не нашли. За помощь в деньгах, документах благодарим. Как быть с питанием к рации. Жду срочного ответа. Павел».

29 августа Центр сообщил:

«Павлу. Второй курьер должен немедленно вернуться и поехать с новым пакетом. Сообщите, куда и когда выехал. Центр».

На эту радиограмму армейские контрразведчики ответили, что Сергей будет переходить линию фронта в районе стыка 70-й и 13-й армий, а радист и Матвеев, изменив место жительства, приступил к работе. Они передали несколько информаций о положении и движении войск, а потом сообщили о якобы политической неустойчивости напарника Матвеева, его пьянстве, болтовне лишнего среди окружающих и намерении бросить «святое дело защиты рейха».

Центр ответил несколько растерянной радиограммой с просьбой, чтобы не падали духом.

Контрразведчики от имени радиста послали такой текст:

«Центру. Напарник вашим распоряжениям не подчинился. Уговоры не помогли. Ликвидирован. Обошлось без шума. Выезжаю в район Брянска. С нового места сообщу данные. Павел».

Новый адрес радист сообщил Центру через несколько дней.

19 ноября Центр радировал, что передача подготовлена, и запрашивал, сколько времени нужно, чтобы добраться до места сброски. Однако из-за нелетной погоды сброска затянулась до 27 февраля 1944 года, когда самолет наконец-то прошел в указанном районе над сигнальными кострами и сбросил на парашюте баллон с грузом. В нем были: сто тысяч рублей; пачка фиктивных документов с печатями и штампами различных воинских частей; батареи к рации; комплект офицерского обмундирования; продукты питания.

Радиоигра с чекистской радиоточкой «Опыт» продолжалась до конца 1944 года…

Не менее успешной проходила и радиоигра «Связисты» в Ленинграде, которая первоначально велась из другого города. Дело в том, что противник по «просьбе» якобы действующих агентов направил двух курьеров в Северную столицу. Их задержали.

А произошло это так: 13 февраля 1944 года в районе города Тосно была включена в радиоигру рация, изъятая у абверовской разведгруппы. Агенты вели себя неискренне, а потому подключать радиста к операции было опасно. Разоблаченные агенты сообщили, что они получили задание вести наблюдение за переброской воинских частей и подразделений Красной армии и военной техники к линии фронта. Поскольку проведение радиоигры из города Тосно было бесперспективным, руководство СМЕРШа решило легендировать переезд разведгруппы в Ленинград для изучения обстановки и возможного устройства на жительство.

Переведя рацию в Ленинград, армейские чекисты, как говорится, «отстучали» такой текст в радиограмме:

«Отцу. Обстановка изучена, имеется полная возможность надежно устроиться и осесть в городе. Необходимы паспорта, свидетельства об освобождении от воинской обязанности или бронь, трудовые книжки, справки любого учреждения или предприятия о возвращении из эвакуации. Документы должны быть оформлены на настоящие фамилии. Перспектива работы хорошая, встретили знакомых, могущих оказаться нам полезными, дальнейшее зависит от вас. Ждем указаний. Братья».

По прибытии курьеров и их ареста радиоточка использовалась для передачи дезинформации. Руководство фашисткой разведки так оценило работу смершевцев в последней радиограмме:

«Братья. Вы награждены медалью «За храбрость». Поздравляем вас и желаем дальнейших успехов. Отец».

Не знал «отец», что радисты из военной контрразведки получили правительственные награды СССР за одну и ту же работу. Если бы узнал, – наверное, застрелился бы.

Интересная операция проводилась органами СМЕРШа с сентября 1944 года фактически до самого конца войны. После задержания нескольких агентов разведгруппы с рацией через перевербованного агента-радиста ушло сообщение в Центр, что им удалось обнаружить и установить связь с несколькими разрозненными группами немецких солдат и офицеров общей численностью более 1000 человек, «продолжающих борьбу в советском тылу». В радиограмме шло живописание подвигов «героев рейха», мечтающих прорваться через линию фронта и встать снова в ряды вермахта. Они просили одного – оружия, снаряжения и питания. Подготовка радиоигры была тщательно спланирована. Были использованы реальные имена недавно захваченных в плен немецких офицеров, в частности, старшего офицера – командира пехотного батальона Генриха Шерхорна. Немцы «клюнули» на приманку военных контрразведчиков и включились сами в «игру» под кодовым названием «Шерхорн».

О «группе» соотечественников за линией фронта 19 октября 1944 года было доложено Гитлеру. Он обрадовался «высокому патриотическому чувству настоящих арийцев» и санкционировал доставку требуемых грузов. Вместе с тем абвер для подстраховки в «район действия группы» выбросил на парашютах две проверочные группы, которые тут же были задержаны армейскими чекистами. В ответ в Берлин полетела очередная оптимистическая шифрограмма. Грузы падали с неба в районе Белоруссии, а затем Польши.

Последний груз – оружие, продукты, боеприпасы, обмундирование и медикаменты для «группы Шерхорна» – был выброшен 18 апреля 1945 года. Интересная деталь – среди снаряжения, сброшенного в этот день, находился и Рыцарский крест, которым Гитлер наградил своего последнего любимца – теперьуже оберста (полковника) Генриха Шерхорна, жившего спокойной жизнью военнопленного в одном из бараков для военнопленных Красногорского лагеря.

За время радиоигры от имени Шерхорна немцы совершили к его «группе» 20 самолето-вылетов, сбросив около 60 тонн различных военных грузов.

* * *

В ночь с 23 на 24 октября 1943 года жители северо-западной окраины города Клин Калининской (теперь Тверской) области могли слышать гул одинокого самолета. Это был немецкий борт – «Юнкерс-88», с которого десантировался на парашюте неизвестный. После благополучного приземления он привел себя в порядок, переоделся и направился в город, где тут же был задержан воинским патрулем. После первичного допроса в горотделе НКГБ его как уроженца и жителя Москвы передали в распоряжение ГУКР СМЕРШ.