Текст книги "История американской культуры"

Часть I

Глава первая
Формирование американской нации

Англосаксы, в отличие от испанцев и французов, ехали в Америку с твердым пониманием того обстоятельства, что их ждет не благословенное Эльдорадо, а тяжелый труд в суровой стране. Этот момент является ключевым для понимания американской нации и культуры. Ядро будущего национального единства составили пуритане (англ. puritans – «чистые»), последователи религиозного движения, настаивавшего на реформах англиканской церкви, уничтожении епископата, введении совета выборных старейшин, удалении из церкви украшений, упрощении религиозных обрядов, замене мессы проповедью.

Протестантская этика с наивысшей силой проявилась в дневниковых записях капитана Джона Смита, основателя Вирджинии, первой североамериканской колонии Англии. Он писал, что первопоселенцам было нечего ждать, кроме результатов собственных усилий. Идея действенности и обязательности тяжелого труда подкреплялась (и отягощалась) кальвинистским представлением о жизни как неизбежной трагедии, о земном пути как дороге страданий. Вот почему атмосфера первых поселений пуритан угнетает даже в описаниях: перед читателем открываются унылые картины того, как мрачные люди молча и безостановочно пробивают дороги, очищают поля, без радости и песен встречают рождение детей, без славословия провожают усопших.

Но ощущение свободы от полуфеодальных пут Европы стало проявляться довольно быстро. В английских колониях отсутствовала религиозная дисциплина, требуемая англиканскими епископами метрополии, и пуритане мало-помалу обрели невиданный простор не только для культовых отправлений, но и для определения базовых принципов своей жизни. В каждом североамериканском поселении образовалась своя независимая религиозная община, а проблема духовной свободы свелась к самостоятельному определению верований, пристрастий, вкусов.

В. Сегар. Елизавета I с горностаем – символом королевской власти Англии. 1585

Джон Смит (1580?-1631) Знаменитый путешественник, которому американцы обязаны названием «Новая Англия».

Культура североамериканских колоний с самого начала носила, что вполне понятно, черты западноевропейской прародины – Англии с ее высокими достижениями елизаветинской и революционной эпох, с ее сумрачным пуританским бытом. Удивительной особенностью, отчасти объясняющей дальнейшую оригинальность и интенсивное развитие культуры США в целом, явилось повсеместное наличие довольно богатых домашних библиотек, бережно собранных не только в Англии, но в других европейских странах. Уже вскоре после освоения атлантического побережья в тринадцати здешних колониях начинается печатание и распространение памфлетов, альманахов, периодических изданий, а затем и книг.

В становление американской культуры внесла свою лепту не только доминирующая англосаксонская струя, Оказало влияние наследие множества других народов – шотландцев, ирландцев, голландцев, валлийцев, шведов. Но на протяжении полутора веков колониальной истории английское влияние, как мы уже говорили, преобладало: большинство поселенцев были англичанами, классовая структура носила ярко выраженный английский характер, законы строились по английской матрице, теология шла от англиканской церкви и английских сект, формы образования имитировали английские образцы. То же можно сказать и об искусстве, стиле жизни, характере развлечений, преобладающей моде, судопроизводстве, церкви и прессе. Главные связи с миром пролегали для Северной Америки через Лондон.

В английской культуре XVII в. преобладают театр и изобразительное искусство. Художники. Висхер в 1616 г. запечатлел знаменитый «Глобус», в котором ставились пьесы Шекспира.

Важнейшей отличительной чертой собственно американской культуры в процессе ее становления стало следующее: осваивая новые территории, удаляясь от побережья в глубину континента, новое общество не знало самых существенных ограничений, определявших государственность и культуру Европы. Америка не знала феодализма. В Америке никогда не было титулованной аристократии, наследственных привилегий, строгой клерикальной иерархии, господства высших слоев во вкусах, привычках, зарождающихся традициях, Поэтому двери на вершину социальной лестницы в США с первых дней были открыты шире, чем в постфеодальной Европе.

Сказанное не означает, что в Новом Свете сразу же воцарились республиканские добродетели. Между прочим, этика пуритан высшими ценностями, наряду с трудолюбием, объявляла расчетливость, стремление к накопительству, восхищение богатством и презрение к бедности. В колонии Нью-Йорк, как и в старой доброй Англии, богатые землевладельцы имели в провинциальной ассамблее своих представителей или заместителей. Подобно замкам, стояли огромные дома вверх по Гудзону – их охраняли вооруженные афроамериканцы-рабы, здесь содержались маленькие армии, а их владельцы вступали в собственные договорные отношения с индейцами. Среди студентов Гарвардского и Йельского университетов наибольшим уважением пользовались выходцы из состоятельных семей. В церквях, как в англиканских, так и в других протестантских, отдельные группы верующих размещались в соответствии с общественным положением. Представители старых семейств Вирджинии могли заставить простолюдинов ждать начала службы в церкви до того момента, пока они не разместятся на собственных скамейках в храме.

Старинные гравюры показывают, как выглядели простые горожане.

Общество оказалось стратифицировано по имущественному признаку, Образовалась своеобразная социальная иерархия, на вершине которой располагались крупные землевладельцы. За ними следовали свободные фермеры, жившие в отдалении от побережья – они составляли основу населения Новой Англии и срединных колоний. Фермеры все более продвигались на запад, южнее Вирджинии, Владельцы земель были часто неграмотны, но именно их битва за жизнь стала той неповторимой составляющей американской культуры, которая определила ее облик, складывающийся на границе освоенного и неосвоенного, естественного природного и окультуренного мира. В этой особой «пограничной» обстановке демократических идеалов и вкусов (неизбежных при постоянной взаимовыручке, в атмосфере которой жили фермерские кланы) складывался дух американских пионеров, влиявший на формирование новой культурной традиции.

Третий слой американского населения составляли свободные ремесленники и рабочие, жившие в городах. Их было меньше, чем фермеров, неукротимо устремлявшихся в леса и степи. К четвертому слою принадлежали несвободные сельскохозяйственные рабочие, уделом которых была черная работа. Часть из них находилась в рабстве временно, в перспективе был переход в третью социальную группу, другая часть работала на полях пожизненно, поколениями. На Юге страны это были рабы, принадлежащие хозяевам как имущество, по закону не подлежащее отчуждению.

Старинная карта Вирджинии

…В мае 1607 года три потрепанных штормами корабля под британским флагом бросили якоря в устье реки, получившей впоследствии название Джеймс. Люди, измученные четырехмесячным плаванием по бурному океану, ступили, наконец, на землю. Их изумлению не было границ. Как зачарованные, бродили они по берегу, усыпанному огромными устрицами. В небе проносились стаи невиданных птиц. В неоглядную даль уходили леса. Обширные поляны среди могучих дубов и величавых сосен были похожи на гигантские ковры, сотканные из ярких цветов.

Этой сказочно плодородной земле, которую пришельцы назвали Вирджинией, суждено было стать первой английской колонией в Северной Америке. Исконные хозяева – индейцы, доверчиво встретившие европейцев, довольно скоро были оттеснены в глубь материка.

И Христофор Колумб, и Америго Веспуччи поначалу решили, что попали в Эдем – так очаровал их пейзаж нового континента. Веспуччи вспоминал, что здесь было огромное множество теплых источников и бесчисленное количество деревьев. Иногда нежный запах трав и цветов и аромат спелых фруктов и корней овладевал путешественником настолько, что он возвращался к мысли о том, что находится по крайней мере рядом с земным раем.

Колонизация, задуманная как привлечение прибылей в активы Лондонской и Плимутской торговых компаний, быстро переросла намеченные рамки. Из Европы на далекий континент устремились не только те, кто хотел вложить свой капитал в доходное предприятие, но и многие тысячи обездоленных и гонимых, для которых Новый Свет стал единственной надеждой добыть средства к существованию или укрыться от религиозных, политических или юридических преследований.

Начиная со второй половины XVII столетия поток переселенцев еще более увеличился. Буржуазная революция в Англии и диктатура Кромвеля, затем реставрация Стюартов и, наконец, еще один государственный переворот (1688–1689 годов) – каждое из этих бурных событий порождало новую волну беженцев за океан. Сюда устремлялись и выходцы из других европейских стран.

Вслед за первыми двумя колониями – Вирджинией на юге и Массачусетсом на севере – возникли Мэриленд, Коннектикут, Род-Айленд и Нью-Гемпшир. Затем к ним прибавились Северная и Южная Каролина, Нью-Йорк, Пенсильвания, Делавэр, Нью-Джерси, Джорджия. Образовались они на кромке огромного континента, но вскоре перенаселенность побережья побудила людей двинуться дальше на запад, все более оттесняя индейцев.

В Вирджинии, где уже в 1670 году проживало 40 тыс. человек, движение на запад было весьма интенсивным. Оно стимулировалось как непрерывным притоком населения, так и особенностями развития сельского хозяйства в этой колонии. Благоприятные природные условия позволяли колонистам не только обеспечивать себя продовольствием, но и разводить табак, пользовавшийся большим спросом в Европе, Табак приносил немалую прибыль, а потому и стал с самого начала главной сельскохозяйственной культурой Вирджинии.

Насколько быстро поняли вирджинцы выгодность возделывания табака, видно, например, из того, что уже в 1617 году им были засеяны даже улицы и рыночная площадь первого административного центра колонии – Джеймстауна. Одновременно это говорит и о том, что уже тогда переселенцам стало тесно вблизи устья реки Джеймс, где они первоначально обосновались.

Нехватка земель становилась все более ощутимой. К тому же табак в условиях хищнического ведения хозяйства быстро истощал почву. Поэтому его разведение в Вирджинии и других южных колониях постоянно требовало освоения новых территорий, что, в свою очередь, вызвало потребность в дешевой рабочей силе. Сначала широко применялся труд «законтрактованных» слуг, т. е. тех переселенцев, которые, не имея средств, в уплату за переезд в Америку давали письменное обязательство отработать на плантациях от двух до семи лет. А когда и этого оказалось недостаточно для удовлетворения потребности в рабочей силе, то стали завозить чернокожих из Африки. Чернокожие рабы были выгоднее, чем белые, так как они становились собственностью землевладельца и были обречены работать на хозяина всю жизнь.

Примерно так выглядели плантации на берегах Миссисипи. Помимо табака, распространенной культурой был хлопок.

Вирджиния тогда была самой большой американской колонией Англии и включала в себя территории, на которых в последующем возникло еще семь штатов – Западная Вирджиния, Кентукки, Огайо, Иллинойс, Индиана, Мичиган, Висконсин. Но основная масса населения в XVIII веке все еще жила вблизи побережья, тонкой струей растекаясь на запад и постепенно колонизуя новые земли.

Применение рабского труда привело к созданию крупных плантаций и обогатило их хозяев. На американском Юге возникла землевладельческая аристократия, сосредоточившая в своих руках основную часть освоенной территории, причем самую удобную – в прибрежной полосе, откуда сравнительно легко было переправлять табак и другую экспортную продукцию к океанским гаваням. В Вирджинии такую аристократию представляли семьи Рендольфов, Маршаллов, Мезонов, Бирдов, Картеров и некоторые другие, составившие местную знать. Помимо доходов от плантаций, многие из них занимались весьма прибыльной спекуляцией землей.

По существовавшему тогда закону вся территория Вирджинии являлась собственностью английского короля. Губернатор предоставлял право пользования землей тем или иным лицам, а они, в свою очередь, передавали это право другим. Разумеется, за определенную плату. Так возник земельный бизнес. Одна из его особенностей состояла в том, что перепродавались участки, находившиеся в необжитых местах, и потому их освоение требовало огромных усилий. Причем мелкие фермеры, которым, в конце концов, доставались небольшие наделы, в сущности, перед лицом закона даже не были их владельцами, так как земля по-прежнему являлась собственностью английской короны.

При таких условиях основу благосостояния составляло общественное положение семьи, и чем выше находилась она на социальной лестнице, тем прочнее были ее «права» на приобретенную землю. Иначе говоря, и эта привилегия принадлежала лишь колониальной знати. Последняя резко выделялась среди основной массы поселенцев – выходцев из беднейших слоев иммигрантов. Даже в середине XVIII столетия в Вирджинии и ряде других американских колоний Англии примерно три четверти белого населения в настоящем или в прошлом были законтрактованными слугами.

Антирабовладельческой была деятельность миссионеров, которые строили небольшие поселки для индейцев, в которых учили аборигенов читать и писать, обращая коренное население Америки в христианство, препятствовали его истреблению. Вот почему миссии нередко разрушались. На современной реконструкции показан типовой план миссии.

Отработав положенный срок в качестве белых рабов, они устремлялись дальше на материк и оседали по берегам рек, служивших в условиях полнейшего бездорожья почти единственными транспортными артериями. Поскольку земель этим людям не жаловали, а для покупки участка у них не было средств, то они становились «скваттерами», самочинно захватывали незанятые участки без легального разрешения на собственность и работали на них, не уплачивая налоги.

Постоянные стычки с индейцами, оказывавшими мужественное, хотя и безуспешное сопротивление захвату принадлежавшей им территории, дополняли тяжелый труд, без которого невозможно было превратить в пашню почти сплошь покрытую лесами землю. Собственными руками удавалось освоить лишь весьма скромные участки, но основная масса поселенцев довольствовалась и этим, радуясь обретенной наконец возможности прокормить семью, сея пшеницу, кукурузу и разводя скот.

Добиться большего удавалось немногим. К таким в основном принадлежали фермеры из прибрежной полосы, которые отправлялись на запад в надежде увеличить свое состояние. Они имели некоторые средства, а иногда и немного рабов. Это давало им огромное преимущество перед вчерашними белыми рабами, так как позволяло покупать и осваивать более обширные участки и постепенно превращать их в солидные поместья, основой процветания которых становилось разведение табака.

Вот в такой социальной обстановке происходило становление американской культуры – аристократической наверху, демократической в своем среднем составе, рабской в нижнем слое общества.

Если культурные традиции в тех или иных кланах и присутствовали, то они являлись, как уже говорилось, европейским наследием. Причем в отрыве от метрополии, от новинок литературы и науки, получить достаточное по английским меркам образование оказывалось нелегко, а то и вовсе невозможно. Упомянем, что полковник Джефферсон (отец государственного деятеля) собрал небольшую библиотеку и в свободное от своих многочисленных дел время любил читать, причем Библии предпочитал сонеты Шекспира и сатиру Свифта. Он пришел к выводу, что сын его должен стать образованным человеком. На том же настаивали и домашний учитель, и некий пастор Дуглас, обещавший дать своим ученикам «классическое образование», хотя имел для этого явно недостаточно книг. За пять лет обучения Джефферсон-младший получил у Дугласа не более чем поверхностное знакомство с латынью и греческим, а также французским языками.

Юлиус Брутус Стимс. Фермер Джордж Вашингтон. Вашингтон владел 123-мя рабами

Если повнимательней вглядеться в личность буквально любого из южан, впоследствии отличившихся в грядущей Войне за независимость Америки от Англии, то мы увидим, что они любили лучшее в одежде, рифленые рубашки, золотые украшения, прекрасные кожаные изделия, серебряные безделушки. «Пришли мне все, что в моде», – писал своему приятелю в Лондон молодой Джордж Вашингтон. Его обычай пить пять полных рюмок мадеры – хорошего, благородного вина – за обеденным столом был хорошо известен. Будущий первый президент обожал конские скачки и игру в карты. Его влекли также театр, цирк, петушиные бои, танцы и охота на лис. В течение 1768 года он двадцать девять раз приглашал гостей и семь раз был приглашен сам. Постепенно светские обычаи широко распространялись в молодом государстве. Южная столица – Чарльстон – привлекала музыкантов и лекторов. В театрах английские пьесы ставились наряду с местными сочинениями.

Колледж Уильяма и Мэри, одно из первых учебных заведений в американских колониях Англии, был основан в 1693 году. К тому времени в Вирджинии уже существовали десятки крупных имений. Их владельцы богатели, используя труд рабов, число которых достигало почти шести тысяч, и стремились во всем подражать английской знати. Подобно ей они желали дать своим сыновьям образование и потому отправили своего представителя, некоего Блейра, в Лондон за разрешением создать колледж. Эта просьба вызвала недоумение в английской столице, Королевский верховный прокурор Сеймур удивленно спросил, зачем в Вирджинии нужен колледж. Блейр заговорил о необходимости «возвышать дух» поселенцев посредством образования. Легенда, впрочем, подтвержденная фактами, гласит, что прокурор был поражен. «Дух? – воскликнул он. – Лучше разводите табак!» Но так как подходящего предлога для отказа все же не нашлось, пришлось разрешение на постройку колледжа дать.

Колледж разместился в Вильямсбурге, ставшем административным центром Вирджинии. Это учебное заведение с самого начала значительно отличалось от европейских. В пуританских колледжах американского Севера готовили преимущественно проповедников. Здесь же, наряду с богословским факультетом, имелся и другой, где преподавали математику, физику, философию, историю, географию, литературу, юриспруденцию. Так реализовывалась мечта богатых вирджинских плантаторов – дать наследникам полноценное образование, не посылая их в Англию, не отрывая от земли, ее обычаев и параллельно прививая навыки ведения хозяйства.

В колледже Уильяма и Мэри единственными светскими профессорами были горячий приверженец идей европейского просвещения доктор Уильям Смолл, читавший лекции почти по всем упомянутым предметам, и убежденный антироялист Джордж Уайт, самый известный вирджинский адвокат, преподававший право. Доктор Смолл происходил из Шотландии, был профессором математики, человеком глубоких знаний в области большинства прикладных разделов науки. Помимо профессиональных достоинств, он обладал счастливым талантом общения, корректными манерами джентльмена, либерально настроенным умом. А Джордж Уайт стал одним из авторов знаменитой Декларации независимости США, того самого документа, с которого и начинается история Америки не как английской колонии, а как самостоятельного государства.

Усилиями преподавателей колледжа к любимым вирджинцами поэмам Гомера и Вергилия теперь прибавились Сократ, Плутарх и Сенека, Студентов восхищало учение Демокрита и Эпикура о счастье людей как цели философии и их атомистический материализм, разрушавший религиозные представления. Разбуженная мысль обращалась к современной философии, к Вольтеру, Монтескье, Руссо. Зачитывались сочинениями Бэкона, Ньютона и особенно «Опытом о человеческом разуме» Локка, ставшим уже тогда идейным путеводителем для идеологов демократического направления американской революции.

Колледж Уильяма и Мэри

Первыми, кто описал начальный этап развития культуры североамериканских поселений, принято считать Джона Смита, Уильяма Бредфорда и Джона Уинтропа, которые стояли во главе прибывших из Англии поселенцев и фиксировали на бумаге все, что видели. Вчерашние европейцы несли с собой опыт и традиции историографии Старого Света. Хронисты-проповедники опирались, в частности, на опыт монастырских летописей средневековой Европы. Их хроники представляли собой совокупность волнующих эпизодов, природоописания и географических маршрутов.

В первые полтора столетия качество и уровень зрелости исторических сочинений определялись во многом литературным мастерством их авторов. Попытки истолкования событий исходили главным образом от теологов и уж, во всяком случае, находились в рамках концепции воздействия Провидения и высшего разума на человеческую жизнь. Ранние американские хроники и путевые отчеты написаны преимущественно для европейских читателей. Непременной частью этих записей были сведения о наилучших морских путях, воспроизводилась линия морского побережья с указанием удобных гаваней и мест впадения рек, описывались климатические условия, качества почвы, флора и фауна. Преподносились советы об обращении с индейцами. Почти каждый автор считал необходимым высказать свои соображения о наилучшей политической и экономической организации поселений. Все это свидетельствует о том, что первые исторические сочинения колониального периода были созданы с чисто практическими целями.

Сам факт быстрого появления творений Смита, Уинтропа и Бредфорда указывал на то, что ими руководил интерес не строго исторический. Записки первых переселенцев были адресованы не соседям, занятым трудной борьбой за существование, а той аудитории, которая за океаном ждала известий из колоний. Отчет о ходе освоения новых земель читали пайщики Лондонской и Плимутской компаний. И вывод, который следовал из писаний Смита и его коллег, был недвусмысленным: колонии нуждались в новых поселенцах и в новых средствах.

Покахонтас спасает жизнь капитану Смиту.

Капитан Джон Смит (подробнее о хрониках Бредфорда и Уинтропа см. ниже, в гл. II), открывший перечень летописцев североамериканских колоний, входил в тот круг полукупцов-полупиратов, который выдвинулся во время правления Елизаветы. Он находился на службе у колониальных компаний, вначале у Виргинской, а после разрыва с ней – у Плимутской. Последние шестнадцать лет своей бурной жизни, вплоть до смерти в 1631 году, капитан Смит, возвратившись в Англию, занимался литературным трудом.

Как исторический писатель Джон Смит известен краткой хроникой с длинным названием: «Истинное повествование о достопримечательных событиях и происшествиях, случившихся в Вирджинии со времени учреждения этой колонии». В своем сочинении Смит описывал отчаянное положение Джеймстауна, отмечал скупость и алчность пайщиков компании. Значительное место в тексте отведено взаимоотношениям поселенцев с местными племенами.

Трудности, о которых автор рассказывал, описывая рост колонии, велики, но Смит уверял, будто эти тяготы существовали лишь вначале. По прошествии лет новопоселенцу, по его словам, гарантировано богатство. Смит откровенно писал, что далек от мысли, будто какой-либо другой мотив, кроме обогащения, мог побудить коммерческие компании раскошелиться и создать новые фактории. В заключении к своей книге автор выражал надежду на будущее процветание Вирджинии и подчеркивал, сколь прибыльно для Англии торговать с нею.

Другое сочинение Смита – «Описание Новой Англии» – имеет более спокойный тон. Здесь перед автором не стояли задачи самооправдания или рекламы, как в «Истинном повествовании…». В 1621 году Совет Вирджинии в Лондоне пригласил капитана Смита написать полную историю колонии. Он охотно согласился, став на путь компиляции своих же прежних изданий и широко используя труды других авторов. В результате написанная им шеститомная «Общая история Вирджинии» свидетельствовала о богатой фантазии автора и об отсутствии у него излишней скромности. Собственно авторское начало присутствует лишь в сравнительно небольшой части текста: остальное место занял пересказ всевозможных историй, сохраненных и приукрашенных памятью первых поселенцев.

В любом случае Смиту удалось запечатлеть основание английского колониального предприятия в Америке. Его работа представляет собой письменный памятник долгой и упорной борьбе колонизаторов-американцев за существование, зарождению у них стойких культурных оснований в самом начале пути.

Американские колонии Англии возникли в контексте складывающегося в Европе XVII века западного буржуазного общества, основные элементы которого к этому времени были уже налицо. За полтора столетия Вирджиния и другие области значительно продвинулись в развитии экономических отношений. Основным занятием населения по-прежнему оставалось сельское хозяйство. В южных колониях – Вирджинии, Мэриленде, Северной и Южной Каролине, Джорджии – утвердилась плантационная система, основанная на применении труда рабов-афроамериканцев.

Параллельно закладывались основы правовой системы будущего независимого государства. Так, например, в Вильямсбурге отчетливо определились две адвокатские школы. Одна из них, признанным руководителем которой был известный юрист Пендлтон, стремилась воздействовать на судебный процесс, обращаясь скорее к чувствам, чем к рассудку членов суда и зрителей процесса (большинство судебных заседаний в те годы являлись открытыми). К числу адвокатов этого направления, блиставших красноречием, предпочитавших страсть логике доказательств, принадлежал, в частности, и один из будущих трибунов революции – Патрик Генри. Другая школа стремилась к рациональной аргументации.

Контрольные вопросы

1. Наследие каких народов повлияло на становление американской культуры?

2. Каково влияние социальной стратификации на культуру формирующегося американского общества?

3. Труды каких первых американских хронистов легли в основу истории американской культуры?