Текст книги "Лишний материк Книга третья. Домой по своей воле"

Лесные встречи

Дежурная пара наблюдателей, Мишен и Марико, двигалась на запад вдоль вершины невысокого хребта или кряжа. Внизу шумела на перекатах горная речушка. Берега её усыпаны крупной галькой, буйные заросли оставляли пустое место между собой и руслом, что говорило о буйном нраве этого ручья в период дождей. Идти по самому берегу было бы не в пример удобнее, чем пробираться по звериным тропкам. Только там и обнаружить их не в пример легче, кому – вопрос другой. Насколько эта местность освоена окрестным населением, кто бы знал. И охотники могут промышлять, и лесорубы. Хотя, как раз пеньки от спиленных или срубленных деревьев попадались крайне редко. Да и прислушиваться к лесу у реки – не вариант. Шли ранийцы уже второй день, переночевали в корнях выворотня, не забыв по очереди бодрствовать, мало ли…

Посторонние звуки, не типичные для леса, первой услышала Марико – охотница всё-таки. Лёгкое звяканье металла, перестукивание чего-то деревянного, некое бормотание – слышалось из-за вершины хребта. Шли они, как уже говорилось, чуть ниже, метров на двадцать необходимо подняться, чтобы посмотреть вниз в другую сторону. Осторожность удвоили, хотя и так пробирались «тише травы». Неяркий зелёный цвет курток и брюк вполне сливался с окружающей растительностью. Потому и не заметил их сторож, расположившийся в ветвях высокого развесистого дерева. Зато Марико его увидела и показала напарнику. Прошли ещё чуть вперёд и уже ползком выдвинулись на самый верх, по которому извивалась еле видная тропинка. Кто ж прячется в непосредственной близи от возможных путников, пользующихся этой «дорогой»? Но этот схрон не сразу и рассмотришь: вниз спускался неширокий и неглубокий ерик, из сумрака которого и слышались голоса – теперь уже совершенно чётко стало понятно, что это именно голоса людей.

Опасность, что их обнаружат первыми, имелась, но и уходить, не узнав, кто в лесу устроился, используя наблюдательный пункт, тоже не дело: хоть и далековато от их базы, но всё-таки соседи как-никак. Остерегаться ли их или не обращать внимания – нужно узнать, иначе для чего вся эта постоянная разведка?

В общем постарались подползти как можно ближе, чтобы хоть чего-то разобрать из разговоров, прежде, чем опять же «чего-то» предпринимать. Небольшая группа – человек десять мужчин расположилась на не слишком удобном склоне, в смысле чего уж удобного на косогоре? Кое-как расчищена небольшая площадка, стоят две палатки, возле одной из которых двое занимаются, видимо, раненым – тот негромко стонет, одна нога в примитивном лубке. При невнимательности в горах сломать ногу – нечего делать. Одежда – подходящая для походов, в основном кожа. Из оружия… Его, наверно, на всех хватает, но явно «с миру по нитке»: ни одного одинакового меча или лука, и всё это прислонено к деревьям и кустам или повешено на них. Напоминает разбойничью шайку, а может, так оно и есть. Между палатками тлеет маленький бездымный костерок.

– Зря староста не отправил с нами Некота, что теперь будем с Ивном делать, – посетовал один из лечащих, – идти он никак не сможет, не тащить же его! Ещё целых три дня до того урочища.

– Не зли меня, Фиран, – отозвался от костра крупный бородатый мужик. – Говорили уже о том. Мало ли какие случайности в лесу? А Некот – последний знахарь в деревне, случись что с нами, чего без него оставшиеся будут делать? И так-то – хоть ложись да помирай!

– И помрём при таком князе! – зло проговорил ещё один от костра. – Сто раз о том говорено: не будет добра с такими поборами! Это ж надо, оставить себе десятину, остальное сдать Крежану! Раньше надо было уходить, а всё староста наш: куда с малыми детьми и стариками, небеса помогут, уладится небось. Уладилось…

Много там ещё говорили, но всё сводилось к одному: надо срочно дальше искать, а Ивна тут с кем-нибудь оставить, да забрать на обратном пути. Уже можно и не слушать, а чего-то делать. Узнать, например, подробности этого деревенского похода – понятно, что это никакие не разбойники, а чего-то ищущие люди из деревни, которую грабит некий князь Крежан. Кстати, а ведь командир упоминал мимоходом, что над городом Рамоном и окрестностями властвует Крежан. Не тот ли самый? Только как узнать-то? Прямо вот вылезти из кустов и подойти к костру? Здрасьте, мол, мы тут случайно вами интересуемся! Прежде, чем произнесёшь, драка завяжется непременно – а как ещё непонятных вооружённых чужаков встречают? Подойти кому-то одному – ещё хуже. Чего-нибудь предварительно покричать издали – та же реакция, да ещё и разбежаться могут, а ведь у них явно важное дело. Взять кого-нибудь в плен и поспрашивать. Так никто от костра и не отходит далеко, разве что за одну из палаток по неотложным делам. А почему, собственно, не отходит-то? Пока слушали, видели, что к «сторожевой вышке» в виде дерева отправились двое. Двое и вернулись. Одного просмотрели, стало быть. Скорей всего, один находился в ветвях, второй – на земле, так и погореть могли. Ладно. Посовещались, отодвинувшись подальше от бивака. В общем-то, если это не шалящие по окрестностям разбойники, то они не шибко и интересны, можно бы и в обратный путь отправиться. Да вот Марико захотелось вдруг маленько помочь крестьянам – не каждый день небось люди от владетеля бегут.

Что ж, Мишен возражать не стал, хоть какое-то доброе дело могут сделать, если других, кроме «пустой» разведки, не нашлось. Подвинулись как можно ближе к дереву. Ждать пришлось около часа, пока подошла очередная смена. Тот, что сидел наверху, спустился, из куста поднялся его напарник, они перекинулись несколькими словами с вновь пришедшими и скорым шагом ушли вниз.

Наверно, мужики не успели договориться, кто из них какое место займёт, начали потихоньку спорить. Этим моментом разведчики и воспользовались, оглушив слегка беспечных сторожей. Связав и заткнув им рты, оттащили пленных по склону в ту сторону, с которой сами явились. Привести в чувство с помощью амулета труда не составило, мужики и боли-то никакой небось не успели почувствовать. Да какие там мужики – парни лет по восемнадцать-двадцать. Лежали, хлопали глазами, пытаясь понять, что произошло. Присмотрелись к пленителям, с удивлением воззрились на женщину с оружием. А она приставила к груди одного из них меч.

– Если не станете кричать, поспрашиваем и отпустим. Если кто крикнет… Понятно?

Парни утвердительно захлопали глазами. Усадили обоих, прислонив к дереву, но рот освободили только одному. Спрашивала опять же Марико.

– Кто вы, из какой деревни?

– А вы кто? – непроизвольно вырвалось у сторожа.

– Неважно. Отвечай. И побыстрей.

– Из деревни Балашино мы. Под князем Крежаном, знаете небось. Он и так с нас три шкуры драл, а сейчас совсем голодными оставляет.

– А почему не сопротивляетесь?

– Ты с ума сошла? У него вона сколько войска. Обученного. А мы, кроме мотыги с лопатой да охотничьего лука, что знаем? А женщины, дети?

– И что решили?

– Уйти хотим. Всей деревней. Вот нас и послали проверить, свободно ли… Место, куда уйти можно. И что с дорогой – ведь скотину надо с собой вести.

– А если вас найдут? Ведь следы останутся.

– У нас знахарь имеется. Старый он, но следы скроет. Наверно.

– Понятно. У вас там раненый или больной лежит. Что с ним?

– А ты откуда… Ивн это, вовсе по лесу ходить не умеет. Залез на валун, чтобы осмотреться, сверзился оттуда, ногу поломал.

– Вот ты сейчас сходишь к своим, и с кем-нибудь принесёте к дереву своего Ивна, вылечим мы его. Понял? С кем-то вдвоём только. Если больше будет, уйдём, а с напарником твоим сам знаешь, что будет. Согласен?

Парень что-то промычал в ответ, размахивая головой. А когда Мишен освободил его от пут, вскочил, и словно ветром его унесло. Даже не оглянулся.

Хватило ему пятнадцати минут: неизвестно, сколько времени и кого он уговаривал, наверно, тащили больного дольше. За лесом наблюдала Марико, как во время доставки Ивна, так и при лечении, которым занялся Мишен. А долго ль ему с амулетом? Полчаса на всё.

– Пока наступай на ногу осторожно, – предупредил он. – И нынче лучше отлежаться. Слышите меня? – спросил остальных. – Всё, уходите!

Домой, на базу возвращались по другому берегу реки. Больше никого не встретили – пустынные места. Можно бы у крестьян узнать, где это Балашино, но оно надо? Пока, во всяком случае, ни к чему.

В отличие от Марико и Мишена, Эльмира и Карлос двигались на северо-запад у самой кромки леса. За два дня им попались три небольшие деревни, окружённые возделанными полями. Не будучи специалистами в сельском хозяйстве, всё же предположили, что до сбора урожая недалеко: нечто вроде злаковых отливало золотым цветом. Встретилась и пара пастбищ с коровами да овцами. И пастухами, само собой. Наличие поселений разведчики помечали на самодельной карте, но вступать в контакты с местными им было не велено. Два-три дня пути – это обговоренная дальность походов для всех разведчиков. Уже солнце склонялось к горизонту, когда в лесу послышались громкие крики. На маленькой полянке шагах в двухстах от маршрута увидели трёх человек. У ног одного лежало животное, похожее на дикую козу, двое явно имели претензии к охотнику. Причём они не обнажали имеющихся мечей и не сняли со спин луки, зато над их ладонями светились небольшие красные шарики. Небось угроза пострашней другого оружия, потому задержанный и не шевелился, лишь огрызался, пытаясь оправдаться.

– …а ваш князь зачем у нас всю скотину на себя переписать велел? Нам что, жрать не требуется, а?

– Не ваш, а наш князь, понял? – злился один из напавших. – Он и твой князь, и ты кормить его обязан!

– Как и нас, – добавил второй, ухмыляясь. – А тут вообще княжеские охотничьи угодья!

– А где их нету, угодьев? – возражал задержанный. – Где нам охотиться?

– А нигде. Или везде, но за это следует наказание по княжьему закону. Так что подымай козу и шагай в деревню. Там и получишь, что положено, козу ему захотелось…

Тяжко вздыхая, горе-охотник взвалил добычу на плечи и¸ вяло передвигая ногами, двинулся впереди сторожей в указанном ими направлении. Карлос с Эльмирой вмешаться никак не могли, хоть и очень хотелось. Каким-то образом успокоили бы сторожей – до смерти или нет – в нападении был бы виноват тот же охотник, и наказание его бы ждало пострашней, чем за козу. Потому проводили взглядами «браконьера с егерями» да пошли искать место для ночлега, чтобы с рассветом двинуться в обратный путь.

Внедрение

Сейчас Артём шёл по городу в сопровождении Дарники и Павла. Он уже третий день выводил соратников «в люди». Парами, чтобы поменьше внимания привлекать, да и сам выбирал разные маршруты – в конце концов жители одной какой-нибудь улицы могут и запечатлеть незнакомца. Поинтересуются или нет, кто он такой – вопрос другой, а рисковать понапрасну не стоило. Одним из дел, не говоря уж о том, чтобы ранийцы присматривались к жизни местных, было прикупить им одежду горожан. Хорошо, что при таком количестве населения отыскать десяток-то разных лавок особого труда не составляло, просто бродили, пока не натыкались на нужное заведение. Обновки не требовались, слегка поношенные вещи подходили лучше, очень уж хорошо одетые горожане встречались только в центре Рамона. Да, в город входили под иллюзией, затем в лавках поступали так же, как и сам Артём в первый раз: переодевались за ширмой и выходили уже вполне натуральными рамонцами. По внешности ранийцы если и отличались от картейцев, то чуть более смуглой кожей, на что тут никто не обращал внимания. Язык тоже оказался тем же самым почти, что говорило о давнишних связях материков Креноса. Пусть и очень даже давнишних.

Здесь ранийцы оказались практически среди своих. Это ж не Гамбит, где они были в постоянном окружении врагов. Расслабились даже слегка. Когда тот же торговец одеждой спросил вчера у Критоса, откуда они тут взялись, он, видите ли, услышал не местный выговор. И что отвечать? Хорошо, Артём стоял рядом и небрежно пояснил, что все они родом из небольшой лесной деревушки на западе. Там так и говорят издавна, отвыкать сложно. На этом и разошлись. А ведь вопросов к ним могло оказаться намного больше, чем на Гамбите, где они играли роль наёмников, да ещё под патронажем местной высокопоставленной особы. Там ничего и никому объяснять не приходилось. А тут любой вопрос мог поставить в тупик. И попробуй объясни занудам, откуда ты взялся, если в голове никакой географии даже у командира. И никакой информации о свободе передвижения по королевству. Купцы, торговцы – понятно, а кто ещё может посещать не свои места? Кому это разрешено? Да тут даже домик под жильё неведомо, как снять! В общем, пока не осмотрятся, лучше ходить и помалкивать. Ходили и помалкивали, «присматривались». Артём обратил внимание спутников на один мимолётный разговор у оружейной лавки. Хозяин руководил погрузкой товара на две большие подводы, а рядом околачивалась масса любопытных. Кто-то из них и спросил.

– Что, уважаемый Гринс, переезжаешь? Нашёл более бойкое местечко?

– Нашёл, – ответил хмурый хозяин. – На родину переезжаю, там местечки искать стану.

– А что так вдруг?

– Не вдруг. Не стало тут никакой торговли. Дорогие вещи ещё покупает ваша знать, у меня же всё обычное. Покупать у вас тут в Рамоне некому, совсем обнищали, эх…

– Вот вам и подтверждение разрухи, – прокомментировал Артём. – Видимо, тут уже мысли только о том, что поесть и во что одеться. Не до оружия и прочих радостей.

А из прочих радостей нынче оказался какой-то местный праздник. Правда, признаком его были лишь совсем не весёлые кучки народа, да закрытые торговые точки. Еле, кстати, нашли, где переодеться. Но всё-таки ближе к центру стали попадаться и разряженные горожане, кареты, даже акробаты на одной площадке лицедействовали.

Оказалось, народ двигался к тем двум храмам, что располагались по сторонам «административной площади». Пошли туда и ранийцы. То здание, что справа по ходу движения, украшено синими флажками, лентами, на островерхом шпиле сиял золотой диск. Слева – приземистый, мрачноватого вида дворец с круглым куполом, на котором светилась зелёная пятизубая корона. От неё вниз во все стороны опускались зелёные гирлянды из местной хвои. Народу прибывало, и чувствовалось немалое любопытство. Большинство взглядов устремлено в сторону храма с солнцем, на зелёный – так, оборачивались, не более.

– Проповеди, что ли ожидаются? – подумалось Артёму. И, кажется, он не ошибся.

Под гулкие удары гонга на высокое крыльцо «солнечного» храма выплыла целая процессия в синих просторных одеждах и синих же широкополых шляпах. Прямо грибы! Очень полный мужчина, даже старик с белой бородой, поднял руки, держа в каждой жезл с жёлтым диском в навершии. Помахал ими в сторону площади, дожидаясь тишины.

– Во имя Небесного Сияния, во славу Повелителя Света Небес! Да восславится в почестях имя его навеки… – разнёсся, как ни странно, негромкий, но всем слышный густой голос.

Уже сразу Артём перестал слушать, оглядывая площадь, напряжённо внимающие лица горожан, некое шевеление на балконах второго яруса зелёного храма. Там одна за другой появлялись фигуры людей в обычных, на вид, зелёных куртках и брюках, того же цвета головных уборах, напоминающих перевёрнутые кастрюли. Именно оттуда минут через двадцать в небо взметнулись лучи зелёного света, а голос, усиленный магией, загромыхал.

– Нету никаких повелителей света, нечестивцы! Над миром и всеми нами властвует лишь один Владыка! Только он несёт благоденствие, благочестие, богатство и здоровье всем страждущим. Отрекайтесь, в который раз говорю, отрекитесь от своего несуществующего повелителя, покоритесь Владыке…

– Проклятые поднебы! – прошипел кто-то из местных рядом с Артёмом. Зло прошипел. А потом крикнул во всю мочь. – Прочь поднебов! Бей злодеев!

Ох, что началось! Словно порывами сильного ветра от крикуна по площади расходился гул подхваченных призывов. Толпа перестала слушать своего проповедника, подступая к стенам зелёных. Через минуту в сторону храма полетели камни, комья земли. Ущерба защищённому скрипами зданию они не несли, что ещё больше заводило толпу. А уж когда от жёлтого диска со шпиля синего храма в сторону короны на куполе «поднебов» ударил яркий синий луч, люди взвыли от восторга. Корона покачнулась, накренилась, но удержалась.

– Пошли отсюда! – позвал своих Артём. – Тут настоящий праздник начинается, как бы под раздачу не попасть.

– Артём, а кто такие поднебы, а? – спрашивала Дарника, пробираясь к выходу сквозь толпу. – Что за звери?

– Точно-то не знаю, сам впервые слышу это имя, – ответил Артём, на ходу отводя руку какого-то придурка, пытавшегося стукнуть Дарнику. – Но, скорей всего, это местное название гамбитцев-переселенцев. Раз из Поднебесной, значит поднебы. И что-то никакого восхищения или уважения я в этой кличке не заметил. Небось сами-то себя по-иному называют. Разберёмся позже.

Вздохнули с огромным облегчением, выбравшись с площади в какой-то переулок.

– На сегодня хватит, уходим домой. Наверняка нынче городской страже работы на весь день и всю ночь хватит. Праздник – он и для нищих должен быть праздником. С печальными последствиями.

– Нет, нужно же что-то предпринимать, или придумать, что будем предпринимать, – расстроенно размышляла Камилла у вечернего костра. – Больше двух недель уже тут, а у меня лично, например, ни одной мысли не появилось, как устраиваться. Вроде и не чужаки для нас живут, а жизнь у них… Дикая жизнь.

– А может, нам от этой разрухи куда-то податься? – предположил неразговорчивый Гор. – В другое какое княжество. Уж незаметно сможем пройти небось куда угодно.

– Сможем без проблем, – согласилась охотница Стора. – А кто может быть уверен, что там лучше? Так и станем бродить по всему королевству. Тогда уж лучше к пиратам. Приглашали как-никак.

– Командир, а ты что опять молчишь? – это Критос, свято верящий во всемогущество командира.

– На самом деле, нам сейчас всё равно, где обосновываться – ничего о других местах не знаем. Может, там так же, может лучше… Неважно, главное – как? Мы везде – чужие, неизвестно, в каком качестве нас могут встретить так, чтобы сразу не прибить. Вот это, думаю, и нужно выяснить в первую очередь: как встретить могут. В княжеском дворце так, в трущобах – эдак, в храме Повелителя света иначе, у поднебов по-другому… А чтобы выяснить, нужно встретиться с таким человеком, который и объяснить может, и решить что-то. Как та же тиран Замира во Фланконе.

– И я даже предполагаю, с кем ты намереваешься встретиться, – усмехнулась Камилла. – С князем Крежаном, не так?

– Ох и провидица ты, Камилла, прям мысли читаешь! Этот князь первым в голову приходит. Вот если бы меняла Биршоф не посылал мне вслед наблюдателей, я бы к нему обратился.

– И что, ты к нему во дворец заявишься? Не шибко это нахально?

– Зачем во дворец? – усомнилась Марико. – Лучше его случайно встретить. На охоте, например. И пускай там с князем народу полно, одинокий человек в лесу всегда может заинтересовать, а там и разговоры…

– Точно! – вскочила Жель. – Правильно! Едет толпа охотников, а тут перед ними браконьер грибы собирает в княжьем лесу. Без никакого дозволения. Непорядок и преступление! Командир сильно пугается и убегает, за ним – погоня. И мы со всех сторон вылетаем, раз, раз – и убили всех охотников, кроме князя. Куда Крежану деваться? Некуда, надо разговаривать. Вот как надо!

– Тоже вариант, – согласился Гераним. – Только шибко ты, Жель, кровожадная, может, нам ещё кого в живых оставить? А как узнаем, когда князь на охоту соберётся?

– Да проще простого, – усмехнулась Камилла. – За то короткое время, что мы здесь, он уже дважды так развлекался. А перед этим дня за три чуть не весь город гадал, в какую сторону князь направится. То есть когда он вздумает поохотиться, мы узнаем, а вот куда… Но, думаю, передвигаться бегом нам не привыкать.

По итогу посиделок и мозгового штурма это предложение было принято.

Шум охоты Артём услышал, сидя на краю небольшой поляны на берегу речки. Медведь, за которым, наверно, гнались, бухнулся в воду шагах в пятнадцати слева и уже резво скрывался в зарослях на другом берегу. Охотнички… Поймать несколько местных окуней, развести костёр и подвесить над ним котелок не заняло и получаса. Сидел, проверяя готовность ароматной ухи и поглядывая в сторону противоположного берега – проявлял полную беспечность.

За спиной, на другом конце поляны сквозь подлесок выбрались три всадника – охотники это, загонщики или кто ещё – он не разбирался в тонкостях охоты вообще и в местной в частности. За этими представителями неизвестно кого слышался гомон немалой толпы, и уже довольно близко. Остановились, принюхались, осмотрелись и приблизились.

– Ты кто такой и чего тут расселся? – раздался противный соответственно вопросу голос. – Без позволения князя тут никому сидеть не дозволено, может, не слыхал? Да ещё и рыбу он ловит в княжеской реке! За это огребёшь плетей.

Артём обернулся, посмотрел снизу вверх на ухмыляющуюся бородатую морду всадника. Точней, на все три морды, только одна была ближе, она и спрашивала.

– Нет, не слыхал. Про рыбу докажи ещё, что я её ловил.

– Чего? – не поняла морда.

– Того! Может я рыбу не ловил, она сама ко мне в котелок прыгнула. Или мне её медведь, которого вы упустили, выкинул. И что там насчёт стоят и лежать?

– Чего? – продолжил тупить охотник.

– Да говорю, если сидеть не дозволено, то, может, лежать или стоять можно без дозволения?

Мужик, а может, и парень – за бородой не разобрать – видать, понял, что незнакомец издевается и взмахнул плетью.

– И стоять не дозволено! – гаркнул он и вылетел из седла, слишком сильно за плеть свою держался. Или она привязана к запястью.

Но земли почти не коснулся: ускорившись посредством мощного пинка, улетел в реку. Барахтался там, благо и воды-то у берега всего по пояс. Правда, грязи хватало. На берегу остались растерянные приятели, конь без седока, наверно, ко всему привыкший, да круглый щит в траве. Интересно, зачем охотникам щиты – от оленьих рогов спасаться? В это время на поляну въехала целая кавалькада во главе с двумя представительными мужчинами. В руках – луки, оглядываются.

Въехала, значит, толпа, пересекла поляну. «Чёрт! – подосадовал Артём. – Надо ж так лопухнуться!» Амулетами, как он определил, увешаны все. Дело в том, что во время сборов на охоту за охотниками он, вместо привычного диска, нацепил на себя скрип. И ерунда бы вроде – судя по тому, как его амулет обнаружил меняла, местные видели только силу амулета. А сейчас взгляд зацепился за одного участника охоты, который одет в обычную – как и на других – одежду, да только на голове вместо шляпы красовалась зелёная «кастрюля». Именно такой головной убор носили поднебы в зелёном храме. Да и скрип на этом «охотнике» сигналил о его сущности. Именно он и может обнаружить амулет на Артёме. Как среагирует – пока невозможно предугадать.

– И что тут происходит, Варлам? – поинтересовался первый из всадников. Толпа сопровождающих распределялась полукругом позади него, оставляя для Артёма путь только к реке.

– Так что вот, твоя светлость, вот так вот, – привстал на стременах один из троицы. – Спросили тут этого, которого Аглай спросил, чего сидит, зачем рыбу ловит, а он Аглая в речку скинул внаглую.

Тот, что в речке копошился, начал было размахивать руками и чего-то говорить.

– Ты бы замолчал, Аглай! Тоже мне – лучший загонщик! От первого встречного плюху получил! – «светлость» собрался было соскочить с коня, только в него из кустов с правой стороны прилетели две стрелы.

Вонзились они в круглый щит, подхваченный Артёмом – в тот, что обронил пропавший в реку Аглай. Сам же Артём, отшвырнув щит, метнулся в кустарник, где скоро послышались короткие крики. Вернулся он на глаза впавшей в ступор свиты светлости, толкая перед собой мужчину лет сорока возрастом.

– Так вот кто решил князя убить! – заорал всадник, который подъехал вместе с князем. И взмахнул мечом.

Не получилось у него наказать убийцу: меч почему-то чуть не вылетел из руки, столкнувшись с таким же оружием Артёма. Чего-то он, наверно, крикнуть хотел, но второй… Или он первый – тут и запутаться можно. В общем, тот, в кого стрелы летели, приказал не терпящим возражений тоном.

– Крежан, стоять! Всем остальным – тоже! Варлам, проверить лес! – при последней команде тот, что пытался объяснить светлости ситуацию, вместе с напарником исчезли в кустах, из которых Артём привёл несостоявшегося убийцу. Туда же кинулся было и Крежан, но…

– Стоять, я сказал! И меч убрать! Ты, незнакомец, зачем защитил пленника?

– Это мой пленник! – Артём загородил собой мужика. – И он не стрелял – посмотри на его колчан: в нем стрелы с зелёными перьями, а в щите – красные и синие. А ты убери меч, как приказано! – ткнул он своим мечом в сторону упоминаемого светлостью Крежана.

Сам же светлость, явно главный из пришедших, обратился к пленнику:

– Ты кто? Кто приказал меня убить?

– Командир охраны князя Крежана я, Гордеем звать, – мужчина сделал шаг вправо от Артёма. – Стрелять в тебя приказывал князь Крежан и она, – кивок в сторону всадницы. Эта фигура маячила позади «князей».

– Врёшь! – заорал Крежан, снова взмахивая мечом. – Врёшь, скотина!

На этот раз Артём меч у Крежана выбил, да и самого его приземлил. Тот продолжал кричать, поднимаясь.

– Брат, не верь им, охраннику моему не верь, разве может простолюдин правду говорить… – бормотал, не останавливаясь, Крежан.

Указанная всадница – единственная, вроде, женщина среди всей толпы, попыталась развернуть коня, но тот, вставши на дыбы, опустился на место, топоча копытами. Трое или четверо – Артём не разобрал – всадников тоже развернулись лицом к лесу, но и им это не удалось, точней, остальные не позволили – свалились из сёдел неудавшиеся бегуны.

– Так что же тут происходит? – вопросил спешившийся наконец «главарь» этой охоты. – Мне непонятно, что творится на твоей земле, князь Крежан. Ты, мой брат, пригласил меня на охоту. На кого? На меня?

– Врёт, врёт… —

– Метис, проверь!

Выехавший из толпы седой бородач легко спрыгнул с коня, подошёл к охраннику, к Крежану.

– Он врёт, твоя светлость. Он наказал тебя убить.

– А сестра?

– Так она молчит…

– Мельта, ты тоже меня убить хотела?

Никто эту Мельту с коня не снимал, держалась она там кое-как, теперь вот головой мотала во все стороны.

– Я… я слышала, как брат приказывал кого-то убить, н не знала, что тебя…

– Врёт она, – определил Метис. – Знала.

– Стало быть, так… – «светлость» подумал. – Крежана связать и в Чёрную Скалу. Мельту и связывать ни к чему – её в монастырь. В наш монастырь! Керлин, организуй!

– А я бы советовал отправить её светлость Мельту к нам, твоя светлость, – подошёл к князю «охотник в кастрюле». – У нас ведь не хватает женщин, как тебе известно…

– Ты помолчал бы, монах! – неожиданно озлился главный. Кто он, интересно – в смысле главный-то – кто? – Выполняйте! В Рамон не заходить, на постоялых дворах не останавливаться, ни с кем не разговаривать! Остальным – отдыхать! Со спасителем говорить буду.

От свиты отделились восемь всадников, окружили Крежана и Мельту, пропали на тропе. Видать, кроме охотников, у князей тут присутствовала и вполне обычная охрана. Те, что пытались удрать, вели себя спокойно, да и остальные не обращали на «светлость» с незнакомцем никакого внимания.

Такая уж княжеская охота, Артём и опомниться не успел, как оказался возле накрытого стола – в смысле не стол, конечно, а скатерть вполне себе самобранка. Горячего, естественно, нету, зато горячительного хватает, и всякого холодного мясного и овощного тоже. Хлеб – чёрный! На Гамбите внимания особого не обращал, но не было там чёрного. Ладно, компания интересней стола: «светлость», имени которого так и не услышал пока, Метис – правдознатец, маг, это видно, только из местных. Ещё тот поднеб, который требовал, верней, советовал отправить Мельту в какой-то свой монастырь. Монахом его князь назвал, он, конечно, переселенец с Гамбита, тиран, скрип висит под одеждой и глухой ворот прикрывает наверняка тату, ещё четверо охотников… Справа – отмывали наконец-то выбравшегося из реки Аглая.

– И кто ты такой шустрый, спаситель?

– А самому представиться?

– Да, конечно. Великий князь Гран Приморский перед тобой.

– Просто Артём перед тобой. Путешественник. В настоящее время – с земли Гамбит…

– А вот это весьма интересно! – монах уткнул палец в грудь Артёма. – С Гамбита, да ещё с амулетом тиранов. Только полагающегося знака не вижу. Скрип ты обязан сдать! Немедленно!

– Уж не тебе ли? Вот запросто так отдать боевой трофей? – усмехнулся Артём. – Монах! Опусти-ка воротник, хочу посмотреть, сам-то ты посвящённый?

Взбешенный тиран вскочил и выпустил багровый луч, который завис перед Артёмом, но малость срикошетил и одной стороной зацепил княжеского охотника. Тот свалился замертво. А вот другая сторона слегка задела правую руку князя Грана. Слегка – это вскользь, рукав кожаной куртки сгорел, сама рука почернела с внешней стороны. Ответный удар Артёма безо всякой магии – кулаком – отшвырнул монаха метра на три, уложив того на землю. Охотники отреагировали немедленно: Метис бросился к князю, занялся раненой рукой, кто-то подскочил к своему упавшему парню, проверяя его, несколько человек принялись вязать монаха.

– Зря ты его не убил, – сквозь зубы пробормотал Метис Артёму, не переставая своими способами лечить князя. – Зря! Теперь придётся тащить его на суд, а там неизвестно, как дело обернётся.

– Я неподсуден вашим судам! – захрипел силящийся освободиться монах. – Вы ответите за нападение! Сгорите на костре!

Не менее злой Метис подскочил к монаху, сходу врезав ему ногой по рёбрам.

– Законы надо знать, придурок! Ты неподсуден только на землях своего храма, а тут княжеская территория… Ладно, великий князь, что дальше? – обратился он к вполне пришедшему в себя Грану.

– Возвращаемся в Рамон, – Гран поднялся, отряхивая с руки остатки рукава. – Не в лесу же планы строить. Ничего себе – шибко нынче удачной охота получилась… Артём, надеюсь, не откажешься от приглашения посетить княжескую усадьбу? Не мою, правда.

– Я бы и не отказался, только есть одно… одна закавыка, которую ты можешь и не принять. Она может и подозрительной показаться.

– И в чём я тебя могу подозревать? В том, что ты без дозволения рыбу ловил в этой реке? Или другая закавыка?

– Другая, – вздохнул Артём. – Ты же, надеюсь, не думаешь, что в дальнюю дорогу я отправился в одиночестве – слишком уж это рискованно и даже нахально. У меня спутники имеются, два десятка.

– Вот как! – князь посмотрел на путешественника с нескрываемым интересом. – Не буду пока спрашивать, как вам таким отрядом до сих пор удалось оставаться незамеченными, но где они сейчас? И почему не показались сразу?