Текст книги "Морская крепость"
Автор книги: Андрэ Нортон
Жанр: Фэнтези
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава двенадцатая
Каждое мгновение может принести смерть несчастным морякам, которые продолжали держаться за обломок судна, и поэтому командир не стал медлить. Оставив лошадь у подножия утеса, он поднялся по тропе на широкий карниз, а потом ещё на десять футов.
Последний подъем оказался нелегким, и, достигнув цели, Тарлах тяжело дышал.
Но тем не менее не стал отдыхать. Добравшись до ровного места, он сбросил плащ. На нем осталась только облегающая легкая одежда. Она сшита из цельного куска кожи и закрывает все тело. Одежда сохранит тепло и даст хотя бы некоторую защиту от камней, с которыми он неизбежно столкнется.
Фальконер надежно привязал легкую прочную веревку, которую принес с собой, к каменному выступу. Можно было подумать, что его кто-то специально для этой цели сделал, если бы не его грубая необработанная поверхность. Веревку пришлось закреплять очень осторожно и внимательно, чтобы она не перетерлась об острые края.
Свободный конец Тарлах обвязал вокруг пояса и сделал узел, прочный, но в то же время легко развязывающийся.
Снизу слышался какой-то шум. Тарлах наклонился и помог подняться на карниз Уне.
С его помощью она встала рядом и набросила капюшон плаща на мокрые волосы. Он вспомнил, как она жаловалась, что ей не нравится, когда вода попадает за шиворот.
С некоторой тревогой он заметил с ней Бросающего Вызов Буре. Он сидел, прикрытый плащом, на её левой руке, плотно вцепившись когтями, чтобы не унес ветер. Хотя почти все фальконеры собрались под утесом, наблюдая за действиями командира, их соколы остались в башне, укрытые от холодного дождя и сильного ветра, который мог бросить птиц на камни и сбросить в океан.
В то же время Тарлах понимал, что женщина вполне осознает эту опасность и держит его товарища в укрытии. Фальконер немного успокоился. Можно довериться Уне из Морской крепости: она не допустит, чтобы крылатому воину был причинен вред.
– Не нужно было приходить сюда, – сказал он. – Внизу тебе было бы безопаснее.
– Мы хотели пожелать тебе удачи, – просто ответила она.
Она хотела быть с ним, когда он отправится навстречу возможной гибели, но сказать такое она не могла.
И хоть Уна не сказала о том, что происходило в её душе, Тарлах был рад видеть её. Леди Морской крепости поняла это. Она правильно поступила, придя сюда.
Тарлах взял её нежные руки в свои и посмотрел вниз, на пенистые безумные волны.
«Так далеко, – подумал он, – слишком далеко до более спокойной волы». Сейчас, когда он смотрел на предстоящий маршрут с этой точки, которая послужит стартом, собственный смелый план показался ему неосуществимым.
Но осуществим или нет этот план, фальконер должен действовать, иначе ни один из этих бедняг не увидит очередного восхода солнца. Восхода? Да они и до заката не доживут.
Ему было страшно, но страх этот естественный и не ослабляющий его, и он не пытался скрыть его от самого себя. Ни один здравомыслящий человек не станет равнодушно рисковать жизнью, тем более ему противостоит не меч противника, а разгневанный океан.
Тарлах выпрямился. Океан – достойный противник. И если такова его судьба, смерть тоже будет достойной.
Он быстро взглянул на стоящую рядом Уну, зная, что боль возможной утраты этой женщины сильнее страха перед предстоящим.
Выпустив её руки, он повернулся и прыгнул в водоворот.
Несмотря на внезапность, прыжок был отлично рассчитан: воин врезался в воду именно в том месте, в каком и планировал.
Тарлах ушел глубоко под воду, потом проплыв немного, начал всплывать. Даже здесь, за линией прибоя, море сильно волновалось, и он решил, что лучше подольше оставаться под водой. Была и другая причина для того, чтобы не подниматься на поверхность. Тарлах рассчитывал, что вода, с яростью бьющаяся о скалы, должна сохранить часть энергии, возвращаясь назад. И отыскав это подводное противотечение, он сэкономит силы и сможет противостоять волнам, которые попытаются прибить его к берегу.
Так оно и оказалось, и он, сколько мог, держался этого подводного течения и оставил его, только когда боль в легких стала невыносимой. Впрочем, фальконер постарался не погружаться слишком глубоко. Иногда такие подводные потоки слишком сильны, они могут захватить человека, и он не сможет ни спуститься глубже, ни подняться наверх. Тарлаху не хотелось рисковать.
Он хорошо плавал в воде и под водой, но задача предстояла нелегкая, и продвижение оказалось трудным и медленным.
Хотя дождь почти прекратился, густые тучи не пропускали свет, видимость была очень плохой, почти нулевой. Выныривая, чтобы глотнуть воздуха, он видел ближайшие препятствия. Именно эти краткие мгновения и хорошо развитое чувство направления помогли ему не потерять цель.
Веревка намокла и тянула вниз, к тому же она мешала плыть и в любой момент могла запутаться. Эту опасность воин предвидел и потому разматывал её с груди, а не со спины, чтобы лучше её контролировать, но помешать все удлиняющейся веревке тянуть назад ничем не мог. Он пытался регулировать скорость её разматывания, но оставалось только надеяться, что она не запутается, прежде чем он достигнет цели.
Он затрачивал много усилий, и вначале холодная вода на него не действовала, но фальконер начал уставать, а ушибы сил не прибавляли.
Несмотря на всю осторожность, Тарлах не мог избежать столкновений с многочисленными рифами. Ему помогала небольшая скорость продвижения, он успевал за несколько секунд менять направление, увидев очередной камень, и потому серьезных ран избежал, но все равно несколько раз ударился о скалы, и вскоре все его тело, особенно плечи и руки, покрылось синяками и ссадинами.
Наемник не обращал внимания на ушибы. Ни поодиночке, ни в целом они не представляли опасности. Опасаться нужно усталости.
Остатки корабля ещё далеко, а он уже почти лишился сил. И появилась опасная реальность, что он устанет настолько, что избитые руки и ноги перестанут повиноваться ему.
Шло время. Теперь корабль стал ближе, гораздо ближе, чем во время его предыдущего появления на поверхности. Это придало ему новые силы и уверенность, но именно это чувство, а, может быть, и усталость – он так и не понял, что именно, – сделали его неосторожным. Во время следующего погружения он незаметно для себя изменил направление и оказался в пенистой воде перед небольшим островком.
Хлестнул ветер, а с ним пришла и сокрушительная волна. Прежде чем Тарлах сумел свернуть в сторону, чтобы избежать опасности, волна подняла его и ударила о каменную глыбу. От удара воздух вырвался у него из легких.
Должно быть, на мгновение он потерял сознание, потому что когда пришел в себя, находился под водой и ему пришлось выплевывать воду, которой он наглотался и набрал в легкие.
Боясь потерять сознание, наемник выбрался на поверхность воды, ухватившись за выступ утеса. Но хотя был ошеломлен и испытывал нестерпимую боль в груди, заставил себя двигаться наискосок, а не прямо вверх, так что, когда вынырнул, оказался под защитой островка. Конечно, защита жалкая, но все же ему удалось подняться по неровному камню и немного передохнуть, прежде чем снова поплыть. Иначе ему конец.
Он плотно прижался к влажной скале, не обращая внимания на то, что острые ракушки рвут и так изодранную одежду и впиваются в тело.
Держался он левой рукой. Правая бессильно свисала. Он не знал, сломана она или просто онемела от сильного удара, не чувствовал боли, хотя видел, что из разреза на уровне плеча идет кровь. Если рука сломана, он погиб. Он не сможет ни добраться до корабдя, ни тем более вернуться. Даже и меньшими ранами вряд ли ему это удастся.
Но в данный момент это не имело значения. Он слишком устал. Мог только лежать и надеялся, что силы вернутся к нему.
Тарлах энергично потряс головой, чтобы отогнать кровь, которая текла из раны на лбу, и закрыл глаза. Кровотечение только усилилось, и у него сильно закружилась голова.
Постепенно к нему вернулась способность ясно мыслить, тошнота прекратилась. Он осторожно пошевелил правой рукой и обнаружил, что может ею действовать.
Тарлах нетерпеливо вытер с лица кровь. Она продолжала идти, но уже меньше, и он подумал, что рана ему не помешает. Такие порезы, даже самые поверхностные, обычно связаны с обильным кровотечением.
Фальконер огляделся и увидел корабль. Тот совсем рядом. Придется нырнуть всего два-три раза, чтобы добраться до него.
Больше всего его теперь тревожила веревка. Она спасла его, не давала утонуть или унести в море, когда он потерял сознание, но если она сильно запуталась или протерлась, он может погибнуть, а вместе с ним погибнут и те, кого он пытается спасти.
Эта мысль окончательно вернула ему сознание. Он разжал руки, нырнул и поплыл вдоль веревки.
Ему повезло. Веревка охватила выступ одной петлей, которую удалось сразу же распутать.
Сделав это, он снова двинулся к цели. Короткий перерыв – прошло всего несколько минут – пошел на пользу. Конечно, полностью силы не восстановились, но оставалось преодолеть совсем небольшое расстояние, и отдых помог это сделать. Он нырял ещё дважды и, вынырнув в последний раз, оказался на расстоянии вытянутой руки от разбитого корабля. Добравшись до него, Тарлах попытался подняться по мокрому скользкому дереву, к тому же наклонному, и вряд ли смог это сделать без посторонней помощи.
Не успел он осознать всего, как крик предупредил его об опасности. В то же мгновение огромная волна перекатилась через обломок судна. Тарлах ощутил, с какой силой она потянула его за собой, и содрогнулся, подумав о том, что пережили моряки за день.
Невероятно, но воин увидел тех же восемь человек, которые здесь были, когда он начинал этот путь. Надежда на спасение удвоила силы моряков. С удивлением он заметил, что двое из них – женщины. Они видели его действия и понимали, что человек, решившийся на такой поступок, должен им помочь.
Привязывая веревку, он принялся объяснять им свой план действий. Приходилось кричать, чтобы его услышали все.
Когда он закончил, у моряков стало ещё более мрачное настроение, потому что такой путь отпугнул бы и полных сил людей. Но это были салкары, выросшие на море. У них появилась надежда на спасение, и они не намерены упускать её. Когда наемник отказался уходить первым, одна из женщин схватила казавшуюся такой непрочной веревку и начала, перехватывая её руками, продвигаться вдоль нее.
Глава тринадцатая
Уна со страхом следила за продвижением Тарлаха, не отводя от него взгляда, когда он оказывался над водой, и следя за его продвижением по веревке, когда он нырял.
Большинство столкновений с камнями происходило под водой, и она их не видела, но стала свидетельницей одного такого удара и пришла в ужас.
Когда фальконер был ошеломлен ударом и не сознавал в тот момент, что с ним происходит, она видела, как волны бьют его о камни, и подумала, что он разбился. И когда он снова ушел под воду, она была уверена, что больше никогда его не увидит.
И не поверила собственным глазам, когда он снова показался на поверхности. Но даже радость не помешала ей заметить, что он ранен и, возможно, очень серьезно. Тарлах с трудом держался за скалу, и было видно, что в настоящем состоянии ему надо помочь самому себе.
Но силы его восстанавливались поразительно быстро, а храбрости ему не занимать, и спустя всего несколько минут он снова нырнул.
Больше препятствий на его пути не было, и фальконер быстро добрался до борта разбитого корабля – и встретился с новой трудностью.
С каждой новой волной, перекатывавшейся через нос корабля, страх женщины усиливался. Большое расстояние мешало ей разглядеть, насколько серьезны раны командира наемников, но Уна видела, что он не смог без помощи подняться на борт. Один из моряков помогал ему держаться, как будто крепеж веревки отнял у фальконера последние силы.
Уна вздрогнула. Сможет ли он вернуться или останется бессильной жертвой бури на месте, когда спасет потерпевших крушение?
Первый из моряков начал переход, двигался он медленно, с трудом, держась за веревку.
Работа на кораблях делает человека сильным, и вскоре первая женщина уже стояла на карнизе под Уной. Она упала на руки ожидавших.
Жители долины радостно закричали. Уне показалось, что этот крик подхватили и оставшиеся на разбитом корабле моряки, хотя, конечно, услышать этого она не могла.
Второй моряк начал путь, но Уна теперь была уверена в его безопасности и смотрела только на Тарлаха. Может, ей только кажется или на самом деле наемник теперь держится уверенней и без посторонней помощи? К тому времени, как третий моряк достиг карниза, Уна удостоверилась, что это действительно так, и впервые с того времени, как рассталась с ним, чуть успокоилась.
Но тут же застыла. Теперь двинулся в путь четвертый моряк. Он как будто тоже не испытывал трудностей, но что-то все же не так. Что-то очень неправильно.
Уна нахмурилась и заставила себя сосредоточиться на событиях внизу, пытаясь понять, что вызвало у неё такую тревогу.
Веревка! Она движется как-то странно, сильно дергается.
В отчаянии Уна провела взглядом по ней от несчастного моряка до того места, где веревка крепилась к камню.
И смертельно побледнела. Веревка немного соскользнула, но достаточно, чтобы задеть за острый, как лезвие, край камня. И с каждым движением ничего не подозревающего моряка перетиралась о камень. Через несколько мгновений он лишится опоры.
Уна окликнула ждавших внизу, но поняла, что её не слышат.
Что делать? Она не успеет добраться до нижнего карниза, как веревка разорвется.
Она уже рвется!
В отчаянии Уна перехватила концы порванной веревки. Разрыв пришелся на сгиб, оставалось достаточно длины, чтобы заново обернуть веревку вокруг камня, чтобы он принял на себя большую часть веса моряка.
Но у Уны не хватало для этого времени и сил. Она обернула веревкой руки, затем прижалась к камню, завершив петлю собственным телом в тот момент, когда канат окончательно порвался.
Трос рывком натянулся, и Уна закричала. Боль была невероятной, невыносимой, но она должна вынести её, иначе остальные погибнут. Погибнет и Тарлах и смерть его будет совершенно бесполезной. Женщина благодарила судьбу за то, что ей удалось ухватиться за скалу. Не будь камня она не удержала бы эту тяжесть, её лишь стянуло бы вниз с утеса.
Она прижалась лбом к каменному выступу, всхлипывая от боли и ещё крепче обвязывая эту мучительную веревку вокруг рук.
Отдыха у неё не было. Уна надеялась удобнее взять веревку, когда моряк достигнет берега, но прежде чем он отпустил опору, начал передвигаться следующий. Уне придется оставаться на месте, пока все люди не переправятся.
Надо сохранить ясную голову, и она старалась не потерять сознание, хотя это принесло бы ей облегчение.
Так продолжалось, казалось, целую вечность. Но вдруг давление неожиданно ослабло. Уна в полубессознательном состоянии подняла голову и увидела высокого фальконера, который надежно держал веревку. Другой быстро работал, привязывая её к камню.
Само освобождение от боли тоже оказалось пыткой, потому что начало восстанавливаться кровообращение, и женщина отчаянно заплакала, хотя и стыдилась своих слез. Довольно быстро она пришла в себя.
Наемники, привязав веревку, подошли к ней. Она узнала, лейтенанта и его помощника.
Бреннан склонился над ней и с мягкостью, которая казалась странной среди фальконеров, помог ей подняться.
– Отдыхай, леди, – сказал он. – Отдыхай спокойно. Ты подарила им жизнь, если позволят Рогатый Лорд и их силы.
– Откуда вы узнали? – умудрилась она спросить сквозь приступ боли.
– Сокол командира. Ему пришлось ждать, пока затишье не позволило ему слететь к нам, но, к счастью, ждал не слишком долго. Он внизу ждет возвращения командира, – добавил лейтенант, предвидя её следующий вопрос. – Полет не повредил ему, хотя ветер снова поднялся, едва он достиг нас.
И, словно подчеркивая его слова, ударил сильный холодный порыв ветра, отчего перехватило дыхание. Все вздрогнули.
Второй воин набросил на Уну плащ. Она узнала плащ Тарлаха и возразила, но фальконер рассмеялся.
– Ему мы тоже дадим плащ, леди. Не беспокойся. Потом поднял её и, так как израненные руки не давали ей возможность спуститься самой, отнес на нижний карниз.
Здесь она позволила перевязать раны на руках, но отказалась уйти. Сознание её снова стало ясным, оно освободилось от тумана боли и напряжения, и она опять могла воспринимать происходящее вокруг. Пока командир фальконеров не окажется в безопасности на берегу, она не станет искать убежища и тепла.
Глава четырнадцатая
Закрепив веревку, Тарлах выполнил свою задачу, и тут же силы покинули его. Он устало опустился на палубу, понимая, что следующая волна смоет его.
Неожиданно крепкая рука обхватила его. Он поднял голову и увидел высокого моряка, человека мощного телосложения. Тот понял его состояние и пришел на помощь.
Тарлах смутился: человек, который так много перенес, ещё тратит на него свои силы. Но не стал возражать, только кивнул в знак благодарности. Иначе – смерть, а он не собирался умирать, пока ещё оставалась надежда.
Моряк словно прочел его мысли и широко улыбнулся.
– Считай, что это небольшая благодарность за веревку, человек с берега, – сказал он и напрягся в ожидании следующей волны.
Первая женщина двигалась вдоль веревки. Фальконер следил за се продвижением, затаив дыхание, как и все остальные. И хоть у него не было сил подхватить всеобщий радостный крик, когда она достигла карниза, он испытал не меньшую радость и торжество.
Переправа шла гладко, и моряки двигались быстрее, чем ожидал наемник.
Он внимательно наблюдал за каждым, отмечал все особенности продвижения, пытался определить главные трудности подъема и способы справиться с ними. Скоро наступит его черед, и ему нужно точно знать, что делать, чтобы как можно быстрее переправиться. У него слишком мало сил: хорошо, если их вообще хватит.
Но силы постепенно возвращались к нему. Рослый моряк дал ему возможность передохнуть, в чем нуждалось тело после трудного пути и чрезмерного напряжения, и прежде чем четвертый моряк добрался до берега, Тарлах уже держался молодцом.
Но он хорошо понимал, что такое быстрое восстановление сил может оказаться кратковременным. Он ранен, а некоторые раны, возможно, серьезные, и любая из них может помешать его возвращению на берег. Особенно его беспокоило поврежденное плечо: этого может оказаться вполне достаточно, чтобы рука перестала действовать.
Тарлах закрыл глаза. Все порезы давали себя знать. Конечно, в прошлом ему приходилось терпеть и более сильную боль, но на раны действовала соленая вода и нестерпимо жгла. К тому же он очень замерз и дрожал, как и все остальные. Сжимаясь под очередной волной, он подумал, что долгое пребывание в таких условиях совсем обессилит его.
Он почувствовал, как напрягся сосед, и поднял голову.
Последний из моряков, кроме того, что был с ним, уже почти добрался до берега.
Салкар задумчиво перевел взгляд с веревки на фальконера. – Пойдем вместе, – предложил он. Тарлах покачал головой.
– Нет. Веревка слишком тонкая. Она не выдержит двоих. Иди. Я ещё немного отдохну и последую за тобой.
Тот кивнул и взялся за веревку.
Воин внимательно наблюдал за ним. Моряк продвигался быстрее и легче товарищей, хотя дольше всех пробыл на разбитом корабле и к тому же часть времени поддерживал спасителя. Сила и выносливость у этого человека, должно быть, огромные.
Тарлах вздохнул. Ему потребуется и то и другое через несколько минут.
Но ничего не поделаешь. Наступила его очередь. Он пробрался по скользкой палубе и ухватился за веревку. Подождал, пока через него перекатилась большая волна, и взялся за трос.
На какое-то время он почти полностью погрузился под воду, но постепенно стал приподниматься.
Воображение не обмануло его: возвращаться действительно было трудно, и Тарлах удивлялся, как другим удалось благополучно добраться до берега.
Они не смогли бы этого сделать, если бы были ранены: даже не удержались бы на палубе. Те, кто пострадал при крушении, погибли раньше.
Можно только удивляться, как выдержали испытание моряки, даже оставшиеся невредимыми. Он считал себя закаленным, тело его подготовлено к тому, чтобы выдерживать боль и напряжение, но он не знал, выдержат ли раненые руки. До берега далеко, так бесконечно далеко, и никакой передышки, ни малейшего облегчения, только бесконечная нестерпимая боль, которая усиливалась с каждым разом, как веревка реагировала на его рывки.
Если бы он мог двигаться в более равномерном темпе, то избавил бы себя от резких рывков, которые болезнено рвали его мышцы, но раненое плечо делало это невозможным. Оно выдерживало его вес только долю секунды, и потому ему приходилось надеяться только на левую руку. В момент рывка он пускал в ход правую.
Скоро он вообще перестал думать и сосредоточился только на болезненном продвижении, напрягая волю, заставляя мышцы и нервы выполнять задачу, которая и в нормальном состоянии показалась бы ему невыполнимой.
И вдруг он оказался совсем рядом с утесом, словно неожиданно пришел в себя и вынырнул из колдовского тумана.
Вид неровной, почти вертикальной, стены подбодрил воина. Надеясь сберечь убывающие силы, он постарался быстрее преодолеть оставшееся расстояние. Теперь, когда большая часть пути осталась позади, он двигался ровнее, хотя предстоял самый трудный участок крутого подъема.
Наконец наступило мгновение, когда Тарлах оказался на карнизе, где его ждали фальконеры и жители Морской крепости. Он так сильно сжал кулаки, что прошло несколько мгновений, прежде чем он сумел разжать пальцы: и вот под ногами снова твердая поверхность камня.
Несколько секунд он сознавал только, что спасся. И чувствовал, как руки Бреннана поддерживали его.
Тарлах тяжело опирался на лейтенанта. С исчезновением опасности его снова оставили силы, требовался отдых после всего испытанного.
Неожиданно туман, окутавший сознание, рассеялся. Кого-то не хватало.
– Где Уна?
Она приблизилась к нему, пробиваясь сквозь неясные очертания окружающих.
– Я здесь, капитан.
Голос её звучал уверенно, как у врача при обращении с пациентом, и он подумал, что она не случайно обращается к нему по званию, а не по имени, как наедине. Она сохранила свою способность здраво рассуждать и действовать…
Он смутно слышал, как она приказала отнести его в один из ближайших домов, чтобы не тратить времени, добираясь до башни, и радовался, что распоряжается не он, а кто-то другой. Темнота заключила его в свои мягкие непроницаемые объятия ещё до того, как Уна закончила давать указания.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.