Текст книги "Кровавый Триллиум"

Главный, северный, вход в бастион защищала башня, заполненная меткими стрелками, лучниками и множеством аборигенов-ниссомов, стреляющих из трубочек отравленными иглами. Западный вход был не так хорошо укреплен. Именно королю Ледавардису пришла в голову идея прорваться сквозь него.

У западного входа плотной стеной стояли тридцать или сорок обреченных лабровендских рыцарей. Воины горбатого карлика быстро расправились с ними, но вдруг Желтый Голос заметил, что с тыла наступает еще одна группа защитников – человек пятьдесят. Они двигались с южной стороны. Ее вел роскошно одетый аристократ в зеленом камзоле, который с такой силой вращал мечом, что его лезвие казалось поющим серебряным облаком, несущим смерть всякому, кто попадался на пути. Рыцари и солдаты, следующие за своим эффектным командиром, напали на тех рэктамцев, что подобрались к самым дверям, и закипело кровавое сражение, обратившее захватчиков в бегство.

– Великолепный боец в зеленом – кто он? – спросил король Ледавардис у Желтого Голоса.

– Это Ованон, маршал Двух Тронов и ближайший друг Антара, ваше величество. Он – победитель рыцарских турниров, его имя известно во всем мире.

Король обратился к находившимся неподалеку рыцарям:

– Мы должны немедленно что-то предпринять. Он вдохновляет своих воинов отвагой, и они дерутся как львы! Он рубит головы наших парней, словно косит пшеницу! Эй, вы! Все сюда! Давайте пробьемся к нему!

Размахивая мечом, Ледавардис прорвался сквозь строй телохранителей со щитами и бросился вперед. После минутного замешательства его рыцари и остальные пираты, вновь обретя бесстрашие, ринулись за ним.

Наконец-то Желтому Голосу представилась долгожданная возможность. Он наклонился, подобрал свою длинную желтую робу и трусцой побежал к конюшне. Повсюду кипела рукопашная. Вертлявый помощник колдуна ловко перескакивал через тела поверженных воинов и уворачивался от ударов врагов и союзников. Наконец он добежал до большого каменного строения. Туда сползались раненые рэктамцы в поисках укрытия от града стрел, сыпавшихся с башенных укреплений. В глубине конюшни виднелись лошадиные стойла. Возле них валялось несколько трупов. У одного в горле торчал нож. Виновник этого убийства, тоже мертвый, лежал на своей жертве с воткнутым в спину кинжалом. Странно, это был не человек, а низкорослый оддлинг, одетый в прекрасный наряд из коричневой кожи.

Наконец звуки сражения стали стихать у него за спиной. Голос подошел к жилищу грумов. Там он обнаружил небольшую комнатку без окон, в которой можно было запереться. Он скользнул внутрь и осторожно закрыл за собой дверь. Прислонившись к толстым бревнам, он стал ждать, когда успокоится дико бьющееся сердце и замедлится дыхание. Тогда он поговорит с Хозяином.

В отличие от бедно обставленных помещений конюшни, это место носило следы некоторой роскоши – стол, несколько стульев, кровать с отличными одеялами и камин, в котором еще горели угли, а с рогатины свисал котелок, наполненный дымящейся похлебкой. На столе стояла чистая деревянная миска, лежала ложка; здесь же были краюха хлеба, кружка с пивом и сухие фрукты.

Удивительное везение!

Его изнурительная работа немного затянулась, и голодный, страдающий от жажды Желтый Голос, удовлетворенно вздохнув, решил подкрепиться. Он как раз наливал в миску аппетитно пахнущую похлебку, когда почувствовал, что в спину ему ткнулось что-то острое.

– Стой смирно! – прошипел кто-то. Голос замер.

– Поставь все на место!

– Я не делаю ничего плохого, – сказал Голос. Но лезвие дернулось, надорвав кожу на спине, и с криком боли он поставил миску с похлебкой на камин, а половник опустил в котелок. – Я всего лишь мирный горожанин, который случайно затесался в эту дерущуюся толпу…

– Молчи – или умрешь! И не двигайся! – Тот, кто шипел, отнял лезвие, и Голос почувствовал, как по спине потекла струйка горячей крови.

– Я буду стоять спокойно. Я и не думаю шевелиться. Жалобные причитания застряли у Голоса в горле, когда он понял, что с его головы срывают капюшон. Краем глаза он увидел возле уха тонкое лезвие. Холодный металл коснулся бритого черепа в том месте, где к нему прижимался теплый металл диадемы. Он понял, что происходит, и сердце его чуть не остановилось.

– Великий Боже, только не талисман! Хозяин! Помогите мне…

Но серебряная диадема уже упала с его головы, перекувырнулась в воздухе и с музыкальным звоном ударилась об пол. Желтый Голос в отчаянии повернулся и с ревом бросился на противника. Но где же он? В полутемной комнате не было ни души, кроме маленькой темной фигурки, едва достававшей ему до пояса. Еще один оддлинг?

Помощник колдуна бросился на крошечное существо. Оно взвизгнуло, но этот визг утонул в душераздирающем вопле самого Голоса. Он ощутил неожиданный холод под ребром. Неужели холод мог причинить такую боль? Он дернулся, пытаясь избавиться от боли, и стал внезапно слеп ко всему окружающему, он видел перед собой только лицо Хозяина.

Глаза, подобные белым прожекторам, сверкали из прорезей серебристой маски. И тогда глаза самого Голоса вспыхнули белым огнем, и он прекратил попытки вытащить холодную штуковину из своей груди… из груди Орогастуса. Маленький убийца вырвался от него. Стараясь побороть страшную боль, колдун прислушался. Он услышан сдавленное дыхание, которое перешло во всхлипывания. Его противник сидел в углу, он в ловушке! Теперь Орогастусу надо всего лишь повернуть голову и посмотреть, кто же этот таинственный вор-убийца. Чуть-чуть повернуть голову, чтобы белые лучи осветили прячущуюся в углу фигурку. Повернуть, пока сознание не погаснет, пока мозг не заполнится кровью. Повернуть, повернуть…

Ослепительно яркие глаза обнаружили цель и, мигнув, погасли. На короткий момент Желтый Голос увидел забившегося в угол принца Толивара. Потом помощник колдуна упал замертво. В сердце его торчала рубиновая рукоятка маленького меча.

– Я не хотел этого, – сказал принц Толо, когда прошло какое-то время. Но Желтый Голос не подавал признаков жизни.

Маленький принц встал на ноги и вытер рукавом из золотой парчи нос и наполненные слезами глаза. Он робко взглянул на тело. В складках грязной желтой материи поблескивал рубин. Толо тяжело вздохнул, наклонился, обеими руками взялся за рукоятку и потянул. Меч вышел из тела с поразительной легкостью. Он вытер лезвие об одежду мертвеца и неверными шагами направился к противоположной стене комнаты.

Она закатилась под кровать.

Толо пошарил, поднял ее мечом и, далеко отставив в сторону руку, понес к столу. Потом пододвинул стул, сел и стал смотреть на нее. В самом центре диадемы была лучистая звезда с тремя гротескными масками, которые, казалось, подмигивали ему в неверном свете камина.

Ему потребовалось немало времени, чтобы набраться смелости. Наконец он пошел туда, где был спрятан Звездный Сундук, вынул его из тряпицы, поднес к столу и открыл темную блестящую крышку. Внутри располагались металлические ячейки, а в углу сверкало несколько драгоценных камней.

В свое время Толо прочитал маленькую красную книжечку. Не Черный Голос, а он брал без разрешения эту святыню и изучал ее. Снова используя меч, он подцепил Трехголовое Чудовище и опустил его в сундук. Последовала ослепительная вспышка. Толо с воплем отпрянул и чуть не свалился со стула. Потом он заглянул внутрь и увидел, что диадема изменилась. Звезда, которая находилась чуть ниже центральной маски, исчезла. Теперь талисман перестал быть собственностью колдуна.

Толо надавил на голубой драгоценный камень.

Он вспыхнул, и раздался мелодичный, нежный звук.

Потом он нажал на красный, желтый и два зеленых камня. Они тоже запели и замерцали. Оставался только один белый камень. Когда он нажал на него, зазвенело сразу несколько нежных колокольчиков, и все камни померкли.

И тут Толо услышал доносившиеся из-за толстой бревенчатой двери крики и лязг мечей. Раньше он не замечал никакого шума. Должно быть, сражение приблизилось. Ралабун взял с него обещание спрятаться в этой комнате до его прихода, но у Толо появилось ощущение, что его друг-ниссом никогда не придет.

– Если волшебство не сработало, – прошептал он самому себе, – я умру, как только прикоснусь к талисману. Но если пираты доберутся до меня, я все равно умру.

И он, дрожа, сунул руку в сундук.

ГЛАВА 31

Толо! О, кости Бондануса! Этот щенок не только жив-живехонек, он еще ухитрился нацепить на себя Трехголовое Чудовище!

Остановившись в самом центре столпотворения, среди клацания оружия, Орогастус смотрел на Толо. Стоял дьявольский грохот, словно лупили по наковальне адские молоты. Телохранители с яростными криками отражали удары атакующих. Сердце Орогастуса сжалось, когда он потерял принца из виду. Теперь трудно будет уследить за ним. Надев талисман, мальчишка спрячется в укромном местечке на конюшне или еще где-нибудь, и никакое колдовство не поможет отыскать его. Чтобы создать защитное поле, со стороны Толо не требовалось никаких усилий.

Но мальчик вряд ли сможет командовать талисманом. Он перепуган до смерти. Нет, скорее всего Толо просто прихватит с собой Трехголовое Чудовище и Звездный Сундук и затаится – вот мерзавец! – в какой-нибудь норе до окончания битвы.

Орогастусу пришлось смириться с утратой Трехголового Чудовища. Оставалось утешаться тем, что у Великой Волшебницы с сестрами его тоже не было. Толо ни за что не отдаст талисман, ведь из-за него он пошел на убийство! Как нелепо погиб бедняга Желтый Голос…

Теперь у колдуна не осталось ни одного помощника, и с их гибелью исчезла надежда на создание Совета Звезды и уничтожение Синошура. Но Орогастус все еще владеет Трехвеким Горящим Глазом, сражение ведется успешно, и Харамис оказалась слабым противником, а ведь на это Орогастус не смел даже рассчитывать…

Если он выиграет войну, у него будет время, чтобы придумать, как перехитрить маленького принца и отобрать у него талисман, чтобы завербовать новых сторонников и посвятить их, чтобы научиться мастерски управлять своим талисманом, и даже заполучить талисман Харамис или уничтожить ее…

– Хозяин! – Один из тузаменских воинов показывал в сторону западной стены бастиона. – Послушайте, что кричат пираты! Там что-то происходит!

– Сейчас посмотрю. – Колдун приказал талисману показать весь дворцовый двор с высоты. Он увидел, что захватчики прорвались сквозь главные ворота и расползлись по внутренним дворам. Пиратов мало занимало массивное здание самого бастиона, они устремились к другим дворцовым постройкам, увлеченные грабежом.

Шум доносился только с западной стороны, где делались серьезные попытки прорваться в крепость. Запасные двери были самыми уязвимыми, и там сконцентрировались основные силы защитников. Их атаковали рэктамцы, возглавляемые королем Ледавардисом и группой его головорезов. Они отлично сражались! Король… – Всемогущий Бахкап! О чем думает Ледо? Это не игрушки! Вызвать маршала Ованона на поединок? Безумный юнец! Он наверняка погибнет, и армия пиратов станет неуправляемой!

– Живее! – крикнул Орогастус своим охранникам. – Мне нужно забраться на высокую точку, чтобы я мог колдовать.

– У пекарни каменная крыша с парапетом, – сказал телохранитель, – туда не долетают стрелы врага.

Размахивая мечами, тузаменцы бросились к пекарне, нанося удары даже рэктамцам, которые недостаточно быстро убирались с их пути. Внутреннее помещение было усеяно храпами, стонущими ранеными, перевернутыми стульями и столами. Стены были забрызганы кровью. Здесь схватка уже закончилась. Колдун нашел железную лесенку, ведущую на крышу, и проворно вскарабкался по ней, оставив телохранителей дожидаться внизу. С высоты открывался отличный обзор – отчетливо виден был поединок у западной стены крепости.

Коротышка Ледавардис и высокий маршал Ованон наскакивали друг на друга с невиданной энергией, а рыцари враждующих сторон выстроились в кружок и наблюдали за поединком, криками выражая нетерпение. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, юный монарх был силен и ловок, но колдуну было ясно, что он уступает старику в опыте. Ованон теснил короля, заставляя его отступать к строю рэктамцев. В любой момент Ледо мог быть убит.

Орогастус поднял вверх трехвекую рукоятку талисмана. Он ни разу еще не пробовал сделать то, что замыслил сейчас. Если он неправильно даст команду, то может и сам погибнуть. Но рискнуть было необходимо.

– Трехвекий Горящий Глаз, убей Ованона.

Три века на рукоятке раскрылись. Из трех глаз брызнули три луча – белый, зеленый и золотой. Они ударились о доспехи маршала и расползлись по всему защищенному латами телу. Фигура маршала вспыхнула нестерпимо ярким светом, тело окутал мерцающий дым. Меч выпал из его руки, и Ованон рухнул на колени перед остолбеневшим королем Ледавардисом. Пластины покореженных доспехов покатились по булыжнику вместе с обгорелыми костями.

– Трехвекий Горящий Глаз, сожги эти двери!

Опять рванулись лучи, на этот раз ослепительно белого цвета, и ударились о тяжелые двери из прочного дерева гонды, скрепленного железом. Металл раскалился, а дерево вспыхнуло яростным пламенем. Мгновение спустя двери превратились в фонтан черной золы. Не веря своим глазам, рэктамские воины разинули рты. Но король Ледавардис решительно крикнул: «Вперед!» Его люди тоже заорали и ринулись в образовавшийся проход.

Ликуя, Орогастус развернулся и направил волшебное оружие на центральный вход с северной части крепости.

– Трехвекий Горящий Глаз, теперь сожги эти двери!

Опять метнулась яркая молния, и широкие парадные двери бастиона Зото сгорели, открыв путь орде захватчиков.

– Харамис! – закричал колдун. – Харамис, сдавайся! Я научился убивать! Я уже убил маршала Ованона и убью каждого, кто окажет сопротивление! Прикажи защитникам бастиона сложить оружие! Прикажи королеве Анигель выходить, и пусть она сдается на милость короля Ледавардиса! Если ты послушаешься меня, я сохраню всем в Дероргуиле жизнь! Если откажешься подчиниться, я убью всех! Харамис, сдавайся!

На самом последнем этаже бастиона за окном что-то зашевелилось. Невооруженным глазом Орогастус различил закутанную в белое фигуру. Она сказала:

– Нет.

Дикая ярость захлестнула его. Черт бы ее побрал! Пусть отправляется в ад! Пусть умрет сейчас же!

Он поднял талисман… Потом обзор высветил ее лицо, и колдун закричал. Он не смог дать команду!

Будь она проклята! Будь проклята! Ведь он не любил ее, не мог ее любить! Он ненавидел ее всей душой, всем сердцем, всеми силами! Почему же тогда он чувствует себя привязанным к ней и не может сопротивляться злому року?

– Я избавлюсь от тебя! – вслух простонал он. Он заставил себя не смотреть на ее лицо и сосредоточил все внимание на тупоконечном волшебном мече. – Трехвекий Горящий Глаз, я… я приказываю тебе предать Харамис… смерти.

Неправильно! Он сделал все не так, как надо, ему не хватило решимости, он позволил себе поддаться эмоциям. Любовь предала его.

Он почувствовал, что его душу сжигает ненависть к самому себе, подобно тому как сжигал все на своем пути триединый волшебный луч. Наконец ослепительный свет рванулся из трех глаз талисмана, добрался до окна и там рассыпался на мириады сверкающих кольцеобразных искорок – так крошится кристаллический лед, распадаясь на множество искрящихся алмазов. Его обтянутые перчатками руки ощутили непереносимый жар. С жутким криком он выронил талисман, и Трехвекий Глаз упал на каменную крышу к его ногам. Он лежал темный, слепой и неподвижный. Перчатки из серебристой кожи задымились. Колдун судорожными движениями стянул их с проклятиями и отбросил в сторону.

Фигура за окном была цела и невредима. Ему казалось, что она находится всего в двух элсах от него – высокая, прекрасная, с печальным, но решительным лицом.

Тонкая рука сжимала жезл, который назывался Шаром-Трилистником.

– Я должна идти на помощь своим людям, Человек Звезды. Но потом я вернусь, и мы покончим с этим.

Не желая тратить впустую еще не восстановившуюся волшебную энергию, Харамис не стала заниматься телеиортацией и побежала со всех ног по лестнице, ведущей на первый этаж бастиона. Она миновала восемь лестничных пролетов. Теперь бой кипел внутри крепости. К тому времени, как она достигла второго этажа, вестибюль уже был заполнен ворвавшимися через прожженные Орогастусом бреши пиратами. Битва была в разгаре. Каменный пол заливала кровь. В зале была такая толчея и сумятица, что воинам едва удавалось замахиваться мечами.

На втором этаже башни рядом с приемным залом находилась хорошо укрепленная комната, у дверей которой стояла вооруженная до зубов стража. В этой комнате нашли убежище королева Анигель и принцесса Джениль. В данный момент они были в безопасности. Кадия узнала, что Никалон легко ранен. Сейчас она с наследным принцем бежала к лестнице черного хода.

Харамис прошла на балкон для оркестра, который располагался над центральным входом в крепость, надеясь с помощью волшебства перекрыть обе двери. Но как только она создавала баррикаду, колдун, оставшийся снаружи, сжигал ее. Наконец бесплодные усилия так утомили ее, что она отказалась от этой идеи.

– Я не могу сравняться с ним своей волшебной силой, – сказала она себе. – Несмотря на все тренировки, я не такая могущественная колдунья, как он. Мы не в состоянии убить друг друга с помощью магии, но эту войну он наверняка выиграет. Владыки воздуха! Чем все это кончится?

Стоя в тени карниза, она наблюдала за тем, как малочисленное храброе войско лабровендцев пытается остановить пиратов, рвущихся к лестнице, которая вела к тронному залу и к королеве. Лестница находилась напротив центрального входа. Она была самым замечательным местом во дворце: целиком построенная из белого мрамора, внизу в два раза шире, чем наверху, покрытая алым ковром. Ее украшали позолоченные перила и серебряные светильники на столбах. Во время дворцовых торжеств она освещалась тысячами свечей, по ней поднимались роскошно одетые мужчины и женщины. Теперь она напоминала место, где рубили мясо.

Возглавляемые лордом Пенапатом, защитники теснились на парадной лестнице. Плотный ряд рыцарей загораживал ее от одного края до другого. Они дрались и выкрикивали яростные команды. Когда одна группа падала, тут же сверху спускалась другая, не менее отважная, и продолжался смертельный бой – за спасение королевы.

«Бедняги, – думала Харамис. – Они все еще надеются, что я смогу прогнать эту озверевшую толпу, а потом подоспеет король Антар, и битва будет выиграна. Но они обречены… обречены… О Боже! Если бы я могла спокойно поразмыслить!» Харамис стала прикидывать, какую помощь она может оказать отважным защитникам на парадной лестнице. Она чувствовала себя в состоянии лишь вышибить меч из рук одного или другого пирата. Но защитить всех она не могла. Один за другим рыцари погибали. Наступающие враги сбрасывали их тела и тела своих бывших товарищей через перила. Горы трупов внизу росли.

Справа от лестницы, укрывшись в глубокой нише, стоял король Ледавардис. Он был ранен в правую руку и не мог больше орудовать мечом, а лишь наблюдал за сражением. Окруженный вооруженной стражей, он подбадривал своих воинов мощными возгласами:

– Королева! Королева! Она в тронном зале наверху! Половину сокровищ Дероргуилы тому, кто захватит в плен королеву!

Пираты отвечали ему громогласным ревом, и горы трупов продолжали расти. В огромном зале было около девятисот мужчин, и три четверти их были рэктамцами. По команде Пенапата из приемной вышла новая группа лабровендских рыцарей. Они заняли оборонительную позицию.

Харамис коснулась талисмана. Она увидела, что Кадия с Никалоном благополучно добрались до кладовой позади тронов. Антар со своей армией уже приблизился к задним воротам, но теперь их удерживало огромное войско противника. Королю придется обойти крепостные стены по периметру и проникнуть внутрь сквозь бреши, но и там он неизбежно встретится с правым флангом пиратского войска и вынужден будет вступить в бой. Его план помочь защитникам бастиона не осуществится.

– О Боже, нет никакой надежды! – Харамис чуть не заплакала от отчаяния и горя. – У меня нет сил даже на то, чтобы перенести Анигель, Кади и детей в безопасное место… Ириана! Может быть, ты в состоянии сделать что-нибудь?

Рядом с ней на балконе беззвучно возникло зыбкое облако голубых пузырьков, из его центра выступила вперед Великая Волшебница Моря. Ириана посмотрела вниз, на адскую суматоху боя, нахмурилась и покачала головой.

– Их так много, и все они ослеплены льющейся кровью Мы можем опять попробовать создать фантомы, но я сильно сомневаюсь, что они испугают мерзавцев. Я вижу спасение только в одном – в увеличении числа твоих бойцов.

– Король Антар не может проникнуть внутрь крепости с юга. Пираты блокируют задние ворота. Даже если бы у меня нашлись силы перенести короля и нескольких его рыцарей во дворец, вряд ли от этого была бы польза. Но у меня нет сил даже для этого.

– Ну, я-то вообще не умею проделывать такие трюки, – призналась Ириана. – Я умею переносить только саму себя. – Она сжала голубоватые губы и в задумчивости сощурила глаза. – Хммм… Бойцы… Бойцы… Знаешь, милая моя, ведь мы, Великие Волшебники, не всегда были всемогущими, как боги. В давние времена, когда Звезда впервые стала угрожать миру, для его защиты были созданы синдоны Стражники, исполняющие смертный приговор. Они имели право отнимать жизнь у разумных существ, которые упорствовали во зле.

– Но призвать их на помощь может только вся Коллегия Великих Волшебников, – горестно заметила Ха-рамис – Так говорила мне синдона Учительница из Края Знаний. Древние Великие Волшебники давным-давно спят вечным сном.

Ириана медленно покачала головой.

– Коллегия все еще существует. Чтобы принимать важные решения, достаточно трех ее членов. Тебя, меня и…

– Денби! – воскликнула Харамис, воспарившая духом при этих словах. Опять мелькнула надежда. – Но захочет ли он? – Не дожидаясь ответа Ирианы, она запрокинула голову и пронзительно крикнула: – Денби! Помоги нам! Позволь нам вызвать синдон!

Ничего не изменилось, и она снова выкрикнула его имя, уже с отчаянием.

– Денби Великий Волшебник Небес! Таинственный Повелитель Небесного Свода! Ты притворяешься равнодушным, но я знаю, что ты наблюдаешь за нами! Ты был замешан в это с самого начала, задолго до того, как родились мои сестры и я! Помоги нам! – Она схватилась за холодную голубую руку Ирианы. – Мы, твои коллеги Великие Волшебницы, умоляем тебя, заклинаем именем Триединого!

Ужасная сцена сражения и сопровождавшие ее звуки исчезли. Харамис увидела Три Луны, три круглых золотых лика на фоне мрачного, усыпанного звездами неба. Они были не такими маленькими, какими казались, когда она видела их плывущими высоко в небесах. Наоборот, их гладкие круглые формы заполнили почти все пространство ее внутреннего зрения.

Один из лунных ликов был очень похож на лицо дряхлого старика. Его выпуклый лоб прорезали морщины, словно он был страшно рассержен.

– Денби! – воскликнула Харамис. – Вспомни о своем святом долге! Помоги нам вызвать синдон!

– Я не отвечаю за то, что творится на земле и на море, – раздраженно проговорила луна.

– Но ведь ты тоже Великий Волшебник! – сказала Харамис. – Ты член Коллегии. Мы с Ирианой требуем, чтобы ты вмешался.

– Ох, ну ладно. Если ты ставишь вопрос ребром, может, я и вправду должен помочь… Но, надеюсь, ты понимаешь, что это не является решением проблемы.

Человек-луна и два неодушевленных шара исчезли.

– Посмотри! – радостно вскрикнула Ириана. – Ой, посмотри!

За спинами падающих один за другим защитников на верхних ступенях лестницы появился строй из пятидесяти бледных статуй, словно выточенных из слоновой кости. Они были намного выше людей, их коронопо-добные шлемы и скрещенные на груди ремни сияли ослепительным светом. Каждая статуя левой рукой прижимала к туловищу золотой череп. По пятеро в ряд, они стали медленно и величаво спускаться по залитой кровью лестнице. Ошеломленные лабровендцы бросились врассыпную, уступая им путь.

Большинство сражавшихся в зале пиратов увидели спускавшихся по ступеням Стражников, несущих смерть, прекратили драться и замерли, с изумлением глядя на странное шествие. На мгновение в зале воцарилась тишина.

– Воины Рэкгама. Воины Тузамена. Именем Коллегии Великих Волшебников приказываем вам бросить оружие!

Слова эти были произнесены мягко, почти шепотом, казалось, они не слетели с неподвижных губ синдон, а рождены самим воздухом.

Какое-то время пираты не могли опомниться от удивления и застыли на месте. Вдруг багроволицый тузаменский военачальник, стоявший у подножия лестницы, взмахнул мечом и заорал хриплым голосом:

– Будь я проклят, если сдамся этой жалкой горстке голых кукол!

Синдона из первого ряда взглянула на него сверху вниз, подняла руку и направила на храбреца.

Рыцарь исчез в облачке дыма. На том месте, где он стоял мгновение назад, появился гладкий полированный череп: он покрутился и покатился по окровавленным плитам. Стоявшие неподалеку пираты завопили от ужаса.

Но захватчики все еще не поняли, что происходит. Стражники продолжали спускаться по лестнице, и ослепленные ненавистью противники бросились на них в атаку. Они размахивали цепами с крючьями, боевыми топориками и кривыми мечами. Железо отскакивало от гладкой кости статуй, не причиняя им никакого вреда. Головы в шлемах поворачивались, пальцы указывали на жертву. В толпу атакующих посыпался целый каскад полированных белых шаров – голов погибших.

Какой-то умник крикнул:

– Это всего лишь фокус, ребята! Великая Волшебница состряпала новых призраков! Не обращайте на них внимания!

Рев облегчения и ярости пронесся по толпе пиратов, и они с новой силой ринулись вперед. Но через несколько минут синдоны ступили в вестибюль и смешались с наступавшими разбойниками. Они поворачивались в разные стороны, и их несущие смерть персты указывали то на одного, то на другого. Количество белых шаров-черепов множилось, и пираты ломали и крушили их тяжелыми, подбитыми железом сапогами. До них наконец стало доходить, что вокруг погибают их соратники. Многие рэктамцы прекратили сражаться и стали оглядываться в поисках пути к отступлению.

Синдоны были совершенно неуязвимы для людского оружия. Они выполняли порученную им работу, их загадочные блестящие лица оставались невозмутимыми, губы ласково улыбались.

Самые сообразительные из захватчиков, охваченные ужасом, кинулись к дверному проему. Пытаясь остановить их, рэктамские и тузаменские военачальники кричали на все лады:

– Нет, воины! Эти штуковины – всего лишь призраки! Вперед! Ничего не бойтесь! Вперед, к тронному залу! К королеве!

Стоя в нише, горбатый карлик хотел было присоединить свой голос к этим призывным крикам, как вдруг взгляд его упал на женщину в белом, стоявшую на оркестровом балконе, который возвышался над центральным входом во дворец. Это была Великая Волшебница Харамис, и она смотрела прямо на него. Он услышал ее голос так отчетливо, будто она находилась на расстоянии вытянутой руки.

– Король Ледавардис! Статуи, которые ты видишь, называются Стражниками, исполняющими смертный приговор. Это не призраки. Они существуют на самом деле и предают смерти каждого, кто в глубине души замышляет убийство. В этом зале пятьдесят Стражников. В других помещениях дворца их еще больше, и они так же смертельно опасны. Сдавайся или ты умрешь вместе со своими людьми.

Содрогнувшийся от ужаса юный монарх пробормотал:

– Ты лжешь!

Она направила на него свой талисман.

– Посмотри сам.

Его внутреннему зрению открылась страшная картина: сея панику, по всем покоям дворца стройными шеренгами двигались высокие бледные статуи с золотыми черепами, прижатыми к туловищам. Они несли с собой смерть.

– Не впадай в панику, Ледо! Я здесь!

В западных дверях появился Орогастус. Его серебряная звездная маска и серебристо-черные одеяния сверкали, он высоко поднимал Трехвекий Горящий Глаз.

– Уничтожь этих кукол! – дико закричал колдуну король. – Убей их, пока паника не охватила все войско!

Но было уже поздно. Захватчики с воплями выбегали из центральных дверей.

– Демоны! Демоны наступают! Скорей к кораблям! Их ужас заражал остальных, и скоро вся орда устремилась к выходу из дворца.

Орогастус поднял талисман еще выше и выкрикнул команду. Трехцветная молния ударила в одну из син-дон, та с оглушительным треском лопнула, куски ее тяжелого туловища посыпались на бегущих пиратов, как крошечные снаряды, и те заорали еще громче, прибавляя ходу.

– Стойте! – уговаривал их Орогастус, его голос грохотал, подобно грому. – Вернитесь, дурачье! Посмотрите – я их убиваю!

И он уничтожил еще одну живую статую.

Когда умерла первая синдона, все остальные повернулись к колдуну и посмотрели на него бесстрашным взглядом. Теперь все они указывали на него смертоносными пальцами, и Харамис невольно вскрикнула, почувствовав, как сильно забилось ее сердце.

Но гибельный дымок так и не появился. Череп Орогастуса в звездной маске оставался на плечах. Он торжествующе заревел и начал взрывать статуи одну за другой. Звуки взрывов не прекращались ни на минуту, и этот оглушительный шум еще больше деморализовал отступавших пиратов.

Наоборот, рыцари Лабровенды во главе с лордом Пенапатом кинулись вниз по лестнице прямо к королю Ледавардису и окружившим его тридцати телохранителям.

Очутившись в своей нише, как в своеобразной ловушке, пираты оказали бешеное сопротивление.

Оставшиеся в пустеющем зале синдоны, не обращая внимания на своих погибающих собратьев, двинулись к Орогастусу. Харамис вспомнила, что души погибших синдон переселяются в живущих. Колдун уничтожал одного Стражника за другим, взрывы хлопали не переставая, но они продолжали неумолимо надвигаться на него, вытянув вперед руки с золотыми черепами… Орогастус, убивая их, махал талисманом, как заведенный. И все-таки некоторые из них приблизились, а из двух открытых дверей появились другие синдоны и тоже пошли на него.

– Ириана! – крикнула Харамис. – Ты можешь поделиться со мной своей силой?

– Да, немножко могу, – ответила Великая Волшебница Моря, – но ее не хватит для полного восстановления.

. – Мне нужно немного – только для того, чтобы один раз перебросить себя.

– Давай попробуем. – Голубая Дама взяла в руки голову Харамис, наклонила и прикоснулась своим лбом к ее лбу. Перед глазами Харамис зажглось голубоватое пламя. В душу и тело влилась энергия.

– Спасибо! А теперь помолись за меня!

С этими словами Харамис сжала свой талисман и исчезла.

– Бедняжка, – пробормотала Ириана, покачивая жемчужными гребнями. – Что она задумала? – Она взглянула наверх, и глаза у нее стали отсутствующими. – Денби! Ты следишь за нами?

Равнодушный небесный свод ответил молчанием.