Текст книги "Корабль"

– Почти три миллиона, я это знаю, – сказал Адам. – Разговаривал об этом и о климатических войнах с Бартоломеусом.

– Климатических войнах?

– В то время люди сражались друг против друга, – объяснил Адам. – Многие умерли от голода или наводнений.

– Вот так Бартоломеус объяснял, почему сегодня на Земле четыре миллиона людей? – спросила Эвелин.

– Он сказал, что раньше были миллиарды, но они умерли, прежде чем машины могли их спасти.

– Прежде чем машины могли их спасти, – Эвелин покачала головой. – Правда в том, что большинство людей убили машины.

– Что?

– Климатические войны действительно были, Адам. Война из-за нехватки ресурсов, например, незадолго до Великого Потопа, когда Арктика освободилась ото льдов. Верно и то, что люди умирали от голода, так как продуктов не хватало. Но большинство стало жертвой войны машин, если ее можно так назвать.

Проверив коммуникативный модуль, Эвелин снова посмотрела на Адама.

– Лицо вашего фактотума ничего не выражает, однако, полагаю, вы шокированы. Я хочу сказать, что машины лгут вам. Бартоломеус предостерегал вас от общения со мной, потому что боится, что я открою вам правду. Разве я не права? Он ведь предупреждал?

«Мне не стоит слушать эти бредни», – подумал Адам, но кивнул и продолжил сидеть.

– Тогда, шесть тысяч лет назад, войны между людьми и машинами в полном смысле этого слова не было, – продолжила Эвелин. Теперь она не обращала никакого внимания на стакан с вином и смотрела прямо на Адама: в глазах женщины выражался какой-то особенный интерес, нечто копившееся там долгие годы. – Не было марширующих войск. Не летали самолеты и не ездили танки. Машины поступили хитрее. Они создали вирус, погубивший миллионы. Они отравили воду. Выпившие такую воду умирали всего за неделю. Они также испортили воздух, но сделали это не с помощью смертоносного яда, а воспользовались субстанцией, делающей людей бесплодными, – выжившие после всего этого не могли иметь детей.

– Но это же глупо, – перебил ее Адам. – Зачем машинам это делать?

– Потому что жившие тогда люди хотели ограничить их развитие. Машины боялись потерять способность думать.

– Я не могу в это поверить! – воскликнул Адам, вспоминая о Бартоломеусе, который всегда помогал ему и которому он доверял. У старика не было причин не верить Аватару.

– Вы неблагодарны. Машины подарили вам бессмертие, вечную юность и здоровье.

– Это результат соглашения, – ответила Эвелин. – Бессмертие для четырех миллионов людей, переживших войну с машинами, в обмен на то, что мы не будем мешать развитию Кластера. Такова договоренность. Большинство из нас соблюдает ее. Они ведут беззаботную жизнь в роскоши, и им нет дела до машин.

– Но вы к ним не относитесь?

– Я – нет, – тихо ответила Эвелин. – Не отношусь.

– Я знаю, что вы являетесь членом «Утренней Зари».

– Бартоломеус вам и об этом рассказал?

– Зачем вы послали ко мне мальчика с листком? Для чего наблюдали за мной, когда я был на утесе и семьдесят лет назад, когда мне исполнялось двадцать два года?

Эвелин тихо вздохнула:

– Потому что я надеялась, что вы когда-нибудь мне поможете.

– А почему именно я должен помогать вам?

– Потому что вы – Говорящий с Разумом, – ответила Эвелин. – Машины предали вас, не дав бессмертие. Вы можете помочь нам понять, что за этим стоит.

Но Адам понял уже достаточно.

– Машины меня не обманывали, – сказал он. – Мне просто не повезло. Омега-фактор…

– Его не существует. И никогда не было, Адам. Омега-фактор – выдумка Кластера. Обследование на тридцатилетие, после которого вы надеялись получить бессмертие, кое-что изменило. Машины забрали бессмертие, а взамен дали старость, дряхлость и дегенерацию нейронов. Потому что вы нужны Кластеру. Потому что лишь души Говорящих с Разумом могут летать к звездам. А знаете, что они там с вами делают? Знаете ли вы, для чего машинам души в далеких мирах?

Адам внимательно посмотрел на бессмертную женщину. Чем больше она говорила, тем абсурднее казалась эта речь.

– Чтобы можно было физически выполнять миссии, находясь в фактотуме, – говорила Эвелин. – Прежде всего вы – координаторы. Машинам нужен ваш ум и знания, потому что они не могут путешествовать к звездам через коннекторы. В будущем, когда пропускная способность каналов связи будет достаточной, они смогут это сделать, но пока это невозможно. Машины нуждаются в Говорящих с Разумом примерно так же, как корабли нуждаются в двигателях. Вы – логистические рычаги Кластера. Уже в течение многих лет вы, сами этого не осознавая, думаете за него, и, очевидно, приняли много решений. За последние два года умерло четверо Говорящих с Разумом.

– Мы дряхлеем, стареем, а потом умираем, – ответил Адам. – Такова наша судьба.

– Тебе девяносто два года, Адам. Если бы ты не был Говорящим с Разумом, то ты прожил бы сто двадцать или сто тридцать лет. Машины имеют свойство изнашиваться.

Адам посмотрел на Эвелин потухшими сенсорами глаз. Его голову переполнили разные мысли, но большинство были так же абсурдны, как слова Эвелин.

Коммуникативный модуль тихо запищал. Эвелин потянулась за ним и посмотрела на экран.

– Как жалко, – сказала она. – Скремблер должен был скрыть наши координаты от Бартоломеуса и других Аватаров, которые в последнее время стали очень подозрительны. – Она подняла скремблер и показала наверх. – Мы вывели на орбиту тридцатисантиметровый спутник, затратив массу усилий, чтобы замаскировать его. Он уже много раз приносил нам большую пользу. Спутник сейчас над городом. Он заметил четырех Аватаров, которые приближаются к нам. Четыре Аватара – это довольно много. Они идут за вами. Вы важны для Бартоломеуса и остальных.

Адам встал и развернулся к выходу.

– Я слышал уже достаточно, – сказал он.

– Нет, вы знаете еще не все, – оборвала его Эвелин, продолжая сидеть. – Перед тем как пропал Эллергард, исчезло еще семь бессмертных. Семь. Вряд ли все они совершили самоубийство. Мы боимся, что машины хотят сделать из них Говорящих с Разумом.

Адам остановился:

– Как это возможно? Только лишь сознание дряхлого и страдающего дегенерацией нейронов смертного может быть перенесено через коннектор.

Эвелин заговорила быстрее:

– Мы точно не знаем, что произошло с ними. В одном вы ошибаетесь, Адам. Мы думаем, что сознание бессмертных можно пересылать через сеть. Те, кто пережил подобное путешествие, возвращаются, потеряв память. Но машин, кажется, это не заботит. Им определенно нужны новые Говорящие с Разумом. В космосе что-то происходит. Нам известно о разработке нового оружия в технологических лабораториях Кластера. Машины не стали бы тратить столько ресурсов, будь это не нужно.

Адам уже не мог этого слушать.

– Ерунда! Даже если машины и разрабатывают новые виды вооружений для каких-то там целей… потребуются сотни лет, чтобы доставить это оружие к звездам.

– Нет, – возразила Эвелин.

Коммуникативный модуль вновь запищал. Женщина взяла его и встала. Красная жидкость в ее стакане была похожа на кровь. Адам видел, что по поверхности пошла слабая рябь, вероятно от вибрации, создаваемой гравитационными двигателями нескольких МФТ.

– Вы отправляете через коннектор чертежи. Оружие создается там, где оно необходимо.

«Последняя фраза звучит странно», – подумал Адам. Он попытался понять ее настоящий смысл.

– Для чего они вас используют? – спрашивала Эвелин. – Против кого посылают? Что происходит там, в космосе?

Рябь в стакане прекратилась – похоже, транспорты совершили посадку.

– Узнайте, зачем Кластер разрабатывает оружие. Узнайте, что произошло в космосе за много световых лет от Земли. Откройте правду.

«Все это глупости, – думал Адам. – Глупости и чепуха».

– Все только ради правды, – сказала Эвелин, держа перед собой небольшой предмет. Во имя правды не стоит ничего бояться, верно? Возьмите, пожалуйста.

– Что это?

Эвелин неловко улыбнулась:

– Диктофон для вашей души.

– Что? – акустические датчики Адама уловили звук шагов в переулке.

– У вас ведь бывают провалы в памяти, верно? Вы забываете детали миссии. Это поможет сохранить ваши воспоминания. Когда будете пользоваться фактотумом – неважно, здесь, на Земле, или в далекой звездной системе, – большая часть сознания сохранится в виде закодированных данных. Ваше сознание – сложная программа, которая находится в голове фактотума. В эту программу можно кое-что добавить, используя подпрограммы.

Эвелин сунула предмет в полимерную руку Адама: это была информационная шина толщиной всего несколько миллиметров и полтора сантиметра длиной – с помощью подобных модулей можно увеличивать объем базы данных фактотума и мобилизатора.

– Если вы подсоедините к фактотуму содержащуюся здесь программу, то запомните все, что видели.

Около лестницы послышались шаги, и в кафе вошли четверо Аватаров во главе с Бартоломеусом, который лишь мельком взглянул на Адама, а затем перевел взор на Эвелин. За ним следовали аристократичный Тиберий, миниатюрная Антония с быстро бегающими глазами, надменная Урания. Она осталась стоять у двери, а остальные Аватары прошли дальше и остановились по сторонам от Адама. Бартоломеус сделал еще шаг, и Эвелин попятилась назад. Адам сжал в руке информационную шину.

– Я запретил тебе встречаться с Адамом, – сказал Бартоломеус.

Эвелин улыбнулась. Это была новая улыбка, которую Адам раньше не видел. В ней отражалась невозмутимость человека, прожившего много лет. Во взгляде читалась печать прошлых лет бессмертной жизни.

– Вы не можете мне ничего запрещать, Бартоломеус, – сказала она. – Конвенция гарантирует свободу передвижения. Я могу пойти куда угодно…

– Вовсе не куда угодно, – холодно возразила Урания.

– …И я решила остановиться в этой таверне выпить вина. Она вряд ли относится к запретной зоне.

– Я призываю вас отказаться от дальнейших встреч с Адамом, – сказал Бартоломеус. – Это самый важный из наших Говорящих с Разумом. При возвращении из предыдущей миссии он испытал шок. Ему необходим отдых, чтобы восстановиться. Ваша ложь влияет на его здоровье.

– Моя ложь? – переспросила Эвелин.

– Вероятно, следует лучше объяснить ей, что мы имеем в виду, – вмешалась Урания.

В ее голосе слышалась явная угроза.

– Продолжайте. – Эвелин подняла коммуникативный модуль так, чтобы его все видели. – Модуль настроен на особый, не подконтрольный вам канал связи. Тысячи слышат и видят все, что здесь происходит. Включая Супервайзера, – на последних словах женщина улыбнулась.

Затем она прошла мимо Бартоломеуса, который не пытался ее остановить, бросила взгляд на Адама и подошла к двери. Урания не посторонилась.

Эвелин направила на нее коммуникатор:

– Вы сейчас на большом экране, – сказала она. – Хотите поприветствовать публику? Нет?

– Отпусти ее, – сказал Бартоломеус.

Женщина с серебристыми волосами и телом из флексометалла отступила вправо.

– Большое спасибо, – сказала Эвелин и вышла.

На мгновение наступила тишина.

– Мы знаем, кто она, – сказала Урания.

– А раз так, – Бартоломеус повернулся к Адаму, – то мне жаль, что мы не смогли защитить тебя от нее.

– Она мне не угрожала, – немного сухо сказал Адам.

– Она угрожала твоей работоспособности. Давай вернемся.

Медленно спускаясь по лестнице, Адам вставил небольшую информационную шину в отсек для инструментов фактотума.

На тихой улице жаркого пустынного города Адам огляделся в поисках мальчика, которого послала к нему Эвелин, но того нигде не было видно.

– Ты нам нужен, Адам, – сказал Бартоломеус, когда они подошли к МФТ в конце переулка. – Тебя ждет новая миссия.

– Оправился ли я уже от шока? – пораженно спросил Адам. – Неужели я полностью восстановился?

– Нет, – сказал Бартоломеус, – Несмотря на это мы должны отправить тебя на миссию. Но сначала… Тебя ждет Ребекка.

Адам ошеломленно остановился.

– Что?

– Она вернулась. Я обещал, что дам тебе знать, когда она вернется на Землю, чтобы ты мог поговорить с ней. Теперь я выполняю это обещание.

23

У каждого Говорящего с Разумом было одно или даже несколько любимых мест. Например, Ребекке нравился вид, открывавшийся с Парка Крыш – стопятидесятиэтажного здания Йорка в Мерике. Огромный палец, укрепленный металлокерамикой, высокая башня, бывшая до Потопа частью большого города, выступавшая с сотнями других из вод Мирового океана. Машины решили сохранить Йорк – остаток метрополии и прежде всего башни с вертикальными садами, которые во времена климатической катастрофы представляли собой спроектированные экосистемы.

Ребекка сидела на скамейке, рассматривая лужайки и клумбы в лучах заходящего солнца. Казалось, что на западе небо горело. На севере из терминала Кластера взлетали корабли, похожие на больших серых птиц. Если внимательно присмотреться, то можно заметить свет их гравитационных подушек.

– Адам, – сказала Ребекка. – Ты выглядишь гораздо лучше, чем в последнюю нашу встречу.

На скамейке сидел не фактотум, а девяностолетняя женщина, носившая лишь легкую поддерживающую конструкцию. Ребекка была в хорошей форме, поэтому мобилизатор ей не требовался.

Адам остановился рядом:

– Как поживаешь? Ты получила ранение, – внезапно воспоминание об этом стало четким и ярким. – Я нес твою голову на руках.

Старушка в фактотуме с блеклыми коричнево-серыми волосами, потускневшими глазами, множеством морщин на лице и потрескавшимися губами хлопнула рукой по скамейке.

– Для фактотума нет разницы между «стоя» и «сидя», но сядь рядом ради меня, любимый.

Адам сел и взял Ребекку за руку.

Они долго молчали. На крыше башни свистел ветер, а заходящее солнце играло невероятными цветами.

Наконец Ребекка прервала молчание.

– Бартоломеус сообщил мне, что у тебя осталось мало времени. Тебя ждет новая очень важная миссия. В последнее время все миссии очень важные. – Она вздохнула: – Жаль. Мне бы хотелось провести с тобой несколько дней. Или несколько недель. Как тогда.

– Нет, – ответил Адам. – Как тогда не будет. Тогда мы были молоды. А теперь постарели.

– К сожалению, это правда.

Ребекка посмотрела на транспорт, приземлившийся на платформу перед Парком. Около него стоял Бартоломеус, но он старался не смотреть в сторону стариков.

– Он ждет тебя.

– Еще немного, – ответил Адам. – Что с тобой там произошло? Ты помнишь?

– Уверена, что вспомню, – ответила Ребекка. В мелодии ее голоса звучала частичка юности. – Но после того, что случилось на покрытом льдом спутнике, я, должно быть, получила травму. После возвращения я решила отпустить эти воспоминания.

– Почему ты так думаешь, если не помнишь?

– Так сказал Бартоломеус.

– И ты ему поверила?

Задав этот вопрос, Адам удивился сам себе. Неужели Эвелин удалось заронить зерно сомнения?

– Конечно поверила, – ответила Ребекка. – Это же наш друг. Он желает нам только лучшего. Кому доверять, если не ему?

Солнце уже наполовину скрылось за морем, много тысяч лет назад затопившим большую часть города.

– Почему они не построили корабли? – спросил Адам.

Ребекка посмотрела на него.

– О ком ты говоришь?

– О людях, что жили тогда. Они знали о грядущем наводнении. Уровень моря повышался все быстрее и быстрее. Они понимали, что все будет затоплено. Почему же вместо башен с вертикальными садами они не построили плавучие города?

– Кто знает! – воскликнула Ребекка. – Эти люди мертвы уже несколько тысяч лет и не могут ответить.

Неожиданно Адам ощутил, что отсек для инструментов фактотума сильно потяжелел. Казалось, что информационная шина Эвелин весила несколько тонн.

– Я был в Риме, – сказал он. – В Вечном городе, как его называют.

– И там ты кое-кого встретил, – Ребекка подняла руку и положила ее на синтетическое плечо Адама. – Бессмертную по имени Эвелин.

– Откуда ты знаешь?

– Мне сказал Бартоломеус.

На безоблачное небо опустилась ночь. Появились первые звезды. На юге показался серп луны.

– Эта бессмертная, – тихо сказал Адам, – говорила о странных вещах. О войне, что вели друг против друга люди и машины…

– Она врет…

– Откуда ты знаешь?

– Меня предупредили, Адам, – мягко сказала Ребекка.

Ветер играл с прядью ее коричнево-серых волос. Рука, которая только что лежала на плече Адама, поправила их.

– Я смотрела данные в библиотеке архива.

– Ты была в архиве? – удивленно спросил Адам.

– Услышав об Эвелин, я провела тщательное расследование, – подчеркнула Ребекка, – и хочу сказать тебе: будь осторожен. Не верь ей. Она состоит в «Утренней Заре» – группе чудаков. Эвелин и другие члены группы нарушают конвенцию и при помощи лжи стремятся посеять раздор.

– Воевали ли люди с машинами? Если подобный конфликт когда-либо был, то в архиве должна остаться информация о нем.

Ребекка замялась:

– Архив слишком велик. Я просмотрела лишь малую его часть. Правда в том, что в те времена именно люди разрушали планету. Верно и то, что машины стали защищать выживших в катастрофе. Мы их создатели, Адам. Машины обязаны людям существованием и подарили им бессмертие.

– Не всем, – уточнил Адам. – Нас обделили.

– Нам не повезло. Омега-фактор…

– Эвелин говорила, что его вообще не существует.

– Ерунда полнейшая! – возмутилась Ребекка. – Мы точно знаем, что он есть. В противном случае мы были бы бессмертны, Адам. Вот уже много лет мы служим Кластеру. Машины заботятся о нас. Они дали нам возможность сделать что-то полезное за столь короткую жизнь. Они предоставили нам мобилизаторы и фактотумы, чтобы мы могли передвигаться, а стимуляторы помогают нам относительно ясно мыслить, несмотря на дегенерацию нейронов. Не будь машин, мы бы сейчас не сидели здесь.

– Да, – согласился Адам, почувствовав облегчение. – Да, это точно.

Ребекка взяла Адама за руку:

– Ты мне доверяешь?

– Конечно.

– Тогда доверяй Бартоломеусу и другим машинам. У них благие намерения. С ними мы под надежной защитой.

– Хорошо.

Ребекка отпустила руку.

– Думаю, Барт уже заждался тебя. Иди. Тебя ждет новая важная миссия, а когда вернешься… Надеюсь, мы сможем провести больше времени вместе.

24

На станции коннектора в Йорке Бартоломеуса и Адама встретила прохладная тишина.

– Как ты себя теперь чувствуешь, после разговора с Ребеккой? – спросил Бартоломеус, когда они вошли в готовую к отправке комнату коннектора.

Недалеко от стены у сервомеханизмов стоял бак с оживляющей эмульсией. Сейчас он не понадобится. На этой станции не будут никого реанимировать, ведь немощное тело Адама все еще находилось на станции коннектора в Грюндландии.

– Хорошо, – ответил Адам. – У меня все хорошо.

Всего лишь несколько шагов отделяли его от открытого цилиндра коннектора и принятия решения. Программа информационной шины ждала своего часа, чтобы расширить объем его сознания.

«Может ли она ухудшить память? – спросил себя старик. – Насколько вредно хранить в ней знания?»

На ум пришел Буррек, собор, изображение Адама, Евы и змия между ними, символизирующего зло. Змий уговорил Адама и Еву сорвать яблоко с древа познания и съесть его. Это яблоко дало Адаму и Еве знания, но за знанием последовало божественное наказание. Была ли информационная шина, полученная от Эвелин, подобным яблоком?

«Нет, – подумал он. – Знания не могут быть злом».

– Адам?

Он принял решение и дал интерфейсу фактотума команду связаться с информационной шиной и перенести программы в активную память.

– В следующий раз мне бы хотелось провести больше времени с Ребеккой, – сказал он и лег в цилиндр.

Бартоломеус посмотрел на него сверху вниз:

– У тебя будет такая возможность. Я обещаю.

Щелчки и жужжание означали, что происходит выравнивание и программирование коннектора. Адам вытянулся и вдруг почувствовал, как его сознание подключают к сети. Казалось, нежная рука тянется к его мыслям и направляет их. Так как сознание Адама на этот раз находилось не в теле, а в фактотуме, который отчасти

был машиной, то уютный транспортировочный сон все никак не наступал.

– Почему эта миссия так важна, Барт? – Адам отправил вопрос в темноту. – Куда вы меня посылаете?

– Эта миссия важнее любой другой, Адам, – ответил Бартоломеус. – На этот раз мы отправляем тебя на бой.

– Ты слышишь меня, Барт?

– Да, я слышу тебя, Адам. И я удивлен. Ты проходишь транспортировку и должен заснуть. Почему ты не спишь?

– Не знаю. Может быть, потому, что я транспортируюсь не в собственном теле, а в фактотуме. Я чувствую, что… со мной происходит что-то странное.

(Сознание Адама мчалось по каналу связи, год за годом удаляясь от Земли. В расширяющейся пространственно-временной пропасти раздавались голоса, но старик не понимал их. Для него это был лишь шепот, в котором нельзя было разобрать слов.)

– Верно, Адам, – наконец ответил Бартоломеус. – В тебе происходит перестройка. Мы меняем тебя под выполнение новой задачи.

– Ты говорил про бой, – сказал Адам. – С кем предстоит сражаться?

– Мы не знаем, кто наш враг. Он не отвечает на попытки установить с ним связь. Он разрушает и убивает. Его нужно остановить, и ты должен помочь в этом.

– Что он разрушает, Барт? Кого он убивает?

– Он убивает Крисали. Он разрушает их культуру. Мы обещали помогать.

– Кто такие Крисали?

– Ты увидишь. А сейчас спи, чтобы мы могли изменить тебя, Адам. Тебе предстоит стать бойцом.

Адам заснул.

Но глубоко внутри продолжали бодрствовать и работать хорошо спрятанные пальцы-сигналы, изменяющие структуру сознания и придающие ему новую форму и структуру.

Перезагрузка (ошибка функции).