Текст книги "История эпидемий. От чёрной чумы до COVID-19"

Чума Антонина

Расцвет Римской империи приходится на I–II века н. э. В это время ее владения простирались от Верхнего Египта до Северной Британии и от Месопотамии до Атлантического побережья. Протяженность границ превышала 10 000 км, а в их пределах проживало, согласно наиболее распространенным оценкам, около 65 миллионов человек, что на то время составляло четверть всего человечества.

И вот в 165–180 годах н. э. империю поразила некая инфекционная болезнь. Другое ее название – Чума Галена, от имени греческого врача, жившего в Римской империи, который ее описал. Эту болезнь в Римскую империю занесли войска, возвращавшиеся из походов на Ближний Восток.

Что это было, точно неизвестно. Ученые предполагают и оспу, и корь. Древние источники сходятся во мнении, что эпидемия впервые появилась во время римской осады Селевкии зимой 165–166 годов. Оттуда она распространилась в Галлию и в легионы, стоящие вдоль Рейна.

В 166 году, во время эпидемии, греческий врач и писатель Гален отправился из Рима в свой дом в Малой Азии, а вернулся в Рим в 168 году, когда его вызвали императоры Марк Аврелий и Луций Вер, так что он присутствовал при вспышке болезни среди войск, расквартированных в Аквилеи зимой 168/69 годов. Гален записал то, что видел, в разных сочинениях. Он описывал заболевание как «великое» и длительное и упоминает лихорадку, диарею и фарингит, а также кожную сыпь, иногда сухую, а иногда гнойничковую, появляющуюся на девятый день болезни. Современные ученые считают, что больше всего это похоже на оспу.

Эпидемия имела серьезные последствия для римского общества и даже государства.

Когда имперские силы двинулись на восток под командованием императора Вера после того, как войска парфянского царя Вологеза IV напали на Армению, защита восточных территорий римлянами была затруднительна, так как много легионеров погибли от болезни.

По словам испанского писателя V века Павла Орозия, многие города и деревни на итальянском полуострове и в европейских провинциях потеряли всех своих жителей. Историк Евтропий писал, что население начало погибать по всей империи: от Ассирии до Испании и от Британии до Египта никто не мог спастись от чумы. По мере того как болезнь распространялась с севера на Рейн, она также заражала германские и галльские народы за пределами границ империи. Несколько лет эти северные группы народов давили на южных соседей, поскольку им нужны были новые земли для жизни. Теперь на юге стало меньше народа после эпидемии, и римские армии не могли оттеснять племена, как и прежде. С 167 года до своей смерти в 180 году Марк Аврелий лично командовал легионами возле Дуная, пытаясь контролировать продвижение северных германских народов через реку. Крупное наступление против маркоманнов было отложено до 169 года из-за нехватки имперских войск, поскольку между 166 и 169 годами умерло около четверти личного состава восточных легионов и примерно пятая часть дунайской армии.

Как и во времена других потрясений, возрос религиозный пыл, который расшатал традиционные римские ценности и, в том числе, создал условия для распространения монотеистических религий, таких как митраизм и христианство. Заодно в ужасе многие обращались за помощью к магии.

Эпидемия, возможно, унесла жизнь римского императора Луция Вера, который умер в 169 году, он был соправителем Марка Аврелия Антонина.

В Испании обезлюдели целые области: их население или вымерло, или бежало, спасая жизни. Налоговые списки из Египта рисуют картину массовой гибели и исхода уцелевших жителей в отдаленные районы. Р.П. Дункан-Джонс и Й. Зеленер оценивают смертность от эпидемии порядка 25–33 % всего населения империи. Р.Дж. Литтман приводит более умеренные цифры: в среднем 7–10 % с пиками, превышающими 15 % в городских районах. Таким образом, в 166–189 годах жертвами эпидемии стали от 7 до 10 миллионов человек.

По словам римского историка Диона Кассия, болезнь снова вспыхнула девять лет спустя, в результате чего в Риме погибало до 2000 человек в день, что составляло четверть от числа болевших. Общая смертность была оценена в 5 миллионов человек. В результате в некоторых регионах империи погибло до трети населения, что, в свою очередь, повлекло заметное сокращение численности римской армии.

Чума Киприана

Эта эпидемия поразила Римскую империю в 249 году н. э. и продолжалась до 262 года.

Назвали ее в честь Киприана, епископа Карфагенского, раннего христианского писателя, который был свидетелем всего происходящего. Он описал симптомы болезни в трактате «Книга о смертности». Современные исследователи выдвигают гипотезы, что это могла быть либо оспа, либо особо тяжелый грипп, либо геморрагическая лихорадка, по своему протеканию сходная с Эболой.

Впервые болезнь дала о себе знать в Эфиопии на Пасху 250 года. Отсюда она распространилась на Египет, перешла в Грецию, далее в Рим и, наконец, охватила большинство провинций, где бушевала на протяжении целого десятилетия.

Между 250 и 262 годами она прошла по большинству крупнейших городов империи. В Риме в некоторые дни умирало до 5000 человек. Одной из жертв эпидемии стал император Гостилиан, скончавшийся в ноябре 251 года. Дионисий, епископ Александрии, писал, что в городе практически не осталось людей старше 40 лет, хотя раньше их было здесь много. Возможно, население города в это время сократилось более чем вдвое. Понтий Карфагенский, биограф святого Киприана, описывал обезлюдевшие улицы, валявшиеся повсюду груды мертвых тел, горожан, боявшихся общаться с близкими или в страхе убегавших из города. Сам Киприан увещевал свою паству сохранять присутствие духа и даже в эти тяжелые дни не пренебрегать последним долгом перед умершими.

Правящий в то время император Деций дал указание христианам отказаться от своей веры к назначенной дате. В противном случае им грозил суд, конфискация имущества, рабство или казнь. Огромное число алтарей было разрушено. И когда началась эпидемия, правители распространили слухи: «Христиане выражают презрение римским Богам и этим разозлили их. Из-за этого началась чума». Бесчисленное число верующих в Христа снова погибли в результате преследований.

Итогом эпидемии стал недостаток рабочих рук в сельском хозяйстве и снижение численности римских легионов, что серьезно ослабило империю.

Чума Юстиниана

Первая зарегистрированная пандемия чумы возникла во время правления византийского императора Юстиниана I. Разумеется, эпидемии и даже пандемии могли быть и раньше, только вот никаких письменных данных об этом не сохранилось. А про Юстинианову чуму данных достаточно.

Недавно ученые исследовали годовые кольца более 150 живых деревьев на Алтае и в Саянах, а также около 500 уже упавших более старых деревьев. В результате им удалось получить климатическую летопись за период с 395 года до н. э. до 2011 года. Как оказалось, из 20 самых холодных лет за всю эту эпоху 13 приходятся на VI век, после 536 года. Недавние исследования льда позволяют утверждать, что причиной такого похолодания в этот год стало мощное извержение вулкана где-то в высоких широтах северного полушария. В 540 и 547 годах произошли еще два извержения, что сделало 540-е годы самым холодным десятилетием за 2300 лет. Причиной послужили частицы вулканической пыли в атмосфере, отражавшие солнечное излучение.

Холодный климат этого столетия непосредственно повлиял на жизнь людей. Так, длительные неурожаи и голод в Центральной Азии вызывали миграции населения оттуда в Китай и Восточную Европу, тем самым способствуя распространению чумы. Именно так в Византии началась «Юстинианова чума».

Она охватила всю территорию «цивилизованного мира» того времени, причем проявлялась в виде отдельных эпидемий целых два века, с 541 года н. э. до 750 года н. э.

Флавий Петр Савватий Юстиниан, известный как Юстиниан Великий, был императором Византии с 1 августа 527 года вплоть до своей смерти в 565 году. При нем были присоединены многие земли Западной Римской империи, в частности, упразднены королевство вандалов и аланов в Африке, королевство остготов в Италии, присоединена часть земель королевства вестготов в Испании, а вестготы, франки, алеманны, анты признали себя вассалами императора. На Западе ему удалось завладеть большой частью земель Западной Римской империи, распавшейся после Великого переселения народов, где варварские правители земель Западной империей до Юстиниана признавали власть императоров Константинополя только номинально, в том числе Апеннинским полуостровом, юго-восточной частью Пиренейского полуострова и частью Северной Африки.

Благодаря сохранившимся летописям и сочинениям времен Юстиниана ученые установили предположительную дату начала чумы – 540–541 годы. Считается, что первый источник чумы появился в Эфиопии или Египте, после чего с торговыми караванами и через купцов через Средиземноморье болезнь достигла Константинополя, а уже из столицы распространилась на северные, южные и восточные части Византии, а потом и на соседние страны. Позднее эпидемия прошлась по Северной Африке, всей Европе, Центральной и Южной Азии и Аравии, но практически не коснулась Восточной Азии.

В Византийской империи эпидемия достигла пика около 544 года, когда в Константинополе ежедневно умирало до 5000 человек, а в отдельные дни смертность достигала и 10 000.

Историк Прокопий Кесарийский, живший в то время, писал:

«От чумы не было человеку спасения, где бы он ни жил – ни на острове, ни в пещере, ни на вершине горы… Много домов опустело, и случалось, что многие умершие, за неимением родственников или слуг, лежали по нескольку дней несожженными. В это время мало кого можно было застать за работой. Большинство людей, которых можно было встретить на улице, были те, кто относил трупы. Вся торговля замерла, все ремесленники бросили свое ремесло…»

Как протекала эта болезнь, описывает в своей книге «Церковная история» Евагрий Схоластик, сам переболевший ею:

«Язва эта обнаруживалась различными болезнями: у некоторых она начиналась с головы, – причем глаза наливались кровью, лицо опухало, – потом переходила к горлу и, охватив его, лишала человека жизни; у других открывался понос; у третьих обнаруживалась опухоль в паху, а за тем – необыкновенная горячка, – и они на другой или на третий день умирали, вовсе не сознавая себя больными и чувствуя крепость в теле; иные впадали в помешательство и в этом состоянии испускали дух; иногда вскакивали на теле и поражали людей смертью черные язвеные чирьи; некоторые, подвергшись язве однажды или дважды и оправившись от нее, после опять подвергались ей и умирали. Способы заимствования болезни были столь разнообразны, что их и не сочтешь: одни гибли от того только, что обращались и ели вместе с больными; другие – от одного прикосновения к ним; иные – побывав только в доме, а те – на площади; некоторые, убежав из зараженных болезнью городов, сами оставались невредимы, зато приносили с собой болезнь здоровым; а были и такие, которые при всем том, что жили с больными и прикасались не только к зараженным, но и к умершим, оставались совершенно свободными от болезни; иные же, лишившись всех своих детей или домашних, хотя и желали умереть и нарочно обращались с больными, однако не подвергались заразе, так как бы она действовала наперекор их желанию. Эта язва, как сказано, продолжает свирепствовать до сего времени 52 года, и превзошла все прежде бывшие язвы. Между тем Филострат удивляется и тому, что в его время язва длилась 15 лет».

Чума в это время, как следует из описаний современников, проходила преимущественно в бубонной и септической форме. Легочной формы чумы не было (по крайней мере, современники эпидемии ни разу не упомянули ее характерный симптом – кровохаркание). Так называемая по современной классификации первично-септическая чума наводила особый ужас на окружающих, потому что при ней внешне здоровый человек погибал в один день, причем еще до появления каких-либо клинических признаков. То есть со стороны это выглядело так, что умирал здоровый непонятно от чего.

Жертвами чумы в Византийской империи, на ее азиатских землях стали около 66 миллионов человек, в столице, Константинополе, погибло 2/3 населения. В Европе погибли до 25 миллионов человек. Скорее всего, именно эта чума зарегистрирована в ирландских источниках как crom conaill (549–550 годы): от нее умерли многие святые и короли, в том числе король валлийского королевства Гвинед Майлгун и святой Финниан Клонардский.

В 2013 году исследователи пришли к выводу, что возбудителем эпидемии была та же чумная палочка, что и у бубонной чумы.

Эпидемия началась в 542 году в городе Пелусии, 544 год – Константинополь, 543, 565 годы – Италия, 546 год – Галлия, 571 год – Лигурия, 590, 690 годы – Рим, 664, 672, 679 и 683 годы – Англия.

Болезнь святого Антония

Как рассказывает хронист Сигеберт Жамблузский, 1090 год «был годом эпидемии, особенно в Западной Лотарингии. Многие гнили заживо под действием «священного огня», который пожирал их нутро, а сожженные члены становились черными, как уголь. Люди умирали жалкой смертью, а те, кого она пощадила, были обречены на еще более жалкую жизнь с ампутированными руками и ногами, от которых исходило зловоние».

Под 1109 годом многие хронисты отмечают, что «огненная чума», «pestilentia ignearia», «вновь пожирает людскую плоть». В 1235 году, согласно Винценту из Бове, «великий голод царил во Франции, особенно в Аквитании, так что люди, словно животные, ели полевую траву. В Пуату цена сетье зерна поднялась до ста су. И была сильная эпидемия: «священный огонь» пожирал бедняков в таком большом числе, что церковь Сен-Мэксен была полна больными».

Спорынья, или маточные рожки – род патогенных грибков семейства спорыньевых, паразитирующий на некоторых злаках, в том числе на ржи и пшенице.

Спорынья заражала рожь преимущественно в сырые и холодные годы. У дворян, у богатых людей, зерно ссыпалось в амбары и могло храниться там несколько лет, а спорынья активна 3 года, потом зерно становится безопасным для употребления в пищу. Но бедняки не могли хранить зерно по 3 года, и в городах, где часта была угроза голода, зерно сразу пускали в обмолот. И тогда возникали эпидемии «Антониева огня» (эрготизма) – отравления алкалоидами спорыньи.

У людей, поевших такого хлеба, в зависимости от типа болезни возникали судороги и галлюцинации, а в руках или ногах начиналась гангрена. Почерневшие ладони и ступни, словно съеденные огнем, порой сами отсоединялись при распаде костей, или их ампутировали. Считается, что в Париже в 1418 году из-за вспышки «святого огня» за месяц погибли чуть ли не 50 тысяч человек. И даже в Советской России в 1926–1927 годах была такая эпидемия. При этом что огонь святого Антония связан с зерном и хлебом, было выяснено лишь в XVII веке.

Антоний Великий был не единственным и не первым из святых, к кому обращались за избавлением от этой болезни. В разных местах ее называли огнем святого Фирмина, огнем святого Марселя, огнем Девы Марии. Однако к позднему Средневековью осталось только обращение к святому Антонию.

Антоний Великий был христианином, ушедшим в IV веке безлюдные места Фиваиды, чтобы вести совершенную жизнь в самоограничении. Он не был первым пустынником, но по традиции считается основателем отшельнического монашества.

Примерно в 1070 году его мощи были перевезены из Константинополя в приходскую церковь в деревне Ля-Мот-о-Буа (в области Дофине на юго-востоке Франции). Позже в честь небесного патрона деревня стала зваться Сент-Антуан-ан-Вьеннуа. К ценной реликвии потянулись страждущие. Вскоре один дворянин, чтобы отблагодарить Антония за исцеление, создал братство мирян, посвятивших себя уходу за жертвами этой болезни. Полтора века спустя братство превратилось в орден регулярных каноников святого Антония, или антонитов.

Со временем орден, центром которого было аббатство Сент-Антуан-ан-Вьеннуа (там не только хранились мощи святого, но и располагался главный госпиталь), распространился по всей католической Европе. В период расцвета сеть антонитских общин и богаделен, которые они содержали, насчитывала сотни точек; особенно много их было вдоль древних паломнических маршрутов, прежде всего Пути святого Иакова, который вел в Сантьяго-де-Компостела, на северо-запад Испании.

Госпитали антонитов не могли вылечить болезнь, но они смягчали ее симптомы. По тогдашним представлениям против огня должны помочь различные холодные и сухие субстанции. Антониты готовили травяные настои и мази и, в случае необходимости, практиковали ампутацию пораженных гангреной конечностей.

Французский ученый, специалист по Средним векам Жан Ле Гофф писал: «Примечательно, что фанатичными участниками Первого крестового похода 1096 года были бедные крестьяне из районов, наиболее сильно пострадавших в 1094 году от эпидемии «священного огня» и других бедствий, – Германии, рейнских областей и восточной Франции».

Некоторые подсчеты свидетельствуют, что в период с 591 по 1789 годы в Европе произошло 132 эпидемии эрготизма. При этом во Франции, например, в 922 году эпидемия унесла жизни 40 000 человек, а в 1128 году в одном только Париже – 14 000 человек.

Последнее массовое отравление спорыньей произошло в 1951 году в Пон-Сент-Эспри (Франция), хотя существуют версии, что люди там могли отравиться ртутью или трихлоридом азота. В настоящее время методы агротехники позволили практически избавиться от спорыньи в сельскохозяйственных посевах.

«Черная смерть»

Основными болезнями Средневековья были туберкулез, малярия, оспа, коклюш, чесотка, различные уродства, нервные болезни, многочисленные кожные заболевания. Обычными спутниками войн были дизентерия, тиф и холера, от которых вплоть до середины XIX века гибло значительно больше солдат, чем от сражений.

«Черная смерть» оставила такую память у народов, что это название стало нарицательным. Это была первая зафиксированная пандемия, которая выкосила треть всех живущих. Почему до того несколько веков не было эпидемий и пандемий? Потому что плотность населения была невысокой и контакты между людьми не слишком активными. К XIV веку города увеличили свое население, при этом жили в них скученно, было много грязи и антисанитарии. Регулярно происходили Крестовые походы, когда на большие расстояния уходило много людей, причем по дороге соблюдать какие-либо санитарные нормы было нереально. К тому же жизнь в это время проходила под постоянной угрозой неурожая и, соответственно, голода. Крестьянам и городской бедноте часто приходилось есть некачественные продукты, и выбирать, «перебирать харчами» особо не приходилось.

Так возникали эпидемии «горячки» (mal des ardents), которую вызывала спорынья. Эта болезнь появилась в Европе в конце Х века. Ее называли «Антониев огонь». Были распространены туберкулез и проказа.

Ни одна из войн не уносила столько человеческих жизней, как эпидемия чумы.

Первой пандемией была Юстинианова чума. И вот прошли несколько столетий, и мир накрыла новая напасть. Современники называли ее pestilentia (с лат. – «эпидемия»), иногда добавляя «великая». В некоторых языках говорили «великая» или «внезапная смерть». В русских летописях бубонную чуму называли «мором железою», а легочную – «мором каркотою». Выражение «черная смерть» первоначально было переносным. Впервые в отношении эпидемии XIV века (лат. mors nigra) оно встречается в опубликованном в 1350 году стихотворении парижского астролога Симона Ковинского, но широкое распространение это название получило только в XIX веке, когда попало в популярные учебники истории.

Название «Черная смерть» возводят и к тому, что трупы умерших в эпидемии 1346–1351 годов быстро чернели и выглядели как бы «обугленными», что наводило ужас на современников.

В период с 1100 по 1200 год эпидемии чумы отмечались в Индии, Средней Азии и Китае, но чума проникла также в Сирию и Египет. Особенно сильно пострадало население Египта, который потерял в эпидемию больше миллиона человек. Но несмотря на то что участники пятого крестового похода попали в Египте в самые зачумленные районы, тогда это не привело к возникновению масштабной эпидемии в Европе. До середины XIV века Европа жила относительно спокойно, если вообще можно говорить о спокойствии в те непростые времена.

XIV век был временем глобального похолодания, сменившего теплый и влажный климат VIII–XIII веков. Особенно резким было изменение климата в Евразии.

Климат Европы стал не только холодным, но и неустойчивым; периоды повышенной влажности чередовались с засухой, сократился вегетативный период растений. Если 1300–1309 годы в Европе выдались теплыми и чрезмерно засушливыми, то в 1312–1322 годы погода стала холодной и влажной, ливневые дожди начиная с 1314 года на корню губили урожай, что привело к великому голоду 1315–1317 годов. Недостаток пищи в Европе ощущался вплоть до 1325 года. Постоянное недоедание ослабляло организм людей. Натуральная оспа, «проснувшаяся» в конце XII века после долгого отсутствия, достигла пика распространения незадолго до пришествия чумы. Эпидемии черной оспы охватили Ломбардию, Голландию, Францию и Германию. К оспе прибавилась проказа, распространение которой приняло столь катастрофический размах, что церковь вынуждена была выделять для заболевших специальные убежища (лепрозории), получившие итальянское название lazaretti. И потом пришла чума.

Параллельно с эпидемиями во Франции шла Столетняя война, в Италии продолжали враждовать между собой гвельфы и гибеллины, в Испании шли внутренние конфликты и гражданские войны, над частью Восточной Европы было установлено монголо-татарское иго. Бродяжничество, нищета и большое число беженцев из разрушенных войной областей, передвижение огромных армий и оживленная торговля способствовали быстрому распространению пандемии. Карантин объявить было нереально. Да он бы и не помог. Люди скрывались в городах за крепостными стенами во время осад и неурожаев, плотность населения была очень высокой, а питание и гигиена плохими. Вши были обычным явлением при такой жизни. Соответственно, в городах было огромное количество крыс.

Сначала случились большая засуха и голод в Центральном Китае, нашествие саранчи в провинции Хэнань, затем ураганы и проливные дожди в 1333 году изводили Ханбалык (ныне Пекин). Это все вроде бы далеко от Европы, но, по мнению ученых, привело к миграции мышей, крыс и других мелких грызунов ближе к местам обитания людей.

Вероятно, чума началась в одном из природных очагов в пустыне Гоби, неподалеку от нынешней монголо-китайской границы, где сурки-тарбаганы, пищухи и другие мелкие зверьки вынуждены были из-за засухи искать себе корм поближе к человеческим жилищам. Сначала заболели звери, но дело в том, что у монголов мясо сурка (он обитает в горах и степях, но отсутствует в Гоби) считается деликатесом, мех сурка также высоко ценится, и потому на них велась постоянная охота. Так начали заражаться люди около 1320 года.

Это было время завоеваний, когда монголы расширяли свои владения, и это было время, когда купцы водили караваны по Великому Шелковому пути. Путь через Гоби пролегал на Восток, поэтому первоначально чуму занесли в Китай, где в 1331 году особенно пострадала провинция Хэбэй, там умерли 90 % жителей.

Считается, что именно о Монголии рассказывает арабский историк Аль-Макризи, когда упоминает о моровом поветрии, «каковое свирепствовало в шести месяцах конного пути из Тебриза… и триста племен сгинуло без ясной на то причины в своих зимних и летних лагерях… и шестнадцать представителей ханского рода умерло вместе с Великим Ханом и шестью из его детей. Посему Китай совершенно обезлюдел, в то время как Индия пострадала куда менее».

Не позднее 1335 года вместе с купеческими караванами чума достигла Индии. Ибн аль-Варди писал, что первые пятнадцать лет чума свирепствовала на Востоке и лишь после того достигла Европы.

Современное изучение этой пандемии сложно потому, что в летописях, записках и хрониках тех лет ее называют «моровым поветрием» или «повальной болезнью», но неизвестно, какая именно из болезней имеется в виду. Исследователи ориентируются на описанные симптомы, которые могут быть неполными или могут совпадать у разных инфекций. Именно поэтому, китайский эпидемиолог У Ляньдэ, составивший список из 223 эпидемий, посетивших Китай с 242 года до новой эры, не смог точно сказать, что это была за болезнь в Китае.

Вьетнам и Корея, скорее всего, избежали чумы. Японский император, в стране которого тоже было все спокойно, отправил в Китай миссию, чтобы собрать как можно больше информации о новой беде и научиться с ней бороться.

Чума начала распространяться в западном направлении. В 1338–1339 годах она уже была у озера Иссык-Куль, где поразила местную несторианскую общину. В следующие два года ее вспышки отмечаются в Центральной Азии (Баласагун в 1340 году, Таласе в 1341 году и, наконец, Самарканд).

В 1346 году чума появилась в низовьях Дона и Волги, опустошив столицу золотоордынских ханов Сарай и близлежащие города. В летописном своде 1497 года (Уваровская летопись) в записи за 6854 год от сотворения мира (1346 год от рождества Христова) написано: «Бысть мор силен под восточною страною: на Орначи, и на Азсторокань, на Сараи, на Бездежь, и на прочии грады во странах тех, на босурмене, на Татары, на Ормены, на Обезы, на Фрязи, на Черкасы, яко не бысть кому погребати их».

От низовьев Дона и Волги чума продолжила движение двумя путями. Купеческие караваны «перевезли» чумных крыс и блох через низовья Волги и Кавказский хребет на Средний Восток, а второй путь – на кораблях через Черное море в Крым.

И в 1346 году эпидемия в Крыму, по сведениям арабского историка Ибн аль-Варди, унесла жизни 85 тысяч человек, «не считая тех, которых мы не знаем».

А в Крыму в то время были генуэзские колонии, и генуэзские купцы торговали восточными товарами по всему Средиземноморью.

Весной 1347 года болезнь объявилась в Константинополе, столице Византийской империи. В одном из пригородов столицы, Пере, была генуэзская фактория. Жертвой чумы стал даже 13-летний Андроник, младший сын императора Иоанна Кантакузина. Он умер от септической формы за 3 часа, чума даже не успела проявиться на теле какими-либо симптомами. Сам император оставил в своей «Истории» рассказ об эпидемии в городе и дальнейшем распространении болезни на побережье Анатолии, островах Эгейского моря и Балканах. Византийский историк Никифор Григора писал о «тяжкой чумоподобной болезни», от которой «в большинстве домов все живущие вымирали разом». По свидетельству венецианцев, вымерло 90 % населения города.

Этой же весной чума начала распространяться в Месопотамии, Персии, в сентябре появилась в Трапезунде. Ее приносили с собой беженцы из охваченного эпидемией Константинополя, навстречу им двигались спасающиеся бегством из Закавказья. Чуму распространяли и купеческие караваны. Следует заметить, что в те времена не было скоростных средств передвижения, поэтому распространение заражения происходило довольно медленно. Чума преодолевала примерно 100 км за год, так что лишь два года спустя появилась у Анатолийских гор на западе, где ее дальнейшее продвижение остановило море.

Осенью 1347 года в Александрию прибыл корабль из Константинополя, на котором из 32 купцов и 300 человек корабельной команды и рабов в живых сумели остаться лишь 40 моряков, 4 купца и один раб, «каковые умерли тут же в порту». Поскольку они сошли на берег, то занесли и чуму. Далее она стала распространяться по Нилу и достигла Асуана в феврале 1349 года, за это время опустошив страну. Дальше на юг чума не продвинулась, поскольку ни крысы, ни блохи не смогли преодолеть Сахару.

Зато страны Средиземноморья ничем не были защищены. Моровое поветрие распространилось на Грецию и далее на Болгарию и Западную Румынию (в те времена бывшую частью Венгерского королевства) вплоть до Польши, накрыло Кипр, где к эпидемии прибавилось еще и цунами.

В октябре 1347 года в порт Мессины прибыли 12 генуэзских галер, привезших с собой и чуму. Правда, в разных источниках упоминаются и другие цифры – 3 или 4 корабля со специями, шедших из Крыма. Число не важно, важно то, к чему это привело.

Сицилийский историк Микеле де Пьяцца писал: «трупы оставались лежать в домах, и ни один священник, ни один родственник – сын ли, отец ли, кто-либо из близких – не решались войти туда: могильщикам сулили большие деньги, чтобы те вынесли и похоронили мертвых. Дома умерших стояли незапертыми со всеми сокровищами, деньгами и драгоценностями; если кто-либо желал войти туда, никто не преграждал ему путь». Очень быстро генуэзцев заставили покинуть город, но было уже поздно.

Население гибнущей Мессины пыталось спастись паническим бегством, разнося чуму во все места, куда попадали. Выжившие достигли Катании, где местные жители отказывались их принимать, требуя покинуть город. Поздно. Эпидемия в самом скором времени убила почти всех жителей. Чума отсюда продолжала распространяться по острову, сильно пострадали Сиракузы, Шакка, Агридженто. Город Трапани буквально обезлюдел. Одной из последних жертв эпидемии стал Джованни, герцог Рандаццо, Афин и Неопатрии с 1338 года, граф Мальты, регент Сицилии с 1342 года, сын короля Сицилии Федериго II. Герцог закрылся в своем замке Сент-Андреа, но это не помогло. Всего Сицилия потеряла около трети населения; эпидемия продолжалась год.

В октябре 1347 года изгнанные из Мессины генуэзские корабли попытались вернуться домой, но уже прослышавшие об опасности жители Генуи с помощью зажженных стрел и катапульт выгнали их в море. Таким образом Генуе удалось оттянуть начало эпидемии на два месяца.

В начале ноября уже около 20 зачумленных кораблей плавали по Средиземноморью и Адриатике, распространяя болезнь во всех портах, где хотя бы ненадолго бросали якорь. Часть генуэзской эскадры нашла приют в Марселе, но когда там начали заболевать люди, их изгнали, и они умерли в море. Марсель потерял едва ли не половину населения.

Согласно сообщениям хроник, в Генуе эпидемия началась 31 декабря 1347 года. По современным подсчетам, в городе умерло от 80 до 90 тысяч человек. И тогда же чума выкашивала жителей Сардинии, Корсики, Мальты, Эльбы, Майорки.

В январе следующего года эпидемия началась в Венеции и убила 2/3 ее жителей. В это же время она распространялась и по Франции. Так, в Авиньоне, который тогда был резиденцией Папы Римского, как утверждают хроники, умерло 80 % жителей. Не хватало земли, чтобы вырыть могилы всем, и Папа Климент VI вынужден был освятить реку, куда трупы умерших сваливали с телег. Среди прочих, жертвой авиньонской чумы стала Лаура – возлюбленная и муза Франческо Петрарки.