Текст книги "Феномен мозга. Тайны 100 миллиардов нейронов"

Гуманные самки человека

Джек Лондон странным образом не захотел поставить вопрос другим ребром: а как обращается с человеком его самка? Вопрос этот совершенно естественный; ведь человек, собственно, это не только и не обязательно мужчина; человек представлен двумя сексуальными формами. Если интересно или важно, как одна из форм обращается с другой, то ведь ничуть не менее интересно и как вторая обращается с первой.

Так вот – самки человека тоже обращаются с самцами лучше, заботливее, чем самки всех остальных видов.

Люди каждого пола любят людей другого пола. Им нравится внешность этих «других», модуляции их голосов, их занятия и образ жизни. Им хочется находиться в обществе людей другого пола, смотреть на них, слушать их и прикасаться к ним. Люди конкурируют с людьми своего пола, но не конкурируют с людьми другого; людей противоположного пола они скорее стараются дополнить. К противоположному полу люди обоих полов стараются относиться покровительственно. Как-то так всегда получается, независимо от логики, что «им», бедняжкам, жить трудно, гораздо труднее, чем «нам», и что «им» надо помогать.

Психология зависимых самок

Самки одиночных животных плевать хотели на своих самцов. Самка богомола или паука пожирает самца сразу после оплодотворения: она уже получила от него все, чего хотела.

Напрасно искать внимания и нежности в любовной игре кошек или тех же мышей. Кот и кошка выполняют инстинктивные и притом приятные им действия – и только. Кот не заботится о кошке, но и кошку не волнуют переживания кота. Ударить друг друга, укусить до крови «супруга» – обычное дело для них обоих.

Волчицы и слонихи ласкают самцов во время любовной игры, но мало помогают самцам и никогда не оставляют для них пищи. Они зависят от самца недолго и не так сильно, как женщины.

Инстинкты женщин – это инстинкты тех, кто будет зависеть от самца долго – иногда всю жизнь, и будет зависеть очень сильно. Женщины очень любят нам помогать, лечить нас, доставлять удовольствие, быть полезными.

С каким удовольствием они танцуют для нас, делятся впечатлениями от прочитанного, кормят нас, стирают нам, лечат, когда мы больны, оказывают самые разные услуги. Женщинам все это нравится. Их инстинктивные программы властно требуют любить мужчин и заботиться о мужчинах.

Иногда «женские» инстинкты понимают как что-то, что досталось нам от предков «до человека». Это неверно. Ни одна самка ни одного вида не любит до такой степени самцов и в такой степени о них не заботится. Человек уникален.

Женщина – единственная самка, которая так хорошо обращается со своим самцом.

Инстинктивные программы зависимых самок

Инстинктивные программы женщины требуют: выбери самца, который будет охранять и кормить тебя и детей! Стань для него как можно более важной!

Самка человека готова заниматься любовью со своим самцом в любом состоянии, ухаживать за ним, помогать ему, всячески облегчать ему жизнь. Ей необходимо, чтобы самец не только сделал ей детей… Но чтобы он оставался с самкой, пока у нее не выросли детеныши. Надо, чтобы самка продолжала ему нравиться, чтобы она была для него важной. Чтобы самец совокуплялся именно с ней и кормил бы именно ее детей, а не детей другой самки.

Все полтора миллиона лет «широкого таза и большой головы» для мужчин и женщин расторжение брака имело совсем разную «цену». Отказ от продолжения брака для самца мог быть очень неприятен – но все же не вел к его гибели. Для самки же отказ самца ее кормить был вопросом жизни и смерти. Причем жизни и смерти как для матери, так и для детей. Опыт множества поколений показывал: если самец бросает самку – она погибает! И это смерть не из легких – среди дикой природы, когда на твоих глазах твои дети умирают от голода и становятся жертвами хищников.

Инстинкты женщин до сих пор заставляют их вести себя так, словно разрыв для них равен смерти. Стоит ей заподозрить, что «что-то не так» – и ее реакция становится чрезмерной, ненормально обостренной.

С мужской точки зрения, женщины придают слишком много значения личным отношениям. Девочки, девушки, даже взрослые женщины очень навязчивы. Они постоянно требуют подтверждения того, что к ним как-то «особенно» относятся. Они нервничают, если им долго не объясняются в любви, не говорят нежных слов, не дарят подарков, не прикасаются к ним и не ласкают их.

Если женщины не получают постоянных подтверждений своей ценности, они становятся буквально невменяемы. Они начинают нервничать и все время находятся в напряжении. У современной, совершено самостоятельной, умной женщины тогда появляется и все нарастает древний страх, пришедший по наследству от бесконечных поколений. Стоит ей усомниться в преданности мужа, в любви друга, и реакция следует во много раз сильнее, чем надо бы. Сильный, умный человек мгновенно ломается и начинает вести себя как раз так, как не надо: плачет, ноет, возмущается по пустякам, пристает, отрывает от дела…

Ученые очень хорошо показали истоки этого унизительного страха: ведь всегда было – если «бросает» – это смерть! Почти верная мучительная смерть! Одной не выжить!

Парадокс – но страх разрыва заставляет женщин вести себя так, что они провоцируют разрыв. Множество женщин в истории Земли потеряли мужей (которых искренне любили) именно потому, что устраивали им сцены ревности, психовали и мучили.

Ведь для мужчин такое поведение обычно читается так: подруга нытьем и вторжением в его приватную сферу хочет добиться для себя большей власти, большей зависимости мужчин, лишить самостоятельности.

Для мужчин важно понять, что девушки, женщины ведут себя так не потому, что хотят нас покорить и «победить», заставить принадлежать только себе. Это сказывается долгий, слишком долгий опыт зависимости.

Мозг и эмоциональная жизнь

Иногда состояние влюбленности считают неким пережитком – состоянием, которое мы получили от животных предков. Ничего подобного! Наследие животного мира – скорее те дружеские чувства, которые питают друг к другу и животные, и люди, долго живущие в паре. А вот состояние влюбленности – вовсе никакое не наследие, это чисто человеческая способность.

Только человек способен безумно увлекаться представителем другого пола – до забвения самосохранения, еды, заботы о детенышах. Животные на турнирах дерутся за самку? Да… Но не за данную конкретную самку, а за текущую самку вообще. За право ее покрыть (и быстро забыть о ее существовании). Не будет этой – самец легко утешится с другой. И самка легко найдет себе другого самца – тоже большого, тоже ярко окрашенного и шумного.

Животные в пору «свадеб» страстно влюблены во всех самок (самцов) своего вида. Человек же, при всех его недостатках, увлекается небольшим числом людей другого пола, и он намного более верен и предан им, чем любые другие животные.

Люди приписывают животным индивидуальную влюбленность – в одного, своего, особенного. Это они переносят на животных человеческие особенности.

И ведь дело не только в самом состоянии влюбленности. Культ влюбленности, вообще пол пронизывает всю культуру человека. Это и сложное, продолжительное ухаживание со своими ритуалами, условностями, знаками, танцами. Это серенады и дуэли, продолжительные разговоры и прогулки, традиции уединения влюбленных и наше покровительственное отношение к ним. Это любовная поэзия. Это огромный пласт литературы на эти темы. Это живопись – от сложных сюжетных картин и пухлых амурчиков на потолках дворцов XVIII века и до непристойных рисунков, которые делают в сортирах неполноценные люди. Это скоромные анекдоты и легенды о Ярославне, плачущей на крепостной стене Путивля.

У нас часто получается так, что «чисто человеческое», идущее от разума, – это рациональное. Все, что от эмоций – недочеловеческое, примитивное, грубое… Как бы простительное для умного человека, но глубоко необязательное.

НЕТ!

Развитие мозга – это развитие не только способностей к рациональному мышлению, но и к переживанию эмоций. Причем ко все более сложному, все более индивидуальному, все более утонченному. Чем сильнее развит мозг – тем сильнее рациональное мышление. Но одновременно с этим тем сильнее и эмоциональная жизнь.

У примитивных племен половая жизнь и не груба, и не утонченна – она просто физиологична. Чем сложнее культура, тем больше утонченности, усложненности, надуманности.

«Любви нас не природа учит, а первый пакостный роман» – уверял Пушкин. Все верно, только почему сразу «пакостный»? Существует огромный пласт скорее романтичной, чем пакостной литературы, и на этой литературе мы действительно учимся. В том числе на поэзии Пушкина. Написав «Гори, гори письмо любви», «Я помню чудное мгновенье» и «Капитанскую дочку», Пушкин очень помог половому воспитанию молодежи.

Сексуальность дворянина не слабее крестьянской, пол занимает в жизни англичан, немцев и русских не меньше места, чем в жизни бушменов… Но все более сложно, опосредованно культурой, более утонченно и увлекательно.

И при сравнении отдельных людей, живущих в одной и той же культуре, говорящих на одном языке – все так же. Малоизвестный факт: все крупные ученые одновременно и люди сильных страстей. На примере Пушкина, других писателей и поэтов это еще известно, но и ученые точно таковы же. «Страсти» могут быть выражены в очень разной форме, в том числе в самой приличной и приемлемой для общества. Владимир Иванович Вернадский всю жизнь страстно любил свою законную жену, например. Тем не менее сильные чувства для него были полной неизбежностью: слишком умен, слишком развит мозг.

Мораль проста: если хотите развивать свой мозг, ни в коем случае не шарахайтесь от чувств. Ваши чувства – это и следствие развития мозга, и способ его дальнейшей тренировки, развития, усовершенствования. Самое глупое, что только можно придумать, – это давить очередную влюбленность, отказываться от эмоциональной жизни, высокомерно третировать «стишки» и «игрецов на лютне», противопоставляя эти «дамские штучки» жизни «настоящих мужчин», которые на эмоции не размениваются, никогда не смеются и не плачут и вообще невероятно рациональны.

Глава 4
Мозг и все остальное

Вышли на безглазых уркаганов,

А безрукий вел автомобиль,

Остальная шайка разбежалась,

А безногий кинулся ловить!

Старая уличная песня

Мозг тесно связан со всеми остальными частями организма. Мозг потребляет информацию, властно требует информации, и потому требует развития органов чувств, активности и жажды познания. Но и для реализации целей мозга необходим совершенный организм. Фантасты не раз рассказывали о том, как мозг человека помещали в тело животного. Начал тему Беляев – рассказал про слона, в череп которого некий хирург поместил мозг человека: своего друга[56]56
  См.: Беляев А.Р. Хойти-Тойти // Беляев А.Р. Собрание сочинений в 8 тт. Т. 2. М., 1963.


[Закрыть]. История очень оптимистическая: слон лихо писал, ухватив перо хоботом, понимал речь людей, вскоре друзья неплохо общались, а могучий слон Хойти-Тойти еще и зарабатывал неплохие денежки, выступая в цирках.

У Сергея Павлова есть целая повесть о том, как дочь гениального медика попала в автокатастрофу, и преступный, но талантливый отец поместил ее мозг в тело кальмара. Частично он и правда хотел спасти своего ребенка, частично – ставил жуткий эксперимент. Вот и мечется по океану чудовище, само не знающее, кто оно – кальмар или человек. Инстинкты зверя побеждают, приходится ведь пить и есть – то есть охотиться и пожирать сырую, чуть ли не живую добычу. А одновременно девушка-кальмар спасает акванавтов и пишет на подводном жилище старинное слово «аттол». Странным оно кажется потому, что пишет она его, «вися» в водной толще вниз головой. Для нее написанное выглядит как собственное имя: Лотта[57]57
  См.: Павлов С. Акванавты. М., 1988.


[Закрыть]. А спасать людей для нее естественно так же, как и всем нам.

В рассказе Аскольда Якубовского папа засовывает мозг сына в тело кальмара, уже не спасая ребенка, – мерзавец от начала до конца ставит эксперимент. Сын вырастет колоссальным кальмаром – ужасом пучины. Постепенно он понимает мотивы отца, которого нежно любил и который использовал его как подопытное животное. И разочаровывается в отце и всех людях. Начинает жрать сперва трупы, потом и сознательно убитых им людей, почему нет? Он ведь лучше и совершеннее этих жалких существ. Человеко-спрут осознает себя эдаким «сверхкальмаром», особым существом, которому все можно, которое на все способно. С отцом он общается азбукой Морзе, презрительно именуя «ничтожеством» и «нулем», с удовольствием рассказывает ему, как убивает и ест людей.

В конце рассказа колоссальное, со ствол сосны, щупальце «сына» прихватывает «отца» с пляжа, уволакивает в океан, как мелкую часть ежедневной добычи[58]58
  См.: Якубовский А.П. Мефисто // Аргус-12. М., 1965.


[Закрыть].

Конечно же, все это фантастика. Нет ни малейшей технической возможности провести такую операцию, вряд ли сможет просуществовать хотя бы несколько минут такой человеко-звериный мозг.

Но в одном все фантасты очень точны: даже обладая человеческим мозгом, ни одно животное не могло бы общаться с другими людьми. С животными могло бы, а с людьми – нет. Написать текст или послать сообщение азбукой Морзе было бы единственной возможностью передавать информацию. Потому что, если мозг и работал бы, как мозг человека, в теле животного, у такого существа не было бы ни одного, даже малейшего, шанса рассказать – что же он такое надумал, этот мозг? Ведь такому существу будет попросту НЕЧЕМ рассказывать – у него нет для этого необходимого органа.

Способность к членораздельной речи

Только человек обладает анатомическими особенностями, позволяющими ему сознательно произносить членораздельные звуки. Попугая или галку можно научить повторять слова человека. Но смысл произносимого попугай понимает не больше, чем собака, – ведь собаке и домашней кошке тоже вполне доступно значение отдельных слов. Иногда они понимают даже больше, чем хотелось бы хозяевам. Я лично знаю кошку по имени Саша, которая обижается и уходит, если ее называют кошкой. Себя она, судя по всему, последовательно считает человеком.

Знаком я был и с овчаркой, которая возмущалась, когда ее пытались покрыть кобели. Во время течки она вставала в позу подставки возле хозяина – с ее точки зрения, представителями одного вида были они с хозяином, а вовсе не мохнатые четвероногие.

Шимпанзе можно научить говорить, даже шутить и ругаться. Шимпанзе Уошо, удочеренная американскими антропологами, получила задание: разложить фотографии разных существ на две кучки: люди и животные. Фотографии других шимпанзе Уошо клала в пачку «животные», а свою собственную – в пачку «люди». Она стала признавать людьми других шимпанзе только тогда, когда этих животных тоже учили говорить.

Но и Уошо, и другие шимпанзе разговаривали только с помощью азбуки глухонемых. Строение гортани не позволяет шимпанзе разговаривать в человеческом смысле этого слова, издавая членораздельные звуки.

Только человек обладает соответствующим строением мягких органов носоглотки, языка и губ. Только у человека губы красные, позволяющие легко следить за речью других людей.

Речевые тракты современных людей разделены на две части – горизонтальную в ротовой полости, включающую собственно рот и ротоглотку, и вертикальную глотку, находящуюся позади языка и повыше гортани. Эти две части речевых трактов образуют определенный угол между собой и примерно одинаковы по длине. Движения же человеческого языка позволяют десятикратно изменять диаметр тракта, в результате чего люди обладают способностью к произношению таких звуков, как «и», «у» и «а» – так называемых открытых гласных, имеющих особое значение во многих современных языках.

Речевые тракты других ныне живущих обезьян не позволяют им произносить подобные звуки: помимо маленького языка у этих приматов (в том числе и у наших ближайших родственников – шимпанзе) горизонтальная часть речевого тракта непропорционально длинная по сравнению с вертикальной.

Мы можем произносить десятки гласных звуков, потому что у нас высокая, резонирующая гортань и полость рта. Выступающий подбородок тоже играет в этом важную роль. Напомню – еще у наших близких предков, гейдельбергских людей, выступающего подбородка не было. Их голоса звучали глуше, многие звуки произносились менее четко.

Мог ли неандерталец говорить по-русски?

Homo erectus, даже неандерталец, имел гортань ниже, чем гортань современного человека. Мы – первый на Земле биологический вид, который может говорить… по крайней мере, настолько четко, сложно и неутомимо.

Антропологи давно пытались восстановить мягкие ткани гортани неандертальца, чтобы выяснить, какие звуки он мог произносить. Еще в 1970-х годах лингвист Фил Либерман из Университета имени Брауна в США сделал выводы о размерах гортани неандертальцев, на основании которых смог заключить, что речь неандертальцев была очень груба по сравнению с современной: неандерталец вряд мог произнести звуки е, о, у. Неандерталец не мог бы произнести звуки я, е, ю, и.

Однако услышать звуки, издаваемые неандертальцем, стало возможным лишь сейчас. В последние годы антропологи из Университета Флориды в Бока-Ратон стали моделировать на компьютере звуки, которые мог бы произносить неандерталец. Ученые смогли синтезировать их голос, измерив параметры реконструированных речевых трактов древних людей.

Роберт Маккарти, главный автор этой работы, отмечает, что древние люди, судя по всему, не знали «универсальных» гласных звуков, то есть гласных, долгота и краткость которых имеют смыслоразличительную функцию. Именно такие звуки в наши дни составляют основу речи практически в любом языке. Благодаря навыку обращения с такими гласными люди, обладающие речевыми трактами разного размера, могут свободно понимать друг друга.

Но из этого исследования вовсе не следует, что неандерталец вообще не мог говорить.

Неандерталец не мог бы говорит по-английски или по-русски.

Неандертальское «и» не имеет качеств долготы и краткости, и это не позволит неандертальцу внятно произнести слова «beat» (англ. удар) с продленным «и» от короткого «bit» (англ. кусочек, частица).

Точно так же неандерталец не мог бы говорить по-русски. Он не мог бы внятно произносить звуки о и а, необходимые для произнесения слов нашего языка.

Но и сейчас есть народы, в языках которых только две гласные. Неандертальцы не могли бы правильно говорить по-русски или по-английски. Но они могли бы говорить по-чеченски, например.

А понимать они могли бы любую членораздельную речь. В общем, общение неандертальца и современного человека было вполне возможно.

По поводу исследований Либермана и Маккарти американский антрополог Э. Тринкауз сказал, анатомия рта и гортани менее важна, чем умение с ними обращаться. Вывод, вероятно, справедливый, но для разных типов человека, а не для других животных – в том числе и не для обезьян.

Мозг и рука

И писать животному вовсе не так легко, как человеку. И Беляев, и Булычев, и Павлов «засунули» мозг человека в тело животных, обладающих неким подобием руки – хоботом или гибкими, ловкими щупальцами. Но и этим животным было бы совсем не просто писать – и пером, и нажимая на кнопки клавиатуры. И хобот, и щупальца намного менее удобны, чем рука с подвижными трехсуставчатыми пальцами. Скорость письма, точность движений совсем иные.

Только у человека есть такие удобные, приспособленные для любой работы конечности, как руки. Даже щупальца осьминогов и конечности обезьян намного уступают рукам человека. А другие животные? В фантастическом романе «Мессия стирает диск» мозг человека помещен в тело собаки. И все, и задача не решается – существо с телом пса может думать, как человек, но ничего не способно рассказать[59]59
  См.: Олди Г.Л. Мессия стирает диск. М., 1997.


[Закрыть].

Причем только у человека современного физического типа, Homo sapiens, большой палец руки противостоит всем остальным. Предки были лишены такого бесценного инструмента. Руки у нас короче обезьяньих. Длина плечевой кости составляет у орангутанга – 139 % длины бедренной кости, у шимпанзе – 102 %, у гориллы—116,5 %, у современных европейцев – 72,5 %, а у неандертальцев – 70,3 %.

Руки современного человека асимметричны: одна рука всегда сильнее другой, лучше развита и воспринимается как «главная». У других животных конечности одинаковы по силе и по значимости. Эта особенность связана с тем, что у человека функции правого и левого полушария мозга не полностью совпадают. Есть интересные исследования о том, что руки у наших непосредственных предков, Homo erectus, были не асимметричны. Мозг усложнился, и это привело к изменениям в нашей анатомии: появилась асимметрия рук.

У всех животных спинной мозг имеет утолщения: поясничное, если для него важнее всего задние конечности, и шейное – если важнее передние. У страуса с его могучими ногами и слабыми, недоразвитыми крыльями, крестцовое расширение намного больше шейного (у диплодока так вообще крестцовый мозг был больше головного). А у летающих птиц, конечно, шейное расширение заметно больше крестцового.

Так же и у жирафа шейное утолщение больше, массивнее крестцового. А у гепарда массивнее крестцовое.

Так вот – у человека ноги сильнее и крупнее рук, но шейное расширение спинного мозга намного больше крестцового. Потому что ноги совершают пусть и более сильные, но и более примитивные движения. А вот тонкая и разнообразная работа рук нуждается в большем количестве нервных клеток.