Текст книги "Чародей на том свете"

Вложила в него все свои силы, всю злость, все келание освободиться.

Сделала она это исключительно от отчаяния.

Любой уважающий себя шаман, конечно, может разогнать волчью стаю средних размеров, приманить лося или оленя, урезонить разбушевавшегося медведя‑шатуна и даже заставить убраться прочь тигра.

Но сейчас перед ней было создание, гораздо больших размеров и сильнее, чем медведь и даже тигр, однако совсем не враждебно настроенное.

Несмотря на это, заклинание сработало. Причем сработало не так, как прежде – по жилам девушки словно потек огонь, ощущение небывалой мощи захлестнуло все ее естество.

Фрося, даже внешне обмякнув (девушка обнаружила, что внезапно стала видеть в темноте), тем не менее ее не отпустила.

И Эля инстинктивно добавила к Слову еще кое‑что – весьма болезненное и неприятное, сродни удару ниже пояса в драке.

Хобот обреченно разжался, и девушка полетела вниз головой. Полет мог бы оказаться в ее жизни последним – при падении с такой высоты запросто можно было свернуть шею. Но время послушно замедлило свой бег, и Эля (вернее, уже шаманка Эйяно) успела ухватиться за обвисший хобот, перевернуться в воздухе и мягко спланировать вниз – пресловутая левитация тоже оказалась ей доступна.

Более опытный шаман древнего и мудрого эвенкийского народа наверняка заподозрил бы неладное, но девушка сейчас меньше всего задумывалась о всяких странностях. Вся во власти непреодолимого желания – любой ценой оказаться там, вместе со странной парочкой, она устремилась напролом через тайгу. Ветви словно сами собой открывали ей дорогу, ни один корень не попался под ноги, ни одна яма или валежина не оказалась на ее пути.

Лишь позади жалобно, обиженно и непонимающе трубила мамонтиха.

* * *

Проводить часового просто так не удалось.

Упуат удивился. Неужели опять начинаются досадные помехи? Как там, на самолете.

Попытался прощупать ауру солдата. Снова неудача. Вояка не читался. Ну, совсем. Сплошная темнота. Словно некто всесильный поставил вокруг воина мощный ментальный заслон. Но кто бы мог здесь справиться с подобной задачей?

Воспрепятствовать Проводнику, начинавшему открывать пути, способен лишь кто‑нибудь равный ему по силе или более могущественный. Например, кто‑то из Великой Девятки.

Волчок даже заинтересованно завертел головой. Эй, боссы, вы где?! Нет ответа?

Однако что не так с этим солдатиком? Обычный на вид парень. Двухметровый крепыш с мощными плечами и челюстью. Может, все дело в недостаточности массы серого вещества в этом горилльем черепе? Вдруг юноша совсем не умеет мыслить. Впрочем, и в этом случае причиталось бы хоть что‑то. На уровне «хочу есть, пить и спать».

А то, что парень не выспался, было очевидно. Вон глаза какие красные. Явно с недосыпу.

– Стой, кто идет! – грозно окликнул часовой.

– Стоим, стоим! – успокоил его волчок и начал трансформацию.

Фу, хоть это получилось.

Данька с изумлением увидел, как на месте четвероногого нетеру возник невыразительный субъект средних лет, одетый в камуфляж.

– Это ты?

– Нет, Великий Сфинкс собственной персоной, – огрызнулся субъект Упуатовым голосом и решительно направился к стражу.

– Стой, стрелять буду! – как‑то вяло предупредил тот.

– Отставить, воин! Своих не узнаешь?

Часовой направил на них луч прожектора.

– Владилен Авессаломович! – ахнул чуть погодя. – Вы, что ли?

– Ну, – ответил Проводник.

– Так вы вроде бы на задании? – засомневался крепыш.

– Как видишь, прибыл.

– А с вами кто? – кивок в сторону Горового.

– Специалист из Москвы. Я должен срочно показать ему Объект. Приказ полковника! – наобум ляпнул Упуат, не сомневавшийся, что полковник здесь уж точно имеется.

– Они же завтра должны были прибыть? – снова усомнился солдат.

«Все, попались!» – обреченно подумал Данила. Но тут воин, почесав затылок, махнул рукой:

– Ладно, проходите. Только потом рапорт напишите, а, Владилен Авессаломович?

– О чем речь, служба! – обрадовался волчок и, подхватив под руку Даньку, зашагал вперед.

– А ну стоять!! – раздался вдруг грозный окрик. Из ближайших кустов с шумом выбрался человек.

Невыразительный субъект средних лет, одетый в камуфляж. Как две капли воды похожий на того, что стоял рядом с археологом.

У Данилы и часового отвисли челюсти. Упуат, на секунду смешавшись, впрочем, тут же нашелся.

– Немедленно задержи этого негодяя! – воззвал он к охраннику. – Это вражеский лазутчик, замаскировавшийся под меня! Видишь, у него личина перекосилась, нос набок съехал!

Вновь прибывшая личность испуганно схватилась за нос. Крепыш, грозно выставив автомат, двинулся вперед.

– Ну‑ка, господин хороший, поднимите лапы вверх!

– Ты что, Осипенко! – как резаный, заорал субъект номер 2. – Да я тебя в бараний рог согну!

Солдат затормозил и растерянно смотрел то на одного, то на другого Владилена Авессаломовича.

– Не слушай его, Осипенко! – обрадовался Упуат тому, что разузнал имя вояки. – Видишь, как хитер и коварен враг!

– Позвоню я лучше на КП, – решил страж. – Вызову караул. Пусть сами разбираются.

– Нет! – рыкнул волчок.

– Да!! – рявкнул его «близнец».

«Влипли! Точно влипли!» – жалобно пиликала в Данином мозгу сирена. Он стал лихорадочно оглядываться по сторонам поисках чего‑нибудь тяжелого или огнестрельного. Увы.

Внезапно один из Владиленов Петровичей исчез. Только на миг полыхнуло желто‑оранжевым.

– Видишь! Видишь! – возликовал тот, что остался. – Я ведь тебе говорил, что это шпион!

«Однако, – изумился про себя Упуат. – Кто же это проводил конкурента?»

На часового вновь напала необъяснимая апатия.

– Угу! – кивнул. – Проходите.

Друзья рысью двинулись вперед, и шагов через тридцать‑сорок перед ними открылось фантастическое зрелище.

Правильная пирамида, высотой пять или пять с половиной метров. Четыре гладкие, словно покрытые полировкой, грани. Под слоем «полировки» проглядывались неведомые значки, похожие на древнеегипетские иероглифы. Но только похожие. При внимательном рассмотрении становилось очевидным, что пиктограммы Та‑Кемета были лишь производными от этих значков. Причем было непонятно, каким образом нанесены эти рисунки на поверхность и почему они просматриваются. Словно кто‑то покрыл камень слоем толстого, но прозрачного стекла. Однако ж не стекло это было.

В общем, то, что видели перед собой Даня и Упуат, было точной, хотя и немного увеличенной копией священного камня Бен‑Бен, стоявшего в гелиопольском храме Ра‑Атума. Того самого малого ЭРЛАПА Древних, через который они ушли из Древнего Египта в Россию XXII века.

– Да уж… – только и нашелся вымолвить Проводник. В его носу что‑то защипало, на глаза сами собой навернулись слезы.

Тем временем менее сентиментальный Данила успел пару раз обойти удивительное устройство кругом.

– Нигде входа не видно, – развел он руками.

– Так он же не активизирован, – всхлипнул волчок, уже принявший свой естественный облик.

– Эх, сейчас бы дедушкин амулет! – вспомнил Даниил о подарке древнего ящера.

– Размечтался!

Упуат постепенно приходил в себя.

– Может, ты попробуешь что‑нибудь сотворить? – предложил археолог.

Нетеру поцокал языком.

– Нет, не по моим зубам кость. Мы все больше по старинке. А здесь вишь какая техника.

И тут ЭРЛАП окутался золотистым сиянием.

– Гляди! Гляди! – затыкал Данька пальцем в одну из граней пирамидиона, на которой буквально из ничего образовался прямоугольный проход.

– Не нравится мне все это, – разворчался Путеводитель. – Уж больно на ловушку смахивает.

– Да ладно тебе! – отмахнулся парень. – Вечно ты перестраховываешься! Пойдем глянем.

– Погоди! Не торопись! Нужно все как следует разнюхать…

– Товарищ полковник! – возглас адъютанта вывел Протопопову из полудремы.

– Ну, что еще, – вскинулась она. – Опять тигры? Или сразу уж Годзилла?!

– Нет, – растерянно хихикнув, ответил лейтенант. – Тут другое – на охраняемом объекте наблюдается какое‑то странное свечение.

Поспешив к иллюминатору кунга, полковник убедилась, что подчиненный не ошибся.

В той стороне, где находился таинственный «Золотой Чум», кто‑то словно разжег большой костер.

Сияние разрасталось с каждой секундой. Было оно необыкновенного желто‑оранжевого оттенка, весьма приятного для глаза.

– Началось! – пробормотал кто‑то за ее спиной с некоторой опаской в голосе, но еще и с искренним любопытством: что там будет дальше?

Она обернулась и увидела, что в командном пункте собралось с десяток ее подчиненных, встревоженных происходящим.

Свет тем временем перестал усиливаться, зато начал менять оттенки. Словно при полярном сиянии по нему побежали синие, малиновые, зеленые, фиолетовые волны…

В дверях появился и заспанный Бакалов‑Синицкий. То ли кто‑то разбудил его, как единственного представителя науки в радиусе ближайшей тысячи километров. То ли он проснулся сам и решил лишний раз достать персонально ее, полковника МГОП, столь многим ему досадившую.

– Это не мамонт ваш постарался? – едко осведомилась Мариелена Прекрасная.

– Мадам, мои мамонты существа хоть и не говорящие, но очень умные и куда не следует, не суются, – не менее насмешливо парировал академик.

– Да, – не удержалась Протопопова, – возможно даже, они будут поумнее некоторых академиков с министрами!

– И даже полковников! – не остался в долгу Дмитрий Андреевич.

Начинавшийся скандал оборвался сам собой.

Небо над тайгой осветилось беззвучной вспышкой. Как будто ударила мощнейшая молния. Еще несколько секунд на горизонте плясали ало‑красные зарницы, отчего‑то похожие на два огромных глаза, а потом к небосводу взвилась колонна призрачного света.

И все исчезло.

Загомонили птицы, издалека донесся рев – должно быть, потревоженный тигр или медведь выражал свое недовольство.

А потом все стихло.

На востоке начало светлеть небо – короткая летняя ночь, оказавшаяся столь насыщенной всякими невероятными событиями, подходила к концу.

Часть II
ПОЛЯ ЗАКАТА

Глава десятая
С БЛАГОПОЛУЧНЫМ ПРИБЫТИЕМ!

Мелькание разноцветных клочьев тумана перед глазами постепенно прекратилось, и Даниил смог наконец увидеть, где находится.

Низкое полутемное помещение, заваленное всяким мусором, обломками каких‑то статуй и, вот странно, пустыми банками и битыми бутылками. Стены – неровно отесанные базальтовые блоки, покрытые полустершимися надписями.

На них‑то он и обратил внимание прежде всего. Возможно, по профессиональной привычке любителя древностей.

И они сразу же поставили его в тупик.

Во‑первых, буквы.

Наличествовали тут и клинопись, и арабский, и совсем непонятные шрифты. И даже несколько почти незаметных русских слов – все, что характерно, непечатные. Но больше всего было хорошо знакомых археологу египетских иероглифов.

Однако смысл складывавшихся из них фраз категорически не совмещался с реалиями благословенной Земли.

Какое отношение к стране пирамид могла иметь, например, надпись «Молот Апопа – чемпион!»? Или – «Дом Хатор – козлы!»? Или совет каким‑то Рассекающим убираться вон да еще при этом… как бы сказать поделикатней, отыметь себя самим?

Здешний мусор также явно свидетельствовал о высокоразвитой цивилизации. Во всяком случае, иначе нельзя было объяснить наличие полиэтилена и алюминиевых жестянок.

Но, как бы то ни было, следовало выбираться отсюда как можно скорее, ибо кроме соответствующего запаха было кое‑что еще. Некоторые банки носили следы чьих‑то острых и довольно крупных зубов. Никакого желания знакомиться с их обладателями у Даниила не было. А ждать, когда в этом странном месте возникнет Упуат, запропавший невесть куда, можно было и снаружи.

И путешественник поневоле двинулся к пролому в стене, откуда проникал неяркий свет оранжевого оттенка.

Выбравшись наружу, археолог долго стоял, разглядывая окружающее и испытывая при этом два взаимодополняющих желания. Нырнуть обратно в душную вонючую полутьму, где ничего этого, по крайней мере, не видно, и, бухнувшись на колени, завыть дурным голосом.

Ибо даже быстрый взгляд давал понять – он находится не на Земле.

Низкое небо, на котором не было ни солнца, ни луны, ни даже облаков. Заросли сине‑багряной жестколистой колючки среди развалин и мусорных куч. Незнакомые, неземные запахи. И дома странного, расположенного на берегу широкой, убегающей вдаль реки города в километре отсюда.

Склеп, где финишировал Даня, после того как его протащило коридорами Дуата, стоял на склоне поросшего редкой травой и вышеупомянутой колючкой холма, когда‑то, возможно, бывшего частью этого города, а ныне – чем‑то вроде свалки.

– Эй, парень! – послышалось снизу.

Причем окликнули его не по‑русски, хотя он тем не менее все понял. Явление это было ему знакомо – еще по Египту.

Взглянув в ту сторону, откуда донесся окрик, Даниил Сергеевич Горовой обнаружил, что к нему медленно и с явным трудом движется местный житель.

…То, что это не человек, Даня понял уже тогда, когда между ним и неведомой личностью оставалось метров десять. И так и остался стоять в недоумении и страхе, пока тип вразвалочку приближался к нему.

Конечно, археолог в этом смысле имел опыт – видел и нетеру, и хурсарков, и акху. И даже ящеровидного Древнего. И только это помогло ему не заорать и не пуститься прочь со всех ног, когда абориген приблизился.

Это был толстый субъект с серой нездоровой кожей, покрытой шрамами не то от чирьев, не то от ожогов. Габаритами раза в полтора крупнее Дани, с чертами лица, словно взятыми из фильмов ужаса, и глазами, поблескивающими красным. Одет он был в ветхие штаны из рогожи и засаленный пиджак с болтающейся биркой. Приглядевшись, Даня определил, что тряпка сшита на фирме «Свердловский кооперативный швейный завод имени Горького» аж в 2004 году.

«Антиквариат»! – с долей уважения подумал гость.

– Чой‑то тошно мне, браток, – сообщил урод. – Как будто трупак несвежий с маринованными улитками натощак употребил. Освежиться надо бы… За бутылочкой не сгоняешь?

Даниил только закивал, старательно подавляя страх при виде когтей на кривых, толстых, как сосиски, грязных пальцах, клыков и обломанного рога на лысом темени.

– Ну давай, – нежить протянула археологу пригоршню серебристых крупных бусинок, прикосновение к которым легкой дрожью отозвалось в ладони. – Тут недалеко.

– А чего взять? – только и спросил археолог.

– Не знаешь, что ли? Красную сикеру, что ж еще? На крайний случай – синюю. Или белую, если уж совсем ничего не будет. Да, вдруг чего, – крикнул он уже вдогонку, – скажи, что, мол, Ху послал!

– Кто, кто?! – изумился Даня.

– Ху‑у! – проорала тварь. – Ты что, глухой? Ну, иди, иди уже, болезный. А то трубы горят, мочи нет!

Изо всех сил стараясь придать лицу равнодушно‑спокойное выражение, Горовой отправился к недалеким домам, встающим из оранжевой дымки.

Окраина города, куда Даню занесла воля судьбы (или чей‑то злой умысел), что называется, производила впечатление.

Пожалуй, не будь пресловутого чутья да еще этого невообразимого серо‑оранжевого неба без всяких светил над крышами, он бы решил, что попал в какой‑то неустроенный уголок родной Земли, где, чего греха таить, подобных мест еще хватало.

В крайнем случае в прошлое. Куда‑нибудь в Россию начала XXI века.

Перед ним, насколько хватало глаз, лежали кварталы трущоб вперемежку с более‑менее приличными зданиями, какие‑то халупы, соседствующие с небоскребами.

Вокруг хаотично расползались грязные кривые улицы и переулки, застроенные зданиями достаточно уродливого вида и, как показалось Даньке, разных времен и стилей, а в основном – просто жутко нелепых конструкций и облика.

Толпа на улицах была под стать городу. Люди разной степени обтерханности, всех возможных рас и национальностей, среди которых попадались особи, напоминавшие Ху и выглядевшие немногим лучше его.

Торговая точка нашлась быстро.

Лоток с большим морозильным ящиком под выгоревшим старым тентом, украшенным какими‑то надписями, стойка с напитками и едой, продавщица за лотком.

Только вот, прежде чем подойти, Даня успокаивал себя минуты три, если не больше. Нет, лоток был вроде самый обычный. И товар как будто вполне нормального вида (имелось даже пиво в банках и почти забытые «сникерсы»).

Но вот продавщица…

Продавщица, что расположилась под навесом, была тоже, в общем‑то, самая обычная. Даже передник на ней был самый рядовой, белый, хоть и грязноватый.

И даже ее рост – на две головы выше Данилы – не удивил бы. И такое бывает.

Но вот только у нее было две пары рук, а на темени… Мало того, что там красовалась зубчатая хитиновая корона, так еще и шевелились жучиные усики.

Преодолев себя, он подошел к жуткой тетке и, протянув бусы (видать, местные деньги), осведомился, есть ли красная, на худой конец – белая сикера?

– Ты чего? – уставилась на него та выпуклыми желтыми глазками. – Для тебя ж это верная смерть!

– Да я не для себя… – уточнил Даня, запинаясь. – Ху послал.

Торговка поглядела на него почему‑то с жалостью:

– Понятно. Ну бери. – Она сняла с полки литровую бутыль толстого непрозрачного стекла и осведомилась:

– На закусь чего брать будешь, хомо?

– А что лучше? – в свою очередь поинтересовался археолог, не имевший представления, чем принято закусывать сикеру.

– Да, пожалуй, возьми это, – она ткнула пальцем в горку копченых ящериц (а может, здоровенных кузнечиков). – Для Языкатого Ху – самый смак. На вот, – сунула она ему бумажный кулек.

– Спасибо, тетенька… – начал было благодарить ее Данька, но представительница местной торговли вдруг взорвалась:

– Какая я тебе тетенька, щенок?! Ты что, мужика от бабы уже отличить не способен?!

Горовой остолбенел. И правда, кто ему сказал, что перед ним именно продавщица, а не продавец?

– Понаехала тут лимита всякая! – не унимался «жучище». – Шагу уже ступить нельзя, чтоб на них не наткнуться!

Скороговоркой попрощавшись с четырехруким, молодой человек отправился обратно.

Ху сидел на прежнем месте, в нетерпении пиная босой ороговевшей ступней булыжники.

Завидев археолога, принесшего живительную влагу, он заключил его в объятия, едва не стоившие тому переломов ребер, в лучшем случае – синяков.

– О, и головастиков прихватил, уважил старика! Стакашку бы еще, а то «из горла» вроде как некультурно…

Он обнажил в усмешке обломанные клыки.

– Прости, тебе не предлагаю – наша бормотуха для людишек не годится, – извинилась нечисть.

Откусив горлышко бутылки вместе с пробкой, Ху влил в себя добрый стакан чего‑то красного, химически пахнущего (Даня от души надеялся, что это не кислота), закусил копченым зверьком, который при ближайшем рассмотрении оказался все‑таки ящерицей. Правда, почему‑то семиногой и двухголовой.

– Давно к нам? – спросил старый бес, после того как выпитое оказало свое благоприятное воздействие на измученный жаждой организм.

– Недавно, – вздохнул Данька.

– Тебя как звать‑то?

– Джеди, – Горовой решил назваться этим именем (в конце концов он имеет на это некоторое право).

– Так ты из Та‑Мери, земляк? – демон посмотрел на него с толикой радости и удивления. – А что, снова проход туда пробили? Или старые открылись? Нет, на вид ты, конечно, сойдешь за роме, хоть и не один к одному. Разве костюм на тебе неподходящий…

– Да, – неопределенно махнул рукой Даня, – так получилось. Я из другого времени сюда попал. Не прямо из Египта.

– Ну что ж, всякое бывает, – пожал плечами демон. – А ты часом не тот Джеди, что спер у фараона Хуфу ключи от храма Тота? Или планы храма? Ох, побери Апоп, не помню! – Он потер виски. – Давненько это было…

В два глотка осушив бутылку, доел «головастиков» и довольно отрыгнул, распространив вокруг себя дух, вызвавший у археолога ассоциации с аварией на химкомбинате.

– Вообще‑то я тот самый Джеди, – вдруг решился Даниил на откровенность. – Но никаких ключей я не крал. И планов тоже.

– Значит, опять наврали, гниды! – сокрушенно вздохнул однорогий. – Всё переврут, ничему верить нельзя. И никому. – Лукаво прищурился. – Вот ты так запросто назвал мне свое Сокровенное Имя «рин». А ведомо ль тебе, что, зная истинное имя, можно воздействовать и на его носителя?

– Слышал, – угрюмо потупился Данька.

– Видишь, а ведешь себя, словно несмышленыш какой‑то. Слово ценить нужно. Особенно в наших местах. Это я тебе говорю. А я‑то уж в плетении словес толк знаю. А ты, земляк, чего не пьешь? – спохватился он. – А, ну да! Вот что, паря, давай дуй‑ка опять к старине Хепри да купи еще бутылочку красного и чего‑нибудь себе! И стаканчиков пару. Отметим знакомство. И кланяйся старому жучаре от меня. Скажи, дескать, уважил Языкатого Ху.

Он щедро отсыпал все тех же шариков в карман куртки Даниила.

Парень вновь проделал путь к близлежащим домам и вновь воспользовался услугами мутантного торговца (хотя как знать, может, там, откуда он, все такие?). Завидев давешнего невежливого покупателя, «жук» поначалу пофыркал, пофыркал, но затем, видимо порассудив, что деньги таки не пахнут, принял заказ. Тем более что парень с ходу передал ему привет от Языкатого.

На этот раз кроме сикеры и все тех же ящериц Горовой разжился обычным вином (выдержанное, лучших финикийских сортов, как сообщил ему продавец) и лепешками. Возможно, «головастики» были и съедобны для человека, но попробовать их археолог заставить себя не мог.

Упаковав все это в кулек, который «родственник» бога Шивы и тезка египетского бога‑скарабея дал на сдачу, парень вновь отправился к Ху.

Первое потрясение давно прошло, и Данила даже начал прикидывать, каким образом разговорить демона, чтобы выяснить, куда это он, прах возьми, попал и что ему делать теперь?

Молодой человек прошел уже треть пути, когда мимо него проехала открытая карета, выкрашенная в синий с белым – цвета, традиционные для земных стражей порядка. Она была запряжена здоровенной, раза в три крупнее страуса птицей с хищно загнутым клювом.

Пробегая мимо, птичка, как показалось археологу, с нездоровым интересом покосилась в его сторону.

В карете сидело трое – двое кудрявых молодых людей, один из которых правил птицей, и еще один, закутанный в черный балахон тип, в фигуре которого было что‑то необычное. Во всяком случае, встретиться с этим «черным монахом» где‑нибудь в глухом закоулке ночью Дане не хотелось бы.

У возницы на поясе висели меч и палица, «черный» был вооружен посохом с тускло светящимся набалдашником, а у третьего за спиной болтался автомат. С нехорошим предчувствием Даня проводил взглядом странное транспортное средство с еще более странной тягловой силой.

Он не стал продолжать путь, а остановился, чего‑то ожидая.

И предчувствие его не обмануло.

Спустя минуты три в той стороне, где ждал его Ху, раздался негодующий хриплый вопль птицы, затем пара выстрелов…

На всякий случай Даня зашел за угол трехэтажной хибары, но местные правоохранители не появились. Видать, вернулись другой дорогой.

Уж чем им не угодил старый пьянчужка, неизвестно.

Подозрение, что искали не кого‑то, а именно его, Даньку, а Ху попался просто под горячую руку, было настолько отчаянным, что парень поспешил его прогнать.

Надежды на то, что ситуацию удастся прояснить при помощи случайного знакомого, развеялись. Придется действовать наобум, а для начала поискать в этом странном и неприятном городе демонов и людей хоть какое‑то пристанище. Тем более небо довольно быстро темнело (неясно, как тут регулируется смена дня и ночи, да и не важно).

Не ночевать же в склепе, где, кроме того что грязно, водятся какие‑то зубастые грызуны?

По крайней мере, у него осталось некоторое количество местной валюты, ссуженной щедрым Ху. Правда, неизвестно, какие тут цены и надолго ли этого хватит?

Но чего попусту рассуждать, надо идти искать ночлег.

То, что ему было нужно, нашлось через полчаса хождения по грязным, давно не убиравшимся улицам, мощенным базальтовыми плитами.

Окруженный высоким забором четырехэтажный дом с арочными воротами. Над аркой крупная надпись иероглифами и еще какими‑то неизвестными буквами – помельче.

«Гостиница „Радость Сохмет“», – прочел Даня.

Может, памятуя уроки деда – как‑никак работника спецслужб, он бы не стал соваться в первую попавшуюся ночлежку (так же, как не следует в незнакомом городе садиться в первое попавшееся такси), но день клонился к вечеру, да и вымотался археолог изрядно.

За стойкой в безлюдном полутемном холле сидел самый настоящий египтянин – носатый, меднокожий, бритый наголо.

Он вопросительно посмотрел на вошедшего.

– Сенеб! – поприветствовал его Даня по‑древнеегипетски.

Портье (или кто он тут был) кивнул.

– Вот, только сегодня прибыл, – начал Данила, решив не уточнять, откуда именно. – Хотел бы у вас остановиться. Мне рекомендовали… – зачем‑то соврал он.

– Добро, молодой человек, – кивнул египтянин. – Неплохо, что «Радость Сохмет» известна и в Верхнем мире.

В последних словах послышалась ирония.

– Добрались спокойно? – спросил портье, раскрывая толстую затертую книгу и макая заточенную тростинку в деревянную чернильницу.

– Угу, – кивнул гость.

– Ну что ж, тогда с благополучным прибытием в Уэрнес, врата Амдуата! – торжественно молвил египтянин.

«Вот попал, что называется…» – только и смог сказать про себя Данька. Но, по крайней мере, с неопределенностью покончено.

– Имя, звание, сословие, место проживания?

– Даниил Сергеевич Горовой, Москва, Россия, – выдавать себя за Джеди смысла не было, особенно учитывая, что, как выясняется, Джеди тут помнят до сих пор – даже пропойцы‑демоны.

– Вы к нам первый раз? – не без иронии осведомился портье.

– Да, – чистосердечно признался Даниил.

– С какой целью? – египтянин сноровисто водил пером в книге: видно, компьютеры да и обычные анкеты были тут не в ходу. – Коммерция, туризм, личные дела?

– Да я вообще‑то…

– Понятно – с целью ознакомления и оформления подданства?

– Вроде того, – кивнул Горовой (а что еще ему оставалось?).

– Специальность?

– Археолог, – не без внутреннего беспокойства сообщил Даня.

– Тогда, стало быть, вам необходимо в трехдневный срок пройти регистрацию в Доме Нитокрис – она у нас занимается археологами и прочими гробокопателями. Вообще‑то не самый знатный Дом, скажу я вам, – доверительно изрек египтянин, – и не самый влиятельный. Так что подумайте, пока договор не подписан, можете поискать другого хозяина. Вы еще чем‑нибудь занимались?

– Вообще‑то колдовством… немного, – машинально признался парень, надо сказать, задетый сравнением своей благородной и почтенной профессии с гробокопательством. И понял, что ошибся.

Лицо гостиничного служащего стало суровым и непроницаемым.

– Не вздумайте! Магия находится в полном распоряжении Ужасающей! – полушепотом сообщил он. – С супругой Самого шутки плохи! А в ГУМ – это Главное Управление Магии – вам не попасть – это я как старожил говорю: нужен блат выше Осириса (не к ночи будь помянут!). Так, что у нас еще? Вы в какой области специализируетесь?

– Египтология, – обреченно сообщил гость.

– М‑да, лженаука, – констатировал портье. – Как бы не пришлось вам приносить покаяние. Нет, конечно, не слишком тяжелое, но все ж… Осторожнее надо, молодой человек, с профессией‑то. Вот на меня посмотрите, как был при фараоне Птолемее Четвертом управляющим постоялого двора, так вот и тут аналогичную работу нашел…

«Неужели этому сморчку столько лет?» – только и пожал плечами Данька.

– Надеюсь, с визой у вас все в порядке?

– Конечно, – чувствуя, как взмокла спина, парень начал рыться в карманах, изо всех сил делая вид, что ищет здешнюю визу (неизвестно еще, как она выглядит).

– Не надо, я вам верю, – закивал портье. – На сколько предполагаете остановиться?

– На четыре дня, – выпалил археолог первое, что пришло в голову. И добавил: – Для начала…

– Никак невозможно, – печально улыбаясь, затряс головой египтянин.

– Почему?

– Уэрнес – место Второго Часа. И задержаться здесь можно не более чем на ночь. Завтра поутру вам придется сесть на ладью и отправиться дальше, в нашу столицу Сокарис.

– Тогда давайте на ночь, – согласился Горовой. А сам подумал, что если здесь Второй Час, то когда же был Первый? Что‑то он ничего подобного не заметил. И вообще, что за занимательная география с хронологией?!

– Отлично, с вас пятнадцать мани, – снова улыбнулся служитель. – Или у вас дебены?

Горовой выгреб из кармана все бусинки и вывалил на стол.

Портье невозмутимо отсчитал треть, остальное вернул Дане.

(То ли демон оказался богачом, то ли курс местной валюты был достаточно высоким.)

– Итак, советую вам завтра же прямо на пристани зарегистрироваться. Предупреждаю: город у нас небольшой, но народ попадается всякий. На сомнительные предложения не реагируйте – во избежание. Кровь сдавать, если надумаете, только в лицензионных пунктах. Будут предлагать больше – не соблазняйтесь. А то были случаи, когда во всяких сомнительных местах сдавали… больше, чем можно. – Он вздохнул: – Подробнее вас проинструктируют в Доме, подданным которого вы захотите стать. Ну, вот ваш ключ, идите.