Текст книги "Мысли преподобного Макария (Глухарёва) об улучшении воспитания в духовном звании"

Педагогическая и административная деятельность прп. Макария в духовных школах Екатеринославля и Костромы (1817–1824)

По окончании курса учения Михаил Яковлевич Глухарев был назначен инспектором и профессором церковной истории и немецкого языка в Екатеринославскую духовную семинарию. Вместе с Михаилом в Екатеринославль прибыли три его сокурсника – Кутузов, Наумов и Цветков. Вскоре Михаил Глухарёв был назначен еще и ректором местного уездного и приходского училища.

Это назначение было, конечно, лестным для молодого магистра, но если ректор Филарет вел его «строптивыми путями», то новое назначение оказалось куда более «горшим путем». В Екатеринославле в духовных училищах была полная неурядица, а «преосвященный Иов (Потемкин), перед которым, благодаря его дружеским связям с Голицыным, преклонялась вся губерния, был не из тех лиц, под началом которых было приятно»[96]96
  Материалы для биографии основателя Алтайской миссии архимандрита Макария (М. Я. Глухарёва). С. 7.


[Закрыть].

По случаю открытия преобразованной семинарии новому инспектору было поручено произнести речь. Предполагалось, что молодые выпускники, направленные в семинарии, станут проводниками школьной реформы. Но, возлагая на плечи молодого магистра роль реформатора, «упустили из виду, что уничтожить или переделать старую закваску было не под силу одному молодому человеку»[97]97
  Там же.


[Закрыть].

Скоро Михаил Яковлевич убедился, что реформа нисколько не улучшила ни положение учителей, ни положение учащихся, которые были по-прежнему разбросаны по квартирам в довольно большом городе, и инспектору было крайне сложно наблюдать за воспитанниками. Учителя, как и прежде, влачили нищенское существование. Нищета делала их совершенно равнодушными к своему делу. Им приходилось доходить до унизительных отношений с начальствующими и родителями учеников. Приношения родителей наставникам семинарии и натурою, и деньгами были делом обычным.

Молодой педагог не мог мириться с этим; всегда строгий к себе, он был строг и к воспитанникам. Но строгость эта была разумная и доброжелательная. Требуя от учеников неукоснительного исполнения обязанностей, он отличался справедливостью: старался относиться к детям по-отечески, приглашал их к себе в гости, поил чаем, давал из своей библиотеки книги для чтения и всячески содействовал их нравственному воспитанию. «Такое отношение М. Я. к ученикам стяжало ему от последних, как свидетельствует один из бывших его учеников, всеобщую любовь и уважение. Подарками от родителей и родственников учеников М. Я., конечно, не пользовался. Денег он решительно не принимал, а различные пищевые припасы – хлеб, яблоки и т. п. он обыкновенно отсылал в бурсу, чем доставлял большую радость бурсакам, содержание которых было тогда крайне скудно».[98]98
  Птохов П. В. Указ. соч. С. 15.


[Закрыть]. Однако сослуживцы «видели в деятельности молодого инспектора и в его отношениях к ученикам живой укор самим себе и невзлюбили его, как неприятного новатора»[99]99
  Там же. С. 15.


[Закрыть].

Отличаясь «идеальными воззрениями на свои служебные обязанности», инспектор Михаил обладал в то же время большим запасом мужества. Так, в самом начале службы он пришел в столкновение с преосвященным Иовом (Потемкиным) и заставил его внести в кассу наличные семинарские деньги, хранившиеся у него на руках. Позднее Михаил Яковлевич смело отстаивал свое мнение о нецелесообразности покупки дома для семинарии, и, хотя преосвященный его не послушал, время показало, что молодой инспектор был прав.

Бывать в обществе он не любил, искренние отношения он поддерживал только с соборным священником Иоанном (Герболинским), в доме которого и приютился, у него же сошелся со священником Калинником Махновским и учителем семинарии А.С. Понятовским, и только эти три человека, да еще его духовник иеросхимонах Ливерий служили ему утешением и поддержкой.

Иеросхимонах Ливерий был учеником и племянником преподобного Паисия Величковского. Приняв от своего дяди пострижение, он был один из простецов, которые получили духовные дары опытным путем подвижнической жизни. Пользовавшийся всеобщим уважением в Екатеринославле, он был наставником всего круга друзей прп. Макария, во всех скорбях являясь «служителем любви и благости»[100]100
  Макарий (Глухарёв), прп. Письма архимандрита Макария Глухарёва, основателя Алтайской миссии / Под ред. К. В. Харламповича. Казань, 1905. С. 33.


[Закрыть].

Через год после назначения на службу, испытав себя временем и убедившись в том, что семейная жизнь его не привлекает, прп. Макарий принял монашество. Это желание сформировалось у него еще в академии, возможно, под влиянием свт. Филарета, да и родной отец Иаков одобрял это намерение, видя в монашестве «первоначальное в свете звание», он даже преднарек ему имя – Мелхиседек, но Михаил Яковлевич в постриге был наречен Макарием в честь преподобного Макария Великого.

Пострижение произошло 24 июня 1818 г., хотя прошение о том Михаил Яковлевич подал 29 января.

Преосв. Иов, «личность совершенно своеобразная и до сих пор не разгаданная и непонятная», был доволен постригом: «Преосвященному Иову было это так приятно, что он на другой же день, т. е. 25 июня, рукоположил о. Макария во иеродиакона, а через три дня, 28 июня, в иеромонаха»[101]101
  Материалы для биографии основателя Алтайской миссии архимандрита Макария (М. Я. Глухарёва). С. 12.


[Закрыть]. Прот. И. Герболинский, служивший при преосвященном Иове восемь лет, так описывает его: «Он имел много достоинств: был трезвым, строгим монахом, часто служил… служение его было благолепное, все делалось как бы по такту, чтение медленное, литургия продолжалась четыре часа. Но вид и взгляд его был суров, глаза затемнялись густыми черными бровями, голос был сильный и резкий, характер от природы горячий и вспыльчивый, а потому, при малейшей неисправности или сопротивлении ему, он выходил из себя и делал поступки самые неприличные, несмотря ни на какое место»[102]102
  Птохов П.В. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть].

Интересны воспоминания о преосвященном Иове (Потемкине) русского дворянина Андрея Михайловича Фадеева, имя которого, по мнению современников, «не произносилось иначе как с глубокой благодарностью и любовью за его высокую справедливость», проживавшего в рассматриваемый период в Екатеринославле и в 1817–1834 гг. управлявшего конторой иностранных поселенцев: «Надобно рассказать о церковной иерархии. Епархиальным архиереем был в то время архиепископ Иов, замечательный человек не по своим архипастырским добродетелям, а по оригинальности своих похождений. Родом был Смоленский дворянин, по фамилии Потемкин, родственник святейшего князя, он по молодости находился на военной службе, был лихим кавалеристом, большим шалуном, дрался на дуэли, убил одного из своих сослуживцев и, вынужденный по этому случаю бежать, скрылся в Молдавию, постригся в монахи и проживал там в каком-то монастыре, в городах довольно долгое время. Когда же узнал о возвышении своего родственника на степень любимца императрицы и когда тот последний предводительствовал армиею на Турецкой границе, то Иов ушел из монастыря, явился к Потемкину и был им милостиво принят под его покровительство. Вскоре он получил возвышение в сан архимандрита, а затем назначен викарным архиереем во вновь устроенную Екатеринославскую епархию. Впоследствии он переведен в Минск, где, в приезд Павла, невзирая на свое родство с князем Потемкиным, понравился ему своим служением. И действительно, это служение более походило на военную экзерцию, нежели на богослужение: всякий шаг, всякое движение духовенства было определено по темпам, с неминуемым и немедленным следованием наказания за малейшее нарушение установленного порядка, иногда тут же, в церкви, пощечинами, толчками из рук самого архипастыря. <…> Образ его жизни был самый аскетический: постничал до изнеможения, но в то же время дрался своеручно с своими мелкими подчиненными и прислужниками; скряжничал и копил деньги, которые раздавал взаймы, часто безвозвратно, высокопоставленным лицам из знатной аристократии, дабы приобрести их приязнь и поддержать расположение, а бедных прогонял от себя. Внутри дома вел жизнь отшельническую, но вне его щеголял богатыми рясами, экипажами и дорогими лошадьми, о коих больше заботился, чем о пастве. В противоположность ему в семинарии был наместником и, кажется, потом ректором архимандрит Макарий, истинный монах, исполненный христианских добродетелей и вместе с тем глубоких познаний. Разумеется, что такие две личности не могли долго ужиться: Макария вскоре перевели (помнится в Алтайскую миссию), а Иов остался в Екатеринославле, где и пребывал до самой смерти своей, последовавшей в 1821 году. Воспоминание он оставил о себе в пастве своей только своими причудами, а у духовенства строгостию и побоями»[103]103
  Фадеев А. М. Воспоминание // Русский архив. Год двадцать девятый. 1891.


[Закрыть].

В своем «Поминовении Преосвященного Иова», написанном после смерти преосвященного в виде исповеди игумену Филарету (Данилевскому) в Глинской пустыни, прп. Макарий пишет об усопшем преосвященном Иове как об «истинном отце», который был вооружен против грехов его «правдою Божией». В жесткой руке преосв. Иова он видит Промыслом Божиим данное ему врачевство против «гордости ученой». Он осуждает себя за «постыдное бегство» из Ектеринославля. Сокрушается, что не смог понести своего креста, стыдится за «малодушие самолюбивое, “по которому” не только сошел с креста, но и сбежал с Голгофы.»[104]104
  Макарий (Глухарёв), прп. Письма архимандрита Макария Глухарёва, основателя Алтайской миссии. С. 35.


[Закрыть].

Неровное отношение архиеп. Иова к молодому ученому монаху причиняло тому большие страдания еще и потому, что некоторые из сослуживцев прп. Макария начинали досаждать ему, считая его за опального.

Особенно много огорчал его ректор семинарии архимандрит Никифор, который, по свидетельству свящ. Иоанна (Герболинского), «оскорблял кроткого Макария несколько раз самым грубым образом, почти пред всею семинариею, и этот незлобивый агнец не пререкал и не вопиял, но все переносил в молчании. Удивительная добродетель! – во все время пребывания его в Екатеринославле ни о ком не сказал ни одного худого слова»[105]105
  Герболинский Иоанн, прот. Воспоминание о покойном отце архимандрите Макарии Глухарёве, миссионере Алтайском // Странник. 1861. Т. 2. № 5. С. 240 (цит. по: Нестеров С. В. Словом и житием наставляя. Жизнь и труды прп. Макария Алтайского. М., 2005. С. 20).


[Закрыть].

В 1819 г., по тогдашнему обычаю, во время экзаменов для учеников была устроена рекреация, и вся семинария с ректором во главе выехала за город. Когда общество разгулялось, ректор и учитель философии «приказали» ученикам петь светские песни. Это было прямым нарушением нового устава духовных школ, по которому «пение без нот, и особливо пение простонародное строго воспрещается». Молодой инспектор, во исполнение своих прямых обязанностей, категорически потребовал: «Не пойте! Пойте духовные песни!» В ответ на него обрушился «град оскорблений и насмешек». Ревнителю нового устава, пекущемуся о нравственности подопечных, ничего не оставалось, как сесть в экипаж и одному вернуться в город.

Летом этого же года прп. Макарию предстояло еще одно тяжелое испытание. После встречи с квакерами Стефаном Грелле де Мобилье и Вильямом Аллено, привезшими, кстати, о. Макарию письмо от преосвященного Филарета, он был обвинен в неправославии. Донос устроил ректор Никифор, организовавший за о. Макарием слежку. Письмоводитель, посланный подсматривать за о. Макарием, донес, что «о. Макарий молится с посетителями». Преосвященный Иов был в ярости и грозился даже отлучить о. Макария от Церкви.

В дружеских беседах со священником Иоанном Герболинским о. Макарий часто вздыхал: «Ах, какой черствый хлеб – любить врагов своих!… Ах, о. Иоанн, как бы мне местечко такое, чтобы я знал только самого себя!»[106]106
  Материалы для биографии основателя Алтайской миссии архимандрита Макария (М. Я. Глухарёва). С. 20.


[Закрыть]

Перед каникулами 1820 г. прп. Макарий послал прошение об увольнении его, по слабости здоровья, от инспекторской должности, а через полгода написал свт. Филарету о своем желании перейти на ту же должность в другую семинарию, более благоустроенную, и к ректору, известному самому Филарету «по духу Христову».

По свидетельству протоиерея Иоанна (Герболинского), прп. Макарий пять раз переделывал письмо к свт. Филарету. Видимо, он старался быть предельно деликатным и в то же время дать понять своему наставнику истинную причину своего бегства.

Желание прп. Макария перейти на другую службу быстро исполнилось. Указом Св. Синода от 20 февраля 1821 г. он был назначен ректором Костромской семинарии, куда и выехал 9 марта, тепло расставшись со своими друзьями и недругами и навсегда сохранив о тех и о других добрые воспоминания. В Костроме жизнь прп. Макария сложилась гораздо благоприятнее, чем в Екатеринославле, «здесь уже не было тех придирок и нападок, как в Екатеринославле»[107]107
  Птохов П. В. Указ. соч. С. 26.


[Закрыть].

Однако позднее прп. Макарий горячо каялся пред Богом: «Прости мне грех моего своеволия, по которому я оставил сие училище, не научившись, сию врачебницу, не исцелившись! Избави всех меня знающих от соблазна, в который может привесть худой пример мой…»[108]108
  Макарий (Глухарёв), прп. Письма архимандрита Макария Глухарёва, основателя Алтайской миссии. С. 34.


[Закрыть] На должность ректора Костромской семинарии он был назначен по своей просьбе и, как позднее писал суровый наставник митрополит Филарет, «по своей воле, по нетерпеливости, по неудовольствию видеть свою личность меньше своего места»[109]109
  Филарет (Дроздов), свт. Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского к высочайшим особам и другим разным лицам. Собраны и изданы Саввою, архиеп. Тверским и Кашинским. Тверь, 1888. С. 107.


[Закрыть]. В ответ на просьбу устроить его к ректору, который ведет дело «по духу Христову», свт. Филарет предоставил возможность ему самому попытаться практически воплотить свою мечту и устроить школу «по духу Христову».

Молодой педагог с энтузиазмом взялся за новое дело. По словам хорошо знавшего его А. Стурзы, в должности ректора Костромской семинарии и преподавателя богословских предметов архимандрит Макарий «всемерно старался поселить дух Христов в Заведении, для сего устроенном. ему хотелось, чтобы духовный рассадник боговедения был вместе и рассадником богоподобия»[110]110
  Харлампович К.В. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть].

Будучи ректором, прп. Макарий вел истинно подвижническую жизнь, еще более строгую, чем в Екатеринославле. В употреблении пищи он соблюдал строгое воздержание, нередко по целым дням ничего не ел, ложился всегда позднее всех и вставал раньше всех, каждую свободную минуту посвящал молитве. Пища его была самая неприхотливая, а одежда самая простая: он имел всегда одну ряску, которую к Пасхе заменял новою. Зимняя ряска у него была всегда одна – подарок преосвященного Иова. Большую часть жалованья теперь, как и всю последующую жизнь, он тратил на помощь нуждающимся и на книги, которые ему помогал приобретать его новый друг, бакалавр философии Ф. А. Голубинский.

29 мая 1821 г. о. Макарий возведен был в сан игумена, а 2 декабря 1821 г. указом Св. Синода назначен настоятелем Богоявленского монастыря.

Молодой ректор, не щадя самолюбия воспитанников, боролся с их порочными наклонностями. Но укоренившаяся распущенность не хотела смириться. Известен случай, переданный Стурзой, когда однажды о. Макарий проходил по семинарскому двору, а из окна жилых помещений в него был брошен камень, попавший в плечо. «Это обстоятельство сильно огорчило о. Макария, но он не стал искать виновных (это было в духе о. Макария: он охотно и смиренно прощал всем свои личные обиды), а, собрав всех воспитанников, сказал им кроткое слово увещевания, которое всех тронуло»[111]111
  Птохов П. В. Указ. соч. С. 28.


[Закрыть].

Большая часть семинаристов ценила справедливость и требовательность нового ректора. Его лучший ученик Афанасий (в миру Андрей Соколов), впоследствии Казанский архиепископ, вспоминал о нем: «Вечное место в душе моей он имеет наипаче потому, что духовная жизнь его при учении удерживала меня, 19—20-летнего, на путях Господних. Истину говорю, полный благодарения Господу, даровавшему мне такого наставника в юности моей. Когда он послал меня на подвиг учительства в г. Макарьев, тогда я любил только молиться, читать его проповеди и богословские уроки и быть его эхом. Это было в 1824–1825 гг. Согретый его духовным светом и теплотою, я поступил в Санкт-Петербургскую академию в августе 1825 года…»[112]112
  Харлампович К. В. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть]

И вновь у прп. Макария трудно складывались отношения с семинарской корпорацией. В письме своему другу, священнику Иоанну (Герболинскому), в ноябре 1822 г. он писал: «Труды по семинарии съедают меня, изнемогаю в силах телесных и душевных. Людей злонамеренных нет при мне; одни благодетели, другие приятели, не много знакомых, и один друг; чего бы еще лучшего? Но – Сотворил Ты нас, Господи, для Тебя, и беспокойно сердце наше, пока не успокоится в Тебе. Притом известен вам темперамент мой. Мрак души моей часто покрывает тенью печальною все меня окружающее»[113]113
  Макарий (Глухарёв), прп. Письма архимандрита Макария Глухарёва, основателя Алтайской миссии. С. 82.


[Закрыть].

Очередные неприятности побуждали прп. Макария искать корень всех неудач в себе, его теперь терзала мысль о том, что, прежде чем приносить духовную пользу другим, необходимо нравственно воспитать самого себя, душа его тяготела к внутреннему духовному деланию где-нибудь в тиши монастырской обители под руководством опытного наставника.

Сначала прп. Макарий хотел поселиться со старцем Ливерием, но, не получив благословения, 29 апреля 1824 г. подал прошение преосвященному Костромскому Самуилу, в котором выражал, что, чувствуя слабость сил душевных и расстройство телесных, никак далее не может проходить ректорскую, профессорскую и настоятельскую должности и просит «исходатайствовать ему, где следует, от оных должностей увольнение». Епископ Самуил быстро дал прошению ход, сопровождая своим отзывом в послужном списке: «При строгой, прямо монашеской жизни и честном поведении, часто примечается задумчивым, часто вспыльчивым. Подвержен частым припадкам. Крайне слабогласен. К продолжению должностей впредь кажется мало надежным»[114]114
  Птохов П. В. Указ. соч. С. 32.


[Закрыть].

Согласно прошению, 13 августа 1824 г. Св. Синод уволил о. Макария от управления монастырем и, по его желанию, определил жить в Киево-Печерской Лавре. О решении удалиться в Киевскую Лавру прп. Макарий написал своему наставнику, свт. Филарету. Узнав об увольнении прп. Макария, митрополит был очень огорчен и хотел приостановить его решение, но опоздал, извинением за опоздание он начинает свое письмо к о. Макарию: «Преподобнейший отец архимандрит и ректор! Виноват я перед Вами, что так долго не отвечал Вам, особенно на то письмо, в котором изъявляете Вы намерение удалиться от общественного служения. Москва говорит, что Вы уже и решились. Знаю посему, не поздно ли рассуждать о сем. Скажу что, думаю, по крайней мере, дабы Вы знали, что не намеренное мое молчание. Опасно искать общественного служения, когда знаем свои недостатки, препятствующие проходить оное с успехом; но и того, думаю, остерегаться надобно, чтобы не оставить служения, к которому призваны, и в которое допустили себя ввести, по своей воле, по нетерпеливости, по неудовольствию видеть свою личность меньше своего места. Надобно в сем испытать себя, прежде нежели оставим свое место. Если же точно видим, способности наши и силы наши не позволяют нам исполнить, чего требует служение наше: можно решиться оставить оное, чтобы не быть виною ущерба общего блага, и на сей конец представить начальству, какая способность или сила наша, по примечанию нашему, не соответствует потребности, и ожидать с послушанием, решится ли оно терпеть наши недостатки, или признает нужным занять место наше иначе. Что касается до искушений от раздражительности: случаи к ним более или менее есть везде. Тишина духа утишает нервы. Не надо также основывать мира на человеке, хотя он и сын мира, и даже миротворец. Благополучие – найти такого: но если он, как говорите, оканчивает жизнь, кто знает, будет ли он продолжать ее сколько нам надобно? Надобно и сие иметь в виду и, опираясь на человека Божия, утверждать сердце свое в Господе Самом. Вот, что я мог вам сказать. Если не в тяжелый то будет труд, уведомите меня, что думаете, и что предпринимаете. А я с любовию есмь. Вашего Высокопреподобия Усердный слуга. Филарет М. Московский. Мая 28.1824» [115]115
  Филарет (Дроздов), свт. Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского к высочайшим особам… С. 107. Говоря о старце-миротворце, возможно, святитель подразумевал старца Ливерия, к которому по удалении от должностей собирался первоначально направиться о. Макарий.


[Закрыть].

Из письма Филарета видно, как высоко он ценил своего подопечного, как верил в его силы и не хотел отпускать на покой, осознавая его значимость для Церкви как педагога и мыслителя.

В это время тучи сгустились и над митрополитом Филаретом. Борьба против кн. Голицына носила характер борьбы с мистицизмом. Однако при всех заблуждениях и отрицательных действиях, которые допускал князь Голицын против Церкви, митрополит Филарет находил в нем много положительного и признавал одним из ревнителей церковного организма. При содействии Библейского общества стало более доступным для русского народа Священное Писание, было издано много полезных церковных книг мистического характера в православном духе. Однако в результате крайностей вся мистическая литература, признававшаяся раньше полезной, была сочтена «вредной, бесовской и еретической». Такая участь постигла и сочинение «Воззвание к человекам», которое было направлено в духовные школы по рекомендации князя Голицына[116]116
  Содействие распространению этой книги кн. Голицына подтверждено документально: «В Журнале Комиссии Духовных Училищ под 7 июля 1820 г. записано: Мин. Дух. Д. И Нар. Пр. (кн. Голицын) словесно предложил, что он признает полезным приобрести покупкою для училищных библиотек, по экземпляру вновь вышедших на росс. яз. книжек – “Опыт деятеьного учения о действии Св. Духа в душах” и “Воззвания к человекам…” Рассуждено: по уважению назидательных истин, содержащихся в новоизданных книжках… Купить на счет Комм. 82 экз.» (Письма духовных и светских лиц к митрополиту Московскому Филарету (с 1812 по 1867 г.) / Изданные с биографическими сведениями и пояснительными примечаниями А.Н. Львовым. СПб., 1900. С. 67).


[Закрыть], возможно, с предисловием свт. Филарета, о чем предположительно говорится в письме архим. Григория (Постникова)[117]117
  Преемник митр. Филарета в звании ректора СПб духовной академии.


[Закрыть]: «Главное, как я слышу, почему М. теперь к вам привязывается, состоит в вашем отзыве о книге «Воззвание к человекам», которое, как говорят, князь представил Государю в свое оправдание о пропуске и рекомендовании ея. Прошу уведомить меня, подлинно ли отзыв оный был вами писан?»[118]118
  Письма духовных и светских лиц к митрополиту Московскому Филарету. С. 67.


[Закрыть]Ответ митрополита неизвестен.

После удаления князя Голицына от должности министра было запрещено распространение Св. Писания на русском языке, как и вообще вся деятельность общества по переводу Св. Писания на русский язык. Запрещен был филаретовский катехизис, изданный в 1823 г., с текстами Св. Писания, изложенными на русском языке, «пошли толки о запрещении филаретовских проповедей как “неправославных”»[119]119
  Яковлев А. И. Святитель Филарет в церковной и общественной жизни России ХШХ века // Филарет (Дроздов), свт. Избранные труды. Письма. Воспоминания. М., 2003. С. 24.


[Закрыть]. «После падения князя Голицына в обществе распространился слух, что Московский архиепископ будет перемещен экзархом в Грузию. Сам свт. Филарет считал это весьма правдоподобным»[120]120
  Сушков Н.В. Записки о жизни митр. Филарета. М., 1868. С. 106 (цит. по кн.: Письма духовных и светских лиц к митрополиту Московскому Филарету. С. 66).


[Закрыть], однако по-прежнему признавал только один способ борьбы с ложным направлением мистиков – просветительский. Он в своих проповедях обличал крайности мистицизма, одновременно разъясняя православный смысл мистики.

В это время прп. Макарий, испив до конца горькую чашу на своем педагогическом поприще, привыкший, по своему глубокому смирению, во всем винить только себя, пришел в такое расстройство, что, по позднейшему его признанию, «был тогда подобен испуганному и преследуемому псами оленю, которые бегают в разные стороны»[121]121
  Харлампович К. В. Указ. соч. С. 19.


[Закрыть].

В конце 1824 г. прп. Макария вызвали в Петербург, – по мнению Д. Д. Филимонова, его биографа, «не затем, чтобы отпустить в Киев, а с тем, чтобы предложить ему епископство, к которому его вероятно уготовляли. <…> Когда ему было предложено епископство, он отказался, потому что это не соответствовало ни его желаниям и стремлениям, ни его глубокому смирению и строгому подвижническому и посреди мира образу жизни. Любя жизнь уединенную, созерцательную… он был точно “не от мира сего”. Отказавшись от епископства, о. Макарий подал в Св. Синод прошение об увольнении его на покой в один из монастырей Киевской Лавры»[122]122
  Материалы для биографии основателя Алтайской миссии архимандрита Макария (М. Я. Глухарёва). С. 28–30.


[Закрыть].

Архимандрит Макарий нетерпеливо ожидал своей отставки. Указ о ней был получен в августе, но в путь он отправился лишь через четыре месяца. Причиной задержки были денежные затруднения, из-за которых он не смог сразу сдать дела по монастырю.

Направляясь в Киев, прп. Макарий проехал через Саров, где получил предсказание старца Серафима о тяжелом жизненном кресте, посетил и своего духовника старца Ливерия, и екатеринославских друзей и, наконец, прибыл в Святую лавру, священноначалие которой приняло его очень тепло. Вскоре, однако, он написал своему отцу: «Многолюдная Лавра показалась мне слишком шумною, а потому я переехал на житие в Китаевскую пустынь в семи верстах от Киева, в тихом и прекрасном местоположении находящуюся»[123]123
  Макарий (Глухарёв), прп. Письма архимандрита Макария Глухарёва… С. 3.


[Закрыть].

Но и здесь прп. Макарий не нашел желаемого спокойствия и уединения. Бывший келейник о. Макария А. Орлов писал в своих воспоминаниях, что он «и там от врагов своих не избавился. Сии злонамеренные люди ложно донесли о. наместнику, что будто архимандрит Макарий имеет какие-то законопротивные книги и следует им тайно»[124]124
  Орлов А. А. Краткие записки из жизни покойного архимандрита Макария, бывшего миссионером Алтайской Церковной миссии, а потом настоятелем Болховского Троицкого Оптина монастыря // Сб. исторических материалов о жизни и деятельности настоятеля Болховского Троицкого Оптина монастыря отца архимандрита Макария Глухарева. Орел, 1897. С. 4.


[Закрыть]. Келья прп. Макария была подвергнута обыску, часть сомнительных, с точки зрения «сыщиков», книг была изъята и не возвращена.