Текст книги "Серебряный стрелец"

Мне предстояло найти место для ночлега. На Гражданском проспекте, около станции метро «Академическая», по рассказам Артура, должна скрываться недорогая гостиница. На всякий случай он дал мне ее адрес, потому что отыскать ее, не зная города, было бы непросто. Отель занимал несколько этажей в старой высотной свечке. Неоновая вывеска, видимо, уже давно не горела, а буквы на ней стерлись и поблекли. Сонная консьержка зарегистрировала меня на седьмом этаже, забрав аванс сразу за трое суток. Номер напоминал кладовую комнату с удобствами: раковиной, унитазом и горячей водой, и только душ находился в конце коридора. Я затащил свою сумку и рухнул на кровать, которая поприветствовала меня мелодичным скрипом.

На следующее утро я привел себя в порядок, искупался, разобрал некоторые вещи и открыл окно: оттуда пахло весной. Мне удалось забраться на подоконник и свесить ноги наружу – от высоты засосало под ложечкой. Сорваться вниз совсем несложно. На миг я вдруг понял, как сильно мне хочется жить. В городе N я часто размышлял, зачем и для чего появился на свет, как принести пользу, кому я нужен и есть ли во всем этом хоть какой-нибудь смысл. Пару раз я даже подумывал свести счеты с жизнью. Каким же я был юным глупцом, отчаянным, безрассудным трусом. Что же помешало мне, ведь тогда все стало бы таким простым и понятным. Там, внизу – мое настоящее и будущее. Это все, что мне требуется знать.

Горячий утренний кофе обжигал обветренные губы. В кафе, в вестибюле, я позавтракал яичницей с беконом и бутербродом с джемом. Вчера мне бросилось в глаза объявление о проведении книжной ярмарки, и я решил туда наведаться.

Огромный сквер целиком заставили шатрами с разной литературой и периодикой за полвека. Пространства отчаянно не хватало, и перевязанные шпагатом тома книг валялись прямо на мокром асфальте. С покупателями дело обстояло совсем скверно. Основной контингент клиентов состоял из бедных студентов и пенсионеров, а цены снизили до минимума. Например, все собрание сочинений Достоевского продавалось всего за девяносто рублей. Ветер с Невы не давал никому поблажек, хотя солнце старалось согреть нас искусственным теплом. Мне приглянулся роман Жана-Поля Сартра «Тошнота», и торговец предложил обмен. С собой я принес книгу Ремарка «Искра жизни», которую знал почти наизусть, и охотно согласился. Мы подписали обложки и распрощались.

«Многим эта книга не нравится, они говорят, что слишком нудно, слишком серо, слишком абсурдно. Но это одна из лучших работ Жан-Поля Сартра, по крайней мере основополагающая, раскрывающая нам самого Жан-Поля, а может быть, и что-то в нас… Но даже если она не понравится, может, она хотя бы обратит внимание на другие работы Жан-Поля. Санкт-Петербург». Дата и подпись.

Вдохновение сегодня улетело с кем-то другим, так что мне не хотелось даже слышать об искусстве. Иногда перенасыщаешься ощущением одухотворенности и становишься равнодушным ко всем великим творениям. Это как наркомания, когда есть шанс попасть в зависимость. В этот миг что-то меняется в тебе, ломается, и можно угодить в большую пустую яму, где лишь ты, твои мысли и воспоминания. Неприятная штука. И это только один из возможных вариантов, поэтому надо учиться получать удовольствие от более простых вещей.

Я нашел телефонную будку и набрал номер Ани. Трубку долго не брали, как вдруг послышалось щелканье, а затем знакомый голос. Мы договорились встретиться у метро «Сенная площадь». Я залез в автомобиль, включил музыку и в ожидании неизвестности поехал к условленному месту.

Огромный торговый комплекс блестел и переливался своими стеклянными башнями. Они сверкали в сумраке наступающего вечера и, изящно маскируясь, принимали цвет серого неба. Новые строительные технологии, позволяющие не нарушать целостности сооружения, стоили очень дорого.

Я купил букет цветов и стал ждать. Чувства радости и гордости переполняли меня. Рядом, у входа, перекупщики продавали часы и золото, а мужчина-плакат предлагал поменять иностранную валюту по выгодному курсу. Я вдруг увидел всю размазанную картину моих действий другими глазами и показался себе жалким с этими растениями в руках. Мне чудилось, что я должен здесь находиться. Точка возврата пройдена. Процесс запустился и стал необратимым, как таймер обратного отсчета на взрывном устройстве. Сколько же минут там осталось? Но теперь не все зависело от меня одного. Куда же заведет этот круговорот событий? А может быть, это всего-навсего гнусные проделки судьбы, ведь каждый человек нужен только до того, пока не исполнится его предназначение. А дальше? Лавировать по течению? Или люди придумали такую теорию, чтобы обрести цель, чтобы меньше бояться конца, ведь смерть – это всегда страшно, не думать о ней невозможно. Подобно собственной тени, она всегда недалеко, всегда за спиной. Стоит только оступиться или забыться, как она незамедлительно напомнит о себе. И человек сражается, бьется до конца, даже понимая, что шансов нет. Редко кому хватает сил уйти непобежденным и не обременять своих близких.

Я стоял, облокотившись на перила, с отсутствующим взглядом; и только когда лицо Ани очутилось прямо перед моим, я очнулся и вспомнил про цветы. Она пощекотала меня и обняла как-то по-детски.

– Прости. Это тебе, – я протянул ей ромашки.

– Спасибо. Что-то случилось? Ты какой-то отрешенный.

– Нет, все в порядке. Задумался о работе, – выкрутился я.

– И что с ней?

– Предстоит многое сделать. Новые проекты уже в стадии реализации, а времени так мало. Ты не замечала, что оно всегда идет с разной скоростью?

– Да, наверное. Но пусть сейчас оно тянется, чтобы все успеть и подольше побыть вместе.

– Ты, как всегда, права. Куда сходим?

– Пойдем в торговый центр, заглянем в магазины и поищем скидки на одежду. Устрою тебе авторскую экскурсию, – она улыбнулась. – Там же и перекусим.

– А ты проголодалась?

– Немножко.

– Тогда в путь.

Она взяла меня за руку и потянула вперед. Супермаркет изнутри оказался еще больше, чем я представлял. Пять или шесть этажей с магазинами, закусочными, боулингом и даже кинотеатром. Здесь было абсолютно все и на любой вкус. Мы заходили в бутики один за другим. Аня щупала вещи, проверяя их качество, изучала ценники, прикидывала на себя, а некоторые из них примеряла и выходила покрасоваться. Мне стало очень приятно. Я почувствовал себя богатым, успешным и семейным человеком. Какой контраст ощущений! Мне захотелось купить ей что-нибудь, и хотя Аня всячески сопротивлялась, но все-таки выбрала черную шерстяную кофточку, цена которой сократила мое пребывание в Петербурге еще на несколько дней. Вприпрыжку по бесконечным переходам мы долетели до кафе, и съели там по бутерброду с тунцом и зеленым салатом, запивая все томатным соком. Я глазел на улицу и на надвигающие тучи через прозрачные стены, наблюдая за крохотными людьми, спасающимися от непогоды.

Подкрепившись, мы решили сходить в кино, и я купил билеты на фильм с романтичным названием. Свет погас. Ноги у меня гудели и разваливались на составные части. Почему-то от посещения магазинов устаешь намного больше, чем от хорошей тренировки. Немного посмотрев начало, я устроился поудобней и случайно уснул, а через час заметил, что Аня плачет, глядя на экран. Я пошутил над ней и следом же начал успокаивать. Слезы быстро высохли. Она хорошо умела контролировать себя, но не стала говорить, в чем дело, сославшись на эмоциональную концовку.

Был поздний вечер.

– Может, посидим еще немного, выпьем чего-нибудь горячего? Для такого вечера подойдет старый добрый глинтвейн, хотя, наверное, они не умеют правильно его готовить.

– Да? А как надо?

– О, это целая наука. Меня однажды научил мой приятель-гробовщик.

– Ужас. Ты работал на кладбище?

– Да нет, просто знакомый. Они там частенько приободряются горячительными напитками.

– Я бы не смогла там находиться.

– Их заставляет нужда, и, кроме того, платят там отменно, так как немногие горят желанием заводить знакомства с мертвецами.

– Кстати, ты так и не сказал, где остановился. Давай там и сделаем его!

– Хорошая идея. Только купим по пути все волшебные ингредиенты.

Мы приобрели пару бутылок красного сухого вина, апельсины, лимоны, корицу, мед и отправились ко мне. Спиртовку я всегда возил с собой в багажнике.

Она перевернулась на живот. В лунном свете спина и плечи казались посеребренными. Я сидел у окна и курил.

– Налей, пожалуйста, мне еще. Я наполнил два стакана.

– Как тебе глинтвейн?

– Восхитительно. Теперь ночами станем пить только его. Это будет наш секрет.

– Есть много других рецептов.

– Нет, – резко возразила Аня, – только самый лучший.

– Хорошо, но нужно разнообразие.

– Ты такой непостоянный?

– Наоборот. Необходимо чередовать части, чтобы в итоге собиралось что-то целое, как кубик Рубика. Вращая разные стороны и наслаждаясь процессом, в конечном счете получаешь идеальное сочетание.

– Иногда ты так выражаешься, милый, что мне кажется, – это слова шестидесятилетнего старика.

– Вот спасибо. Но иногда мне и самому так думается.

– Не обижайся. Это комплимент.

– Меня трудно обидеть.

– На этот счет ты заблуждаешься.

Она улыбнулась, и я почувствовал себя ребенком.

– Ты счастлив?

– Сейчас да.

– А вообще?

– Конечно, нет. Ведь скоро уже три утра, и ты собираешься смотреть сны.

– Что же в этом плохого?

– Ничего. Только не хочется тебя отпускать.

– А ты обними меня и никогда не отпускай. Я могу упасть без тебя.

Я подошел к кровати, сел рядом и погладил ее по голове. Она потянулась, как кошка, и вскоре уснула.

Я стал слушать ветер и старался не разбудить Аню. Мне очень нравилось ее ощущать, видеть, как она спит, мерно дышит, немного посапывая. И сейчас она, будто вся во мне, вместо крови. Эта девушка идеальна. Я хотел найти в ней что-то отрицательное, но не смог. Кто я для нее? Приключение? Игра? А может быть, Аня и правда влюблена или ей все равно? Эти вопросы всегда так некстати, потому что зарождают сомнения. Разум напрасно пытается все анализировать, опасаясь и оглядываясь назад.

…Проснулся я в двенадцатом часу. Ани нигде не было. Осмотревшись в надежде найти записку, я выглянул из номера – за порогом только одиноко вздыхал пылесос. Тогда я взял полотенце и направился в душ, не понимая до конца, что произошло. Вернувшись к себе, я застал Аню у двери с плоской коробкой в руках.

– Вы меня не впустите?

– Конечно. Я смывал усталость.

– А я покорно жду Вас на коврике в компании вкусного завтрака.

– Она открыла крышку, где лежала аппетитная пицца.

– С сыром и побольше мяса. С бодрым утром, дорогой. Я немного не успела.

– Я подумал, что у тебя появились другие дела, и ты уже убежала.

– Тогда бы я тебя предупредила.

Мы покушали, по-доброму подшучивая друг над другом, и поехали в авиагородок. Ане хотелось устроить пикник на природе и взять с собой двоюродного брата Андрея с подружкой. Они вместе учились и жили в одном районе, только готовясь поступить в институт. С парнем мы быстро нашли общий язык. Поначалу подросток немного тушевался, но спортивные темы моментально стерли разницу в возрасте. Андрей был среднего телосложения, из семьи, где мало внимания уделяли проблемам взросления. Аня заменяла ему мать и отца в одном лице. Брат и сестра часто спорили, обсуждая взаимоотношения так эмоционально, что вполне можно обойтись без радио. Мне он импонировал своей простотой и наивностью. Я даже немного завидовал его молодости и перспективам. Даша, его подружка, наоборот, очень любила посмеяться и веселилась по любому поводу, но тоже поначалу стеснялась меня. Я старался помалкивать и немного подшучивал над ней, советуя больше кушать из-за ее стройной фигуры.

Дороги в Вырицу – местечко под Санкт-Петербургом, где обещали ручей и живописные пейзаж, – я не знал, и ребята постоянно искали нужные повороты. Нам несколько раз приходилось останавливаться и спрашивать у прохожих верное направление.

На лесной поляне пахло цветами. Мы расстелили одеяло, достали вино, еду и принялись любоваться красотами природы. Я оставил штопор в гостинице, и мне пришлось смастерить подходящий инструмент, чтобы откупорить бутылку. Выдернуть пробку не представлялось возможным, поэтому оставалось только пропихнуть ее внутрь, преодолев давление. Я подобрал крепкий дубовый сук и с большим трудом осуществил задуманное, потратив уйму времени и поранив до крови обе ладони.

Девчонки развлекали нас разными забавными играми, и тот, кто терпел поражение, обязан исполнить желание всей компании. Мне поручили подойти к деревенскому жителю и спросить на английском языке, где находится несуществующий Кремль. На что тот только пожал плечами. Изрядно нагревшись на солнце, все гурьбой ринулись к воде, как будто сговорившись. Она оказалась очень холодной, почти ледяной по сравнению с моей Волгой, так что я смог зайти только до плавок, а питерцы уже вовсю плавали и бултыхались. Им эта температура казалась подходящей. Северный народ!

Удивительно то, что никогда я не отдыхал так активно. У себя в городе, хорошо если пару дней в неделю удавалось провести на рыбалке или в саду. Почти весь мой досуг проходил или на работе, или дома на старом диване за книгами. А кто этот человек? Обидно, что водителям воспрещалось пить алкоголь. Я перестал обращать внимание на купающихся и безмятежно отдыхал, ни о чем не думая, за что, конечно, меня обрызгали. Аня старалась не афишировать наших отношений при ребятах, от чего у меня на душе скреблись кошки, ведь я не мог даже поцеловать ее.

На обратном пути я посадил Аню за руль. У нее имелись действующие права, но не практика. Мало того, что нужно не перепутать три педали, так еще смотреть во все зеркала и переключать передачи. Ей очень нравилось вести автомобиль. Не сказать, что она была напряжена, скорее, даже наоборот, больше расслаблена, и это нисколько не мешало ей разговаривать на полном ходу. Этот час на пассажирском сиденье стоил мне копны седых волос. Мы пересели и последнюю часть пути ехали почти молча, слушая классическую музыку, так как все изрядно утомились.

В авиагородке Аня сказала, что ей нужно домой, наспех поцеловала меня в щеку и убежала, пообещав позвонить в гостиницу. Я обрадовался, что смогу побыть в одиночестве, которого мне не хватало. Я настолько привык к нему, что шумные и веселые компании меня страшили. Я быстро замыкался и уставал от них, уходя в себя. Сразу же следовали вопросы: все ли в порядке и почему я такой печальный? Только никто не понимал, что это совсем не грусть, не проблемы, просто я скучаю по уединению.

Вечер медленно превращался в ночь. Объехав обелиск у площади Победы, я устроился поужинать в круглосуточном кафе «Дель-Мар», меню которого поражало своим разнообразием, а на подоконниках стояли огромные аквариумы с настоящими акулами. Соблазна попугать рыб не получилось избежать. В ответ на стук по стеклу подошла официантка и записала заказ: салат с ананасами, морепродукты в соусе из белого вина и кофе по-турецки. Так я решил отпраздновать этот миг спокойствия и тишины. Посетителей совсем немного, тихие приятные мелодии успокаивали больные нервы. Напротив моего столика возвышалась небольшая сцена для живой музыки, но сейчас там спали лишь несколько уставших инструментов. Я бы с удовольствием послушал романс в исполнении тихого баса и сопрано. Аню сюда можно приглашать, ее наверняка позабавят «водоплавающие».

С легкостью просидев пару часов и наевшись до отвала, я отправился в гостиницу, когда мосты уже развели. Я оставил автомобиль у самого края поднятой половины моста, достал мяч и принялся выделывать с ним разные сложные штуки. В прошлом я очень часто играл в футбол, проводя дни и ночи во дворе, пропуская обеды и ужины, и научился прилично бегать, хорошо контролировать свои движения и неотразимо бить по воротам. Мы создали свою команду, с которой участвовали в различных областных соревнованиях и с успехом их выигрывали или получали ценные призы. Я был отличным спортсменом, и меня пригласили в профессиональную команду низшей лиги на позицию нападающего. На тренировки приходилось тратить много сил, и родители забрали меня, сказав, что я должен посвятить себя образованию, но футбольные навыки остались у меня и по сей день.

Из машин по очереди выскакивали студенты и присоединялись к игре. Мы долго пинали кожаный шар, не раз попадая по дверям обладателей иномарок, которые краснели от злости, но сильно не ворчали на молодежь.

В отель я приехал, когда уже начало светать, а на небе виднелось лишь несколько неохотно угасающих звезд. Я изрядно устал и упал на кровать прямо в одежде.

Я не получал от Ани никаких вестей уже несколько дней и беспокоился, позвонит ли она еще когда-нибудь. Ее исчезновение оказалось настолько внезапным, что я почувствовал себя обворованным. А может, что-то случилось? Пересчитав свои сбережения, выяснилось, что их хватит максимум на два-три дня.

Я бережно отложил деньги на обратную дорогу, на бензин и еду, и принялся искать в записной книжке телефонный номер старого знакомого, который жил в Петербурге уже много лет. Мне требовалось с кем-то пообщаться. Вскоре мне удалось дозвониться до него, и мы договорились увидеться недалеко от Дворцовой площади.

Михель – так он себя называл, хотя обладал красивым русским именем Владимир. Мы познакомились, когда я учился в институте. Он преподавал у параллельного потока и вел спецкурс под названием «Мировая художественная культура и литература». Я записался к нему еще на первом курсе, и мы нередко засиживались за чашкой чая с «Егермейстером», обсуждая различные произведения. Зачастую между нами разгорался яростный спор, и каждый старался доказать другому свою правоту – ведь только так рождается истина. Все это было сплошь конструктивно, и через несколько лет я узнал, что он перебрался в Петербург и написал здесь одну из своих лучших работ, так что повод нанести визит найден.

Мы встретились около пяти вечера. Я не сразу узнал его, постаревшего и в очках. Он и так старше меня лет на пятнадцать, а сейчас я и вовсе казался себе юнцом. Мы сердечно обнялись и не спеша зашагали по направлению к ближайшей аллее.

– Красивый у нас город, – похвалился Михель.

– Да, пожалуй, не просто красивый, а самый лучший. Ты уже освоился здесь?

– Не то слово! Я уже считаю себя коренным питерцем.

– Конечно. В это место незаметно влюбляешься… – я начал издалека.

– О, да, любовь, зашкаливание дофамина и норадреналина.

– К чему такие эпитеты? Это на тебя не похоже.

– Разве? Я всегда предпочитал оставаться реалистом, но иметь в запасе несколько козырей.

–У тебя их всегда хватало, – я засмеялся.

Последний раз я видел его еще в университете. За это время, должно быть, многое изменилось. Иногда жизнь переворачивается с ног на голову за одну секунду. Мне хотелось поскорее избавиться от этой пропасти, словно промчавшись на скоростном поезде мимо нее, и довериться человеку, которого я уже не знал. Делиться мыслями всегда проще с незнакомцами.

– Любовь всегда толкала людей на безумства.

– Тебя она тоже сподвигла приехать сюда.

– Любовь к искусству и литературе.

– Да, но нельзя пренебрегать осознанным выбором.

– Это нелегко сказать с уверенностью.

– Но можно быть в этом убежденным. Мы снова засмеялись, теперь уже вместе.

Все это так напомнило нам прошлое, в которое иногда хочется вернуться. Мы не знаем, сколько нам отведено, какие нити сейчас переплетаются, но от узора, который соткан давно, уже не избавиться никогда.

– Что же привело тебя в Северную столицу? – спросил Михель.

– Счастливый случай.

– Мне нравится интонация в твоем голосе. Ты говоришь загадками.

– Я решил немного попутешествовать и встретил тут замечательную девушку.

– Вот как? Не успел приехать, как сразу познакомился?

– Нет, я знал ее еще в городе N. Она приезжала к нам по обмену опытом, в школу, как преподаватель английского языка.

– Очень интересно. Работать с детьми сможет далеко не каждая современная женщина. Впрочем, это все, что ты о ней знаешь?

– Конечно, нет, – и я замолчал.

– Многозначительно.

– Она и правда любит детей и проводит с ними все дни напролет. У нее очень красивые карие глаза, я тону в них, хватаясь за любую соломинку.

Михель ухмыльнулся и повел носом, втягивая воздух из ресторанчика.

– В данном случае соломинкой выступаю я?

– Ну нет же. Я намеревался обсудить твою последнюю работу.

– Робби, давай выкладывай о ней.

– Понимаешь, она для меня загадка. Мне кажется, что я отхватил кусок не по зубам. Она настолько красива, что когда мы входим в кафе, и мужчины, и женщины сразу оборачиваются на нее. А я…

– А ты переживаешь, что твои джинсы и кроссовки не подходят по стилю?

– Это тоже, но еще и то, что я ничего не знаю о ней. Прогулки, поездки, развлечения – все это прекрасно, но, в сущности, мы чужие друг для друга люди.

– Может, не стоит торопить события, – он запустил камень в Неву. – Видишь, река течет спокойно, пока ее не тревожишь. Не всегда нужно устраивать рябь на воде. Она выбрала тебя, а не ты ее.

– Вот именно. С чего бы вдруг?

– Ты думаешь, для этого нет причин?

– Не знаю. Я боюсь, что если все и дальше так пойдет, то я могу остаться с кукишем.

– То есть?

– Потерять свою жизнь.

– Ты пугаешься изменений, хотя сам же стремишься к ним.

– Наверное, не во всем. А если она вообще только развлекается?

– Что в этом плохого?

– Да ничего, но я вижу в ней так много нежности и хочу нечто большее.

– О, друг мой, ты, кажется, влюбился. Это стоит отметить.

Он схватил меня за плечо и потащил в пивной кабак.

– Я тебе поздравляю с этим.

– Радоваться или огорчаться, я еще не понял.

– Конечно, радоваться. Любые изменения внутреннего состояния говорят тебе о том, что ты живой, что ты приобретаешь опыт, который бесценен.

– Вот только нужен ли он?

– Человек без любви вообще мертв. Пусть она будет даже безответной.

– Смелое заявление.

– Мир вокруг нас такой, каким мы его делаем. Это отражение нас самих. Ты не замечал, что актеры в театре, которые играют королей, успешных людей, и в жизни счастливые?

– Все относительно. Счастье – весьма растяжимое понятие.

– Это все чудеса, – произнес Михель с уверенностью. – Тебе надо пройти курсы волшебников.

– Что это еще такое?

– Да легко! Ты приходишь в группу, и вокруг тебя моделируется реальная ситуация, а ты следишь за происходящим как бы со стороны, реагируя на изменения и события.

– Черт, это и правда помогает?

– С таким упрямцем, как ты, может, и не пройдет, но попробовать стоит. Через месяц как раз будет начало занятий. Для тебя, разумеется, бесплатно.

– Ты, должно быть, шутишь. Я что, похож на Рокфеллера? Через месяц я буду вкалывать на какой-нибудь стройке или заводе и за гроши писать колонку в городской газете.

– Тогда остынь чуть-чуть. Дай и себе, и ей время. Понимаешь, ты застрял на одной точке. На нулевой. В статическом положении все замирает. Пусть она осознает, что происходит, отпусти ее немного, ослабь свою идеальную модель.

– И дальше что?

– А потом просто наблюдай, прежде всего за собой. Ты – источник любых событий. Когда ты научишься это делать, то сойдешь с мертвой точки. И неважно куда – в минус или плюс, но будет движение, а значит, и жизнь.

С первой же встречи я понял, что Михель очень развитый и эрудированный человек. Он начитан и представлялся хорошим собеседником, хоть и немного не от мира сего. Так в наш век называют людей потерянных, которые отличаются от других. Они могут не иметь собственной квартиры или машины, не сколотить состояния или не обзавестись влиятельными друзьями, не создать семьи или не воспитать ребенка. Они не знают, где окажутся завтра, что будут делать, у них нет будущего, лишь только настоящее – здесь и сейчас. Да я и сам был такой.

– Попробуй. Хуже не будет. И потом… ты сможешь лучше себя познать.

– Может быть, мне принять буддизм?

– Для этого полезно медитировать. Лично я этим не занимался, но слышал много хороших отзывов.

– От домохозяек и будущих мам?

– Какой же ты зануда.

– Я знаю. Выпьем.

– И мы осушили по стакану яблочного сидра, отличного и легкого напитка, который быстро ударяет в голову своими игристыми пузырьками.

– Помнишь, когда мы так сидели и болтали целыми днями, пили и играли на гитаре? Замечательные годы, – затянул Михель.

– Да, и у меня всегда всплывали какие-нибудь проблемы или мысли, которыми я делился с тобой.

– Ты любишь искать везде смысл и лезть куда не надо.

– Но ведь весело!

– С этим не поспоришь.

– Ты всегда помогал, я так рад, что находилась возможность высказаться, и мне было наплевать, что ты про меня подумаешь.

– Тебе лучше этого не знать, – он ехидно заулыбался.

Теперь мы пили по третьей кружке «Гиннесса», то и дело смахивая пенку с носа. Вокруг меня все кружилось и летало, стулья стали стоять неровно, а барная стойка и вовсе покосилась набок.

Как же тесен мир, что случится с тем мужчиной, что сидел передо мной? Будет ли он когда-то счастлив? Мне стало жалко его и себя.

…Мы кое-как добрались до работы Михеля на Васильевском острове. Там отстроили офис одной из тысячи компаний, где он трудился завхозом. Заперев за собой дверь, мы уснули недалеко от входа, где упорно старались снять обувь. В этот вечер мы напились вдрызг, зато смогли обсудить все без прикрас.

На следующий день я вернулся в гостиницу и не ощущал своего тела, так как оно превратилось в трясущееся желе. Консьержка окликнула меня и сообщила, что приходила какая-то девушка и оставила записку. «Это от Ани», – молниеносно пронеслось в голове. И точно, она попросила заехать за ней в пять часов в авиагородок. Я безумно обрадовался, наспех позавтракал, собрался и выдвинулся заранее. Времени оставалось еще очень много. Солнце светило по-весеннему ярко, из-за чего мне показалось, что лето уже недалеко. Какая жалость, что сейчас нет белых ночей. В Санкт-Петербурге надо побывать весной, когда город оживает, и летом, когда целые сутки светло, а по Неве проплывает корабль с алыми парусами под завораживающую музыку и взрывы фейерверков. Это самый главный праздник для всех студентов, которые отмечают окончание образовательной программы. С новыми надеждами, полные амбиций, вступали они во взрослую жизнь. Свой выпускной я почти не запомнил, разве что вручение диплома, который оказался никому ненужным, а потом деканат устроил большую пьянку в узком кругу преподавателей и некоторых студентов. Михель тоже принимал в ней участие, чему я был безмерно рад, так как внушительная часть учителей воспринимало все только как формальность; праздником там и не пахло.

Я остановил автомобиль в тесном дворе у дома Ани и продолжал сидеть, глазея в окна. Через несколько минут подъехал новенький «мерседес» с московскими номерами. Свободных парковок во дворе больше не осталось. Водитель в упор смотрел на меня, я же сделал вид, что не замечаю его.

– Эй, парень, убери машину, – крикнул он, приспустив стекло.

– С чего бы это?

– Мне нужно встать, видишь, вокруг все занято.

– Поищи другое место, – огрызнулся я.

– Я здесь живу и платил за стоянку, – он никак не унимался.

– И где тут написано, что это твое место?

– Слушай, я тебя по-хорошему прошу.

– А как будет по-плохому? – я начинал терять терпение.

– Мужчина открыл дверь, которая стоила, как весь мой автомобиль, и вывалился на свежий воздух. Он был в темных очках и весил килограмм сто двадцать. Ни один судья в мире не поставил бы нас на один ринг.

– Отъезжай, тебе говорят.

– Я вышел на улицу и следил, как эта туша переваливалась ко мне, виляя толстыми бедрами. Внутри меня разрывались бомбы, а дыхание начало сбиваться.

– Вот сволочь! – проорал мужик.

Я не был силен в словесной перепалке и решил действовать наверняка, не дожидаясь решений с противоположной стороны. Разум мой помутился, небо как будто потемнело, стало красным, затем бордовым, а страх улетучился, произошел сильнейший выброс адреналина. Я размахнулся и несколько раз провел апперкот сопернику в голову. Солнечные очки упали и разбились об асфальт, толстое тело согнулось пополам, прикрываясь руками. Я не давал ему опомниться и наносил удары один за другим. Внезапно я понял, что сопротивления не будет, и начал отступать. Мысли снова возвращались ко мне. Никогда бы не подумал, что такой здоровяк окажется небоеспособным. Я испугался, что прикончу бедолагу. Впрочем, существо выпрямилось, принялось расхаживать взад и вперед, периодически пытаясь приблизиться ко мне. Я же всякий раз отпрыгивал на шаг-другой, держа его на расстоянии хука. Мне не хотелось рисковать, ведь несколько точных джебов такого тяжеловеса непременно отправят меня в нокдаун. А уж в партере у меня не будет ни единого шанса.

– Сукин сын! Как бы тебя наказать? – он разговаривал сам с собой.

– Угомонись уже. Ведешь себя как маленький.

– Я вызываю полицию. Ты сделал вмятину на заднем крыле, – у него прослушивалась сильная одышка.

И на самом деле, в разгар схватки я хорошенько прижал его к «мерседесу», даже не заметив этого.

– Ты сам виноват. Научись нормально и вежливо разговаривать. Тебя, видимо, этому не учили.

– Ах ты сукин сын, где тут телефон? – он продолжал ругаться и метаться как раненый зверь, осматривая повреждения.

– Вызывай. Послушаем, что тебе скажут.

– Да у меня во всем городе знакомые.

– Меня это не волнует, садись в свою машину и дай мне выехать.

Я контролировал ситуацию и старался не терять концентрации. Прошло несколько минут, и он начал остывать, понимая, что остался не у дел, но было уже поздно что-то предпринимать. Все еще находясь в некотором ступоре, он сел за руль и прижался к бордюру. Я поспешил убраться от греха подальше. Не хватало мне разбитого стекла или проколотых шин! Оставлять автомобиль тут теперь небезопасно еще несколько дней.

Я не желал этого побоища и, придя в себя, заметил, что с руки стекает кровь. Замотав рану бинтом из аптечки, я встречал Аню у подъезда победителем.

Она выглядела неотразимо.

– Что произошло? Что с твоей рукой?

– Повредил, когда чинил мотор, – быстро придумал я. Ей необязательно знать о драке. Да и гордиться тут нечем.

– Дай, я посмотрю.

Уже в салоне она взяла мою трясущуюся кисть, раскрутила бинт, смазала все йодом, налепила пластырь и снова замотала.

– Это ни к чему.

– Ты мог занести инфекцию.

Поняла она или нет, так и осталось для меня тайной.

– Давай пройдемся пешком.

– Конечно.

Мы пошли по узкой тропе в самый центр двора, который заботливо укрыли пятиэтажные дома, похожие один на другой, построенные еще при советской власти. В середину воткнули детскую площадку, усыпанную мелкими камнями красного цвета. Они приятно шуршали под ногами. Я повисел на турникете, согнув коленки, пытаясь снять напряжение, а Аня молчала и думала о чем-то своем.