Текст книги "Ограбить ГУМ. Жизнь дарит подарки и отбирает их по своему усмотрению…"

Глава 10

Через час грабители Смирновы сидели. Сидели на своей кухне, и устало отхлебывали из чашек горячий чай. Добыча покоилась в двух бездонных баулах в багажнике их «копейки». «Жигуленок» в свою очередь был заперт в гараже на три замка: два висячих и один внутренний.

Когда супруги, поставив машину, пешком тащились домой, Валера с усмешкой думал, что все это напоминает занудную сказку, про смерть Кощея. Та тоже хранилась на дереве, в сундуке, в утке, в яйце на кончике иглы. Наверное, Кощей был наркоманом, если его смерть висела на кончике иглы. «Полный бред» – подвел итог своим ассоциациям вновь обращенный грабитель.

По пути из телефона-автомата они набрали 02 и объяснили где искать инкассаторский УАЗик. Автомобиль лишенный денег, но набитый пассажирами. В ответ на требование дежурного сообщить свое имя, Валера представился графом Монтекристо и положил трубку.

Ощущения праздника не было. Даже главная движущая сила преступления – Раиса – сидела молча и тусклым взглядом гипнотизировала кусок хлеба с маслом. Бутерброд никак не реагировал на Раин гипноз. Во всяком случае, в воздух, как галушки у Пацюка не поднимался и в рот сам не залетал.

На призывно открытые двери кладовки супруги не обращали никакого внимания. Да и друг на друга не взглянули ни разу.

– Пошли спать. – Валера поднялся из-за стола и шлепая стоптанными тапками направился к умывальнику чистить зубы.

– Сейчас. Со стола уберу. – Раиса терпеть не могла тараканов и содержала дом в идеальной чистоте. Ни одна живая тварь, кроме, естественно, ее самой и супруга, до продуктов добраться не могла. Случайно забредшие к ним мыши, подыхали безо всяких мышеловок и ядов. С голоду. Если не успевали вовремя поменять место жительства.

В прихожей раздался звонок.

– Я открою. – Валера сплюнул зеленую пену «Blend-a-med» в раковину и со скоростью черепахи пошел открывать. На полпути ему в голову пришла неприятная мысль.

– Рая! – Крикнул он на кухню. – Если это милиция, то запомни, ты сидела дома и ничего не знаешь.

– Это еще почему?

– Потому, что тебя никто не видел. О том, что ты там была, может догадаться только охранник из ГУМа. Да и то по отпечатку на своем черепе.

– Хам. – Не то согласилась, не то обиделась Рая.

– Кто там? – спросил Валера через дверь.

– Это я. Сосед, открывай.

На площадке в синем трико с надписью Adidas и майке – ровеснице века стоял «Краевед» из пятой квартиры.

– Что случилось? – Валера устал, хотелось спать. По тону его «что случилось?» не трудно было догадаться, что ответа на вопрос не ждут. Но Краевед был существом равнодушным к интонационным нюансам. Так просто себя спровадить не позволял. Если он решал, что настало время сходить в гости, он шёл, и выставить его можно было только силой.

– Я, тут, поглядел: у тебя свет горит. Я, тут, подумал: может зайти? Может у людей бессонница. Чаю попить хотят. Я, тут, приду и сразу, вроде как компания.

– Слушай, Евгений Юрьевич, извини, но мы очень устали и бессонница нас не мучает. Совсем наоборот.

– Я, тут, и подумал: чаю попьем и сразу спать…

– Давай завтра. – Валера попытался закрыть дверь.

– Я, тут, подумал, что вам интересно будет. Я точно знаю, кто у нас грабежом занимался. Тут. Семья Смирновых. – Он хитро поглядел на Валеру и добавил: – Понял, сосед?

– Ничего не понял. – Спать Валере, почему-то сразу расхотелось. – Проходи, Евгений Юрьевич, чаю попьем, поговорим.

Они прошли на кухню. Раиса неодобрительно взглянула сначала на соседа, потом на мужа.

– Тут я и говорю, тут, семейство Смирновых и есть настоящие грабители.

– На что это вы намекаете? – насторожилась Рая.

– Это, тут…. Может чаю сначала, а соседка?

Рая нехотя поставила чайник на плиту и стала распаковывать свои многочисленные коробочки. «Краевед» заметно повеселел.

Кличку «Краевед» Евгений Юрьевич получил еще лет пятнадцать назад. Тогда он, преодолевая свое природное косноязычие и жесткое противостояние родителей, работал в школе преподавателем природоведения и труда. Специалистов не хватало, а Евгений Юрьевич кроме специального образования имел действительный интерес к природе и навык работы на станках. Кроме того, каждое лето он собирал в компанию десятка полтора самых сумасшедших учеников и отпетых хулиганов. С запасом консервов, круп и макарон табор под предводительством «барона» Жени, растворялся в окрестных лесах на полтора-два месяца. Искали последовательно: снежного человека, стоянку первобытных людей, амазонских бабочек в сибирской тайге, зимовки красных партизан. Последние пару лет своей педагогической деятельности, Евгений Юрьевич посвятил изучению истории сибирского купечества. Зарытыми купеческими кладами он бредил до тех пор, пока его не попросили из школы. Освободившись от пут школьной программы и догм советской педагогики, «Краевед» окончательно потерял ориентацию, в окружавшем его мире и, превратился в профессионального кладоискателя. Зиму работал грузчиком в магазине, а лето посвящал перекапыванию газонов в исторической части города. Дворники были ему очень благодарны. Дворники «Краеведа» за бескорыстную помощь любили, иногда наливали, но чаще ограничивались дружеским похлопыванием по плечу. Не из жадности. Им самим зарплату платили раз в полгода и то частями. Но главное, работники комунхоза постоянно снабжали Евгения Юрьевича свежей исторической информацией: в какой клумбе, по их сведениям, спрятаны купеческие клады. Краевед перекапывал дерн, дворники сочувственно причмокивали, сожалея о неточности сведений. Но в душе оставались более чем довольны. Никакие пионеры с октябрятами не могли столь добросовестно вскопать газоны.

– Сосновый бор знаете? – Спросил Евгений Юрьевич, нетерпеливо поглядывая на чайник. Чайник признаков жизни не подавал, кипеть не торопился, как бы ожидая, чем закончится это непрошеное вторжение.

– Ну. – Неопределенно в один голос протянули супруги.

– Никому не говорил. Вам скажу. Следы ведут оттуда.

– Следы чего?

– Тут, понятно. Преступления…

Тяжелая пауза повисла над столом.

– Ха, тут, милиционер родился! —Пошутил Евгений Юрьевич. Немного помолчал и, чувствуя, наконец, всеобщее внимание, зловеще добавил: – Или умер.

– Кто умер? – Опять в один голос спросили Смирновы.

– Кто?.. Тут, милиционер.

– Что, прямо здесь? У нас в доме? – Голос Раи на слове «нас» сорвался. – На лестнице, что ли?

– На лестнице? Я откуда знаю. Вы, тут, молчите, я про милиционера и сказал. Что бы веселее было.

– Вы, Евгений Юрьевич, что-то о преступлениях рассказывали? —Валера решил перевести разговор в более информативное русло.

– Угу. Чай кипит.

«Что же он, гад, нервы тянет. Сказал бы чего ему от нас нужно – и все». – Валера посмотрел на жену. Та пыталась нащупать чайник, не отрывая черных глаз от гостя. «Как бы Рая его кипятком не облила….»

«Краевед» не чувствовал опасности и продолжал в том же ключе полу загадок, полу угроз.

– Сосновый бор – это конечная точка. Но есть еще и ГУМ! Тут, – он махнул рукой куда-то в сторону окна. —ГУМ!!! – И снова многозначительно замолчал. Не дождавшись вопроса, слегка разочарованный инертностью публики, продолжил: – но добыча вся здесь! – Гость топнул ногой по полу.

Провал отозвался глухим далеким стоном.

– Осторожнее. Дом обрушите. – Валера с опаской глянул на торцовую стену и подумал «Черт с ними с деньгами. Как пришли, так и ушли».

– А вот и нет. – Рая сжимала душку чайника побелевшими, от напряжения пальцами. – Здесь денег нет.

– Вы, тут, не спорьте, Раечка. Я лучше знаю. Сосновый бор, ГУМ, наш дом – звенья одной цепи. Тут, преступной цепи. И за всем, тут, стоят Смирновы.

– Рая, поставь чайник. Я уверен, мы сможем с Евгением Юрьевичем договориться без нанесения травм и увечий. – Рая поглядела на мужа, и поставила чайник на конфорку. Но руку с дужки не убрала.

– Я не уверена.

– Вы, тут, Раечка, конфорку-то выключите. А то чай выкипит.

– Короче, – потерял терпение Валера, – Чего вы хотите?

– Я же, тут, сразу сказал – чая. Он вскипел, а Раечка все не льет.

– Сейчас налью – по голосу жены, Валера сразу сообразил, что чайник придется ловить налету.

– Да уж, тут, пожалуйста. Я же, тут, к вам с открытой душой. Сразу, как узнал, не в «органы» пошел, а к вам.

– Не тяните жилы. – Валерка уже сам кипел. Он вполне созрел, для того, чтобы вырвать чайник у жены и вылить кипяток на голову Краеведа. – Говорите, чего хотите?

– Нет, – Евгений Юрьевич покачал головой, – сначала чаю. Нам спешить некуда.

Судя по всему, он не собирался сдаваться так просто.

Валера, успокаивая себя, глубоко вдохнул, затем подошел к плите, отобрал у кипящей супруги кипящий чайник, налил гостю заварки, разбавил кипятком. Горячий чайник, на всякий случай, убрал на стол – к себе поближе. Чтобы не вводить Раису в искушение.

– Сахар сами кладите. – Он пододвинул сахарницу ближе к «Краеведу».

– Ага. – Удовлетворенно, как оперный тенор пропел Евгений Юрьевич. Положил четыре ложки, посидел с занесенной над сахарницей рукой и спросил: – А сахар сладкий?

– Обычный сахар! – взорвалась Рая.

– Обычный? – задумчиво повторил Евгений Юрьевич и положил ещё ложку. Рая, отвернулась и демонстративно фыркнула.

– Пусть кладет: сколько хочет! – Валера устал от сегодняшнего дня и от незваного гостя и готов был высыпать ему в чашку весь сахар, который был в доме, только бы быстрее покончить с этой неопределенностью.

– Сахар, тут, – «Краевед» постучал себя по голове. – Для мозгов очень хорошо. Значит: сколько хочу? Тут, сосед, ты настоящий человек!

Евгений Юрьевич высыпал еще пару ложек, подумал, добавил половинку, и принялся со вкусом размешивать крепкий, с гуляющей по поверхности дымкой, чай. Под мерное постукивание металла о фарфор он начал:

– Их, тут, было пять братьев Смирновых. Целая банда. А, тут, через Сосновый бор Сибирский тракт проходил. Они, значит, братья со своими подручными вырыли туннель. Въезд тут, был под домом. А выезд, тут, под ГУМомо. Грабили обоз, удирали в туннель, закрывали, тут, вход. И исчезали, как нечистая сила. Их и стерегли, и погони устраивали и по следам собак пускали. Все без толку. У потайного входа собаки след теряли. Следы от подков и колес тоже исчезали. Все думали: банду чёрт покрывает. Прячет, значит, у себя тут. В преисподней. А из туннеля выезжали уже честные купцы. Дружков своих, тут, с кем рыли, всех порезали и в туннеле схоронили. Что бы никто ничего не знал. Им только раз не повезло, тут, на засаду напоролись. Из братьев один средний уцелел. – Евгений Юрьевич со свистом прихлебнул из чашки.

– А мы здесь причем? – Рая находилась в полу шаге от взрыва.

– Ща-а-ас, тут, все и скажу. Сокровища, награбленные, они под нашим домом прятали. – Следопыт еще раз отхлебнул из чашки. – Горячий, тут, хорошо. Вы люди интеллигентные, с понятием, тут, – он снова постучал себя по голове, – к тому же безработные. Времени много. А я, тут, один весь город перерыл. Одному тяжело. Давайте вместе копать. Что найдем – разделим, тут, честно. Пополам.

Валера не успел ничего сделать. Он только молча наблюдал, как Рая подошла к гостю, сказала:

– Чаю хотите? Горячий, говорите? Пополам? Забирайте все. – Она взяла из рук Евгения Юрьевича чашку, аккуратно перелила содержимое гостю за шиворот. «Краевед» глядел как завороженный в ее страшные черные глазищи. —И сахарку на дорожку возьмите, что бы больше не возвращаться. – Рая не торопясь перевернула сахарницу на голову Евгению Юрьевичу.

– А-а-ай. – Очнувшись, завопил кладоискатель. Вскочив со стула, он мелкой трусцой побежал к дверям и уже с лестницы возмущенно пропищал: – Вы, тут, все психи. Тут, а еще инженеры! Психи! Психи! Психи!

Его странный крик среди ночи, как крик улетающей птицы звучал все дальше и дальше, пока не исчез вовсе, прикрытый дверью квартиры с большой алюминиевой цифрой «5».

Глава 11

Утром поднялись около одиннадцати. Умылись, выпили по чашке кофе без сахара. Сахарница была пуста. Последними остатками Рая припудрила вчера «Краеведа». Разговаривать не хотелось ни Валере, ни Рае.

Валера исподтишка осматривал квартиру. Все те же стены со старыми зелеными обоями, аккуратные, но прожившие долгую трудовую жизнь шторы на окнах, не затираемые морщинки трещинок на потолке, кухонная мебель, сделанная еще покойником-отцом. Ничего не изменилось. Ровным счетом ничего.

«Может быть. Я просто видел дурной сон. Не было никакого ограбления. Можно спокойно жить, писать, как прежде программы, ругаться с Раей днем и мириться ночью?» – Валера, наконец, решился взглянуть на жену.

Рая молча орудовала веником. Молча…. Это молчание говорило само за себя. Если Рая еще не сделала ни одного выговора, значит ограбление не сон.

Валера с тоской поглядел в окно. Серые высокие облака закрыли небо. От вчерашнего тепла не осталось и следа. Осень в Сибири переменчива и непредсказуема. Может завалить еще зеленые деревья снегом и побить морозом, а может медленно остудить голубое небо и уронить первый снег в ноябре на яркое золото опавшей листвы. В такую погоду как сегодня самое лучшее сесть за компьютер. Голова соображает легко, пальцы сами бегают по клавиатуре, простые и элегантные решения рождаются как бы сами собой, без усилий и мигрени.

«Забавно». – Подумал Валера. – «Пока зной не могли побороть даже хваленые импортные кондиционеры, приходилось „пахать“ по десять часов в сутки, а сейчас, в такую благодать деть себя некуда».

– Рая. – Имя жены Валера выговорил через силу. Каждый звук казался неестественным, а интонация, с которой он произнес «Рая» – лживой, как у плохого актера.

Жена замерла с совком в одной руке и веником в другой. Не поворачиваясь, спросила:

– Что? – похоже чувство неловкости испытывала и она.

– Пойду сбегаю до конторы. Может, новости, какие есть. Может, расчет отдадут.

– Ладно. – Почти радостно ответила Рая. Наверное, она то же хотела побыть одна.

Через двадцать минут Валера сидел в офисе «СибКома» и с любопытством рассматривал прайс-лист.

– Ребята, да вы совсем рехнулись! – сорвалось у него непроизвольно при виде цифры «25» в графе «курс USA $». – Да, плюс три процента за конвертацию? Это же явный грабеж!

– Не грабеж. Перестраховка. – Владимир Исаевич чувствовал себя великим полководцев, выводящим армию из окружения. – Надоело по десять раз за день менять цены. А эти «25» гарантируют от того, что продадим себе в убыток.

– Грабеж, так это не у нас. Грабеж, это сегодня ночью у ГУМа. – вмешался в разговор, только что подошедший Саша Незванов. – Говорят какой-то «крутой» мужик в одиночку повязал инкассаторов и взял, без малого, сто миллионов новыми!

– Кто говорит? – Валера пытался изобразить равнодушие.

– Кто? Да весь город говорит.

– Так уж и весь город?

– Ну ты, сидя дома, совсем протух. Сегодня только об этом и говорят. Представляешь: забыли про Черномырдина, про Думу, про ценные бумаги и реструктуризацию! Даже про курс доллара!

– На счет доллара ты хватил. Для россиянина важнее темы нет.

– Да брось, ты, Валерка. «Наши» придут и доллар вообще прикроют. Банки, вон, уже прикрывают. Сначала разорили, а теперь, понимаешь, бросились вкладчиков спасать за их собственный счет и счет налогоплательщиков. Гениальная афера. Но на местном уровне не «канает». Московский дележ для нас, провинциалов, мир утопий, большая нерегулируемая угроза. Вроде Везувия для итальянцев. А вот свой, местный, вскормленный на наших сибирских хлебах, герой – это да! В один день в одном месте ушли: дневная выручка ГУМа, двухдневные – ювелирного салона «Кристалл» и универсама «Центральный».

– И какие выручки! – Владимир Исаевич довольно улыбнулся, вспоминая последние два дня. – Знаешь, Валера, первое время, когда весь этот бардак начался, полный ступор был. Народ как сумасшедший за долларами гонялся. А потом бросились деньги в товар вкладывать. У нас за день до двадцати «машинок» уходило. И это по курсу 20—25 рублей за доллар!

– Хорошо – Валера сказал это вполне искренне. Хорошие продажи означали, что есть возможность стрясти все, что ему «Сиб Ком» должен.

– Хорошо, да не очень.

– Это почему?

– Склады пустые и у нас и в Москве. Деньги дешевеют, оборота нет, а вложить их не во что. Не в банк же нести.

– Ну, мы – ладно. – Глаза Незванова светились неподдельным интересом. Видно мысль, которую он собрался озвучить, занимала его действительно серьезно.

– Можно попросту купить квартиру или машину или еще что. А вот лихому грабителю намного сложнее.

– Это почему? – Заинтересовался Валера.

– Очень просто. Вчера он украл около пяти миллионов долларов. Это по курсу 20 рублей. Сегодня он владеет только четырьмя миллионами. Что будет через неделю – неизвестно. А деньгами сейчас пользоваться нельзя.

– Почему? – Не понял Валера.

– Говорят они меченные. Там какой-то порошок красящий.

– А еще говорят, – Вмешался Владимир Исаевич, – что купюры из «Кристалла» переписанные.

– Поддельные, что ли?

– Нет, у них номера переписаны. Как только эти деньги появятся в магазине или еще где, покупателя сейчас же схватят и в милицию.

– А что же делать? – Растерянно спросил Валера.

– Я бы на его месте, денька через два-три отправился в Москву. И там, если он, конечно, не москвич, купил бы на них валюту. Либо с рук, либо по чужому паспорту. – Генеральный выглядел очень довольным своей сообразительностью. – Взял бы у кого-нибудь паспорт без спроса и поменял.

– Пять миллионов долларов по чужому паспорту?

– Ну, не пять, – сник Владимир Исаевич, – но сколько-нибудь можно выручить сейчас и быстро.

– Интересная мысль. – Задумчиво сказал Валера. – Кстати, я тоже могу выручить вас сейчас и быстро.

– И эта мысль интересная. Давай, «трави». – Незванов посмотрел на бывшего подчиненного с иронией.

– Нет, серьезно. Вы не знаете: во что вложить заработанные деньги. А у меня есть хороший вариант.

– Какой? – обрадовался Владимир Исаевич.

– Вложите их в мой расчет.

– Ну, ты и наглец! – Раскипятились оба «сибкомовских» босса.

– Страна рушится, родная фирма на грани краха, а он о своих копейках беспокоится.

– Валерка, – в кабинет к начальству заглянул Женька Усачев, – Там тебя твоя половина по телефону разыскивает. Пошли.

– Я еще загляну. – Валера обернулся с порога комнаты. – Вы пока распорядитесь в бухгалтерии.

Когда зашли в комнату к программистам, телефон уже сигналил коротким зуммером. Звонок сорвался.

– Сейчас перезвонит. – Успокоил Женя. – Все хотел к тебе зайти, извиниться.

– За что? – Удивился Валера. Женька посмотрел исподлобья, повел своими широченными плечами и сказал тихо:

– Что вместе с тобой не ушел.

– Плюнь, разотри и забудь. В такое сумасшедшее время терять работу за компанию? Глупо. Тем более у тебя дочка растет.

– Время, ты прав, сумасшедшее. – Женя обрадовался возможности переключиться на другую тему: – Народ просто с ума по сходил. Видно, все-таки, глупость заразна.

– Ещё как заразна. И очень быстро передается. Особенно сверху вниз. – Они с Женькой понимали друг друга с полуслова.

– Это точно. Вчера зашел на рынок мяса взять. Нашел говядину. Подходящий кусочек. Спрашиваю продавщицу: «Почем?». Она отвечает: «Тридцать пять». Я удивляюсь: «Почему так дорого? Еще два дня назад брал по восемнадцать.». Она в ответ: «Так, ить доллар же ползет!». Куда, спрашиваю, ползет? Она внушительно, как завуч двоечнику: «Вверх, разве не знаете?». Здесь я разозлился: «Вы, корову, травой или долларами кормили? А, может быть, траву на зеленые покупали?».

– Чем дело кончилось?

– А ни чем. Пошел к другой продавщице, которая газет не читает и телевизор не смотрит. Купил за двадцать отличный кусочек.

– Ладно, на других пальцем показывать. Посмотрел я ваш прайс. Тоже субчики еще те.

– Не спорю. Наши боссы – как та дура на базаре. Психология одного порядка.

Раздался звонок. Валера взял трубку. Знакомый голос попросил:

– Мне Смирнова можно?

– Я слушаю, Рая.

– Давай быстро домой. У нас неприятности.

– Что случилось?

– Придешь – узнаешь. Я жду.

В трубке снова коротко и противно загудел зуммер.

– Хорошо с тобой, Женька, но нужно бежать. Кажется какие-то неприятности. Будешь в наших краях: заходи в гости. С Наташей заходите.

– Ладно.

Валера забежал в бухгалтерию. Главный бухгалтер, Вера Васильевна никаких распоряжений по его зарплате от начальства, конечно, не получала. Пришлось еще раз заглянуть в кабинет к боссам. Ни Незванова, ни генерального там не было. Они растворились в пространстве вместе со своими обязательствами. Растворились бесследно. На столе генерального, из под пачки договоров дразняще выглядывал красный корешок паспорта.

Валера совсем было собрался уйти, но тут ему показалась забавным осуществить идею Владимира Исаевича с помощью его же документов. В конце концов, генеральный с Валерой не церемонился. Можно было, не насилуя свою совесть, отплатить ему той же монетой. Да и что такое: кража паспорта на фоне ограбления века? Так, мелочь.

– Спасибо, шеф. – Сказал Валера, быстро выдернул паспорт из под бумаг и вышел из кабинета.

В коридоре никого не было. Проскользнув через черный ход, закоренелый преступник, Валерий Смирнов отправился домой.