Текст книги "Ограбить ГУМ. Жизнь дарит подарки и отбирает их по своему усмотрению…"

Глава 17

Рая посмотрела на омоновца и проснулась. А Валера посмотрел на жену и испугался. Испугался за жизнь этого наглого, корыстного покрывателя преступников. Когда он поделился с супругой подробностями своей встречи с омоновцеми во дворе их дома, она отреагировала мгновенным взрывом:

– Мы работали, старались, грабили, а эти сволочи решили все на халяву получить! Обойдутся. Я лучше в тюрьму сяду, чем с ними хотя бы копейкой поделюсь.

Валера случайно взглянул тогда ей в глаза и даже ему, любимому мужу стало не по себе. Казалось, что из антрацитовой глубины выплескивалось настоящее пламя. Еще секунду и все вокруг вспыхнет.

Сейчас ее глаза стали такими же. Но сержант Гайсин смотрел на Валеру и опасности не замечал.

– Соскучился я без вас, Смирновы. Вы не знаете: как соскучился.

Валера прижал к себе напрягшуюся Раину руку.

– Охотно верю, но ваших чувств не разделяю. – Валера обнял жену за плечи. – Если точнее – не разделяем.

Сержант Гайсин ухмыльнулся и, подражая Валере, сказал:

– Охотно верю. Но дорогих, я бы сказал драгоценных людей, стараюсь не забывать. Дорогих людей нельзя терять из виду. Скучать без них – нормально. Неправда ли, ма…?

Омоновец наконец, перевел взгляд на Раю и буквально подавился последним словом. Он сразу понял, что это слово может стать последним вообще. Последним в его жизни. Смирновы так и не узнали, что он хотел сказать.

– Если ты, козел недобитый, еще раз попадешься на моей дороге, то разучишься скучать навсегда! – Рае можно было бы зарабатывать неплохие деньги аттракционом: «Магия взгляда». Или рэкетом. Валере иногда казалось, что супруга глазами может остановить поезд, или сбить летящий самолет. В момент ее гнева единственным более ли менее безопасным убежищем мог стать бетонный бункер, на глубине двадцати метров и то при условии, что Рая будет располагаться за пределами стокилометрового кольца оцепления.

Сержант Гайсин больше не усмехался. Он стал поразительно серьезен. На его лице была написано страстное желание оказаться где-нибудь далеко: в Чечне, Югославии, в пустыне, в бассейне с крокодилами, в океане с акулами, но только не здесь.

– Ну, я, пожалуй, пойду. – Сказал он вяло.

– Пожалуй. —Согласился Валера.

Рая промолчала.

За спиной Смирновых послышался скрип тормозов.

– Валерий Григорьевич! – Валера обернулся. У обочины сверкал полировкой знакомый синий «Сеат».

– Какая удача. А я вас искал. На работу к вам заезжал. Мне сказали: «Уволился».

– Здравствуйте Василий Исаакович. Что случилось?

– Может, вы ко мне домой заедете, по дороге расскажу?

– Рая, как? – Валера повернулся к жене. Сержанта Гайсина не было. То есть не было нигде.

– Что ты с ним сделала? – Спросил Валера, понимая всю глупость этой фразы.

– Ушла. – Коротко ответила Рая.

– Разрешите представить: Рая – моя жена, Василий Исаакович, президент фирмы. – Валера замялся, вспоминая название.

– Не важно. Просто президент. Можете меня звать просто «президент Василий». Шучу. – «просто президент» набросил на свою физиономию самую добродушную из своих улыбок. – Очень приятно…

Валере такое начало не очень понравилось. Даже невооруженным взглядом было видно, что Василий Исаакович «положил глаз» на Раису. К тому, что все мужики оглядываются на его жену, Валера давно привык. Проблема была в другом. «Просто президент» был тяжелым, но постоянным клиентом. Терять его не хотелось. А как поступала Рая с подобными ухажерами, Валера видел неоднократно. Фактически Василий Исаакович сейчас приобретал билет в страну отрицательных эмоций. Он подписал себе приговор.

– Василий Исаакович, может быть, отложим визит. Мы, к сожалению, сейчас немного заняты.

– Лера, ты же видишь, человеку нужна твоя помощь. Давай съездим.

Рая окончательно проснулась и, разочарованная своей легкой победой над ОМОНом, почувствовала запах новой жертвы. Она только размялась и искала схватки. Валера это понял.

– Рая, ты не выспалась, устала. Давай отправимся домой. А к Василию Исааковичу я забегу завтра.

– Нет уж, Валерий Григорьевич, давайте ко мне. Я жену отправил к родне в Красноярск. Сядем по-холостяцки выпьем коньячку. Очаровательной Раечке найдем «шампанского» или «мартини». Вы Раечка, что предпочитаете?

– Ну, смотрите. – Валера подумал: «Минер свое дело сделал. Табличку «Заминировано!» поставил. Но клиент не умел читать. Возможно, именно это и называется «тотальное уничтожение неграмотности».

– Поехали. – Коротко распорядилась Рая и, не задумываясь, устроилась на переднем сиденье. Валера сел сзади.

– Нельзя скрывать таких красивых женщин. – Улыбаясь, выговаривал президент хозяйственного магазина. Его взгляд, как магнитом притягивали неприкрытые Раины колени. Валера с интересом наблюдал в зеркальце заднего вида, как глаза Василия Исааковича метались с проезжей части на колени и обратно. Это очень напоминало настенные часики с хитрой кошачьей мордашкой. Не только движеньем глаз, но и выражением лица.

– Да я и не пытался. Скрыть Раю просто невозможно. – Это была правда чистой воды. Из Раи мог получиться кто угодно, кроме подпольщика. Красота для преступника исключительно неудобное качество.

– Что же у вас произошло? – Попытался перевести разговор в деловое русло Валера.

– У меня? Все отлично. Вы знаете Раечка, за эту неделю заработали столько, сколько за предыдущие полгода не имели. Вы кто по гороскопу?

– Я скорпион. – Рая очаровательно улыбнулась.

«Все, игра пошла. Ее теперь не остановишь». Но, можно было попытаться вывести из игры Василия Исааковича.

– Скорпион? Замечательно! У вас, как мне кажется, на это неделе большой шанс разбогатеть. Внезапно. Бабушки за границей не имеете?

– Нет. Ни за границей, ни внутри границ. Но ваш прогноз учту.

– Поверьте, я редко ошибаюсь, ваша жизнь, в самое ближайшее время может измениться как по волшебству. – Господин «президент» уже не отвлекался на дорогу. Его глазки просто прилипли к Раиным коленям.

– Валера, я хочу такую же синюю красивую машину. Слышишь?

– Пора тормозить. Дальше столб. – Они ехали не быстро и, у Валеры был большой соблазн не предупреждать старого ловеласа о скорой гибели его очаровательного «испанца». Но в чем виновата машина? Реакция Василия Исааковича не подвела. «Сеат» сжигая резину, затормозил в нескольких миллиметрах от опоры трамвайной линии, стоявшей в центре проспекта Ленина.

– Извините, увлекся. – «Президент» сдал назад, объехал столб и отложил Раины ножки на десерт под коньяк.

– Что случилось с компьютером? – напомнил Валера.

– Вы знаете, Валерий Григорьевич, тут новую игрушку купил. «Unreal» называется. С диска сам поставил! Нормально. А потом компьютер погас и не включается. Какую-то фигню показывает…

Пора было переходить в наступление.

Глава 18

– Паршивую вам «машинку» подсунули Василий Исаакович. Печально, но факт: за такие деньги можно было взять вещь и лучше и надежнее.

Жизнь доказывает, что редким людям доставляет удовольствие напоминание о том, что их надули. Быть обманутым неприятно, но гораздо хуже, когда этот обман становится предметом обсуждения окружающих. Василия Исааковича болезненно переживал человеческую бесчестность по отношению к его драгоценной персоне. То есть сам он мог иногда кого-то «кинуть». И относился к этому с юмором. Но когда «кидали» его, чувство юмора переставало «работать». Оно выключалось, таинственно исчезало, как искра в старом «Москвиче», превращалось в пролетарски возмущенный разум, который, как известно из популярной в советские времена песни: «Кипит… и смертный бой вести готов!»

На первой стадии он попросту отказывался верить, что такого человека, такого милягу и очаровашку, как он могли «надуть». Потом впадал в черную мизантропию и считал все человечество лживым, а каждого ее представителя – рожденным с одной целью, запустить свою руку в его, Василия Исааковича, карман. А свой карман «президент Василий» ценил дороже жизни и берёг пуще глаз.

Валера знал, что наносит удар «ниже пояса», но это был единственный способ переключить клиента из положения «бабник» в положение «бизнесмен» и, как следствие, лишить Раю повода поставить беднягу «на место».

– Нет, что вы. – Сразу включился Василий Исаакович. – Вы же знаете: какой у меня монитор!

– Замечательный монитор. Да что толку? Видеокарта стандартная и она просто не способна поддерживать режимы, на которые ваш великолепный монитор рассчитан. Иначе говоря, вы оплатили тридцать процентов таких прелестей, которыми не можете воспользоваться.

– А я новую карту куплю!

– Сейчас? Сильно сомневаюсь. При нынешнем курсе хорошая карточка в рублях будет стоить половину цены вашего компьютера.

– Половину… – Разочарованно протянул Василий Исаакович.

– Ну, может быть чуть меньше. – Смилостивился Валера. Но тут же добил несчастного: – Кстати и игрушки из-за нее «виснут». Не хватает памяти.

Валера крепко «зацепил» Василия Исааковича. Все шло замечательно. Но Раю не устраивала роль второстепенного персонажа мелодрамы. Она положила руку на кулак «президента», крепко сжимавший рычаг переключения передач, и сказала:

– Расслабьтесь. Нельзя быть таким напряженным за рулем.

– Да, вы правы, Раечка. У вас такая крепкая рука и нежная кожа…

«Вот так всегда!» – подумал Валера: «Выстраиваешь партию. Как хороший шахматист. Просчитываешь ходы, говоришь умные вещи. И тут… Появляется женщина, касается нежной ручкой, лепечет бессвязную чушь и вся хитроумная комбинация рассыпается. Возможно, миром правят гормоны. Возможно. Но гормонами правят женщины.

Когда поднимались на второй этаж, к Василию Исааковичу, «просто президент» словно спохватившись, спросил:

– Оплата как обычно? Сто пятьдесят?

– Если придется все делать по полной программе, то да. – Не сразу уловил подвох Валера. «Ох, и жадный тип» – Подумал он, остановившись на площадке второго этажа. Между ними была договоренность 23$ за генерацию системы и установку Windows. Учитывая курс, хитрован между делом оговорил себе скидку в 200%. «Черт с ним».

Валера возился с компьютером, а хозяин дома на кухне обхаживал Раю. О миллионах, зарытых в стене туннеля Валера уже забыл. Они ассоциировались с неприятностями, а о неприятностях никто не хочет помнить. Зато сто пятьдесят рублей, которые он сейчас зарабатывал, позволяли строить планы на ближайшую пару дней. Если, конечно, Рая не устроит разгром ухажера до того, как он расплатится за работу. Смирнов никак не мог смириться со своим новым статусом подпольного миллионера и, почему-то, баулы, закопанные в стене туннеля, как деньги не воспринимал.

Время от времени до Валеры долетало воркование Василия Исааковича и тихий смех супруги. Сначала ее затянувшееся благодушие Валера счел добрым знаком, но скоро ему стала неприятна эта кухонная идиллия.

В верность жены он верил абсолютно, как правоверный мусульманин в аллаха, но тишина на кухне, его начало раздражать. Появились неожиданные сомнения. Не столько в Рае, сколько в своем знании ее. Так долго любезничать с рядовой жертвой было не в традициях супруги.

Валера вдруг понял, что готов послать к черту эти дурацкие полторы сотни рублей. Готов от них отказаться, даже если будет знать, что никаких других денег у него не будет неделю, месяц, год, вообще никогда. Главное, что бы Рая бросила этого жирного борова наедине с его холодильниками, рюмками и фарфором.

Для Валеры это было совершенно новое чувство. Он привык себя считать счастливой жертвой демонического, своевольного, сексопильного, желанного, но, в общем, не совсем родного существа. Причем именно жертвой, а не другом, любовником или мужем. И, как всякая жертва, не особенно переживал по поводу возможной потери своего тирана.

Он знал Раю, он мог предвидеть ее реакцию на те или иные события, он жалел ее и ласкал, но не любил. Он воспринимал ее телом и умом, но не сердцем. То, новое отношение, которое он нашел в себе, сидя в чужом доме, за чужим компьютером и слушая интимную болтовню постороннего и не слишком приятного человека со своей женой, поразило Валеру.

Он уже собрался подняться из удобного вертящегося кресла и отправиться на кухню «наводить порядок». От неприличного скандала его спас долгожданный шлепок. Соблазнитель перешел границу и получил отпор.

Лишенный даже оттенка прежнего джентльменства выкрик: «Ах, ты, су…!» оборвался на полуслове повторной, звонкой оплеухой. Пора было спасать охальника и прелюбодея.

Валера вышел в гостиную. Из кухни навстречу ему вылетел Василий Исаакович. Его щеки покрывал яркий румянец по форме и размеру поразительно напоминавший ладошки Раи.

– Мой любимый цвет, мой любимый размер… – тихонько продекламировал Валера.

– Что вы сказали? – голос Василия Исааковича дрожал.

– Ничего. Цитирую Винни Пуха. У вас какие-то неприятности? – Валера разглядывал ловеласа с самым невинным видом, но в душе злорадствовал. Рая не подвела.

– Да она… – Начал Василий Исаакович обиженно, но сразу спохватился. Жаловаться мужу не совращенной жены на ее высокие моральные качества, глупо и смешно.

Из кухни показалась Рая.

– Куда же вы, Василий Исаакович? А как же шампанское при свечах? Или вы передумали?

Бедный хозяин затравлено поглядел на Раины «крепкие» ручки и выжал из себя:

– Что-то настроение пропало. Да и пить мне нельзя. Я лечусь.

– А вы коньячок. Врачи рекомендуют. – Добивала несчастного Рая.

– Рая, пора домой. Работу я закончил. – Клиент был жалок. Василий Исаакович, конечно, сам виноват, но нельзя же лечебное кровопускание превращать в четвертование. Если мужиков за прелюбодеяния казнить, то скоро на земле народа не останется. Тем более что, все началось с Раиной провокации и завершилось желанными, для нее пощечинами. Все получили свое, согласно сценарию и смете, кроме Валеры. Пора было переходить к его, честно заработанной доле.

– Все готово? – обрадовался Василий Исаакович. – Сколько я вам должен?

После разговора на лестнице Валера никак не думал, что сумма еще будет обсуждаться.

– Двадцать три доллара. – Сказал он и в упор посмотрел на засуетившегося хозяина дома.

– Сей момент. – Василий Исаакович залез в заветный шкафчик и, почти не копаясь, вынул доллары. Двадцатку и три однодолларовых купюры.

В условиях экономического кризиса это было неслыханно щедрое решение для прижимистого президента хозмага.

– Валерий Григорьевич, можно вас на минутку. – Зажав деньги в кулаке, Василий Исаакович подхватил Валеру под локоть, и отошел с ним к окну: подальше от Раи.

– Я вот, что хотел вам сказать, дорогой Валера. – Начал он, глядя в окно. И вдруг дернулся к стеклу, распахнул раму и заорал:

– Что ты, падла, делаешь?

Валера выглянул в окно. Сержант Гайсин с приятелями рылся в багажнике синего «Сеата». Все трое были в гражданском. Варварски вскрытый багажник, беззвучно орал широко раскрытым ртом, откинутой вверх, исцарапанной синей крышки. Василий Исаакович орал звучно.

– Валера, звоните в милицию. – Такой подвижности от тучного Исааковича Валера не ожидал. Пока он дошел до телефонного аппарата, вопли потерпевшего прокатились по лестнице, и вырвались на простор улицы.

Милицию дожидаться Смирновы не стали. Спустились на улицу. Василий Исаакович, причитая, бегал вокруг своего любимца. Еще недавно вылизанный и аккуратный салон был перебуровлен, сиденья вспороты. Машина напоминала панка после пьянки.

– Варвары! Вандалы!

– Мы с Раей пойдем. Не будем вам мешать. Если нужна, будет моя помощь – всегда к вашим услугам.

– И я. – сказала безжалостная Рая. Но этот ее выпад прошел мимо цели. По сравнению с машиной любая женщина для Василия Исааковича была ценностью второго сорта.

– Успокойся. Ты сегодня достаточно развлеклась. А он наказан и даже чрезмерно.

– Вот еще.

– Ничего не «вот еще». Машину ему разбомбили наши омоновские друзья. Решили, видно, что он сообщник.

– Бедный пупсик. – посочувствовала Рая.

– Почему пупски?

– Ты разве не заметил? Он весь глянцевый, как детская игрушка.

«А ведь и правда пупсик» – подумал Валера.

Глава 19

По пути домой Валера постоянно искал повод посмотреть на жену. Он никак не мог понять: то ощущение, которое пришло к нему в квартире Василия Исааковича, это результат изменений в нем самом или в Рае.

Она вышагивала рядом. Все те же черные глаза, все тот же светлый одуванчик волос, та же легкая походка. Никаких внешних признаков перемен.

Вдруг Рая остановилась.

– Что ты меня все время разглядываешь? У меня помада по лбу размазалась? Новые уши на затылке появились? Что?

– Ничего. – Валера еще не был готов объяснить Рае свое любопытство. Пока он и сам не понимал его причин.

– Рая, зачем ты бедного «президента» так жестко разыграла? Ты от этого получаешь удовольствие, или это способ сбросить напряжение?

Этот вопрос застал Раису врасплох. Понятно, что муж не пытается защитить того надутого самодовольного пижона. Но… Она знала, что муж «читает» ее поступки, только никогда прежде он не интересовался причинами, внутренней логикой ее действий.

– Сорвалась и все. Может женщина сорваться? Грабеж, прокуратура, дом рассыпается, сумасшедший сосед, ползанье по подвалам, сволочи из омона, муж, которого постоянно приходится подпихивать в спину. Да я, в конце концов, уже два дня просто не высыпаюсь.

– Ладно. Забудь. Сейчас домой придем и отоспимся. – Валере стало жаль эту маленькую женщину. Ей действительно выпало слишком много переживаний за последнее время. Хотя, объективно, отчасти она сама, была причиной этих переживаний.

У рынка Валера остановил жену:

– Раечка, подожди. – Давно забытых мужичков с табличками «Куплю $» на груди, падающий рубль вновь выстроил шпалерой вдоль тротуара.

– Ты что надумал?

– Доллары поменяю.

– С ума сошел. Все вокруг покупают, а ты менять решил. Как не в России живешь. – После неожиданного любопытства мужа Рая выговаривала Валерке без огонька. Скорее по привычке.

– Доллар поднимается и падает, а аппетит остается.

– У нас полная душевая денег. Их столько, что вместо гирь использовать можно. Зачем доллары тратить?

В доводах Раи был здравый смысл, но Валера никак не мог привыкнуть к мысли, что плоды их ночного приключения у ГУМа имеют реальную покупательную ценность. Он всегда деньги зарабатывал. Зарабатывал головой или руками. То, что он получил сегодня от Василия Исааковича, было настоящими деньгами. Такими, которые можно потратить без боязни, что тебя арестуют, посадят, или их просто отберут. Отберут и нельзя будет крикнуть: «Караул!», потому что, то, что отобрали – ворованное.

– Рая, ты права, но сделаем, все-таки, по-моему. – Для Раисы это заявление оказалось таким же шокирующим, как и проявленный интерес к ее внутреннему миру. Раньше он мог сопротивляться, но никогда не старался одержать верх. Он говорил нет, с тем, что бы спустя минуту, полчаса, день сдаться на милость победителя. То есть ее милость.

Рая смотрела как высокая, слегка сутулая фигура мужа лавирует между кожаными куртками менял, и удивлялась тому, что не остановила его.

Минут через пять Валера вернулся страшно довольный. В одной руке у него был прозрачный полиэтиленовый пакет с двумя бутылками масла «Идеал» и источающей потрясающий аромат дынькой «Колхозницей», в другой – пачка десятирублевок.

– Рая, мы миллионеры. Доллары по двадцатке продал. Представляешь: за пару часов почти пятьсот рублей! У тебя муж – «новый русский», а ты не знала.

Рая не знала другого: плакать ей или смеяться. Миллионы, из инкассаторской машины, они еще даже не пересчитали, из тысяч, что сверкающей горкой свалены у них в душе, не потрачено ни копейки, а муж счастлив от четырех с половиной сотен, как ребенок. Только потому, что он горбатился за них у чужого компьютера.

– Ладно, «новый русский», хорошо хоть масло додумался взять. А то готовить не на чем. – Рая примирительно улыбнулась.

– Рай, я это бабе Тане взял. Обещал. Я сейчас сбегаю еще возьму.

Рая только махнула рукой.

В родной двор они вошли с объемистыми сумками, но практически без денег. Валере показалось, что он готов начать этот странный разговор. Готов понять жену, если, конечно, она захочет, что бы ее поняли.

– Рая, я знаю – ты очень устала за последние дни. Но, если честно, так как сегодня с «пупсиком» ты и раньше с людьми обращалась. Я не говорю про себя. Я муж. Здесь всё понятно. Но вчера ты «Следопыта» искупала. До этого облила кипятком и посыпала сахаром. Вообще, если собрать всех твоих жертв, то небольшая армия получиться.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего. Я хочу понять: зачем тебе это нужно. И нужно ли вообще. Я же знаю, что ты не жестока.

– А я не знаю. – Отрезала Рая. – И давай к этому больше не будем возвращаться… Сегодня.

– Странно. – Оглядывая двор, сказал Валера. Все население их небольшого дома, почти в полном составе, несмотря на начинающийся дождик, стояло на улице.

– Опять строители приехали. – Быстро сориентировалась Рая.

– Пошли. – Рая решительно двинулась в гущу событий.

– Я только сумки домой заброшу. – Что заставило Валеру оглянуться, он и сам не знал. У тротуара пристроилась желтенькая «девятка». В салоне машины было трое. За рулем сидел сержант Гайсин. Омоновцы, похоже, следили за Смирновыми от самой прокуратуры. Теперь становилось понятно их появление у дома несчастного Василия Исааковича.

Валера быстро поднялся в подъезд. Никаких доказательств участия Смриновых в налете на ГУМ у омоновцев, конечно, нет. Только подозрения. Пока нет, но стоит им попасть в квартиру №1, заглянуть в душ и, груда металлических кругляшков превратится в прекрасное, совершенно убойное оружие шантажа.

«Процесс „отмывания“ денег пора прекращать» – Валера бросил сумки у порога, захлопнул входную дверь и побежал в кладовку. В душ он зашел уже с чистым мешком из под картошки. Пересыпая влажные пятерки, двушки и рубли Валера двадцать раз проклял себя за слабохарактерность. Ворованные деньги отнимали столько сил и нервов, но до сих пор не принесли никакой пользы. Ссыпанные в один мешок монеты тянули килограмм на пятьдесят, а может быть и больше. Забросив мешок на спину, Валера почувствовал, как холодная влага мгновенно просочилась через мешковину, рубашку и неприятными ледяными каплями отправилась изучать сначала его спину, а потом ноги до самых носков.

Место для тайника он нашел уже давно. Еще в детстве. Изобретательность, с которой жильцы вносили преобразование в памятник зодчества, порождала весьма оригинальные конструктивные решения. Водопровод и канализация, например, были пропущены через вместительную трубу камина. Двухкомнатная квартира Смирновых, со всеми чуланами, закутками и перегородкам, в прежние времена являлась гостиной. Широкая пасть камина, облицованная плиткой с потемневшими пасторальными картинками, была превращена в обрамление для умывальника. Облупленная эмалированная раковина в обществе целующихся пастушек и пастушков, выглядела несколько экстравагантно. Дыра под раковиной была заложена кирпичом. Грубую кладку, державшуюся больше на штукатурке, Валера разобрал лет в десять. Тогда он получил возможность исчезать из запертой квартиры и, по трубам через подвал выбираться к желанной свободе. Достаточно было сговориться с приятелями, что бы они открыли реликтовый замок на подвальной двери. Родители бывали сильно шокированы, обнаружив драгоценное чадо во дворе. И это притом, что двери были заперты на два замка, а окна зарешечены.

Валера убрал из под умывальника мусорное ведро, отодрал фанерный щит и, потянув за верхний кирпич, сдвинул кладку на себя. Через пару минут мешок с монетами оказался надежно заклинен между трубами на полпути от первого этажа ко второму. Вернув укрытию первоначальный вид, Валера облегченно вздохнул. Теперь, по крайней мере, поверхностного обыска можно было не бояться. Не зная причудливого конструктива этого дома, да еще и впопыхах, разгадать загадку клада не смог бы и Шерлок Холмс.

Сполоснув руки, Валера направился к дверям. Пора было поучаствовать в общественном движении по спасению дома.

– Привет, не ждал? – прозвучавший неожиданно голос, заставил Валеру вздрогнуть. Перед ним, улыбаясь, стоял Женька с Натальей.

– Приглашал в гости? Вот и получай нас. И не вздумай говорить, что тебе некогда.

– Здравствуй, Валера. – Наташа, встав на цыпочки, поцеловала Валеру в щеку. Она вообще испытывала к нему не только дружеские чувства, но чувство бесконечной благодарности. Наталья была совершенно убеждена, что сумасшедший, взрывной характер ее лучшей подруги никогда не позволит Рае выйти замуж. И то, что Смирновы вполне благополучно сосуществовали уже более пяти лет, она воспринимала исключительно как заслугу Валеры.

– Привет. – Валера был рад гостям. – Проходите, ставьте чайник. Только не топайте, не прыгайте и не орите как дикари. Тогда дом не развалится. Если голодны: в холодильнике отличный борщ. Мы сейчас придем.

– Гости в дом, хозяин из дому. Так дело не пойдет. – Женька взял друга под локоть. – Что у вас тут происходит? Где Рая?

– Вы что, Валера, поругались? – Заволновалась Наташа. – Забудь, ты же знаешь Райку, она наскандалит, а потом переживает.

– Нет, все отлично. У нас дом ломают.

– Ничего себе, «отлично». – Женя иронично поглядел на Валеру.

– Что значит ломают? – Удивилась Наташа. – Это же памятник!

– Россия – страна сносимых памятников. – Усмехнулся Валера – Рая, там вместе с другими жильцами, в акции протеста участвует.

– Акция протеста и без нас! Это невозможно! – Возмутился Женя. – Вперед, протестовать!

Народ во дворе крушил хлипкий деревянный заборчик, окружавший строительную площадку. Баба Таня возглавляла ряды штурмующих.

– Ей-эх – ухнем! – Надтреснутым дисконтом командовала она, упираясь худеньким плечиком в свежие сосновые доски и, очередной пролет не торопясь, валился на размокающую под мелким дождиком, глину.

– Господа, а как же я! – весело крикнул Женя. – Я тоже хочу!

Рая оглянулась на знакомый голос и скомандовала:

– Не тормози, видишь: мужиков не хватает!

– С детства мечтал ломать заборы в здоровом коллективе. Пошли, Валера!

Между тем строители перестали пассивно наблюдать за актом вандализма. Они заняли позицию с противоположной стороны забора и уперлись плечами в доски.

– Не дать, не взять – Олимпийские игры. – Балагурил Женя. И с криком: «Бабульки, расступись!», подхватив под руку Валеру, кинулся на забор.

Женька мог произвести впечатление на любого. Ростом он уступал Валере пару сантиметров, но плечами свободно перекрывал тройку таких, как Смирнов. При виде этого «шкафа», неудержимо набегающего на них, жильцы оставили забор в покое и бросились врассыпную. Валера прыгал по кочкам дворового газона, вслед за локомотивом марки «дуг Женя» и думал только об одном: «Лишь бы обошлось без жертв». Они едва успели затормозить. Забор, потеряв поддержку жильцов, рухнул под напором строителей. Рухнул весь до последней секции. На площадке, окруженной рамкой «падшего» забора задумчиво стояла черная туша паровой «Бабы» и апатично изучала стопку бетонных свай.

– Молодцы, мужики. Хорошо трудитесь. – несмотря на то, что цель была достигнута Женя вовсе не желал униматься.

Бригадир строителей в красной пластиковой каске зло оглядел то, что еще пять минут назад было строительной площадкой, и сказал:

– Я этого так не оставлю!

– Конечно. – Довольный тем, что все обошлось без производственных травм и палаты реанимации, Валера, подначил: – Более того, я уверен: вы все отсюда увезете. И правильно! А то сопрут! Народ то нынче, сами знаете, какой. Все по дачам да огородам тащат. Оставите забор лежать, глядь, к утру и нет забора. И бандуру вашу угонят. Пацаны. На ней вместо Мерседеса будут девочек на дискотеку возить…

Бригадир зло зыркнул на Валеру, но скандалить не решился. Женя, между тем, продолжил Валеркины рассуждения.

– Опять же забор. Если материал не переводить попусту, то из него целый дачный поселок можно выстроить.

– Разве что небольшой, – подыграл Валера.

Строители, поднялись с земли, отряхнулись и, потеряв всякий интерес к происходящему, устроились на сваях курить.

– Какой вы молодец! – баба Таня засеменила к Евгению. —Муж мой, покойник, таким же был. Здоровый мужчина. Коли выпьет, полгорода разогнать мог.

– Спокойно, бабуля. У меня относительно родного города никаких планов нет. – Женя наслаждался лаврами победителя и всеобщим обожанием жителей «Смирновского» дома. Наверное, если бы он был легче килограмм на сорок, благодарные женщины внесли бы Женю в дом на руках.

– Баба Таня, у меня для вас сюрприз. – Валера обнял улыбающуюся старушку за плечи.

– Чего это, сынок, за сюрприз, такой?

– Пойдемте.

Дверь квартиры Смирновых была распахнута настежь.

– Кажется, забыл закрыть. – Вслух подумал Валера.

– Растяпа. – Начала Рая, но тут же замолчала.

В прихожей стояли омоновцы. Во главе с сержантом Гайсиным. Даже отсюда, из коридора были видны следы обыска: мебель перевернута, ковер, сорванный со стены, валялся цветастой грудой на отодвинутом диване. Гайсин, зажимая в правой руке пижонскую, кожаную кепочку, вытирал рукавом пот с изрядно взмокшего лба.

– Где деньги? – он посмотрел на Валеру устало и зло.

– Тебе, козел, деньги нужны? – из-за спины мужа вышла Рая. Она отпихнула Валеру в сторону и, покопавшись в сумочке, достала пятьдесят копеек.

– Держи. – Монетка мягко приземлилась в кепочку сержанта.

– Вообще-то я по вторникам не подаю. – Вмешался Женя. – Но по случаю негаданной зарплаты и следуя примеру хозяйки… – Его рубль звякнул о Раин полтинник.

Валера молча высыпал горсть мелких монеток. Наташа прошла мимо омоновцев, заметив:

– За меня заплатили. Я с мужем. – И показала пальцем на Женю.

– Ой, сердешные, неужто совсем невмочь. – Сердобольная баба Таня порылась в складках своего серого сарафана, достала яблочко, аккуратно вытерла его о подол и сунула в кепку.

– Кушай милый. Из своего сада. Никакой отравы.

Женя снова вернулся в прихожую и, улыбаясь, поинтересовался:

– Не пора ли пункт сбора подати перенести в другое место? От вас здесь тесно и потом пахнет.

И, не дожидаясь ответа, как поршень, перекрыв весь коридор, вытолкнул непрошеных гостей из квартиры Смирновых.