Текст книги "Утомленная фея – 4"

– А может, они правы? Я слышал, что от смешанных браков дети рождаются и жизнеспособнее и умнее.

– Так оно и есть. Это называется эффектом генетического гетерозиса. В первом поколении он действительно дает выигрыш, но уже со второго начинаются проблемы. А к третьему, четвертому – наиболее вероятным исходом является вырождение. Изредка, правда, случается и удачная комбинация. Но ее вероятность невелика. Посему, например, всякие там селекционеры к аутбридингу (дальнему скрещиванию) прибегают редко и больше налегают на инбридинг. Хотя, истины ради говоря – по-настоящему оригинальные породы создаются именно аутбридингом. Только хлопотно это, процент брака слишком велик. А что потом с этим браком делать? Котят и щенков хоть топить можно, а вот с людьми как?

А что до низкой рождаемости, так это не генетический, а социальный феномен. У самых малопассионарных народов с рождаемостью обычно все в порядке. Напротив, плодятся как кролики. Тут надо не «свежую кровь» завозить, а социальную политику менять. Вот рождаемость и повысится.

– Да-а? А у твоего любимого Гумилева все иначе объяснялось. Мол, именно в «зонах контактов» и рождаются новые этносы. Ты не видишь тут противоречия?

– Нет тут никакого противоречия. Этносы-то рождаются, только следует помнить, что вероятность рождения новых жизнеспособных этносов очень невелика. А обычно в этих самых «зонах контактов» рождается только генетический брак. Появление же удачной комбинации нескольких этносов происходит не чаще, чем появление в человеческом генотипе нового гена с благоприятными для человека свойствами.

– Понятно, я уже заранее жалею «западников» в их федеральном правительстве. Надо же быть такими дураками, чтобы встать на твоем пути.

– Правильно жалеешь, – не стала спорить Сима. – Кривое будем выпрямлять, а горбатое выправлять! А если у него при этом хребет треснет, то и бог с ним. Невелика потеря.

В части простора Германии далеко до России. Поэтому и дорога до Берлина не заняла много времени. Когда по трансляции объявили, что минут через десять поезд достигнет Берлинского вокзала, Геннадий поинтересовался, – и какие у нас планы?

– Ну, сначала заглянем в нашу комендатуру, отметим командировки. Штаб РГВЕ по старой памяти разместился в Вюнсдорфе, это в двадцати километрах от Берлина. Но нам там пока делать нечего. После комендатуры устраиваться на квартиру поедем. От армейского гостеприимства придется отказаться, нам нужна свобода рук. Я заранее подсуетилась и арендовала в городе небольшую квартирку, на чужое имя естественно. Вот в нее мы и отправимся.

– Конспиративная квартира? Неплохо, неплохо, зная тебя, я уверен, что это шикарные апартаменты.

– А вот и не угадал! – засмеялась Сима. – Квартирка скромненькая, обстановка спартанская, зато в удобном районе. Впрочем, никто не заставляет нас там жить на самом деле. Но какой-то реальный адрес нужен.

– А что за район?

– Район Фридрихсхайн – любимое обиталище неформалов, радикалов, студентов, бунтарей, гомосексуалистов и прочей слабой на голову богемы. Раньше эта публика предпочитала район Кройцберг, но после объединения его здорово перестроили и они переместились в Пренцлауэр-берг. А когда и он, по их мнению, обуржуазился, то перебрались в этот самый Фридрихсхайн. Там они все и обитают в настоящее время. Это в восточном Берлине. Практически центр города, собственно говоря.

– Веселое надо думать местечко, – задумчиво проговорил Геннадий.

– Не то слово, – заверила его Сима, – вертеп еще тот, центр ночной жизни и тому подобное. Но именно такое место и нужно. В этом гадюшнике никто не обратит на нас внимания, да и с нужными людьми встречаться легче будет.

Визит вежливости в Комендатуру много времени не занял, и уже часа через полтора они выходили из станции метро Франфуртер-Тор на Карл-Маркс-Аллее.

– Похоже на Кутузовский проспект в Москве, – заявил Геннадий, оглядевшись по сторонам.

– Ничего удивительного, – кивнула Сима. – В свое время эта улица носила имя Сталина, ну и архитектура соответствующая. Пойдем, тут недалеко, метров триста в сторону Берзарин-платц.

– Берзарин-платц? Это в честь советского коменданта Берлина назвали, или как?

– В честь него, почетный гражданин города как-никак. После падения стены переименовали, но потом одумались и переиграли назад.

Подъезд дома был на кодовом замке. Сима набрала нужную комбинацию и открыла дверь. – Прошу, сначала заглянем к управляющему и предъявим наши верительные грамоты. Чтобы не возникало проблем, если он потом увидит наши симпатичные физиономии в коридоре.

Управляющий оказался желчно-мрачным немцем лет пятидесяти. Определив в визитерах иностранцев, да еще и русских, он разразился длинной лекцией о правилах цивилизованного общежития. Видимо опасался, что новые жильцы засолят в ванной огурцы, сигареты будут тушить о полированную и мягкую мебель, а водочные бутылки начнут выбрасывать прямо в окно. Лекция Симе не понравилась, особенно та ее часть, где запрещалось приводить в дом разного рода гостей. Не для того она арендовала квартиру, чтобы в ней нельзя было встречаться с интересными людьми. Халдея пришлось поставить на место. Сима сразу заявила ему, что для господ офицеров российской армии все эти правила не указ. И если им будет благоугодно, то управляющий лично будет вызванивать девочек или мальчиков по вызову, встречать и с почетом провожать до дверей квартиры. А если не захочет, то пусть пеняет на себя. Управляющий стух, взял ключи и, что-то ворча про себя, повел их к лифту. Квартира была на пятом этаже. Три комнаты, довольно большая кухня, раздельные удобства. Довольно чисто, уютно, но без претензий.

Когда управляющий показал все необходимое и покинул квартиру, Геннадий с удовлетворением вздохнул и опустился на диван в гостиной. – Неплохое местечко. Мне нравится. И управдом симпатичный, зря ты его так.

– Этим типам только дай волю, они сразу на голову сядут, – возразила Сима. – Оккупанты мы, в конце концов, или нет?

– А мы оккупанты?

– Ну, две трети местных газет пишут что да. Нельзя их разочаровывать. Ладно, будем устраиваться. День уже к вечеру клонится, ничего полезного сделать уже не успеем. В душе сполоснемся, переоденемся и пойдем по улицам погуляем.

– Есть хочется, – сообщил Геннадий. – Мы в последний раз еще в Любеке на вокзале перекусили. А в холодильнике шаром покати….

– А что ты там обнаружить надеялся? Черную икру в трехлитровых банках? Не волнуйся, мы найдем, где перекусить. В этом районе полно разных баров, кафе, харчевен и прочих забегаловок. С голоду не умрем.

Искать подходящее заведение долго не пришлось, ближайшее обнаружилось уже в соседнем доме, в полуподвале. Они с аппетитом уплетали местное дежурное блюдо – тушеную капусту со свининой и запивали его пивом. – Когда покончим с ужином, – предложила Сима, прожевав очередной кусок, – можем для моциона прогуляться по Карл-Маркс-Аллее до телебашни.

– Угум, – с набитым ртом согласился Геннадий.

Сима вернулась, было, к еде, но краем глаза поймала чей-то неприязненный взгляд и инстинктивно проследила его источник. За соседним столиком сидел

парень лет двадцати в поношенном прикиде «унисекс», перед ним стояла одинокая кружка с пивом. Он-то и сверлил ее злобным взглядом. Сима посмотрела ему в глаза.

– Пауль Шлегель, – немедленно откликнулся Контактер, выполняя мысленный приказ, – двадцать два года, студент Берлинского Технического Университета, активный член организации «Молодежное землячество Восточной Пруссии».

– Это те, что Калининград вернуть тщатся? Наследники, так сказать? – Сима с новым интересом посмотрела на недоброжелателя.

– Да, его родственники происходят из Восточной Пруссии. Прадед бы одним из основателей организации «Союз Изгнанных», отец долгое время работал в редакции газеты «Остпройссенблатт», а мать в информационном центре «Восточная Пруссия».

– Дурная наследственность, понятненько. А чем сейчас это «молодежное землячество» занимается?

– В последнее время они провели ряд акций против российских войск расквартированных на территории Германии. Большей частью это демонстрации у военных баз, мелкие акты вандализма, оскорбления военнослужащих на улицах. Четыре месяца назад два члена этой организации устроили взрыв у здания военной комендатуры в городе Саарбрюкен, там, в окрестностях расположен один из укрепрайонов прикрывающих границу. Люди не пострадали, но в здании были выбиты окна.

– Мелкие пакостники, значит, – с пониманием усмехнулась Сима.

Она приветливо улыбнулась незадачливому потомку восточных пруссаков и жестом предложила ему пересесть за их столик. Тот сделал вид, что не заметил этого предложения и отвернулся. – Ну, если гора не идет Магомету….

Сима поднялась. – Сиди, Геннадий, я не надолго. Только вон с тем парнем потолкую, – остановила она своего спутника. Прихватила с собой кружку с пивом и уселась напротив потомственного борца за возвращение Кенигсберга.

– Привет! Меня зовут Серафима. Можно узнать, чем мы вам не угодили, что вы смотрите с такой злостью?

Парень скривился. – Вы русские. Вы оккупанты.

– Четко и ясно, сразу видно техническое образование. Но российские войска находятся в Германии по просьбе вашего правительства. Если бы не они, то тут были бы другие оккупанты. Сомневаюсь, что они понравились бы вам больше. Мы вам больше союзники, чем враги.

– Какая разница? Что одни, что другие. Но вы забрали у нас Восточную Пруссию, да еще передали полякам и чехам большие куски, а теперь и их себе оттяпали и население депортировали. Верните все это, тогда и будем говорить о союзе.

– Как передали, так и забрали. Действительно, сейчас и Данциг и Штеттин и Бреславль под нашим контролем. Все балтийское побережье до самого Калининграда. Действительно, население пришлось согнать с мест и выставить за границу. Превентивная мера безопасности, чтобы потом не мучиться. А что было делать, если у нас с поляками отрицательная комплиментарность? Но передавать эти области мы не собираемся никому. С какой стати? Это наш военный трофей, да и права Германии на эти территории достаточно спорны. Так что мы сами собираемся там отныне жить, программа переселения уже запущена. Сами же знаете, что большая часть наших сельскохозяйственных угодий в России – сплошная зона рискованного земледелия. А тут такой подарок судьбы. Нет, ребята, ничего вы назад не получите. И не мечтайте….

– Вот, вот, а завтра вам и остальные немецкие земли понадобятся. Тогда вы и нас депортируете?

– А это как себя вести будете. Вообще-то мы предпочли бы видеть Германию своим стратегическим союзником. Но если тон в ней будут задавать умники вроде тебя, то можем и передумать. Бросайте это тухлое дело пока не поздно, вы действуете во вред своей стране. Это мой дружеский совет. – Сима доброжелательно улыбнулась, встала и вернулась за свой столик. Ее недавний собеседник остался сидеть в некотором остолбенении.

– О чем ты с ним говорила? – поинтересовался Геннадий.

– Разъяснительную работу среди местного населения проводила.

– И получается?

– Посмотрим…. – Сима неопределенно пожала плечами. Пойдем, прогуляемся?

– Так ты половину недоела.

– Я сыта, тем более что это блюдо для меня жирновато. Фигуру надо блюсти.

– Ну, если так, то пошли.

На улице уже был поздний вечер. Отсутствие солнечного света, правда, неплохо компенсировалось обилием неона. Улица имени бородатого основоположника была заполнена пестрым народом. Нонконформисты (многие весьма экзотического вида) передвигались по ней и в одиночку и небольшими группами. На Симу с Геннадием никто внимания не обращал. Кроме, разумеется, штатных зазывал многочисленных сомнительных заведений, которые хватали их за рукава, суля незабываемые впечатления.

– Что-то непохоже, что у них в стране энергетический кризис, – заметил Геннадий. – Огней-то, огней…. И народу….

– Я же говорила, что это центр ночных развлечений. В других районах города такого не увидишь, не везде и фонари горят. И вообще давно замечено, что чем хуже ситуация в стране, тем больше народу ударяется в подобный разгул. Готовы отдать последние деньги, чтобы хоть немного отвлечься от малоприятных реалий бытия. Как говаривала моя бабушка, готовя праздничный стол: «Мри душа неделю – празднуй один день».

– Хм. Хотел бы я с ней познакомиться. Колоритная, судя по твоим рассказам, женщина.

– Это точно! Я тебя еще познакомлю, если случай выдастся.

Они не торопясь, дошли до Александер-платц, полюбовались телебашней и церковью святой Марии. Потом повернули назад. Домой добрались без приключений. Привлеченный стуком закрывающейся двери из своей берлоги выглянул управляющий. Оглядел их брезгливо-недовольным взглядом и канул обратно, ничего не сказав. – Он, наверное, подумал, что с какой-то оргии возвращаемся, – тихо заметила Сима.

– Он ошибается, оргия у нас еще впереди, – усмехнулся Геннадий, обнял Симу за плечи и повел ее к лифту. – Пошли, нам теперь терять нечего. Репутация все равно безнадежно испорчена.

Проснулась Сима от надоедливого зудения в голове. – Сима? Сима? Ты где? Отзовись! Отзовись, черт тебя побери!

– Светка? Это ты? Отстань, дай поспать человеку. Ты хоть представляешь, сколько у нас тут времени?

– Наплевать! Просыпайся и давай быстро ко мне, у меня неприятности!

Сима застонала, – А эти неприятности до утра подождать не могут?

– Не могут! Если ты сейчас не встанешь, то я заявлюсь к тебе в реале и устрою побудку «мечта садиста». Ты меня знаешь. А если у тебя в постели мужик то и ему достанется. Давай, двигай.

Сима снова застонала, с титаническим усилием спустила ноги на пол и попыталась сообразить, а где она собственно находится. – Ага, я же в Берлине. Как говорится: «Спать на новом месте – приснись жених невесте!». Черт бы побрал эту Светку. – Она встала, и начала быстро одеваться. Тихо одеться не получилось – зацепленный спросонья стул с грохотом повалился на пол. Геннадий проснулся и сел в постели. – Сима, ты куда собралась?

– Срочный вызов. Постараюсь вернуться побыстрее. А ты пока по городу погуляй, на людей посмотри. В обстановку вживайся одним словом. Удачи!

– Стой! Объясни толком…. – Но Сима уже открыла портал. – Потом, некогда….

Как и обычно она оказалась в личном Светкином кабинете. Подруга ее уже дожидалась. – Наконец-то! И суток не прошло.

– Привет! Теперь-то можешь объяснить, ради чего ты выдернула меня из постели?

– Влипла я, – лаконично ответствовала Светка. – Требуется силовое вмешательство, а у меня к Контактеру ограниченный доступ: информационная поддержка, безопасность да еще транспортировка. А у тебя полный, вот и давай, вытаскивай меня из дерьма.

– А что случилось-то? Объясни поподробнее.

Светка вздохнула. – Ладно. Если вкратце, то на сегодня у нас назначен очередной переворот. Король наш человек интеллигентный и социалист изрядный. Нахватался в свое время в Европе…. Но умом не блещет – какой-то там дальний родственник императора Педро. Пару месяцев назад решил он провести национализацию латифундий и большей части рудников. Так сказать: земля крестьянам, а недра народу. Выпил лишнего накануне, как я подозреваю, а похмелиться забыл. У него с этим делом проблемы имеются. Кстати о птичках, я бы тоже процентов тридцать капитала потеряла в результате этой реформы. Дальше, как положено: составился заговор из наиболее заинтересованных лиц, интриги плести начали. А офицеры в армии – сплошь дети и племянники этих самых латифундистов и владельцев рудников. Сама понимаешь….

Я отслеживала ситуацию, но не вмешивалась. С какой стати? Тут эти перевороты – главная национальная забава.

– А в чем проблема-то? – не выдержала Сима.

– Сейчас до главного дойду, все узнаешь. Так вот, час назад вся эта хунта собралась на последнее совещание. А я, разумеется, тоже решила в нем поучаствовать, но в виртуале. – Светка кивнула на телевизор.

– Сначала все шло спокойно: уточняли детали операции, тасовали воинские части и все такое. Ничего интересного. Дело уже к концу близилось. Но тут встает кардинал Лукас Эваришту Каррера, он у них один из главарей. Щуплый такой старикашка – известный противник целибата и защитник педофилов. Говорит, что есть еще одно важное дельце. И на меня начинает бочку катить. Мол, совсем обнаглела, во все щели лезу, добрым людям жить мешаю. Надо, мол, избавиться от нее под шумок. А полковник Гомес (тоже фрукт изрядный) ему подпевает. Действительно, говорит, пора этой девочке крылышки обрезать. А сам, я думаю, уже в мыслях на мои кофейные плантации в Minas Gerais и Mogiana нацелился.

– Короче! Чем все кончилось?

– Совещание-то? Выделили два батальона из резерва для штурма моей резиденции! Подозреваю, что хитрый поп специально приберег этот вопрос на самый конец повестки дня. Знает святоша, что я быстро получаю информацию. Короче, они вот-вот будут здесь. Я уже отослала весь свой персонал от греха подальше. Одна тут кукую.

– Проклятье! А ты что клювом щелкала? Кинула бы гранату в эту говорильню через портал и все дела. Никто бы потом и не вспомнил….

– Не мой профиль, я и пользоваться-то этими штуками не умею. А Контактер моих приказов на ликвидации не выполняет. Только защищает меня при конкретной угрозе да еще этот дом охраняет. Такие ведь инструкции выдала твоя милость этому электронному остолопу?

– А это разве не угроза?

– Это ты ему скажи! – разозлилась Светка. – А мне он заявил, что откроет огонь только при начале штурма. Пацифист хренов! А еще сказал, что я в любой момент могу покинуть опасное место через портал. Я не могу….

За окном раздался взрыв, в воздух взлетели комья земли, а бронированное стекло кабинета загудело от ударивших в него осколков. – Ну вот, – продолжила Светка, – пока мы тут чирикаем….

–Контактер, – рявкнула Сима, – приказываю немедленно уничтожить всех нападающих! Только, пожалуйста, без инопланетных штучек! Пусть все выглядит так, будто их ухайдокали нормальным земным оружием. Действуй, и чтобы ни один не ушел. Надо избежать нездоровых сенсаций.

Неподалеку послышались пулеметные очереди, выстрелы из гранатометов, разрывы гранат. – Сима с удовлетворением кивнула. – Давно бы так. Контактер, а еще не забудь переправить хорошенький фугас в штаб этих карбонариев. Взорви всех, кто там есть, чтобы сюда еще вояк не направили.

Закончив с инструкциями, она повернулась к Светке, – ну вот, дело сделано, а ты боялась….

– Что сделано-то? – Светка помрачнела. – Ты подумала, а как я тут дальше жить буду? Переворот-то продолжается, машина уже запушена. Монарха нашего, поди, уже успели хлопнуть. А что верхушка заговорщиков ликвидирована, так это ничего не меняет. Другие претенденты на власть найдутся. И как я буду им объяснять происхождение кладбища солдат и бронетехники перед своей виллой? А? Да меня за это…. Да что я…, я в любой момент могу слинять. А люди мои? А институт в Кампинасе? Их же всех переловят и на фонарях развесят! Эх…, – Светка безнадежно махнула рукой.

Сима задумалась. – Да-а-а, проблема-с. Знаешь, если тебе угрожает что-то, и ты не можешь ему воспрепятствовать то лучший выход из ситуации это самому возглавить это что-то.

– Чего? Чего? Поясни-ка, – насторожилась Светка.

– А что тут объяснять. Бери управление этой заварухой на себя. Это возможно, у Контактера есть все ниточки. Скажешь потом, что лично все организовала и профинансировала. Ты же сама латифундистка, да еще крупная. Но сатрап и деспот пронюхал о заговоре, взорвал штаб-квартиру Борцов за Свободу, а верные тирану войска, возглавляемые продажными командирами, пытались штурмовать резиденцию твоей милости. Но полегли как сорная трава под огнем «истинных патриотов». Пойдет?

– Ну, – Светка задумчиво погрызла палец, – что-то в этом есть. Только шито белыми нитками. А на престол кого мне посадить? С наследниками проблема. Королек-то наш больше с бутылочкой жил, чем с королевой. Не обеспечил так сказать продолжение династии.

Сима вздохнула. – Светик, какая ты непонятливая…. Корону наденешь ты сама. Будешь ее величеством Светланой первой, императрицей Бразилии и прочие и прочие.

– Что? Совсем рехнулась? – взвилась возмущенная Светка. – Чтобы я добровольно надела на шею этот хомут, чтобы торчала как дура на идиотских приемах, с умным видом слушала всяких придворных недоумков…. Ты не можешь так меня подставить!

– Привыкнешь, Ваше Величество, – жестко сказала Сима. – Другого выхода все равно нет. Если у тебя будет власть, то ты сможешь замять эту историю со штурмом. Я же изменю твой режим доступа к Контактеру. В рамках этой страны получишь чрезвычайные полномочия. Можешь казнить и миловать кого твоей душеньке угодно. Ни один монарх в мире не имел таких возможностей. Контактер и достоверной информацией обеспечит, и любой заговор против тебя расколет. А теперь сядь, остынь, и мы спокойно обсудим детали.

Детали обсуждали больше часа, потом Сима решила откланяться. – Ладно, дальше ты и сама справишься. Не маленькая, чай. А у меня и своих дел полно. Не забудь на коронацию пригласить! – Сима встала, открыла портал, потом обернулась и ехидно добавила на прощание, – а решишь консорта завести… принцев крови не бери, не советую – все они дегенераты! – Светка зашипела и ухватила стеклянную вазу со стола. Сима быстро нырнула в портал, но ваза успела влететь следом и со звоном разбиться о стену Берлинской квартиры.

Сима приветственно махнула рукой Геннадию, который сидел за компом и оторопело наблюдал за ее эффектным прибытием. Было видно, что он уже давно успел встать и навести утренний туалет. – Привет, вот я и вернулась!

– И где же ты была? Если мне конечно позволено спросить….

– Где я была? Хм…. Беседовала о политике с одной приятной молодой дамой.

Геннадий с сомнением посмотрел на осколки вазы, которые густо усыпали пол. – С молодой дамой? О политике? Да-а-а…. Похоже, что вы с ней придерживаетесь разных политических взглядов.

– Ничего подобного! – гордо заявила Сима. – Речь идет только о мелких тактических разногласиях!

– Угум-с, – только и смог сказать Геннадий в ответ.

Они сидели в кафе на углу, и пили утренний кофе со свежими булочками.

– И какие у нас на сегодня планы? – поинтересовался Геннадий.

– Ты водительское удостоверение с собой захватил? – задала Сима встречный вопрос.

– Разумеется, а зачем тебе…, а понимаю, хочешь колесами обзавестись?

– Уже обзавелась, только надо съездить и забрать. Будем теперь на машине кататься. По доверенности разумеется. Сима вздохнула. – Ну и жизнь у меня, если разобраться, все по доверенности, ничего своего нет, как у того спекулянта, с которым Деточкин боролся.

– Хватит прибедняться, все равно не поверю. Поехали за машиной? Дорого обошлась?

– Нет, машины в Германии нынче дешевы. А вот бензин…, тот действительно дорогой.

Не новый, но вполне еще приличный BMW цвета «металлик» Симе понравился. Да и Геннадию он приглянулся. Получив ключи, он сделал пару кругов по ближайшему кварталу, после чего вернулся на стоянку к офису продавца. Выйдя из машины, нежно провел рукой по капоту и сообщил, – вполне приличный аппарат, только вот резину надо заменить.

Сима пожала плечами, – если надо – заменим. – Она подозвала менеджера и договорилась с ним о немедленной замене покрышек, расплатилась наличными. Машину сразу отогнали в бокс, а Геннадий с Симой отправились в ближайшее кафе поддержать свои силы еще одной чашечкой кофе. На улице оставаться не хотелось, там накрапывал мелкий дождичек.

– Так какие у нас на самом деле планы? – повторил Геннадий свой вопрос, сделав первый глоток.

– Планы? Надо хорошенько встряхнуть это застоявшееся болото! Как-то тут все вязко, склизко и противно. И тленом пахнет.

– Это-то понятно, а что ты делать собираешься?

– Знаешь, – Сима задумчиво отхлебнула из чашки, – есть тут у них одна малоизвестная партия в бывшей восточной зоне. Они, правда, немного фашисты, но мыслят в нужном направлении.

– Фашисты? А зачем нам с такими связываться?

– Ну, как говорили умные люди: фашизм – это припадок солидаризма в атомизирующемся обществе. Да и не фашисты они на самом деле, просто им такой ярлык прилепили. По этой логике я тоже фашистка махровая. А уж тот солидаризм, что сейчас в России строится… так и вовсе….

– Хм, а что за партия-то?

– Называется простенько и без претензий – «Новая Народная Партия».

– Я слышал о ней, – сообщил Геннадий, – но на последних выборах в Бундестаг они не смогли даже преодолеть пятипроцентный рубеж.

– Верно, но именно такая партия и нужна. Крупные партии, которые давно сидят в здешнем парламенте, для наших целей совершенно не подходят. Сплошные «жирные коты», они умеют только выгодно продаваться всем желающим, да еще избирателям мозги пудрить. А нам нужны злые, голодные и алертные помоечные котяры. С идеями….

– А к чему все эти сложности? У нас тут трехсоттысячная группировка. Верховный, как я понял, тебе доверяет. Дай соответствующие рекомендации и привет…. Парламент – в шею, назначить губернатора, провести хорошенькую чистку. В Узбекистане мы….

– Это не Узбекистан, – оборвала его Сима, – тут тоньше действовать надо. Нам не нужна Берлинская губерния, нам полноценный союзник нужен и партнер.

– Ну и что? ГДР была нам неплохим союзником. А как она образовалась? Наши оккупационные власти назначили им правительство из подходящих людей…. Разве плохо получилось?

– А где ты сейчас возьмешь «подходящих людей»? Тогда это были недобитые коммунисты. Железные люди – подполье прошли, концентрационные лагеря. Где сейчас таких найдешь?

– Подумаешь проблема. Есть же у них тут коммунисты и социалисты всякие.

– Да какие они, трах-тарарах, коммунисты – убожище евро-коммунистическое! Да еще леваки всякие: троцкисты, маоисты, анархисты – маргиналы с червивыми мозгами. Нет, эта пена для наших целей совершенно не подходит.

– А кто подходит?

Сима допила последний глоток, махнула официанту, чтобы принес еще, и внимательно посмотрела на Геннадия. – Опус Алоизыча «Моя борьба» читывать приходилось?

– Это ты Адольфа Гитлера Алоизычем называешь? Нет, не читал.

– Зря, полезное чтиво. Если разобраться, то это прекрасное пособие по партийному строительству для партии, которая действительно желает получить в свои руки реальную власть. Именно реальную власть, а не фракцию в «демократическом» парламенте и не пару портфелей в правящем кабинете. Большевики, правда, строили свою партию по той же схеме, но порядочного руководства по технике этого дела потомкам оставить не удосужились. До революции карты раскрывать не хотели, а после и вовсе недосуг было. А у Адольфа время нашлось, он как раз тогда в тюряге парился. Идеология-то у ВКП(б) и НСДАП была разная, но методы партстроительства весьма схожие, зато разительно отличаются от методов работы так называемых «парламентских» партий. По ним, кстати, Адик в своей книге здорово проехался.

– А в чем принципиальная разница-то?

– Разница большая. Партия, которая на самом деле желает захватить власть должна отличаться железной дисциплиной и быть жестко структурирована. В ней не может быть нескольких сопредседателей, как часто случается у «демократов». Такая партия избегает вхождения во всяческие «коалиции», как любят делать «карликовые» партии, а если и вступает с кем-то в тактический союз, то на короткий срок и не особенно это афишируя. Она не пишет длинных программ и уж тем более не переписывает их к каждым новым выборам, реагируя на текущие предпочтения электората. Программа такой партии должна состоять из десятка коротких тезисов, которые понятны каждому болвану. Партия поощряет инициативу своих функционеров и предоставляет им большую самостоятельность в решении вопросов в рамках своей компетенции, но зато они несут личную ответственность за свой участок работы и в случае провала отвечают по всем правилам. Крайне желательно чтобы основной «костяк» партии прошел «обкатку» в уличных беспорядках. Ничто так не сплачивает людей, как совместный мордобой и «гостеприимство» полицейских участков…. Периодические чистки нелишни, фракции таким партиям строго противопоказаны.

– А еще фюрер нужен, – язвительно добавил Геннадий.

– Ага, без подходящего харизматического лидера ничего не получится. А еще нужны некоторые финансовые вливания, но тут я могу помочь.

– А без этих… «вливаний» никак не обойтись?

– Увы, не получается. У всех партий обязательно должны быть «спонсоры», без денег работа не пойдет, заглохнет быстро. Эти-то еще дешево обходятся, много на энтузиазме делается, а вот, сколько денег проглатывают «парламентские» партии…? Ужас! А еще нельзя забывать самое главное….

– А что тут главное? – с живым интересом спросил Геннадий.

– Когда такая партия получает власть надо срочно избавляться от самых рьяных ее адептов. Во избежание….

– Как это? А зачем тогда огород городить?

– Я же не говорю, что избавляться нужно от всех. Только от части. От пассионариев-разрушителей, которые во множестве собираются в подобных организациях. Они умеют и любят только разрушать и плясать на костях. На этапе борьбы за власть эти качества весьма полезны, но когда необходим переход к созидательной деятельности…. Нет, для таких дел они совершенно не подходят. Обязательно устроят паучью корриду и завалят все…. Тут главное не упустить момент: ликвидировать их еще до того как они развернутся во всю ширь. Если промахнешься – последствия будут паршивые.

– Я понял твою идею, – задумчиво сказал Геннадий, – но не скажу, что она мне очень нравится. А другого способа нет?

– Почему нет? Очень даже есть. Можно еще провести коррекцию стереотипов по методике Антонио Грамши. Молекулярное проникновение в элиту по принципу «вода камень точит». Суть метода – множеством мелких, точечных воздействий производится постепенная делегитимизация действующей в стране системообразующей матрицы. Мощная вещь, ее с успехом применили для разрушения СССР. Защититься от такой штуки очень трудно, а без жесткой диктатуры практически невозможно. Но и недостатки у этого метода есть: времени уходит масса, да и денег тоже.

– Хм, а что это за воздействия?

– В любом обществе всегда имеются индивидуумы, которые уверены что «система» их гнобит. Потенциальные диссиденты, иначе говоря. В Союзе такие, разумеется, тоже были, вот на них-то и воздействовали, особенно на «творческую» элиту. Мазилке-абстракционисту можно напеть, что он талант, купить его «шедевр» за большие деньги и вывезти за бугор. Там его, разумеется, выкинут на помойку но «гениальный художник» этого не узнает. Из борзописца-графомана можно сделать нобелевского лауреата по литературе. Кому упаковку сигарет, кому жвачку, кому порножурнальчик. Плюс голоса по радио, анекдотики к месту. Способов воздействия много. Каждый в отдельности – чепуха – комариный укус. Но когда это продолжается пару десятков лет и массированно, то в один прекрасный момент вдруг оказывается что существующую систему просто некому защищать. Всем она стала не мила, как опостылевший дом. Тогда его поджигают со всех четырех концов, а жильцы с упоением пляшут освещенные пламенем пожара. На следующий день, правда, выяснится, что жить стало негде, но это уже другая история.