Текст книги "Крио Ген"

Сноски

Сноска № 1 – Великая Крионизация

Случилось все еще более чем полвека назад, в воистину многообещающую эру, когда капиталистический мир уже давно, словно змея, стал пожирать сам себя, но решив не довольствоваться хвостом, а начав прямо с головы. Да, многие скажут: время было тяжелое, проблема, казавшаяся всем незначительной, далекой и почти нереальной, превратилась в глобальную – зародившись в первые годы тысячелетия, она по экспоненте вышла на свой пик. Мир быстро менялся. Небольшие колебания средних температур вызывали все больше природных катаклизмов, заставляя обезумевших от страха людей бежать в крупные города, подальше от беспощадной стихии. Вдруг проснулись супервулканы, о которых ничего не было слышно сотни лет, не прекращались тропические ливни там, где их отроду не было, и выходили из берегов реки, моря и океаны. И все это сменялось лесными пожарами и засухой. Сначала остались почти безжизненными побережья, а затем сократилось до критического минимума и количество континентальных городов. Великие плотины давно уже не справлялись, а климат стал раскачиваться, как шхуна при десятибалльном шторме, захватывая все новые экстремумы. А это грозило вымиранием разросшимся до громадных размеров немногочисленным городам континента.

Солнце светило уже не так, как раньше, – не так нежно и благосклонно, чтобы люди ехали со всех уголков мира ближе к экватору под его убивающие UV-лучи. И говорят, что дело было не в озоновых дырах, не в парниковом эффекте или иных деяниях человека. Сама звезда как-то изменилась, и теперь ее лучи вызывали не просто ожоги на коже землян, а все новые болезни и осложнения.

Среда становилась все агрессивнее, амплитуда температур росла, а вместе с ней и энергопотребление. Мир смирился с тем, что климат уже не будет прежним, но еще не знал, что это только начало.

Одноклеточные водоросли, бурно развивающиеся в новой среде, вызвали взрывной рост бактерий, которые выжигали весь кислород в водах мирового океана, не оставляя ни единого шанса ничему живому. Сначала по береговой линии, а потом и в глубине, шаг за шагом мертвые зоны захватывали все новые и новые территории, пока не заполонили почти все. Говорили, что рыба еще водится, там, в глубине, где водоросли не могут жить, но для человека такая пища к тому времени стала уже недосягаемой.

Затем начались проблемы и с агросектором, ведь все взаимосвязано – палящее солнце и нестабильный климат убивали посевы год за годом. А бурно размножающиеся насекомые начинали досаждать не только растениям, но и самим людям. И тут, конечно, случилось то, что многим казалось просто невозможным. Голодных ртов стало гораздо больше, чем еды, которую общество могло произвести. Говорят, что те, прошлые поколения создавали столько продовольствия, что половину выбрасывали, не имея возможности продать и переработать. Но скорее это были просто россказни лоялистов, сейчас в это невозможно было поверить, ведь человечество уже давно производило ровным счетом столько, сколько надо.

Но злой рок не оставил людей и в этот раз.

Стомиллионные города, вроде только начинавшие обретать уверенность в завтрашнем дне и научившиеся справляться со стихией, не ожидали «удара в спину». Озадаченные глобальными стихийными бедствиями, люди не могли представить, что роковым может стать даже невидимое невооруженным глазом. Созданные неведомо кем – природой, людьми или самим Творцом, незримые, но самые многочисленные на Земле вирусы, кажется, были только рады скопившимся в одном месте миллионам людей. Возможно, это сама планета взбунтовалась, решив, что людей стало слишком много на одном материке, но факт был в том, что таинственный яд месяцами проникал в клетки человека, выжидая так долго, чтобы ударить именно в тот момент, когда к этому никто не был готов.

Это был самый быстрый и ужасный геноцид за всю историю человечества. За полгода вирус уничтожил население почти всех городов на континенте…

Кроме одного. Как же он все-таки выжил? Была ли на это одна причина, или сложилось множество факторов? Говорят, что город спасла прогрессивность властей предержащих, среди которых было множество светил науки. Они первыми решили ограничить дневное пребывание, перейдя на вечерний рабочий день, полагая, что именно нахождение на солнце позволяло вирусу активно распространяться. Но это была лишь одна из версий.

Другие утверждали, что город просто вовремя смог оборвать связь с внешним миром, хоть это и далось ему немалой ценой, непростыми решениями, в числе которых был полный отказ от поставок продовольствия и энергии извне.

Кто бы знал, что в этой жемчужине цивилизации, изолированной от всего мира, в месте, где власть принадлежала лучшим умам человечества, родится зло, способное на столь циничный поступок.

Они называли себя партией Надежды. Все понимали, что за этими словами могло скрываться что угодно, но… Именно надежда тогда так была нужна людям, умиравшим каждый день от голода и жары, борющимся за свою жизнь всеми силами, которые давно уже были на исходе.

Начали они с мелочей. Закон о Глобальной оптимизации данных, революция имен и десятки других законопроектов, которые стали лишь пеленой, накинутой на глаза, для поверивших в них людей. Да, все было очень логично. Они обещали подарить всем сытое и счастливое будущее. Просто кому-то сейчас, а кому-то – через десятки лет, когда мир найдет в себе силы возродиться из пепла, словно феникс.

Программа партии включала в себя несколько путей преодоления кризиса, которые должны были реализовываться параллельно. Первый – борьба со Светилом. Предполагалось за максимум пятнадцать лет построить новую инфраструктуру, полностью перейти на солнечную электроэнергию, «уйти в тень», а день оставить для зарядки могучих батарей, чтобы ночью обеспечить город полным запасом энергии. Второе – независимая система очистки воды и новый тип водоснабжения для меняющихся погодных условий. Третье – гидропонные фермы и фермы для выращивания культивированного мяса и рыбы в специальных условиях. И наконец, четвертое – дать обществу возможность пережить эти двадцать лет. А это было самое сложное, ведь растущая преступность на фоне голода и безработицы и многие другие сопутствующие проблемы могли бы просто уничтожить население города до того, как План будет осуществлен.

Для решения этого вопроса и была придумана Великая Крионизация, или в простонародье – Тайм-Аут.

Пропаганда работала тогда через все возможные и невозможные каналы. Отточенные в СМИ и социальных сетях приемы зомбировали население, заряжая фанатичной уверенностью в правильности их выбора. Выбора, способного дать человечеству выжить, а большинству людей дать возможность пережить все трудности в сладком криосне и проснуться, когда все уже наладится и все проблемы настоящего уйдут в небытие. Проблемы, которые для каждого из них покажутся лишь одним мигом.

Да, сейчас кто-то скажет: «А был ли другой выход?»

Трудно дать ответ, но одно можно сказать точно: никто не имел права принимать такое решение!

Первая часть Плана прошла гладко: голод ушел, преступность была сведена почти на ноль. Энергии старого мира вполне хватало на поддержание нужной температуры в криохранилищах, в то время как остальная часть населения строила новый мир. Строила и ждала, что настанет день, когда их родные и близкие пробудятся от долгого сна и увидят тот самый новый прекрасный мир. Может, не такой, как раньше, зато дающий возможность хотя бы выживать в современных условиях. Так им обещали.

Наверно, все помнят наизусть эту новость, которая потом была использована как реклама. «Ученые совершили великое и такое нужное в этот час открытие. Удалось создать специальную технологию обратимой заморозки, изначально разрабатываемую для космической программы. Сначала мыши, потом собаки, а затем и первый человек смогли пережить криосон и выйти из него. Без последствий для памяти, мускулатуры, да чего уж говорить – для всего организма!»

Риск первого эксперимента по заморозке взял на себя ученый, который считался родоначальником этой идеи. Он предлагал применить криосон, разработанный для дальних космических полетов, в новом свете. Его звали Айзек Голдфарб. Многие, наверно, уже забыли это имя старого типа, сейчас оно звучит сложно и непривычно. Но Крио его не забудет никогда. Будучи членом партии, настоящим неотехнократом и идеологом, Айзек был единственным, кто решился на этот шаг. Так все думали.

Все смотрели эту видеозапись. Вот Айзек лежит замороженный, а вот спустя несколько кадров уже выходит из криокапсулы и счастливо улыбается. Неделю он не исчезал с экранов всех каналов, а потом опять ушел в криосон, сказав, чтобы его разбудили, когда наступят лучшие времена.

Айзек стал героем мирового масштаба, все стремились последовать его примеру. А партия Надежды обещала идеальные условия по криоконтракту! Двадцать лет бесплатного содержания в Хранилище, плюс специальное денежное пособие родственникам, плюс еще одно – при выходе из сна.

Настал день, когда закрылась последняя капсула согласно Плану, и человечество погрузилось в долгую работу во имя всеобщего блага. Избыток энергии позволял использовать специальные экзоскелеты для строительства нового города. Благодаря новейшим разработкам в нейрокибернетике, люди могли работать долго, усердно и минимально прерываться на отдых. Пища выделялась правительством по специальным картам и была строго рассчитана: ровно столько, сколько нужно человеку для жизни. При этом учитывался минимальный набор необходимых питательных веществ.

Шли годы, выросло первое поколение, которое уже толком не помнило старого мира. Среди этих людей был и Крио. Когда его родители ушли в криосон, ему было всего три. По странному стечению обстоятельств детей нельзя было помещать в криокапсулы. Говорили, что их нервная система слишком слаба для такого испытания. Правда в тех условиях даже детям не позволили быть бесполезными. Для всех находилась работа.

Пятнадцать лет миллионы людей работали, и их труд оказался не напрасен. Появляться днем под открытым небом было очень опасно, но, к счастью, План был осуществлен. Проблемы с едой отступили, ночью было жить вполне сносно, а весь Город ушел на второй и третий уровень, оставив убитую землю отбросам и отходам. К тому моменту Город уже больше трех лет как перешел на полное автономное обеспечение солнечной энергией – иные типы энергии перестали иметь смысл, а специалисты, сведущие в эксплуатации таких источников, давно ушли в небытие.

Кто мог поверить, что за два десятилетия столь многое может измениться? Никто! Но «Надежда» дала всем то, что обещала. И вот настал день Икс! День, который много лет праздновался как День Надежды, каждый год до которого отсчитывали как до самого великого события. День начала спасения и день, когда спустя двадцать лет родные всех людей Города должны выйти из криосна и возрадоваться чуду: оно произошло за то мгновенье, которым им должен был показаться криосон.

Но и в этой бочке меда оказалась своя ложка дегтя. Праздник в этот день перестал быть таковым. Надежда лопнула, как мыльный пузырь, никто не вышел из криосна, а на экране главного Криохранилища все увидели лицо того самого Айзека, который просил у всех прощения и говорил, что «так надо» и «не было другого выхода». На этом видео он казался непривычно маленьким и сутулым, будто сгорбился от ноши своей тяжкой вины. Его взъерошенные седые волосы и сумасшедший взгляд через толстые линзы очков, которые с трудом держались на крючковатом носу, был непривычно пустым и серым. Словно его тело еще до заморозки стал покидать дух, который он неуклюже пытался поймать, жестикулируя сухими старческими руками. Он был подавлен, он был на грани срыва, хоть и убеждал всех в своей правоте.

Оказалось, что людей из криосна выводить так и не научились, а времени оставалось непозволительно мало. Человечество могло уничтожить само себя в любой момент, потому светило науки, совместно с группой неотехнократов, и решил пойти на эту авантюру. «Я был первым, кто принял решение уснуть и более никогда не проснуться, чтобы спасти человечество. Возможно, сейчас вы не сможете по праву оценить этот шаг, но пройдет время, и вы обязательно поймете», – эхом в ушах собравшихся на площади раздавался ледяной голос ученого. Новость счастливого пробуждения Айзека оказалась фарсом, обычным видеомонтажом. Он был заморожен один единственный раз и из сна более не выходил. Такая судьба ждала и всех прочих, отважившихся на этот шаг.

Толпа взвыла, когда все поняли, каким вселенским обманом было все то, ради чего они жили и работали. У них изначально не было ни малейшего шанса увидеть своих родных. Тяжкое осознание случившегося слишком быстро навалилось на множество еще недавно счастливых людей. Реакция последовала незамедлительно: многие потеряли сознание, кто-то впадал в безумие, кто-то все так же молча стоял в праздничных одеяниях, не понимая, как могло случившееся произойти наяву. Никто такого не мог ожидать, никто не был к этому готов.

Так День Надежды стал Днем Плача.

Сноска № 2 – Треугольник Клея

Идеальным временем для сна как раз считалось самое жаркое время суток, когда температура доходила до пятидесяти-шестидесяти градусов по Цельсию в тени. На открытом солнце находиться было просто невозможно. Кто-то скажет, что это не так много. Точнее, много, но не катастрофически. Однако когда-то в данной части земного шара средняя температура в это время года не превышала тридцати пяти градусов. Сейчас же была достаточно жаркая пора, начиная с одиннадцати часов и вплоть до девятнадцати солнце было максимально активно. И, конечно же, это время было наименее пригодным для прогулок под открытым небом. Но зато лучшим для полного заряда личных батарей жителей Города. Шторки солнечных панелей на их домах автоматически закрывались чуть ранее половины восьмого, а открывались только за полчаса до полуночи. Таким образом, время для бодрствования сводилось к восьми часам в помещении и к восьми часам на улице. Эта формула была названа треугольником Клея, в честь ученого, научно доказавшего эту простую пропорцию как наиболее рациональную и наименее пагубно сказывавшуюся на здоровье людей при проживании в новых условиях.

Сноска № 3 – Автоматическая блокировка окон и дверей в дневное время суток

Сделано это было для безопасности, так как были не единичные случаи, когда люди, дезориентированные по какой-то причине, покидали свое жилище и получали приличную порцию солнечного облучения. Немногочисленные открытые участки белой, как бумага, кожи моментально покрывались ожогами, которые вызывали достаточно болезненные реакции организма, такие как слабость, головокружение и тошнота. На солнце температура нередко достигала семидесяти градусов по Цельсию, и в таких условиях могли передвигаться по поверхности только специально подготовленные люди, имеющие особые закрытые светоотражающие костюмы с альбедо почти единица. Но даже они нагревались, а соприкосновение с другими предметами тоже не сулило ничего хорошего, несмотря на то, что под костюмом был слой жароустойчивого материала, по структуре напоминающего латекс. Благо большая часть Города находилась в тени, а надобность выбираться в светлое время суток возникала очень редко, и это могли делать только специальные техники верхних уровней, например те, которые следили за климатическими стабилизаторами.

Сноска № 4 – Развитие имплантологии и разработки Etherium corp.

Главный скачок в развитии имплантологии был достигнут после двух внушительных открытий: изобретения нейроинтерфейса, с помощью которого чип мог через нервные окончания напрямую обмениваться информацией с мозгом, и возможность сделать его полностью автономным.

Энергию импланты брали прямиком из крови, посредством окисления их контактов. Смысл был именно в нужной температуре и реакции оксидов. Тело носителя играло роль огромного аккумулятора, а ток и энергопотребление у наносхем благодаря последним технологиям были совсем мизерными.

Нейроинтерфейс же был разработкой еще более сложной и «из коробки» вовсе не работал. Каждый экземпляр требовал обучения при взаимодействии с носителем, и на это нередко уходили недели, а то и месяцы, в зависимости от интенсивности его использования и восприимчивости хозяина. Чип должен был улавливать нужные нервные сигналы и уметь их интерпретировать, чтобы в будущем генерировать их самому и уметь расшифровывать обратные импульсы при получении. Проблема заключалась в том, что одна и та же информация у каждого человека представлялась разным набором сигналов, именно поэтому нейроинтерфейс и надо было обучать. У детей этот процесс проходил быстрее, поэтому новое поколение владело технологией куда лучше.

Только после изобретения головного импланта стали появляться периферийные, такие как глазные, ушные и прочие, изменяющие уже почти все возможные органы человека, вплоть до устройства, позволяющего расщеплять алкоголь, но чувствовать себя навеселе. Многие его называли второй печенью, так как оно не давало алкоголю нанести вред здоровью, но зато, зафиксировав его попадание в организм, сразу отправляло сигнал в главный чип о состоянии опьянения. Впрочем, даже эту опцию можно было отключить.

Все эти импланты работали в связке с головным, что открывало все новые и новые возможности для человеческого организма.