Текст книги "I (роман)"

Мы все этого хотели...

Вчера, естественно, всё закончилось плачевно. Когда мы вернулись в клуб, Таня со своей подругой продолжили собачиться. Ушли в угол и кричали друг на друга. Моя пассия явно позабыла, кто единственный из всех людей Земли проявил к ней сочувствие пять минут назад. Мне это надоело и я ушёл, даже не взяв её номер.

Сегодня Бахулов позвал выпить по кружке пива. Я был этому рад. Пролетело двенадцать дней моего отпуска и я соскучился по Жене. Он был среднего роста, спортивный, в меру накачанный, коммуникабельный и остроумный, пользовался успехом у женщин. Конечно, несмотря на всю креативность, Женины мечты не лежали дальше хорошей машины и коттеджа. Не хотел он писать каких-то книг, не размышлял об одиноких людях на вышках... Но он всегда оставался весел и свеж. У некоторых людей есть талант просто жить, а не думать о всякой херне.

Я же сегодня свеж явно не был. Вчерашние подвиги отдавали в организме налётом коматоза. Мы сидели в пиццерии, Бахулов пил пиво, я взял сок. Никогда не понимал, что такое опохмеляться. По-моему, это просто извращение. Поговорили немного про работу. Филиппович не сбавлял обороты, ещё бы!

– Чем занимаешься-то на свободе? – спросил Женя.

– Да так, вчера клубился...

– Ну и как?

– Неудачно ...

– Ясно, – резюмировал он, поняв мою мужскую скорбь. – Статью-то свою пишешь? Продвигается?

– Продвигается помаленьку... Познакомился с Мисс Геймер.

– Ну и как? Я бы вдул.

– Да, неплохая. Правда, я толком и не рассмотрел. Прикольная, теории мне всякие задвигала.

– Теории ваши... – вздыхает Женя. И спрашивает: – Что в девушке важнее, теории или клёвая задница?

– Теории при наличии клёвой задницы. Или задница при наличии теорий. Я ещё не разобрался, – говорю.

– Пфф. – тянет он. – Ты знаешь, сколько секса теряешь при такой политике?

– Даже боюсь представить эту цифру.

– Ты можешь быть серьёзным?

– Когда дело касается тупых тёлок, я, к сожалению, чересчур серьёзен, Женя, это мой бич.

Бахулов решил закончить тему пренебрежительным молчанием. Выдалась пауза для пары глотков.

– Думаю с психологом каким-нибудь познакомиться, – говорю. – Надо добавить немного науки. Пусть расскажет мне про психологические основы Интернет-зависимости. Не знаешь нормального?

– Да, слава Богу, нет, – отвечает, – погугли.

– Ага.

– А вообще, – после паузы говорит он, – ты должен был забить на эту писанину убогую и рвануть куда-нибудь в Турцию. Скооперировался бы с какой-нибудь девочкой, не тупой. Они сейчас пачками туда гоняют! Нормально отдохнул бы, а не страдал тут фигнёй. А статью можно и в последнюю ночь перед работой состряпать. Не по себе мне от того, что ты тратишь отпуск на всякую чушь!

– Да знаю, Женя... – отвечаю. – Просто как-то неохота никуда. Да и денег не накопил нормально...

– Чёрт. Надо было мне надавить на Филиппыча и выбить отпуск вместе с тобой. Ты так раскиснешь совсем в одного...

– Да с чего ты взял, что я раскисаю?! – вспыхнул я. В который раз понимаю, что наша с Женей дружба имеет конечную планку взаимопонимания. Поэтому в жизни мы редко встречаемся. – Я отдыхаю. Встречаюсь с людьми, работаю. Для себя работаю, а не для кого-то.

– Веселиться тоже надо.

– Женя! – он меня вывел. – Ты знаешь, что, если будешь продолжать в том же духе, то к сорока годам станешь одним из этих толстоватых мужичков, отчего-то считающих себя офигенно познавшими жизнь и любящих лечить людям, которым это нахрен не сдалось, свою сомнительную жизненную философию?!

– Эй, эй, дружище... Ладно, ладно, угомонись...

Не уверен, что он меня понял.

– Может, и съезжу куда-нибудь, – говорю. – Возьму билет и слетаю. На Байкал, может, сгоняю. Мне спонтанно больше нравится, чем планировать.

– Отлично, я только за! – и он осушил кружку. – Я же просто хочу, чтобы ты хорошо отдохнул. Кстати! Насчет хотения... Не видел новый ютубовский хит? Сейчас покажу. Здесь же есть вай-фай?

Спрашивая про вай-фай, он машинально оглядывается по сторонам, как будто вай-фай виден, как пар или дым. Наконец, выуживает из сумки ноутбук.

– Какое хотение? Порнуха, что ли?

– Сам ты порнуха, – он включает компьютер.

– Вот и мы наконец в кафешке посидим, пялясь в ноут, как люди, – говорю.

Женька усмехается, я допиваю сок и жду, пока он включит видео. Он пересаживается на мою сторону и поворачивает экран.

Я вижу название ролика. «Мы все этого хотели... (так мило)».

– С каких это пор ты стал интересоваться чем-то милым? – спрашиваю.

Реплика остаётся без ответа, Бахулов включает видео. На экране улица, люди идут, оператор снимает человека с микрофоном. Судя по окружающей обстановке, снято где-то в Восточной Европе.

– Где это? – спрашиваю.

– Не знаю. Румыния какая-нибудь или что-то в этом роде.

Кадр сменяется, репортёр на непонятном языке задаёт вопрос молодой парочке. Девушка не очень симпатичная, черты лица грубые, пацанка. Парень стрижен под ёжик. Чувак с микрофоном говорит с минуту, субтитры на русском, видимо, выдают нам самую суть: «Ваше странное несбывшееся желание?».

Они что-то переспрашивают, смеются, потом девчонка, смеясь, говорит: – Чтобы были такие часы, или ещё что-нибудь, что нажимаешь кнопку, и все люди вокруг останавливаются! И можно зайти в любой магазин и взять, что хочешь!

Парень тоже весело восклицает, нам переводят:

– Или раздеть кого-нибудь! – он выкрикивает это и смущённо отворачивается, взрываясь смехом.

Мы с Бахуловым, усмехаясь, переглядываемся.

– Хотели же?! – спрашивает он. Я улыбаюсь.

В кадре появляется ещё одна некрасивая девушка в очках, тоже весёлая. Может, это в Голландии снимают? Вопрос ей, похоже, уже задали и она энергично отвечает:

– Гора мандаринов! Знаете, такая огромная гора мандаринов, что можно объесться их!!! Три раза!!! -люди, идущие рядом, оборачиваются и смеются над её весёлыми возгласами.

План снова меняется.

– Порш Кайен? – как бы переспрашивает парень, улыбаясь.

– Провести один день в пустом городе... – мечтательно говорит блондинка. – Как в фантастических фильмах. Выходишь утром ранней осенью на улицу, и видишь пустоту... оставленные посреди дороги машины... открытые двери супермаркетов... Потрясающе...

Следом отвечает мужчина лет тридцати, с длинными волосами и в бейсболке цвета хаки.

– Я недавно ехал на машине в другой город, – рассказывает он, – и вижу огромное поле... Простирается далеко-далеко... И вот так захотелось просто остановить машину и пойти...

Он как будто смущается, говоря это. Чувствуется, что у него крутятся мысли навроде: «Глупости, зачем я это говорю...».

– Мир во всём мире, конечно! По-моему, все люди хотя бы раз этого хотели! – говорит женщина средних лет, мне почему-то кажется, что она школьный учитель.

– Мммм, нуу... – мнётся какой-то студент. По его глазам непонятно, хотел ли он когда-нибудь мир во всём мире. Субтитры переводят его смущённые смешки. – Ха, га! Работу нормальную... чтоб зарабатывать там.

– Да бросить этот город нафиг да свалить отсюда подальше, – весело и как-то устало восклицает солидный мужчина. На нём дорогое пальто. Он красив и пытается выглядеть свежо. – А вы что думали? Шучу конечно! Кто ж нас отпустит?! – смеётся.

– Много-много конфееетооок, – очень смешно лепечет на их языке маленький чумазый мальчуган, которого кто-то держит за руку. Все, кто стоит рядом на тротуаре, чуть ли не падают со смеху. – Миллион наверно... – и тут он становится серьёзен и говорит: – И чтоб папа не был пьяный.

Симпатичный пацан. Который хочет, чтобы его папа не был пьяный. Бахулов поглядывает в мою сторону, судя по всему, доволен произведённым эффектом. Сюжет продолжается.

– Выспаться бы... – улыбается девушка.

– Чтобы на Новый Год действительно случилось чудо. А то ждёшь его, ждёшь... А потом первое января! – говорит парень.

– Читать мысли! А мои чтобы не читали! – отвечает девчонка лет двенадцати.

В кадре появляется модно стриженый клаббер в тёмных очках. Он как будто слегка пританцовывает на месте.

– Ооо... дайте подумать! Наверно, оказаться девушкой на некоторое время! Ха-ха! Да все этого хотели, сто процентов! – смеётся он. – Парни – оказаться девушкой, а девушки – парнями! Что бы я сделал? Ууу... пустился бы во все тяжкие! Ха-ха-ха..!

– Я думаю, что у всех людей одни и те же странные несбывшиеся желания, – рассуждает симпатичная брюнетка. – Ну, например, чтобы были такие часы, что нажимаешь кнопку, и все вокруг замирает! И можно зайти в любой магазин и взять, что хочешь! Или например провести день в пустом городе... Или гору мандаринов... Огромную гору мандаринов! Представляете? Здорово же!

Ролик заканчивается. Ведущий смотрит в камеру и что-то восклицает, взмахивая рукой. Видимо что-то вроде «вот так вот!». Но нам не переводят.

Мы с Бахуловым откидываемся на спинку дивана.

– Дааа, – протягиваю.

– Прикольно?

– Ага! В точку!

– А ты думал? Херню показывать не стану.

Я говорю:

– Наверное, человечество действительно изменится, когда мы перестанем хотеть всего этого.

– Так какие проблемы? – говорит Женя, жуя арахис. – Время остановить? Есть уже игры! Останавливаешь всё и раздеваешь бабу на улице. Только картинку надо до идеала довести и всё.

– А вместо горы мандаринов будет таблетка?

– Да хрен знает. Нет, пусть мандарины настоящие будут. Вот таблетка нужна, чтоб кинул её в воду, и там вискарь. Видел в каком-то убогом фильме.

Мысли о виски или каком-нибудь другом алкоголе меня всё ещё не вдохновляют. Так что на предложение Жени всё-таки вдарить по пиву отвечаю отказом. Сидим ещё минут двадцать, потом расходимся. Передаю привет ребятам с работы, Бахулов морщится. Ему-то завтра трудиться! А мне. Эх! На улице осознание собственной свободы вспыхивает во мне с новой силой. Когда в тебе плещет эндорфин, приятно идти и таращиться на людей.

А ещё этот ролик включил во мне чувствительность к окружающему миру.

А ведь я действительно хотел когда-то всего того, о чём говорили эти люди. И если видео собрало пару миллионов просмотров, получается, этого хотело ещё множество людей. А значит, мы всё-таки не меняемся, и мы по-прежнему всё те же. Какой буквой ни обзови наше поколение. Мы всё так же чувствуем одно и то же. И это прекрасно.

И тут я подумал. Я ненавижу Интернет, но не могу от него отказаться, потому что это тот инструмент, благодаря которому я могу поговорить с кем угодно. С любым человеком Земли. И раз уж сегодня зашла речь о том, что прекрасно для всех. Я спрошу, что считает прекрасным моё поколение Интернета, что его трогает и что оно запомнит навсегда. И оно ответит.

Ночью я опять не мог заснуть.

Психотерапевт, играющий на джембе

Кстати, Аня с 1200 друзьями меня всё-таки продинамила окончательно. Написал ей в Скайп спустя оговорённую неделю. Снова началась тягомотина в духе «я работаю до шести, занятая, да и вообще...». Ну, думаю, и хрен с тобой, раз уж работа до шести – это непреодолимое препятствие.

Зато я наткнулся на психолога. Сработали многочисленные теории и нужный человек сам обнаружился -вдруг, откуда ни возьмись. В общем, смотрел в Интернете ролик про организуемый одной из местных телекомпаний опен-эйр с кучей площадок, где можно поиграть в интерактивные игры, послушать лекции, музыку и посмотреть, как в конце дня в небо взлетают несколько тысяч воздушных шаров. В ролике было несколько блиц-интервью о прошлогоднем фестивале с какими-то людьми из чиновников, бизнеса, и вдруг перед взором предстал мужчина с длинной шевелюрой, бородкой-эспаньолкой и в солнцезащитных очках, сопровождаемый надписью внизу экрана «Павел Нечаев, психолог».

Вбиваю это в поисковик. Вылезает сайт – «Павел Нечаев, психотерапевт, играющий на джембе». Джембе оказался барабаном родом из Западной Африки. Это меня не сильно интересовало, но такое самоопределение – это по меньшей мере забавно, по большей – уход от канонов, а это мне и нужно было. Я не хотел получить сухие ответы от какого-нибудь дядьки, называющего себя психологом, а на деле давно потерявшего творческий запал и занимающегося этим делом по инерции. Мне нужен человек, с которым можно просто свободно заговорить на интересующую меня тему, а там уж куда кривая выведет. Как получилось с Мисс Геймер. Мне, безусловно, нужна наука, но и живость тоже.

Пошарился немного по сайту, выполненному в воздушных тонах. Какие-то притчи, истории, размышления, рекомендации художественных книг. Похоже, он мне подходит, лучшего варианта, думаю, не найду, тем более что искать не особо хочется. Забегая вперёд, скажу, что в тот момент я не заметил, что его специализация, как указано на сайте – «первый консультант женщин VIP, психолог, семейный консультант». Почему-то мой мозг вообще упустил такой момент, что у психологов вообще-то есть специализация. Заметил я это уже в день встречи, зайдя снова на его страницу в Контакте. Хотя учитывать это стоило по той простой причине, что написано всё это у Павла на сайте было для женщин VIP, так как они его клиентки.

На сайте были телефон и «мыло». В Контакте я его нашёл без проблем. Написал сообщение. Для живости вначале упомянул, как случайно узнал о нём, потом про статью. Чёрт меня дернул ляпнуть о том, что, возможно, буду писать на эту тему что-то большее, чем статья.

Ответил он на следующий день. Книга его заинтересовала куда сильнее. Сказал, что занимается каким-то своим проектом и ищет что-то, что может оказаться полезным этому делу. Поэтому вопрос: где, кем и когда книга будет опубликована, есть ли договорённости с издательством, тираж, аудитория, на которую рассчитана книга и так далее? Вопрос, конечно, был интересный. Пока ничего конкретного сказать было невозможно. Как же мы любим оповестить всех о своих грандиозных планах, когда ничего конкретного сказать ещё невозможно. Но на этот раз я выкрутился, наплетя что-то размытое. В итоге договорились встретиться через пару дней.

Очередная пара дней моего отпуска пролетела быстро. Встреча наша была назначена в неизвестной мне кофейне в одном из торговых центров. Кофейня – универсальное место встреч. В автобусе уже подумал, что опоздаю, но прибываю на место как немец, строго по расписанию, спускаюсь на цоколь и заказываю чай. Павел появляется минут через десять. Внешностью он слегка напоминает Никаса Сафронова, только побрутальней. Одет в джинсы и футболку, лет ему, наверно, от 35 до 40. Здороваемся, жду, пока он заказывает кофе. Когда официантка удаляется, начинаем беседу.

– Сейчас, только включу инструмент, – говорю я и начинаю шарить в Айфоне.

– Какой инструмент? – спрашивает.

– Диктофон.

– Может быть, сначала обговорим моменты? – недоверчиво замечает он.

– А, конечно, – приходится отложить кирпич в сторону. Хотя жаль, можно потом упустить детали.

– Егор, – говорит Павел, – статья – это понятно, на несколько вопросов отвечу без проблем. Но книга – это гораздо интересней. Но тут мне до сих пор не ясно. Для чего это вообще? Какова целевая аудитория? Понимаешь... мне нужно понять, для чего это мне? – выделяет он последнее слово.

Не знаю, выдают ли в этот момент мышцы моего лица недоумение. Сначала Анна, теперь психотерапевт. Иногда я не совсем понимаю людей. Как будто я прошу у них денег взаймы. Наверняка время моего нынешнего собеседника стоит недёшево, но мне-то нужно совсем немного. Ладно, допустим, просто помочь человеку, не холодильник перевезти, а поучаствовав в его творческом процессе, рассказав пару историй – это вещь пустая и бесполезная. Пусть так. Но как же строчка в титрах? Хотя бы. Разве этого мало? Разве это не пиар? Да, конечно я не Виктор Пелевин, но ведь и он не Зигмунд Фрейд. Естественно, я не могу сейчас разложить перед Павлом пасьянс из десяти железных поводов что-то мне рассказывать. Но дело-то в том, что размер будущего профита ведёт расчёт с нуля, и только в положительную сторону. Так что я не совсем понимаю его сомнений. Хотя его право считать меня графоманом и опасаться за своё имя. Да к тому же, может, я непонятно объяснил.

Начинаю говорить. Про тот же пиар. Про целевую аудиторию. Она – это, пожалуй, люди от пятнадцати до тридцати. Интернет стал незаменимой площадкой, в котором они проводят по несколько часов в день. Это люди от школьников и офисных работников до кого угодно. Мне кажется, это такая армия людей, что плюсы очевидны. Мы с ним сидим в кофейне в торговом центре, я журналист информационного портала, он успешный психотерапевт. Да в кого ни ткни из нашего окружения, как непосредственно в этой точке времени и пространства, так и в остальной жизни, все они – это поколение И. Но он говорит:

– Понимаешь, я создаю проект, основанный на онлайн-консультациях. Это семинары, продажа аудиолекций, текста. Я создаю автономную систему, которая смогла бы работать без моего участия. Интернет – это то пространство, за счёт которого я строю свой бизнес. Но моя аудитория – это тётки от 25 лет, которые хотят найти себе богатого мужа. Мне они интересны. И я не понимаю, зачем мне участвовать в этой книге... Ты посмотри, кто читает книги? – он говорит. – Это тётки! Женщины среднего возраста. Мужчины не читают книг.

– Я знаю многих, кто читает.

– Да? И что, например?

– Не знаю. И классику. И современную литературу...

Но он эмоционально перебивает.

– А ты зайди в книжный магазин. Кто там? Женщины! Я только что был в книжном магазине, только что! И то, потому что мне надо было купить книжку для работы, – и он вытаскивает из сумки мини-издание «Афоризмы великих женщин». – Понимаешь? Самая читающая аудитория – это женщины от 25 до 40. И им нужны ответы на их вопросы! А тут что-то для каких-то студентов, постоянно сидящих в Интернете... Работать над этим, тратить время? Нет. Мне не интересно, – заключает он.

– Подождите, – говорю. – В смысле работать? Мне нужен час-полтора. В конце концов, для статьи нужно то же самое.

– Без проблем, – отвечает он и смотрит на часы, – У меня осталось времени свободного – тридцать минут. Давай. Задавай вопросы.

Мужик оказался более категоричным, чем его образ, созданный личным сайтом. Но отказываться толку нет. В конце концов, нужен материал для статьи. И хотя я совсем не подготовился, понадеявшись на взаимопонимание, которого не оказалось, задать пару тупых вопросов у меня время есть. Думаю секунд десять. Спрашиваю самое простое и напрашивающееся.

– А были в Вашей практике случаи с Интернет-зависимостью?

Он отвечает без интереса, но обстоятельно, добавив официоза в голос.

– Были, конечно. Приходят часто. Но это в основном приходят мамы подростков, мальчиков. Приходят и называют это Интернет-зависимостью. Но это не совсем подходящее название. Это не зависимость. Это такой некий способ... Ну, формировать реальность, что ли, свою личную. В основном это молодые люди, 16-18 лет. Та реальность, которую предлагают родители, а именно они её предлагают, неинтересна. Кажется, что она неинтересна, неэффективна, не работает.

– Ну, это всегда так было, – вставляю комментарий, – просто новый, высокотехнологичный способ ухода от реальности.

– Это не уход, – возражает профессионал, – это формирование своей реальности. Уход – это в лес ушёл и всё. Или заснул летаргическим сном, вот это уход. А тут другое. Он же живёт? И у него полное ощущение, что он живёт наполненной жизнью.

У меня был пример с парнем лет двадцати. Чувак, настолько преуспевающий в этой среде, о чём мама даже не подразумевала. Он писал какие-то программки, зарабатывал неплохие деньги, в районе полтинника. Причем мама даже не знала о его сбережениях. Они пришли ко мне и начали об этом говорить. И оказалось, что это у него настолько уже жизненно... А ей кажется, что он сидит всё время в Интернете и проводит это время зря.

А самым главным для мамы болезненным фактором было то, что у него нет девушки. Так оказалось, что у него и девушка тоже есть. Просто встречается он с ней не для того, чтобы построить отношения, а чтобы переспать. Раз в две недели. А чаще ему не надо. Можно ли назвать это зависимостью? Ведь зависимость – это то, что человек не может контролировать. А если он работает, увлечён творческим трудом? Вряд ли.

– А если он не работает, а сидит и страдает там ерундой? Видюшки смотрит.

– Важный вопрос: для чего он это делает? Всегда можно задать такой вопрос. Только какой-нибудь умственно отсталый человек не сможет ответить на него. Но у всех, кого я спрашивал, ответ был. Общается с друзьями. Смотрит видео? Ну да. Но он же смотрит не всё подряд, а на какую-то тему. Значит, эта тема ему интересна.

– Так а почему он не пойдёт на улицу, – спрашиваю, – в баскетбол поиграть? Ночью пошляться, вместо того, чтоб за монитором сидеть.

– А что, ночью шляться – это лучше?

– В некоторых случаях да.

Судя по тону, он вряд ли со мной согласен.

– Вообще, слово «зависимость» я бы не использовал, – продолжает Павел. – Подмена. Когда человек начинает заменять общение в реальном мире на виртуальное. Он обкрадывает себя. Вернее, не себя, а свою нервную систему за счёт уменьшения количества раздражителей. По Интернету мы не можем почувствовать запах человека. Хотя даже если сознательно мы его не замечаем, у всех он есть и влияет на наше восприятие человека.

Если же говорить о просмотре каких-то новостей, потока информации... Ну, если говорить о молодом человеке, кто формирует его так называемый вектор интенции – его интересы? Семья. И как она это делает? Объяснять ничего не надо. Воспитание – это не процесс передачи информации с помощью слов. Воспитание – это просто демонстрация своей модели поведения, того, чего ты хочешь. Но если родители ведут себя в жизни определённым образом, то как они хотят, чтобы ребёнок вёл себя по-другому? Ушли в восемь утра на работу, вечером вернулись, и что они делают?

– Смотрят телевизор.

– Совершенно верно. У них привычка смотреть телевизор. Поколение другое. Не было Интернета. Но модель-то поведения одна и та же! Ну успели они получить образование, устроиться на работу, и ходят теперь туда по инерции. Чем отличается их поведение от ребёнка, который пришёл из школы и сел за компьютер? Да ничем. То же самое. Тогда чего мы хотим требовать? Те семьи, в которых дети бегают за родителями по горам, на лыжах, в леса ходят, вместе что-то строят... там всё нормально, там нет таких проблем. Вот и весь ответ.

Я завожу старую пластинку, начатую ещё с Аской.

– А, допустим, пройдёт тридцать лет и вырастет поколение детей, которые с младенчества сели за компьютер. Опомнятся ли они в пятьдесят лет?

Он усмехается.

– Как вам сказать? Когда-то не было двигателя внутреннего сгорания. И все ездили на велосипедах с маленьким задним колесом и огромным передним. Или на лошадках. А потом появились автомобили. Но ведь остались люди, которые ездят на велосипедах и лошадках. Так и здесь. Будут ли люди в будущем интересоваться живой природой?.. Думаю, да.

Я не унимаюсь.

– А если встанет выбор: перенести своё сознание в чип или нет?

Своими теориями о будущем вызываю очередную улыбку.

– Дело каждого, что делать со своим телом. Я бы не стал, – говорит он.

– Лучше умереть?

– А какой смысл в жизни, если нет смерти?

Повисает пауза. Новые вопросы не рождаются в моей голове.

– И всё, что ли? – спрашивает он.

– Да похоже на то, – говорю, – можно о тётках поговорить.

– Так, а о чём конкретно? Заданная тема нужна. О чём трындеть?

– А не надоедает это всё? Влезать в головы людей?

– Надоедает, конечно. Иногда нужно отдохнуть.

– Я тоже раньше интересовался, лет пять назад. Подходил к людям, которые казались интересными, знакомился и брал что-то вроде интервью. Занятно было, часто вылезали скелеты из шкафа.

– Аа, – скучающе говорит он. – А чё перестал интересоваться?

Приходится рассказать немного о себе. Павел приободряется. Продолжает задавать вопросы – видимо, профессиональная привычка. Я, как перед цыганкой-гипнотизёркой, сам того не замечая, продолжаю говорить. Он спрашивает тем тоном, которым открыто копаешься в человеке.

– А у тебя кто родители? – говорит.

– Простые люди, – отвечаю после паузы. Вопрос, конечно, невинный, но чувствую, что начинается перегиб палки. Хотя бесплатная консультация профессионала – это неплохо, но мне почему-то не хочется.

– А ты без них живёшь?

– Ага, снимаю квартиру.

– А девушки нет? – спрашивает он вдруг.

– Постоянной нет, – отвечаю на автомате.

– А, то есть кому-то присунешь и досвидос, да? – Он меня просто обезоруживает. – Девчонок, что ли, нет нормальных? Или ты за компьютером много сидишь, как герои твои?

– Нет. Просто встретишь ту, которая тебе покажется самой нормальной, а она тебя отшила.

Второй раз за последнее время мне приходится говорить о девушке, которая мне нравится. Ладно, думаю, посмотрим, что из этого выйдет.

– Женщина, которая осталась для меня полной загадкой, – говорю.

– Почему?

Кручу ладонью у виска.

– Гуси полетели, – спрашивает, смеясь, – у неё?

– Ага, – киваю. – Очень странная.

– Так ты тоже странный, – улыбается он. – Рыбак рыбака видит издалека!

– Чёрт его знает, какой тут механизм. Почему мы западаем на кого-то, из-за каких качеств?

– Так а что тут думать? Думать тут нельзя, это опасно. Ты думать начинаешь, что ли? Так... какая же она? Или как?

– Ну что-то вроде.

– Неее, ты чё, нельзя! – выдаёт он тоном более опытного мужика. – И вообще, нельзя думать о том, что она думает про тебя. Это не важно. Забей. Какая разница? Так можно вообще с ума сойти. Она тебе нравится? Ну и отлично. Лучше подумай, что ей нужно. Что ей интересно, какие у неё желания, какие у неё мечты? Надо в этом разбираться, понимать, уметь помочь. Ещё и на шаг опередить её при этом. Будешь два раза из трёх попадать – всё. С кем ещё общаться? Только с тобой. Потому что ты понимаешь... Ты можешь выслушать, понять, посоветовать, помочь. Ты незаменимый.

– Интересно, сколько я экономлю на бесплатной консультации? – говорю.

– А что? Отличная глава для книги. Нормально. Можно же внутри книги облажать саму книгу. Обязательно должен быть персонаж, который скажет главному герою: забей! И потом размышления того на эту тему.

– Да... А у вас семейная жизнь долгая?

– 26 лет. Уже задолбался. – подмигивает он мне.

– Пациентки-то тоже чего-то хотят, наверно?

Этот вопрос смущает уже его, заставляет медленно подбирать слова.

– Ну... им это не мешает хотеть. Точнее, их это не останавливает. Ну, в смысле хотение.

– И что делать, спустить на тормозах?

– Да нет... Нет. В смысле, спустить на тормозах, это что обозначает? Позволить им делать всё, что хочется?

– Наоборот.

– А. Нет, ну это же как раз повод для того, чтобы обсудить их хотелки. Это же какая-то эмоция, которую можно обработать в общении.

– От этого их мозг наверняка взрывается ещё больше.

– Ооо... У них мозг взрывается вообще в принципе от всего. У них взрыв мозга – это такое перманентное состояние. Бывают иногда затишья, спады. Вообще женщины думают, что рассуждают очень логично. Но... вот если бы был какой-то третий пол, вот он бы всех рассудил. И кстати, – говорит он, – я вот подумал, было бы отлично сделать такую художественную штуку, написать психотерапевтический роман. Про всю эту тему. Это бы здорово привлекло целевую аудиторию.

Он намекает на то, что мы могли бы посотрудничать? По интонации, вновь наполнившейся интересом, похоже на то. Что я мог бы попробовать свои силы в качестве Оксаны Робски. Или кто у них там сейчас верховодит? Забавно.

– И какой финал? – спрашиваю. – Открытый, закрытый? Чем он должен кончиться?

– Ну как? Это психотерапевтическая история. И как любая психотерапевтическая история, он должен закончиться исцелением. Иначе неинтересно. Простой архетип, – продолжает. – То есть сюжет со всеми ответвлениями, ответами на все вопросы, с понятным хэппи-эндом. Ну, потому что попса должна быть. Всякие мини-сюжеты, анти-сюжеты. не. Это всё сужает аудиторию существенно. Простая история. Молоды, красивы, сошлись. Вместе поднялись, родили детей. Потом началось. У него звёздная болезнь, молодые девочки, у неё там своё. на-на-на, тра-та-та. ну и потом раз – у всех, короче, счастье. Главное, чтоб у неё счастье было.

Я улыбаюсь. Он тоже улыбается и ведёт дальше:

– Важно, чтобы у неё в конце всё было хорошо. Тут же можно такую схему забабахать! История в истории, какие-то ответвления, одно цепляется за другое и пошло-поехало! Но это, короче, прикооольно. – тянет он каким-то юношеским тоном. – Мне вообще кажется, что такие психотерапевтические истории читаются с интересом. Потому что это же подноготная.

– Да, это интересно всегда, – соглашаюсь.

– Да. Вот. А тут если и завязать ещё на VIP-персон. Потом взлёт, её падение. Ну нормально. Нет, стандартная вещь. Сюжет – штамп. Но его можно завернуть же красиво. Штампованно, ну и ладно, мы ориентируемся же на массовость. Большему количеству читателей можно донести большее количество хороших мыслей. Это если говорить о мотивации творческого человека. То есть попробуй в штампованный сюжет зафуфырить новое содержание. Интересная задача? Ведь даже читая ЭТО, они будут делать какие-то выводы, чему-то учиться. А потом придут к нам. А мы их будем учить дальше. То есть вот это интересно.

Он встаёт, его уже ждёт какая-то женщина за другим столиком, пришедшая минут пять назад.

– Ну всё, надумаешь – звони.

– Конечно, – говорю. Хотя уже знаю, что не позвоню.

Выхожу на улицу. Неоднозначное впечатление он на меня произвёл. И своей личностью и тем, что говорил. Иду с чувством неудовлетворённости, но одновременно и позитива. Значит, размышления героя должны последовать? Какие размышления? Ну что, я не знаю всего того, что говорил мне Нечаев? Не думать о всякой чуши, стать для неё незаменимым... Да знаю, конечно. Просто в жизни мы встречаем людей, рядом с которыми теряем способность адекватно воспринимать окружающую действительность. Они нас пьянят. На физическом уровне. Что бы мы ни делали рядом с ними, нам кажется, что надо было сделать по-другому, лучше. В результате мы творим настоящий бред. Вот и я встретил своего. И, не справившись с эмоциями, получив отказ, сам обрезал все контакты с ней. Может быть, должны пройти ещё многие годы, прежде чем мы, пока молодые, наберёмся опыта и перестанем пьянеть от конкретного человека.

Хотя, может, и хорошо, что так всё вышло. Если бы она досталась мне легко, всё получилось бы как обычно. Страсть бы прошла и я охладел, оставшись таким же, как был. А так, не подпустив к себе меня такого, далеко не совершенного, она заставила меня думать о своих недостатках и бороться с ними, развиваться. Мне иногда кажется, что мир только так и может менять нас к лучшему, не давая что-то очень желанное, но пока непосильное. А наше дело – нарастить себе мышц под ту ношу, что хотим нести. Я надеюсь, что прав.