Текст книги "Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы"

Глава 2
Украинское национальное движение в годы Первой мировой и Гражданской войн

Первая мировая война

Начало войны, казалось, не предвещало украинскому движению ничего неожиданного. Несмотря на предпринятое после революции 1905 г. определенное ужесточение мер в отношении украинского движения, оно продолжало существовать. К 1913 г. в России выходило 22 украинских периодических издания, действовало 49 украинских книгоиздательств, их ежегодный тираж составлял 500–600 тысяч экземпляров (196–242 наименования), в ряде городов имелись украинские клубы (одесская «Украинская хата», московский «Кобзарь» и др.), театральные и музыкальные группы[154]154
  Щёголев С. Н. Украинское движение как современный этап южнорусского сепаратизма. Киев, 1912. С. 192, 280–281.


[Закрыть]. Сохранялась и его политическая составляющая – партии и общества, например созданное в 1908 г. украинскими либералами на месте самоликвидировавшейся УДРП Общество (Товариство) украинских прогрессистов (ТУП). Упадок наблюдался лишь в левом секторе украинского движения, но это объяснялось не гонениями на украинство, а общим упадком социалистического движения в России. Правда, движение не имело сколько-нибудь ясных перспектив реализации своих целей.

Его сторонники в России встретили начавшуюся войну неоднозначно, но большинство из них, по крайней мере внешне, заняло оборонческие позиции или, даже считая ее злом для своего дела, выбирали «наименьшее», то есть победу России. Они даже старались всячески подчеркнуть свою российско-патриотическую позицию[155]155
  Укратське питания. Київ, 1997. С. 180–181.


[Закрыть] и публично отмежеваться от некоторых групп галицких «украинцев» и эмигрантов из российской Украины, вставших на путь поддержки Австро-Венгрии. А таковые имели место. По мере обострения противоречий между ведущими державами Германия и Австро-Венгрия все больше внимания начали обращать на украинское движение, прекрасно понимая, что украинский вопрос – вопрос не только о государственном, но и о национальном единстве России, и рассматривали его как своего союзника. По понятным причинам поддержку центральноевропейским монархиям выразили почти все «украинские» партии и общества Галиции. Националистами был сформирован корпус Украинских сечевых стрельцов, воевавший на Восточном фронте против своих единокровных братьев – солдат русской армии.

В 1914 г. рядом эмигрантов (Д. Донцовым, В. Дорошенко, А. Жуком, Н. Зализняком, М. Меленевским, А. Скоропис-Йолтуховским и др.) был создан Союз вызволения (освобождения) Украины (СВУ), действовавший под руководством германско-австрийского командования. Видную роль в создании СВУ сыграл А. Л. Гельфанд, более известный под именем Парвус – активный деятель германской и российской социал-демократии, «банкир революции», вхожий в крупнейшие финансовые круги Европы, идеолог мировой революции и создания Соединенных Штатов Европы, бывший одно время покровителем тогда еще мало кому известного Л. Д. Троцкого. Парвус подготовил и изложил германским властям план организации в России революции и вывода ее из войны. Среди прочего планом предусматривалась организация национал-сепаратистских выступлений в России и в первую очередь на Украине. «Украина является краеугольным камнем, сдвинув который можно будет разрушить централизованное государство»[156]156
  Цит. по: Емельянов Ю. В. Троцкий. Мифы и личность. М., 2003. С. 236.


[Закрыть], – убеждал он германское правительство. План был полностью поддержан, и на указанные Парвусом цели стали выделяться миллионы германских марок (правда, значительная, если не большая, часть этих средств вела происхождение из заокеанских финансовых структур). Первая сумма в размере 2 миллионов марок была предоставлена Парвусу в марте 1915 г. Часть выделенных средств шла на поддержку Союза освобождения Украины, с членами которого Парвус тесно сотрудничал с самого начала войны. Естественно, финансирование СВУ велось и австро-венгерской стороной.

«Политическим постулатом союза», как заявляли его формальные руководители, являлась державная независимость Украины, которой отводилась почетная роль барьера, защищающего европейскую культуру (очевидно, германскую) от московского «варварства». В «Воззвании» СВУ от 25 августа 1914 г. разъяснялось, что реализацию национальных устремлений Союз связывает «с разгромом России в войне, развивая в этом направлении соответствующую деятельность»[157]157
  Записка об украинском движении за 1914–1916 год с кратким очерком истории этого движения как сепаратистско-революционного течения среди населения Малороссии // «Украинская» болезнь русской нации. М., 2004. С. 122–124.


[Закрыть]. По замыслам его настоящих шефов СВУ должен был заниматься организацией революционных волнений, диверсий, создавать агентурную сеть, объединять национальные организации российских народов на почве борьбы с Россией. Однако практические результаты деятельности этой организации не оправдали надежд ее учредителей, настолько они были мизерны (хотя формально СВУ прекратил существование лишь 7 мая 1918 г.).

Еще одной задачей СВУ была агитация среди российских военнопленных-малороссов, вербовка их на службу в украинские подразделения австрийской армии и подготовка из них шпионов и агентов по разложению тыла русской армии. Среди пленных распространялись брошюры и прокламации с призывами вступать в ряды австрийской армии; им втолковывалось, что они «украинцы» и не российские подданные, а граждане «Украины». Но этой работе мешали сами пленные, большая часть которых даже в тяжелых условиях концлагерей не пошла (пусть даже вынужденно) на сотрудничество с украинской партией. Лидер кадетов П. Н. Милюков, как известно поддерживавший требования украинского движения, характеризуя положение в лагере Раштадт, приводил следующие цифры: 1500 распропагандированных пленных-малороссов были готовы воевать за украинское дело, до 3 тысяч составляли «сочувствующие», занимавшиеся на украинских курсах, 6 тысяч были ярыми противниками украинства. Остальные (большинство) не занимали никакой позиции, сохраняя нейтралитет и мечтая поскорее вернуться домой. В. И. Ленин, проживавший в то время в Европе, приводил еще более красноречивые данные. Сумевший бежать пленный солдат рассказывал ему, что в их лагере за год из 27 тысяч пленных-малороссов сагитированными оказалось только 2 тысячи. «27 000 – число большое. Год – срок большой. Условия для галицийской пропаганды – архиблагоприятные. И все же близость к великорусам брала верх!»[158]158
  Цит. по: Михутина И. В. Украинский вопрос в России (конец XIX – начало XX века). М., 2003. С. 236.


[Закрыть] – поражался Ленин.

Безусловно, тех, кто принял украинскую идею, было меньшинство. Но немецкая обработка пленных приносила свои результаты, только они могли проявиться не сейчас, а спустя какое-то время. Ведь многие солдаты узнали об украинском вопросе и о том, что они – тоже «украинцы», именно в концлагерях. Вернувшись в охваченную революцией Украину, обращенные в «украинскую веру» и часть «сочувствовавших» пополняли ряды сторонников украинских правительств, причем становились наиболее активным элементом движения.

Политика центральных держав и связи прогермански настроенных деятелей украинства с немецкими и австро-венгерскими военными и политическими кругами были хорошо известны в России. Понятно, что это непосредственным образом влияло на отношение к представителям украинского движения внутри страны. Вот поэтому они и старались откреститься от германофильства и опровергнуть укоренившиеся в российском обществе обвинения о связях движения с враждебными разведками. Не кто иной, как С. В. Петлюра, писал, что украинцы (в данном случае имелись в виду и «сознательные», и народ, от лица которого последние стремились выступать) будут храбро защищать Россию, «сражаясь в рядах войска и действительно проливая кровь за единство государства»[159]159
  Цит. по: Танин-Львов А. А. УСДРП: организационно-идеологическая характеристика // История национальных политических партий России. М., 1997. С. 159.


[Закрыть].

Но, несмотря на подобные демонстрации лояльности, иногда искренние, а чаще нет, российские власти не изменили подозрительного отношения к движению. Был закрыт ряд изданий, в том числе газеты «Рада», «Село», журнал «ЛНВ» и др. (украинская пресса в столицах продолжала выходить). Попытки создания «украинских» госпиталей были отвергнуты и характеризовались в прессе как проявления сепаратизма[160]160
  Укратське питания. С. 182.


[Закрыть]. Отношение властей к украинскому движению внутри страны было сходно с политикой по отношению к «украинцам» в занятой русскими войсками Галичине, заключавшейся в закрытии украинских обществ и прочих учреждений. После отступления в 1915 г. русских армий из Галиции правительство стало более осторожным, а деятели движения – наоборот, более активными.

Аналитики МВД отмечали, что с начала войны украинское движение притихло «лишь на поверхности» и что «его невидимая работа в известном направлении продолжается»[161]161
  Записка об украинском движении… С. 140.


[Закрыть]. Его адепты, помимо ставшей уже привычной литературно-культурной работы, осуждали политику царской администрации в Галичине, просили открыть украинские школы и ввести украинский язык в сферу народного образования. Добивались они также свободы украинского слова, разрешения деятельности культурно-просветительских обществ. Петиции, содержащие такие требования (а порой и угрозы «отмщения» Российскому государству и нации за то, что «украинский народ… приговорен к смерти»), время от времени поступали депутатам Государственной думы[162]162
  Там же. С. 147–151; Гунчак Т. Україна: перша половина XX століття. Київ, 1993. С. 71.


[Закрыть]. Некоторые требования украинства по-прежнему получали поддержку у либерально настроенных представителей общероссийских партий, например кадетов.

Дальше обсуждения проблем культурно-национальной автономии авторы петиций и меморандумов не заходили, и политическая составляющая движения была незаметна. Украинские деятели умеренно либерального толка сосредоточились на работе в общественных и хозяйственных организациях и комитетах (Военно-промышленном комитете, Комитете Союза городов Юго-Западного фронта, Обществе помощи населению Юга России, пострадавшего от военных действий). Из материалов полиции следовало, что украинская работа, как и раньше, велась в основном среди интеллигенции, которая для укрепления «украинской обособленности» считала необходимым завоевание «своей» школы и «своих» культурных учреждений. Среди крестьянства проявления сепаратистских тенденций не наблюдались[163]163
  Записка об украинском движении… С. 143, 163.


[Закрыть]. Член УПСР И. П. Мазепа позднее вспоминал, что народ в национальном плане был «несознательным», многомиллионное крестьянство находилось под влиянием российской партии эсеров, и «фактически на Украине накануне революции господствовал “русский дух” и почти не было заметно проявлений какого-нибудь широкого, массового национального движения»[164]164
  Мазепа І. Україна в огні і бурі революції 1917–1921. Київ, 2003. С. 27, 28.


[Закрыть].

Наряду с умеренными кругами имелись также немногочисленные, действовавшие подпольно группы, которые были настроены гораздо более радикально и решение социальных вопросов увязывали с национальным становлением Украины. Из числа подобных организаций можно упомянуть харьковские Украинский социалистический коллектив (1914–1916) и Украинский юношеский союз (1915–1916), выступавшие за реорганизацию России в демократическую федеративную республику по национально-территориальному признаку и воспитание социально активного, национально развитого типа молодого украинца. Среди подпольных обществ были и те, что целиком стояли на самостийнических позициях. Таковым был созданный осенью 1915 г. в Екатеринославской губернии Инициативный комитет Украинского независимого союза. Его основной целью стала организация самостийной украинской республики. Тактикой по достижению этой цели должна была стать борьба за «национализацию» всей общественной жизни на Украине: школы, церкви, администрации, суда и т. п. Ее составной частью члены комитета провозглашали борьбу против денационализации украинской нации, что на практике должно было выражаться в бойкоте русской культуры[165]165
  Записка об украинском движении… С. 151–156, 160–161.


[Закрыть]. Конечно, подобные группы не делали погоды в движении, но, с другой стороны, их наличие придавало последнему политическую завершенность: имелся радикальный сектор, куда при определенной конъюнктуре могли переместиться и более умеренные течения.

«Фундамент» у автономистов и самостийников был общий – национальный вопрос, различались лишь подходы к его решению и темпам. Пока устои Российской империи оставались незыблемыми, пока сохраняла устойчивость мировая политическая система, в движении господствовал автономистский подход, а само оно действовало осторожно и порой даже робко. Но кажущиеся незыблемыми устои были сметены вихрем революции. 1917 г. положил начало новому, очень короткому периоду в жизни украинского движения, повлиявшему самым решительным образом на выполняемую им задачу – строительство украинской нации и создание самостийной Украины.

Движение во всероссийской смуте 1917–1920 гг.

Революция, которую так давно ожидало российское общество, стала полной неожиданностью. Война и разразившийся революционный кризис резко повысили политизацию масс и превратили накопившиеся социально-экономические, политические, национальные вопросы в достояние широких слоев населения страны. Падение самодержавной власти и образование Временного правительства открывало реальную возможность для развития инициативы на местах. Временное правительство, созданное депутатами Государственной думы, оставалось легальным органом, хотя его власть, функции и авторитет не шли ни в какое сравнение с авторитетом и полномочиями освященной Богом и церковью власти монарха. Начавшийся процесс эрозии центральной власти порождал и провоцировал сепаратистские тенденции на окраинах империи.

Не украинское движение и даже не национальный вопрос привел Российскую империю к коллапсу. Деятели украинства быстро сориентировались в ситуации и воспользовались революционной стихией, подхватив «лежащую на улице» власть. По образному выражению российской исследовательницы И. В. Михутиной, украинское движение сумело «в первый момент, в волнах углублявшегося хаоса, что называется, сорвать ветер с парусов антивоенного движения и назревшей в деревне аграрной революции и преобразовать эти мощные потоки в энергию государственного строительства»[166]166
  Михутина И. В. Указ. соч. С. 252.


[Закрыть]. Эйфорией революции и тем, что националисты смогли занять враз опустевшее «свято место» власти, объяснимы массовые демонстрации весны 1917 г., проходившие и под красными, и под «жовто-блакитными» флагами. Истинное положение дел, истинное место украинского движения в общественно-политическом спектре бурлящей России стало видно чуть позже, когда схлынула первая волна революции.

Способствовали активизации центробежных сил и либеральные настроения, захватившие российское общество после свержения самодержавия, которое ассоциировалось со старым миром угнетения. И соответствующие шаги нового правительства не заставили себя ждать. Было принято постановление об отмене вероисповедных и национальных ограничений, в котором было признано равенство всех граждан России перед законом, свобода совести, право на получение начального образования на родном языке (в случае с Украиной под таковым понимался украинский). Местные языки допускались в суде и делопроизводстве, хотя и с ограничениями[167]167
  См. об этом: Сталин И. В. Сочинения. М., 1946. Т. 3. С. 18–19. Делопроизводство и преподавание на национальных языках могло вестись в частных обществах и школах.


[Закрыть]. Был принят и ряд мер, непосредственно касающихся национального развития Украины: дано разрешение на открытие в Киеве украинской гимназии, возобновлена деятельность общества «Просвита»[168]168
  Соколова М. В. Великодержавность против национализма: Временное правительство и Украинская центральная рада (февраль-октябрь 1917) // Исследования по истории Украины и Белоруссии. М., 1995. С. 119–120.


[Закрыть].

Деятели украинского движения тоже даром времени не теряли и, пользуясь терминологией М. Грушевского, перерабатывали «потенциальную энергию этнографического существования в динамику национального развития»[169]169
  Цит. по: Смолин М. «Украинский туман должен рассеяться, и русское солнце взойдет». Украинофильство в России. Идеология раскола // Украинский сепаратизм в России. Идеология национального раскола. М., 1998. С. 19.


[Закрыть]. Проживавшие в Петрограде адепты движения создали Временный украинский революционный комитет, который призывал украинцев столицы поддержать революцию и демократию в их борьбе за гражданскую свободу. При этом подчеркивалась и цель «украинской демократии» – обеспечение «отдельных национальных» прав, полным выражением которых являлась бы «национально-государственная самостоятельность» – создание «собственного суверенного государственного организма». Пока что этот «организм» виделся в виде широкой национально-территориальной автономии Украины в Российской федеративной демократической республике[170]170
  Лотоцький О. Сторшки минулого. Варшава, 1932. С. 327–328.


[Закрыть].

Не отставал и Киев. Местные активисты, состоявшие в Обществе украинских прогрессистов, созвали съезд украинских партий и студенческих, солдатских, кооперативных и прочих организаций города. 20 марта 1917 г. они сформировали Центральную раду, которая провозгласила себя высшей властью на Украине[171]171
  Гунчак Т. Указ. соч. С. 81.


[Закрыть]. В апреле на Украинском национальном конгрессе, на который съехались представители различных организаций и регионов Украины, Рада была структурирована: определен ее количественный состав, избран председатель. Им стал М. С. Грушевский, его заместителями – С. А. Ефремов и В. К. Винниченко. На Центральной раде, а значит, и на проводимых ею мероприятиях лежал отпечаток формальной нелегитимности: она не имела преемственности от прежних структур власти. С точки зрения юридической законности характер Рады не вызывает сомнений. Но с точки зрения «революции», с точки зрения украинского движения шаг этот был оправдан, а значит, и легитимен. Россия вступала в период безвластия, потом перешедшего в многовластие. И у каждой враждующей стороны была своя правда. Сами сторонники Центральной рады присвоение власти в малороссийских губерниях явочным путем прикрывали стремлением, во-первых, оправдать доверие украинского населения и исполнить долг перед родиной, а во-вторых, организовать и удержать «народное национальное движение», не дать ему перерасти в стихийные и опасные для государства формы[172]172
  Укратське питания. С. 189.


[Закрыть].

Одним из приоритетных видов деятельности стала широкая разъяснительная работа о целях, задачах и истории движения, привлечение в его ряды как можно большего числа людей. «Мы… украинский народ, особый народ со своим особым языком, историей, письменностью и культурой», – убеждал М. Грушевский своих читателей в специально написанной им популярной, рассчитанной на массы брошюре с говорящим названием «Кто такие Украинцы и чего они хотят»[173]173
  Грушевський М. Хто такі Українці і чого вони хочуть. Київ, 1917. С. 4 и др.


[Закрыть]. Ломка прежней жизни, привычных устоев способствовала увеличению числа тех, кто осознанно или волею судеб примкнул к украинскому движению, стал «сознательным» или «стихийным» украинцем. События 1917 г. вытолкнули на поверхность немало «неофитов», которые радикализировали движение, вдохнули в него новые силы, направили на новые цели. По мнению В. Винниченко, «именно те, кто не умел даже как следует говорить по-украински… были наиболее крайними, непримиримыми националистами»[174]174
  Винниченко В. Відродження нації. Київ; Відень, 1920. Ч. 1. С. 140–141.


[Закрыть].

Деятельность украинского движения развивалась по нарастающей. В мае под эгидой Рады прошел ряд съездов: войсковой, крестьянский, кооперативный, рабочий, «вольного казачества». Характерно, что политическая активность была вызвана не только работой украинских организаций. Новые условия вынуждали искать свое место в меняющемся мире все общественные силы. Наиболее показательным примером может служить позиция Русской православной церкви. В апреле-мае, а затем осенью 1917 г. во всех губерниях состоялись епархиальные съезды духовенства и мирян, призванные найти ответы на вопросы, поставленные революцией перед церковью. На них, в частности, шла речь и об «украинских» делах.

Войсковые съезды наиболее резко ставили вопрос о национально-территориальной автономии – учреждении при Временном правительстве поста министра по делам Украины, создании украинской армии и разделе Черноморского флота[175]175
  Соколова М. В. Указ. соч. С. 120–121, 123.


[Закрыть]. Национальные воинские части из солдат-малороссов Центральная рада начала формировать явочным порядком практически сразу. В мае 1917 г. Временное правительство признало эту практику и дало добро на формирование украинских полков. Темпы украинизации частей российской армии, стоящих на Украине, были довольно высокими. Но их украинизация происходила не столько из-за высокой национальной сознательности военнослужащих (вспомним ситуацию с пленными), сколько из-за их нежелания воевать. Не случайно, что после попыток передислоцировать эти части на фронт в них усиливались большевизация, шатание и дезертирство. Вообще, солдатская масса была, пожалуй, главной опорой движения в эти годы. В отдельные периоды украинские правительства могли рассчитывать только на свои войска. Армия, особенно находящаяся на стадии разложения, – наиболее революционный отряд общества, поскольку ее энергия направлена на свержение и уничтожение старого порядка. Кроме того, разлагающаяся армия – явление особое, маргинальное, оторванное от прежней системы общественных связей. Вот почему войсковые съезды мало интересовались социально-экономическими вопросами и почти все внимание уделяли вопросам политическим, почему и были настроены наиболее радикально.

Адепты украинского движения настойчиво продолжали работу по строительству собственной государственности. Рамки самостоятельности «национально-государственного организма» в представлении украинских националистов не имели четких очертаний. Как и прежде, большинство придерживалось идеи автономии Украины в составе федеративной демократической России. Правда, в эти понятия вкладывался настолько разный смысл, что порой автономия Украины понималась как что-то вроде статуса британского доминиона (с приоритетом местного законодательства над общегосударственным, собственной армией, финансами, судом), то есть фактически независимого государства.

Создается впечатление, что в их понимании границы между национальной автономией и полной самостоятельностью были расплывчаты. Например, все дореволюционные съезды наиболее влиятельной УСДРП выступали против независимости Украины. Апрельская конференция УСДРП (1917 г.) также высказалась за федерацию автономий как «наилучшее обеспечение демократических… прав каждой нации». И только взятие власти большевиками, начало Гражданской войны на Украине, немецкая оккупация заставили УСДРП 6 мая 1918 г. отказаться от лозунга союза с Россией[176]176
  Танин-Львов А. А. Указ. соч. С. 160–161.


[Закрыть]. Один из лидеров партии и Центральной рады, В. Винниченко, в октябре 1917 г. заявлял, что с уничтожением царизма исчезли и основания для «самостийничества». Но тот же Винниченко чуть раньше, 7 июня того же года, на II войсковом съезде намекал, что лозунг автономии Украины в составе России – мера тактическая и вынужденная, продиктованная велением времени: слабостью сил «сознательных украинцев» и отсутствием их влияния в больших городах[177]177
  Цит. по: Соколова М. В. Указ. соч. С. 123.


[Закрыть]. Даже если предположить, что подобные высказывания были вызваны колебаниями конъюнктуры, надо констатировать, что по мере углубления системного кризиса сторонников полной самостийности становилось все больше, а их требования – все радикальнее.

Создание государственности велось постепенно. 10 июня Центральная рада выпустила свой Первый универсал. В нем торжественно провозглашалось, что украинский народ способен самостоятельно строить свою жизнь и будет это делать. Подчеркивалось сохранение единства с Россией, но в то же время Универсалом предлагалось избрание Всенародного Украинского собрания (сейма), которому должна была бы принадлежать власть на Украине и решения которого имели бы приоритет перед постановлениями Всероссийского учредительного собрания. Рада присваивала себе и право налогообложения в виде дополнительных сборов в свою пользу (выплаты во всероссийский бюджет продолжали бы сохраняться)[178]178
  Національні процеси в Україні: історія і сучасність. Київ, 1997. Т. 1. С. 422–425.


[Закрыть]. Вскоре после издания Универсала было создано и правительство – Генеральный секретариат, ставший высшим исполнительным органом Рады[179]179
  Верстюк В. Ф., Дзюба О. М., Репринцев В. Ф. Україна від найдавніших часів до сьогодення: хронол. довідник. Київ, 1995. С. 223–224.


[Закрыть].

Впрочем, конъюнктура вскоре изменилась. Между Радой и Временным правительством был достигнут компромисс. Петроград соглашался признать право на самоопределение за всеми народами и обещал начать проведение новой линии в украинском вопросе[180]180
  Соколова М. В. Указ. соч. С. 124.


[Закрыть]. Тон Центральной рады сразу изменился. Во Втором универсале от 3 июля говорилось, что она выступала и выступает против отделения Украины от России, против самовольного объявления автономии до соответствующего решения Всероссийского учредительного собрания, а Генеральный секретариат объявлялся органом Временного правительства[181]181
  Національні процеси: історія і сучасність. Т. 1. С. 425–426.


[Закрыть].

Однако отношения между Киевской радой и петроградским правительством продолжали ухудшаться. Центральная рада явочным порядком провозгласила приоритет собственной власти и издаваемых ею законов над центральными. В сентябре была выработана структура управления и созданы государственные органы – 14 генеральных секретариатов, в том числе военный, финансов, почт и телеграфа и др., вовсю шло формирование украинских воинских частей. Таким образом, в 1917 г. на Украине активно формировался центр силы, закладывалась собственная государственность. Приход к власти большевиков означал окончательную ликвидацию последних остатков всякой легитимной власти в России. Власть в Киеве перешла в руки Центральной рады. 7 (20) ноября она выпустила Третий универсал, в котором «во имя спасения всей России» Украина провозглашалась «Украинской Народной Республикой» в этнических границах, то есть охватывающих те территории, где большинство населения составляли этнические украинцы[182]182
  Там же. С. 426–427.


[Закрыть]. Учитывая определенные трудности при установлении национальной принадлежности этого населения, особенно в переходных пограничных зонах, к «этническим украинским территориям» могли быть отнесены и Кубань, и значительные территории Области войска Донского, Воронежской и Курской губерний, Белоруссии, не говоря уже о бывшей Новороссии и Донбассе.

В Универсале еще говорилось о федеративном устройстве будущей России. Но фактически он стал переходным звеном от полугосударственности времен многовластия к полной независимости Украины. Его умеренность объяснялась нерешительностью вождей движения и ожиданиями скорого падения большевиков. Но те уступать не собирались и, используя энергию социальной борьбы, даже предприняли попытку распространить свою власть на Киев. Столкновение большевистских отрядов с воинскими формированиями Рады в украинской националистической историографии получило громкое название украинско-московской войны[183]183
  См.: Мірчук П. Українсько-московська війна (1917–1919). Торонто, 1957.


[Закрыть]. Под влиянием новой обстановки 9 января 1918 г. Рада принимает Четвертый универсал, в котором объявляет, что «отныне Украинская Народная Республика становится самостоятельным, ни от кого не зависимым, вольным суверенным государством Украинского Народа»[184]184
  Національні процеси… Т. 1. С. 430.


[Закрыть].

Таким образом, за 1917 г. украинское движение оказалось в состоянии (правда, в благоприятствующих этому условиях) создать государственность, хотя и непрочную. И это самым непосредственным образом повлияло на ход Гражданской войны, в которой украинское движение смогло выступить отдельной силой. Конечно, украинские правительства (сначала до весны 1918 г. Центральная рада, затем отстранивший ее от власти Гетмана Павла Скороплодного, а с ноября того же года Директория, свергнувшая уже гетмана) были неустойчивыми. Их раздирали внутренние противоречия и нерешенные социально-экономические вопросы, держались они во многом за счет австро-немецких оккупационных войск, интервентов, Польши и в конце концов были сметены большевиками. Но главным оставалось то, что «Украина» стала осязаемой реальностью.

Была определена и ее территория. Временное правительство отводило в ведение украинской Рады Киевлянину, Волынь, Подолье, Полтавчанину и большую часть Черниговы. После его падения Центральная рада самостоятельно распространила свою власть еще и на Харьковчанину, Екатеринославщину, Таври (без Крыма), Донбасс, Кривой Рог. Была объявлена территорией УНР также и Холина, оккупированная немецкими войсками еще в 1915 г. Ее судьба, равно как и судьба тех частей Воронежской и Курской губерний, на которые претендовали «украинцы», откладывалась Радой до решения «организованной воли народа»[185]185
  Там же. С. 426–427.


[Закрыть]. Таким образом, Украинское государство в основном сравнялось по территории с украинским «идеальным Отечеством». Украина вышла на мировую арену. Делегация УНР участвовала в переговорах в Брест-Литовске, ее посольства направлялись в европейские страны. Правда, серьезной картой в большой игре западных политиков УНР не стала: в спорных ситуациях они были готовы делать ставку на единую Россию, пусть даже красную[186]186
  Украинская государственность в XX веке: ист. – политол. анализ. Киев, 1996. С. 250–251, 253–254.


[Закрыть].

Еще одной важной чертой, которую движение приобрело за годы Гражданской войны, стала его крайняя радикализация. Собственно, ничего более радикального, чем вооруженная борьба за достижение каких-либо идеалов, и быть не может. Радикализация шла рука об руку с укреплением в сознании его приверженцев антироссийской, а у значительной части также антикоммунистической и антисоветской направленности. Упрочились и политические связи с Галичиной. Правда, несмотря на провозглашение 22 января 1919 г. акта «злуки» – соединения Восточной и Западной Украины, создать единое государство не удалось. Серьезному испытанию подверглась сама идея соборности. Дело в том, что Антанта передала Галичину возрожденной Польше, которая силой подавила попытку местных украинских кругов самоопределиться. В ходе борьбы как раз и проявились различия в интересах и психологии галицийцев и российских «украинцев».

Во имя борьбы против своих вековечных врагов-поляков деятели Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР), и особенно командиры Украинской Галицкой армии (УГА, войско ЗУНР), были готовы сотрудничать и сотрудничали не только со своими коллегами из российской Украины, но и с противниками последних: красными и даже деникинцами – сторонниками единой России. Россия была далеко, а потому, как говорил глава ЗУНР Е. Петрушевич, «не так страшна, как Польша»[187]187
  Цит. по: Мазепа I. Указ. соч. С. 308.


[Закрыть]. В свою очередь, российские «украинцы» (конечно, стремясь к созданию Великой Украины) тоже были готовы пожертвовать интересами галицких братьев, если этого требовала своя борьба. Заключенный в апреле 1920 г. договор между Польшей и УНР подтверждал права Польши на владение Галицией, Холмщиной, Подляшьем, Западной Волынью и Полесьем и означал отказ петлюровцев от этих земель. Галицийскими националистами этот договор расценивался (и расценивается до сих пор) как явное предательство Западной Украины. Иными словами, если для бойцов УГА был крайне актуален лозунг «Хоть с чертом, только не с поляками»[188]188
  Там же. С. 302.


[Закрыть], то для вождей украинства в России этот же лозунг звучал по-другому: «Хоть с чертом, только не с русскими (москалями)».

Было бы упрощением утверждать, что, начав строительство государственности, деятели украинского движения забыли о национальном строительстве. Напротив, оно велось активно. Но действовать приходилось в условиях войны, постоянной чехарды властей, «кочевого» образа жизни украинских правительств, то отступающих под ударами своих противников, то вновь возвращающихся в Киев. И, кроме того, нельзя забывать, что мероприятия украинских властей встречали противодействие со стороны противников украинства. Все это сказывалось на результатах работы.

Требования преподавания на украинском языке в школах и вузах, введения украиноведческих дисциплин выдвигались представителями движения с самого начала революции, в том числе на многих съездах, например кооперативном, педагогическом и др.[189]189
  ВерстюкВ. Ф., Дзюба О. М., Репринцев В. Ф. Указ. соч. С. 211, 215, 216.


[Закрыть] После перехода всей полноты власти в руки украинских правительств их первоочередной заботой стала украинизация общественной жизни, в первую очередь народного образования. 31 июля 1918 г. Совет министров Украинской державы (так называлось Украинское государство при гетмане П. Скоропадском) принял закон об учреждении при Киевском, Харьковском и Одесском университетах кафедр украинского языка, литературы, истории и права, а также кафедры украинского языка и истории при Нежинском историко-филологическом институте (тогда же было принято постановление о введении монополии на продажу водки и вина)[190]190
  Там же. С. 278.


[Закрыть]. Был основан Каменец-Подольский государственный украинский университет, сыгравший важную роль в деле воспитания и консолидации украинских кадров. Украинские правительства в меру своих возможностей поддерживали искусство, особенно тех его представителей и те коллективы, которым были близки идеалы движения[191]191
  Там же. С. 254.


[Закрыть]. Чтобы не останавливаться на перечислении всех мероприятий в национально-культурной сфере, стоит ограничиться упоминанием, что в этот период возникает Украинская академия искусств (ноябрь 1917 г.) и Украинская академия наук (1919 г.)[192]192
  Там же. С. 248.


[Закрыть]. Их появление на свет стало серьезным вкладом в дело утверждения национального организма под названием «Украина». Научные и образовательные учреждения во главе с УАН и УАИ предоставляли дополнительные возможности для выработки идеологии, развития национальной культуры, конструирования специфических украинских черт и их трансляции в массы.