Текст книги "Война моторов: Танковая дубина Сталина. 100 часов на жизнь (сборник)"

Напомню читателю, что танк Pz. V «Пантера» немцы создали в качестве ответа советским Т-34-76 и КВ, которые доставили Вермахту немало проблем уже в первые месяцы войны. Техническое задание, выданное фирмам Daimler-Benz (DB) и MAN 25 ноября 1941 года (по-видимому, по результатам общения конструкторов с фронтовиками, описанного Гудерианом), предусматривало создание 35-тонного танка с длинной 75-мм пушкой, мощным двигателем, расположенными под углом броневыми листами и скоростью до 55 км/ч («Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 129). В мае 1942 года Гитлер выбрал один из двух представленных на конкурс проектов – дизайн фирмы МАN. Надо сказать, что рейхсминистр Тодт, отвечавший за военную промышленность Германии (равно как и сменивший его на этом посту после гибели в авиакатастрофе Альберт Шпеер), убеждали фюрера принять конкурирующий проект – концерна Daimler-Benz (Томас Йенц (Тhomas L. Jentz), «Germany’s Panther Tank», с. 16–18). О. Дорошкевич в книге «Полная энциклопедия боевых танков и самоходных орудий» сообщает, что отвергнутый вариант «Пантеры» был даже внешне очень похож на Т-34 и сначала больше понравился Гитлеру (с. 193). Вальтер Шпильбергер подсказывает, что Гитлеру очень понравились дизельный двигатель и компоновка проекта DB, повторившая подход практически всех советских и британских конструкторов танков – заднее расположение двигателя и трансмиссии («The Panther & Its Variants», с. 16 и 22). «Компоновка танка, – поясняет А. Лобанов детали проекта DB, – моторно-трансмиссионное отделение с ведущим колесом заднего расположения – была такой же, как и на советском танке (прим. автора: как видим, немцев не испугало “искусственное сжатие объёмов”)… Башня сдвинута вперёд, броневые листы корпуса расположены под углами, точно повторяющими углы наклона броневых плит на Т-34. Двигательная установка предлагалась дизельная…» («Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 129). Правда, немцы отказались от подвески «Кристи» в пользу традиционной – листовой, использовавшейся на всех предыдущих моделях германских «панцеров». В остальном конструкторы из «Даймлер-Бенц» не стали мудрствовать лукаво и в точности выполнили наказ германских фронтовиков: «скопировать Т-34». Иллюстрации на странице 17 книги Шпильбергера подтверждают: издалека этот немецкий танк можно было бы отличить от «тридцатьчетвёрки» разве что по длине пушки и наличию дульного тормоза.

Интересно рассмотреть причины, по которым Гитлер, которому сначала больше понравилась практически полная копия «большевистского танка», потом всё же согласился на проект фирмы МАN. С. Харт сообщает, что главными аргументами против принятия на вооружение «Пантеры» a la Т-34 (вес 35 тонн, броня до 60 мм) послужили чересчур выдававшееся вперёд дуло длинной пушки, которое могло «зарываться в землю» при движении по пересечённой местности (к слову, та же проблема имелась у Т-34-85 и «Шермана-светлячка») и слишком уж разительное сходство с советским танком: это наверняка приводило бы к поражению собственной противотанковой артиллерией и самолётами Люфтваффе («Panther Medium Tank», с. 5). Последнюю причину – нежелание подвергать экипажи риску «дружеского огня» – подтверждает и О. Дорошкевич. Впрочем, А. Лобанов пишет, что ключевым доводом немецких военных, выступивших против понравившегося Гитлеру проекта Daimler-Benz, стало то, что на такую машину не могли поставить замечательную по своим характеристикам 75-мм пушку Kwk 42 L/70 с длиной ствола в 70 калибров. «В итоге, – заключает он, – несмотря на целый ряд выигрышных технических и конструктивных решений (прим. автора: проекта DB), предпочтение было отдано проекту концерна МАN («Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 130). Аргумент по поводу сложностей с установкой указанной пушки подтверждает и С. Харт: у «Пантеры» проекта «Даймлер-Бенц» получился недостаточно широкий погон башни («Panther Medium Tank», с. 6).

Впрочем, и победивший проект фирмы МАN, по словам О. Дорошкевича, не избежал влияния Т-34: «можно смело сказать, – пишет он, – что победившая в конкурсе машина также во многом основывалась на революционной конструкции Т-34 и имела много черт, присущих этому выдающемуся советскому танку. К их числу следует отнести широкие (660 мм) гусеницы, позволявшие уменьшить удельное давление на грунт и тем самым повысить проходимость, мощный, правда бензиновый, двигатель, очень эффективное 75-мм орудие и наклонное расположение броневых плит…» («Полная энциклопедия боевых танков и самоходных орудий», с. 193). Какими бы ни были причины отказа от производства почти полной копии «тридцатьчетвёрки» в пользу «толстозадой» версии «Пантеры» концерна МАN, к ним, насколько я могу судить, не относилось то, что проект «Даймлер-Бенц» не удовлетворял требованиям времени. В связи с этим утверждение М. Барятинского о том, что в конструкции Т-34 образца 1939 года «не было ничего современного», представляется мне несправедливым и откровенно тенденциозным.

Поскольку у победившей в конкурсе машины концерна МАN двигатель и силовая передача вновь располагались в разных концах корпуса, танк получился более высоким (3 метра) и тяжёлым (43 тонны), чем предполагалось. Соответственно, и его максимальная скорость – 46 км/ч – оказалась гораздо ниже той, что устанавливало техзадание 1941 года (55 км/ч). Фактически вместо хорошего среднего танка у немцев получился тяжёлый танк с недостаточным бортовым бронированием (40 мм против 45 мм у Т-34) и изначально рассчитанной на значительно меньший вес, а потому ненадёжной ходовой частью. Первый экземпляр «толстозадой» «Пантеры» был, как водится, испытан на полигоне в Айзенахе 8–14 ноября 1942 года. Несмотря на пышный букет всевозможных нареканий, начальный вариант «Пантеры» – Pz. VD – был спешно принят на вооружение в «недоделанном» виде (как в своё время и Т-34 образца 1939 года) и запущен в серию. Германские военные так торопились найти достойный ответ Советам, что решили проигнорировать тот факт, что новый танк было трудно назвать боеспособным («Panther Medium Tank», с. 8). Первые четыре серийных образца вновь подверглись испытаниям в январе и феврале 1943 года в Графенворе и Куненсдорфе.

Помня о нелицеприятных выводах отчётов, касавшихся результатов испытаний «тридцатьчетвёрки» в Кубинке и Абердине, приведу для сравнения далеко не полный список обнаружившихся дефектов «Пантеры»: реальные углы возвышения и понижения пушки не отвечали спецификации; башня при вращении «скребла» по люкам водителя и радиста; цепи конечных передач часто рвались; регулярно ломалась трансмиссия; двигатель самовозгорался; постоянно отказывали топливные насосы (там же, с. 10). В. Шпильбергер добавляет, что позже – в ходе сражения под Курском – выявились слишком высокое потребление масла двигателем и заедание люков механика-водителя и радиста, из-за чего их не закрывали даже во время боя (The Panther & Its Variants», с. 96). Как видим, зубки у «малышки» «Пантеры» резались вполне «по-взрослому». Заметим, что процесс взросления конструктивно «недоношенного» Pz. V весьма напоминал трудный путь становления другого продукта дизайнерской штурмовщины – советского танка Т-34. Разумеется, как и в случае с «тридцатьчетвёркой», последовал приказ: «устранить», «улучшить» и «доработать». Надо сказать, что немецкие разработчики и производители не подвели и провалили его выполнение точно так же, как в своё время и их советские коллеги, похерившие наказы по срочной «доводке» Т-34.

К началу Курской битвы «пантеры» буквально еле ползали. Двигатели по-прежнему отказывали, трансмиссия выходила из строя, а топливные насосы текли так, что в танках часто возникали пожары (там же, с. 13). Когда после надолго затянувшихся переделок первые двести «пантер» таки довезли до Восточного фронта, две из них сгорели от пожаров в двигателях прямо при разгрузке, а ещё шестнадцать поломались уже во время короткого марша от станции до района сосредоточения (там же, с. 13). Иначе говоря, уже в первый день пока ещё мирной эксплуатации полностью или на время вышли из строя 9 % от общего количества совершенно новых танков. Следует упомянуть и то, что, в том числе и из-за ненадёжности «пантер», на два месяца задержалось начало самой операции «Цитадель» («Воспоминания солдата», с. 424–428). Эта задержка, вполне возможно, привела к поражению Вермахта в ходе Курского сражения. А неблагоприятный для немцев исход битвы на Огненной дуге, в свою очередь, коренным образом повлиял на дальнейший ход войны, закончившейся безоговорочной капитуляцией Германии.

Брошенный немецкими танкистами танк Pz. Kpfw. V «Пантера» 51-го танкового батальона 10-й танковой бригады. Курская дуга. 1943 год (источник: http://www. istpravda.ru/pictures/14125/)

В том же, что касается боевого дебюта «Пантеры», то, по мнению американского историка С. Залоги, он оказался неудачным: в течение 1943 года максимум один из четырёх (25 %) Pz. VD был боеготовым в тот или иной момент времени («Armored Thunderbolt», с. 95). Впрочем, у германских танкистов было иное мнение. Ссылаясь на доклады о боевом применении, появившиеся в сентябре 1943 года, В. Шпильбергер утверждает: «танк “Пантера” оказался эффективным» (The Panther & Its Variants», с. 96). Главным фактором была признана не его техническая надёжность (или, скорее, полное отсутствие таковой), а способность безнаказанно истреблять танки противника на дистанциях 1500–2000 метров (там же).

К приведённому выше списку дефектов можно добавить ещё несколько пунктов: опорные катки часто не выдерживали веса машины и разваливались на части; во время дождя протекала башня, а при ведении интенсивной стрельбы экипажи «пантер» страдали от пороховых газов примерно в той же степени, что и советские танкисты в Т-34. Башня Pz. V поворачивалась слишком медленно: полный оборот на гидравлической тяге, не зависевшей от работы двигателя, занимал 60 секунд («Germany’s Panther Tank», с. 57 и 60). Для окончательного доворота башни при прицеливании требовалось использование ручного привода. Мало того, А. Лобанов сообщает, что «скорость вращения башни зависела от частоты вращения коленчатого вала двигателя (прим. автора: что требовало исключительно искусной координации действий механика-водителя и наводчика), а при определённых углах крена танка гидропривод был практически не в состоянии обеспечить вращение башни танка, делая его безоружным. Кроме того, при выключенном двигателе башню можно было повернуть только вручную, из-за неуравновешенности башни её поворот вручную при крене свыше 5° был также невозможен» («Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 130). Неудачной была и бортовая укладка боеприпасов, что при пробитии относительно слабой боковой брони часто приводило к взрыву боезапаса и полной гибели машины и экипажа. Напомню, что от похожей проблемы страдали первые «шерманы» и все модификации Т-34 (правда, у советского танка взрывались топливные баки, расположенные в надгусеничных нишах). Советские и американские танковые пушки легко поражали «Пантеру» в плохо защищённые и весьма широкие бока (этот дефект Pz. V был обнаружен практически сразу), а нижняя часть башни служила своеобразной «ловушкой» для снарядов. Дело в том, что при попадании в наклонную броневую плиту под маской пушки противотанковая болванка изменяла вектор движения и легко пробивала тонкую верхнюю броню корпуса, попадая прямиком в боеукладку («Armored Thunderbolt», с. 183). В дальнейшем к этому «букету» добавилось плохое качество брони, в которой при попадании снарядов часто возникали огромные трещины. Стивен Залога подсказывает, что это явилось результатом не только нехватки молибдена (к осени 1944 года его поставки из Норвегии, Финляндии и Японии практически иссякли), но и того, что как минимум половина броневых плит неправильно закаливалась. Последнее, в свою очередь, приводило к снижению её качества на 10–20 % (там же, с. 182). Разумеется, сказывалось и массовое применение рабского труда согнанных со всего континента рабочих. По словам С. Залоги, даже в наше время при восстановлении «винтажных» «пантер» в их топливопроводах находят всяческую дрянь, явно оказавшуюся там с чьей-то помощью (там же, с. 248). Конечные передачи «Пантеры» приходилось менять в среднем каждые 150 километров(«The Panther & Its Variants», c. 161). Во время боёв в Нормандии примерно половина брошенных немцами машин имела именно эту проблему (там же).

Двигатель «Пантеры» со временем стал более надёжным: по подсчётам французов, эксплуатировавших полсотни захваченных у немцев танков этого типа после окончания войны, её мотор в среднем выдерживал 1000 километров пробега, максимум – 1500 километров(там же). Правда, у первых серий танка ресурса двигателя с трудом хватало даже на 700 км пробега (там же, с. 245). «Внутренний» немецкий доклад о боевом применении, который цитирует Шпильбергер, рекомендует перевозить «пантеры» поездом на любые дистанции, превышавшие 100 км: «особенно зимой» (там же). Впрочем, французский отчёт о послевоенном использовании захваченных ими Pz. V утверждает, что немцы перевозили танки этого типа поездами даже при переброске на 25 км! Вполне логичен и сделанный ими вывод: «Пантеру» никак нельзя назвать «стратегическим танком» (там же, с. 161). Иначе говоря, из-за своей ненадёжности она не годилась для использования в крупных наступательных операциях (и уж тем более для «блицкригов» и «глубоких операций»). Предлагаю в этой связи вспомнить комментарий М. Зефирова и Д. Дёгтева о том, что «средний пробег Т-34 до полного выхода из строя составлял не более 1000 км». На самом деле это у двигателя Т-34 был данный ресурс – такой же, как у вроде бы качественного мотора немецкой «Пантеры» (речь идёт о машинах поздних серий со ставшим к тому времени относительно более надёжным движком «Майбах» HL 230 P30), созданной специально для борьбы с легендарным советским танком.

Но я ещё не закончил рассказ о дефектах Pz. V. Между расположенных в шахматном порядке катков «Пантеры» зимой попадали снег и грязь. Если они замерзали ночью, наутро танк не мог сдвинуться с места. Если ломался один из катков во втором ряду (что, как уже говорилось выше, случалось довольно часто), то приходилось снимать до половины катков первого ряда (там же, с. 72). Подобная процедура могла занимать до десяти часов. На мощные 700-сильные двигатели «Майбах» приходилось (как и на моторы «Метеор» британских «крейсеров», а также дизели В-2 «тридцатьчетвёрки») ставить ограничители, чтобы снизить количество оборотов в минуту до 2600 и таким образом избежать лишних поломок («Germany’s Panther Tank», c. 61–62).

Как говорилось выше, из-за низкой механической надёжности «пантер» (а также «тигров»: они оснащались такими же моторами) Вермахт старался доставить свои тяжёлые танки как можно ближе к полю боя по железной дороге. Чрезвычайно сложным было и обслуживание новых «панцеров». А. Лобанов подсказывает, что после каждых трёх дней боёв «тиграм» требовался однодневный перерыв для регламентных работ – иначе после 5–6 дней боевой эксплуатации без надлежащего ухода начинался «падёж». В отчётах о боевых действиях «тигров» указывалось, что «очень сложный “Тигр” должен обслуживаться как боевой самолёт Люфтваффе» («Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 130). Э. Раус с гордостью рассказывает о таком эпизоде осени 1943 года, как спасение «тигров», брошенных экипажами из-за поломок. Только в результате вмешательства Рауса все двадцать пять оставленных на произвол судьбы машин вовремя перевезли за Днепр («Panzer Operations», с. 253). Гордость бывшего командира «панцеров» вполне понятна: 25 «тигров» в то время – это примерно месячный объём производства машин данного типа в первой половине 1943 года. Подозреваю, что если бы «пантерам» и «тиграм» пришлось совершать марши «в никуда» по 200–500 км (а именно этим в первые дни войны занимались многие советские мехкорпуса), то их потери по техническим причинам были бы как минимум такими же. Это, собственно, подтверждают и сами немцы…

Генерал Пауль Хауссер, командовавший 7-й армией Вермахта в Нормандии, писал в своих отчётах следующее: «Во время долгих маршей к полю боя от 20 до 30 % всех танков вышли из строя из-за механических поломок» («Armored Thunderbolt», с. 241). Ещё 10–12 % танков, добавляет Хауссер, поломались уже в ходе боевых действий. Итого – до 40 % германской бронетехники во время боёв в Нормандии вышли из строя из-за различных поломок. Интересно, что на «пантеры» тогда приходилась примерно половина танкового парка, имевшегося в распоряжении Роммеля, другую половину составляли вполне «конструктивно отработанные» Pz. IV. Таким образом, доля немецких бронированных машин, вышедших из строя летом 1944 года на хороших французских автотрассах, вполне сопоставима с процентом поломанных и брошенных советских танков, оставленных на отвратительных дорогах приграничных округов летом 1941 года. Интересно, почему российские «танковые» историки молчат о «мизерном моторесурсе» новеньких «панцеров»?..

Доля неисправных «тридцатьчетвёрок» в самый тяжёлый для их качества период практически равнялась проценту поломанных «пантер» в период их расцвета!

Согласно последней известной ведомости Вермахта от 15 марта 1945 года, из 740 имевшихся в наличии на Восточном фронте «пантер» лишь 361 (51 %) – была в рабочем состоянии («Germany’s Panther Tank», с. 143 и 60). А ведь это танки, более или менее излеченные от «детских болезней» за два года серийного производства… В этой связи вновь приведу следующее высказывание М. Барятинского в отношении «позорного» качества Т-34 в 1942 году: «порядка 50 % парка “тридцатьчетвёрок” постоянно нуждались в ремонте» («Т-34 в бою», с. 258). С. Залога проливает дополнительный свет на уровень боеспособности Pz. V: «Доля исправных машин выросла с ужасных 16 % в июле до по-прежнему жутких 37 % в декабре 1943 года. Начало производства усовершенствованной модификации “А” несколько улучшило ситуацию: число боеготовых “пантер” выросло до 50 % в феврале и 78 % в мае 1944 года» («Armored Thunderbolt», с. 95).

Рота трофейных немецких танков Pz. Kpfw. V «Пантера» гвардии лейтенанта Сотникова восточнее Праги (пригород Варшавы). Август 1944 года (источник: http://waralbum.ru/25445/)

А вот комментарий на тему того, как «пантеры» проявили себя в Нормандии, из уст Фрица Байерляйна – командира Учебной танковой дивизии Вермахта (перевод с английского мой): «В то время как танк Pz. IV по-прежнему можно применять с пользой, Pz. V “Пантера” оказался плохо приспособленным для использования в данной местности… “Пантера” не подходит для боёв среди живых изгородей. Длинный ствол пушки и габариты танка снижали его манёвренность в лесу и в населённых пунктах. У “Пантеры” очень тяжёлая передняя часть, а потому быстро выходит из строя конечная передача, сделанная из низкокачественной стали. Высокий силуэт. Очень чувствительная силовая передача, что требует опытных механиков-водителей (прим. автора: как и в случае Т-34). Слабое боковое бронирование; сверху танк легко поражается огнём самолётов. Топливопроводы сделаны из пористого материала, из-за чего пары бензина проникают внутрь танка и создают повышенную пожароопасность. Отсутствие смотровых щелей (прим. автора: у наводчика, механика-водителя и радиста) делает невозможным отражение атак вблизи» («Armored Thunderbolt», с. 177–178).

Простое сравнение приведённого мною перечня недостатков «Пантеры» с проблемным «букетом» Т-34 в изложении М. Барятинского, М. Зефирова и Д. Дёгтева позволяет утверждать, что «элегантно сконструированный» – именно так выражаются многие эксперты и любители – Pz. V был рождён и оставался до конца войны ничуть не более технически надёжным, чем «тридцатьчетвёрки» производства 1940–1943 годов. Мало того, поражают некоторые совпадения: прежде всего, оба танка не довели до ума и поторопились запустить в серию. Многие конструктивные недостатки советской и немецкой машин так и не были устранены до прекращения их производства. У обоих танков часто ломалась ходовая часть и имелись проблемы с двигателем; медленно поворачивалась (и протекала при дожде) башня. Т-34 и «Пантера» имели неудачную боеукладку, а их броня порой оказывалась низкого качества. Экипажи этих машин страдали от плохого обзора изнутри, угорали от скопления пороховых газов и вынужденно открывали люки во время боя.

В заключение приведу мнение эксперта – А. Лобанова: «В целом “Пантера” была несбалансированным и недостаточно надёжным танком. Pz. V перерос рамки среднего танка, но не стал полноценным тяжёлым. Думается… если бы в Германии было принято решение провести комплексную модернизацию Pz. IV с установкой более мощного двигателя и усилением не только лобового, но и бортового бронирования до 50–60 мм, Вермахт оказался бы только в выигрыше, поскольку материальные и трудовые затраты на производство “Пантеры” были почти вдвое выше, чем на Pz. IV. “Пантеру”, как и Pz. III, можно с полным основанием назвать “лишним” танком Вермахта, который отвлёк на себя силы и средства, но не смог полноценно заменить надёжный, простой в производстве и неприхотливый Pz. IV, при этом не дав провести комплексную модернизацию последнего» («Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 141).

Все эти нелицеприятные факты и мнения, относящиеся к «Пантере», я привёл не для того, что убедить читателя в том, что этот танк никуда не годился. Совсем наоборот: несмотря на все конструктивные недостатки, когда Pz. V таки добирался до поля боя, он являлся смертельно опасным противником для любого танка союзников. Я сделал это, чтобы в очередной раз проиллюстрировать правильность поговорки: «Всё познаётся в сравнении». Помните жалобы на «Пантеру» командира Учебной дивизии Фрица Байерляйна? Так вот, в заключение отчёта он написал следующее: «Идеальная машина для борьбы с танками и поддержки пехоты. Лучший существующий танк в своей весовой категории» («Armored Thunderbolt», с. 178). В. Шпильбергер вполне справедливо резюмирует итоги своего фундаментального исследования следующим образом: «Даже несмотря на то, что не все слабые места “Пантеры” были устранены в процессе конструирования и производства, в последние годы войны танкисты боевых частей овладели этим танком в такой степени, что могли участвовать в поединках с любыми боевыми машинами противника с высокими шансами на победу» (The Panther & Its Variants», с. 229).

В общем, после этого вполне можно понять, почему так хвалил Т-34 советский генерал Катуков… Напоследок приведу вывод, сделанный С. Хартом: «Комбинация огневой мощи и поразительной живучести “Пантеры” могли бы превратить её в самый эффективный танк той войны. С другой стороны, “Пантера” гораздо меньше впечатляла в том, что касалось манёвренности, надёжности и затрат на её производство. В итоге некоторые историки считают, что солидный общий уровень, продемонстрированный Т-34-85, даёт право именно ему, а не “Пантере”, называться самым эффективным танком Второй Мировой» («Panther Medium Tank», с. 43).