Текст книги "Война моторов: Танковая дубина Сталина. 100 часов на жизнь (сборник)"

Уже цитировавшийся мною в других работах немецкий историк (и бывший переводчик Гитлера) Пауль Карель (Paul Carell) написал о Т-34 следующее: «Но самым грозным противником стал советский Т-34 – бронированный гигант длиной 5,92 м, шириной 3 м и высотой 2,44 м, обладавший высокой скоростью и манёвренностью. Весил он 26 тонн, (был) вооружён 76-мм пушкой, имел большую башню, широкие траки гусениц и наклонную броню» («Восточный фронт», книга 1, с. 29). Потом на странице 66 Карель описал первую встречу 8 июля 1941 года 17-й танковой дивизии Вермахта с Т-34 в районе Сенно (Западный фронт). Не буду останавливаться на деталях – они типичны для всех подобных описаний: первоначальный шок немецких артиллеристов от неуязвимости советского «гиганта», отскакивающие от брони 37-мм снаряды, тяжёлые потери противотанковой артиллерии, «сквозное» прохождение через германские боевые порядки. Довольно типичен и конец большинства подобных весьма неприятных для солдат Вермахта эпизодов: лишённый пехотной (и всякой другой) поддержки Т-34 заканчивает своё путешествие в пятнадцати (!) километрах от передовой, застряв в болоте, где его «прикончило» длинноствольное орудие дивизионной артиллерии немцев. Упоминает Карель и плохую коробку передач танка (механики-водители использовали кувалду для переключения скоростей – «пример советского подхода»), и тесную башню на двух человек, что значительно снижало боевую скорострельность (один русский снаряд против трёх у Pz. IV), и отсутствие радиостанций в большинстве машин.

«Т–34 оставались грозным и внушавшим уважение вооружением на протяжении всей войны. Трудно даже представить, какие последствия могло повлечь за собой массированное применение Т–34 в первые недели войны».

К моему недоумению, М. Барятинский, в отличие от меня, практически полностью процитировавший те же самые страницы книги Кареля, последнюю – и во многом ключевую! – фразу решил опустить, прокомментировав всё остальное следующим образом: «Как видим, отзывы достаточно сдержанные, уважительные, но спокойные. Без истерики по поводу “неуязвимых русских чудо-танков”, сеющих ужас и панику» («Т-34 в бою», с. 187). Честно скажу: меня подобная выборочность насторожила. Удивили меня и комментарии М. Барятинского в отношении положительных отзывов о советских танках «Клейста, Шнейдера, Гудериана и других» и «дежурного перечня из надёрганных из разных источников и вырванных из контекста цитат» (там же, с. 188). Оказывается, Клейст писал хвалебные слова о Т-34, сидя во Владимирской тюрьме (соответственно, находился под давлением), фон Миллентин вообще не писал, а Шнейдер и Гудериан «в бою с Т-34 никогда не участвовали»… Что ж, лично я цитат не «дёргал», а честно использовал то, что нашёл в собственной библиотеке: воспоминания Шнейдера, Клейста и Миллентина в ней, к сожалению, отсутствуют. Зато хватает мемуаров других немецких офицеров и генералов. Так вот: вне зависимости от того, кто из них у кого сидел (скажем, фон Люк провёл в советских лагерях несколько лет), писали они, в принципе, одно и то же. Большая часть этих воспоминаний в советское время характеризовались как «тенденциозные» и «реваншистские». Так, чтобы опровергнуть слова своего бывшего оппонента, маршал Ерёменко после выхода «Воспоминаний солдата» Гудериана не поленился и целую отдельную книгу сочинил. А то, что М. Барятинский написал об отзывах Гудериана, я считаю просто некорректным.

Чтобы не быть голословным, процитирую страницу 378 «Воспоминаний солдата»: «…в ноябре 1941 г. видные конструкторы, промышленники и офицеры управления вооружения приезжали в мою танковую армию для ознакомления с русским танком Т-34, превосходящим наши боевые машины… Предложения офицеров-фронтовиков выпускать точно такие же (!) танки, как Т-34, для выправления в наикратчайший срок чрезвычайно (!) неблагоприятного положения германских бронетанковых сил не встретили у конструкторов никакой поддержки. Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших деталей Т-34, особенно алюминиевого дизельного мотора. Кроме того, наша легированная сталь, качество которой снижалось отсутствием необходимого сырья, также уступала легированной стали русских». Отметим: здесь речь идёт об отставании не абы каком, а технологическом. И хотя сам Гудериан, будучи командующим танковой группой (армией), в бой против Т-34 не ходил (согласимся: «не царское это дело»), но мнение он озвучивает не своё, а офицеров-фронтовиков.

Теперь приведу фрагменты немецкой «Инструкции для всех частей Восточного фронта по борьбе с русским Т-34», выпущенной 26 мая 1942 года командованием мобильных войск (Schnellen Truppen) Вермахта: «…Т-34 быстрее, более манёвренный, имеет лучшую проходимость вне дорог, чем наши Pz. III и Pz. IV. Его броня сильнее. Пробивная способность его 7,62-см орудия превосходит наши 5-см и 7-см орудия. Удачное расположение наклонных бронелистов увеличивает вероятность рикошета… Борьба с Т-34 нашей пушкой 5 см KwK 38 возможна только на коротких дистанциях стрельбой в бок или корму танка… необходимо стрелять так, чтобы снаряд был перпендикулярен поверхности брони» («22 июня. Анатомия катастрофы», с. 202). Заметим, что упомянутые советы германским солдатам увидели свет весной 1942 года – как раз тогда, когда, по словам М. Зефирова и Д. Дёгтева, Т-34 якобы полностью утратил своё преимущество в бронировании, а по мнению М. Барятинского – «в значительной степени потеряли боеспособность».

Сравнивая написанное о Т-34 Г. Гудерианом – пожалуй, главным немецким экспертом в данной области – с тем, что написали М. Барятинский, М. Зефиров и Д. Дёгтев, я, признаться, задаю себе вопрос: а об одном ли и том же танке идёт речь? Да нет, вроде всё правильно: Т-34-76… Но тогда возникает иной вопрос: почему современные российские историки нахваливают Pz. III и Pz. IV, когда самый, казалось бы, заинтересованный в том же немецкий полководец, всегда весьма скупо хваливший что-либо советское, прямо говорит о Т-34: «превосходящий наши боевые машины»? Да ещё и приводит, прямо скажем, обидную просьбу своих подчинённых к германским конструкторам – скопировать столь вроде бы несовершенный танк. И ведь таки скопировали! Но об этом чуть позже…

12 сентября 1941 года генерал-инспектор моторизованных войск Вермахта Брейт докладывал начальнику немецкого генштаба Гальдеру о поездке в группу армий «Юг». Ф. Гальдер делает в своих дневниках следующую запись: «Русский танк Т-34 (25 тонн) очень хорош и быстроходен. К сожалению, не захвачено ни одного пригодного образца этого танка» (т. 3, книга 1, с. 341). Признаться, последнее утверждение меня удивило: как так, Вермахт воюет с Красной Армией третий месяц, его солдаты уничтожили или захватили невредимыми сотни Т-34, и ни один из них не оказался исправным?.. Может, они действительно, как писали М. Барятинский, М. Зефиров и Д. Дёгтев, были полным барахлом – таким, что даже будучи абсолютно новыми, успели вконец поломаться? Да так, что не подлежали восстановлению?.. И тут я вспомнил о «тридцатьчетвёрках», которые старательно вытаскивали из грязи танкисты Рауса весной 1943 года. Неужели немцы действительно использовали советские машины – да так, что часто «зажимали» их у себя в частях, не сдавали на трофейные склады и не торопились докладывать по команде?..

Вот что мне удалось узнать на этот счёт, набрав для поиска в Интернете фразу «T-34 in German service» («Т-34 на немецкой службе»)… Помимо прочего, сайт www. achtungpanzer. com сообщает следующую информацию о Pz. T-34 747 (r) (немецкое обозначение захваченных Т-34 первых модификаций): «Первые Т-34-76 появились на немецкой службе в 1, 8 и 11-й танковых дивизиях Вермахта летом 1941 года. Правда, их использование считалось опасным, так как многие немецкие артиллеристы открывали огонь, едва завидев силуэт танка (!). Чтобы избежать подобных ошибок, экипажи рисовали на них огромные кресты или свастики. Очень часто такие кресты и свастики рисовали и на крышах башен, чтобы избежать случайных атак Люфтваффе. Ещё одним способом решения проблемы было использование захваченных Т-34-76 в качестве танка пехотной поддержки… Начиная с конца 1941 года захваченные Т-34-76 ремонтировались в Риге. С 1943 года этим занимались и заводы “Мерседес-Бенц” в Мариенфилде и Гёрлице. Там захваченные Т-34-76 модифицировались согласно немецким стандартам, получая командирскую башенку и радиооборудование… Проблема запчастей не существовала, и около 300 (!) захваченных машин обслуживались на долговременной основе… Кроме уже упомянутых выше немецких дивизий, Т-34-76 имелись на вооружении 2, 9, 10, 20 и 23-й танковых дивизий. Помимо танковых дивизий, Т-34-76 использовали 18-я мотопехотная и 98-я пехотная дивизии… Согласно оригиналам захваченных немецких ведомостей, в июле 1943 года 28 танков Т-34 находились в распоряжении группы армий “Юг” и 22 – в группе армий “Центр”… Т-34 пользовался большим уважением и в элитных частях: так, мотопехотная дивизия “Великая Германия” использовала Т-34 даже в 1945 году. Войска СС также никогда не стеснялись использовать захваченные Т-34-76: они в значительном количестве состояли на вооружении 2-й танковой дивизии СС “Рейх” и 3-й танковой дивизии СС “Мёртвая голова”. Когда в марте 1943 года танковый корпус СС вновь захватил Харьков, к эсэсовцам попали порядка 50 танков Т-34 различных модификаций. Все они были отремонтированы на местном тракторном (танковом) заводе, превращённом в танкоремонтную мастерскую войск СС. Их модифицировали в соответствии с немецкими стандартами, установив на них командирские башенки (с повреждённых Pz. III и Pz. IV), бронированные экраны-“юбки” над катками, прожектора “Нотек”, ящики для хранения инструментов, радиооборудование и антенны. 25 из этих машин поступили на вооружение… дивизии СС “Рейх”. Гауптштурмфюрер СС Эмиль Зейбольд из 3-го танкового батальона СС за время своей карьеры подбил 69 танков противника, включая и те, что были уничтожены с помощью его Т-34-76 в июле и августе 1943 года на Курской дуге» (перевод с английского мой).

М. Барятинский подтверждает данные о боевых успехах Зибольда и добавляет: «Для частей СС вообще было характерным более активное использование трофейной советской бронетехники. При этом в ряде случаев она состояла на вооружении танковых подразделений совместно с немецкими танками» («Танковые асы Гитлера», с. 192). Подчеркну: речь идёт именно о Т-34-76 – якобы никуда не годной «тридцатьчетвёрке», производившейся в 1941–1943 годах. Гораздо более совершенная машина – Т-34-85 – появилась в войсках лишь в марте – апреле 1944 года, когда немцам приходилось большей частью отступать. Соответственно, поле боя редко оставалось за ними, и теперь уже «попавшие в плен» германские Pz. IV, «пантеры» и «тигры» частенько использовались советскими войсками. Врезультате лишь единичные экземпляры новейшей модели «тридцатьчетвёрки» оказались на германской службе. Заметим также, что вносимые немцами усовершенствования касались преимущественно оптических приборов и средств связи: ходовую часть и двигатель они не трогали. Не смущали их теснота танка, а также неудобная башня на двоих.

Трофейный танк Т-34 на службе Панцерваффе. Весна 1942 года (источник: http://www. vmir. su/motor_world/75455-tanki-iz-wot-v-realnosti.html)

По прочтении подобной информации (а она подтверждается и данными других сайтов, а также отчасти книгами М. Барятинского – «Танки Второй Мировой» и «Танки СССР в бою. 1919–2009»), возникает неизбежный вопрос: если Т-34 первых серий действительно были такими «дефективными», как их характеризуют некоторые современные российские историки, то почему эти танки в массовом порядке использовались элитными танковыми и мотопехотными соединениями Вермахта и войск СС? Ведь они, в отличие от прочих немецких дивизий, на протяжении всей войны имели первоочередное право на получение самой лучшей техники германского производства. Трудно предположить, что немецкие танкисты уподоблялись членам клубов любителей восточногерманских автомобилей – тем, что до сих пор любовно восстанавливают смешных пластмассовых уродцев и носят футболки с надписью: «Я ♥ мой “Траби”»…

Командир 4-й (1-й гвардейской) танковой бригады генерал-майор танковых войск М. Е. Катуков (крайний слева на переднем плане) на наблюдательном пункте во время битвы за Москву. Зима 1941/42 года (источник: http://waralbum.ru/113572/)

Теперь приведу несколько высказываний одного из самых выдающихся советских танковых командиров – М. Е. Катукова. Вот что он говорил о Т-34, которые его вновь сформированная 4-я танковая бригада получила (помимо тяжёлых КВ, а также лёгких Т-60 и БТ-7) прямо с завода в Сталинграде в сентябре 1941 года: «Мощная броня, лёгкость управления, подвижность и манёвренность – вот что привлекало в этом танке. Эта машина во всех отношениях превосходила немецкие Pz. II, Pz. III, Pz. IV, которые имели на вооружении соответственно 20-, 37-, 50– и 75-мм пушки и по своим боевым качествам значительно уступали новым советским машинам» («На острие главного удара», с. 22). Но ведь, по мнению М. Барятинского, Сталинградский завод в то время являлся одним из самых злостных бракоделов… Выше уже отмечалось, что как минимум часть сталинградских машин в 1941–1942 годах вместо дизелей В-2 оснащалась «приземлёнными» 500-сильными авиадвигателями М-17Т (а также, не исключаю, 650-сильными М-17Л).

Но всё это явно не смущало Катукова: «Прекрасные сталинградские машины, – продолжает он, – выдерживали дополнительные нагрузки без поломок и аварий» (там же, с. 24). Или вот ещё в отношении надёжности техники в октябре 1941 года: «Триста шестьдесят километров прошли без единой аварии и поломки» (там же, с. 57). Отметим попутно, что октябрь 1941 года оказался далеко не самым удачным месяцем для большинства немецких танков того времени. Ещё один интересный штрих, сообщённый Катуковым: «…за каждый сожжённый Т-34 немецкое командование предоставляло солдатам две недели отпуска, а за КВ – даже три». Кстати, столкнувшись в октябре – ноябре под Москвой с танковой армией Гудериана и действуя преимущественно из засад, бригада Катукова сумела за две недели немецкого наступления уничтожить 106 вражеских танков, сама потеряв при этом 33 танка (из них только 7 безвозвратно). И, надо отметить, в этот раз Катуков уже не жаловался на боевые качества лёгких БТ: БТ-7 на равных и вполне успешно участвовали во всех боях вместе с более тяжёлыми собратьями. Пригодились даже, казалось бы, бесполезные «малютки» Т-60 с 20-мм автоматической пушкой «ШВАК», наносившие немалый урон немецкой пехоте.

Эти слова подтверждает и упомянутый Катуковым Г. Гудериан, написавший о боях 4 октября 1941 года следующее: «Южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжёлый момент (прим. автора: в переводе с немецко-генеральского наречия выражение “пережить тяжёлый момент” обычно означает “бегство с поля боя”). Впервые проявилось в резкой форме (!) превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось отложить» («Воспоминания солдата», с. 315). А вот ещё: «Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике. Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях. Например, наш танк Pz. IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство» (тамже, с. 318). С этим утверждением трудно не согласиться: действительно, надо было быть большим «искусником», чтобы умудриться во время боя заехать Т-34 с тылу и в упор поразить его сквозь жалюзи в корме. «На поле боя командир дивизии (прим. автора: 4-й танковой), – продолжает Гудериан, – показал мне результаты боёв 6 и 7 октября… Подбитые с обеих сторон танки ещё оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь» (там же).

В начале 1942 года Катуков встретился в Москве с наркомом танковой промышленности В. А. Малышевым. Тот спросил о проблемах с Т-34 и КВ. Катуков пожаловался на отсутствие поручней для пехотинцев-десантников и на обручевидные антенны на командирских танках, оказавшиеся прекрасной подсказкой для немцев – по каким машинам бить в первую очередь. Всё. Других жалоб на технику сталинградского производства не было. Впрочем, в ходе описания битвы за Москву упоминаются вышедшие из строя радиостанции, заклинивающие орудия и «давно назревший ремонт». Но ведь речь шла о тяжелейших боях во время самого трудного времени года – то жуткая грязь, то сорокаградусный мороз. Скажем, по словам Э. Рауса, 6-я танковая дивизия Вермахта оказалась к концу года вообще без танков. Имевшиеся у него (и весьма вроде бы надёжные) чешские Pz.35(t) ввиду отсутствия запчастей пришли в полную негодность и их сняли с вооружения («Panzer Operations», с. 88).

17 сентября 1942 года – в разгар Сталинградской битвы и в момент, когда, по мнению М. Барятинского, было достигнуто «дно» в плане качества «тридцатьчетвёрок» – Катуков попал на приём к Сталину. Тот задавал вопросы о различных боевых машинах. Генерал ответил, что «танки Т-34 полностью оправдали себя в боях и что мы возлагаем на них большие надежды. А вот тяжёлые КВ и боевые машины Т-60 и Т-70 в войсках не любят… КВ очень тяжелы, неповоротливы, а значит, и неманёвренны. Препятствия они преодолевают с трудом. А вот тридцатьчетвёрке всё нипочём» («На острие главного удара», с. 172–176). В общем, пожаловавшись на КВ (при ломающем мосты весе, пушка такая же, как и у Т-34: нельзя ли поставить орудие помощнее?..) и Т-60 (бесполезен при борьбе с танками), не сказав ничего хорошего или плохого о Т-70 (войска только начали получать этот новейший лёгкий танк с несколько усиленной бронёй и уже знакомой нам «устаревшей» 45-мм пушкой), Катуков поделился единственной проблемой, касавшейся Т-34 (и, видимо, в целом всех советских танков той поры): как и в начале войны, на большинстве машин не было радиостанций (там же).

Разумеется, говоря о мемуарах советских танковых генералов – вроде Катукова или Лелюшенко[4]4
  Д. Д. Лелюшенко, в июне 1941-го командовал не закончившим формирование 21-м мехкорпусом. Войну закончил в Праге командующим 4-й гвардейской танковой армией.


[Закрыть], – нельзя не учитывать, что, нахваливая Т-34, они вполне могли выполнять некий идеологический заказ и помогать в создании очередной послевоенной советской легенды. Вэтой связи я решил обратиться к другому источнику – книге Артёма Драбкина «Я дрался на Т-34», в которой собраны записи бесед с советскими ветеранами-танкистами. Насколько я понимаю, как минимум часть этих воспоминаний попала на страницы работ М. Барятинского, а также книг иностранных авторов – вроде, скажем, уже упоминавшегося исследования англичанина Роберта Кершоу «Tank men». Скажу сразу: советские танкисты прекрасно знали о недостатках Т-34 и не стеснялись о них говорить. Некоторые ветераны вообще ничего не упомянули (или забыли упомянуть) о достоинствах танка. Приведу несколько высказываний людей, переживших самую страшную войну. Подчеркну: я специально отобрал комментарии, касающиеся Т-34-76, а не более поздней и, соответственно, более «продвинутой» версии танка – Т-34-85.

Командующий 1-м Украинским фронтом маршал И. С. Конев и командующий 4-й танковой армией Д. Д. Лелюшенко на наблюдательном пункте при прорыве обороны немцев на реке Нейсе, граница Польши с Германией. Апрель 1945 года (источник: http://waralbum.ru/488/)

Так, ветеран А. В. Боднарь высказался по поводу «паровозных» катков, ставившихся на Т-34 в 1942 году, следующим образом: «К апрелю 1942 года мы подошли к Гжатску, это сегодняшний город Гагарин. Здесь мы встали в оборону. Нас пополнили. Пришло много Т-34, и батальон состоял практически только из этих танков. “Тридцатьчетвёрки”, к сожалению, пришли производства Сталинградского тракторного завода. У них опорные катки были без бандажей, и при движении грохот стоял страшный» («Я дрался на Т-34», с. 73). Ветеран С. Л. Ария жалуется на переговорное устройство: «Из недостатков можно выделить внутреннюю связь, которая работала безобразно» (там же, с. 83). «Кроме того, – добавляет он, – были совершенно безобразные триплексы на люке механика-водителя. Они были сделаны из отвратительного жёлтого или зелёного оргстекла, дававшего совершенно искажённую, волнистую картинку. Разобрать что-либо через такой триплекс, особенно в прыгающем танке, было невозможно. Поэтому войну вели с приоткрытыми на ладонь люками. Вообще, в Т-34 забота об экипаже была минимальная. Я лазил в американские и английские танки. Там экипаж находился в более комфортных условиях…» (там же). Раскрывает Семён Львович и секрет самой нужной принадлежности Т-34: «Брезент был крайне необходим: им накрывались, когда ложились спать, на нём садились покушать; если грузились в вагоны, им нужно было танк сверху накрыть, иначе внутри было бы полно воды. Это были танки военного времени. На верхнем люке вообще не было никаких прокладок, а на люке механика-водителя были какие-то прокладки, но они не держали воду» (там же). Тем не менее, общий вывод С. Л. Арии: «В принципе удачная машина, достаточно надёжная» (там же).

Пётр Ильич Кириченко, попавший на Т-34 в 1942 году, поначалу был радистом и занимался обслуживанием радиостанции. «Дальность связи на ходу, – вспоминает он, – у неё была около шести километров. Так что между танками связь была посредственная, особенно если учесть неровности рельефа местности и леса» (там же, с. 141). Сам он, кстати, считал, что без его должности в танке можно было обойтись: система связи была очень простой, а пулемёт стрелка-радиста был практически бесполезен из-за очень плохого обзора и узкого сектора обстрела. Правда, на марше радист помогал механику-водителю, буквально боровшемуся с примитивной четырёхскоростной коробкой передач: «Переключение передачи требовало огромных усилий. Механик-водитель выведет рычаг в нужное положение и начинает его тянуть, а я подхватываю и тяну вместе с ним. И только после некоторого времени дрожания она включается. Танковый марш весь состоял из таких упражнений. За время длительного марша механик-водитель терял в весе килограмма два или три: весь вымотанный был» (там же, с. 143). Тем не менее, «Т-34 – машина простая, поэтому я довольно хорошо научился её водить и стрелять из орудия» (там же).

Не в восторге от переговорного устройства на Т-34-76 и ветеран П. П. Кулешов: «Общаться через переговорное устройство – это долго. Я должен сказать радисту, а он уже сообщает экипажу. Поэтому управлялись ногой! Так подтолкнул, сяк подтолкнул…» (там же, с. 272). Плохо отзывался он и об управлении танком: «Управление на Т-34 тяжёлое. По днищу на коробку скоростей идут тяги. Они иногда выскакивали из креплений, и приходилось их кувалдочкой туда забивать. Рычаги переключать помогаешь себе коленом… тяжело. Что ломалось в танке? Летели топливные насосы, коробки скоростей, тормозная лента могла полететь, но это только от расхлябанности… Сама ходовая часть очень мощная. Наши танки Т-34, Т-34-85 – это незаменимые танки во время Великой Отечественной войны. Качественные были! И манёвренность хорошая, и проходимость хорошая… Могла гусеница порваться, но это опять от расхлябанности» (там же).

А вот мнение фронтовика Г. С. Шишкина: «Рацией, как правило, не пользовались – она часто подводила… Танковым переговорным устройством тоже не пользовались. Механиком управляли ногами. Вправо, влево – по плечам, в спину – быстрее, на голову – стой» (там же, с. 298). Вместе с тем, надёжность Т-34 он расценил следующим образом: «Очень надёжные были танки, я бы сказал, что сверхнадёжные. Ну мы, конечно, хитрили, подкручивали ограничитель оборотов двигателя, что категорически запрещалось делать. Конечно, двигатель портился быстро, но ведь и жизнь танка была недолгой… Часто гусеницы соскакивали. А так, пожалуй, больше ничего не скажу… Мотор нормально работал. Надёжность работы фрикционов зависела от механика-водителя. Если правильно пользовался, то он надёжно работал» (там же).

Ветеран А. С. Шлемотов подтверждает: «В сравнении с немецкими танками, у Т-34 проходимость была, конечно, выше. Но в заболоченные места мы всё равно особо не рвались» (там же, с. 309). К. И.Шиц, оценивая Т-34, свидетельствует: «Считаю, что с 85-мм пушкой он значительно лучше, чем с 76-мм. Конечно, в лоб “Тигра” он не брал, поэтому старались подобраться сбоку. Самое главное, что он быстрый и манёвренный. Закон выживания у нас был один – не останавливаться, постоянно манёврировать и укрываться(прим. автора: того же правила старались придерживаться и немецкие танкисты). Недостатки? Вроде всё было надёжное, единственное, что процедура, в случае если дизель засасывал воздух, была достаточно трудоёмкая. И то, что топливные баки находились по бокам боевого отделения, это тоже был минус» (там же, с. 461). К.Н. Шипов оценивал Т-34 так: «Это была прекрасная машина. Настоящая изюминка, достижение мысли. Конечно, мы страдали от недостаточной толщины брони, но с точки зрения технологичности ремонта – простейшая. Ремонтопригодность величайшая! А это одно из важнейших свойств танка. С точки зрения оружия он тоже хорош… Вот не было устройства для выброса гильз, и их приходилось выбрасывать через верхний люк, а в остальном отличная машина» (там же, с. 512). Ему вторит и бывший танкист Н. З. Александров: «…Что ломалось? Иногда тяги, которые идут по днищу машины, заклинивало. Аккумуляторы были тяжёлые. Очень слабые были вентиляторы в башне. Гильза после выстрела падает вниз, на боеукладку. Её же не возьмёшь, она горячая. Дыма, гари, как в газовой камере». Вместе с тем: «Прекрасный танк. Прост в обслуживании, легко ремонтировался, надёжная коробка передач, надёжные гусеницы» (там же, с. 518).

Ветеран С. А. Отрощенков, служивший танкистом с первых дней войны, сообщает интереснейшую информацию, касающуюся загадки противоречивых отзывов о броне Т-34. Так, часть экспертов и ветеранов называли броню танка «хрупкой». Это, напомню, приводило к частым ранениям членов экипажей металлической «крошкой», отлетавшей от внутренней поверхности брони при попадании снарядов. Другие эксперты говорили об обратном, считая качество брони «тридцатьчетвёрки» очень высоким, а её бронелист – «вязким» (в США, напомню, вообще решили, что он был «слишком вязким»). Вот что говорит по этому поводу Сергей Андреевич: «Большую опасность для экипажа представляли осколки брони. Причём сама броня была довольно вязкая, надёжная, но грубо сваренные стыки броневых листов, окалина на внутренней отделке от попадания снаряда давали много мелких осколков, часто губительных для экипажа. Но, скажу прямо, танк Т-34 был сделан на совесть, с душой. Экипаж чувствовал себя защищённым. Другое дело, что артиллерия постоянно совершенствовалась, и неуязвимых танков не существовало» («Я дрался на танке», с. 297). Ещё раз подчеркну: речь идёт именно о Т-34-76. Также складывается впечатление, что ветеран-танкист ведёт речь о «тридцатьчетвёрках» лета 1943 года – тех, что «не блистали качеством», но, тем не менее, выиграли Курскую битву (и много других).

А вот как Сергей Андреевич описывает имевшееся в начале войны полное превосходство новейших советских танков на поле боя: «Т-34 ходили как королевы. В полку оставался один танк, им командовал капитан, не вспомню фамилию, хороший мужик был, жизнерадостный. Он закрывал люк и выходил на горку, на открытое место. По нему немцы бьют, но броню пробить не могут, а он наблюдает, только где цель заметил, туда снаряд, и никто не шевелится, и никто к нему не подойдёт. Так потом “тигры” в 43-м воевали. У них пушка мощная была, 88 мм, дальнобойная, и оптика отличная. Но ловили мы и “тигров”. А тогда, в 41-м на Т-34 я с умилением смотрел. После боя подошли к нему:

– Ну, вам и попало, товарищ капитан!

– Да что попало! Видишь, всё отскакивает, только считай!

Начали считать, вышло сорок четыре попадания! И ни одной пробоины, только лунки» (там же, с. 281). Приоткрывает ветеран и «тайну» того, каким образом в его части остался лишь один «чудо-танк»: «…Половину пришедших из Житомира тридцатьчетвёрок в одной из первых атак посадили в болото и бросили. Очень жаль. Танк Т-34 в начале войны был мощным оружием, с которым немцам приходилось считаться» (там же).

Итак, если резюмировать мнения ветеранов, то можно сделать следующий вывод: несмотря на несомненные многочисленные недостатки, в целом танк Т-34-76 являлся «прекрасной», «простой», «сверхнадёжной» (наверное, имеется в виду, что редко подводил в бою) и чрезвычайно «ремонтопригодной» машиной, о которой воевавшие на нём сохранили самые тёплые впечатления. Любопытно отметить, что ни один из советских танкистов не пожаловался на стеснённость боевой работы в танке и не упомянул о том, что башня первых Т-34 была рассчитана лишь на двух человек. Предлагаю запомнить данный факт. Разумеется, кто-то в отношении воспоминаний ветеранов может сказать, что интервью брались у переживших войну и погибшие в «тридцатьчетвёрках» уже не смогут на них пожаловаться. Но ведь этой возможности – рассказать о том, как им было удобно воевать (и умирать) в своих «панцерах», не дано и многим германским танкистам…

Хочу привести свидетельство бывшего офицера-танкиста Советской (а затем и Украинской) армии – Игоря Анатольевича Надточея. В 1993 году он закончил Киевское высшее танковое инженерное училище им. маршала Якубовского, служил заместителем командира учебной мотострелковой роты по технической подготовке в знаменитой сержантской «учебке» «Десна» (354-й гвардейский мотострелковый полк) и начальником автобронетанковой службы 27-го отдельного батальона специального назначения Национальной гвардии Украины. Во время учёбы и службы сталкивался с танками Т-54, Т-55, Т-62, Т-64, Т-72, Т-80, Т-80УД и «Оплот». В 1991 году ему посчастливилось встретиться и с Т-34-85: находившиеся в хранилище танки перегонялись на утилизацию. Это делалось в связи с выполнением обязательств по заключённому ещё Советским Союзом договору об ограничении обычных вооружений в Европе. Вот вкратце мнение Игоря Анатольевича, выполнявшего в тот день роль механика-водителя: «Заправили. Завели сжатым воздухом с первого раза. В вождении Т-34-85 оказался более лёгким, чем Т-55, с которыми мне приходилось иметь дело. Тем не менее, быстро стало понятно, что механик-водитель этой машины должен быть физически крепким человеком: переключение передач и фрикционов поворотов требовало значительных усилий. Оптимальные передачи для вождения танка по грунту (и в бою) – 2-я и 3-я: они позволяли вести Т-34-85 на скоростях от 5 до 30 км/ч. 4-я и 5-я передачи годились для форсированного марша по шоссе. Вести танк пришлось с открытым люком водителя: через триплекс разглядеть ничего невозможно. В целом, оптика на танке хорошего качества. Т-34-85 был модернизированным – с установленными уже после войны радиостанцией и стабилизатором пушки». А теперь, с моей точки зрения, самое интересное: по личным впечатлениям Игоря Анатольевича, в качестве механика-водителя ему в Т-34-85 чувствовалось гораздо свободнее, чем в современных танках – Т-72, Т-80, Т-80УД и «Оплот». Несмотря на сравнительно больший внутренний объём современных боевых машин, в них он занят громадным количеством дополнительного оборудования. Вот и выходит, что в качестве как минимум механиков-водителей дедушкам сегодняшних танкистов приходилось работать в менее стеснённых условиях, чем их внукам и правнукам сегодня.