Текст книги "Мальцов. Как один генерал «Америку в России» построил"

Последние годы

Неудивительно, что несмотря на присущую Мальцову энергичность, к началу 80-х годов он был порядком вымотан. Судебные тяжбы, ссоры с женой и детьми, обвинения в несостоятельности – один удар следовал за другим.

Спасение было в работе. Хотя на тот момент генерал формально не числился уже председателем Товарищества, тем не менее, он продолжал «делать дело», как он привык.

Весной 1884 года 74-летний Мальцов, находившийся в Людинове, собирался в очередной раз за границу. Рано утром ему собрали экипаж, всё было готово к отъезду. Он вышел из дома, сел в кабриолет, тронулся с места, и тут лошадь резко шарахнулась в сторону и выбросила генерала на дорогу. При падении Сергей Иванович сильно ушиб голову и ногу.

Пролежав несколько дней больным в Людинове, он выехал в Дятьково, где ещё какое-то время приходил в себя. После этого он все-таки отправился за границу – лечиться. Для управления делами товарищества на время своего отсутствия генерал поставил своих сыновей и трёх директоров правления.

Получилось, как в той поговорке про семь нянек, у которых дите без глазу. Вновь назначенные управленцы не смогли найти общего языка ни друг с другом, ни с прибывшим на заводы представителем Тульского банка по фамилии Полотов. Тот приехал проверить, как были истрачены средства займа, взятого Мальцовым, и достаточно ли у Товарищества капитала, чтобы этот самый займ в скором будущем вернуть.

Временные управляющие умудрились настроить против себя и Полотова, и других членов казенного управления, которые проводили инвентарную оценку всего имущества на заводах и фабриках. В итоге, как вспоминал Филиппов, ревизоры в разы занизили цифры… и оказалось вдруг, что Товарищество не в состоянии выплачивать банковский займ. Это означало одно – полное банкротство и переход в казенное управление.

Сергей Иванович провёл за границей несколько месяцев, вплоть до поздней осени 1884 года. Но ещё до возвращения в Россию он был заочно отстранен от управления делами Товарищества.

В ноябре 1884 года генерал ненадолго вернулся в Дятьково. Однако здесь он не стал задерживаться надолго.

Из «Родословной Бабкиных»:

«Старик Мальцов видит, что дела от детей и от всего становятся плохими. 17 ноября, поужинав с детьми, часов в 10 вечера распрощался с ними на сон грядущий, а в 12 часов ночи послал за кучером Андреем, который, видимо, был предупрежден. Подали четверик, в зимний возок запряженный. Уложили часть бывшего серебра, бумаг, одежду и белье. Села с ним и девица Екатерина Фёдоровна, дочь дятьковского фабричного. Отправились.

Кучер Андрей хотел воротить на Людиново, а Мальцов велел налево в Любохну, а потом дальше и в Брянский вокзал, откуда отправился по железной дороге неведомо куда…»

Семён Филиппов в своих воспоминаниях добавляет, что за несколько дней в Дятькове генерал успел попрощаться с самыми близкими «товарищами по труду», и после этого тайно отбыл в Симеиз…

Граф Толстой на Мальцовщине

К этому же времени относится один небольшой, но памятный эпизод, связанный с Л. Н. Толстым. В марте 1885 писатель вызвался сопровождать своего друга и последователя Л. Д. Урусова в Симеиз. Действительный статский советник Леонид Дмитриевич Урусов разделял многие идеи Толстого, тесно общался с ним, и даже перевёл на французский язык его трактаты «В чём моя вера» и «Краткое изложение Евангелия». Мальцову же он приходился зятем, так как был женат на его дочери Марии Сергеевне.

Весной 1885-ого года Урусов серьёзно болел туберкулезом и, по мнению лечащих врачей, остро нуждался в крымском климате (это, к слову, ему не помогло, и он скончался осенью того же года). Так вышло, что на тот момент сопровождать больного на юг было некому, и только Толстой согласился составить ему компанию.

Писателя Урусов дожидался в дятьковском поместье Мальцовых. Об остальном мы знаем из писем самого Льва Николаевича жене Софье Андреевне.

8 марта 1885 года: «Приехал я нынче утром в Дятьково – очень усталый от бессонной ночи. Урусов медленно, но равномерно опускается. Очень был рад моему приезду. Он собирается ехать 11-го. Он предложил мне ехать раньше, но так как ему, видимо, хотелось ехать 11-го, я согласился, тем более, что здесь много нового для меня и интересного, но не скажу, – приятного. Я нынче был уж на стеклянном заводе и видел ужасы на мой взгляд. Девочки 10 лет в 12 часов ночи становятся на работу и стоят до 12 дня, а потом в 4 идут в школу. Здорового лица женского и мужского увидать трудно, а измождённых и жалких – бездна. Из Мальцовых здесь один Николай, очень гостеприимный и добрый и хорошо к народу расположенный человек. Дом старинный, огромный, анфилада комнат в 10, зимний сад и старая мебель. Здесь Рейхель старичок и Вышеславцев (присяжный поверенный, родственник Мальцовых – прим. авт.) Мальцов приглашает на медведя. У него несколько обложенных. Он убил уже несколько. То-то Илье. Я не поеду, и нет охоты. Хочется не терять времени и писать или хоть учиться. И так 2 дня почти пропало. Завтра, вероятно, поеду в Людиново. Это чугунный и машинный завод за 30 верст, и постараюсь им заняться».

«9 марта. Пишу нынче (суббота, вечером) другое письмо, которое, я надеюсь, ты получишь раньше, чем первое. Это письмо везёт человек, едущий в Петербург, и я прошу доставить в Москве. Пишу из кабинета Вышеславцева, того, у которого мы купили экипажи. У него ночую в Людинове, тут куча заводов и фабрик, и чугунолитейный. Мы только весь вечер ходили по заводу, где льют чугун и делают железо. Всё это очень поразительно; страшная работа и необходимейшая. Я здоров и не успеваю скучать по вас. Завтра последний день проведу здесь, и в понедельник едем…»

«11 марта, Дятьково. Мы пробыли здесь, как ты знаешь из моих писем (я пишу каждый день) дольше, чем думали, и потому я получил твоё письмо и уезжаю спокойнее… Вчера я на лошадях вернулся к вечеру из Людинова. Прекрасная поездка прелестным лесом 30 вёрст с подставой, в санях изобретения Мальцова – сидеть задом. Вечером попросил Мальцова играть на фортепиано. Он мило играет. Вообще он дикой вполне, но очень деликатный, тонкий по чувству человек и находится в страшном положении. Дело огромное, требуются сотни тысяч. Рабочих 100 000, требующих работы, и денег нет. Мне его истинно жалко. Всё это так сложно, запутанно, что сказать это трудно. Он в страшных сетях… До сих пор писать не пришлось, а совестно жить без работы. Все работают, только не я. Вчера я провёл время на площади, в кабаках, на заводе, один, без чичерон, и много видел и слышал интересного, и видел настоящий трудовой народ. И когда я его вижу, мне всегда: ещё сильнее, чем обыкновенно, приходят эти слова: все работают, только не я. Нынче опять у Мальцова в этой роскоши. Через 2 дня опять в роскоши и праздности…»

Пробыв на Мальцовщине три дня, граф Толстой вместе с Урусовым отправился в Симеиз, где они встретились с генералом. Сергей Иванович на будущего автора «Воскресения» произвёл не лучшее впечатление:

«Мальцовъ совершенно Генералъ, котораго играетъ дурной актеръ, преувеличивая. Все хвастается, немного напоминаетъ Воейкова…»

«Старикъ Мальцовъ очень самодоволенъ и безтолковъ. Типъ стараго генерала и стараго помещика. И поддакивать ему совестно, и противоречить невозможно, потому что онъ не въ силахъ понимать. Мне тяжело у него…»

Эта оценка великого писателя в чём-то может показаться обидной и даже оскорбительной. Но надо учесть, что Л. Н. Толстой встретился с Мальцовым совсем не в самое лучшее время его жизни, когда генерала буквально растоптали и лишили дела, которому он посвятил без малого полвека…

«Его провожали тысячные толпы…»

В своём крымском имении Мальцов развил бурную деятельность – начал строить гостиничные домики, расположенные на живописных склонах, продолжил развивать виноделие, написал несколько «записок» по мотивам своих собственных социальных проектов 40-х годов. Для жителей этого уголка южной Тавриды С. И. Мальцов стал настоящим ангелом-хранителем, благодаря которому сюда потянулись туристы с деньгами.

Но как бы он ни старался занять себя, всё это не могло избавить его от непреходящей горечи от того, насколько несправедливо обошлись с его Товариществом, заводами, да и с ним самим. 7 июня 1892 года в письме С. С. Филиппову он пишет: «Выхваченное из моих рук право распоряжаться делами Товарищества низким обманом сыновей с помощью некоторых тайных личностей разлучило меня с Вами, и когда я узнал все пошлости и непосредственности заменивших меня управлений, то скорбь постоянно лежит на моём сердце. Как все вы были подготовлены, какие средства созданы, чтобы наше товарищество приняло ещё обширнейшее развитие для блага народа, пользы Отечества, и всё уничтожено, и жизнь народа сделалась тягостной. Четыре года я сокрушаюсь, думая о вас, лишенный средств вам пособлять, а ещё жив».

У него были все основания так говорить. После того, как генерал удалился в Крым, ошарашенная Мальцовщина сначала замерла, а потом, лишившись своего главного мотора, стала мало-помалу разваливаться.

С. Гедройц (псевдоним врача-хирурга Веры Гедройц, работавшей в мальцовской больнице) писала: «в ожидании приезда казенного управления заводы лопались точно мыльные пузыри. Ушел правая рука Мальцева – Иван Макарович Калинин. Отказался Иван Денисович Никонов. Винклер прекратил пиво-медоварение, которым славилась Любохна. По неизвестным причинам закрылись бумажная фабрика и стеклянная. Паника охватывала служащих, рабочие были угрюмы: им пришлось приходить на работу лишь три раза в неделю. „Америка в России“ разрушалась; выдернули ось – и посыпалось».

Конечно, здесь можно пожать плечами: мол, что же это за империя-то такая, раз достаточно оказалось одного толчка, чтобы всё рухнуло? Колосс на глиняных ногах? Ну, во-первых, как мы видели, толчок был далеко не один – за время своего существования Мальцовщина вынесла немало ударов, ибо врагов и недоброжелателей у неё хватало, в том числе и на самом верху. А во-вторых, с уходом Сергея Ивановича, на самом деле, рухнуло далеко не всё. Закрылись второстепенные заводы и фабрики, но основные производства остались и, сменив множество директоров и хозяев, они продолжили работать. Таков уж был задел, оставленный генералом…

В декабре 1893 года Сергей Иванович, которому на тот момент было 83 года, отправился из Симеиза в Петербург проведать свою больную сестру, графиню Марию Ивановну Игнатьеву. 21 декабря он тихо скончался в её доме.

Тело Мальцова, согласно его завещанию, привезли в Дятьково, где 26 декабря прошли похороны. Как писали в журнале «Хозяин», в последний путь Сергея Ивановича провожали «тысячные толпы с обнаженными головами, объятые глубокой скорбью, сотни факелов, освещавших последний путь незабвенного генерала, – картина торжественная, подавляющая, какие никогда не изгладятся в памяти… Когда началось похоронное пение, в народе раздались рыдания, которые стали разливаться широкой волною по всему обширному пространству… Рыдания заглушали и пение певчих и нарушили порядок отпевания».

Его похоронили в фамильном склепе-усыпальнице Мальцовых при Дятьковском Преображенском храме, где он воссоединился со своими родителями, братом и сыном.

Завещание

Перед самой своей смертью С. И. Мальцов оставил духовное завещание, в котором все свое состояние распределил следующим образом (в авторском написании):

«…Завещаю дочерям своим Капитолине, Марии и Анастасии каждой в собственность деньгами по тридцати тысяч рублей, завещаю девице Екатерине Федоровне Антоновой, находящейся в моем служении с 1883 года, в собственность деньгами десять тысяч рублей, все вещи и одежду мою, при мне находящуюся, и всю движимость, мне принадлежащую в доме Ситецком, в котором я жил. Завещаю ближайшим помощникам моим в занятиях моих, кои выпадали на мою долю в течение моей жизни, Макару Яковлевичу Калинину, Федору Максимовичу Третьякову, Дмитрию Максимовичу Третьякову, Семену Андреевичу Хабарову, Андрею Трофимовичу Лебедеву, Алексею Софоновичу Фетисову, Николаю Михайловичу Суворову каждому по тысяче рублей в собственность деньгами. На поддержание храмов, кои я посещал вместе в трудившимися со мною, завещаю Дятьковскому, Людиновскому, Сукремельскому, Любохонскому, Сергиево-Радицкому, Пелгемскому каждому в собственность деньгами по тысяче рублей. Ивотскому, Чернятинскому, Слободищенскому, Пукачовскому, Стеклянно-Радицкому, Любомскому, Улемскому, Курганскому, Полетскому, Букольскому, Маклоковскому и Белобережской и Оптинской пустыням каждому по пятьсот рублей в собственность деньгами, тоже Алупской пятьсот рублей деньгами в собственность. Распределить таким образом часть моих денег, остальные и могущие после моей смерти суммы все завещаю в собственность тем волостям Орловской губернии Брянского уезда, Калужской губернии Жиздринского уезда, Смоленской губернии Рославльского уезда, в состав коих входят деревни, фабрики и заводы, некогда мне принадлежавшие, для употреблений завещаемых мною сумм на распространение грамотности и просвещения среди жителей означенных волостей».

Ни о сыновьях, ни о жене не было сказано ни слова…

После Мальцова

В 1894 году, после того, как Мальцовское товарищество было признано банкротом, его преобразовали в «Акционерное общество Мальцовских заводов», владельцами которого стали частные предприниматели. Вместе с тем радикально изменился уклад заводской жизни. Если в бытность Сергея Ивановича рабочий знал, что он полностью защищен, и генерал все заботы возьмет на себя, то теперь о подобном оставалось только вспоминать. С. С. Филиппов поясняет: «Сначала… взаимоотношения рабочих с хозяевами не шли далее исполнения сухих правил и условий, выраженных в расчётной книжке каждого рабочего и служащего, и на них установились, было, взгляды, как на мускульную машину. Годен – работает; если немного испортился, т.е., заболеет – починят; если же износился – без церемонии выбрасывали в хлам, заменяя их новыми, более сильными и лучше подготовленными рабочими. Такие сухие, только деловые отношения между хозяевами и работниками по освобождению первых от обязанности опекать, а вторых, т.е., рабочих, еще не подготовленных к самостоятельности, заставляли энергично пробуждаться и стряхивать с себя дремотное апатичное состоянии, порождённое опеками, и начать проявлять самостоятельность…»

Началась новая глава в истории промышленного района, со своими победами и провалами, надеждами и страхами. Совсем неслучайно этот переход случился на границе девятнадцатого и двадцатого веков, и совсем недолго уже оставалось до первой русской революции 1905 года, а там и до Великого Октября было рукой подать. Мальцовские рабочие, почти поголовно получившие образование, много общавшиеся с приезжими иностранцами, оказались лучше других подготовлены к тому, чтобы принять ленинские лозунги… Поэтому неудивительно, что многие революционеры, примкнувшие к большевикам, вышли именно из заводской среды.

В советское время мальцовское наследие стало основой для промышленного развития Калужской, Брянской и Орловской областей. Там, где ранее бежали линии узкоколейки, проложили уже широкую колею. Людиновский завод, производивший паровозы и локомобили, перешёл на тепловозы. Сукремльский, Песоченские и Дятьковский заводы, в целом сохранили свой профиль, значительно расширив ассортимент своей продукции.

Самое главное – основные центры «Америки в России», каковыми они были при Сергее Ивановиче, долгое время удерживали репутацию лидеров в своих отраслях. Ситуация несколько изменилась в «нулевые», когда череда экономических кризисов привела к банкротству многих предприятий и смене собственников. Впрочем, сами предприятия никуда не делись, и они, в большинстве своём, все так же работают и по сей день.

О памяти – официальной и народной

В 1869 г. к генералу обратились жители уездной Жиздры с таким посланием:

«Жиздринское Городское Общество, проникнутое чувством величавшей благодарности к Сергею Ивановичу Мальцову за неисчислимые благодеяния к человечеству, желает вместе с признательностью в сердцах своих иметь <Вас> Первым Гражданином города Жиздры. Это чувство не есть приветствие или голос только избранных лиц, но голос целого Общества – голос 10-ти тысяч душ г. Жиздры. Вся жизнь Ваша вполне посвящена для благодеяний к человечеству, исчислить которые много потребовалось бы времени, но коротко сказать: Вы осыпаете ими большие десятки тысяч всех сословий. Отец ли семейства или бедность находят у Вас средство к безбедному содержанию, сирота видит в Вас нежнейшего отца и попечителя, старость, убожество и болезнь находят у Вас приют, пользование и спокойствие, невинно обиженные имеют в Вас самого ревностного защитника. Словом сказать, Вы созданы Творцом для блага всех и каждого нуждающегося и просящего Вашей помощи».

Уже при жизни генерала многие видели в нём выдающегося деятеля, который вполне достоин быть увековеченным в истории.

Но что же было дальше? Десять лет спустя после смерти промышленника, в 1903 году в журнале «Технолог» вышла статья, где, в частности, было сказано:

«…Во Франции, Англии, Германии такие деятели долго живут в памяти народа, им ставят памятники в назидание потомства. Что же сделано по отношению С. И. Мальцева – ровно ничего.

Между тем промышленная Россия могла бы и даже должна поставить С. Мальцову памятник, например, в Людинове или Брянске. Такой памятник мог бы быть поставлен и в столице – в Петербурге или Москве у Технологического Института или Политехникумах в Санкт-Петербурге или Москве.

История почти всех технических производств в России связана с именем С. И. Мальцова – вот почему надо, чтобы имя этого человека было бы в назидание потомству и в памяти всей промышленной России…»

Сегодня имя С. И. Мальцова носит одна из платформ ветки Брянск – Фаянсовая. Известна фирма «Мальцовский портландцемент», действующая в Брянской области. И это всё… Ни памятника, ни улицы, ни хотя бы сквера имени великого промышленника – не говоря уж о чём-то большем…

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что в городах бывшей «Америки в России» время от времени кто-нибудь поднимает вопрос, что нужно исправить эту вопиющую несправедливость. Так, много статей о Мальцове выходило в людиновских газетах. О том же людиновцы писали (и сегодня пишут) в городских пабликах Вконтакте. В 2012 году на стене вокзала станции Фаянсовая (Кировский район Калужской области) по инициативе кировских общественников-краеведов установили мемориальную доску с портретом молодого Мальцова-кавалергарда. В Дятькове в декабре 1994 года на месте мальцовского склепа, разрушенного в годы Советской власти, символически перезахоронили прах С. И. Мальцова у стен Преображенского храма. В 2020 году дятьковский фонд культурных инициатив «Хрустальный край» под руководством Ираиды Яшковой объявил народный сбор средств на памятник С. И. Мальцову. Дятьковцы выбрали для него место, скульптор А. А. Ромашевский нарисовал эскиз будущего монумента… Нужную сумму пока не собрали, но все ещё остаётся надежда на меценатов и спонсоров.

Всё это – лишь несколько примеров того, как простой народ, несмотря ни на что, сохраняет память о великом промышленнике. Это можно сравнить с родниками живой воды, которые пробиваются сквозь толщу глухого официального забвения. И эта книга, хотелось бы надеяться, станет ещё одним таким живым ключом, который рано или поздно сольется с другими в полноводную реку – и тогда историческая справедливость наконец-то восторжествует. Ведь нельзя говорить о возрождении России без истинной любви к Родине, причём не просто на словах – а на деле. Сергей Иванович, как никто другой, всей своей жизнью доказал это.

Постскриптум

Что ещё можно было бы сказать о Сергее Ивановиче Мальцове? Наверное, многое – тем, что было написано выше, его история, конечно же, не исчерпывается. В погоне за «жареной» сенсационностью можно было бы, например, упомянуть, как генерал, по словам инженера Константина Скальковского, порой заставлял крепостных девушек купаться в людиновском озере, а сам любовался этой картиной с балкона… Да и других таких деталей, вероятно, при желании набралось бы немало. Но разве мелкие причуды – это то, о чём действительно стоило бы говорить, вспоминая о человеке подобного масштаба? Или же значение имеет всё-таки другое – основное, так сказать, направление его биографии? В случае с Мальцовым его жизненный вектор проявился с необычайной ясностью – во всём, что он делал, им владело горячее желание освободить Россию от иностранной зависимости и вместе с тем, невзирая ни на какие препятствия, продвинуть её вперёд. Сколько же времени, сил и энергии ушло на решение этой сложнейшей задачи!.. Не жалея себя, он положил на алтарь великой цели и семейное благополучие, и карьеру при дворе, и здоровье – всё ради будущего своей Родины…

Точно и ёмко об этом однажды сказал судебный следователь М. П. Межецкий: «Встречаются личности, деятельность которых, хотя и не имевшая официального характера, тем не менее, оставляет крупный след в развитии страны. Много на Руси богатых вельмож, состояние которых превосходит мальцовское! Многие из них основали и поддерживали разного рода фабрики и заводы, но не думаю, чтобы кого-либо из них можно было поставить рядом с Сергеем Ивановичем по живому непосредственному участию в деле и служению ему с забвением собственных выгод… Этот человек был воплощением труда и причем труда не из узких видов личного прибытка, а исключительно для широкого понимания общественной пользы».

Покойтесь же с миром, дорогой Сергей Иванович!

Русские люди помнят, и всегда будут помнить Вас как истинного сына своего Отечества!

Людиново, 2023 год