Текст книги "Император Алексей Ι Комнин и его стратегия"

Роберт Гвискар и Византия

В апреле 1081 года, когда Алексей Комнин захватил Константинополь и стал императором, он, по словам Анны Комниной, увидел, что Византийская империя находится «в состоянии агонии» [Ἀσπαίρουσαν δὲ οἷον κατανοῶν τὴν βασιλείαν ὁ βασιλεὺς Ἀλέξιος][48]48
  Annae Comnenae Alexias. B. I… S. 109. Я. Н. Любарский перевел эту фразу так: «Император Алексей видел, что империя находится в состоянии агонии» (См.: Анна Комнина. Алексиада. СПб., 1996. С. 133).


[Закрыть]. Анатолия захвачена сельджуками, а с Запада империи угрожает Роберт Гвискар – предводитель французских норманнов, захвативший к 1071 году всю территорию византийского катепаната Италия.

Алексей располагал в столице лишь небольшим отрядом, включавшим хоматинцев и варяжскую гвардию. Этот отряд, согласно сообщению Анны, не превышал 300 солдат. Все остальные войска были рассредоточены в наиболее важных крепостях на тех направлениях, которые находились под угрозой. Практически сразу после «комниновской революции», вероятно, весной 1081 года Алексей был вынужден переправить часть сил на азиатский берег Босфора, чтобы остановить наступление сельджукских банд Сулеймана Кутулмыша в районе Никомедии. Еще Фердинанд Шаландон тщательно проанализировал тактику Алексея на основании сведений Анны Комниной, которая опиралась в рассказах о боевых действиях своего отца на личные воспоминания его сослуживцев и соратников, в частности на Георгия Палеолога и, возможно, Татикия. Как следует из повествования Анны, Алексей не ввязывался в крупные сражения и применял против турок тактику конных рейдов, засад и разведывательно-диверсионной войны в соответствии с советами покойного императора Никифора II Фоки (963–960), с успехом опробировавшего подобную тактику на арабах в Киликии и Сирии[49]49
  Chalandon F. Les Comnène. Études sur l’Empire Byzantin au XI^e et au XII^e siècles… Vol. I. P. 72; Schlumberger G. L. Un Empereur Byzantin au dixième siècle. Nicéphore Phocas. Ouvrage Illustré. Paris, 1890. P. 115–251.


[Закрыть]. Накануне прихода к власти Алексея Комнина Византийская империя, потерявшая Малую Азию и южную Италию, напрягала последние силы для защиты от норманнской угрозы. Предводитель французских норманнов, герцог Апулии и Калабрии Роберт Гвискар мечтал завоевать Константинополь столь же быстро, сколь легко он завоевал византийскую Лонгивардию. Выдающийся современник принцессы Анны Комниной, норманнский монах Ордерик Виталий создал замечательное историческое полотно на страницах своей хроники, которая рисует нам живые образы норманнских рыцарей и описывает деяния тех, кто своим мечем создавал норманнскую рыцарскую «империю», простиравшуюся на рубеже XI–XII веков от Англии и Нормандии до Апулии и Калабрии, от Сицилии до Антиохии[50]50
  Chibnall M. The Ecclesiastical History of Orderic Vitalis. Vol. 1–6. Oxford, 1968–1980; Chibnall M. The World of Orderic Vitalis. Oxford, 1987.


[Закрыть]. Эта рыцарская «империя» стала ударной силой, которой было суждено остановить победоносный натиск сельджуков в ходе Первого Крестового похода 1096–1099 годов. Однако и после взятия Иерусалима крестоносцами в 1099 году на протяжении полувека сельджуки оставались главным противником франков на Востоке, а конфликт между южноитальянскими норманнами и Византийской империей серьезно ослаблял крестоносцев.

Несомненно, что активное участие западноевропейских рыцарей, в первую очередь норманнов и франков, в боевых действиях между Византийской империей и сельджуками – причем на обеих сторонах – во второй половине XI века разжигало аппетиты сицилийских и южноитальянских норманнов, которые мечтали о завоевании Константинополя. Роберт Гвискар атаковал западные границы Византийской империи и тем самым выступил, волей-неволей, союзником сельджукского «султана ислама» Малик Шаха, младшие родственники которого готовились вместе с ханами печенегов к операции по захвату Константинополя в 1080-е годы. Союз с магометанами не был для Роберта Гвискара неприемлемым решением. Роберт, вассал папы Григория VII, через своего брата Рожера активно вербовал в армию сицилийских арабов, которые приняли участие в захвате и разорении Рима в 1084 году. С этой точки зрения примечательно, что Гамурет Анжуйский – персонаж рыцарского романа Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль», написанного на средневерхнемецком языке в 1200–1210 годах – служит не кому-нибудь, а Багдадскому халифу. Вольфрам фон Эшенбах (1170/75–1220), немецкий рыцарь и миннезингер, вероятно, воевавший в Испании вместе с братьями ордена тамплиеров, хорошо знал хронику Вильгельма Тирского[51]51
  Wolfram von Eschenbach. Parzival. 5. Aufl. Frankfurt am Main, 2017. Bd. II. S. 458, 468–469; Kunitzsch P. Erneut: Der Orient in Wolframs Parzifal // Zeitschrift für deutsches Altertum und deutsche Literatur. 1984. Vol. 113. S. 79–111; Kunitzsch P. Der Orient bei Wolfram von Eschenbach – Phantasie und Wirklichkeit // Orientalische Kultur und Europäisches Mittelalter. Berlin, New York, 1985. S. 116.


[Закрыть] и мог искать прототипы для своих героев в историческом повествовании об эпохе Первого Крестового похода. Гамурет Анжуйский, в романе Вольфрама воюющий на стороне Багдадского халифа от Персии, Дамаска и Алеппо до Испании и Марокко, представляет собой классического норманнского рыцаря-наемника, типичного для эпохи императора Алексея Комнина[52]52
  «Sie sagt: Der Held in seiner Kraft blieb ruhmvoll in den Heidenlaendern Persien sowie Marokko; er war auch siegreich andernorts: in Aleppo und Damaskus; wo immer Ritter sich bekaempften, vor Arabi und in Arabien» (Перевод на современный немецкий язык: Wolfram von Eschenbach. Parzival… Bd. I. S. 33).


[Закрыть]:

 
diu seit, sîn manlîchiu kraft
behielt den prîs in heidenschaft,
ze Marroch unt ze Persîâ.
sîn hant bezalt ouch anderswâ,
ze Dâmasc und ze Hâlap,
und swâ man ritterschaft dâ gap,
ze Arâbîe und vor Arâbî
 

(15:15–20, 1)

Основные этапы норманнской экспансии в южной Италии отражены в хронике Амато из Монте-Кассино, сохранившейся во французском переводе XIV века, и в рифмованной хронике Вильгельма Апулийского, посвященной «деяниям» Роберта Гвискара. Завоевание норманнами Сицилии описано в хронике Гоффредо Малатерры. История завоевания норманнами южной Италии и Сицилии излагается также в более поздних источниках, в частности, в «Церковной истории» Ордерика Виталия, а также в хронике Ромуальда Салернского. Кроме того, история норманнского завоевания южной Италии и Сицилии в популярной и увлекательной форме изложена в двухтомном исследовании Фердинанда Шаландона, а также в известной книге Джона Норвича, который в совершенстве, подобно Стивену Рансимену и Арнольду Тойнби, владел даром популяризации научных знаний в области византийской истории, столь ярко выделяющим английское византиноведение в XX веке[53]53
  Chalandon F. Histoire de la Domination normande en Italie et en Sicilie. Vol. I. Paris, 1907. P. 42–225; Норвич Дж. Нормандцы в Сицилии. Второе нормандское завоевание 1016–1130. М., 2005.


[Закрыть].

Примечательно, что Джон Норвич излагает историю норманнского завоевания южной Италии, следуя изложению Фердинана Шаландона, которого упоминает в предисловии к своей работе. Однако, насколько нам удалось выяснить, Норвич нигде не приводит ссылки на книги Шаландона даже тогда, когда цитирует источники, введенные им в научный оборот[54]54
  См. напр.: Chalandon F. Histoire de la domination normande… Vol. I. P. 247, 260–262; Norwich J. J. The Normans in Sicily. The magnificent story of the other Norman Conquest^{. Harlow}: Longman^{, 1967}. P. 11, 267, 274; Норвич Дж. Нормандцы в Сицилии. Второе нормандское завоевание 1016–1130… C. 8, 230–231, 238.


[Закрыть]. При этом Норвич с известной долей претенциозности сетует на то, что Фердинанд Шаландон не использовал работы английских исследователей, кроме Гиббона, нелепый пасквиль которого – в частности, выдуманная Гиббоном история о несчастной любви Анны Комниной к Боэмунду Тарентскому[55]55
  Gibbon E. The Decline and Fall of the Roman Empire. Vol. III. London, 1994. P. 436.


[Закрыть] – бросает грустную тень на английскую историографию своего времени. В связи с этим мы приняли решения цитировать исключительно работы Фердинанда Шаландона, оставляя популярное изложение Джона Норвича за рамками нашего повествования.

Хотя предводители завоевателей, например, представители семейства де Отвилль из Кутанса, прибыли из Нормандии, значительная часть рядовых участников покорения Лонгивардии и Сицилии включала в себя мелких рыцарей из различных областей северной Франции. Кроме выходцев из Нормандии в войске Роберта Гвискара можно было встретить наемников из Пикардии, Артуа, Бургундии, а после 1066 года, вероятно, и норманнских рыцарей из Англии. Норманны – это узкое военно-профессиональное понятие и самоназвание завоевателей, которое объединяло рыцарей различного происхождения в пределах распространения языка ойль. Вильгельм Апулийский и Ордерик Виталий иногда называют своих героев более общими этнонимами, такими как франки или галлы, указывая тем самым на более широкий этнический состав участников норманнских завоеваний.

Норманнские рыцари. Конец XI века. Современная реконструкция по материалам «Ковра из Байе», 1070–1080-е годы. См.: Кристофер Граветт, Дэвид Николь. Норманны. Рыцари и завоеватели. М. 2009

Паломники из Нормандии впервые появились в южной Италии еще в 999 году. Тогда норманнские рыцари оказали помощь Гвемару III (994–1027), князю Салерно, и отбили нападение арабских пиратов. Спустя почти двадцать лет, в 1017 году французские норманны приняли участие в восстании лангобардов под предводительством Мелуса из Бари против византийского владычества. В 1018 году норманны и лангобарды были разгромлены византийской армией в битве у реки Офанто, недалеко от того места, где в 216 году до Р. Х. Ганнибал разбил римлян в битве при Каннах[56]56
  Chalandon F. Histoire de la Domination normande… Vol. I. P. 56–57.


[Закрыть]. В составе византийской армии в битве принимал участие отряд варяжской гвардии императора Василия II, в котором находились как варяги, так и русские воины. Некоторые норманны нанимались на службу Византийской империи, в частности в 1019 году норманны составляли византийский гарнизон Трои. В 1030 году Сергий IV, герцог Неаполитанский, даровал норманнскому рыцарю Райнульфу Дренго (+1045), командиру отряда наемников, руку своей сестры и графство Аверса в качестве приданого. Графство Аверса стало первым норманнским владением в южной Италии. Возможно, именно история взаимоотношений Сергия IV, герцога Неаполитанского, и норманна Райнульфа Дренго легла в основу легенды о браке Роберта Гвискара с дочерью Вильгельма Маскавела, вымышленного лангобардского сеньора, которую с ужасающими подробностями рассказывает Анна в первой книге «Алексиады». В 1035 году, после смерти жены, Райнульф предал Сергия и перешел на сторону другого лангобардского сеньора – Пандульфа Капуанского, своего прежнего покровителя. Затем норманн изменил и ему, перекинувшись на сторону германского императора Конрада II, прибывшего в Италию с карательной экспедицией. Конрад II даровал Райнульфу инвеституру на графство Аверса.

В 1035 году в отряде Райнульфа служил норманнский рыцарь по имени Вильгельм Железная Рука (1010–1046), сын барона Танкреда де Отвиля (980–1041), сеньора замка Отвиль-ля Гишар в районе Кутанса, и его жены Мюриэллы. В 1038 году, после измены Пандульфу Капуанскому и перехода на сторону Гвимара IV Салернского Вильгельм Железная Рука с отрядом в 300 норманнских рыцарей был нанят Георгием Маниаком, византийским стратигом-автократором, для участия в походе против сицилийских арабов. Вильгельм в походе прославился, умертвив в поединке Абдуллу, эмира Сиракуз. В 1040 году норманны рассорились с Георгием Маниаком и возвратились на континент, подняв восстание против Византийской империи в Апулии. Вильгельм захватил Мельфи, разбил ромеев в битвах при Каннах, Монтемаджоре и Монтепелозо. В сентябре 1042 года норманны выбрали Вильгельма графом Апулии. В 1045 году Вильгельм был разбит византийским катепаном Лонгивардии Аргиром и вскоре умер. Графом Апулии стал его брат Дрого де Отвилль, который в 1047 году принес вассальную присягу германскому императору Генриху III. В 1046 году в отряд Дрого, новоиспеченного графа Апулии, прибыл его младший брат по имени Роберт Гвискар. Роберт был недоволен положением простого рыцаря и нанялся на службу Пандульфу Капуанскому. Затем Роберт сколотил отряд авантюристов и занялся грабежом в Апулии. Вскоре Роберт и его банды приняли участие в кровавой битве при Чивитате 18 июня 1053 года, в ходе которой в плен к норманнам попал папа Лев IX[57]57
  Ibid. P. 136–141 и др.


[Закрыть]. На поле боя Роберт якобы проявил себя не как простой головорез, а как тонкий политик, совершив дипломатический маневр, который удивительным образом напоминает стратегию Тогрул Бека по отношению к Аббасидскому халифу при взятии Багдада ровно через два года (в 1055 году). Роберт преклонил колено перед папой и признал себя вассалом пленника. После этого военная карьера Роберта пошла в гору. В 1057 году Роберт стал графом Апулии. К 1069 году норманны завершили завоевание Калабрии. В ходе изнурительной осады Бари, продолжавшейся с 5 августа 1068 по 16 апреля 1071 года, Роберт разбил византийский флот под предводительством Стефана Патерана, стратига императора Романа Диогена и, в итоге, овладел городом. Спустя четыре месяца в августе 1071 года Роман Диоген был разгромлен сельджуками при Манцикерте и попал в плен. Оборона ромеев в южной Италии окончательно рухнула.

В 1073 году Роберт завоевал Амальфи – богатейшее княжество в Италии, располагавшееся южнее Неаполя, жители которого в описываемую эпоху держали в своих руках основной оборот средиземноморской торговли, подобно Венецианской и Генуэзской республикам более позднего времени. Горделивый норманн принял официальный титул «герцога амальфитанцев», несмотря на то, что с формальной точки зрения княжество было вассалом византийского императора Михаила VII Дуки Парапинака. В мае 1077 году Роберт заставил капитулировать Гизульфа II, лангобардского князя Салерно. Фердинанд Шаландон рассказывает интересный эпизод, который сохранился в норманнской хронике Амато из Монте-Кассино[58]58
  Chalandon F. Histoire de la Domination normande… Vol. I. P. 247.


[Закрыть]. При взятии Салерно произошла курьезная, но, одновременно, довольно мрачная история. Роберт потребовал от Гизульфа в качестве одного из условий капитуляции выдать реликвию города – зуб евангелиста Матфея. Князь подменил зуб, отправив Роберту фальшивку в виде зуба умершего иудея, однако один из норманнских капелланов раскрыл обман. Тогда Роберт поставил Гизульфу условие – либо ему самому вырвут все зубы, либо он все-таки выдаст реликвию, что и было исполнено. История с зубами Гизульфа стала еще одной сюжетной основой для повествования Анны о преступлениях Роберта и страданиях Маскавела. Анна рассказывает о том, как Роберт вырывал зубы у пленного Маскавела – зуб за зубом, требуя денег за каждый. Очевидно, как отмечал еще Я. Н. Любарский, Анна при написании биографии Роберта пользовалась неким норманнским источником, написанным на латинском языке, и не дошедшим до наших дней. Г. Г. Литаврин связывал рассказ Катакалона Кекавмена о предательском захвате Робертом некоего Тираса из Калабрии с рассказом Анны Комниной о захвате Робертом Маскавела, и высказал предположение о том, что как Кекавмен, так и Анна Комнина опирались в рассказе о приключениях Роберта на латинский источник, ставший основой для сочинения сицилийского хрониста Гоффрида Малатерры[59]59
  Кекавмен. Советы и рассказы… С. 202–203, 438.


[Закрыть].

Еще в июне 1059 года папа Николай II даровал Роберту титул герцога Сицилии, после чего норманны начали планомерное завоевание острова. Разбив сицилийских арабов, Роберт овладел Палермо в 1072 году, а затем отбыл на континент. Наместником Роберта стал его брат Рожер, который получил титул великого графа Сицилии.

Генрих IV в Каноссе. Миниатюра из рукописи «Жития Матильды Тосканской» Доницо Ms. Vat. lat. 4922, fol. 49v

Совершенно справедливо осознавая, что победы норманнов над Византийской империей были одержаны не столько благодаря их воинской доблести, сколько благодаря враждебной позиции папства по отношению к Константинополю после схизмы 1054 года, Анна в своем повествовании уделяет значительное место отношениям Роберта Гвискара, Гильдебранта, ставшего в 1073 году папой Григорием VII, и германского короля Генриха IV. Как уже упоминалось, папа Николай II в августе 1059 года заручился поддержкой норманнов[60]60
  Chalandon F. Histoire de la Domination normande… Vol. I. P. 170–172 и др.


[Закрыть]. По договору в Мельфи папа признавал Роберта Гвискара герцогом Апулии, Калабрии и Сицилии, которую еще только предстояло завоевать, а Ричарда Капуанского – норманнского наемника, захватившего власть в Аверсе в 1048 году, а затем участвовавшего в битве при Чивитате против Льва IX вместе с Онфруа (Хэмфри) Апулийским и Робертом Гвискаром – папа признавал князем Капуи. Договор в Мельфи был заключен на основании «Константинова дара» при полном игнорировании императорской инвеституры, которую должны были по праву получать норманны для вступления во владения отмеченными южноитальянскими сеньориями. Гильдебрант, по-видимому, был намерен продолжать подобную политику эмансипации норманнских сеньорий от германского императора, опираясь на норманнов в борьбе как против византийских василевсов, так и против германского кайзера. Впрочем, скандальный характер Гильдебранта и постоянный разбой норманнских отрядов в южной Италии вскоре привели к конфликту между папой и норманнскими вождями Робертом Гвискаром и Ричардом Капуанским. В результате этого конфликта папа отлучил обоих от Церкви, первый раз в марте 1074 года, и вновь в марте 1078 года. В 1074 году Гильдебрант готовил поход на Апулию, который не состоялся из-за разногласий, охвативших папскую армию. Гизульф II, князь Салерно, был ненавистен пизанцам, которые отказались идти в поход против норманнов вместе с ним.

Эдуард Швойзер (1826–1902) «Генрих IV в Каноссе» (1869)

В 1077 году Роберт Гвискар блокировал Неаполь с суши и моря, а затем 19 декабря 1077 года атаковал Беневенто – город, находившийся в вассальной зависимости от папы. Однако вскоре умер Ричард Капуанский, а его сын Жордан снял осаду с Неаполя и отправился в Рим приносить покаяние перед Гильдебрантом. Роберт был вынужден вернуться в Апулию, дабы подавить начавшийся мятеж греческой и лангобардской знати. Однако угроза вторжения германского короля Генриха IV в 1080 году заставила папу и Роберта искать примирения. 25 июня 1080 года король Генрих IV низложил Гильдебранта на церковном Соборе в Бриксене, который избрал новым папой Гвиберта, архиепископа Равенны, принявшего имя Климента III. А уже 29 июня 1080 года Гильдебрант и Роберт встретились в Чепрано во главе своих военных отрядов и, сидя на конях, провели переговоры о совместной борьбе против короля Генриха. Эта встреча ярко и подробно описана Анной на основании синхронных дипломатических документов. Шарль Диль совершенно обоснованно предполагал, что Анна Комнина знала латинский язык[61]61
  Diehl C. Figures Byzantines… Vol. II. P. 27–62.


[Закрыть], что было редкостью для византийских интеллектуалов той эпохи. Таким образом, Анна была одним из первых женщин-гуманистов, представителем «комниновского возрождения», которые предвосхитили направление развития византийского гуманизма в последующие века. Данный вывод можно сделать на том основании, что Анна, рассказывая о событиях войны с норманнами, опиралась на латинский источник, в настоящее время утраченный, на который, со своей стороны, опирался и Вильгельм Апулийский. Вероятно, Анна могла знать и поэму самого Вильгельма Апулийского. Кроме того, Анна очевидным образом была знакома с дипломатической перепиской Роберта Гвискара с Григорием VII и Генрихом IV, которая могла попасть в руки императора Алексея в качестве военного трофея под Касторией или после капитуляции Диррахия летом 1085 года.

Однако Я. Н. Любарский утверждал, что Анна не знала латыни, не могла читать Вильгельма Апулийского[62]62
  Любарский Я. Н. Об источниках «Алексиады» Анны Комниной // Византийский временник. 1964. Т. 25 (50). С. 113.


[Закрыть], и потому, вероятно, пользовалась при описании войны с норманнами неким общим источником, на который опирался Вильгельм Апулийский – возможно, сочинением легата епископа Бари. Анна действительно приводит в «Алексиаде» сведения, почерпнутые у легата епископа Бари, даже со ссылкой на свой источник, однако, исходя из разъяснений Анны следует, что речь идет скорее об устном рассказе, чем о тексте. В то же время наличие лексических совпадений у Вильгельма Апулийского и Анны, приведенных самим Я. Н. Любарским, свидетельствует о наличии общего письменного источника. Предположение Я. Н. Любарского о том, что Анна не знала латыни, не выдерживает критики хотя бы в силу того обстоятельства, что предполагаемый общий источник Вильгельма Апулийского и Анны мог быть написан только лишь на латинском языке. Как бы в противном случае Вильгельм Апулийский прочитал этот источник? Анна Комнина, дочь византийского императора, обладавшая доступом к дипломатической переписке, имела несравненно больше времени и возможностей, чтобы выучить латинский язык, нежели имел для изучения греческого языка Вильгельм – продажный журналист сомнительного происхождения (норманн или лангобард), выпрашивающий гранты у Рожера Борсы. Нелепое предположение Я. Н. Любарского о том, что Анна не знала латыни, опровергается как лексическими совпадениями в текстах Анны и Вильгельма Апулийского, так и тем, что Анна постоянно ссылается на дипломатическую переписку вышеупомянутых итальянских государей своего времени.

Как уже было отмечено, Анна Комнина оставила весьма примечательные отзывы о борьбе за инвеституру между папой Григорием VII и германским королем Генрихом IV, новый этап которой развернулся в начале 1080-х годов. По следам событий, предшествовавших перевороту Комнинов в феврале-апреле 1081 года, Анна составила небольшой рассказ о противостоянии между папой и германским королем, хотя раскол Римской Церкви интересовал ее, прежде всего, в связи с норманнским вопросом. Прислушиваясь к мнению Анны, следует еще раз повторить, что Роберт Гвискар, норманнский герцог Апулии и Калабрии, ставший союзником папы, был главным врагом Византийской империи на Западе. Во многом из-за этого Григорий VII воспринимался в Константинополе как епископ латинян, т. е. неблагочестивых варваров, сеющий раскол и своими вселенскими претензиями превышающий компетенцию патриарха латинской Церкви.

Как повествует Анна, папа искал союза с Робертом Гвискаром. «Римский папа (его власть могущественна и ограждена разноплеменными армиями), находясь в ссоре с германским королем Генрихом, решил привлечь в качестве союзника Роберта».

[Ὁ γάρ τοι πάπας τῆς Ῥώμης (γενναία δὲ αὕτη ἀρχὴ καὶ στρατεύμασι παντοδαποῖς περιφραττομένη) μετὰ τοῦ ῥηγὸς Ἀλαμανίας Ἐνερίχου διαφορὰν ἐσχηκὼς ἐβούλετο πρὸς συμμαχίαν ἑλκύσαι Ῥομπέρτον ἤδη περιφανέστατον γεγονότα καὶ πρὸς μεγάλας ἀρχὰς ἀκμάσαντα][63]63
  Annae Comnenae Alexias. B. I… S. 43. Русский пер. Я. Н. Любарского см.: Анна Комнина. Алексиада… С. 81.


[Закрыть].

Княжество папы вовсе не было слабым, и охранялось серьезными военными отрядами, под которыми царственная писательница подразумевала рыцарские отряды, вассальные Матильде Тосканской. Тем не менее, папа заключил союз с Робертом Гвискаром. Сущность же конфликта межу папой и королем Алемании, с точки зрения Анны заключалась в том, что папа обвинил Генриха в раздаче церквей, монастырей, церковных степеней и доходов (февраль 1076 г.). В свою очередь, король обвинил папу в том, что тот, вопреки королевскому согласию, узурпировал апостольский престол. (Вормсский Собор). Узнав об этом, папа пришел в ярость и подверг тяжким оскорблениям королевских послов, которым выдергивали бороды и всячески варварски унижали. Об этих унижениях, по выражению Анны, ей, как женщине и принцессе, не пристало подробно писать, дабы не осквернить «калам и пергамен». Все это недостойно не только архиерея, но и того, кто себя именует христианином. Принцесса негодовала:

«И это [творил] архиерей, о нравы, к тому же верховный архиерей, который сделал себя наместником [Христа] во всей вселенной, как теперь говорят и утверждают латиняне, ибо сие утверждение проистекает от их бахвальства».

[Καὶ ταῦτα ἀρχιερέως, ὦ δίκη, καὶ ταῦτα πρώτου ἀρχιερέως καὶ ταῦτα προκαθημένου τῆς οἰκουμένης ἁπάσης γενομένου, ὥσπερ οὖν καὶ οἱ Λατῖνοι λέγουσί τε καὶ οἴονται· ἔστι γὰρ καὶ τοῦτο τῆς ἀλαζονείας αὐτῶν][64]64
  Annae Comnenae Alexias. B. I… S. 44. Русский пер. Я. Н. Любарского см.: Анна Комнина. Алексиада… С. 82.


[Закрыть].

Далее Анна ссылается на 28-е правило Халкидонского Собора 451 года, по которому Константинопольский патриарх как епископ Нового Рима получил право первенства, равное правам Римского епископа[65]65
  Никодим Святогорец, прп. Пидалион. Правила Православной Церкви с толкованиями: в 4 тт. Т. II. Екатеринбург, 2019. С. 171–178.


[Закрыть], а затем переходит к описанию военно-политического противостояния между Генрихом IV и Робертом Гвискаром.

Анна отмечает, что подготовке вторжения в Италию предшествовала победа короля Генриха IV над саксонцами и вождем папской партии Рудольфом Швабским в битве при Эльстере, в кровопролитной гражданской войне внутри Германии. Открытый военный союз папы и Роберта означал не только фактическое, но теперь уже и юридическое отторжение южной Италии от «Римской империи», от германского государя, в то время как союз Гильдебранта и Матильды Тосканской отторгал от империи центральную Италию вместе с Мантуей. Гильдебрант и Роберт мечтали поставить таким образом крест на той экспансионистской политике, которую, начиная с Оттона Великого, проводили в Италии германские государи, и которую прославляли Лиутпранд и Титмар Мерзебургский – талантливые германские писатели оттоновской эпохи.

Если Гильдебрант был заинтересован в поддержке Роберта в целях борьбы против императора Генриха, то Роберт был не менее заинтересован в союзе с папой для успешного осуществления своих замыслов на Востоке. Та легкость, с которой норманны покорили византийскую Лонгивардию и арабскую Сицилию, пробудила в сердце Роберта честолюбивые мечты о завоевании всей Византийской империи – слабого политического организма, неспособного справиться с внешними врагами. Как уже было отмечено, еще император Роман Диоген активно привлекал на службу норманнских рыцарей, в частности, Роберта Криспина, Русселя де Байоля, Умбертопула и других. Византийская империя, переживавшая на Востоке настоящую катастрофу и сдававшая сельджукам одну малоазиатскую фему за другой, нуждалась в военной помощи норманнов. Преемник Романа Диогена император Михаил VII Дука Парапинак заключил договор с Робертом о бракосочетании между своим сыном и наследником Константином и принцессой Еленой, дочерью Роберта. Елена была отправлена в Константинополь, где обрученная пара ожидала совершеннолетия. Однако переворот 1077 года смешал все карты. Императорский престол был захвачен Никифором Вотаниатом, который женился на императрице Марии Аланской – ослепительной красавице, вероятно, стоявшей у истоков заговора. Супруга Марии – императора Михаила VII постригли в монахи. Гильдебрант по условиям договора с Робертом, заключенным в Чепрано, осудил переворот и отлучил Никифора Вотаниата от Церкви за брак с императрицей Марией. Роберт получил замечательный предлог для реализации своих амбициозных планов на Востоке. Принцесса Елена томится в Константинополе, ее будущий тесть лишен престола наглым узурпатором. Долг рыцаря и отца велит Роберту поспешить на помощь дочери и ее жениху! В этот драматический момент в Апулии объявился самозванец, беглый греческий монах по имени Ректор, объявивший себя свергнутым императором Михаилом. Лже-Михаил умолял Роберта о помощи и обещал норманнскому герцогу богатства Константинополя. Несмотря на то, что «комниновская революция» в марте-апреле 1081 года помешала Лже-Михаилу стяжать те лавры, которые были уготованы историей Алексею IV Ангелу – новый император Алексей Комнин подтвердил за Константином Дукой статус наследника, – Роберт не собирался отступать. Сильная армия норманнов и многочисленный флот концентрировались в южной Адриатике. Война за будущее Византийской империи стала неизбежной.