Текст книги "Любовь прекраснее меча"

Сейчас он любил ее. Ее, или Лореллу в ней – какая разница?!

– Я тебя поцелую, – горячо шептал он, сам особо не вникая в смысл сказанного, – и шрамы твои исчезнут, как не было. Ты чувствуешь? Пусть только на сейчас, ну и что! Ты чувствуешь? Нет больше твоего горба, нет пятна на лице! Ты чувствуешь?

Ты красива и я хочу тебя, я люблю тебя!

– Радхаур! – прошептала она, обхватив его обеими руками. – Радхаур!

Как ее голос похож на голос Лореллы! Но озерная девушка шептала: «Уррий!»

Марьян познала счастье – то, о чем много рассказывали подруги, то, что она считала невозможным для себя. Она думала, что умрет сейчас от обуревающих чувств – такое непереносимо для ее исстрадавшегося сердца. Это для нее слишком много, она умрет от счастья – как умирающий от голода человек может умереть от обильного обеда.

«И пусть!»– решила она.

Пусть умрет, после такого счастья прежняя жизнь не имеет смысла – Марьян не сможет вернуться в прошлое, она все равно покончит с собой. Нет жизни без этого странного красивого удивительного невозможного юноши!

– Радхаур! – выдохнула она в бессилии.

Почему-то погасли все светильники. Но разве это важно?

Он лежал рядом и ласкал ее.

А Марьян вдруг с удивлением и ужасом поняла, что ласкает она его левой рукой.

Отсохшей! Рука ожила!

Но тут Марьян почувствовала, что из стен сочится свет и дрожь охватывает помещение…

«Что это?!»– сперва не поняла Марьян. И мгновенно вспомнила, потеряв способность произнести хоть звук.

Радхаур лежал рядом и нежно ласкал ее грудь.

Правую грудь, которая была отрезана тем мерзавцем!

Но Марьян некогда было думать о себе – сейчас появится из стены ужасный зверь!

– Нет!!! – нашла в себе силы закричать Марьян. – Я сама! Сама хотела! Он не против моей воли, нет!!!

Мысли мутились от ужаса, от неотвратимости непоправимой ошибки.

– Нет!!! – кричала она стоя на коленях пред молчаливой стеной из которой вот-вот должен был появиться мстительный монстр.

Радхаур непонимающе глядел на нее.

Становилось все светлее и светлее – было уже почти как днем.

– Нет!!! – кричала она и смотрела на стену.

Но стена оставалась незыблемой.

– Марьян, – вдруг услышала она изумленный голос Радхаура. – Ты действительно красавица.

В это мгновение выход из утробы Каменного Зверя открылся.

На пороге стояла маджера и две жрицы. При виде Марьян они ахнули.

Второй раз за историю существования Храма Зверь выпустил раньше времени свою добычу. Второй раз – Марьян.

– Что случилось? – Марьян ничего не понимала.

Ей было неловко, что ее увидели нагой.

– Посмотри на себя в зеркало, – прошептала Елефеда.

Когда Марьян поняла, что произошло, когда – с великим трудом – поверила в чудо, то поклялась сделать все, что только сможет для человека, изменившего ее жизнь, открывшего ей мир чувств в невероятной полноте и многогранности.

Маджера стукнула посохом, спрашивая у Зверя как поступить.

И, услышав молчаливое его распоряжение, сказала Радхауру:

– Зверь даст вам пророчество, сэр Радхаур. Но несколько позже – вместе с вашими товарищами.

Такой случай был в Храме впервые и маджера решила не выпускать Радхаура из зала предсказаний на оставшиеся семь часов – чтоб он не расставался со Зверем.

Радхаур заявил, что ему все равно где находится, он просто очень хочет спать.

Маджера подумала и согласилась – принесли скамью и застелили ее шкурами.

– Я люблю тебя, сэр Радхаур, – пропела Марьян счастливо.

Он, уже укладываясь на скамью, поднял на нее глаза. Что-то странное, было в его взгляде, испугавшее Марьян, приведшее ее в трепет.

Она стремительно выбежала из зала.

По поводу Марьян маджера не была столь строга, посчитав, что ее-то уж Зверь знает хорошо и жрице нет необходимости дожидаться в зале предсказаний.

Ураганом промчалась девушка по длинным гулким коридорам в свою келью.

Сумерки сгущались, она зажгла все свечи, что лежали в сундуке на всякий случай.

Достала большое зеркало диаметром почти в полтора ча, положенное в ее сундуки еще старшим братом в далекой родной стране.

То, что увидела Марьян в зеркале превзошло все ее ожидания – на нее смотрела из холодного полированного металла чужая красивая женщина.

Исчезло уродливое пятно, бесследно пропал горб, растворились безобразные шрамы.

Марьян прикрепила зеркало к стене и скинула серое ритуальное платье. Она разворачивалась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть отражение со всех сторон.

Она не могла поверить, что такое чудо вообще возможно.

Сила любви возродила ее казалось безвозвратно утерянную красоту! Сила любви Радхаура или любви к Радхауру – она не знала.

Но не представляла жизни без него.

Весть о чуде сразу облетела Храм.

Подруги поспешили к Марьян, прибежали даже служанки и кухарки, чтобы собственными глазами убедиться в фантастическом преображении свершенным могущественным Каменным Зверем.

Они набились в просторную комнату, а счастливая Марьян показывала не стесняясь – гордясь! – свое обновленное прекрасное тело. И говорила, говорила, говорила:

Про чудесного юношу сэра Радхаура, пленившего навеки ее сердце.

Подруги ахали восхищенно и пораженно – не решив еще радоваться за бывшую уродинку или завидовать. Некоторые посчитали, что от счастья она потеряла свой холодный рассудок, которым так славилась: имя Радхаура не сходило с ее уст.

Не зря, не зря, не зря ей снился зеленый дракон Чхоннён – он принес ей счастье!

А она-то не поняла намека, спосланного, по видимому, самим великим Хвануном, думала – приедет сэр Димерик.

И тут она увидела его.

Сэр Димерик стоял бледный, в дальнем углу комнаты, заслоненный жрицами, и жадно глядел на нее!

Да ведь она нага, на нее смотрит мужчина!

Она быстро оделась и сказала всем, что у нее есть важное дело, пожалуйста, оставьте ее одну.

Подруги вышли, обсуждая уже за пределами кельи удивительное чудо, вновь свершившееся в их Храме и вновь с Марьян.

Она стала спешно открывать сундуки.

– Марьян, – услышала молодая женщина и обернулась.

Она думала, что все ушли, мысли ее были лишь о Радхауре. Но оказалось, что сэр Димерик остался.

– Марьян, – повторил он. – Ты стала неописуемой красавицей. Я поражен!

Теперь-то я могу признаться: я люблю тебя!

– А как же твоя дама сердца? – не оборачиваясь спросила женщина.

– Она вышла замуж за принца Арагонского, – после секундной заминки сказал он.

– Что ты делаешь?

– Готовлюсь к отъезду.

Она была уверена, что уедет с сэром Радхауром. Он вложил в нее любовь, сделал ее прекрасной, он просто не может не взять ее, ее тело теперь достойно любви самых сильных и взыскательных мужчин.

– Марьян, зачем тебе уезжать? Выходи за меня замуж, будем жить в моем замке…

Она посмотрела на него и сэр Димерик замолчал. Подковообразные жидкие усы его уныло повисли вокруг полуоткрытого рта.

«А что мне вообще отсюда надо?»– вдруг подумала Марьян, поглядев на раскрытый огромный фолиант, который она уже никогда, наверное, не дочитает.

– Марьян, я… – начал было снова сэр Димерик.

Она взяла маленькую золотую фигурку Хвануна – память об отце – и захлопнула сундук.

– Я уезжаю, – сказала она. – Прощай.

Он закрыл рот – слов не было.

Как гордая королева прошла она мимо сэра Димерика и покинула келью, в которой провела восемь лет.

Вдруг, охваченная внезапным порывом, Марьян вернулась и нежно чмокнула стоящего столбом сэра Димерика в щеку.

– Мне было хорошо с вами, сэр Димерик, – сказала она. – Спасибо.

Он не успел ответить – она поспешила в зал предсказаний, к Радхауру.

Радхаур спал, лишь две свечи освещали зал предсказаний.

Марьян села рядом и взяла руку спящего в свою миниатюрную ладошку. Он не проснулся. Марьян сидела и любовалась им, восхищаясь каждой черточкой его мужественного и нежного лица.

Она могла так сидеть сколь угодно долго. Она была счастлива!

Он проснулся перед самым выходом друзей из чрева Заверя.

– Радхаур! – прошептала Марьян. – Я люблю тебя, ты жизнь моя! Ты подарил мне жизнь и она твоя!

Он осторожно освободил руку из ее ладони.

– Я поеду с тобой, любимый!

Радхаур молчал. Он прислушивался к своим ощущениям. Она не привлекает его несмотря на всю чудесную красоту – слишком яркая и чужая эта красота. Но как она смотрит на него – не будет преданнее подруги в жизни.

Неожиданно Радхаур понял – он не испытывает к ней никаких чувств.

Трудно сказать ей сейчас об этом. Может, не говорить, взять ее с собой, ведь она действительно очень красива?! И боготворит его…

Но нет – он уже один раз не смог сказать «нет»и это привело к беде. Если он не проявит твердости – то грош ему цена, женщины будут властвовать над ним всю оставшуюся жизнь!

– Нет, – твердо сказал Радхаур и сердце бедной Марьян чуть не остановилось. – Я не люблю тебя.

Он решительно встал со скамьи.

Она упала на колени, она хотела молить, но произнесла укоризненно:

– Ты обманул меня, когда шептал, что любишь!

– Нет, – уверенно произнес Радхаур. – В тот момент я действительно любил. Ты стала другой женщиной, очень красивой. Я рад за тебя. Теперь ты без труда найдешь себе благородного и отважного рыцаря, который полюбит тебя.

– Мне никто не нужен кроме тебя, Радхаур.

Он ни слова не сказал в ответ. Стал вышагивать взад-вперед около принесенного сюда ложа.

– Возьми меня с собой, – все-таки не сдержалась и взмолилась Марьян. – Я буду делать, что угодно! Я буду служанкой у тебя, рабыней… Можешь меня бить, унижать… Только не гони!

Радхаур уже слышал подобные слова.

– Нет, – повторил он.

Лучше бы она умерла! Зеленый дракон весны посулил ей счастье, но приближается осень, пора злого дракона Канчхори! Счастье оказалось мимолетным.

– А если… – у нее оставалась последняя надежда, – если ты увидишь меня в пророчестве?

Он подошел к ней, взял ее за руки и посмотрел в глаза. От нее исходил приятный аромат, но Радхаур с удивлением обратил внимание, что он не задевает его, не вызывает желания.

– Тогда, – медленно сказал юный рыцарь, – тогда я возьму тебя с собой.

От судьбы не уйдешь и если пророчество скажет, то он наверняка сможет полюбить ее. Но сейчас его чувства спят.

«Милый, чудный Зверь, умоляю – ты слышишь мои желания, покажи в его пророчестве меня! Умоляю! Мне нет жизни без него! Ты спас меня от смерти, могущественный Зверь, сделай же для меня такой пустяк – покажи ему, покажи ему меня, умоляю!!!»– думала Марьян, ложась в черное углубление зала предсказаний.

Этвард, Радхаур и Ламорак стояли, держась за руки, посреди погруженного во мрак зала предсказаний. Все трое старались сдержать охватившее волнение – сейчас им приоткроется будущее. Их будущее.

Из черноты дальней стены проявились три скрещенных меча. Средь сотен, тысяч мечей юноши узнали бы свои.

Экскалибурн и Неустрашимый отъехали в разные стороны по круглой стен, Гурондоль остался в центре.

Под Экскалибурном появилось изображение плодов сливы, под Гурондолем – ветка хризантемы, под Неустрашимым – орхидеи.

Что означают эти символы друзья не знали. Позже кто-нибудь растолкует.

По стенам (под каждым мечом разные) стали появляться и меняться картины. Друзьям некогда было смотреть на пророчества других, каждый уставился на свой меч.

Экскалибурн обагрился кровью, которая мгновенно стала черной и из-за невидимого горизонта начало подниматься солнце – огромное, еще сонное, не слепящее, а вызывающее чувство восторга и уважения. И бутоны ярко-красных роз заполнили стену.

Несокрушимый долго красовался на черноте стены, странный розовый туман стал клубиться откуда-то с полу, поглощая его и вдруг из маленькой точенки моментально вырос огромный красный дракон с двумя небольшими острыми рогам.

Ламорак вздрогнул от неожиданности – ему показалось, что дракон сейчас проткнет его рогами.

Но дракон взорвался ослепительной вспышкой. На стене в полной черное вновь остался лишь Несокрушимый – но клинок был сломан.

Ламорак нервно сглотнул.

Невесть откуда взявшийся ворон уселся на рукояти меча, каркнул беззвучно и полетел в даль – он виден был довольно долго в появившемся изображении садящегося, раздувшегося от усталости солнца..

Изображение Гурондоля вдруг заслонило женское лицо потрясающей красоты и печали, обрамленное струящими светлыми – почти прозрачными в своей свежести – волосами.

Радхаур долго смотрел на это лицо, понимая неожиданно – все что было… было.

Вот его дама сердца, вот ради кого надо жить. Глаза женщины вдруг набухли влагой и слезы покатились из глаз – нереально медленно и неестественно крупные: каждая размером с мир. Слезы капали и вдруг перед лицом образовалось озеро. Озеро слез.

И из озера вышел человек – деталей не разобрать, лишь черный силуэт.

Но Радхаур понял – это он.

И вновь появилось изображение Гурондоля – за ним в темноте едва различимо показалось новое лицо. Радхаур узнал – бледно-мраморная голова Алвисида.

Зеленая спираль вспыхнула и погасла, из глаз Алвисида сочился странный желтый свет. И просветилось изображение черного всадника на белом коне – угрюмая пустыня распростерлась пред путником. Рыцарь ехал и удивительные картины чужих стан – невиданные растения и животные, непривычных очертаний дворцы и крепости – быстро сменяли друг друга. Затем на первый план снова выступила голова Алвисида и, вспыхнув яростным огнем глаз, беззвучно захохотала. Небо – черное, ночное, глубокое, с невероятным количеством незнакомых звезд надвигалось на Радхаура, поглощало его, давило, впитывало в себя.

Радхаур почувствовал, что задыхается.

В это мгновение в зале вспыхнул яркий свет.

Предсказание закончилось.

Жрицы в черных углублениях пола открывали глаза.

– Вы удовлетворены? – спросила маджера верховного координатора, сквозь специальную щель, над хвостом Зверя, наблюдавшего пророчество.

Верховный координатор кивнул и направился к выходу из комнаты.

Великий Алвисид будет возрожден!

Когда Марьян пришла в себя, юноши выходили из зала. Она вскочила и выбежала в другой выход – с правой стороны Зверя. Легко взбежала по винтовой лестнице – сердце бешено колотилось, мешало думать. Но и мысль была одна:

– Как пророчество Радхаура? – спросила она у Елефеды, наблюдавшей в потайную щель.

– Тебя там не было.

Ноги подкосились, она села на пол.

– Беги, пока он не уехал, попроси еще раз, – без особой надежды сказала старшая подруга.

Марьян помчалась, рискуя споткнуться на крутой лестнице и сломать себе шею.

Она догнала его уже на улице, он уже сидел верхом на коне.

– Радхаур, – она задыхалась, говорить было трудно. – Радхаур, возьми меня с собой! Мне нет жизни без тебя!

– Нет, – сказал юный граф и отвел глаза.

Она заморгала ресницами, чтобы сдержать слезы.

– Я не могу, Марьян, пойми – не могу, – с трудом произнес он. Он чувствовал себя виноватым, но уже знал, что если сейчас уступит – будет еще хуже. – Я никогда не забуду тебя, Марьян, клянусь! Но я не могу взять тебя с собой…

Он тронул поводья, спутники ждали его.

Она стояла и смотрела как они уезжает по дороге, ныряющей в мрачный лес, кажущийся заколдованным в ранний рассветный час.

Им предстоял долгий путь в Бретань.

Для Марьян никакого пути не было…

Глава пятнадцатая. МАРЬЯН

«Всю летопись судьбы перелистай

Лист за листом подряд – и прочитай

Все повести любви из века в век, —

Такой любви не ведал человек!»

Алишер Навои «Фархад и Ширин»

Далеко друзья не уехали.

Они успевали к отплытию армии союзников и потому щадили коней.

Три или четыре мили проехали молча. Юноши пытались разгадать символы увиденного пророчества. Молча. Успеют еще обсудить и поспорить о верности толкований.

Каждый искал хороший смысл в непонятных пророчествах – что означает обагренный кровью Экскалибурн и сломанный Неустрашимый? Смерть? Или победу над врагом?..

– Сэр Радхаур, обернись! Обернись и защищайся! – услышали они за спиной громкий крик.

Развернув коней, они увидели в неярком еще утреннем свете рыцаря, с которым мельком повстречались в Храме Зверя.

В руке у него был обнаженный меч.

– Я вызываю тебя на смертный бой, сэр Радхаур! Я убью тебя! – кричал он.

Радхаур поправил крепко притороченный впереди него громоздкий ларец с драгоценным сокровищем – головой Алвисида – и потянул из ножен Гурондоль.

Сразу же впереди него оказался Гуул с мечом наготове.

– Прежде чем сразиться с ним, тебе придется убить меня! – сказал алголианин сэру Димерику, резко остановившему коня.

Радхаур понял, что Гуул не даст ему сразиться сейчас, если Радхаур сам того не захочет…

Когда Радхаур, собираясь покинуть Фёрстстарр, готовил коня к походу, к нему подошел воин со смуглым лицом и сказал:

– Здравствуй. Меня зовут Гуул.

Радхаур представился в ответ.

– Ты убил моего младшего брата, – спокойно произнес Гуул. – Парсондху.

Радхаур приготовился к бою.

– Я готов ответить за его смерть, – спокойно сказал он, вынимая Гурондоль.

– Нет.

Гуул положил сильную ладонь на рукоять Гурондоля, останавливая движение Радхаура.

– Что это означает? – удивился юный граф.

– Я не хочу тебя убивать.

«Еще вопрос кто кого убьет, »– пронеслось в голове Радхаура.

– Два моих старших брата погибли, – медленно произнес он, – и когда я встречу их убийцу, я твердо знаю, что сделаю.

– Нет, – снова сказал Гуул твердо, – я не этого хочу.

– Так чего же?

– Ты убил моего брата – ты заменишь мне его.

– Что? – не понял Радхаур.

– Ты заменишь мне брата!

Радхаур все ж освободил меч и сделал наступательное движение.

Гуул ловко увернулся, не обнажая оружия.

Радхаур нанес рубящий удар, Гуул вновь ушел от удара.

Этвард и Ламорак с интересом смотрели на происходящее.

Наконец Радхауру это надоело – Гуул был чрезвычайно ловок, словно неуловимая тень.

– Хорошо, – произнес запыхавшийся Радхаур, возвращая Гурондоль на место. – Я просто хотел посмотреть, каков ты в бою.

– Я так и понял, – улыбнулся Гуул.

Так у Радхаура появился новый спутник.

Гуул сказал, что отказался от алголианского сана. Радхаур не поверил, но промолчал – наверняка верховный координатор приставил к нему, наследнику Алвисида, телохранителя-соглядатая.

Как ни старался, Радхаур не мог услышать мысли ни одного алголианина – все они имели надежную защиту.

Впрочем, на шпиона Гуул не похож – мужественный и опытный боец, он был симпатичен Радхауру.

Радхаур не знал, что Фоор вывел шестнадцать человек из подчинения кому-либо до выполнения священной миссии – возрождения Алвисида. Они подчинялись только себе, даже на помощь друг другу они могли придти только в самом крайнем случае.

Пятнадцать человек не должны были раскрывать себя перед наследником Алвисида, шестнадцатый – Гуул, не должен был надолго расставаться с ним. В случае невыполнения возложенной миссии все шестнадцать должны будут сделать себе Дэлетс.

И ни один теперь не имел права сказать кому-либо, что он алголианин. Они должны были раствориться в рядах бриттов.

– Отойди, – проревел Димерик Гуулу. – Я вызываю сэра Радхаура на смертный бой, если он рыцарь, а не трус!

– Отойди, Гуул, – приказал Радхаур. – В чем причина вашего гнева, сэр? Я должен знать, за что буду убивать…

– Марьян пронзила себе сердце кинжалом, оскорбленная вашим отказом. Я люблю ее и отомщу за ее смерть!

Он взмахнул мечом в решимости начать бой.

Радхаур побледнел, пошатнулся в седле. Но тут же натянул поводья.

– Я возвращаюсь в Храм! – крикнул он спутникам и что есть мочи погнал коня обратно.

На растерявшегося сэра Димерика Радхаур больше не обращал внимания.

Он проклят! Все, кто полюбит его – обречены!

Радхаур гнал коня, чувствуя, как разум покидает его.

– Где она? – проревел Радхаур, врываясь в главный зал Храма, где угрюмо спал Каменный Зверь. – Где она?!!

В зал вошла маджера, посмотрела на него с ненавистью, но произнесла тихо:

– Марьян умерла и теперь душа ее стремится к родной священной горе Самсинсан.

– Я хочу видеть ее!

– Этого не следует делать!

– Проведи меня, – взмолился Радхаур.

В руках он держал большой желто-голубой ларец.

Маджера молча повернулась и вошла в коридор из которого появилась. Радхаур последовал за ней.

При виде Радхаура жрицы судьбы встали и вышли из комнаты Марьян.

Он медленно подошел к постели.

Она лежала с закрытыми глазами, на сером платье расплылось огромное кровавое пятно; кинжал, наверное, уже вынули подруги.

Тепло еще не покинуло девушку, но тело было бездыханно.

Радхаур долго смотрел на нее, потом раскрыл ларец. Стенки ларца опали, освобождая голову поверженного бога.

– Алвисид! – позвал Радхаур. – Сэр Алан, очнитесь!

Алвисид медленно открыл глаза.

– Посмотрите на меня! – вскричал Радхаур. – Вы же читаете мои чувства, я знаю! Спасите ее, вы же все можете!!!

Алвисид долго молчал. Наконец он произнес:

– Я не могу этого сделать.

– Почему?

– Если бы даже я мог, то это бесполезно…

– Но почему?!

– Ты не возьмешь ее с собой, даже если случится чудо и она оживет. Она будет мешать тебе собирать мои члены. А без тебя она вновь покончит с жизнью…

Радхаур прорычал что-то неразборчивое. Быстро закрыл ларец.

Никто не может помочь ему справиться с собой, ни один бог в мире! Только сам Радхаур!

Он упал к Марьян и обнял мертвое тело, коснулся губами ее безжизненных губ, словно рассчитывая поцелуем вновь вернуть ее к жизни.

– Я не хотел! – закричал он в пустоту, слеза навернулась на глазу.

Она не слышала его.

– Я не хотел!!!

Он впился поцелуем в мертвую красавицу, прижался к ее легкому хрупкому телу, пачкая походную оленью куртку в чистой девичьей крови.

– Марьян, зачем ты сделала это? – он кричал, выплескивая чувства.

– Марьян!!!

Он кричал в пустоту, сходя с ума.

– Марьян, я… я люблю тебя, Марьян!

– Правда? – вдруг тихо прошептала она.

Радхаур отпрянул от нее, словно она превратилась в ядовитую змею.

Мысль о страшном, коварном обмане поразила его и он кинулся к ней, разрывая на груди женщины тонкую серую ткань платья.

И увидел как исчезает рана – маленькое отверстие глубиною в смерть.

Мгновение – и кожа вновь ровная и чистая, лишь кровь на платье напоминала о трагедии, которая может повториться вновь.

Радхаур тупо смотрел на место, где только что видел рану от острого трехгранного кинжала.

– Правда у меня теперь красивая грудь? – спросила она.

Он не удивлялся случившемуся. Он знал, что любовь убивает, но неужели она и дает жизнь?!

– Я люблю тебя, Марьян, – сказал он быстро, чтобы прогнать смерть прочь отсюда.

Он не знал, что ему теперь делать.

– Радхаур! – вскочила она с несостоявшегося смертного орда. – Радхаур!!!

– Собирайся, – сказал он, отвернувшись в сторону. – Поедем со мной.

Трудно далось решение, но другое было невозможно.

Марьян закричала что-то от восторга, в раскрытую дверь кельи заглядывали жрицы судьбы.

Радхаур вышел и заметил стоявшего у стены сэра Димерика. Он подошел к нему.

– Вы любите ее? – спросил Радхаур.

– Да. Я полюбил ее еще давно, за ум, чистоту, преданность. Но она была… я боялся оскорбить ее.

Радхаур мельком прослушал его мысли. Сэр Димерик говорил не правду. Но одно для Радхаура было важно – сейчас он ее любит и уже не разлюбит никогда. Это Радхаура устраивало.

– Я не люблю ее, – тихо сказал юноша. – Но я не хочу, чтобы она снова убила себя и буду относиться к ней, как к возлюбленной. Я беру ее с собой. Но я еду на войну. Вы можете поехать с нами? Может, вы сумеете влюбить ее в себя?

Сэр Димерик смотрел обалделыми глазами на юношу, который был чуть выше его ростом и намного младше.

– Вы это серьезно говорите, сэр?

Радхаур кивнул:

– Я не хочу, чтобы она умерла. Но я люблю другую.

Он любит ту, которую еще ни разу не видел – блондинку из пророчества.

– Но у меня нет средств для такого похода, – произнес неуверенно сэр Димерик.

Увидев непонимающий взгляд Радхаура, он быстро сказал:

– Нет-нет, я готов сражаться на вашей стороне…

Радхаур кивнул.

Из кельи вышла Марьян.

Все жрица Храма несмотря на ранний час провожали ее.

Марьян уезжала с человеком, подарившим ей жизнь, и жизнь эта сулит еще очень много счастья.

Она с помощью сэра Димерика села в седло и улыбнулась Радхауру.

Он улыбнулся ей в ответ. Она красивая, жизнь длинная, все может быть.

Пророчество – не есть истина, как предупреждала его главная жрица, а лишь вероятность.

«Все зависит от человека!»– вспомнил он слова маджеры.

Радхаур тронул поводья коня.

Он хотел вернуться в Рэдвэлл. Он устал.

И еще одна мысль не давала ему покоя – девушка из Маридунума, для которой Прист купил дом. Прист погиб, имени ее Радхаур не знает, но должен найти ее. Если она жива и все с ней в порядке – значит он просто навообразил себе черт знает чего.

Но если…

Он не желал думать об этом.

Радхаур посмотрел в сторону Марьян и опять улыбнулся ей.

«Она действительно очень красива», – вновь подумал он.