Текст книги "Канун Армагеддона"

Глава десятая

Впадать во гнев владыке недостойно,

Добро и зло решает шах достойно.

Фирдуоси. «Шах-наме»

Шах Балсар поблагодарил Хамрая за раскрытый заговор просто:

– Ты снова спас мне жизнь.

– Когда-нибудь я могу не успеть. Шах вздохнул:

– Все смертны. Я хотел поговорить с тобой насчет заклятия Алвисида.

– Сегодня необычный день. Ничего подобного со времен Великой Потери Памяти еще не было. Большой Парад Планет. Возможно, этой ночью мне удастся снять заклинание.

– Насовсем или на одну ночь?

– На одну ночь наверняка.

Шах встал и в задумчивости прошелся позади кресла.

– Значит, сегодня надо использовать все возможности и зачать наследника…

– Пусть это делает двойник, ведь…

– Двойник испробует, не действует ли заклятье, – кивнул шах, – дальше я сам. Вот что, Хамрай, вчера приехал какой-то славянский мудрец, волхв, прослышавший о моей беде. Он привез дюжину северных русоволосых девиц мне в подарок и утверждает, что они особенные – на них якобы не действуют никакие заклинания и от них я могу зачать наследника. Как ты думаешь, это правда?

– Не знаю, – после некоторого раздумья ответил Хамрай. – На свете может быть, что угодно. Где они сейчас?

– В гареме, где же еще?

Хамрай закрыл глаза, словно целиком погрузился в раздумья, затем сказал:

– Их мысли прочувствовать не удалось. Вполне вероятно, что они действительно какие-нибудь особенные, хотя иногда рождаются люди с природной защитой дум. И, к сожалению, не исключена возможность, что этот твой волхв очередной шарлатан – сколько их уже сюда приходило… Какое вознаграждение он попросил за свой подарок?

– Никакого.

– Хм, странно… Возможно, и в самом деле на земле существуют люди, которых магия не берет и в присутствии которых не действуют самые страшные заклятья. Что-то подобное я слышал, но никогда таких людей не встречал и думал, что все это сказки…

– Я собираюсь испробовать их сегодня. Сперва с ними, потом, если все будет нормально, как ты утверждаешь – с обычными.

– Твоя мужская сила не бесконечна.

– На одну ночь хватит, – усмехнулся Балсар. – Мне нужен наследник любой ценой…

– Я знаю, – кивнул Хамрай. – В башне все готово. Распорядись, чтобы привели женщин, а я пойду приготовлю магический столб. До Большого Парада Планет осталось не так много времени…

Проходя по коридору зверинца, Хамрай проверил запорные заклинания на клетках. Треть клеток опустела, трупы несчастных животных валялись в проходе, большинство оставшихся тварей были в крайне возбужденном состоянии. Хамрай решил, что северных красавиц и обитательниц шахского гарема (который держали, чтобы в народе пересудов не было) пугать сегодня ни к чему, и произвел мощное усыпляющее заклятье. Рев, клекот и мычание стихли, только похрапывал в две глотки шинийский лев.

Хамрай подумал и повернул обратно – распорядиться, чтобы из прохода убрали трупы погибших животных. И вообще, надо сказать Балсару, чтобы перенес зверинец, если он ему так дорог, в другое место. Твари Хамраю давно без надобности, только вонь от них в башню поднимается. Впрочем, зачарованный скелет пусть останется здесь…

Второй этаж башни представлял собой помещенье для проверки: действенно ли сказалось снятие заклятия Алвисида или нет. Хамрай выругался, обнаружив везде толстый слой пыли, вспомнил свои заверения шаху, что у него все готово, и вновь отправился по злосчастному коридору во дворец – пригнать армию слуг, пусть приберут, принесут цветов и фруктов, зажгут множество светильников, чтобы все радовало взор красавиц, для некоторых из которых сегодняшняя ночь может оказаться последней. Но что-то подсказывало Хамраю, что сегодня все получится. Он не знал, будет ли действовать заклинание завтра, но в предстоящую удивительную ночь природная магия (с помощью Хамрая, разумеется) нейтрализует действие заклятья. Странно, но он поймал себя на мысли, что не стремится урвать час плотских утех для себя, ему это почему-то стало безразлично, а в наследнике он не нуждается.

И когда привели женщин из гарема и когда появился шах в сопровождении четырех неизменных телохранителей и огромного толстяка в странном халате до пят, обитом темным мехом, вместе с двенадцатью светловолосыми грудастыми девицами, Хамрай даже не взглянул на красавиц.

Указав одной из светловолосых девушек место на кровати за толстыми прутьями, отделявшими экспериментальную спальню от остального зала, Хамрай подошел к столбу из магических кристаллов. Сопровождавший иноземных девиц колдун (или кто он там был, мысли его Хамраю прочувствовать не удалось) внимательно смотрел за действиями придворного чародея шаха Балсара. Телохранители были относительно молоды, а подобных испытаний не проводилось давно, поэтому двоим из них Хамраю пришлось давать подробные инструкции. Шах Балсар снял перевязь с мечом, передал одному из стражей и подошел к столбу.

После произнесенного магом заклинания столб засветился изнутри, густой розовый туман окутал владыку полумира. Туман уплотнялся и со стороны могло показаться, что он впитывается в столб. Девушки из гарема с неподдельным интересом наблюдали за чародейством, русоволосые же иноземки сидели с совершенно равнодушными лицами, как будто их ничего не касалось. Отравой какой одурманивающей их опоили, что ли, – пронеслось в голове у Хамрая, он слышал, что в северных краях для подобных целей используют ядовитые травы, ягоды и даже грибы.

Через какое-то время из магического столба в противоположную от шаха сторону начал сочиться такой же туман. Он перетекал в комнату и сразу за порогом клубился сгущаясь. Хамрай громко произнес заклинание. Туман сверкнул мириадами искр и испарился, словно и не было его. За порогом стоял полный двойник шаха Балсара. По приказу Хамрая двое воинов мгновенно захлопнули прочную дверь и заперли на тяжелый засов.

Балсар, как всегда не сумев сдержать вздох сожаления, прошел к креслу. Тот, второй, оказавшийся взаперти, тоже был шахом и, прекрасно понимая, что это означает для него, гордо поднял голову – если умереть, то так, как и положено шаху. Он подошел к необъятной постели, на которой возлежала уже сбросившая одежды женщина, и неторопливо начал разоблачаться.

Шах, как и в сотни предыдущих испытаний, смотрел из своего кресла, не отрываясь, девицы из гарема бросали быстрые лукавые взгляды, иноземные же красавицы сидели все так же безучастно. Час Большого Парада Планет приближался, магическая сила переполняла Хамрая, он знал, что сегодня у него все получится.

Маг не смотрел за происходящим в золоченой клетке, его это не интересовало, он готовился к новому, доселе не опробованному колдовству, он собирался подчинить себе грандиозные магические силы природы – это ли не совершеннейшее наслаждение, перед которым низменное обладание женщиной представляется просто пустой тратой времени.

Хамрай открыл глаза только после того, как шах Балсар толчком в плечо вывел его из мечтательного состояния.

– Получилось! Хамрай, получилось!

Маг посмотрел в сторону постели. Обнаженная красавица лежала на кровати, словно неживая, двойник шаха сел на кровать, прикрывшись простыней, он тяжело дышал, страсть медленно утихала в нем.

– Хамрай, это настоящая женщина, не магическая? – спросил Балсар.

– На первый взгляд совершенно обычная, только опоенная каким-то одурманивающим напитком. Но иногда без тщательных исследований невозможно определить, живой человек перед тобой или магическая игрушка.

– Но ты это сможешь выяснить?

– Не сегодня.

– Хорошо, – рука шаха Балсара потянулась к неприметному рычажку в подлокотнике его кресла.

Двойник шаха прекрасно знал предназначение секретного рычажка и внутренне напрягся, готовясь принять смерть достойно.

– Постой, – остановил его чародей.

– Почему нет? – вопросительно поднял бровь владыка полумира.

– Ну если эта женщина не магический морок, то разумно сохранить ей жизнь. Даже если зачатие в ней уже произошло, это твоя кровь…

– Что ж, ты прав, – медленно произнес шах Балсар. Он вынул из ножен меч, подошел к двери и сделал сигнал стражникам распахнуть ее. – Сиди, – глядя прямо двойнику в глаза, произнес он. – А она пусть идет сюда.

Толстый иноземец прокричал что-то на незнакомом Хамраю языке, девица послушно встала и, взяв свою одежду, вышла за дверь.

– Запусти к нему сразу нашу девицу, из гарема, – попросил Хамрай. – Час все ближе, я хочу попробовать свое заклинание.

Чернобровая красотка, повинуясь жесту владыки полумира, как мотылек влетела к двойнику шаха Балсара и обвила точеными ручками волосатую грудь, но тот отмахнулся от нее.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – глядя на шаха, спросил двойник.

– Нет, я не привык разговаривать с зеркалом.

– Мы могли бы править вместе и завоевать весь мир.

– Ты знаешь, что сам себя обманываешь. Да, двоим под этим небом им тесно, и оба отлично понимали это.

– Хамрай, скажешь, когда надо будет, – приказал двойник. Хотя и копия, он все же был шахом, пусть в клетке, пусть обреченным.

До Большого Парада Планет оставалось всего несколько минут.

Старый маг собрал в единый пучок все свои немалые магические силы и собрался выйти в магическое подпространство.

– Хамрай и ты, шах Балсар, – услышал он за спиной ровный и глухой голос иноземца. – Никто не возродит Алвисида, возврата к старому не будет. Вы оба должны умереть.

Хамрай резко повернулся, одновременно входя в магическое подпространство. Но всю сконцентрированную силу он направил не на заготовленное заклинание, а против иноземца. Каким-то зверином чутьем, основанном на вековом опыте, маг понял, что пришелец и не думает шутить и что он окажется гораздо опаснее, чем Хамрай может себе предположить.

Энергия, выпущенная в сторону рослого чужестранца, словно вонзилась в зеркало и, отраженная, накрыла Хамрая с головой. Он попытался убежать из магического подпространства, чтобы спрятаться от непереносимого воя труб страшного суда, который, похоже, для него наступил, чтобы глотнуть воздуха, спасаясь от жгущего каждую клеточку жара, но потерял сознание, тело его бессильно упало на каменные плиты пола, сердце, два столетия защищавшее шаха Балсара, перестало биться.

И владыка полумира (и тот и другой) мгновенно поняли, что Хамрая больше нет.

Иноземец выхватил из ножен меч, все двенадцать женщин достали из складок одежды по тонкому длинному стилету.

Чернобровые красотки из шахского гарема пронзительно завизжали и бросились к выходу из зала.

Балсар выхватил из ножен меч, но его опередил один из вышколенных телохранителей. Мгновенным движением он отсек голову предводителю странных существ, трое остальных воинов тоже обнажили клинки и, не разбирая, что перед ними женщины (всякий с оружием в руках – враг), бросились в бой.

Девица, ждавшая на постели, когда придет ее время, забилась в угол, поджав под себя ноги, и ее истошный крик, да мужские проклятья заполнили пространство испытательного зала.

Двойник шаха Балсара, заключенный в клетку, видел, что шах отбивается сразу от четырех противниц – невзирая на более чем почтенный возраст, Балсар, благодаря чудесному дару Моонлав, выглядел чуть больше чем на сорок лет, и рука его была крепка. Но двойник первым обратил внимание на то, что клинки пронзают странных дев насквозь, не причиняя им видимого вреда, в то время как их предводитель, у которого отрубили голову, лежал неподвижно, раскинув руки, и из среза вытекала неприятная на вид жидкость, ничуть не напоминавшая кровь.

– Рубите им головы! – закричал двойник, словно он командовал своим телохранителям.

И его призыв был услышан.

Но в сердце одному из воинов шаха Балсара уже вонзился острый клинок, другой клинок пронзил горло второму.

Третий и четвертый, наиболее опытные и удачливые, прикрывая друг другу спину, пытались пробиться к повелителю, который весьма успешно отражал атаки не слишком умелых воительниц.

Двойник шаха в отчаянии осмотрел свою клетку, подскочил к дубовому столику у изголовья, на котором стояли светильник и ваза с фруктами, схватил его за ножку и с удвоенной силой, от опасности и вдруг проснувшейся надежды, обрушил его на дверь, закрывающую выход к свободе.

Шах заметил это, но он был оттеснен от кресла с заветным рычажком

– Рычаг в правом подлокотнике кресла! – крикнул он телохранителям. – Рычаг! Нажмите рычаг!!!

Если воины и поняли господина, от кресла они тоже были далеко и едва отбивали яростные атаки; оба были ранены, но уже четыре или пять магических иноземок валялись на полу с отрубленными головами.

Двойник шаха Балсара обрушил второй сокрушительный удар на дверь, третий, четвертый… Столешница отлетела, он перехватил толстую деревянную ножку на манер тарана и принялся наносить удары в одну точку, понимая, что петли засова вот-вот подадутся.

Когда заветная дверца распахнулась, в живых оставались лишь шах Балсар, последний телохранитель и две светловолосые воительницы, жить которым оставалось лишь несколько мгновений.

Когда обе светловолосые убийцы были повержены и Балсар обернулся к двойнику, тот уже склонился над телом Хамрая.

– Жив? – сглотнул Балсар.

– Мертв, – ответил двойник.

Он выпрямился, и в руке его блеснул заговоренный меч, который сегодня днем Хамрай взял у зачарованного скелета в зверинце.

Телохранитель, повинуясь жесту шаха Балсара, отступил на шаг.

Это дело их двоих, в башню поднялся один шах, один и выйдет. Они оба были совершенно одинаковы, и кто одержит верх – игра случая. В любом случае простой народ, прославляющий своего мудрого повелителя, никогда и ничего не узнает.

Глава одиннадцатая

Вовеки не замрет, не прекратится

Поэзия земли. Когда в листве,

От зноя ослабев, умолкнут птицы,

Мы слышим голос в скошенной траве

Кузнечика. Спешит он насладиться

Своим участьем в летнем торжестве,

То зазвенит, то снова притаится

И помолчит минуту или две.

Д.Китс

– Лекаря!!! – заорал граф Камулодунский, услышавший звук падения барона Ансеиса. – Где он дрыхнет, бычья требуха, когда господину плохо!

С верхнего этажа сбежал встревоженный сэр Бламур.

– Что случилось, Гловер?

– Откуда мне знать, порази меня гром! Мы попрощались, он пошел к тебе и упал.

– Рана опасная?

– Да нет, пустяшная. Ничего не затронуто важного, он сам сказал. Наверное, опять какая-нибудь магия.

– Что же делать? – простонал Бламур.

– Снимай с него перстень и дуй через Коридор Алвисида в Рэдвэлл.

– Нет, один я в этот волшебный коридор не пойду.

– Да что с ним, в конце концов?

– Не знаю.

Зато барон Ансеис, страдающий от невыносимой тяжести боли, прекрасно знал, что она означает. К нему возвращалась магическая сущность. А это означало только то, что Хамрая, придворного чародея владыки полумира шаха Балсара, больше нет в живых. То есть теперь он Хамрай. И значит, отсидеться в замке ему не удастся.

Как только боль чуть-чуть отпустила, барон попытался встать на четвереньки. Сильные руки Гловера и Бламура тут же подхватили его и поставили на ноги.

– Держись, друг, – подбодрил Гловер, – сейчас придет твой лекарь и даст понюхать какой-нибудь дряни, от которой тебе станет легче.

– К черту лекаря, – ответил Ансеис. – Мир сошел с ума! Бламур, нам надо торопиться.

При помощи сенешаля Рэдвэлла он доковылял до верхнего этажа, где в запретной комнатке находилась заветная дверь в волшебный Коридор Алвисида. Барон шел, словно больной, который тридцать лет пролежал безвылазно в постели и теперь вынужден переставлять ноги. Впрочем, уже в лаборатории ему стало легче. Извинившись перед спутником, он подошел к огромным стеллажам, взял какую-то склянку, задрал на себе рубаху и густо смазал рану с уже запекшей кровью.

– А ты не ранен, Бламур? – спросил барон.

Старый рыцарь отрицательно покачал головой. Всем сердцем он стремился в замок, за безопасность которого отвечал не за страх, а за совесть, но торопить Ансеиса не решался.

Все еще тяжело ступая, хозяин замка подошел к неприметной двери и распахнул ее, жестом приглашая спутника взять один из канделябров, свечи в которых продолжали гореть, и посветить ему.

Бламур вошел вслед за бароном, тот возился у какого-то хитрого механизма с множеством странных приспособлений, цепочек и шестеренок. С натугой потянув на себя рычаг, Ансеис привел в действие хитрую механику, и огромная плита из цельного гранита со скрежетом отъехала в сторону, освободив проход в еще одну комнату, в противоположной стене которой находился заветный вход в Коридор Алвисида.

Сенешаль Рэдвэлла мгновенно сообразил, для чего придумана эта предосторожность – чтобы незваные гости не появились на пороге в самый неподходящий момент, пусть звонят в колокольчик, шнур от которого рядом с неподъемной плитой, и дожидаются, пока хозяин во всеоружии не придет узнать, кому он мог понадобиться. Сам Бламур вынужден был постоянно держать пост в подземелье, где находилась родовая усыпальница графов Маридунских и где ложная могила скрывала проход к Коридору Алвисида. Конечно, волшебных перстней, позволяющих открыть вход, в мире очень мало, настоящий перстень Алвисида хранится у его законного потомка графа Маридунского. Но Ансеис в свое время научился изготавливать не только перстни, позволяющие открывать вход, но и создавать сами входы в любой точке мира, до которой сможет добраться. Конечно, Бламур полностью доверял барону, но, несмотря на десятилетие добрых отношений с алголианами, он не мог беспредельно быть уверенным, что эти отношения не изменятся при смене их очередного лидера: был прецедент. А уж о намерениях неведомого шаха Балсара, подчинившего себе огромные территории на далеком юге, Бламур мог только догадываться. Он знал, что и Балсар с двойником Ансеиса Хамраем, и алголиане вовсю пользуются Коридором, сохраняя между собой холодный мир, но ни те ни другие ни разу даже не попытались открыть выход в Рэдвэлл. Да и барон лишь три или четыре раза за все время воспользовался им, предпочитая верховую прогулку до замка Радхаура. А уж Бламуру и в голову не могла прийти мысль попросить у графа перстень для собственных нужд: если захочет навестить друга, то тоже еще из седла не вываливается и в носилках не нуждается. Радхаур же Коридор почему-то не любил, хотя при необходимости пользовался. То есть волшебные перстни точно, кроме барона и графа, есть у верховного короля, алголиан и шаха Балсара, а сколько их существует всего – ведомо только Силам Космическим, поскольку раз уж Ансеис научился делать открывающие коридор перстни, то наверняка и для алголиан это проблем не составит.

В правильности своих соображений Бламур смог убедиться, едва ступил в ярко освещенный магическим светом волшебный коридор – он значительно изменился, входов стало больше в несколько раз, чем было изначально. Над новыми выходами не было аккуратных строгих табличек Алвисида, а лишь нанесены какие-то знаки простой краской, некоторые и вовсе никак не были подписаны.

Барон, сжимая в руке отлично зарекомендовавший себя в деле клинок шаха Балсара, достаточно уверенным шагом направился к входу в Рэдвэлл. Бламур оставил канделябр в комнатке, дождался, пока плита за ним закроется, и почти бегом поспешил за Ансеисом.

Барон уже успел успокоиться, когда подносил перстень к магической плите. Если когда-то в совершенстве овладел инструментом, то и спустя десятилетия руки помнят, как с ним обращаться. Он чувствовал, что магическая энергия переполняет его, он знал, как ею пользоваться. Но Ансеис так же знал, что «просто» ничего не бывает и неизвестно, что ожидает там, за плитой. По старой привычке, перед тем как открыть плиту, он принялся отсчитывать до шестнадцати.

Резкий звук за спиной заставил Бламура вздрогнуть и обернуться. Ансеис обернулся не так поспешно, но не менее быстро, он не стал использовать вновь обретенные магические способности, чтобы узнать, что произошло; когда-то давно он привык экономить энергию даже в малом, может, это и позволило почти безболезненно прожить полтора десятка лет без магии.

В Коридор открылся еще один вход, на пороге, морщась от мгновенного перехода из полутьмы в яркий магический свет, стоял мужчина с обнаженным длинным и тонким мечом в руке, а позади него виднелось еще около десятка вооруженных людей.

Барону Ансеису не надо было напрягать память, чтобы вспомнить, куда ведет этот выход, сделанный еще Алвисидом. И по одеждам верховного координатора он понял, кто перед ним – Мекор. Но в каком тот был виде!!!

Кожа лица у него была серая, щеки впали, глаз не было видно – лишь черные пятна, из которых текли два кровавых ручейка, уже подзасохших, уши словно прилипли к черепу, от положенной верховному координатору по статусу пышной шевелюры не осталось и следа, причем, похоже, потерял свои волосы Мекор совсем недавно.

Верховный координатор узнал сенешаля Рэдвэлла и его спутника и с видимым облегчением спросил:

– Что ты здесь делаешь, Хамрай? Или… ты барон Ансеис?

– И то и другое. Хамрай погиб.

– Как?

– Не знаю. Но погиб. Ко мне перешла его магическая сущность. Что с тобой?

– Против нас выступила новая, неведомая ранее сила. Всей магической мощи ордена не хватило. Три хэккера погибли, полегли почти все дебаггеры, бывшие в храме, я сам выжил лишь благодаря умелым действиям рядовых бойцов, но мы победили… Я едва стою, но если Алвисиду угрожает опасность… Ты тоже ранен, что случилось?

– Так ты не знаешь, кто на тебя напал? – не отвечая на вопрос, спросил барон.

– Некогда было выяснять, моя главная забота – Алвисид.

– Моя тоже, – усмехнулся Ансеис и добавил:

– Теперь. Но те, кто напали на нас в моем замке, назывались представителями Сил Космических.

– Ты веришь этому?

– Я вообще мало кому и чему верю.

– Но как ты справился с ними? Если уж мы… И Хамрай, со всей его магической силой… Как же ты уцелел?

– Сейчас мне пришла в голову простенькая мысль: я выжил только потому, что еще не обладал магией. Кожей почувствовал, что любое магическое движение будет с удвоенной силой направлено против меня. Мы взяли их мечами, со мной были Бламур и сэр Гловер.

– Сэр Гловер?

– Граф Камулодунский.

– А… Он погиб?

– Нет, охраняет мою семью. Одного из нападавших мы упустили.

– Что происходит в Рэдвэлле?

– Сами хотели бы знать, – вставил слово Бламур.

– Так что ж мы медлим?

– Не стоит с головой бросаться в прорубь, едва выбравшись из пламени. Необходимо успокоиться.

– Я спокоен, – заверил верховный координатор, но Ансеис ему не поверил.

– Думаю, что не стоит использовать сегодня магию, что бы ни случилось, – предложил он. – Твои бойцы ею владеют?

– Почти нет.

– Надеюсь, они лучшие из лучших?

– Те, что оказались рядом. Но ты же знаешь, что у нас нет лучших и худших.

– Да, знаю, – кивнул Ансеис. – Но и ты помни о запрете на магию…

– Я понял. Сил у меня не осталось.

Хамрай вставил магический перстень в специальный паз, и плита мгновенно взлетела вверх, свет коридора осветил небольшой проход и ступеньки, ведущие наверх.

– Раз магию не используем, – сказал Хамрай, – пусть твои воины руками сдвигают крышку на могиле.

Мекор сделал жест, и алголиане поспешили вперед. Ансеис не трудился их пересчитывать, он знал, что их ровно шестнадцать.

– Пропустите меня, – потребовал Бламур. – У гробницы круглосуточно стоит пост моих людей. Не надо лишних жертв, каждый человек может оказаться на счету.

– Разумно, – согласился Мекор, – не стоит терять бойцов.

Едва крышка была сдвинута и в щель пробился свет факелов, в нее тут же уставились два арбалета и строгий голос спросил:

– Кто идет?

– Свои, Клэйв, – устало ответил Бламур, подумав, что ничего его люди не смогут сделать против любого мало-мальски мощного злонамеренного мага. Надо будет обсудить эту проблему с Ансеисом. А если честно, надо было обсудить ее с ним много лет назад, когда Радхаур решил выставить здесь постоянный пост. – Где граф?

– Не знаю, – ответил воин.

– В замке спокойно?

– У нас все тихо.

Бламур со спутниками выбрались в подземелье. Алголиане, привыкая к полумраку, выстроились походным порядком, который в мгновение ока преобразуется в боевой.

– Закройте крышку и продолжайте нести службу, – распорядился сенешаль и, отлично зная путь, направился мимо усыпальниц к выходу из подземелья.

Снаружи стоял всего один воин – следил, чтобы в графскую усыпальницу не забрел кто-либо из многочисленных гостей замка. Увидев невесть каким образом появившегося начальника, ранним утром уехавшего куда-то с ночевкой, да еще в сопровождении такой необычной свиты, часовой, приготовившийся к утомительному ночному дежурству, хотел было что-то сказать, но Бламур остановил его:

– В замке все спокойно?

– Как обычно.

– Ничего подозрительного не слышал?

– Нет…

– Давно заступил?

– Только что, минут десять как сменил Блэра.

Это было странно. В случае любой заварушки непременно поднялся бы переполох. Уж в караулке-то непременно, Бламур мог положиться на начальника стражи.

– Хорошо, продолжай охранять вход.

И опять сенешаль подумал, что любой маг, прими его обличье, мог бы сейчас беспрепятственно пройти дальше. Он вспомнил о своей былой задумке – ежедневно меняемом пароле, – и лишь тяжело вздохнул, сообразив, что практически любой чародей может читать чужие мысли. Но припомнив, что алголиане учат всех бойцов ставить непреодолимый даже для такого могучего мага, как барон Ансеис, заслон всем любителям копаться в их думах, Бламур решил, что обязательно выведает этот секрет, которым к тому же владеет и граф, и обеспечит должную охрану замка.

– Куда мы направляемся? – поинтересовался тем временем барон Ансеис.

– В графские покои, куда же еще? – удивился сенешаль, который в первую очередь думал о господине.

– Сейчас уже за полночь, – заметил Ансеис. – Впрочем, граф бывалый воин и ему не впервой просыпаться посреди ночи, наш рассказ позабавит его. Если, конечно, он не задержался с друзьями до утра за дружеским пиром.

Бламур кивнул: могло быть и такое, особенно сейчас, когда в Рэдвэлл со всех концов Британии начали съезжаться рыцари. Разумеется, главные торжества впереди, но…

– Пройдем мимо покоев графа, – решил сенешаль, – они ближе.

– И рядом с ними находятся помещения Алвисида, – скорее Мекору, чем ему, напомнил Ансеис.

Нынешний граф Маридунский довольно редко бывал в своем замке, посвятив жизнь собиранию Алвисида и свалив все заботы о хозяйстве на старого Бламура. Сенешаля это ничуть не смущало, почти все дела он вел и при старом графе, погибшем в той знаменательной битве пятнадцатилетней давности. Бламур был искренне привязан к молодому господину, и когда тот жил в замке, считал это время для себя праздником, хотя хлопот изрядно прибавлялось.

Два воина спокойно беседовали в довольно неплохо освещенном факелами коридоре, в который выходили лишь двери из комнат графа и из помещения Алвисида. Увидев своего начальника, оба вытянулись по струнке, мгновенно прекратив разговор.

– Господин у себя? – спросил сенешаль пожилого воина, который состоял у него на службе более двух десятков лет и помнил еще старого графа Отлака.

– Нет, граф уехал сегодня утром, и Трэвор говорил, что до завтра его точно не будет, если не дольше.

– Куда уехал? – встревожился Бламур.

– Не знаю, спросите у Трэвора.

– Хорошо, спрошу, – кивнул Бламур. – К Алвисиду никто не заходил?

Вообще-то пребывание почти возрожденного бога алголиан в Рэдвэлле считалось секретным, поэтому и был выставлен в этом коридоре круглосуточный пост, потому и были устроены поблизости с библиотекой, где теперь обитал Алвисид, графские покои, но для спутников Бламура это никакой тайны не составляло – и Ансеис, и Мекор неоднократно испрашивали аудиенции у потерявшего силу бога, бывшего к тому же и знаменитым бриттским рыцарем, сподвижником легендарного короля Артура и предком нынешнего хозяина Рэдвэлла.

– Нет.

– И ничего странного не заметили?

– Нет.

– Сэр Бламур, позовите ко мне старшего из шестнадцати охранников, – все еще очень слабым, но уже чуть окрепшим голосом, попросил верховный координатор сенешаля – именно попросил, а не приказал, прекрасно понимая, кто распоряжается в замке.

– Позови, – кивнул Бламур молодому охраннику, думая о том, куда мог уехать его господин, который еще вчера вечером никуда не собирался, иначе бы сенешаль не покинул замок.

Стражник открыл дверь и скрылся за ней.

Бламур спросил у пожилого бойца:

– Давно на посту?

– Да уж скоро сменить должны.

– Король Этвард в трапезной или уже отдыхает? – поинтересовался сенешаль и тут же запоздало подумал: откуда это знать стоящему на посту воину.

Но тот ответил:

– Король Этвард, сэр Таулас и еще некоторые рыцари отправились к Озеру Трех Дев вместе с алголианами, – быстрый взгляд в сторону изможденного Мекора в парадных одеяниях и шестнадцати бойцов за его спиной, замерших, точно изваяния, – посмотреть на их обряд инициации, который пройдет сегодня в полночь. Наверное, уже прошел. Вернутся или завтра к вечеру, или послезавтра. Интересно, удастся ли кому-нибудь на этот раз вытащить меч координатора Фоора?

Бламур сердито кашлянул, словно укоряя не в меру болтливого бойца, и посмотрел на Ансеиса, тот лишь усмехнулся в ответ. Бламур подумал, что, похоже, беда пронеслась мимо замка и, все больше успокаиваясь, решил как можно скорее отвести старого друга в трапезную, напоить его, да заодно и алголиан, горячим целебным элем и перевязать наконец рану барона.

Дверь в помещения Алвисида распахнулась, но на пороге вместо начальника алголианской охраны они увидели стражника с широко вытаращенными от ужаса глазами:

– Они там… все мертвы…

Барон Ансеис отстранил опешившего Бламура и решительно шагнул к дверям, Мекор тоже, и они бок о бок вошли внутрь, шестнадцать алголианских бойцов молча последовали за ними, и у Бламура даже не возникло мысли остановить их, чтобы они пропустили его, сенешаля, посмотреть, что же случилось в замке, за безопасность которого он отвечал. Впрочем, остановить этих бессловесных бойцов было бы не легче, чем пытаться преградить путь горной лавине, и Бламур, так и не произнеся ни слова, остался один на один с двумя своими охранниками.

– Головы поснимаю, – сорвал на них злость старый рыцарь. – Вы зачем здесь стоите, для украшения?

Молодой боец от ужаса увиденного не мог и слова произнести в свое оправдание.

– Мы ни на мгновение не отлучались!!! – поспешил заверить начальника Руан. – Мы службу знаем, у нас и таракан бы незамеченным не проскочил!

– Таракан? – уставился не него сенешаль. – Что ты сказал?!

– Ну… это… так, к слову…

– Смотрите у меня, – пригрозил Бламур и шагнул в покои Алвисида, чтобы узнать, что там, в конце концов, произошло. Затем повернулся на пороге и приказал:

– Руан, останешься здесь. А ты подбери сопли, разыщи начальника караула Трэвора и приведи сюда, да так, чтобы ни одна живая душа не узнала! Понял?!! Бегом!!!

Шестнадцать алголиан, пришедших вместе с верховным координатором, стояли вдоль стен, ожидая приказа Мекора или мгновения, когда придется действовать без приказа, по обстоятельствам.