Текст книги "Год 1492-й: конец света или начало истории?"

Но зигзаги русского престолонаследия на этом не кончились: «От Петра I престол перешел к его вдове императрице Екатерине I, от нее ко внуку преобразователя Петру II, от него к племяннице Петра I, дочери царя Ивана Анне, герцогине курляндской, от нее к ребенку Ивану Антоновичу, сыну ее племянницы Анны Леопольдовны брауншвейгской, дочери Екатерины Ивановны, герцогини мекленбургской, родной сестры Анны Ивановны, от низложенного ребенка Ивана к дочери Петра I Елизавете, от нее к ее племяннику, сыну другой дочери Петра I, герцогини голштинской Анны, к Петру III, которого низложила его жена Екатерина II. Никогда в нашей стране, да, кажется, и ни в каком другом государстве, верховная власть не переходила по такой ломаной линии. Так ломал эту линию политический путь, каким эти лица достигали власти: все они попадали на престол не по какому-либо порядку, установленному законом или обычаем, а случайно, путем дворцового переворота или придворной интриги» (Ключевский В. О. Русская история Лекция LXX).

Позволим себе не согласиться с Ключевским относительно этого «случайно». На наш взгляд, все смены правителей на русском престоле определялись изменениями в мировой торговле, политике, экономике. Как колониальная страна, Россия была полностью зависима от перипетий борьбы за мировое господство и соответственно им меняла свою ориентацию и, следовательно, правителя. Если же не принимать во внимание внешние факторы, то вместо железной обусловленности мы, действительно, увидим хаотические перемены во власти.

Владычество английской Московской компании – польско-австрийская интервенция и голландский зерновой экспорт – борьба против шведской гегемонии на Балтике – возвращение «английского века» сопровождались соответственными изменениями в политической власти России: «английский царь» Иван Грозный – польско-австрийские ставленники Романовы (Римские) – предводитель гвардии Kaptein Piter – курляндские герцоги.

В 1701 году в Кенигсберге коронуется курфюст Бранденбургский Фридрих и в Европе в результате объединения Брандебурга и собственно Пруссии появляется новое королевство, названное Пруссия. Сын Фридриха I Фридрих Великий (он же Старый Фриц) создает на основе палочной дисциплины новую прусскую армию. (Численность ее достигла 150 тысяч. Принцип своей военной системы Фридрих объяснял следующим образом: «Идя вперед, мой солдат наполовину рискует жизнью, идя назад, он теряет ее наверняка»). Заключив союз с Англией, Пруссия начала против Австрии Семилетнюю войну (1758–1762) В этой войне Россия сначала воевала на стороне своего патрона – Австрии. Напомним, что Курляндские герцоги были имперскими князьями, а правили Империей Габсбурги. Считается, что русские войска одержали над прусаками славные победы – в 1758 году взяли Кенигсберг, затем заняли всю нынешнюю Восточную Пруссию (то есть тогдашнюю Пруссию), в 1759 году под Кунерсдорфом уничтожили армию Фридриха в 48 тысяч человек, и даже взяли в 1760 году Берлин. Правда, все эти славные победы отчего-то не имели для России ровно никакого практического положительного значения. Что объясняют плохой работой русских дипломатов при заключении мирного договора. И, действительно, в результате Семилетней войны Старый Фриц получил Силезию, из-за которой и начался его конфликт с Австрией. Всего же за годы его правления территория Пруссии увеличилась вдвое. А вот в России в разгар этой победоносной войны в 1761 году вдруг умирает дочь Петра Первого императрица Елизавета Петровна «от горлового кровотечения вследствие неустановленного медициной тех времён хронического заболевания». (Аналогично официальной причиной смерти убитого заговорщиками Павла I был апоплексический удар).

На русском престоле появляется герцог Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский или император Петр III, первый представитель воцарившейся с тех пор в России династии Гольштейн-Готторпов. (Свержение курляндца Бирона осуществил уроженец немецкой земли Ольденбург генерал-фельдмаршал, подполковник Преображенского полка Бурхард Кристоф фон Мюнних. Гольштейн-Готторпы были младшей ветвью как раз Ольденбургской династии. Звезда же Курляндии закатилась и в результате договоренности России и Пруссии она в 1795 году была присоединена к Российской империи). Политику Петр III вел откровенно про-прусскую. «Как только вступил на престол Петр, война была прекращена; войска получили приказание сдать свои магазины пруссакам и оставаться в Померании для будущей помощи своим недавним врагам. Петр отказался от всех завоеваний в Пруссии и вступил с Фридрихом в тесный союз, условия которого были продиктованы прусским послом в Петербурге – Гольцем. Этот Гольц был при Петре III почти полным распорядителем действий русской дипломатии. Прусское влияние при русском дворе было всемогуще» (С. Ф. Платонов Полный курс лекций по русской истории Правление Петра III). Петр III совершенно безвозмездно возвращает Старому Фрицу все якобы только что завоеванные у него земли. Русская армия переделывается на прусский лад и корпус Чернышева, якобы только недавно взявший Берлин, сражается бок о бок с прусаками против австрийцев. Именно с помощью Чернышева Фридрих вытеснил австрийцев из Силезии.

В свое время Кутузов ловко придумал «победу» на Бородинском поле. После этой «победы» русские войска ретировались с поля сражения, а французы беспрепятственно заняли Москву. С русской же «победой» над Пруссией уместно провести следующую аналогию: представим, что после взятия Берлина в 1945 году СССР возглавил выходец из Германии, во всем слушающийся канцлера Аденауэра, преобразующий победоносную Красную Армию по образцу разбитого вермахта и ведущий под руководством вермахта боевые действия. Любезный читатель, ты говоришь, что так могло случиться, только если бы победила Германия?! Тогда реши сам, кто же победил в войне России с Пруссией.

В 1762 году в результате очередного мятежа гвардии на смену герцогу Гольштейн-Готторпскому Петру III на русский престол взошла принцесса София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская-Дорнбург или императрица Екатерина II. По матери она, как и Петр III, принадлежала к роду Гольштейн-Готторпов. Ориентация русского двора на Пруссию сохранилась. Что вполне закономерно, так как Пруссия продолжала находиться в союзе с Англией. Английская же торговля для российского режима была делом первой необходимости. Отсюда вытекало определяющее влияние Англии на внешнеполитический курс России, что хорошо демонстрирует пример Павла I – сына герцога Гольштейн-Готторпского Петра III и принцессы Ангальт-Цербстской-Дорнбург Екатерины II. «Павел, сперва враг французской революции… вдруг совершенно изменяет свою политическую систему… становится восторженным почитателем Бонапарта и угрожает войной Англии. Разрыв с ней наносил неизъяснимый вред нашей заграничной торговле. Англия снабжала нас произведениями – и мануфактурными, и колониальными – за сырые произведения нашей почвы. Эта торговля открывала единственные пути, которыми в Россию притекало все для нас необходимое. Дворянство было обеспечено в верном получении доходов со своих поместий, отпуская за море хлеб, корабельные леса, мачты, сало, пеньку, лен и проч. Разрыв с Англиею, нарушая материальное благосостояние дворянства, усиливал в нем ненависть к Павлу, и без того возбужденную его жестоким деспотизмом. Мысль извести Павла каким бы то ни было способом сделалась почти всеобщей» (Записки ф. – Визина в кн. Общественные движения в России в первую половину 19 в. СПб, 1905, с. 134). В дело вмешалась гвардия – созданный при Петре Первом инструмент обеспечения колониального вывоза из России. Участником заговора против Павла стал английский посланник в Петербурге Уитворт. Павел был убит. «Примирение России с Англией было непосредственным результатом смерти Павла, Война с этой державой, издавна богатейшим рынком для русского железа, хлеба, строевого леса, серы и пеньки, более всего восстановила общественное мнение против покойного императора. После его смерти нужно было во что бы то ни стало положить войне конец» (А.-Ю. Чарторыйский Мемуары гл. 9).

Итак, курляндские герцоги, «курировшие» английскую торговлю России, при разрыве союза Англии с Австрией была заменены на Гольштейн-Готторпскую династию. (Напомним, земля Гольштейн-Шлезвиг контролировала торговые пути из Северного моря в Балтийское, см. 2.8.1). Так же, как Курляндские герцоги были компромиссом между Англией и Австрией в период угасании на Балтике голландского доминирования, Гольштейн-Готторпская династия стала компромиссом между Англией и Пруссией.

Представители этой династии вплоть до Николая I считали себя именно управителями вверенной им России, сохраняя свою особость от коренного населения страны. Российские самодержцы отчего-то не заключали браков с представительницами русских Рюриковичей (до 20 века сохранилось восемь таких княжеских родов), но последовательно женились на принцессах Гессен-Дармштадской, Вюртембергской, Баденской, Прусской, снова Гессен-Дармштадской, Датской и снова Гессен-Дармштадской.

Обратим внимание и на следующее обстоятельство: российские императоры и императрицы, начиная с Петра I, подолгу жили в Москве. Возможно, читатель, ты думаешь, что они обитали в Кремле? Это не так. Все императорские резиденции находились в Лефортово, районе, названном в честь Франца Лефорта, командира нашего Kaptein'a Piter'а. Район этот вырос из Немецкой слободы и располагался напротив нее на левом берегу Яузы, через которую были перекинуты мосты. Екатерина II так писала о своем первом пребывании в Москве в царствование Елизаветы Петровны: «А мы жили в Москве во дворце на краю Немецкой слободы». Короновали императоров в Кремле, но даже коронационные торжества проходили в лефортовских дворцах. Здесь Гольштейн-Готторпы явно чувствовали себя комфортнее. Традиция эта была прервана лишь после Павла I.

В первые десятилетия правления Екатерины II Россия придерживалась во внешней политике так называемой Северной системы, идеологом которой считается Никита Панин. По этой системе союзу австрийского и бурбонского домов должен был противостоять союз России, Пруссии, Англии, Дании, Швеции и Польши. В 1764 году был подписан союзный договор между Россией и Пруссией.

Однако в конце 1770-х – начале 1780-х гг. Северная система была сменена Восточной, которую отстаивал Григорий Потемкин. Это означало переориентацию с союза с Пруссией на прежний союз с Австрией. По существу Россия обретала зачатки политической самостоятельности, играя на противоречиях между европейскими лидерами.

Об экономической самостоятельности речь пока не шла. К примеру, после «примирения России с Англией», наступившего в результате убийства Павла, «англичане со своей стороны употребляли все усилия, чтобы сделать Россию своей союзницей в войне с Францией… Учтиво выслушав излияния русского правительства насчет того, что всем народам Европы необходимо обеспечить свободу, «опирающуюся на ее истинные основания», и что из этого принципа должно исходить все поведение договаривающихся держав, Питт (британский премьер-министр – А. П.) заявил, что английские субсидии будут доведены до такой цифры, до какой только окажется возможным. «Мы гарантируем пять миллионов фунтов стерлингов, – сказал он, – быть может, даже немного более». Он оговорился, правда, что далеко за пределы этой цифры Англия не в состоянии будет выйти, не стесняя своей торговли. Александр не обратил должного внимания на эту оговорку и за то впоследствии в 1807 году был наказан, очутившись в необходимости заключить весьма постыдный и еще более невыгодный для России Тильзитский мир именно по той причине, что английские субсидии, достигнув предела, иссякли» (М. Н. Покровский Русская история с древнейших времен ч. 2 гл. 12, Молодые друзья).

Подобным образом дело обстояло и во времена екатерининских русско-турецких (а вернее русско-турецко-австрийских) войн: «Как правило, придворные банкиры были иностранцами. В России они совмещали занятия частным банкирским промыслом с выполнением поручений государственного характера. Среди придворных банкиров второй половины XVIII века известны имена английского купца Уильяма Гомма, торговавшего через Архангельск, голландского купца Фредерикса и получившего широкую известность придворного банкира Екатерины II англичанина Ричарда Сатерланда (Сутерланда). Одна из основных задач придворных банкиров состояла в том, чтобы производить международные расчеты правительства и изыскивать заграничные кредиты. В царствование Екатерины II Россия начинает делать регулярные внешние займы. В 1769 году правительство Екатерины II через Фредерикса осуществило первый крупный заем у предназначенный на покрытие военных расходов, связанных с содержанием русского флота в Средиземном море и укреплением русского влияния в Польше. Заём 1769 года положил начало росту русского внешнего долга. Основным и регулярным кредитором России стал голландский банкирский дом «Гопе и K°». Он один финансировал военные операции России на протяжении всей русско-турецкой войны 1787–1791 годов. Только с 1788 по 1793 год Россия сделала у «Гопе Ко» 18 займов. Посредником между «Гопе и K°» и правительством Екатерины II до своей смерти в 1791 году выступал Ричард Сатерланд» (Борис Ананьич Деньги для империи Родина, 5, 2005).

Пускай историки спорят – миф или правда история о Потемкинских деревнях. Мы же отметим, что она относится к совместной поездке в Крым в 1787 году Екатерины II и императора Священной Римской империи Иосифа II. Император Иосиф проинспектировал результаты русско-турецкой войны 1768–1774 гг. и присоединения Крыма и остался доволен. Тут же была начата следующая война против Османской империи, в которой совместные боевые действия вели русские и австрийские войска. Давняя дипломатическая интрига австрийских Габсбургов (см. 1.5. 3) воплотилась в жизнь.

Играя на противоречиях между европейскими лидерами, российские монархи постепенно добивались все большей политической самостоятельности. Одновременно укреплялась их личная власть внутри страны. «Гвардейская» система смены власти, когда гвардия осуществляла внешнеполитическую переориентацию путем простого убийства монарха, естественно, не устраивала российских самодержцев. Напомним, что гвардейские привилегии хотел ограничить Петр III, за что и поплатился – был свергнут и тут же умер: то ли от геморроидальных колик, то ли от апоплексического удара. Его жена «Екатерина была возведена на престол дворянской гвардией… Гвардейско-дворянский голос был, разумеется, самым внушительным для верховной власти…» (В. О. Ключевский Русская история лекция LXXVI). Словосочетание «гвардейско-дворянский» указывает на направление политических реформ, которые проводили российские монархи с целью избавиться от диктатуры гвардии. Суть их состояла в переходе от опоры на гвардию к опоре на все дворянское сословие.

В конце 17 века гвардейская хунта во главе с Kaptein'oM Piter'ом окончательно превратила население России в рабов с целью производства колониального товара на вывоз. Наряду с крестьянами, в рабов при Петре I было обращено и русское дворянство. Петр требовал от дворян «обязательной службы, поголовной и бессрочной… Он хотел завести точную статистику дворянского запаса и строго предписывал дворянам представлять в Разряд, а позднее в Сенат списки недорослей, своих детей и живших при них родственников не моложе 10 лет, а подросткам-сиротам самим являться в Москву для записи… Так, в 1704 г. сам Петр пересмотрел в Москве более 8 тысяч недорослей, вызванных из всех провинций. Эти смотры сопровождались распределением подростков по полкам и школам. В 1712 г… их гужом отправили в Петербург на смотр и там распределили на три возраста: младшие назначены в Ревель учиться мореплаванию, средние – в Голландию для той же цели, а старшие зачислены в солдаты – Вместе с недорослями или особо вызывались на смотры и взрослые дворяне, чтоб не укрывались по домам и всегда были в служебной исправности. Петр жестоко преследовал «нетство», неявку на смотр или для записи. Осенью 1714 г. велено было всем дворянам в возрасте от 10 до 30 лет явиться в наступающую зиму для записи при Сенате, с угрозой, что донесший на неявившегося, кто бы он ни был, хотя бы собственный слуга ослушника, получит все его пожитки и деревни. Еще беспощаднее указ 11 января 1722 г.: не явившийся на смотр подвергался «шельмованию», или «политической смерти»; он исключался из общества добрых людей и объявлялся вне закона; всякий безнаказанно мог его ограбить, ранить и даже убить; имя его, напечатанное, палач с барабанным боем прибивал к виселице на площади «для публики», дабы о нем всяк знал как о преслушателе указов и равном изменникам; кто такого нетчика поймает и приведет, тому обещана была половина его движимого и недвижимого имения, хотя бы то был его крепостной… Военная служба в продолжение бесконечной Северной войны сама собой стала постоянной, в точном смысле слова непрерывной. С наступлением мира дворян стали отпускать на побывку в деревни по очереди, обыкновенно раз в два года месяцев на шесть; отставку давали только за старостью или увечьем. Но и отставные не совсем пропадали для службы: их определяли в гарнизоны или к гражданским делам по местному управлению: только никуда не годных и недостаточных отставляли с некоторой пенсией из «госпитальных денег», особого налога на содержание военных госпиталей, или отсылали в монастыри на пропитание из монастырских доходов» (там же, лекция LXII).

Согласно указу от 23 марта 1714 года – так называемому указу о единонаследии – дворянин становился не владельцем, а, по существу, смотрителем земельного имения. Имение нельзя было отчуждать, то есть продавать, дарить и т. п… Имение нельзя было дробить – у него мог быть только один наследник. Остальные дети помещика вынуждены были существовать на жалование, получаемое за службу.

Начиная борьбу с гвардейской системой, Петр III в 1762 году издает указ «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству». Название, много говорящее о прежнем положении дворян, не правда ли? Дворяне освобождались от обязательной 25-летней военной или гражданской службы, могли выходить в отставку и беспрепятственно выезжать за границу. Служить были обязаны лишь во время войн под угрозой конфискации земельного владения.

Как известно, в борьбе с гвардией Петр III проиграл. Гвардейская креатура Екатерина II в начале 1763 года создала комиссию для пересмотра указа «О даровании вольности и свободы…» Комиссия по понятной причине – наглядный пример Петра III – работала неспешно и только через 22 года, в 1785 году появилась «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» (т. н. Жалованная грамота дворянству).

Согласно грамоте всему дворянству предоставлялись те же права и привилегии, которые до сих пор имела только гвардейская верхушка: они получили свободу от обязательной службы, от телесных наказаний, свое корпоративное судопроизводство – дворянский суд, право частной собственности на свое имущество, в том числе недвижимое и т. д. То есть Екатерина осторожно шла по тому же пути, что и ее супруг Петр III – создавала опору для самодержавия в лице дворянства с целью ограничения гвардейского произвола.

Однако положение крестьян по сравнению с эпохой Петра I нисколько не улучшилось. Они по-прежнему были рабами. Основа колониальной системы осталась без изменения. Как писал Василий Ключевский «Россия… – строго рабовладельческое царство античного или восточного типа» (там же, лекция LXXII).

Сын Екатерины и Петра III Павел, взойдя на престол 6 ноября 1796 года, усилил борьбу с гвардейской системой. Одним из первых своих указов он отменил введенный Петром I порядок престолонаследия по завещанию и установил наследование по праву первородства по мужской линии. Тем самым уменьшалась возможность гвардейского произвола, поскольку ранее завещание было легко поделать в пользу нужного кандидата. (По иронии судьбы воцарение Александра I после убийства отца произошло в полном согласии с указом Павла). Далее Павел занялся непосредственно гвардией. Связано это было не только с опасностью гвардейской системы для самодержца, но и с общим плачевным состоянием русской армии. «3/4 офицерского корпуса существовало лишь на бумаге. При производстве в офицеры или представлении к очередному чину во внимание принималась лишь протекция. Многие получали чины, вообще не служа. Дезертирство из русской армии стало массовым явлением. Армейские боевые офицеры по пятнадцать лет служили в одном чине, а им в качестве командиров навязывали неуча-гвардейца, переходившего в армейский полк с двойным повышением в чине. Срок службы ружья фактически доходил до 40 лет, пушки же на флоте были петровского литья. Граф Лонжерон писал: „Гвардия составляет позор и бич русской армии; но императрица, которая обязана была ей своею короною, любит ее и потворствует ей“ (Русская армия в год смерти Екатерины П. Состав и устройство русской армии Русская Старина, 1895, апрель, т. 83). «Уже 10 ноября гатчинские батальоны влились в русскую гвардию чин в чин, что вызвало массовое недовольство старых гвардейских офицеров. 29 ноября 1796 г., то есть через три недели после воцарения Павла, появились воинские уставы о конной и пехотной службе, а 25 февраля – Морской устав. Одновременно улучшалось содержание солдат, были определены строгие правила продвижения по службе… Положение гвардии переменилось разительно. Полковой адъютант Измайловского полка Е. В. Комаровский писал: „Образ жизни наш, офицерский, совершенно переменился. При императрице мы думали только о том, чтобы ездить в театры, общества, ходили во фраках, а теперь с утра до вечера сидели на полковом дворе и учили нас всех, как рекрутов“. Непривычные, невиданные ранее тяготы службы вызвали массовые отставки. В Конногвардейском полку из 132 офицеров выхлопотали отставку за три первые недели нового царствования 60 или 70 человек. Но вновь открывшиеся вакансии позволяли честолюбивым офицерам, даже низкого происхождения, быстро расти по службе. Тот же Комаровский за 7 лет дослужился из сержантов до генерал-майора… Все эти полезные меры вызывали резкое и однозначное неприятие со стороны офицерского корпуса в гвардейских (! – А. П.) полках. На изменении настроений в армии сказалась, прежде всего, возросшая тяжесть службы, совершенно непривычная для гвардейцев (! – А. П.). В. Селиванов вспоминал: „Служба при Екатерине была спокойная: бывало, отправляясь в караул (тогда в карауле стояли бессменно по целым неделям), берешь с собой и перину с подушками, и халат, и колпак, и самовар. Пробьют вечернюю зорю, поужинаешь, разденешься и спишь, как дома. Со вступлением на престол Павла служба сделалась тяжелая, строгая…“ (Селиванов В. Из давних воспоминаний Русский архив, 1869, вып. 1, стб. 153–174). «Было покончено с практикой записи дворянского недоросля в полк, когда к своему совершеннолетию он достигал уже офицерского чина. Таких числившихся в армии, регулярно получавших чины и награды, но реально не служивших офицеров исключено было со службы, по данным И. В. Анненкова, 1541 человек, всего же к началу царствования Павла I в гвардии (! – А. П.) находилось около 20 тыс. мнимых сержантов и унтер-офицеров» (Власов Ю. Н. Павел I – коронованный тиран или просвещенный реформатор? История философии. Вып. 4. М., ИФ РАН, 1999).

То есть недовольна военной реформой была прежде всего гвардия, а не армия в целом. «Неродовитые… гатчинские офицеры… делали зачастую более быструю и значительную карьеру, чем гвардейские старожилы» (там же). «Император Павел, – доносит в 1801 году прусский агент, не склонный вообще к идеализации царя – создал в некотором роде дисциплину, регулярную организацию, военное обучении русской армии, которой пренебрегала Екатерина II» (Н. Я. Эйдельман Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII – начало XIX столетия М., Мысль, 1986, стр. 62).

Одной из причин вводимой Павлом прусской военной системы было именно стремление уйти от гвардейской корпоративной «дружинной» системы управления, как армией, так и страной (вспомним «победителей не судят», а также карьеру Максима Петровича из «Горя от ума») и заменить ее централизованной системой, подчиненной исключительно верховному главнокомандующему.

Показательно, что ломая гвардейскую колониальную систему, Павел I попытался изменить и ее экономическую основу – рабство крестьян. 5 апреля 1797 года Павел издает Манифест о трёхдневной барщине, который впервые со времени появления в России крепостного права юридически ограничивал использование крестьянского труда в пользу двора, государства и помещиков тремя днями в течение каждой недели и запрещал принуждать крестьян к работе в воскресные дни. 16 февраля 1797 года была запрещена продажа дворовых и безземельных крестьян «с молотка или с подобного на сию продажу торга». 16 октября 1798 года было запрещено продавать дворовых людей и крестьян без земли. Было также запрещено разделение крестьянской семьи при переходе к другому владельцу. Этот манифест и другие указы относительно крестьян бойкотировались российскими помещиками еще при жизни Павла, а уж тем более после его смерти. Официальное подтверждение Манифеста произошло лишь через 56 лет после его издания. Таким документом стал циркуляр министра внутренних дел Д. Г. Бибикова от 24 октября 1853 года.

Облегчая положение крестьян, Павел I заботился об укреплении государства за счет прекращения хищнической колониальной эксплуатации населения: «Человек, первое сокровище государства», «сбережение государства – сбережение людей» (Павел Петрович Рассуждение о государстве вообще и о количестве войск потребных для его обороны (философско-политический трактат) Русская старина, 1882, т. 33, с. 743–744).

Это был первый российский император, который ощутил некоторое родство со страной. До него самодержцы рассматривали Россию, как хозяйственный объект, из которого прибыль извлекалась на износ.

Борьба с гвардейской колониальной системой сопровождались разрывом с Англией и прекращением торговли с ней, что парализовало всю налаженную колониальную жизнь страны. Наиболее недовольная происходящим гвардия совершила переворот и убийство Павла.