Текст книги "Начало Игры"

Глава 31

Уже светало, когда повозка, где в полуневменяемом состоянии лежала Ламисса, достигла ближайшего постоялого двора. Несмотря на то, что лечебные процедуры были выполнены безукоснительно, весь следующий день Ламисса не в силах была подняться на ноги. Она то забывалась тяжким беспокойным сном, то металась в бреду, широко распахивая глаза и выкрикивая бессвязные фразы. Гембра, которая старалась всё время быть рядом, даже стала не на шутку тревожиться за её рассудок. Забеспокоились и ребята-охранники, весь день игравшие в кости между собой и с постояльцами, которых почему-то было на удивление мало. К вечеру они с Гемброй, Лутимасом и хозяином постоялого двора собрались в комнате Ламиссы.

Было решено пустить кровь – это умел делать сам хозяин – а назавтра, если это не поможет, послать в ближайший городок за лекарем и принести жертву в стоящем неподалёку храме Батранкаста бога, дающего силы, здоровье и выносливость.

Но бог Батранкаст оказался более бескорыстным, чем от него ожидали. На следующее утро к Ламиссе вернулось обычное состояние ума. Впрочем, подробности ночного приключения в доме блистательного Эрствира почти полностью стёрлись из её памяти. Но главное, что, несмотря на парализующую слабость, Ламисса вновь обрела ясность рассудка, что не могло не вызвать у всех чувства радости и облегчения. Через два дня внимательного ухода и лёгкой, но питательной еды следы недуга почти совсем пропали, и она могла даже сесть в седло, вновь предпочтя его удобному месту в повозке. Хозяин, человек сердобольный и отзывчивый, наотрез отказался брать дополнительную плату за лекарские услуги. На прощанье, снабдив путников самой лучшей снедью, он вышел за ворота их проводить. Только сейчас Гембра подумала, что он наверняка если не знал, то догадывался, что именно приключилось с её подругой и какие дела творятся в подземных катакомбах шикарного поместья.

Ламисса всё время силилась припомнить и выстроить в памяти связную картину произошедшего, но смутные обрывки никак не хотели соединяться в неразрывной последовательности. Гембра дополняла, что могла. Образ Велвирта почти не запечатлелся в памяти Ламиссы. Узнав, что, находясь в трансе, она нечаянно сообщила ему, где искать Сфагама, Ламисса была настолько потрясена и подавлена, что надолго замолчала, уйдя в свои переживания. Гембре, поведавшей об этом едва ли не с лёгким ехидством, пришлось долго её утешать.

– Я, конечно виновата, – промолвила, наконец Ламисса, выйдя из печальной задумчивости. – Да и вообще, я вела себя как последняя дура. Но, ты знаешь, они бы всё равно встретились. Этот не отступится, а Сфагам прятаться не будет. Пускай уж раньше…

– И то верно, – со вздохом согласилась Гембра, – я про этого малого ещё тогда всё поняла. У такого на дороге не становись! Шею свернёт между делом и дальше пойдёт, хоть бы что!

– В ближайшем храме принесём жертву за Сфагама. Надо же хоть что-то сделать.

* * *

В последующие дни они ехали, держась по-прежнему в стороне от больших дорог. Встречных было мало. Даже слишком мало. А через некоторое время они перестали попадаться вовсе. Опытную Гембру это не могло не насторожить. А отсутствие поста на границе провинций Бранала и Лаганвы было ещё более странным. Ещё через день езды по извилистым лесным дорогам Гембра, увидев издали маленький хуторок, решила заехать туда разузнать обстановку. Но дома оказались пусты. Судя по всему, жители, по непонятной причине, спешно бежали, захватив с собой лишь самые ценные пожитки. Будь это из-за эпидемии – обязательно были бы предупреждающие знаки. Но их не было. В полупустом сарае Гембра, ничего не объясняя, подобрала и прихватила с собой пару лопат.

Дальнейший путь продолжался в настороженном молчании. Деревья, снова обступившие узкую дорогу, таили неясную угрозу. Это чувствовали все. Ребята пытались шутить и дурачиться, но слова их будто повисали в воздухе, не в силах разрушить вязкую тревожную тишину. И даже привычный щебет птиц казался каким-то предательским в своей безмятежности.

– Помнишь, когда в лес въезжали, сквозь деревья поле виднелось? – спросила Гембра.

– Помню. И что?

– Люди там должны работать в это время, вот что.

– А их там не было, – закончила Ламисса.

– Не нравятся мне эти дела… Эй, ребята! Стоп! Лутимас, съезжай аккуратно с дороги. Прячем товар в лесу, разбиваемся на группы и идём на разведку.

Спорить никто не стал. Оставив Лутимаса возле повозки, они, не теряя времени, нашли подходящее место в лесу, не слишком далеко, но и не слишком близко от дороги, срезали дёрн и зарыли ларцы и сундуки с драгоценным товаром. Когда дёрн тщательно уложили на прежнее место, на виду не осталось ни одной кучки взрытой земли. Ламисса, которая видела подобную работу в первый раз, была восхищена. Она даже несколько раз прошлась взад-вперёд по месту, где был закопан товар.

– Здесь уж точно никто не найдёт!

– Если только сразу по следам, – буркнула Гембра.

– А мы то сами найдём?

– Мы-то найдём. Я тут знаков понаделала… Не об этом сейчас думать надо. Значит, так… Лутимас так и останется у повозки. Мы с Ламиссой – вперёд по дороге. Тифард и ещё двое – направо. Остальные двое – налево. К заходу солнца – собираемся у повозки.

Так и было сделано. Лутимас остался сторожить лошадей и повозку, а все остальные разошлись по сторонам.

Некоторое время Гембра и Ламисса шли по безлюдной дороге.

– Эй, смотри! – воскликнула Ламисса, показывая на перегородившее дорогу поваленное дерево.

– Вижу. Осторожней здесь. Смотри в оба.

Медленно приблизившись, Гембра стала внимательно осматривать дерево и всё вокруг.

– Стычка тут была… Мечами помахали… недавно совсем, – заключила она.

Ламисса открыла было рот, чтобы задать какой-то вопрос, но так и застыла, не в силах вымолвить ни слова. В двух шагах от неё стояли, будто из-под земли выросшие, трое вооружённых мужчин. Один из них был в доспехах профессионального воина с красной повязкой на шлеме, видимо, означавшей принадлежность к войскам местного правителя. Двое других, рослых с неопрятными бородами, выглядели как типичные бойцы-варвары, временами появляющиеся на южных границах империи

– Оружие на землю! – скомандовал воин.

Один из варваров сделал шаг по направлению к Гембре. Та, мгновенно сориентировавшись в обстановке, выхватила из-за пояса короткий кинжал и, не раздумывая, метнула его в противника. Этим боевым искусством Гембра владела давно и в совершенстве. Тонкий клинок пронзил горло варвара, и тот, нелепо запрокинув голову, не успев даже вскрикнуть, как подкошенный рухнул наземь. Зато Ламисса не в силах была сдержать крик ужаса. Быстро поняв, кто их противник, двое оставшихся воинов выхватили мечи и, не обращая никакого внимания на заламывающую в панике руки Ламиссу, стали с двух сторон подступать к Гембре. Зазвенели мечи. Судя по тактике воинов, они сначала явно не хотели наносить смертельные удары, стараясь только лишь обезоружить Гембру. Но затем, видимо, оценив её боевое мастерство, они стали наседать по-настоящему. Ламисса смотрела на бой круглыми от ужаса и смятения глазами. «Надо что-то делать! Надо что-то делать!» – кричало рвущееся из груди сердце. Сама не понимая, что с ней происходит, она двинулась к сражающимся. В это время Гембра, которая до этого не выходила из обороны и не предпринимала никаких контратак, поняв почерк противника, применила один из недавно освоенных приёмов. Этому двойному обманному движению с коротким завершающим выпадом остриём меча в одну из смертельных точек внизу живота противника научил её Сфагам. Приём был выполнен недостаточно быстро и несколько неумело по технике, но выручила полная неподготовленность врага. Вместо того, чтобы быстро упасть и тихо отойти в мир иной, варвар оглушительно взревел на весь лес и, выронив меч, прежде чем растянуться на траве, волчком завертелся на месте.

Воин тем временем продолжал атаковать. Подошедшая сзади Ламисса не придумала ничего иного, как броситься на землю и схватить его за ноги. То, что происходило дальше, казалось ей калейдоскопом бессвязно мелькающих картинок: Гембра и воин, катающиеся по земле, сцепившись в смертельной схватке, звуки борьбы, выкрики, обрывки неразборчивых ругательств, меч, брошенный варваром… Ламисса совершенно не осознавала, каким образом этот тяжёлый неуклюжий кусок металла оказался в её руках. И тем более до её сознания не дошло, что такое она сделала, отчего по затылку воина поплыло багровое пятно и в следующий момент Гембра отшвырнула от себя его обмякшее тело.

– Бежим назад к повозке. Быстро! – крикнула Гембра, ещё даже не успев вскочить на ноги.

Ещё издали было видно, что никаких лошадей возле повозки нет. Не было видно ни Лутимаса, ни кого-либо из охранников. Зато на подходе их встретили четверо солдат с уже знакомыми красными повязками на шлемах, выглянувших из-за деревьев с натянутыми луками. Ещё пятеро под предводительством офицера вышли на дорогу из ближайших кустов.

– Вовремя товар спрятали! – тихо процедила Гембра.

– Ваша повозка? – спросил офицер.

– Была наша, – сквозь зубы ответила Гембра.

– Во! Верно понимаешь! Была! А что везли?

– Медь из Бранала. С рудника. Ну, и мелочь там всякая…

– Ну, и где же эта медь?

– Не вы одни на дорогах такие шустрые.

– А как насчёт мелочи всякой?

– А это у ребят у своих спроси.

– Ладно, разберёмся.

Ламисса, которая собиралась было что-то сказать про законы и порядки, поняла, что ей лучше держать рот закрытым. Офицер медленно подошёл к женщинам и внимательно осмотрел их с головы до ног.

– Оружие на землю, доспехи снять, руки за спину.

Изо всех сил стараясь не показать своего сожаления, Гембра бросила на землю меч и сняла лёгкие доспехи, полученные в оружейной правителя Амтасы. Презрительно подтолкнув это всё ногой навстречу воину, суетливо подбирающему с земли новые трофеи, она сложила руки за спиной.

– Не дёргайся, а то нарвёшься, – тихо посоветовала она Ламиссе.

– Нас убьют?

– Хотели б убить, руки б не вязали.

Женщины замолкли, пережидая, пока двое воинов не закончат стягивать им руки за спиной толстой верёвкой.

– А это кто такие? Что тут вообще происходит? – продолжала возбуждённым шёпотом спрашивать Ламисса, когда их повели по дороге под конвоем нескольких солдат.

– Будем живы – узнаем, – невозмутимо ответила Гембра.

– Ещё трое убитых возле дороги, – донёсся голос докладывающего офицеру обстановку.

Гембра кривовато ухмыльнулась.

– А здорово ты его тюкнула там… Грамотно. Я от тебя даже не ожидала.

– Новичкам везёт, – нашла в себе силы отшутиться Ламисса.

* * *

Если бы Гембра ещё в Бранале не свернула с главной дороги, то до них давно дошли бы вести о тех неординарных событиях, которые происходили в провинции Лаганва и которые никто не мог предвидеть заранее.

Несколько лет назад правителем Лаганвы стал некий военачальник по имени Данвигарт. Он происходил из не очень знатного рода и возвысился благодаря быстрой и удачной военной карьере. Его претензии на правление после загадочной смерти прежнего губернатора – любимца и протеже самого покойного императора – были более чем сомнительны. Только грубый напор и связи с одной из влиятельных придворных партий в столице помогли честолюбивому полководцу добиться желанной цели. Тем не менее он так и не получил от императорской канцелярии титула губернатора, а был признан лишь временным сатрапом.

Будучи толковым военным, Данвигарт оказался совершенно бездарным в роли светского правителя. Да и вёл он себя как настоящий временщик, на каждом шагу творя произвол, попирая законы, покровительствуя преступной работорговле и не гнушаясь партнёрством с пиратами. А взятки и лихоимство его приближённых превзошли все мыслимые границы. Недовольных его полузаконным правлением становилось всё больше и больше, а инспекционные чиновники из Канора, не скрывая, говорили, что благоденствие сатрапа продлится ровно столько, сколько продержатся в силе его столичные покровители. Обстановка в Лаганве накалялась, но столичным властям, погрязшим в собственных интригах, было не до наведения порядка в далёкой юго-восточной провинции.

В конце концов произошло небывалое: одиннадцать городов Лаганвы, большинство из которых имели статус вольных и находились вдали от морского берега и степной границы империи, отбросили взаимную вражду и соперничество, заключили союз против сатрапа и направили в столицу представительную делегацию из числа наиболее уважаемых граждан. Эта делегация, однако, так и не покинула пределов провинции, будучи схваченной по дороге солдатами Данвигарта. Перед городами был поставлен ультиматум: в обмен на жизнь делегатов от них требовалось безоговорочно признать власть диктатора и передать под его прямое командование все городские войска. Получив отказ, Данвигарт перебил всех захваченных горожан и осадил восемь из одиннадцати городов. Эта была уже настоящая война.

Понимая, что рано или поздно за всё придётся отвечать, Данвигарт стал приводить в исполнение свой давно продуманный и неслыханный по дерзости план. Суть его была такова: прежде всего, предполагалось заключить военный союз со степными варварами, которых сатрап давно приручал и прикармливал на казённой службе, якобы во исполнение мирной политики метрополии. Это позволило бы, резко усилив военную мощь, подавить сопротивление городов внутри провинции и даже некоторое время продержаться против войск метрополии, которые могли быть посланы из соседних провинций. Этот пункт плана был осуществлён мгновенно. Варварские вожди не поверили своим ушам, когда им было предложено беспрепятственно вторгнуться в пределы империи и заняться вольным грабежом под эгидой самого правителя. Все пограничные заставы были сняты, и ворота фортов и крепостей распахнулись перед конными отрядами ликующих степняков, которые даже не торопились жечь и разорять всё вокруг, будучи уверены, что всё и так принадлежит им. Теперь под началом сатрапа, кроме собственной гвардии и отрядов верных ему городов и крепостей, оказалась ещё и многочисленная варварская конница. Это была уже немалая сила, которой противостояли пока лишь одни гарнизоны и ополчения непокорных городов. Впрочем, эти прекрасно оснащённые войска, состоящие из опытных и хорошо обученных солдат, были крепким орешком. Но пока силы городов были разобщены, Данвигарт находился в более выгодном положении. Используя тактический перевес в силах, ему достаточно было блокировать противника в пределах городских стен, не допуская соединения. Затем, сконцентрировав ударный кулак, можно было раздавить города по одиночке. А пока что все законы империи на территории провинции были отменены, и объединённая армия Данвигарта занялась откровенным разбоем.

Вторым пунктом плана, после захвата и разграбления непокорных городов, намечались набеги на соседние провинции и прежде всего на Бранал, где военные силы метрополии в это время были немногочисленны. Разумеется, о долгом и серьёзном сопротивлении императорским войскам не могло быть и речи, и поэтому в плане был предусмотрен третий и главный пункт. По окончании грабительских предприятий Данвигарт намеревался погрузить всё награбленное, включая большое количество специально отобранных на продажу рабов, на корабли и отплыть на остров Ордимола, лежащий по ту сторону Большого Южного Моря. Цари Ордимолы держали в руках почти всю торговлю южных морей и имели с Алвиурией многочисленные договоры о соблюдении интересов, на разрыв которых империя не пошла бы даже ради поимки самого злостного преступника, а в надёжности своих державных партнёров с Ордимолы по пиратской работорговле, Данвигарт не сомневался ни минуты. У царя Ордимолы были свои резоны насолить империи.

Готовясь к бегству, мятежный сатрап стал захватывать в море все подряд корабли, присоединяя их к своему изначально скромному флоту. На этом последнем этапе реализации плана следовало расстаться с союзниками-варварами, оставив их выяснять отношения с императорскими войсками на берегу. Своих кораблей у степняков не было, и даже будучи посажены на чужие, они не умели на них сражаться. Так что преследования со стороны вчерашних товарищей по разбою можно было не опасаться. А на Ордимоле, куда Данвигарт намеревался прибыть со своей десятитысячной гвардией и трюмами, ломящимися от золота и драгоценностей, его ждало место правителя большого портового города и прилегающих земель. А дальше… Дальше Данвигарт пока заглядывать не решался. Кто знает…

В то время, когда его солдаты рука об руку с варварами дружно взялись опустошать собственную провинцию, захватывая всех и всё, что двигалось по её дорогам, генеральный план только начинал разворачиваться. Пока всё шло более или менее гладко. Купеческие караваны исчезли с больших дорог, но за пределами Лангавы об истинном размахе смуты пока мало кто знал. Три небольших города коалиции сдались, не выдержав осады. Данвигарт не стал устраивать там ни резни, ни погромов, ожидая, что остальные скоро последуют их примеру. Этого, однако, не происходило. Более того, воодушевлённые поддержкой окрестного населения, городские гарнизоны начали делать смелые вылазки, прорывая осаду и отбрасывая войска сатрапа далеко от стен города. Тогда ворота городов открывались, впуская несметные толпы беженцев, которым армейские кордоны Данвигарта отрезали путь к границам провинции. Почти никто не приходил с пустыми руками. Везли провизию, оружие, деньги – что у кого было. Боеспособные мужчины пополняли городские ополчения. Но связь между городами была ненадёжной, и сил для объединения не было. А тем временем в Лантриф – морскую резиденцию сатрапа – рекой стекались подводы с награбленными ценностями, а в верфях ни днём, ни ночью не прекращалась лихорадочная работа по строительству и оснастке новых кораблей.

Были, однако, обстоятельства, о которых Данвигарт пока знать не мог. Во-первых, вести об истинном положении дел в Лаганве достигли столицы гораздо раньше, чем он предполагал. А во-вторых, его расчёты на то, что в Каноре его делами некому будет заняться, не оправдались. Доклад о смуте в Лаганве дошёл не только до императорской канцелярии и Высшего Военного Совета, но и до самого юного императора. На этот раз флегматичный семилетний мальчик, ранее не проявлявший ни малейшего интереса к государственным делам, не только внимательно выслушал доклад, но и совершенно самостоятельно сформулировал, выслушав, правда, перед этим мнения стратегов и советников, более чем ясные решения. И решения эти были высказаны таким решительным и жёстким голосом, который заставил затрепетать всю придворную камарилью. Резолюция содержала пять пунктов. Первое: в Лаганву надлежало послать тридцатитысячный экспедиционный корпус под командованием опытного стратега Андикиаста. Даже взрослый император не придумал бы лучшего – Андикиаст не только имел опыт боевых действий на южных направлениях, но и сам происходил из Лаганвы и его род находился с родом Данвигарта чуть ли не в состоянии кровной вражды. Второе: второй эскадре военного флота предписывалось сняться с якоря и двинуться в сторону Лантрифа с целью установления морской блокады. Командующему эскадрой на время компании надлежало перейти в прямое подчинение стратегу Андикиасту и при всех тактических изменениях обстановки следовать его приказам. Третье: армию взбунтовавшегося сатрапа, а вернее, то, что от неё останется, приказывалось расформировать, лишить всех знамён и отличий, а каждого третьего солдата казнить за измену и мятеж. Четвёртое: самого Данвигарта и его ближайших сподвижников следовало доставить в столицу на императорский суд. И пятое: города, оказавшие мятежнику сопротивление должны быть поощрены новыми привилегиями и налоговыми льготами, а предводителям городской коалиции надлежало присвоить высокие военные и чиновные ранги и пригласить их ко двору на императорскую аудиенцию.

Из всех слушавших царственную речь придворных один лишь секретарь-распорядитель императорских учебных занятий, учёный сановник девятого ранга, не был поражён и перепуган зрелостью и решительностью слов юного императора. Почти не скрывая ехидной улыбки, он сидел, поглаживая сафьяновый переплёт огромной книги «Деяния великих императоров», которую регулярно читали маленькому властелину Алвиурии последние две недели кряду. Такой оборот дела не оставлял никаких надежд на проволочки. А столичные покровители Данвигарта ещё не догадывались, что дни их сочтены, ибо посланцы из Лаганвы, везущие им богатые подношения от мятежника, арестованы по дороге и уже вовсю скрепят перья писцов, записывающих их показания. Не знал ничего этого и сам Данвигарт, полагая, что у него ещё достаточно времени.

* * *

– Встать! Построиться в две шеренги! Мужчины направо, женщины налево!

Пленники, коих на опушке леса возле дороги было собрано человек пятьдесят, негромко загомонили, не торопясь, поднимаясь с мягкой травы.

– Смотри! Вон Тифард, видишь! – тихонько толкнула Ламисса Гембру в бок.

– Вижу! Не показывай, что узнала. Потом поговорим… чтоб эти не пронюхали.

Никого больше из своих среди пёстрой компании захваченных видно не было.

Две шеренги выстроились друг против друга. Здесь были крестьяне, горожане, слуги, бродяги и даже двое купцов. Один из воинов прошёлся между шеренгами, сосчитав пленников по головам.

Тем временем к нескольким стоящим на дороге повозкам прибавились ещё три. Из самой пышной и разукрашенной вышел коротышка с огромным широким мечом в серебряных ножнах на поясе и вразвалку направился к пленникам. Это был даже не коротышка, а настоящий карлик. Сквозь наброшенный нараспашку длиннополый малиновый, расшитый жемчугом кафтан виднелось огромное, величиной с тарелку золотое украшение, которое вместе с массивной цепью скрывало тщедушную грудь её владельца. Бритое лицо карлика имело грубые и крупные черты, а в коротких чёрных волосах серебрилась густая проседь. Рядом с ним, будто специально для контраста, шагал высоченный верзила в варварской одежде, но тоже с обилием золотых украшений. Судя по всему, он был из тех варваров, что уже давно прижились на окраине империи и отчасти переняли стиль и манеры жителей метрополии, сменив дикие повадки необузданных степняков на неумелое подражание офицерам алвиурийской армии.

– Интересно, кто это так сурово прицепил недомерка к мечу? – вполголоса хмыкнула Гембра.

По шеренгам прокатились сдержанные смешки.

– Я – Атималинк из рода Литунгов, друг и партнёр сиятельного Данвигарта! – рявкнул карлик тяжёлым хриплым голосом, напоминавшим собачий лай. – Всем понятно?! А это, – он похлопал по животу стоящего рядом верзилу, – Хатмимупт, по прозвищу Серебряное Блюдо. Если будете его так называть – он не обидится. Всем понятно? А у вас теперь имя одно – товар! Всем понятно?

В напряжённой тишине карлик прошёлся туда-сюда между шеренгами, и слышен был только шорох травы, по которой волочился его неподъёмный меч.

– Разъясняю подробности! – продолжил Атималинк, выдержав эффектную паузу. – Все мы, а также и те, кто присоединится позже, дружно и организованно направляемся в Энмуртан, где вы все столь же дружно и организованно будете проданы в рабство. Всем понятно?

Ламисса в отчаянии закрыла глаза. Полуостров Энмуртан давно пользовался дурной славой по всей стране. Резко врезающийся в море на фоне ровной береговой линии, он не входил в территорию Лаганвы, а имел самостоятельный статус. Соединяясь с большой землёй узким перешейком, Энмуртан был почти неприступен с суши, чем и пользовались его правители. Законы империи на полуострове практически не действовали. Губернаторы открыто покровительствовали пиратам и давали убежище преступникам и авантюристам, стекавшимся туда со всей страны и окрестностей. Получая огромные барыши от хорошо налаженной индустрии незаконной работорговли, правители Энмуртана просто откупались от любых имперских инспекций. А в последние годы, видя слабость столичной власти при малолетнем императоре, они перестали соблюдать даже видимость приличий. На невольничьих рынках Энмуртана в один день могли быть выставлены двадцать, а то и тридцать тысяч рабов, откуда их развозили по всем странам света. Попасть на такой рынок означало навсегда лишиться родины и никогда больше не увидеть своих родственников и друзей. Даже те, кто попадал на рудник и оставался, таким образом, в пределах империи, считались везучими. У них ещё оставалась надежда.

– Довожу до вашего сведения, – продолжал карлик, – что сиятельный Данвигарт отменил все законы метрополии на территории провинции Лаганва, так что жаловаться вам некому.

– Этого Данвигарта на кол посадят! – тихо процедила Гембра.

– Но нам это не поможет, – печально проговорила Ламисса.

– Ладно, не страдай. Глядишь, выкрутимся…

– За попытку побега… – гавкал карлик, – палки по пяткам. Всем понятно?! За вторичный побег – клеймо на лоб и цепь. А это, сами понимаете, значит, что на то, чтобы попасть с рынка в хорошие руки, надеяться нечего. За плохое поведение – продадим по дороге на каменоломню. Всем понятно?! Вот так! Я всё сказал. Теперь будете иметь дело с Серебряным Блюдом. Ему и расскажете, кто такие, что умеете делать, и всё такое прочее. Чтоб мы знали, кого как продавать. Да, чуть не забыл! Нет ли среди вас тех, за кого родственники могут дать приличный выкуп?

Оба купца дружно шагнули вперёд.

– К повозке! Отдельно поговорим. А ты, – ткнул он хлыстом в грудь долговязой худой девушке, которая была раза в два выше его, – будешь моей наложницей.

Вновь раздались осторожные смешки, быстро стихшие под свирепым взглядом карлика. Он махнул унизанной перстнями ручкой и зашагал прочь.

– Сейчас будет обед, – пробасил Серебряное Блюдо, – а пока что я перепишу ваши имена и род занятий. Подходить по очереди. Ты! – он указал пальцем на первого стоящего в шеренге мужчин.

– Придумай другое имя. На всякий случай, – шепнула Гембра подруге.

Ламисса с обречённым видом кивнула.

– И вообще, чем меньше они будут знать, тем лучше, – закончила Гембра, бездумно следя за двумя солдатами, которые втаскивали на поляну большой чан с варёными бобами, ухитряясь при этом не выпускать из рук корзин с хлебом и вяленой рыбой, а ногами катить перед собой бочонок с водой.

– Варвары! – вздохнула Гембра, подняв голову к небу.