Текст книги "Вертолет"

Скучая, Матвей подхватил ползущего по шиферу жучка, с любопытством приблизил к лицу. Жук напоминал крупную черепаху, многочисленные шипастые лапки его возбужденно шевелились.

– Ох, и пахнет же от тебя, – Матвей брезгливо швырнул жучка с крыши. – Полетай покуда…

Коснувшись пальцами натянутой нити, ощутил ритмичную дрожь.

– Быстро однако управились!.. – порывисто наклонившись, он энергично стал вытягивать нитку. – Кажется, и набрали прилично. Надо будет лейтехе выписать благодарность…

Опасность десантник почувствовал спиной. Может быть, просигнализировало обоняние. Чужой запах щекотнул ноздри, и почти точас он расслышал вкрадчивые шажки… Матвей обернулся, не выпуская из рук петель. И тут же позабыл о грузе, об оставшихся внизу товарищах. Два огромных желтоватых глаза следили за ним с дистанции не более двадцати шагов. Двадцати шагов – для него, для хозяина жутковатых глаз хватило бы одного легкого прыжка.

– Черт! Сколько же вас кругом!.. – Матвей еще пытался шутить. Но в следующую секунду уже ринулся за автоматом. Изготовившийся к атаке кот опередил человека. Когти его скребнули по шероховатому рельефу шифера, гибкое тело взвилось вверх. Матвей закричал что было силы.

* * *

Тюк со снедью, утянутый к небу, неожиданно пролетел мимо изумленного Вани Южина, вытравив всю нить до конца, вздрогнул и неспокойно закачался.

– Что еще там стряслось? – Сергей встревожено взглянул на Южина. Солдат пожал плечами. И только тут до них долетел далекий вопль.

– Так… – оператор взволнованно огляделся, в сомнении прикинул метраж, отделяющий их от раскачивающейся нити. – Значит, так… Оставайся, Ваня, тут, а я разузнаю, что и как.

Прижав одной рукой автомат к груди, он толкнулся ногами. У Вани Южина захолонуло дух. Не имея такой практики в прыжках, как Матвей, оператор чуточку перестарался. Правая кисть успела вцепиться в нить, но тело пронесло по инерции вперед. Описав двойную дугу, новоявленным маятником он ударился спиной о кирпичную кладку. Впрочем, на подобные мелочи не стоило обращать внимание. Мышцы стремительно заработали, вытягивая тело наверх. Узлы и петли, попадающиеся на пути, он сейчас не разбирал. Более того – они мешали ему. Тревога удесятерила силы, лейтенант поднимался с головокружительной скоростью. Еще немного, и Сергей уже выглядывал из-за краешка крыши. «Если это только шутка!..» Он заранее скрежетнул зубами. Но это не было шуткой. Открывшаяся взору картина заставила его похолодеть.

Продолжая кричать, Матвей трепыхался в пасти семенящего в направлении чердачного окна кота. Животное не спешило. Слуха оператора коснулось довольное урчание.

– Стой, подлец! Стой, я тебе сказал! – передернув затвор, оператор бросился следом. И вовремя мелькнула мысль: если кот ускользнет на чердак, то там люди будут бессильны. Под открытым небом они владели своим главным оружием – вертолетом. Это значило пулеметы, сдвоенную пушку и ракеты. На чердаке, среди балок и множественной рухляди, они рисковали разбить машину в первые же секунды.

– Ну, тварь! – Сергей на бегу вскинул автомат, ударил пулями по удирающему животному. Парочка светляков полоснула по брюху беглеца. Кот взвизгнул, но не остановился.

– Ладно! Ты сам напросился. Сам… – оператор, шумно дыша, упал на одно колено. Палец прирос к спуску, дрогнув, дал команду грохочущей очереди. Сергей выпустил весь рожок. Часть пуль пришлась по ногам кота, часть угодила в вертлявый зад. Выронив Матвея, кот заходил вьюном, пытаясь узреть столь больно ужалившего недруга.

– Матвей! – оператор в нерешительности стоял на месте. Теперь он и сам был совершенно беззащитен. – Матвей! Постарайся отползти от него подальше! А я сейчас… Позову мужиков и вернусь.

Он видел, что сержант чуть пошевелился. Коту же было пока не до него. Зализывая лапы, он нервно встряхивал головой и снова принимался работать языком. Боль на какое-то время отбила аппетит. Спотыкаясь, Сергей бросился к вертолету. На полпути растянулся, споткнувшись о какую-то заусеницу.

По счастью, его разглядели издалека. Когда было нужно, полноватый Константин умел торопиться. Оператор еще забирался в кабину, а над головой уже шумели набирающие скорость лопасти.

– Кот!.. – Сергей хватал распахнутым ртом воздух. – Здоровенный такой котяра! Сграбастал, скотина, Матвея. Я стрелял в него, попал… Должно быть, они еще на крыше…

На каждую его несвязную фразу Константин сосредоточенно кивал. Чибрин дышал в затылок и что-то стонуще себе выговаривал.

– Не скули, капитан! – Константин кричал, стараясь перекрыть рев двигателя. – Бегом к люку и будь на стреме!

Чибрин подчинился без звука. Оператор тем временем, спешно натянув на голову наушники, запускал бортовой компьютер. Оторвавшись от крыши, вертолет плавно взлетел.

– Где? – Константин не тратил времени на длинные фразы.

– Правый склон крыши. Почти на самом конце… Там чердачное окно, понимаешь?

И снова майор лаконично кивнул. Набрав высоту, машина тут же спикировала к антеннам, перелетев конек крыши, чуть сбавила ход, приближаясь к указанному месту. Увидев кота, оба с облегчением вздохнули. Застыв над распластанным человеком, полосатый хищник озабоченно глядел на металлическую стрекозу. Габариты летающего противника не внушали особого опасения, и все же кот проявлял очевидное беспокойство.

– Черт! Он сейчас схватит Матвея и смоется. Стреляй же!

Пальцы Сергея нервно подрагивали. Важнее, чем когда-либо, было не промазать. Отказавшись от мысли о ракете, он задействовал пушку. Визор светящейся окружностью замер на теле кота. Лазерный дальномер уже выдавал искомые данные о дистанции, о кривизне траектории. Мультиплексная компьютерная система была готова к бою. Затаив дыхание, Сергей нажал клавишу пуска. Дробная очередь сотрясла вертолет. С яростным мявом кот отпрыгнул в сторону.

– Не уйдешь!.. – Сергей вновь поймал его в роковую окружность. Система управления огнем вновь заморгала светодиодом, оповещая, что цель взята на автоматическое слежение. Палец Сергея повторно утопил клавишу. На этот раз коту пришлось совсем худо. Спотыкаясь и подволакивая раненую лапу, он ринулся к чердачному окну. На лежащего в стороне Матвея полосатый хищник даже не оглянулся. Секунда, и кот растворился во мгле. Чердак проглотил его, и уже из-под шифера до них донеслись негодующие взрыкивающие вопли. Вертолет заходил на посадку.

* * *

Южин отнюдь не был трусом. Как только оператор, перебирая нить руками, скрылся из виду, Иван решил сосчитать про себя до десяти и последовать примеру Сергея. Все было бы хорошо, но он допустил оплошность. Словно разбегаясь перед прыжком, шагнул назад, совершенно забыв о том, что стоит на деревянной крестовине окна. Нога Южина тотчас провалилась в пустоту, и, хрипло вскрикнув, он полетел в межоконный проем.

Южин не разбился, хотя падение оказалось чертовски болезненным. Гулом наполнился череп, в сотрясенном организме ныло все до последней косточки. Прислушиваясь к колокольному перезвону, гуляющему от виска к виску, он лежал, боясь пошевелиться. Заставить себя двинуться – значило обнаружить возможные переломы. Так контуженный боец на поле боя некоторое время понятия не имеет, все ли у него на месте.

– Прелестно! Очень даже прелестно…

Звук собственного голоса несколько успокоил Южина. Выждав еще немного, он решился на то, чтобы медленно поднять руку. Бледная растопыренная пятерня зависла над лицом. Чуть погодя к ней присоединилась и вторая. Теперь ноги… Южин скосил глаза вниз и шевельнул носками. Значит, и позвоночник в порядке. Уже обнадеживает!.. Старчески охнув, он сел. Автомат валялся в нескольких шагах от него. Пахло пылью, пахло дохлыми мухами. С окостеневшими лапами они лежали тут и там – лохматые и безобразно усохшие. Пчела, по собственной глупости отлученная от свободы, тыкалась в стекло над головой, не понимая прозрачности преграды, вообще мало что понимая в этом мире, кроме цветов, нектара и уз пчелиного братства. Из опушенного брюшка нет-нет да и показывалось жало. Размерами и формой оно напоминало средней величины кинжал.

Южин осторожно встал на четвереньки и подполз к автомату. Опасливо поглядывая на пчелу, пробормотал: «Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай…»

На улице грохочуще прокатил бульдозер, стекла гулко задрожали.

– Как же я отсюда выберусь? – вслух вопросил Южин. Вспомнив о прыжке Матвея, сожалеюще вздохнул. Во-первых, это был Матвей – живчик и спортсмен, а во-вторых, здешнюю высоту не смог бы преодолеть и он.

Может быть, вырезать в дереве подобие ступенек?…

Ваня достал штык-нож, ковырнул раму. Под ноги посыпалась ссохшаяся краска. В принципе – вещь вполне возможная, но и времени он на это угрохает бог весть сколько. А если попросту ждать, можно ли гарантировать, что кто-либо за ним вернется? Он же не знает, что случилось с Матвеем. Возможно, они сами нуждаются в его помощи.

О, Господи!.. Южин с удвоенной энергией заработал ножом. Мысль о том, что там наверху ребятам приходится худо, подстегнула его. Слой краски скалывался относительно легко, но с деревом дело шло тяжелее. Кое-как покончив с первой ступенькой, он встал на нее, глазами измерил оставшуюся гладь рамы. Таких ступеней понадобится не менее трех десятков. Южин ощутил тоску. Самое скверное заключалось в том, что выскабливать следующие ступени будет неизмеримо сложнее. Он почти не сомневался, что не раз еще сорвется вниз. И так ли благополучно все обойдется, как при первом падении?

Поток воздуха шевельнул волосы на затылке, гудящая пчела пронеслась мимо, едва не коснувшись солдата. Вздрогнув, Южин потерял опору и шлепнулся в пыль. Что и требовалось, собственно, доказать!.. Эта тварь могла бы напугать его на десятой или двадцатой ступени. Он вертанул со спины автомат, зло даванул спуск. Прошитая очередью пчела загудела еще громче, описав петлю Нестерова, вслепую добралась до края рамы и вылетела наружу.

Вот так… Южин глядел ей вслед и молчал. За спиной раздались тяжелые шаги. Он метнулся за створ рамы. На кухню зашла женщина, медлительно и плавно стала мыть стаканы. Следя за ее движениями, Южин почувствовал, что в глазах у него защипало. Женщина мыла посуду. Вода шумела в мойке, бренчали ложечки. От картины веяло уютом, чем-то до обыденного родным. Присев на корточки, Ваня Южин заплакал.

* * *

Уткнувшись носом в собственные колени, он спал, когда его разбудили легким прикосновением.

– Вставай, соня. Все на свете проспишь.

Над Южиным стоял капитан Чибрин. Рядовой вскочил. От резкого перехода из сна в бодрствование у него слегка закружилась голова.

– А где лейтенант? Что с Матвеем?

– Дышат курилки, не гоношись. Матвея, правда, котик крепко помял, ребра малость погнул, но жив… Вовремя подоспели.

– Лейтенант?…

– Лейтенант-бедолага всю кухню излазил, тебя разыскивая. Ты тут так свернулся, что поначалу даже и не заметили. Я в прихожей в капкан едва не угодил. Хозяева, должно быть, приметили, что кто-то сыр у них кромсает, вот и поставили. Один в прихожей, другой в спальне.

– Там была женщина, мыла посуду.

– Была да сплыла. Мы тут одни пока. Серега реквизировал пару конвертов, листочки из блокнота. Грифель отломил от карандаша. Так что собирайся, будем писать письма.

– Письма?

– А ты как думал? Пора подавать о себе сигнал. Не век же нам куковать без заботы и ласки, – Чибрин внимательно оглядел Южина. – Ты-то сам в порядке?

– Вроде да, – Южин стеснительно пожал плечами.

– Тогда вперед! – подавая пример, капитан первым ухватился за нить.

* * *

Поверх носилок настелили маскировочных халатов, и все же Матвею было неудобно. Ныл он, однако, об ином.

– Не поверишь, капитан, за всю мою жизнь у меня было всего три женщины. Три жалких женщины! И это у меня – у Матвея Косыги!

– Бог любит троицу. Переживешь.

– Тебе легко говорить! У самого, небось, и семья и детей полон рот…

– Дочка, – лицо Чибрина на мгновение осветилось.

– Вот видишь! А что останется после меня?… Я и с теми-то подружками – так, побаловался. Как говорится, самым несерьезным образом. Одну только и помню по имени.

– Слушай! Чего ты ноешь? – Чибрин разозлился. – Кажется, ребра целы, ноги с головой – тоже, чего тебе еще надо?

Матвей обиженно смолк. Вполголоса пробурчал:

– Тебя бы на мое место…

– Не каркай! – ответствовал капитан. На Матвея он, как и все остальные, перестал обращать внимание, едва убедившись, что жизни сержанта ничто не угрожает. Сам Матвей испытывал серьезные сомнения по этому поводу, но к опасениям его приятели не прислушивались. Даже добросердечный Ваня Южин отмахнулся, сказав:

– Кот – это что!.. Вот я брякнулся с рамы – это да…

Подобное невнимание не было причиной людской черствости. Всех взгоношил Константин. Горячечно шагая между вертолетом и деревянной штакетиной, на которой красовались метки, знаменующие рост людей, он нервно тер виски и пытался рассуждать вслух:

– Ясно пока одно: это не хаос. Если бы все шло вразброд, автоматы бы не стреляли, а двигатель вертолета давно бы развалился к чертям собачьим. Там уймища передач, поршней, цилиндров… Значит! – майор заглянул в блокнот, усеянный десятками цифр. – Значит…

– Кое-кто из нас явно подрос. И не только кое-кто…

– Но и кое-что! – вскинул палец Константин. – И это говорит очень о многом! А в первую очередь о том, что у нас появился шанс! Вы понимаете, ребятки! Шанс!

– Может, он с самого начала был? Шанс этот твой? Был, только мы его не замечали?

– Возможно… Вполне возможно, – изучая свои записи, Константин делал мысленные прикидки. – И все равно никак не могу ухватить гидру за хвост. Чую, что где-то она совсем рядом – подруга-истина, а ухватить не могу.

– Давай рассуждать сообща, – предложил Сергей.

– Ну.

– Что, ну? Докладывай о своих соображениях, а мы, если что, поправим, – оператор обратился к капитану с Южиным. – Семь автоматов, так? Три точь-в-точь одинаковые, а с четырьмя какая-то неразбериха. Разница – налицо, и разница явная. Патроны от одного не подходят к другому и так далее… Теперь о нашем собственном росте. Я был метр восемьдесят – возьмем за римский эталон, так? И что же тогда выходит? Костя каким был, таким и остался, а вот вы двое и этот нытик…

– Сам ты нытик, – Матвей ругнулся. – Я, между прочим, и до армии был дылдой, а в армии еще подрос. Метр восемьдесят шесть, – пусть вон майор запишет в свой блокнотец.

– Ты ладно! С тобой разговор особый, а эти друзья вполне официально измерились возле штакетины. И что вышло? Капитан был одного роста со мною, а стал на пару пальцев выше. У Южина то же самое.

– Нам бы еще этого орла измерить, – Чибрин кивнул на Матвея. – Так сказать, для полной ясности.

– Ну и что? Предположим, стал он метр девяносто, – говорит нам это о чем-нибудь?

– Конечно, говорит. Выходит, растем понемногу, – неуверенно пробормотал Ваня Южин.

– Это вы растете! А мы нет! – выкрикнул оператор. – Надо же думать! Анализировать! Вдруг все с самого начала так и идет? Я имею в виду – после той молнии. А мы тут распустили слюни…

– Исключено! – твердо возразил майор. – С самого начала такого разброса не наблюдалось.

– Но мы же ничего не измеряли.

– И не надо мерить. Если бы трансформация вертолета характеризовалась столь существенными девиационными неравномерностями… То есть, я хочу сказать, если бы была допущена хоть малейшая погрешность в пропорциях машины, мы бы давно уже рухнули. Но этого не случилось. Стало быть, и машина, и все, что в ней находилось, уменьшилось одинаково. Один и тот же закон, один и тот же коэффициент подобия.

– Тогда почему сейчас мы наблюдаем обратное? – оператор красноречиво обвел рукой разложенные на крыше автоматы, фляги, противогазы, штык-ножи и прочее солдатское барахло.

– Значит, происходит нечто, чего мы пока не замечаем. Возможно, субстанция, из которой состоят наши тела, оружие и одежда, находится в неком неустойчивом состоянии. То есть, как ты и предлагаешь, я пытаюсь анализировать вслух. Разумеется, это только гипотеза, но что тут у нас не гипотеза… Словом, даю такой пример. Если, скажем, наполнить баллон сжатым газом, равновесие тоже нарушается. Объем А превращен в объем Б, но лишь до поры до времени. Стоит сорвать свинцовую заглушку, и объем Б вернется в исходное состояние.

– Испустив громкое «пссс»… – добавил Матвей.

– Что? – майор не расслышал.

– Я сказал: значит, надо найти эту чертову заглушку и сковырнуть. Кажется, так? Или я не прав?

– В том-то и дело, что не прав. Заглушки, как таковой, не существует. Во всяком случае… – Константин снова задумался.

За него продолжил Сергей.

– Если пользоваться терминологией сжатых газов, некий сквозняк – налицо. Пробка оказалась с дырочкой. А что? Неплохая аналогия! Молния нас сжала, а теперь все возвращается на круги своя… Послушай, Костя! А как тогда вертолет? Мы же только что летали. Все было исправно.

– То-то и оно, опять возвращаемся обратно, – Константин приблизился к штакетине, всмотрелся в метки с надписями. – В общем, будем измерять каждого дважды в день.

– А оружие?

– Оружие тоже. Нам надо наблюдать, собирать факты и думать…

– Минуточку! – Сергей хлопнул себя по лбу. – А ведь не все трансформировалось, командир! Помнишь, когда нас тряхнуло? С одного из пилонов сорвало ракету. То есть, это я тогда решил, что сорвало, а могло получиться и так, что…

– Стоп! – майор остановил его движение руки. – Как ты думаешь, мы можем отыскать эту ракету?

– Вообще-то иголка в стогу сена, хотя… – Сергей задумчиво потянул себя за нос. – В бортовом компьютере все наши маршруты зафиксированы. Конечно, привязка к местности – вещь скользкая, но многое зависит от того, что именно будем искать. Если бы это была ракета класса «Зэт», тогда включился бы радиомаячок. Но у нас-то ракеты были простенькие.

– Простенькие, да не совсем, – непонятно выразился Константин. – Ты правильно сказал: многое зависит от того, что именно мы станем искать – ракету величиной со спичку или то самое, что она представляла собой до удара молнии.

– Я думаю, стоит проверить, – предложил Сергей. – Кто знает, возможно, это и окажется недостающим звеном в нашей цепочке рассуждений.

– Да пока, собственно, никакой цепочки нет. Сплошные иксы-игреки, но, может быть, ты и прав, – майор поднял голову. Глаза у него загорелись. – Сделаем так. Полет – штука опасная. Тем более, что путь неблизкий. Придется разделиться. Сгрузим половину провианта, оружие, снимем с турели один из пулеметов, – он хозяйственно огляделся. – Соорудим здесь подобие блок-поста. Капитан, проверь все чердачные окна, перекрой какими-нибудь щеколдами. В крайнем случае встретите противника не с пустыми руками.

– Это как же? Значит, нам оставаться здесь?

Майор пожал плечами.

– Так надо, капитан. Клянусь, мы будем осторожны и вернемся по возможности быстрее. Скучать вам тоже не придется. Организуй посты, дежурство. Днем можете писать письма. Наблюдайте. На всякий пожарный оставим вам ракетницу.

– Зачем? У меня своя.

– Пусть будет две. Мало ли что. Вечером и ночью давайте по ракете. Так сказать, маленький салют в нашу честь. Легче будет вас разыскать.

– Чего проще – запомните адрес.

– Я же говорю: мало ли что. Туман там или горючка кончится.

– Вы мне смотрите, орлы! – пригрозил Чибрин. – Не дай Бог, пропадете!

– Ладно, будем смотреть, – майор улыбнулся. – Это я тебе обещаю.

– Так-то!..

– А я думаю, братцы, вот было бы здорово оказаться в какой-нибудь венской опере семнадцатого века. И чтоб на сцену вылетел с микрофоном Меркьюри или Шевчук. Колонки, гитары, само собой… Представляете? Парики, монокли, веера – а тут рев бас-гитары с ударником! Хотел бы я поглядеть на реакцию публики. А что? Мы-то их Моцартов с Бахами слушаем. Даже нравится кое-кому. Пусть бы и они… Вот был бы шок, верно?

Все четверо поглядели на Матвея, как на сумасшедшего. А помятый котом сержант продолжал мечтать.

– И надо бы организовать все неожиданно. Чтоб, значит, ждали они какого-нибудь благородного Паганини в накрахмаленном жабо, а тут вдруг – мы. Три тысячи ватт, двадцатый век, цивилизация, елы-палы!..

* * *

Гуляя по клетчатому листу босиком, Южин прицеливался к еще ненаписанным строчкам. Обломок грифеля он держал, как нож, как сосульку.

– Ну что, каллиграфист, приготовился? – лежа на боку, Матвей с удовольствием принялся диктовать:

– Здорово, господа командиры! Сирые и забытые, пишем вам, потому как кто вам еще, гадам, напишет…

Южин, опустившийся было на колени, хихикая, поднялся.

– Пиши, пиши, шнурок! Как говорю, так и пиши, – Матвей помахал в воздухе артистической рукой. – И помяни про того лопуха в кабинете, что хотел нас пилоткой прихлопнуть. Мол, могли его, паскудника, замочить, но пожалели. Пообещай, что как только подрастем, вернемся на базу и таких всем наваляем!..

– Кого это вы тут валять собрались? – из-за гребня крыши показался Чибрин. Он нес вахту, и на груди капитана болтались сразу два автомата. – Или замышляете насчет выпивки?

– А что? – Матвей потянулся на своем импровизированном ложе. – Мне по моей болезни, откровенно сказать, не помешало бы. Хотя бы сто граммов красненького. Подводникам, говорят, ежедневно выдают.

– Ты не придуривайся! Подводникам… – капитан опустился на корточки. – Как идут дела с письмами?

– Тяжеловато, – признался Южин. – Руки устают.

– Нормально, – Матвей покровительственно улыбнулся. – Два уже сообразили. Моим предкам и Ванькиным. Хотели в полк отписать, но решили лучше дождаться майора. Все ж таки поближе к начальству. И слог нужный подскажет.

– Правильно, – Чибрин стянул с шеи один из автоматов, положил возле ног. Из-под руки оглядел небо, поморщив лоб, с силой провел по нему пальцами – словно причесывал многочисленные морщины.

– Может быть, вашим что-нибудь сочинить, капитан? Мол, секретная командировка, разглашению не подлежит – и все такое.

Чибрин, подумав, мотнул головой.

– Не надо. Пока не надо, – он пожевал губами. – Мда… Однако, пора нашим соколам вертаться. Как думаете?

– Договаривались – не более двух суток, так что время вроде терпит.

– Время-то терпит, а нам каково!

Ваня Южин с усердием выводил грифелем по листу бумаги. Капитан, крякнув, поднялся, зашел ему за спину.

– Что-то бледновато получается.

– Такой уж карандаш попался, – Южин пожал плечами.

– А ты посильнее дави…

– Вы бы, товарищ капитан, обувку сняли, – посоветовал Матвей. – Следы остаются. От сапожек ваших. Могут не так понять.

– Следы? – Чибрин поглядел вниз, и на лицо его набежала тень. В сердцах сплюнув, он сошел с листа. – Следы… Какие это, к черту, следы!

– Какие уж есть, – Матвей не решился развивать тему.

* * *

В это время пилоты высматривали злополучную ракету.

– …Если принять поправку на ветер, а ветер у нас тогда был юго-западный, семнадцать метров в секунду, и если вообще верить данным компьютера…

– А ты не верь, – Константин хмыкнул. – Если бы оне, да если бы у них… Не бери в голову. Всех поправок все равно не учтешь. Твои семнадцать метров были на высоте, а у земли ветер мог вовсе отсутствовать. Вот и попробуй – рассчитай кривую.

– Так-то оно так…

– А кроме того, мы не знаем главного! То бишь, в какой момент ракета отделилась от пилона. Если до того, как вертолет претерпел превращение – это одно, а если после… – майор вздохнул. – Словом, нечего зря трепать языком. Вот он, намеченный квадрат, будем шарить, пока не найдем.

– Ну, а вдруг не найдем?

– Со спокойной душой повернем обратно. Все, что от нас зависело, мы по крайней мере попытались сделать. Не будем потом кусать локти и каяться.

– Кажется, действительно не будем, – голос Сергея прозвучал неожиданно весело.

– Чего это ты?

– Да так, пустяки… – оператор колдовал над монитором. – Можешь снижаться. Я ее засек.

Заметив удивление на лице Константина, он рассмеялся.

– Не забывай, командир, в моем распоряжении универсальный компьютерный визор, снабженный программами идентификации. Если дать грамотное описание и задействовать хотя бы половину датчиков…

– Где она? – рявкнул пилот.

– Не шуми. Сбавь высоту и сам увидишь. Эта красавица вонзилась в землю и стоит почти вертикально. С «Эмпайер Стэйт Билдингом» ее, конечно, не сравнить, но в общем и целом – зрелище тоже впечатляющее.

Вертолет стремительно пошел на снижение, Константин нетерпеливо крутил головой.

– Да где же?

– Взгляни чуть левее.

– Вот, черт! В самом деле, – Константин рассмотрел ракету.

Лес к этому времени остался позади. Они летели над усыпанной сучьями просекой, целью избрав небольшой взгорок. Можно было с уверенность сказать, что им повезло. Ракета могла угодить в какой-нибудь пруд или болото, могла рухнуть в непроходимом буреломе, но на этот раз судьба сжалилась над ними. Ракета вонзилась в земляной холм и была видна издалека.

– Здоровенная-то какая!

– Почему она не изменилась? Ты понимаешь?

Чуть развернув вертолет, Константин медленно стал приближаться к взгорку. Брови его сошлись на переносице, лицо отражало сосредоточенность.

– Могу предложить две версии. Первая – с ракетой вообще ничего не случилось. То есть, возможно, она попросту не вписалась в пределы критической зоны. Мы уменьшились, а она нет. Потому ее и сорвало с креплений.

– Это как гайка с болтом.

– Гайка с болтом?

– Ну да! Если болт минимизировать, а гайку оставить в прежнем состоянии, то и не будет уже никакого крепежа.

Майор недовольно поморщился.

– Минимизировать… Ладно, пусть будет гайка с болтом. Но это только первая гипотеза. Не исключаю и того, что упала она сюда такой же крохотулей, но потом постепенно подросла.

– Ага, как гриб, – заметив раздражение коллеги, оператор тут же убрал с лица усмешку. – Сомнительно, командир. Смотри, как глубоко она сидит. Если бы был рост, о котором ты говоришь, ракету выперло бы из земли. Выперло и в конце концов опрокинуло.

– Хмм… Вероятно, ты прав, – майор нахмурился. – Рост и вширь, и вглубь – это как-то не того… В самом деле сомнительно.

– Слушай, майор! А может, мы ее ликвидируем? Врежем ракетой по детонатору и ходу, а?

– Я тебе дам! Тоже придумал!..

– А что? Чего ей здесь торчать? Детишки найдут – еще похлеще изладят. Запалят вокруг костерок и спрячутся за березки. И не станет ни березок, ни детишек.

Пилот задумался.

– А что будет с нами?

– Сейчас прикинем, – оператор ткнулся к монитору. – Дальность стрельбы до четырех километров, считай, по-нашему – метров двести. Если бить по горизонтали, то… В общем так: думаю, тряхнет как следует, но в общем и целом выживем. Случайные осколки, разумеется, в счет не идут. Тут уж как повезет.

– Не годится, – майор покачал головой. – Во-первых, мы не одни, а во-вторых, есть более разумные предложения.

– Это какие, например?

– Вернемся в часть и доложим о координатах ракеты.

– Лихо… – оператор крякнул, но от дополнительных комментариев решил воздержаться.

– Так что давай, дружок, отметим здешние ориентиры, и пусть твоя машинка их запомнит.

– Запомнить-то она запомнит, да только востребуется ли сие в ближайшем будущем?

– Востребуется. Обязательно востребуется, – майор вяло улыбнулся. Что-то хотел он еще сказать, но не успел. Сработала система оповещения, мигнул огонек на пульте оператора.

– Черт! Да нас атакуют!..

Вертолет содрогнулся от удара, на мгновение гигантская тень закрыла небо. А через секунду они уже падали.

* * *

Константин обтер руки ветошью, сумрачно взглянул на выходящего из зарослей травы оператора.

– Ну? И что там?

– То ли ястреб, то ли коршун, – Сергей изобразил что-то, напоминающее харакири. – Винтом всю грудь исполосовало и лапы оторвало. В общем, я его, бедолагу, добил.

– Как же, слышал…

– Это не слышать, а видеть нужно! Настоящая птица Рух, я тебе доложу! Такой и в юрском периоде не страшно было бы появиться. А с каким достоинством умирала… Думаешь, легко было пускать в нее пулю?

– Легко, не легко, но пустил.

– Правильно! Чего мучиться? Ты бы в глаза заглянул этому гиганту. Печаль и мука…

– Вот она – настоящая печаль и мука, – Константин кивнул на кособоко замерший вертолет.

– Ты же сказал, двигатель в порядке?

– Двигатель – да, а вот винт… Странно, что он вообще не разлетелся. Удар сдюжил, но погнулся крепко. Ты когда-нибудь летал с кривым винтом?

– Считаешь, что навернемся?

– Кто его знает…

– А кроме винта, что еще?

– Шасси, разумеется, малость того. Ну, и фюзеляж поцарапало. Впрочем, это уже твое хозяйство. Поинтересуйся инфравизорами. По-моему, им крышка.

– Ничего, переживем, – прихрамывая, Сергей обошел вертолет кругом. – Главное, в живых остались. Хорошо, что высота была небольшой.

– Дело не в высоте, а в нас самих.

Закончив осмотр, Сергей втянул носом воздух.

– А почему горючим пахнет?

– Потому что оно пахучее.

– Я серьезно!

Константин отбросил ветошь в сторону, неопределенно махнул рукой.

– Левый бак дал трещину. Так что половина топлива сейчас в земле. Только что перед тобой вон оттуда выполз громадный червь и дал деру.

– И что теперь?

– Ничего. Придется снова лететь на базу. Лететь, разумеется, ночью. Там снова подзаправимся – и в город.

– Парни будут волноваться.

– Ничего не поделаешь. Не мы это все устроили.

– Оп-ля! – Сергей вскинул автомат, не целясь, выпустил очередь. Серая, в крапинках птаха, размерами с добрую лошадь, трепеща крыльями, вильнула к ближайшему дереву.

– Кажется, нам лучше не маячить у них на виду. Как говорится, не искушай…

– Вот, заразы! – Сергей внимательно изучал небо и ближайшие окрестности. – У меня патронов всего ничего.

– Вот и полезли в машину.

* * *

Выждав около часа, Чибрин вновь вышел под открытое небо и пустил четвертую ракету. Уныло проследил за полетом красной звездочки. Если кто из прохожих и видел фейерверк, наверняка решил, что некто балуется, кидая во тьму окурки. Не слишком заметный ориентир, честно говоря. Особенно над городом, залитым огнем электрического освещения.

Когда он вернулся в собранное из жестяного хлама убежище, Матвей истерично хохотал. Южин сидел бледный, возле ног его валялось нечто полураздавленное, отдаленно напоминающее комара.

– Представляешь! – Матвей обернулся к капитану. – Ваня рассказывает мне что-то про авестийское учение, а сзади к нему подлетает вот такущий комар. Подлетает, значит, и садится на спину. Я гляжу и думаю, просадит он Ваню насквозь или нет. Затем любопытство отступает в сторону и побеждает, так сказать, чувство локтя и чувство товарищества. Говорю ему: «Замри!» и захожу с тыла…

– Как я его не почувствовал, понять не могу! – Южин неловко улыбнулся.

– В общем, комара вы убили и развеселились, – Чибрину надоел этот спектакль. Хохот Матвея царапал сердце.

– Да нет же! Это, конечно, надо было видеть! Рассказ – тьфу!.. Комар-то – ловкач оказался. Я его только за ногу и поймал. А Ванька так перетрухал, что начал его душить. Словом, совместными усилиями после долгой мороки враг был побежден. Хотя, повторяю, это надо было видеть.