Текст книги "Крах империи евреев"

Нужно ли еще лучшее доказательство того, что значение крестовых походов для экономической жизни Западной Европы и, в частности, для экономических судеб западноевропейских евреев, далеко не было столь значительным, как принято полагать.

Позднее, нежели во Франции и Англии, начинается самостоятельно торговое развитие в Германии. До времени завоевания балтийских берегов, как говорят историки германской экономики, Германия играла в международной торговле почти исключительно пассивную роль, то есть никакой роли не играла по причине отсутствия торговли как таковой. Исключение составляли только города прирейнской и верхнедунайской области. Однако и здесь, как о том свидетельствует не раз цитированная нами грамота шпейерским евреям, услуги последних для развития и организации местной торговли ценились очень высоко. Развитие торговых сношений приводит здесь к возникновению союза между городами Балтики, знаменитой Немецкой Ганзы, занявшей вскоре исключительное место во всей торговле северной Европы. Ганзейские города захватывают в свои руки северную торговлю, южнонемецкие города, в то же время, вступают в непосредственные сношения с итальянскими городами. Особенно деятельные и постоянные сношения завязывают они с Венецией, где имеют собственное подворье, знаменитое фондако. Таким образом, и в Германии левантийская торговля переходит из рук евреев в руки купеческих гильдий.

Кстати о Ганзе. Как появилось название «Ганза» (Hanse), точно не известно. Среди историков существует как минимум две версии. Первая из них имеет две ветви. Одни историки считают, что Ганза – готское название и означает «толпа или группа товарищей», другие полагают, что в основе лежит средненижненемецкое слово, переводимое как «союз или товарищество». В любом случае, идея названия подразумевает некое «единение» ради общих целей. В другой версии происхождение этого термина относят к ныне исчезнувшему восточногерманскому языку, языку, опять же, знаменитых готов. Однако теперь уже в переводе с готского это слово означает «союз, товарищество». Тут все ясно. Для любого интерпретатора понятно, что это название союза, потому перевод прост. Почему с готского? Так ведь тоже ясно Немецкая же Ганза. Однако мы с вами видели, что были: Руанская Ганза (Hanse de Rouen), Лондонская Ганза, Немецкая Ганза и другие. Очень трудно заподозрить французов или англичан в любви к готскому (немецкому) языку. Одно из двух. Или готы были повсеместно или это не из готского языка. Позволим себе высказать версию. Hanse – это просто Ханский, то есть это первоначально были торговые объединения при войсках, при Ханах, своего рода маркитанты. Они и послужили зародышем данных союзов. Но… вернемся к торговле.

С прекращением участия евреев Германии в левантийской торговле в качестве посредников и еврейская торговля в самой Германии сразу должна была пойти на убыль. Работорговля, первоначально составлявшая главную отрасль торговли немецких евреев, прекратилась после окончания экспансии. Таким образом, и в Германии еврейский воспитатель купечества, выполнив свои обязанности обучения этому мастерству местных туземцев, шаг за шагом передавал им это дело.

Таковы были условия и обстоятельства, при которых совершился уход евреев из области торговли и переход их к денежным операциям и ростовщичеству. Даже из этого беглого обзора можно видеть, что перемена в положении евреев обусловливалась общими тенденциями экономического развития и что преувеличивать такие факты, как факт «крестовых походов», отнюдь не приходится. Во всей Европе образование купеческих гильдий, обстоятельство, имевшее наиболее существенные последствия для всей последующей переквалификации евреев, имело место на протяжении всех «крестовых походов» перечисленных нами до этого. Точно так же начало активного торгового развития и возникновение самостоятельного торгового класса связано не с фактом «крестовых походов», но в основном со строительством городов и портов по морским берегам. Наибольшее значение последствия «крестовых походов» должны были иметь в жизни итальянских торговых республик, однако не большее, нежели завоевание новых рынков для всякого торгового государства.

Как бы то ни было, но, во всяком случае, непосредственными причинами утраты евреями прежнего торгового значения и последовавшей в связи с этим общей перемены в их экономическом и социальном положении мы должны признать развитие более активной торговли. Это первое. Возникновение самостоятельного торгового класса, с одной стороны, и оживление международной торговли, вылившееся в форму образования обширных торговых союзов – Ганз. Это второе. Для обеспечения деятельности этих могущественных союзов евреи, игравшие до этого времени, как мы видели, роль не столько торговцев в собственном смысле, сколько комиссионеров по снабжению требуемыми товарами и, прежде всего, предметами роскоши отдельных представителей светской и духовной аристократии, естественно, сразу же должны были переориентироваться и заняться работой по созданию действенной сети перевода обменных операций на рельсы унифицированных товарно-денежных отношений. Это третье.

Естественно, к каким же секторам экономической жизни могли и должны были обратиться евреи, уходящие из области торговой деятельности? Менее всего, конечно, к земледелию и к сельскохозяйственной деятельности, как мы знаем, уже освоенной евреями и привитыми местному населению. Ремесло, как мы на это обращали внимание, представлялось не менее скучным и давно освоенным для них родом деятельности. Люди, посвятившие профессии обучения и создания новых «игровых» площадок в экономике, вообще не склонны к личному, по крайней мере, участию в производительном труде. А именно такое только участие и мыслимо было в средневековую пору в ремесле. Евреи проникли в среднюю Европу в качестве государственных служителей, касты финансово-экономической элиты, при этом должны были выступать в качестве создателей побудительных мотивов для населения. На той ранней ступени экономического развития, на какой стояла средневековая Европа, только государственный служащий мог иметь и достаточные поводы и склонность к дальним странствованиям и переселениям. Мы видели, с какой быстротою распространились евреи в Англии и в особенности в Германии. Здесь мы находим их ранее осевшими в восточных, следовательно, более близких к метрополии областях, нежели в центральной и в западной Германии. И нам известно в то же время, что почти все евреи в городах восточной Германии к моменту их ухода в денежную сферу были едва ли не поголовно торговцами. Обычное выражение Judaei id est mercatores (евреи есть торговцы) чаще всего применяется именно к германским евреям.

Указанным характером еврейского переселения в страны средней и северной Европы и следует, прежде всего, объяснять то обстоятельство, почему земледельческие занятия и ремесленная профессия встречались среди западноевропейских евреев в средневековую эпоху лишь на более старых, восходящих еще к временам экспансии местах их поселений. Напротив, чем далее от древнейших мест еврейских поселений в Западной Европе, тем определеннее выступает торговля в качестве их преимущественного рода экономической деятельности и тем менее в то же время должны были они проявлять наклонности к производительному труду и производительной деятельности.

Но раз евреи, хорошо знающие торговые привычки и наклонности, не имели более необходимости заниматься торговлей. Раз они, с другой стороны, не имели обязанности склоняться ни к земледельческому, ни к ремесленному труду, то для них обозначился новый путь. Профессия менялы, банкира, ростовщика, словом, занятие денежной торговлей в различных ее формах. Переход их именно к этой профессии представлялся тем более естественным, что в средневековые времена между торговыми и разного рода денежными операциями существовала тесная связь. Торговые дома занимались в более или менее обширных размерах одинаково и ссудными операциями, банки при всяком удобном случае пускали свои капиталы непосредственно в торговые обороты. В частности, на примере самих евреев мы могли видеть, что они сплошь и рядом совмещали товарную торговлю с денежной. Мы видели, например, многие майнцские и вормские евреи, принимая сами непосредственное участие в торговле на кельнской ярмарке, в то же время ссужали капиталами своих менее состоятельных соплеменников и товарищей по торговому классу. Другой подобный же случай совмещения торговых и денежных операций представляют также примеры еврея из местечка Карта и еврея Иуды (Германна) из Кельна. (Gudemann. Geschichte… der Juden in Italien). Если в области торговли благодаря монопольному положению, занятому торговыми товариществами, для евреев не было необходимости оставаться, то обширная область денежных спекуляций всякого рода для них в это переходное время представлялась широко открытой.

В области денежных операций евреи, таким образом, с самого начала могли встретить со стороны остального населения лишь относительно слабую конкуренцию. Лампрехт отмечает еще, сверх того, денежную спекуляцию представителей светской знати и различает даже три эпохи в развитии залоговых операций в Европе, полагая, что этого рода операции производились по преимуществу духовенством, затем – представителями светской знати и, наконец, евреями. (Lamprecht. Deutsches Wirtschafsleben im Mittelalter. Band. I, 2 Halfte.). Однако вряд ли вообще когда-либо залоговые операции знати отличались особенно обширными размерами. Напротив, как показывают данные относительно денежной торговли знати, эта последняя имела место лишь в относительно редких случаях и притом, по большей части, в замаскированной форме. (Hoffmann. Der Geldhandel).

Тот же самый факт развития и подъема торговли, который сделал торговую роль евреев и их участие в торговых операциях излишним, в то же самое время в высокой степени должен был увеличить спрос на деньги и, таким образом, впервые создавал постоянную основу для развития кредитных операций. С одной стороны, с ростом роскоши и с увеличением спроса на различные покупные продукты и изделия росла нужда в деньгах в среде высших аристократических классов. С другой стороны и среди городского населения все более и более начинала ощущаться нужда в коммерческом кредите так же, как и в кредите на производительные нужды. Наконец, общее развитие возникающего денежного хозяйства и денежно-хозяйственных отношений, явившееся необходимым последствием торгового прогресса, должно было с течением времени, в конце концов, отразиться и на положении более широких слоев населения, вызвав и в их среде все усиливавшуюся потребность в деньгах.

Так создавалась, с одной стороны, нужда в производительном и коммерческом, с другой – в потребительном кредите.

Но самое главное, контроль за денежными потоками позволял сохранять контроль за всей экономической системой Империи, без страха передавая в другие руки: и земледелие, и ремесло, и торговлю. Необходимо было только поменять деньги. Как поменять деньги? Спросите вы. И вот тут мы перейдем к рассказу об еще одном заблуждении.

Деньги.

Торговля без денег не возможна, если это торговля, а не меновые операции. Деньги по выражению энциклопедических словарей, «общепринятое орудие обмена и средство платежа, мерило товарных цен. Некогда таким орудием служили: скот (лат. pecunia – деньги от pecus – скот), меха (древн. русск. куны), раковины (африк. каури) и многое другое. В настоящее время у цивилизованных народов роль денег принадлежит исключительно драгоценным металлам, золоту и серебру, и представляющим их свободно и неограниченно разменным на металл бумажным деньгам и банкнотам». (из «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона», 1890–1907).

Деньги и накопление, так сказать капитализация денег, – это основа основ современной экономики. Вся банковская система существующего сегодня экономического мира стоит на краеугольном камне сбора сбережений и запуска их в оборот. Денежная система, стоящая на принципе платы за хранение денег, платы тобой за то, что ты сберегаешь, по понятиям современных финансистов, существовать не может. Оборот капитала это спусковой крючок прибавочной стоимости. Карл Маркс это очень подробно разобрал и разжевал в своем «Капитале». Деньги накопления – это деньги «плюс», назовем их, в соответствии с китайской философией, деньги Ян, позаимствовав терминологию у корифея данной темы Бернара Лиетра. Деньги с платой за хранение – это деньги «минус», деньги Инь, в соответствии с той же философией. Так вот там, где валюта будет сама держать свою цену, деньги теряют одну из главных своих функций – средства накопления, средства увеличения своего веса при собственной неподвижности. Что же тогда должно произойти? Прежде всего, деньги превращаются только в средство обмена и средство платежа, мерило товарных цен. Совершенно точно, так, как сказано у Брокгауза и Ефрона. Во-вторых, функция средств сбережения переходит от денег к продуктивным активам. Сейчас это, например, акции корпораций, в прошлом могли быть леса или произведения искусства – все, что хранит или увеличивает ценность со временем. В-третьих, деньги начинают циркулировать в реальных обменах среди людей, то есть, по Марксу, начинают постоянно крутиться в обороте. «Короче, такая система соответствует высказыванию, что «деньги – как удобрение, лучше работают, когда разбрасываются», – по меткому выражению бельгийского ученого Бернара Лиетара.

Именно такая система и была в период Империи, на этапе оформления и создания системы торговли. Или как принято говорить, в «темные» средние века. Или выражаясь опять же языком Бернара Лиетара: «Два типа денежных систем работали параллельно. Первой была хорошо известная денежная система «на длинные расстояния», которая рутинно использовалась торговцами, занятыми в зарубежной торговле, и эпизодически военной или королевской элитой для оплаты или получения подарков, дани или выкупа. Валюта этой денежной системы основывалась на редких и ценных товарах, которые позже стали стандартными золотыми и серебряными монетами. Это то, что нумизматы с гордостью показывают – как чеканили монеты того периода. Я бы назвал их валютой Ян тех времен. Но был второй тип денег, где применялась оплата за хранение. Эти деньги Инь были менее привлекательны внешне. Они циркулировали преимущественно как «локальная» валюта. В средние века они были «bracteates», тонкими серебряными пластинками, которые выводились из обращения и заменялись новыми каждый год. Эта ломкая, временная валюта не была предназначена для долгой жизни. Но фермер мог прожить большую часть своей жизни и редко связывался с чем-то еще кроме этой «локальной» валюты. В сравнительно редких случаях покупки или продажи земли, выплате приданного или выкупа пользовались запасами валюты Ян. Письменные исторические свидетельства также склоняются в сторону этих исключительных операций, потому что только в этих необычных «важных» ситуациях иногда писались документы».

Брактеат, серебро. Мешко III Старый. Портрет, оливковая ветвь, еврейская надпись «BRAHA» – благословение. Диаметр 17,5 мм.

Что же это за система bracteates (от bractea – тонкая пластинка на латыни)? Это круглые плашки, отчеканенные на серебряных пластинах толщиной с бумажный лист. Что отличает их от монет, с точки зрения нумизмата? Это то, что они были отштампованы только с одной стороны, но их большая тонкость позволяла видеть чеканку с другой стороны. Они были настолько тонки, что можно было сделать частичную уплату, отрывая кусочки от этой облатки. Однако более важный пункт с нашей точки зрения – точки зрения денежных систем – был высказан Фрэнком Бергером, германским специалистом по bracteates. Он объяснил то, что делает их уникальными. «Циркуляция этих валют была лимитирована не только географически, но и во времени». (Berger, Frank Die Mittelaterlichen Brakteaten im Kestner-Museum, Hannover 2. Teil, Hannover, 1996). Разумеется, bracteates были валютами, которые сделали чеканку систематическим ежегодным процессом. Процесс изымания валюты из обращения был связан с большим ежегодным осенним рынком в каждом городе. Любой торговец, который хотел торговать на данном рынке, должен был обменять старую валюту на новую. Ту, что имела хождение в это время, но… с платой за разницу между старой и новой. Например, за десять старых bracteates давали девять новых. Это был своеобразный временной налог на деньги. В период становления торговли и дальше использование таких денег стало широко распространенным, особенно в германской Европе, на Балтике и в странах восточной Европы.

Валюта с платой за хранение мотивировала людей в двух предсказуемых направлениях:

– Нет смысла копить деньги в наличной форме. Наличные использовалась исключительно для обменов, и те, кто имел сбережения, автоматически вынуждались или потратить их или вложить. (Технически это означало, что функция обмена отделена от функции сбережения).

– Вместо накопления денег сбережения вкладывались в осязаемые продуктивные товары, которые хранились долгое время. Идеальным вложением стало улучшение среды обитания, или например, высокое качество обслуживания такого оборудования, как колодцы и мельницы.

На практике это означает обновление основных фондов. Реинвестирование в действующие предприятия. В соответствии с имеющимися отчетами Королевского монастыря Сен-Дени каждый год значительную часть мельниц, печей, давильных прессов для вина и другого крупного оборудования ремонтировали или даже полностью переделывали. Все это были профилактические эксплуатационные расходы. «Они не ждали, когда что-нибудь сломается… В среднем не менее 10 % валового годового дохода сразу же реинвестировалось в текущий ремонт оборудования». (Fourquin, Guy Histoire Économique de l’Occident Médiéval, Paria: Armand Collin 1969). И делалось это не только в монастырях; денежная система обладала свойствами, которые стимулировали всех к таким реинвестициям.

Каких же экономических и коренных изменений в социальной среде достигли евреи за время применения двойных денег? Попробуем посмотреть.

– Началась массовая вырубка лесов и замена их сельскохозяйственными угодьями. Среда обитания для партизанской войны перестала существовать.

– Пахотные земли в основном засевались зерновыми (основа для хлеба). Второй фактор борьбы с партизанами – хлеб, вошел в жизнь народов. Рядом с городами выросло большое количество мельниц для обмолота зерна, и они принадлежали не сеньорам, а «буржуа» (жителям «бургов», независимых маленьких городков). Быстрый рост числа основных мельниц близ Тулузы, Базакля или, например, Руана подтверждается документами.

– Началось развитие ремесленного производства: текстиля, гончарных и кожевенных изделий, и многого другого. Создание цехов и гильдий влияет на модернизацию производства. Происходила революция и в повседневной жизни: дома начинают отапливаться углем, освещаться свечами. Задача связывания свободных городских граждан при помощи цехов, гильдий, корпораций была осуществлена.

– Повышение качества жизни создало спрос на качественные вина. До того времени технология производства качественных вин была неизвестна или не нужна. «Технология виноделия, усовершенствованная в средние века и сохранявшаяся без изменений вплоть до эпидемии филлоксеры (в начале 20 века), стала самой сложной сельскохозяйственной технологией в Западном мире». «Виноградники распространились повсюду, где позволял климат, в том числе и в Бретании. Повсюду вино потреблялось в больших количествах… Сидр распространился от Бискайского залива до Нормандии… В это же время был усложнен процесс пивоварения в Германии и в Нидерландах». (Moulin, Léo La Vie quotidienne des religieux au Moyen Age, Paris: Hachette, 1978). Как тут не вспомнить Гомера и его третье поколение перешедшее от медового вина к виноградному.

– Происходит быстрый рост поголовья овец, скота и лошадей. Мясо перестает быть редкостью не только в высших кастах. Один-единственный монастырь в Мезонсель-ан-Брие во Франции продал в 1229–1230 годах не менее «516 «шерстяных животных» (овец), 40 свиней, 7 быков и 30 коров и телят». (Bayard, Jean-Pierre La Tradition Cachée des Cathédrales, Paris: Dangles, 1990). Монастырь Боббио в Италии имел 5000 своих свиней; в Сен-Жермен-де-Пре около Парижа держали примерно 8 000 свиней, не говоря уже о 2400 кроликах. (Moulin, Léo La Vie quotidienne des religieux au Moyen Age, Paris: Hachette, 1978). Существенно возрастает потребление сыра, масла, кожи и шерсти. И, как следствие. «Потребление соли было громадным, возможно вдвое больше, чем сегодня, из-за того, что мясо и рыбу в больших количествах засаливали для хранения». (Moulin, Léo La Vie quotidienne des religieux au Moyen Age, Paris: Hachette, 1978). Второй уникальный фактор закабаления местного населения – соль, внедрен был окончательно.

– Стремительный рост числа строящихся деревень и городов и развитие жизнедеятельности этих городов. Анри Пиренн, бельгийский историк в своей работе основное внимание уделял континентальной Европе, но то же самое происходило и в Британии. Например, Уорвик, Стаффорд, Букингем, Оксфорд – большинство городов в графствах возникло в это время. (Lacey, Robert and Danzinger, Danny The Year 1000: What life was like at the turn of the first Millennium, London: Little Brown & Co., 1999). «Одним словом, Европа превращалась из развивающегося в развитый регион. Развитие промышленности означало развитие городов, которые в 12–13 веках начали утрачивать свою прежнюю роль военных укреплений и административных центров, поскольку теперь они жили полнокровной жизнью торговых и промышленных центров». (Gies, Joseph Cathedral, Forges and Waterwheel: Technology and Invention in the Middle Ages, New York: Harper Perennial, 1995).

– Создание и развитие многочисленных ремесленных и торговых гильдий. Одна из этих торговых гильдий очень быстро стала международной. Первая немецкая Ганзейская гильдия была учреждена в Кельне одновременно с основанием города и гавани Любек. Она связывала незадолго до этого основанные города, такие, как Росток, Данциг, Кенигсберг и многие другие – от Висби в Скандинавии, Риги в Балтии и Новгорода в России на востоке до Лондона и Брюгге на западе.

– Начинается бум в строительстве мостов. Например, построен Лондонский мост, сохранявшийся в первозданном виде до 19 века. На юго-востоке Франции в Сен-Бенезет основывается узкоспециализированный Орден «Freres Pontifes» («Братство моста»). Братья этого ордена построили огромное количество мостов, в том числе и сохранившиеся до наших дней Пон д’Авиньон и Пон Сент-Экспри в Лионе.

Одной из ключевых причин всей метаморфозы были крупнейшие за всю предшествующую историю, как полагает итальянский историк и экономист Карло Ципола, преобразования в области торговли: «Период с 10 до 13 века в этом смысле заслуживает термина «революция». До этого первые средневековые купцы пользовались плохой репутацией, ассоциируясь с ворами, головорезами и пиратами. «Один из современников упоминал о том, что они якобы похищали молодых мальчиков и кастрировали их, чтобы продать магометанам на испанских рынках. Трудно проверить достоверность подобной информации, но сам факт распространения таких слухов подтверждает, что у торговцев была плохая репутация среди населения». Все изменилось в Центральный период Средневековья, когда на смену купцам, путешествовавшим по селам с мешками за спиной, или с нагруженными ослами, пришли торговцы, чьи товары путешествовали отдельно от них, благодаря целой сети помощников и партнеров. Эти торговцы проживали в крупных городах, умели читать и писать, и создали специальную систему бухгалтерского учета». Другими словами, впервые обычные люди, которые были достаточно умны и трудолюбивы, могли стать и стали по-настоящему богаты. Поэтому за ними стал нужен контроль. Который предполагал централизацию, притом жесткую централизацию, которую могли обеспечить только деньги Ян, или другими словами жесткая монетарная система. Попробуем это пояснить.

Итак, чем отличается система, которую мы только что описали от жесткой монетарной, так нам привычной сегодня? Говоря коротко, зачем был нужен отказ от двойной монетарной системы Средневековья? Одновременно с деньгами высокой коммерческой стоимости для зарубежной торговли, которые не облагались налогами, и которые можно было копить впрок, повсюду применялись местные деньги, подлежавшие взысканию налога за хранение. Применим для этой процедуры известный морской термин демерредж.

Демерредж – плата за простой судна сверх согласованного времени на выполнение погрузо-разгрузочных операций – сталийного времени. По истечении согласованного сталийного времени каждый последующий день или его часть подлежат оплате фрахтователем по согласованной ставке демерреджа.

Обычно для погрузки и разгрузки раздельно определяют сталийное время и раздельно рассчитывают демерредж.

Демерредж рассчитывается только по тому времени, когда судно находится в распоряжении фрахтователя.

Вместо этой двойной системы, евреи все более жестко утверждали в Империи монопольное положение единой централизованной монетарной системы.

У того же Бернара Лиетара мы находим объяснение этому феномену.

«Действительно, старая денежная система демерреджа устарела по трем причинам одного порядка:

– Злоупотребление системой демерреджа.

– Усиление централизованного управления монетарной системой.

– Королевская власть над денежной системой, установленная силой, после изобретения пороха, утвердилась окончательно».

«Отметим, что здесь обнаруживается механическая связь между укреплением централизованной власти денег Ян и исчезновением денежной системы Инь. Чем сильнее король, чем крупнее королевство, тем менее практичным становится сохранение системы демерреджа. Одновременно возрастает политическая необходимость в подавлении женщин. Чем сильнее патриархальный импульс, тем более необходимо дать почувствовать мужчине, что он «король в собственном доме». – Делает вывод Лиетар.

Исчезновение старого порядка товарного обмена создало дефицит денег во всей сбалансированной экономической системе двумя способами:

– оно уменьшило скорость обращения денег. Сократило оборот капитала.

– оно сконцентрировало богатство в руках городской элиты. А точнее подвело все богатство под контроль касты евреев-финансистов.

С концентрацией богатства в верхнем эшелоне социальной структуры – у членов королевских семей и у дворянства постепенно превращало их образ жизни во все более роскошный.

Для простых людей, напротив, исчезновение денег Инь надолго означало неожиданный рост дефицита средств обмена. Для них Золотой век ушел навсегда. Процесс создания денежного дефицита, начавшийся в конце средневекового периода, продолжается и сегодня. На региональном уровне это вызвало проблему противостояния гетто и предместий, города и села, двора и подданных, а на глобальном уровне – метрополии и колоний.

Однако задача сохранения контроля над всей кровеносной системой Империи была выполнена и притом выполнена с блеском.

Упразднение старого порядка расчетов и старых методов оборота средств, отмечено в истории средневековья крахом первых государственных структур экономического порядка, а точнее первых финансовых структур. Изменения в монетарной системе, с обращения двух видов денег к одному, повлекли упадок тех структур, что обслуживали деньги Инь. Беспрецедентные масштабы и широкое распространение процесса падения финансовых домов в начале 14 века – это действительно открытие. Источник наиболее точных данных – это итальянские финансовые дома (compagnias), которые также были тогда самыми современными и успешными банковскими системами, действовавшими во всей Европе. «В начале 1330-х годов compagnias во Флоренции рухнули как карточные домики – один за другим: Аччиаоли, Бонаккорси, Антелези, Корсини, да Удзано, Перендоли; короче говоря, вся Gotha флорентийского мира оказалась на скамье подсудимых по делу о банкротстве. После попытки восстановить не поддающееся восстановлению потерпели крах и два гиганта: Перуджи в 1343 г. и Барди в 1346… Все это привело к существенному сокращению кредитов и таким образом затронуло все области экономики поочередно». (Cippola, Carlo M. Geld-Abenteuer: Extravagante Geschichten aus dem europäikshcen Wirtshschaftsleben, Berlin: Verlag Klaus Wagenbuch, 1995). Заметим, что этот финансовый крах произошел до эпидемии Черной Смерти. А уж «крестовые походы» тем более к нему не имеют никакого отношения.

Монеты.

Ну, кому из нас не известны монеты? Маленькие кругляшки, постоянно гремящие в кармане или кошельке. Обратимся опять к энциклопедическим словарям.

«Монета (лат. moneta, первоначально – один из эпитетов Юноны (Juno Moneta) – денежный знак, изготовленный из металла (золота, серебра, меди и медных сплавов; в новейшее время – различных сплавов меди, никеля, алюминия). Является средством обращения и платежа». (из «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона», 1890–1907).

Однако почему в древнеримской мифологии Monēta (предостерегающая) – эпитет Юноны? Она вроде бы предупредила римлян о землетрясении. При храме Юноны якобы и был основан первый монетный двор. Отсюда название так знакомых нам кругляшек.

Итак, мы видим, что само название этих чеканных денег говорило о предостережении, я думаю не от землетрясения, а от подделок. И посвящены они были богине Юноне, покровительнице женщин, главной богине пантеона богов. Богине-Матери. Но… об этом в отдельной главе.

Именно названию этого средства платежа мы обязаны тем, что в его честь названа одна из главных экономических теорий современности – монетаризм.

«МОНЕТАРИЗМ, (фр. monētarisme < monētaire денежный, финансовый). Экономическая теория, согласно которой денежная масса, находящаяся в обращении, играет решающую роль в проводимой государством экономической политике. А отсюда, соответственно, и монетарная политика, инструмент, при помощи которого правительства стараются воздействовать на макроэкономические условия, увеличивая или уменьшая денежную массу. Монетарная политика – один из четырех основных макроэкономических инструментов, опирающийся на способность денежно-кредитной системы влиять на денежное предложение и, соответственно, на ставку процента, а через нее на инвестиции и реальный ВВП». (Экономический словарь).

Различают три основных составляющих монетарной политики:

– эмиссия новых денег;