Текст книги "Проклятое место"

На одной лестничной площадке группа пациентов избивала какую-то женщину, обвиняя её в том, что она заражена «этой безумной болезнью», а, кроме того, в её намерениях заразить остальных. Кто из них был безумнее, ещё следовало уточнить – агрессоры или их перепуганная беспомощная жертва.

– Что за дурдом! – пробормотал Захар. – Какая ещё болезнь? Что тут вообще происходит?!

Проходить мимо агрессивно настроенных людей он не рискнул, поэтому поспешил на вторую лестницу. Когда он шёл быстрым шагом через пустой коридор терапевтического отделения, то его кто-то окликнул:

– Ты кто такой?! Чего тут забыл?

Захар обернулся – к нему обращался пожилой доктор, выглядывающий из ординаторской.

– Моя мать в кардиологии лежит, – ответил парень. – Я хочу забрать её отсюда и увести!

– Все ходят покинуть это место, – заворчал доктор. – Особенно после того интервью!

– Какого интервью?

– Парень, ты что, с Луны свалился? – удивился доктор. – Всего лишь полчаса назад в прямом эфире всем заявили о том, что в городе эпидемия, воды нет, а любой кашляющий и чихающий человек – смертельно опасен для окружающих. Кроме того, вокруг Н-ска образована карантинная зона, которая гарантирует смерть любому, попробовавшему покинуть город.

– Чёрт! – выругался Захар. – Я ничего такого не слышал. Но это объясняет те безумства, которые я уже сегодня увидел.

– Вы бы видели, что тут творилось всего двадцать минут назад! – вздохнул доктор. – После этой речи по телевизору пациенты с визгами стали носиться по этажу, разбегаясь, кто куда или избивая тех, кто хоть немного кашлял. Всех бронхитников или пневмонийщиков отделали так, что мало не покажется! Казалось бы, что нужно людям, чтобы сойти с ума? Всего пару минут эфирного времени!

– Ладно, – прервал его излияния Захар. – Мне нужно забрать отсюда свою мать. А потом я ухожу, чего и вам советую!

– Я с вами! – засуетился доктор, раскрывая дверь ординаторской, намереваясь выйти в коридор.

– Ладно, только не отставайте от меня и постарайтесь особо не шуметь! – попросил его Захар, прежде чем двинуться дальше.

– Меня Эдуард Филиппович зовут! – представился новый спутник, который, как обратил внимание Захар, держал в руках трость.

При этом наблюдении он нахмурился – не хватало ещё с хромым связываться, чтобы тот стал тормозить продвижение! Однако доктор замотал головой, заговорив:

– Это не моя! Я её взял как оружие, чтобы иметь возможность отбиваться от обезумевших людей! Вот, возьмите её себе! Я уже не молод, поэтому вам будет легче ей орудовать!

Кивнув, парень принял из его пигментированных артритных кистей импровизированное оружие, после чего спросил у врача:

– Эдуард Филиппович, вы знаете, как отсюда будет быстрее и безопаснее добраться до кардиологии?

– Да, – ответил тот. – По служебной лестнице! Пойдёмте вместе, я вам покажу. И, может, наконец, вы всё же представитесь, молодой человек?

– Захар, – коротко бросил тот.

– Очень приятно!

Когда они проходили мимо одного из окон, то обратили внимание на вздымающиеся столбы дыма над городскими кварталами. Их было не меньше трёх штук, как успел подсчитать Захар, который и не думал останавливаться или замедлять для этого шаг. Зато Эдуард Филиппович застыл, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в подоконник, завороженно глядя на сходящий с ума город.

– Боже! Как быстро паника и бездумное насилие распространяются по городу! И убежать из него нельзя! Что же нам теперь делать?

– Доктор, если вы будете постоянно останавливаться, то мне придётся вас бросить! – позвал его из другого конца коридора ушедший вперёд Захар. – Помните, что я вам говорил?

– Да-да! – спохватился тот, нагоняя молодого человека.

В своё время Эдуард Филиппович не стал говорить парню о том, что заразными считаются не только те, кто имеет несчастье кашлять или чихать, но и любые, у кого на коже есть изменения. А доктор весь был усыпан старческими пигментными пятнами, которые обезумевшие люди тут же принимали за неизвестную болезнь. И плевать, что доктор был пятнистым, словно ягуар, уже много лет подряд. Психам не докажешь. Поэтому он и обрадовался тому факту, что Захар не стал шарахаться от него, словно от прокажённого, поспешив последовать за молодым человеком. Всё лучше, чем бояться в одиночку!

На служебной лестнице было тихо и спокойно – то ли потому, что пациенты ей никогда не пользовались, то ли из-за того, что выходы на неё запирались на замок. Отомкнув дверь своими ключами, Эдуард Филиппович пропустил вперёд молодого человека.

– У вас оружие и молодость, вам и геройствовать, – пояснил он.

– Ладно, чего уж там, – согласился с ним Захар, перехватывая трость поудобнее. – Идёмте!

Первый лестничный марш преодолели без приключений, зато на следующей лестничной площадке они увидели, что небольшое окошко двери разбито – вероятно, кто-то из паникующих пациентов пробовал выбить эту дверь. Висевшая наверху табличка гласила: «Хирургическое отделение».

– Нам выше, кардиология на следующем этаже, – сказал уставший даже от короткого подъёма доктор.

– Чёрт! – выдохнул Захар, подняв своё импровизированное оружие, когда услышал за повреждённой дверью быстрый приближающийся топот. Раз! И в окошко уже просовывается лицо обезумевшего человека, напугавшее пожилого врача и парня.

– Скорее! – просит мужчина. – Отоприте эту дверь! Иначе меня тут убьют! Пожалуйста, поторопитесь!

Где-то вдалеке слышится чьё-то улюлюканье и свист, после чего и громкий топот приближающихся людей.

– Они услышали! – в ужасе расширяются глаза мужчины. – Скорее! Спасите меня!

Эдуард Филиппович тут же устремляется к двери, чтобы открыть её, несмотря на протесты своего спутника. Поняв, что останавливать его бесполезно, Захар устремляется дальше наверх, совсем забыв про оставшиеся у доктора ключи.

– Спасибо! – слышит он уже внизу, после чего следует звук удара – это преследователь рвётся в дверь, пытаясь выбраться на лестницу к ускользающей из-под носа добыче. Слышится грохот – похоже, что агрессору всё же удалось выбить преграду, после чего до слуха Захара доносится громкий топот, удалявшийся по лестнице вниз – вероятно, что доктор и спасённый им человек уводят своего преследователя на первые этажи больничного здания. Выглянув между перил, Захар убеждается в правильности своих рассуждений – хаотично мелькают чьи-то руки на перилах, которые постепенно показываются всё ниже и ниже.

– Удачи тебе, док! – шепчет Захар, направляясь дальше. Вскоре внизу слышится крик полный боли, но кто это страдает – врач или спасённый им человек – неясно.

– Кардиология! – читает надпись на табличке у запертой двери молодой человек. – Чёрт! Как же мне открыть дверь?!

Пара аккуратных пробных ударов не приносит результатов. Нужно бить сильно, чтобы суметь выбить дверь, но это создаёт риск быть обнаруженным. Трость для такого дела не подойдёт, поскольку попросту сломается. Да и то не факт, что ему удастся сделать это при помощи плеча или ног. А зря шуметь не хотелось, поскольку он уже уяснил, что бывает с теми, кто выдаёт себя звуками. Тут взгляд молодого человека падает на огнетушитель, закреплённый на настенных креплениях.

– То, что надо! – снимает со стены Захар красный увесистый цилиндр. – Пусть и шумно, зато надёжно!

Пара быстрых ударов по области замка, и покорёженная дверь распахивается. Молодой человек спешит вырвать предохранительную чеку из рукояти огнетушителя, чтобы иметь возможность включить его в любой момент. Где-то вдали раздаётся чей-то рёв, но разбираться, за кем там охотятся («может и за мной!») Захар не собирается. Вместо этого он быстро выходит в коридор отделения, вспоминая номер необходимой ему палаты. Мимо процедурного кабинета приходится идти осторожно, потому что внутри кто-то роется в шкафах и лекарственном сейфе.

А вот и нужная дверь! Попробовав её открыть, он понял, что та закрыта. Налегая плечом посильнее, он услышал какой-то скрежет внутри – вероятно, что дверь подпёрли чем-то изнутри помещения.

– Мама! Это я – Захар! – позвал молодой человек, надеясь на то, что женщина ещё жива и смогла укрыться внутри. В палате раздаётся какой-то шорох, который явственно даёт понять, что внутри кто-то есть.

– Я не причиню вам зла! – сказал Захар. – Просто скажите мне, где я могу найти свою мать?

Назвав её по имени, молодой человек прислушался, ожидая ответа.

– Извини, парень, – тихонько донеслось из палаты. – Такой женщины тут нет! А где она и что с ней – мы не знаем!

– Ладно, спасибо! – ответил озадаченный Захар.

Мало того, что в городе разразилась эпидемия и люди посходили с ума, так он ещё и потерял своих родных! Что же теперь делать?! Вполне возможно, что мама ушла до того, как безумие перешло в побоище, и теперь на пути к дому. Но, учитывая то, что творится снаружи, шансы на их успешную встречу стремились к нулю.

– Нужно попробовать добраться до квартиры моих родителей, – решил Захар. – Если их там не будет, то я, хотя бы, оставлю им записку. А потом сразу к Ане! Бедная моя девочка – как она там одна?! Надеюсь, что она заперлась дома, не высовывая носа на улицы, где сейчас творится форменное безумие!

С этими мыслями он пошёл к лифтам, намереваясь спуститься на одном из них. Хватит с него приключений на лестницах! Кроме того, на служебной – часть дверей заперта, и могут быть безумцы. На общей его может ожидать труп той несчастной, которую избивали одержимые сумасшедшие. На площадке его ждал сюрприз – медсестра, застывшая возле включённой кнопки вызова лифта. Она была одета в медицинский костюм, лицо её скрывала шапочка и маска. Завидев Захара, она тут же угрожающе вскинула руку, в которой был зажат скальпель.

– Не подходи! – угрожающе сказала женщина, чей возраст колебался между сорока и пятьюдесятью годами. Точнее определить было затруднительно, так как большая часть её лица была скрыта от взора молодого человека. Глядя на её решительную позу, а также на окровавленное лезвие её оружия, становилось понятно, что та действительно может постоять за себя.

– Я всего лишь хочу спуститься вниз! – сказал ей Захар примирительно. – И больше ничего! Я не хочу нападать на тебя!

– Тот малый, которому я воткнула это в шею (тут она подняла свой скальпель повыше), тоже так говорил, прежде чем бросился на меня! – глухо сказала женщина.

– Да не собираюсь я на тебя нападать! Я за матерью сюда пришёл, но её тут нет!

В этот момент лифт за спиной медсестры тихонько дзинькнул звоночком, извещая о своём прибытии. На мгновение женщина обернулась, бросив беглый взгляд за плечо. Кабина была пуста, правда стены её оказались измазаны кровью.

– Если хочешь спуститься вниз на лифте, – бросила она на прощание. – Тогда жди своей очереди. По лестнице идти не советую – там баррикада на уровне третьего этажа. Я бы может и взяла тебя с собой, но кожа на твоих руках вызывает подозрения!

– Погоди! – бросил ей вслед Захар, но безрезультатно – женщина уже нажала на кнопку, и теперь двери закрывались. Секунду спустя лифт загудел, опускаясь вниз.

– Что она имела в виду, когда сказала про кожу моих рук? – удивился Захар, разглядывая свои предплечья. Те все были покрыты отшелушивающейся с корпуса огнетушителя красной краской, которая неравномерно легла на внутренние поверхности запястий и выше.

– Подумаешь, испачкался! – хмыкнул Захар, начав счищать с себя красную шелуху. Он и не понял, что напуганная женщина приняла это за сыпь, и, соответственно, отнесла молодого человека в разряд заражённых. В этот момент лифт, согласно электронному табло, остановился на уровне третьего этажа, после чего замер.

– Можно дерзать? – сам себя спросил Захар, нажимая кнопку вызова. Кабина послушно пришла в движение, поднимаясь наверх повторно.

На всякий случай парень отступил в сторону, спрятавшись за кадкой с большим растением, чтобы не подвергнуться возможному нападению того, кто может приехать сюда в лифте. Снова дзинькнул звоночек, двери медленно разошлись в стороны, но лифт оказался пуст.

– Ладно, надеюсь, мне повезёт, и это не подстава! – с этими словами он зашёл в кабину и нажал кнопку первого этажа. Кабина снова пришла в движение, но, к вящему ужасу молодого человека, она также остановилась на третьем этаже. Двери стали с шорохом раскрываться, и там, совсем рядом с лифтом он увидел на полу труп медсестры, которая спускалась перед ним. Шея её была сломана, отчего голова оказалась вывернута вбок под неестественным углом. Её тело раздевали три безумных на вид мужчины, собираясь, вероятно, заняться с ним непристойными вещами. От дела их отвлёк шорох раскрывающихся дверей, отчего они тут же бросили своё занятие и ринулись к лифту.

Вскрикнувший от испуга Захар нажал на рукоять огнетушителя, обдав убийц вонючим порошковым облаком. Лишь их замешательство позволило молодому человеку стукнуть по кнопке первого этажа, после чего он был вынужден продолжить поливать нападавших химическим реактивом и пинать их, не давая им просунуть руки в медленно сужающуюся щель проёма. Под самый конец один из психов сумел вцепиться в огнетушитель, пытаясь за него вытащить наружу и его хозяина. Но Захар не стал жадничать – он с силой толкнул красный баллон от себя прочь, отчего нападавший упал с ним на пол. Не успели двери сомкнуться, как в них тут же начали биться трое безумцев, стараясь раскрыть их. Кабина снова пришла в движение, в то время как грохот ударов постепенно перемещался наверх и становился глуше. Весь оставшийся спуск Захар отчаянно откашливался от того порошка, которого успел наглотаться при атаке. Да, для тесных помещений огнетушитель явно не подходил!

Вырвавшись из тесной коробки лифта, которая чуть не стала для него смертельной западнёй, Захар устремился в больничный холл, который за время его недолго визита уже успели изрядно разгромить. По территории больничного городка по-прежнему носились различные люди. Иногда они начинали нападать друг на друга, но трупов пока было мало. Вдали снова слышались выстрелы, на этот раз кто-то щедро поливал недругов длинными очередями. Что-то орал мегафон, но за дальностью слов разобрать было невозможно.

Снаружи Захара ждал очередной сюрприз – его машины не было, лишь мелкие осколки битого стекла украшали то место, где когда-то стоял его любимый ниссан. Похлопав себя по карманам неизвестно зачем, молодой человек обнаружил, что выронил где-то ключи от автомобиля. Зачем они ему понадобились в данный момент, да и как вообще могли помочь (машины то не было!), он не знал. Подняв голову, молодой человек посмотрел вперёд, на улицы города, погрязшие в панике, насилии и безумстве, которые ему предстояло теперь преодолевать пешком.

Анна всё же прибежала впопыхах домой, бросив пакеты с покупками в прихожей. Пока она металась по квартире, собирая документы и ценные вещи, то услышала звуки сирены. Выглянув в окно, она с удовлетворением обнаружила, что это прибыл в их двор пожарный расчёт, который уже приступил к тушению очага возгорания.

– Значит, шансы на сохранность жилья есть! – облегчённо вздохнула девушка. – Значит можно снова бежать в магазин!

Она снова вышла на улицу, но на этот раз в её сумочке лежали все ценные вещи и сбережения. К её удивлению труп молодого человека так и лежал на детской площадке, где его зарезала безумная пенсионерка. Видимо его попросту было некому убирать. Когда она влетела в холл супермаркета, то замерла перед работающим телевизором – экстренный выпуск новостей. Там какой-то важный мужчина в полицейской форме только начинал свою пламенную речь, глазами буравя всех телезрителей. Страшные слова «Эпидемия, карантин, стрельба на поражение, избегайте заражённых или уничтожайте их, запасайтесь едой и напитками» калёным железом, словно клеймо, впились в податливые мозги замерших испуганных людей.

Когда он перестал говорить, то все посетители магазина, слышавшие его речь, как по команде с криками и визгами бросились в продуктовый отдел, начав спешно набивать все имеющиеся тележки и корзинки едой и жидкостями. Дрались за всё, даже за продукты, которые были абсолютно не нужны при осаде, навроде креветок, тортов, мороженного, сыров с плесенью и тому подобных излишеств, без которых можно было легко обойтись. Особенному ажиотажу подвергался алкоголь у мужчин, и средства гигиены у женщин. За сигареты на кассах началось настоящее побоище с участием обоих полов, хотя как они могли помочь выжить, никто не понимал. Одной кассирше даже раскроили голову бутылкой за отказ выдать целый блок сигарет. Уточнить, что такого количества попросту нет в наличии, она уже не успела. Сначала люди пытались честно рассчитываться за приобретённые в суматохе товары, но уже через пару минут те, кто не мог расплатиться – с силой стали пробиваться через охрану, а вскоре и сами сотрудники магазина присоединились к обезумевшей толпе, набивавшей сумки и пакеты едой.

Это было самое настоящее безумие. Пару раз вокруг Анны вспыхивали очень жестокие драки за продукты и напитки. Вот рухнул рядом с ней грузный мужчина, когда ему на темечко опустилась швабра, вырванная агрессивным быдлом из рук перепуганной таджички-уборщицы. Предметом ссоры стали дорогие алкогольные напитки, которые толстяк наотрез отказался отдавать. В итоге схватки все бутылки упали на пол, разбившись вдребезги, что ещё больше разозлило молодого человека, отчего он сел рядом с поверженным соперником и ударил его в грудь образовавшейся «розочкой». Брызнула кровь, и Анна поспешил прочь от места убийства.

В мясном отделе пара человек мало того, что бросали в свои корзины различные продукты, так ещё и жадно грызли на ходу колбасу, словно не ели целый год. Из тележки одного такого индивида Ане удалось безнаказанно вытащить палку сырокопчёной колбасы, бросив к себе в корзину. Пропажа вскоре оказалась замечена, но девушка уже ушла далеко, а рассвирепевший мужчина набросился на своего соседа, из чьей тележки торчала пара палок подобной колбасы. Видимо он решил, что этот наглый сосед украл его продукты. Пользуясь случаем, что наполовину заполненные тележки остались без присмотра, их тут же умыкнули другие, более расторопные граждане.

В отделе, торговавшем консервами, маринадами и солениями, также царил самый настоящий хаос. Банки с едой тут были не только предметами охоты, но и оружием. В воздухе то и дело мелькали жестянки и склянки, которые ранили или калечили конкурентов. Одной такой банкой (консервированная фасоль в собственном соку) кому-то проломило голову, но практически сразу же, нисколько не смущаясь, эту банку, несмотря на то, что её край весь в человеческой крови, одна женщина тут же отправила в свою корзинку. Жертва же фасоли осталась неподвижно лежать на земле, постепенно увеличивая вокруг себя растекающуюся лужу крови.

Урвав несколько катающихся по полу относительно целых и чистых банок с консервами, Аня на корточках отправилась дальше. В отделы, торговавшие скоропортящимися продуктами, она даже не стала сворачивать. Особенно, когда там с грохотом разбился напольный холодильник, в который бросили кого-то из соперников. Кроме того, на входе там две женщины визжали и таскали друг друга за волосы. Что стало причиной их ссоры осталось для Ани загадкой.

Крики боли и звон бьющегося стекла (вероятно, бутылки) в алкогольно-снэковом закутке также отпугнул девушку прочь. Зато ей удалось развернуться в относительно свободном отделе детского питания, где было довольно малолюдно. Лишь несколько ошалевших мамочек, спешно набирающих про запас молочных смесей, памперсов и готовых пюре. Понимая, что в остальных отделах этого супермаркета ей ничего не светит, Аня присоединилась к женщинам, заполняя свою корзинку различными мясными, овощными и фруктовыми пюре, а также детскими соками. Кроме того, тут попались и лакомства в виде печений и бисквитов, способных храниться в закрытых упаковках довольно длительное время. Они также отправились в корзину.

На выходе её ждал очередной сюрприз – за кассами маячила группа молодых людей быдловатого типа, которая отбирала у части выходящих их корзинки и тележки с продуктами, спешно загружая свой автомобиль, припаркованный на улице сразу же за разбитой витриной. Ясно дело, что эти горе-налётчики избегали больших групп людей или атлетического типа мужчин, предпочитая грабить женщин и одиночек.

Не желая рисковать, Анна отправилась в сторону служебного выхода. На складе магазина также вовсю орудовали грабители, но большая их часть была из числа сотрудников супермаркета. Откуда-то слышался женский плач и стоны, временами молили о пощаде и умоляли прекратить.

– Вот так вот! – с горечью мысленно усмехнулась Анна. – Всего полчаса назад мы были людьми, а теперь превратились в испуганное стадо или агрессивных хищников! Вот уже и до убийств с изнасилованиями дошли!

Стараясь держаться в тени коробок и ящиков, ей удалось незаметно прошмыгнуть к приоткрытым воротам погрузки-разгрузки товара и покинуть супермаркет через запасной выход. Быстро вздохнув, девушка совершила марш-бросок до своего подъезда, но даже этого не удалось сделать без приключений.

Наперерез ей бросился один из мужчин, держащий пакеты с награбленными товарами из того же супермаркета. Вероятно, он посчитал, что было бы неплохо присовокупить к двум своим раздутым пакетам ещё и корзинку, отобрав её у хрупкой на вид девушки. Заметив его быстрое приближение, Аня переложила свою тяжёлую ношу в левую руку, незаметно зажав в кулаке правой маленькую банку с тыквенным пюре для детей. Что называется – вовремя вспомнила о побоище консервами в бакалейном отделе.

– Отдавай свою корзину, овца! – рявкнул на неё неизвестный мужчина, перегораживая девушке путь и положив свои пакеты на асфальт, освобождая руки для насилия.

– Господи, прости! – выдохнула Анна, которая в Бога никогда особо и не верила. Выстрелила вперёд её правая рука, кулак разжался, и банка метеором пролетела те два метра, которые разделяли её и агрессора. Бросок оказался удачным – хрустнул пострадавший нос, и мужик мигом утратил весь свой боевой запал, упав на колени и зажимая пострадавшее место. Кровь струилась между его пальцев, а из горла доносились подвывающие всхлипы. Прежде чем эти всхлипы успели переродиться в вопль ярости и гнева, Анна выхватила из свой корзинки чудом оказавшуюся там целой банку с маринованными корнишонами, с размаху опустив его на темя мужчине. Тот, вскрикнув, плашмя рухнул на землю, потеряв сознание. Жалеть агрессора, лежащего лицом в огуречно-кровавой луже, Аня не собиралась (да и некогда было), рассматривать тоже. Вместо этого она подхватила два его тяжёлых пакета и устремилась к своему подъезду. «Жертва ограбила бандита!» – ухмыльнулась Аня.

Оставшуюся часть марш-броска девушке приходилось совсем туго – продуктов было много, они были тяжёлыми и нести их было неудобно. Вокруг неё суетились другие люди, которые также спешили унести сворованную еду домой, либо торопились принять участие в разграблении магазина.

– Надо! – твердила себе Аня, упорно волоча на себе краденные товары.

Мысль о том, что часть вещей она может бросить, была тут же отметена. Особенно её укрепил в своём убеждении вид выгоревшей дотла квартиры обезумевшей пенсионерки, мимо окон которой она сейчас ковыляла. Пожарные к этому времени уже уехали, пропал также и труп бедного зарезанного мормона. За спиной раздался крик полный боли. Обернувшись через плечо, Аня едва не выронила свою тяжёлую ношу от удивления – зарезанный фанатичной старушкой молодой человек теперь вовсю бегал за жителями их двора, нападая на всех без разбора. От активных движений рана на его животе разошлась, и наружу свисала пара кишечных петель.

Девушке стало жутко и дурно от увиденного, но она не стала останавливаться или бросать свои вещи. А вот и её подъезд! На миг пришлось бросить свою тяжёлую ношу, чтобы суметь достать ключи, приложив таблетку брелка к датчику домофона. Знакомый писк подтвердил о том, что магнитный замок разблокирован, в то время как усиливающийся рёв и быстрый приближающийся топот свидетельствовали о том, что к ней кто-то бежит. Это оказался оживший мертвец-мормон, чьи глаза горели демоническим красным пламенем, а окровавленный рот (когда он уже успел кого-то загрызть?) распахнут в зловещем оскале. С визгами девушке удалось забросить свои вещи в подъезд и нырнуть туда следом, спешно закрывая за собой дверь. Секунда промедления, и Ане бы не поздоровилось, но теперь, когда металл отгораживал её от зомби, вся его ярость выплеснулась на преграду. Дверь ухала и дрожала от частых сильных ударов его кулаков, но хорошо выдерживала натиск ожившего мертвеца.

Быстро подобрав рассыпавшиеся продукты, девушка стала спешно подниматься домой. Сердце её часто и сильно бухало, в унисон ударам, которые продолжали сыпаться на дверь подъезда. Вздохнуть спокойно она лишь смогла тогда, когда оказалась в относительной безопасности своей квартиры, в изнеможении бросив добытые с трудом продукты на пол, и опускаясь туда следом за ними.

Глотов был очень убедителен. Вернее, хозяин его нынешнего тела. Он вещал на камеры таким гипнотическим голосом, при этом практически глядя в душу всем телезрителям, что сочетание звука и картинки дало ожидаемый им эффект. Та часть телезрителей, которые были психически нестабильны или внушаемы, теперь превратились в самых настоящих безумцев, одержимых желанием запасти как можно больше пищи, воды и убивать всех, кто вызывал хоть малейшие подозрения. Стоит ли говорить, что тут же возникли ажиотажи вокруг всех продуктовых магазинов, которые быстро подверглись разграблениям, но никак не наплыву покупателей. Те же, кто слушал только радиовещание или не поддался чарам демона-бахаря, тоже пробовали запасать еду, но им приходилось сражаться за каждую кроху с обезумевшими конкурентами. Несколько десятков религиозных фанатиков, одержимых жаждой убийства, плюс немногочисленные живые мертвецы также вносили посильный вклад в развитие хаоса на улицах города.

Напрасно оставшиеся полицейские увещевали граждан расходиться по домам и не накалять обстановки – их никто не слушал. Всё чаще и чаще громыхали выстрелы, иногда гремели взрывы. Пожарные не успевали тушить многочисленные пожары, сумев ликвидировать лишь те очаги возгораний, которые возникли первыми. Машины не только не успевали заправлять водой, но и боялись делать это, поскольку сообщение Глотова о заразе в любых открытых жидкостях также сделали своё чёрное дело. Скорая помощь и полиция быстро перестали приезжать на многочисленные вызова, потому как первым некуда было вести народ (больница была покинута и разгромлена), а вторым начальство поручило более важные дела. В оружейном магазине полицейских ждал провал – там уже шла самая настоящая война между теми, кто уже успел заполучить в своё распоряжение огнестрельное оружие. Патронов не жалели, как и любых возможных конкурентов или врагов. Не рискуя соваться туда, им пришлось ретироваться прочь. Зато другие распоряжения ими были выполнены на отлично – из военкомата и охотничьего клуба удалось изъять небольшое количество учебного, боевого и охотничьего оружия, а также патронов к ним. На задний двор полицейского участка доставили не один, и даже не два, а целых три полных бензовоза, прежде чем бензоколонка, откуда изымали топливо, не взлетела на воздух в гигантском взрыве.

Демон в обличии Глотова шагал по городу, словно гулял по проспекту, с удовольствием вдыхая дым и гарь, любуясь любыми проявлениями агрессии и воскрешая все обнаруженные им трупы. Один раз его, правда, чуть было не сбил бешено мчащийся автомобиль, который вылетел на набережную и ухнул с неё в реку. После этого случая демон стал осторожнее, перестав беспечно пялиться по сторонам.

Когда уже начало темнеть он добрался до своей нынешней цели – большой подстанции, являвшейся главным распределительным узлом, снабжавшим весь Н-ск электроэнергией. Проникнуть вовнутрь режимного объекта ему помогло служебное удостоверение Глотова, и демон начал инспектировать строение, велев собрать весь персонал на внеочередную срочную планёрку, на которой последуют инструкции по работе в экстренном режиме. Вместо инструкций, естественно, Глотов прочитал пламенную речь, зомбируя своих слушателей. Стоит ли говорить, что уже через час, превращённые в одержимых служащие подстанции безвозвратно раскурочили всё сложное оборудование таким образом, чтобы оно не подлежало ремонту, оставив при этом весь город без света. Закончив диверсию, демон переселился в тело одного из инженеров, после чего толпа обезумевших сотрудников покинула подстанцию, устремившись в город. Самого подполковника, чьё тело теперь было не нужно, он свёл с ума, превратив в ничего не соображающего психа, а потом приказал ему поджечь разбитое сооружение и установки, после чего отправился прочь.

Демон рассмеялся, глядя, как Н-ск погрузился во тьму наступавшей ночи, которая грозила стать самой кровавой во всей его истории…

Михаил только через два часа смог добраться до участка и разобраться во всей ситуации (а это тоже заняло огромное количество времени). К его приезду дезертировало или пропало до половины личного состава. Оставшиеся полицейские за это время перевезли сюда свои семьи, устроив в тщательно очищенных камерах нечто вроде общежития. Ради этого всех зэков пришлось вышвырнуть на улицы обезумевшего города, что тоже немного подлило масла в уже бушующее пламя анархии. Избавились от преступников и по другой причине – это были лишние рты, которые кормить было нечем и неразумно. К большому огорчению полковника наружу выставили и обезумевшего Савельева Артёма, которого полицейский не успел допросить как следует. Дальнейшая судьба сумасшедшего молодого человека ему осталась неизвестна.

Все окна, стены и крыльцо были дополнительно укреплены, расставлены постовые, готовые при необходимости стрелять на поражение. Периодически окрестности оглашал голос из репродуктора, повторявший записанное на плёнку сообщение:

– Граждане! Сохраняйте спокойствие и моральный облик! Не становитесь соучастниками преступлений! Старайтесь не покидать свои дома и убежища до окончания кризиса. Мы работаем над его скорейшим разрешением. Не пытайтесь проникнуть на территорию полицейского участка, охрана имеет приказ стрелять на поражение. По техническим причинам мы не можем обслуживать ваши вызова, которых крайне много, поэтому старайтесь собираться в группы, чтобы сохранить себе жизни.

Сообщение повторялось каждые десять минут, оглашая все окрестные кварталы. Михаил подумывал о том, чтобы добавить туда строки о том, что кашель и вода не заразны, но передумал. Во избежание. Мало ли чего.