Текст книги "Файролл. Квадратура круга. Том 3"

Глава шестая
в которой все что-то да недоговаривают

– Пора вставать, – пропел надо мной нежный голосок, а после меня ласково дернули за ухо. – Не знаю, как тебе, а мне пора собираться на работу.

– Работа не вол, сама в поле не уйдет, – проворчал я, не желая, если честно, покидать обиталище Морфея. Вечер накануне задался по всем позициям, часть ночи тоже, и сейчас мне было ну очень славно в состоянии полудремы. Пробуждение же означало возврат к суете сует, которая непременно навалится на меня, стоит только открыть глаза. – Вот оно тебе надо?

– Надо, – заявила девушка. – Я карьеристка, мне хочется высоких должностей, неограниченной власти и финансовой независимости. А еще я хочу распоряжаться чужими судьбами, причем так, чтобы мне за это ничего не было. Само все это на меня не свалится, значит, надо много трудиться.

– Я тебя удивлю, Верейская, но есть куда более короткий путь к твоей цели. – Мне все же пришлось открыть глаза и вернуться в этот безумный мир. – Ты красивая и умная, потому можешь тупо выгодно выйти замуж за кошелек на ножках. Купит он тебе салон красоты где-нибудь в центре столицы, и получишь ты тогда все, о чем мечтаешь.

– Не вариант, – девушка, похоже, не поняла, что я пошутил, а потому отвечала совершенно серьезно. – Слишком много подводных камней. И потом, я же сказала «независимость». Мне совершенно не улыбается по пять раз на дню выслушивать фразу «помни, откуда я тебя вытащил». Одна моя знакомая так уже сходила замуж, а потом попеременно посещала психолога и дантиста. Один ей мозги вправлял, второй выбитые бывшим мужем зубы вставлял.

– Как у вас, красивых, все непросто. – Я неохотно вылез из-под одеяла. – Ладно, беру свои слова назад. Ты не помнишь, куда я вчера трусы бросил?

Хорошая девушка Олеся, спору нет, но в холодильнике у нее мышь повесилась, а питается она, похоже, только кофе. Так что если бы не завтрак, о котором я договорился с Азовым, то мне бы пришлось идти и сдаваться на милость Вики, которая после нудных бесед хотя бы накормит. Шучу, разумеется.

– Вечером придешь? – подходя к лифту, поинтересовалась у меня Верейская. – Или вернешься в лоно гражданской семьи?

– Без понятия, – предельно честно ответил ей я. – Все сложно.

– Я буду после десяти, если что – жду. – Она провела ладонью по моей щеке. – И побрейся, тебе щетина не идет. Да и не приветствуется она по корпоративным правилам «Радеона». Хотя о чем я? Ты их наверняка не то что не читал – ты об их существовании даже и не подозреваешь. Так, вот мой лифт.

Кабина приняла девушку в свое никелированно-зеркальное нутро, звякнула, закрывая двери, и бесшумно понеслась вверх, я же через минуту отправился вниз, туда, где меня ждал завтрак. Вот все и встало на свои места – она поднимается, я опускаюсь.

Азов, на мою удачу, запоздал, потому я вволю потешил желудок глазуньей с беконом, бутербродами с колбасой, парой порций оладушков с медом и прочими холестериновыми излишествами, которые так критикуют любители ЗОЖ. Кстати, если бы кто-то залез в их сны, то наверняка увидел все то, что я только что употребил наяву. Как по мне, все эти рассказы о прелестях здорового и правильного питания не более чем самоубеждение, поскольку инфаркту глубоко безразлично, какой именно образ жизни ты вел. Он просто приходит к тебе внезапно, не вступая в какие-либо переговоры.

– Ого. – Безопасник возник, как всегда, ниоткуда, заставив меня вздрогнуть. – Смотрю, крепко ты печалишься. Что, заедаешь размолвку с любимой женщиной? Психологи говорят, что это не лучший из вариантов.

– Скорее, работаю на перспективу, – пояснил я. – Создаю стабилизационный фонд. Кто его знает, придется ли нынче обедать? Что до размолвки – я о ней как-то вовсе не думаю. И, если уж совсем честно, был бы рад узнать, что нынче утром Вика съехала из здания. Очень не хочется второй серии задушевных разговоров.

– Я тебя расстрою, но часа полтора назад она еще была тут, мне отдельный доклад на эту тему сделали, – покачал головой Азов. – Сидела дома, плакала, с интервалом в пять минут пыталась до тебя дозвониться. Кстати, недооценил ты ее. Она до Зимина в ночи добралась, немало того удивив. И хорошо еще, что позвонила, а не лично заявилась. Знаешь, Киф, по-моему, это любовь, и такую лебединую верность нельзя не оценить по достоинству.

– Илья Палыч, ты в какую сторону сейчас гнешь? – уточнил я. – Что-то в толк никак не возьму.

– Помирись с ней. – Азов утащил с моей тарелки один оладушек, окунул его в розетку с медом, а после отправил в рот. – Не будь скотиной. Девушка печалится, девушка переживает, девушка все осознала.

– Скажи, а тебе-то это зачем? – подумав, спросил у него я. – Велика ли разница, один я сплю в своем номере или с ней? На моей основной работе это никак не скажется.

– Откуда ты знаешь? – ответил вопросом на вопрос он. – Сейчас у тебя есть надежный тыл. Да, молодой, амбициозный, не всегда соображающий, что говорит и делает, но – тыл. А так останешься один. Нет, у тебя психика крепкая, любой позавидует, и все же… Иногда женское плечо, подставленное вовремя, оказывается крепче любого камня. И сразу обозначу – Верейская в этом плане совсем не вариант. Ее интересует только она сама, в отличие от Виктории. Ты просто картину целиком не видишь, в отличие от меня. И опыта жизненного у тебя все же поменьше будет.

Ну кто бы сомневался, что он в курсе моих амурных похождений. Впрочем, я не сильно и скрывался нынче ночью.

– Отдельно замечу, что это не только моя просьба, – многозначительно произнес безопасник. – Короче, возвращайся в семью, Киф. Ну построй свою подругу еще маленько, пошпыняй, как следует испугай, но в архив все же не списывай. Не надо.

Веселые дела. Таким макаром они мне скоро даже марку туалетной бумаги навязывать начнут.

– Илья Палыч, ты пойми, не та это тематика, где «старик, уважь» срабатывает, – по возможности дипломатично изрек я. – Мы же не о любимой марке коньяка говорим и не о поездке на шашлыки. Вика – чудный человек, но в последнее время нас очень уж сильно в разные стороны растаскивать начало. Да, я сам не эталон нравственности и добросердечия, согласен. Но ее закидоны любого достанут, не то что меня.

– Да наносное это все, Харитон, наносное, – замахал руками Азов. – Ну ударила ей в голову власть… Или какая другая жидкость, такое тоже случается. Так ведь с кем не бывает? А как дело дошло до того, что тебя рядом не будет, сразу пропала бизнес-леди, появилась прежняя девчонка, до ужаса напуганная происходящим. Повторюсь – она половину «Радеона» на ноги поставила ночью, пока тебя искала. Слышал бы ты, как она в трубку икала, у нее слова из горла не лезли.

Умеет убеждать, зараза такая. Что-то мне свою сожительницу жалко стало.

– Ну а что до сильно умных советчиков, которые до такого состояния ситуацию довели, так и с ними мы пообщаемся. – Азов стащил у меня еще один оладушек. – И, кстати, я буду рад, если ты составишь мне компанию. Думаю, тебе тоже будет не лишним данную беседу послушать.

Увы и ах, мне все же пришлось снова спускаться на нижние этажи «Радеона». Ну вот не люблю я их. Умом понимаю, что на этот раз никто меня пинать ногами не станет, а все одно на душе муторно стало. Эти узкие коридоры, которые покрыты толстым ковролином, полностью гасящим звук шагов, безликие двери, за которыми невесть что творится, приглушенный тусклый свет…

Очень неприятное место, прямо скажем.

– Нам сюда, приятель. – Азов распахнул дверь, ничем не отличающуюся от других, и мы оказались в небольшой комнатушке со скромной меблировкой. Стол, три стула, офисный шкаф с пустыми полками – вот и все. Правда, имелось еще окно в полстены, за которым была видна соседняя комната, в данный момент пустая и ничем особо от этой не отличающаяся.

– Прямо как в кино. – Я уселся на один из стульев. – В смысле, про полицию. Вот как сейчас заведут туда подозреваемого, как начнут его кошмарить!

И ведь угадал! Завели. Дверь в соседний кабинет открылась, и в него вошла наша Ксюша с хорошо мне знакомым полуиспуганным-полузастенчивым выражением лица, тем самым, с которым она когда-то впервые предстала передо мной. И, заметим, добилась своего.

– Располагайтесь, – приказала незнакомая мне крепко сбитая девушка в черном брючном костюме, которая, похоже, ее сопровождала. – Ожидайте.

Слышно все было отлично, так, словно мы прямо там, в соседнем кабинете находились.

– Удивлен, – удовлетворенно заметил Азов и хлопнул меня по плечу. – Верно? Да не пугайся, мы ее слышим – она нас нет.

– Да не то чтобы совсем удивлен, – глянул на него я. – Но, как всегда, восхищен скоростью вашей работы. Конфликт не успел возникнуть, а вы уже сюда ее вытащили для профилактической беседы.

– А с чего ты взял, что она тут из-за того, что случилось вчера? – как всегда чуть иронично заметил безопасник. – Может, просто звезды так сошлись в одной точке? Такой вариант ты не рассматриваешь?

– Теперь уже не знаю, – призадумался я. – От вас всего, чего хочешь, можно ожидать.

И прямое подтверждение тому сразу же после моей фразы вошло в соседний кабинет. Такое, что я чуть со стула не вскочил.

– Это наш Славик, – с некой гордостью сообщил мне Азов, явно наслаждаясь моей реакцией на происходящее. – Хорош, верно?

Хорош? Не то слово. Если бы я сейчас оказался на месте Ксюши, то, скорее всего, начал печалиться о том, что не успел завещание оформить.

Двухметровый широкоплечий верзила в криво сидящем костюме, с короткими волосами, которые вдобавок росли у него на голове не равномерно, а, скажем так, кустами, с лицом, которое наводило на мысли о пьяной акушерке, которая не очень удачно в свое время извлекла плод из утробы матери, с «волчьей пастью» и маленькими булавочными глазами – вот что я видел за стеклом.

А Ксюша – перед собой.

– Добрый день, – отрывисто бросил Славик. – Не надо вставать.

– А? – На этот раз девушка не играла – она в самом деле здорово испугалась. – Что?

– Можно сидеть, говорю. – Лапища, заросшая рыжим волосом, придавила ее к стулу, жуткая маска, которую и лицом-то не назовешь, склонилась к ее уху. – Пообщаемся?

Ксюша что-то пискнула в ответ и немного накренилась влево. По-моему, она была на грани обморока.

– Славик – чудный и добрый человек, – сообщил мне Азов. – Он прямое свидетельство того, насколько могут не совпадать форма и содержание. Вот ты можешь поверить в то, что этот громила – знаток японской поэзии, неплохой художник-график и ценитель высокой кухни?

– Не-а, – помотал головой я. – Не могу. Кроме разве вопросов, связанных с кухней. Но и то в первую очередь в голову мне приходит слово «каннибализм».

– Между тем все обстоит именно так. А еще Славик очень застенчив, потому наверх поднимается крайне редко. Не хочет, чтобы на него все таращились. Ты же знаешь, как люди относятся к тем, кто выбивается из общего ряда, особенно когда это касается внешности. Как правило, они исповедуют две крайности – либо брезгливость, либо жалость, Славику же не нужно ни то, ни другое. Он самодостаточен. И, кстати, отменно умеет пользоваться тем впечатлением, которое производит на людей. Да вот, сам смотри.

Ну да, так и есть. Ксюша, бледная, как зимняя луна, казалось, вот-вот грянется со стула на пол. Так оно и понятно – Славик расположился напротив нее, положил полупудовые кулачищи на стол, выдвинул вперед нижнюю челюсть и теперь буровил ее взглядом.

– Я думала… – пискнула девушка, вцепившись пальцами в сиденье стула. – Думала…

– А? – звероподобно рыкнул сотрудник Азова, подавшись вперед. – Что?

– Меня позвали сюда… – В голосе Ксюши отчетливо слышалась приближающаяся истерика. – Мне сказали, что надо какие-то бумаги…

– Надо, – буркнул Славик и облизал губы ярко-красным языком. – Правильно сказали. На работу к нам устроились? Что молчите? Это вопрос!

– Устроилась, – выдохнула Ксюша.

– Вот! – обличительно бухнул Славик, вставая из-за стола. – Устроилась!

– Я в газете, – бормотала Ксюша. – В журнале. В «Вестнике». Не тут!

– Это неважно, – прорычал гигант, топая ножищами. – Ты работаешь на нас. И что мы видим?

– Что видим? – Ксюше явно было страшно подумать о том, что он делает у нее за спиной, но повернуть голову было еще страшнее. – Я ни в чем не виновата. Я все по правилам!

– Да? – как-то по-змеиному прошипел Славик, нагнувшись к ее уху и задев своей щекой шею, отчего девушка дернулась так, будто ее раскаленным железом прижгли. – А если подумать? Хорошо подумать?

– Да не знаю я ничего! – издала дикий вопль, не выдержав нервного напряжения, Ксюшка, а после вскочила на ноги. – Ничего я не делала! Только то, что велели!

Азов довольно гукнул, вытянул ноги и сложил руки на животе.

– Я тебе ничего не велел, – проурчал Славик, надвигаясь на хрупкую фигурку, практически припечатывая ее к стеклу, но при этом и пальцем к ней не притрагиваясь. – Пока. А если я не велел, то кто это делал?

– У меня есть начальник, – выдохнула моя сотрудница, – Харитон Юрьевич. Он главный, с него и спрашивайте! И с Травниковой, она его заместитель. Я-то тут при чем?

– Разве тебя кто-то в чем-то обвинил? – оскалил кривые зубы в улыбке Славик, да так, что у меня мурашки по спине пробежали, он был совсем рядом со стеклом, руку протяни – и схватишь его за нос. – Я задал два простых вопроса, но ни на один не получил прямого ответа. Не находим мы общего языка. Нет между нами взаимопонимания. И это меня очень огорчает. А когда я огорчаюсь…

– У-ух, – выдохнула Ксюша и снопиком повалилась на пол.

– Интересно, симулирует или нет? – оживился Азов и произнес: – Слава, проверь, она на самом деле скисла?

Верзила приложил палец к уху, кивнул, а после склонился над моей подчиненной.

– В обмороке, – уже совершенно нормальным голосом сообщил он нам секундой позже. – Крепкая попалась, другие быстрее ломались.

– Но они начинали говорить, а не чувств лишались, – укоризненно произнес Азов. – Ладно, все равно неплохо получилось. Все, ты свободен, теперь мой выход. Киф, а ты сделаешь вот что…

Ксюша зашевелилась минут через пять. Она потерла глаза рукой, приподняла голову, огляделась и вместо страхолюдного Славика увидела улыбающегося Азова, сидевшего за столом с чашкой чая. Где и как он ее раздобыл, понятия не имею, поскольку из этого кабинета он вышел с пустыми руками, а в тот секундой позже вошел уже с ней.

– Что это вы тут разлеглись, Ксения? – укоризненно, тоном доброго дедушки осведомился он у девушки. – Нет, мне, как мужчине, конечно, приятно видеть распростертое… Хотя не стоит об этом. Сейчас все стали юридически подкованные, еще обвините меня в харассменте. Впрочем, у нас сильные юристы, а свидетелей нет, потому вряд ли у вас что получится. Но на тот случай, если вы все же надумаете этим заняться, меня зовут Илья Павлович, а фамилия моя – Азов.

– А где?.. – Ксюша повертела головой, а после изобразила некий жест. – Ну, этот?

– Перепугался он, – на «голубом глазу» ответил ей безопасник. – Вы же упали, вроде как не дышали, само собой, человеку не по себе стало. Он у нас натура трепетная, робкая, ранимая, испугался, что невинную душу погубил. И, главное, с чего вы вдруг надумали чувств лишаться? Мы пригласили вас сюда не терзать и мучать, а на штатный инструктаж. И – на тебе!

– На что? – Ксюша вдруг хихикнула, но так, что становилось ясно – на подходе второй приступ истерики. – На инструктаж?

– Само собой. – Азов отхлебнул чаю. – Вы же наш сотрудник, верно? Работаете в дочерней компании «Радеона», пользуетесь льготами, получаете зарплату и так далее. Значит, обязаны пройти собеседование в службе безопасности, руководителем которой я и являюсь. Вдруг вы промышленный шпион? А может, еще кто похуже?

– Я? – Девушка наконец встала на ноги, голос ее дрожал, на ресничках повисли капельки слез. – Я – промышленный шпион?

– Почему нет? – доброжелательно ответил вопросом на вопрос Азов. – Что, они всегда должны представлять собой лощеных молодых людей с голливудской внешностью? Почему бы молодой и красивой журналистке не оказаться, например, инсайдером, сливающим информацию конкурентам? Я не конкретно о вас сейчас речь веду, а так, отвлеченно размышляю. В принципе такое может случиться?

– Я не шпионка, – устало произнесла Ксюша. – И не инсайдер. Я всего лишь сотрудник «Вестника Файролла», который…

– Который через пару месяцев после начала работы сделал первый шаг по карьерной лестнице, обойдя сотрудников, которые пришли в редакцию куда раньше нее, – закончил фразу Азов. – И как же такое получилось, а?

– Много работаю, стараюсь, меня заметили, – пробормотала Ксюша.

– Работа бывает разная. – Азов достал из кармана конфетку-барбариску, развернул ее и сунул в рот. – Что же это вы такое сделали, после чего господин Никифоров вот так вас выдвинул, а? Нет-нет, я сейчас не о том, что он с вами спит, хотя и этот вариант я не отметаю. Что вы так на меня смотрите? Ничего особенного в этом нет, и до вас, и после вас амбициозные сотрудники будут пользоваться подобными методами. Просто я немного знаком с Харитоном Юрьевичем, потому и не принимаю данный фактор к рассмотрению. Переспать он с вами, разумеется, мог, но двинуть за это вверх по карьерной лестнице – вряд ли. Это не его стиль.

– Спорное утверждение. – Ксюшин голос зазвучал уверенней, она села на стул и сложила руки на столе как первая ученица в классе. – Мне рассказывали, что Виктория Травникова не просто так заняла место его заместительницы. Я не собирательница слухов, но так говорят люди, которые, как вы верно заметили, пришли в «Вестник Файролла» раньше меня, а следовательно, все видели сами.

– По законам драматургии я сейчас должен был бы у вас спросить: «а что еще эти люди говорят», но не стану. – Азов причмокнул. – Просто в силу того, что знаю все ваши разговоры. Ну или почти все. Ну а те, что прошли мимо моего внимания, раньше или позже станут мне известны. И в интересах каждого помнить о том, что иногда лучше рассказать все прямо и открыто, чем после пытаться запоздало объясниться. Опять же это не намек на какие-то обстоятельства, а просто мысли вслух. У нас ведь инструктаж, верно?

– Мне нечего скрывать, – с достоинством сообщила ему Ксюша. – Вы можете мне задать практически любой вопрос и получите на него предельно честный ответ. Я всегда блюду интересы работодателя, потому что его стабильность является гарантией моего трудоустройства. И карьерного роста, что тоже немаловажно.

– Ну да, ну да. – Азов снова отхлебнул чайку. – И что, выходит, Виктория Евгеньевна не на своем месте сидит? Неужто она не справляется с работой?

– Этого я не утверждала, – покачала головой девушка. – Но со всей прямотой должна заметить, что некоторая оптимизация работы редакции дала бы хорошие результаты. Причем речь идет как о кадровом вопросе, так и об управленческом. Виктория Евгеньевна – хороший журналист, этого нельзя отрицать. Но хороший журналист и хороший организатор – разные вещи.

– Но главный массовик-затейник там все же не она, – вкрадчиво произнес безопасник. – Те участки работы, что вы упомянули, в первую очередь являются епархией самого главного вашего начальника, то есть господина Никифорова.

– Я воздержусь от комментариев, – заявила Ксюша, но таким тоном, что Азов просто обязан был у нее спросить, в чем тут дело.

Должен был, но не спросил. Не стал.

– Вы свободны, Ксения, – не обращая внимания на чуть вытянувшееся лицо девушки, которая, похоже, уже начала гадать, не сказанула ли она лишнего, сообщил ей безопасник. – Инструктаж закончен. И, как мне кажется, вы вполне усвоили материал, который мы должны были вам изложить. Или я ошибаюсь?

– Усвоила, – прощебетала Ксюша, вставая со стула. – И смею вас заверить…

– Не надо заверять, – оборвал ее Азов. – Главное правило, следуя которому, любой человек может ощущать себя в безопасности, только одно – в противоречивой ситуации всегда следует делать правильный выбор. Правильный – это тот, при котором если ты даже ничего и не приобретешь, то хотя бы ничего не потеряешь. Искренне хочу верить в то, что вы благоразумная девушка и сможете в ряде ситуаций принять именно правильное решение.

– Это и в моих интересах, – горячо заверила его Ксюша. – Я на самом деле хочу только одного – честно работать, честно делать карьеру…

Чего еще она хочет, я не дослушал, поскольку вышел в коридор, где меня ожидал Славик. Именно в моем явлении самой честной сотруднице редакции и заключался финальный аккорд комедии, разыгранной Азовым.

И он задался. Ох, какое лицо было у Ксюши, когда она, выйдя в коридор, увидела сначала Славика, а после и меня. Окончательно ее шокировал тот факт, что мы с этим звероподобным субъектом весело смеялись над какой-то шуткой, а после залихватски ударили друг друга по ладоням. Мою, кстати, он чуть не отшиб, силы у него было непросто немерено, это как-то по-другому называется.

– Харитон Юрьевич? – пробормотала девушка, которой все же отказала ее выдержка. – Вы?

– Ага. – Я ткнул Славика кулаком в плечо. – Так вот с кем твой шеф в кабинете уединился, а? Старый конь, так сказать… Только ты ему не говори, что я его так назвал, лады? Обидится еще!

– Не скажу, – пробасил Славик и улыбнулся, отчего у меня по спине мороз прошел, а Ксюша ощутимо побледнела. – Договор!

– Меня на инструктаж вызывали, – подала голос девушка. – Я же не проходила его тогда, когда на работу вышла.

– Ну и хорошо. – Я подошел к ней, приобнял за плечи и заговорщицки спросил: – Надеюсь, ничего лишнего не сболтнула? Тут, знаешь ли, такие люди работают, ты им слово – они тебе потом… Лучше даже не знать, чего именно. Хотя… Будь на твоем месте кто другой, я бы засомневался, а в тебе я как в себе уверен. Вика у меня умница, абы кого не порекомендует, так что можно спать спокойно. Ты – своя. Ты – наша!

– Так и есть. – Девушка побледнела еще сильнее, но на ногах стояла твердо, в глаза мне смотрела открыто.

– Ну и славно. – Я ей подмигнул. – Дуй в редакцию, скажи Вике, что меня сегодня не будет. Я нынче по руководству хожу, а значит, тут час, там час, вот и вечер настанет. Все, беги, ребенок Ксюша. Слав, проводишь ее до лифта?

– А как же, – плотоядно облизнулся великан. – Обязательно!

– Может, я сама? – дала наконец слабину девушка, жалобно глядя на меня. – У меня зрительная память великолепная, я все повороты помню.

– Не положено, – утробно проурчал Славик. – Посторонние тут только в сопровождении сотрудников могут передвигаться. Режимный этаж!

Она попыталась уцепиться за мой рукав, но я мягко ускользнул от ее рук, открыл дверь в кабинет, где сидел Азов, и ввалился в него с фразой, которую моя подчиненная не могла не услышать:

– Илья Палыч, а как насчет употребить коньячку?! Граммчиков эдак по сто?

Я человек не злопамятный, отомщу – и забуду. Пусть сначала по поводу сопровождающего попереживает, а после на предмет того, что я с главой безопасности «Радеона», оказывается, коньяк пью. Ну да, так-то она вроде ничего про меня плохого не сказала, но кто его знает?

Гниловатая оказалась девица. Умная, работоспособная, аккуратная, креативная, но гниловатая. Обидно!

– Забавный экземплярчик. – Азов допил чай и поставил чашку на стол. – Надо ее как следует покрутить.

– Думаете, она засланная? – предположил я, плюхаясь на стул.

– Точно нет, – отмахнулся от меня безопасник. – Ее со всех сторон давно обнюхали – все чисто. Нет, тут другое, друг мой Киф. Другое. Так сказать, свое, родное.

Он имеет в виду, что ее кто-то из «радеоновцев» успел обработать? А почему нет, такое вполне возможно.

– Ладно, не бери в голову, – посоветовал мне он. – Это моя делянка, я и буду ее перекапывать. Ксюша – девочка умная, сейчас притихнет, поводов для дальнейших конфликтов в редакции давать не станет. Ну и к тебе станет подлаживаться, выяснять, не сболтнул ли старый дурак Азов чего лишнего. Тут ты сам смотри, хочешь – можешь ее попугать, хочешь – оставь все так, как есть. Короче, мальчик взрослый, сам разберешься. Ну а будет что интересненькое – звони. И еще не забудь мою просьбу насчет Виктории, я плохого не присоветую, ты же знаешь. Сменять ее на Верейскую проще простого, но вот дальше-то что?

Хотя с этим как раз все ясно – дальше будет весна.

Ладно, поглядим. В любом случае я ее еще немного потретирую, поскольку имею право на моральную компенсацию за нанесенный мне ущерб. Какой ущерб? Некоторое количество нервных клеток. Они, как известно, не восстанавливаются.

Самое удивительное – Вика обнаружилась в номере! Я был уверен, что она, независимо от душевного состояния и грянувшей семейной катастрофы, все равно отправилась в редакцию. Ан нет – вот, пожалуйста, стоит передо мной с распухшим носом, с красными глазами, мнет в руках одноразовый бумажный платочек.

– Киф, – прогундосила она и жалобно заморгала, – слушай, это все неправильно.

– Правильно, – согласился с ней я, стягивая майку. – В смысле что неправильно.

– Так нельзя, – добавила Вика. – Понимаешь, нельзя так.

– И снова в точку. – Я снял джинсы и бросил их на диван. – Так точно нельзя.

– Нам надо сесть и все обсудить, – пустила она в ход главную и проверенную фразу-козырь. В большинстве подобных случаев она отлично срабатывает. А тут еще и поясок халата сам по себе, смотрю, у нее развязался. Бывает же такое!

– А вот тут ты в своем праве. – Я подошел к капсуле. – Хочешь сесть и посидеть – валяй. Лично я лягу и полежу. Это свободная страна, каждый может делать то, что хочет. Ну если это, разумеется, не запрещено законами, которые надо соблюдать. Все. Люблю, целую, Киф!

И пусть думает, это я ей всерьез сказал или издевки ради. Хотя кому я вру? Она женщина, а потому любые слова станет трактовать исключительно в свою пользу. Так, как ей это выгодно. Такие они существа – женщины.

Кстати, с еще одной их яркой представительницей, пусть даже относящейся к слабому полу весьма и весьма косвенно, я столкнулся сразу же после того, как вошел в игру. Ур-Рага, зубастая и мускулистая, стояла посреди хижины и недовольно смотрела на меня.

– Моя твоя жди! – достаточно злобно рыкнула она. – У моя другие дела есть, если твоя не знай.

– Тоже рад тебя видеть, – холодно отозвался я, движением руки останавливая личей, которые незамедлительно среагировали на ее интонации. – И?

– Твоя разрешили провести через тайная пути гор, – с видимой неохотой сообщила жена Ар-Амна. – Моя это не одобри, но спорить не стала.

– И это правильно, – назидательно произнес я. – Думать каждый может что угодно, но решают те, кто на это имеет право.

– Наша может идти прямо сейчас, – подал голос Ррашт, топтавшийся рядом с женой вождя дуэгаров.

– Сейчас не может, – вздохнул я. – Послезавтра выдвигаемся в путь. С утра, по холодку. Мне завтра надо… Впрочем, неважно, то мои хлопоты, не ваши. Эти двое побудут пока здесь, ясно?

– Человека, твоя уходи сегодня! – оскалила клыки Ур-Рага. – Моя скажи – твоя иди!

– Моя сама реши, куда когда ходи, – рявкнул я. – На голос меня брать не надо, красавица. Ты не вождь, усвой это уже, ты всего лишь его жена. Да и муж твой мне тоже не указ, если ты еще не поняла. Я его уважаю как бойца, но не более того. Я его не боюсь. А тебя – тем более!

– В натуре отрицалово, – с восхищением пробормотал ученик шамана и показал мне большой палец правой руки с татуировкой в виде креста.

– К тебе, жиган, вопросов нет, – тут же отреагировал я. – Ты правильно масть держишь.

– Моя пока не жиган, – вздохнул тот. – Моя пока пристяжь. Вот старшие ученика испытание пройди, я их место займи – стану жиган.

– Ты еще шаманом в законе станешь, – пообещал я ему. – С красивым партаком во всю спину, не хуже, чем у великого Хрытта. На любом руднике в почете будешь, если «цветные» тебя прихватят.

– Хоть ба, хоть ба! – совсем разулыбался Ррашт.

Ур-Рага посмотрела на все это, плюнула на пол и вышла из хижины.

– Не по понятиям, – неодобрительно заметил ученик шамана. – Западло в хата плевать.

– Что с нее возьмешь? Дикая совсем, – пожал плечами я, доставая свиток перемещения. – Значит, так, послезавтра утром будь здесь. Пойдем на эти ваши тайные пути гор. И это… Проследи, чтобы моих приятелей не беспокоили, хорошо?